Текст книги "Практическая психология. Книга 2. Герцог"

– Припортовый район. Днем здесь тихо и чинно, – пояснила Мая, крепко держась за руку Алана. – А вечером я не советовала бы соваться сюда без хорошей охраны. Смотри, видишь вывеску «Платья Изольды»? Это самый популярный бордель в городе. Днем здесь продают одежду, а ночью тела. У Изи можно найти все, что только придумает твой извращенный ум.

– И что стражники?

– Для них скидки, – усмехнулась Мая. – А герцогу все равно, лишь бы в казну шли налоги. Изя платит исправно. И золотом, и услугами.

– Мая, ты знаешь герцога?

– Видела пару раз, – посмурнела девушка. – Сволочь он. Но красивый…

– Красивей меня? – пошутил Алан, внимательно следя за пробегающими мимо босоногими мальчишками.

Мая на мгновение задумалась.

– Он красивее тебя, но хуже Леонардо, – наконец честно ответила девушка. – Ты тоже симпатичный, но ты мужественный и загадочный. – Последняя фраза прозвучала то ли как комплимент, то ли как сочувствие.

– Леонардо у нас вообще красавчик, – усмехнулся Алан, бросая взгляд на раба.

Художник шел рядом с Ивертом, вцепившись ему в руку и крутя головой по сторонам. На лице румянец, громадные глаза распахнуты, словно он пытался запомнить все, что видит. Красив. Очень красив. Но для Виктории слишком нежен, слишком женственен, слишком неуверен в себе… Ей никогда не нравились такие субтильные, хрупкие белокурые мальчики с невинными глазками и губками бантиком. Природа слишком щедро одарила Неженку красотой. Но красота эта, по-видимому, предназначалась девушке, да вот только что-то в мироздании пошло не так, и досталась она парню. Проклятие, а не счастье.

Местность постепенно менялась, дорога пошла в гору, все чаще стали появляться каменные дома в обрамлении садов, несколько раз мимо отряда пронеслись верховые, встречные были одеты богаче, чем в припортовом районе. Они свернули на боковую улицу. И Виктория словно попала в старый Таллин.

– Леонардо, обрати внимание на этот дом, – Алан поравнялся с художником и кивнул в сторону утопающего в глубине парка белоснежного особняка. – Я хочу, чтобы мой дом в Виктограде располагался точно так же. В глубине парка, парадным входом на центральную улицу.

Мимо опять пробежали дети, выкрикивая разными голосами:

– Каракат! Каракат!

Виктория повернулась к Турену.

– Что означает это слово?

– Ну ты и глупый, Алан-балан! – проскакал мимо на одной ножке Оська. – Это когда на площади выступают шуты и лицедеи!

«Балаган», – перевела для себя Виктория.

– Я побегу, посмотрю! – Не успели и глазом моргнуть, как Оська сорвался с места и рванул вслед за детьми.

Издали слышался гул, как обычно бывает, когда одновременно кричат, смеются и топочут много людей.

Они вышли на площадь.

– Вон «Лисья нора», – Мая вытянула вперед руку, указывая на трехэтажное каменное здание на противоположной стороне. – Ты заметил, что нас пасут?

– Еще у порта, – тихо ответил Ворон. – Двое.

Виктория не заметила. Она просто смотрела по сторонам, отмечая детали, архитектуру, наличие колодцев, закрытых крышками, сточных канав, тротуаров. Ей все было интересно. Все, кроме того, что творится за спиной. Разява!

На площади выступали бродячие артисты. Прямо на помосте с виселицей разыгрывалось какое-то веселое представление.

Их небольшой отряд обогнул толпу, прошел мимо теток, торговавших с лотков пирожками, и поравнялся с клеткой, в которой неподвижно лежал худой грязный подросток. На клетке висела табличка: «Сын предателя и самозванца». Виктория хотела остановиться, но Иверт толкнул конта в спину.

– Он мертв. Не привлекай к нам внимания, Бешеный Алан.

Проклятье! Рядом с клеткой веселилась толпа, звучала музыка, люди ели, хохотали, и никому не было дела до умершего от голода ребенка. Правду говорят: человек добр, но люди злы.

Их догнал Оська.

– Кузнечик! Я денежку заработал! – и он протянул ладонь, на которой блестела пара медяков. – Как думаешь, на блудницу хватит?

– Оська, ты будешь самым желанным клиентом в заведении Изи! – со смехом воскликнула Мая. И тут же со всех сторон на Оську посыпались советы, один скабрезнее другого.

Виктория хмуро осмотрела своих людей. Похоже, никого из них не шокировал вид мертвого мальчишки. Только Неженка побледнел, в голубых глазах стояли слезы. Да, ей тоже никогда не привыкнуть к этому миру. Никогда.

– Милости просим! – здоровенный вышибала распахнул перед ними двери постоялого двора.

Первыми вошли Хват и Рыжий, следом вбежал Оська, и только за ними последовали Иверт и все остальные.

Они увидели очень большой зал, залитый солнечным светом, проникавшим в помещение через пять больших окон. Вдоль стен стояли длинные деревянные столы с лавками, в центре зала столы поменьше – на четыре-шесть человек, вокруг них добротные деревянные стулья. Широкий прилавок отгораживал бочки и шкафы с посудой, через открытую дверь виднелась кухня, где суетились женщины в белых косынках и передниках. Чисто, опрятно и немноголюдно. За центральным столом обедала немолодая пара, четверо мужчин, судя по одежде – купцов, что-то тихо обсуждали возле окна, да за длинным столом у стены группа наемников шумно праздновала удачную сделку.

– Чего желает вождь? – к ним подошел лысый широкоплечий мужчина, больше похожий на воина, чем на корчмаря. – Покушать или остановиться на ночлег? – Он внимательно осмотрел разношерстную компанию и чуть дольше, чем это требовалось, задержал взгляд на Мае.

– Мне нужны комнаты, – бросил ему Иверт, принюхиваясь.

– Постояльцев много, свободны только большие… – начал хозяин заведения, но его перебила Мая:

– Это ты нашему шуту можешь рассказывать, дядя Кирим, что у тебя нет комнат, – звонко произнес «подарок». – Еще десятидневье до большой ярмарки, людей в городе мало, так что приготовь хозяину две большие комнаты да общую для наемников и слуги. И комнату для братьев. – Она весело подмигнула нахмурившемуся Кириму. – А если у тебя нет комнат, то папенька узнает, где меня поймали…

– Мати, ты несносна! – покачал головой корчмарь. – Но я рад, что ты жива. Вождь, не продашь ли мне эту говорливую девицу?

– По ее весу в золоте, – белозубо улыбаясь, ответил Иверт. – И забирай хоть сейчас, милый человек, эту болтливую женщину.

– Прости, хозяин, свою рабыню, – потупила глазки девушка. – Ради тебя стараюсь. О тебе забочусь!

Иверт только глаза поднял к небу, вокруг засмеялись воины, даже Неженка робко улыбнулся. И только Турен крепче прижался к Ворону, по-прежнему бросая по сторонам напряженные взгляды.

Кирим сам провел их на второй этаж, где находились гостевые комнаты. Виктория заметила, что он все время пытался оказаться рядом с Маей и даже один раз успел что-то шепнуть девушке. Она уже хотела вмешаться, но Хват ее опередил.

– Хозяин, ты на рабыню господина не пялься, коли не хочешь без глаз остаться. И язык за зубами держи, иначе быстро его лишишься. Понял?

– Чего же не понять, – оглянулся на окруживших его воинов Кирим. – Чай, не дурак.

– Дядька Кирим, ты не волнуйся, – потрепала его по руке Мая. – Меня не обижают. Ты папке пока ничего не сообщай.

– Да он уже знает, что ты здесь. Небось, еще от порта проследили.

– Вот и хорошо, – зловеще произнес Иверт и, впихнув Маю в комнату, зашел за нею следом. – Кузнечик, художник и мальчик будут спать с тобой. – И захлопнул дверь перед носом растерявшегося от неожиданности конта.

Ну и наглая рожа! А ведь ничего не скажешь. Не пристало наемнику спорить со своим нанимателем. Но гад! Ничего, не все время Алану изображать из себя наемника, когда-то и его советник огребет счастья по полной! Ну а пока осталось лишь скрипнуть зубами и последовать по коридору дальше за хохочущим Оськой, распевающим похабные куплеты песенки про шамана и девицу.

– Вот общая комната для воинов, – повозившись с ключами, Кирим наконец-то распахнул очередную дверь.

Виктория с любопытством заглянула внутрь. Большая комната с маленьким окном, вдоль стен пять двухъярусных деревянных кроватей, застеленных вязаными одеялами. Стол посредине, четыре табурета, печка в углу. Скромно, но чисто.

– Насекомые есть? – деловито уточнил Рыжий, проходя в комнату и бросая котомку на одну из кроватей.

– А в морду? – хмуро поинтересовался корчмарь. – У меня сам кир советник останавливается.

– Значит, нету, – флегматично произнес Хват, следя, как его воины заходят внутрь. – Мыльня где?

– Сразу за конюшней, по медяку с морды. Если бабу хотите и браги, еще по два.

– Там и разберемся, – хохотнул один из воинов. – Оська, тебе бабу надо?

– Вот еще! – Оська уже забрался на верхнюю кровать возле окошка и теперь весело болтал коротенькими ножками. – Себе баб берите, а мне деву подавай. Чтоб глазища и груди были большие и невинные!

Слова шута заглушил дружный смех. Дальше Виктория слушать не стала. Их комната была как раз между комнатой наемников и юных ксенов.

– Мы можем взять мальчика к себе, – Лис кивнул на Турена. Послушник вертел в руке ключи и, прищурившись, следил за корчмарем.

– А может, вы возьмете к себе Леонардо? – ехидно поинтересовался Алан, отодвигаясь в сторону, пока Кирим открывал дверь.

– Опасно, – безэмоционально произнес Ворон, отбирая у Кирима ключ. – Спасибо, дальше мы сами. Через четверть рыски накрой обед на пятерых.

– Как прикажете, брат Искореняющий, – буркнул корчмарь, чуть поклонился и, тяжело ступая по скрипучему полу, направился к лестнице.

– Ни черта себе, – присвистнул Алан, оглядывая свои хоромы. – У Иверта тоже такая комната?

– В зеркальном отражении, – кивнул Лис, заглядывая в окно. – Выходит во двор.

– Ждем вас на обед, – Ворон подхватил друга под руку, и они исчезли.

Номер напомнил Виктории пятизвездочный отель с отделкой под старину. Огромная кровать под балдахином, ковер на полу, узкие скамьи, столик у кровати, стол у стены и даже шкаф с полками.

– Можно я останусь здесь?

Турен впервые с тех пор, как они ступили на землю герцогства, подал голос. Ешкин кот! Какая же она бессердечная скотина! Возмущалась жестокостью местных жителей, а сама совершено не подумала, каково это Туру – вернуться домой. В город, где его предали, где убили его отца!

– Иди сюда, – Алан прижал к себе Тура. – Прости меня, мальчик, – прошептал он по-русски.

Паренек уткнулся ему в бок и тихо задрожал плечами в беззвучном плаче. Подождав, пока он успокоится, Алан посмотрел на забившегося в угол художника.

– Леонардо, ты пойдешь обедать? – Неженка испуганно затряс головой. – Значит, сидите в комнате, я приставлю к вам охрану. И ни шагу за порог! Горшок под кроватью! Еду вам принесут.

Алан вышел и, заперев дверь на ключ, спустился вниз. В обеденном зале прибавилось людей. Возле одного стола на коленях стояли две девушки в рабских ошейниках. Его передернуло от возмущения. Когда конт спустился в зал, его встретили настороженные, любопытные и откровенно презрительные взгляды. Наемники явно не пользовались здесь авторитетом.

– Чем кормят? – Валлид сел на скамью рядом с Вороном, напротив Лиса.

– Мясом, – Лис подвинул Алану тарелку. – Сзади трое. Сидят давно. Профи. Когда вы пришли, один встал и вышел.

– Подождем.

Конт нанизал на вилку большой кусок мяса. Господи, как же это вкусно! И главное – никаких модифицированных продуктов!

Они допивали вино, когда Лис, сидящий лицом к залу, положил на стол обе руки, что было сигналом.

– Вождь? – прозвучал за спиной приятный мягкий голос.

Алан медленно повернулся. Невысокий худощавый господин с тонкими усиками над припухшими, как у ребенка, губами, мягкие черты лица, ухоженные руки. Сходство с Маей было явным. Такие же глаза, такой же слегка рыжеватый цвет волос и такая же чуть заметная россыпь веснушек. Только взгляд строгий, внимательный, изучающий.

– Ты меня ни с кем не перепутал?

Неприятно кольнуло то, что он знает, кто такой Алан.

– Я отец Мати. И я знаю, как выглядит владелец «Шустрика». Но я не воевать пришел, а пригласить в гости, – улыбнулся одними губами мужчина. К нему подошли и стали сзади трое мордоворотов.

– А если я откажусь, устроим маленькую драку? – Виктории отец «подарочка» понравился. Этакий почти интеллигентный привет из девяностых. И она решила, что примет его приглашение. Тем более что Хват их подстраховал, оставив несколько человек наблюдать на улице.

– Зачем? Если то, что мне о вас докладывали – правда, то мы вполне можем договориться.

– Что же, я принимаю твое приглашение… – Алан вопросительно приподнял бровь.

– Мэтью. Кир Мэтью.

– Ты из благородных?

– Барон, – скривился мужчина, словно титул барона был чем-то позорным.

– Веди, кир Мэтью, – Алан встал.

– Карета ждет. Ваши спутники к нам присоединятся?

– Пусть тебя это не волнует, ба-рон, – с едва уловим презрением в голосе заявил Лис.

Их действительно ждала карета. Настоящая, такая же ездила по ее родному городу в праздничные дни, за несколько рублей на ней катались все, желающие окунуться в старину. В черные гривы лошадей были вплетены алые ленты. Симпатично. Лис примостился рядом с кучером, а Ворон первым поднялся в карету.

– У вас выученные слуги, – произнес Мэтью, садясь напротив Алана.

– Это телохранители, а не слуги, – чуть заметно улыбнулся конт, изучая обстановку, пока один из мордоворотов убирал ступени и закрывал дверцу. Рядом хмыкнул Ворон, и Виктория про себя порадовалась, парни наконец-то начали хоть изредка проявлять эмоции и уже не походили на бесчувственных кукол, как в первые дни их знакомства.

Карета мягко тронулась с места. Судя по плавному ходу, у нее были рессоры. Прогресс.

– Как вам наш город? – прервал тишину Мэтью.

– Я ожидал большего оживления на улицах.

– Вы шли по улице Ткачей, а на ней вся жизнь начинается после заката, – улыбнулся король преступников. – Мне жаль, но в целях вашей безопасности я не рекомендую открывать шторы на окнах. – Ворон согласно кивнул. – Приношу свои извинения за то, что не могу послужить вам сегодня…

Последнего слова Виктория не знала.

– Это человек, который показывает город гостям, – флегматично пояснил Ворон, который уже привык, что некоторых слов его подопечный не знает.

Виктория повторила слово, вопросительно глядя на послушника, он кивнул, показывая, что она произнесла его правильно.

– После болезни я учусь разговаривать заново, – пояснил Алан удивленному Мэтью.

– Да, я слышал, – задумчиво произнес барон. – Но думал, что это преувеличение.

– Так о чем ты хотел говорить?

– Нет, нет, все вопросы обсудим дома.

Алан кивнул, и больше они не произнесли ни слова.

Ехали недолго, по внутренним часам Виктории не больше пятнадцати минут. Скоро раздался вой-плач тау, и карета остановилась. Все тот же охранник открыл дверцу и опустил ступени. Первым выпрыгнул из кареты Мэтью. Виктория с любопытством огляделась. Небольшой каменный дом с узкими окнами-бойницами, часть которых была закрыта массивными деревянными ставнями, со всех сторон был окружен зеленым ухоженным садом. Сквозь деревья белел высокий каменный забор. Кроме сопровождающих их охранников людей видно не было.

Их ждали. На крыльце стояла миловидная женщина в темно-коричневом строгом платье, вокруг ее талии оборачивался красивый цветной пояс.

– Все в порядке? – спросил у нее хозяин дома.

– Да, – лаконично ответила женщина, бросая на гостей внимательный взгляд.

– Это Сати, моя домоправительница. Она прекрасно владеет длинными ножами, – представил женщину Мэтью.

– Пусть даже не думает показывать свое мастерство, – спокойно произнес Лис, – иначе здесь будет два трупа.

– А чей второй? – с любопытством поинтересовался хозяин дома.

– Твой, – ответил за друга Ворон.

– Сати, они мои гости, – быстро проговорил отец Маи. – Мы будем в кабинете.

Виктория шла и думала, что, пожалуй, она не ошиблась в «папике». Обстановка в доме была скромной и функциональной. Ничего лишнего. Минимум вещей, но все добротные, и видно, что дорогие. Если бы ей пришлось обставлять свой дом, она бы выбрала такой стиль. Кабинет тоже был обставлен с изысканной строгостью. Большой стол, два кресла и книжный шкаф от стены до стены.

– Итак, приступим.

Алан сел в кресло, Лис встал рядом, а Ворон занял место у двери, опершись о стену и обхватив правой рукой запястье левой. Насколько успела узнать Виктория, из этой позы он мог действовать молниеносно.

Мэтью прошел по кабинету и остановился у окна.

– О том, что Мати моя дочь, знают всего несколько человек.

«Правильно, дочь – это очень соблазнительно для шантажиста».

– Последнее время у нас с ней возникли… разногласия. Мы поссорились, и она сбежала. Через несколько дней я узнал, что ее продали в рабство и увезли на Юг.

– Ты хочешь сказать, что не причастен к этому? – иронично поинтересовался Алан, закидывая ногу на ногу. – И это не ты подкупил стражников, чтобы ее поймали?

– А что мне оставалось делать? Девчонка ни в какую не хотела выслушать меня! – Мэтью повернулся к конту. – Я хотел только припугнуть, показать, что без поддержки семьи она пропадет. Стражники должны были посадить ее на несколько дней в тюрьму, а затем я бы ее выкупил. Ей пришлось бы говорить со мной!

– В общем-то, план неплохой. И что же пошло не так? – зная упрямство Маи, Виктория понимала ее отца.

– Им предложили больше, и эти покойники продали ее, а мне соврали, что она сбежала. Я даже поверил. Моя дочь вполне могла сбежать от этих увальней. Но через день в порту нашли двух купцов, торгующих рабами. Один из них был выпотрошен как свинья, а второй задохнулся собственными гениталиями. Все, кто мог это сделать, клялись Вадием, что не убивали их. И тогда я еще раз навестил своих друзей-стражников. В конце концов, они во всем признались. Мати была одета как мальчишка, а я им не говорил, что это девушка, только назвал имя и место, где она пряталась.

– И что ты с ними сделал?

Мэтью посмотрел на конта с легкой укоризной, и Виктория смутилась, действительно, что за дурацкие вопросы она задает.

– Трактирщик сказал, что у купцов были рабы, но ни одного не нашли. Мы перевернули весь город, а потом портовый нищий сообщил, что видел, как на «Шустрик» грузили спящего паренька. Я дождался, когда Кэп приведет корабль в город, и лично посетил его.

– А с этого места подробнее, – Алан напрягся. Не хотелось разочаровываться в капитане.

– Он сказал, что доставил подарок новому хозяину «Шустрика». Раба. И подтвердил, что документы на собственность были оформлены по всем правилам и заверены личной печатью герцога. А когда я попытался на него надавить, сказал, что владельца корабля боится больше, чем меня, и пошел я в задницу, – Мэтью усмехнулся. – Выяснить, кто грохнул прежних хозяина и капитана «Шустрика», труда не составило, купцы, водящие обозы на фронтир, всегда готовы поделиться сплетнями и новостями, как и отвезти письмо.

– Так ты переписывался с Маей?

– Она передала мне устный ответ: «Папа, ты ур-род». Кто такой «ур-род»?

Лис бросил на конта вопросительный взгляд, и тот кивнул, разрешив пояснить.

– Глупый, самонадеянный, некрасивый и не очень умный человек, – услужливо перевел для Мэтью рыжий.

Виктория расхохоталась.

– Мая просто прелесть! Я ее обожаю, – сквозь смех проговорил Алан. – И так быстро все схватывает. Не удивительно, что она сдружилась с Оськой.

Ворон согласно кивнул и чуть улыбнулся, а Лис со смешком в голосе добавил:

– Урагану будет сложно заставить ее быть покладистой.

Вот с этим Виктория была согласна на все сто процентов.

– Урагану? – Мэтью повернулся к Алану, но тот только улыбнулся в ответ. – То, что Мати рассказала вам, чья она дочь, я понял, поскольку мое появление не стало для вас неожиданностью. А раз она рассказала, значит, доверяет вам.

– И? – Виктория ждала, пока ей предложат то, чего она хотела.

– Я хочу выкупить дочь, вождь.

– Ты знаешь, кто я?

– Граф Алан Валлид, вождь Бешеный Кузнечик, король нового государства горцев Игушетия.

– Граф? – Алан удивленно поднял брови.

– Конт – титул, принятый только на фронтире, – просветил его Ворон. – Во всех храмовых документах вы проходите как граф Валлид.

– Ну что же, с графом я согласен, а вот король… – горько усмехнулся Алан. Марионетка в руках Учителей, цели которых до сих пор загадка. – Пожалуй, так можно сказать, но вождь мне нравится больше. Почему ты думаешь, что я захочу отпустить свой «подарок»? Мне она самому очень симпатична.

– Потому что вы не захотите, чтобы герцог Вас’Хантер узнал, кто прибыл в его владения под маской простого наемника. И не захотите, чтобы кое-кто узнал, что вместе с вами прибыл один очень красивый раб.

– Убить? – хладнокровно поинтересовался Ворон.

– А что мы скажем Мае? – обратил на него взор Алан.

– Правду. Что ее отец оказался слишком глупым, чтобы занимать пост теневого правителя города.

– Согласен. Думаю, Ураган сможет утешить нашу маленькую принцессу. Убей его.

Мэтью растерянно улыбнулся и перевел взгляд на Ворона, но тот даже не шевельнулся. Что сделал Лис, Виктория поняла не сразу, а когда поняла и подумала, что послушники очень многое скрывают от окружающих, Мэтью уже лежал на животе, придавленный коленом, а вокруг его горла обвивалась тонкая веревка.

– Остановитесь!

Дверь книжного шкафа отъехала в сторону, и в комнату вошел еще один Мэтью. Только этот оказался старше, коренастее и массивнее, и глаза у него были другие. Глаза опытного, уверенного в себе человека. Внимательные, знающие, слегка усталые. Такой взгляд был у последнего президента страны, в которой когда-то жила Виктория. С этим играть нужно на равных. Виктория подобралась.

– Отпустите его.

Лис перевел вопросительный взгляд на Алана, тот кивнул.

– Последний раз я тебя подменяю, – прохрипел лже-Мэтью, поднимаясь и потирая шею.

– Я тебе за это очень хорошо плачу, – жестко произнес вошедший.

– Я понял. Ухожу. Не могу сказать, что мне приятно было с вами познакомиться. Особенно с этими ксенами.

Ворон посторонился, позволяя двойнику покинуть помещение.

– Как вы поняли – я Мэтью Гарнер, отец Матильды. Все, что вам рассказал мой помощник – правда.

– Это он? – спросил у Ворона Лис.

– Пусть покажет правую руку.

– Хотелось бы мне знать, откуда такая осведомленность? – холодно поинтересовался Мэтью, расстегивая рубаху и оголяя правую сторону.

– Это он, – повернулся к Алану рыжий.

От локтя до плеча белую кожу барона украшала поблекшая татуировка виноградной лозы.

– Искореняющие бывшими не бывают, – ответил Ворон, глядя на хозяина с нескрываемым презрением.

– Ты слишком молод, чтобы судить об этом, – тихо заметила Виктория.

– Я ушел из ордена тридцать лет назад и ни разу не пожалел, – спокойно ответил послушнику Мэтью, застегивая рубашку.

– Понимаю, – еще тише произнесла Виктория. Она действительно понимала. Свободолюбивых и творческих людей жесткие рамки ограничений губят.

Тем временем Гарнер открыл дверь и коротко приказал:

– Горячий напиток.

Спустя минуту в дверь постучали, и Ворон принял от Сати поднос с чайником и двумя чашками.

– Я люблю Мати, что бы она себе ни воображала. Так что вы хотите за нее, кир Алан?

– Герцогство.

Мэтью поднес к губам чашку и медленно отпил несколько глотков.

– Зачем оно вам?

– Лис, карту, – послушник вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо карту. Ту, на которой не были обозначены поселения горцев и владения опальных дворян. Алан подождал, пока рыжий расстелет карту на столе, и ткнул пальцем в точку возле небольшой бухты. – Здесь мы строим город. Столицу Игушетии – Виктоград, а здесь есть проход между скал, который ведет на территорию герцогства. Часть пути идет по ущелью, часть через узкий тоннель, контролируемый одним из племен. Тоннель настолько узок, что пройти через него можно только пешком, но если его расширить, то от вашего города до моего можно будет проводить обозы за три дня. Это, во-первых. Во-вторых, у меня на носу война, а проход в Игушетию возможен только в одном месте – здесь. – Палец уперся в небольшой отрезок дороги, а Виктория, глянув на свои ногти, в который раз вздохнула о том, что здесь еще не изобрели маникюрных ножниц. – Это территория герцогства, а Вас’Хантер – союзник Наместника, он пропустит войска через свои земли. Мне это не нужно. И, в-третьих, у меня личные счеты к герцогу.

– Могу я узнать, какие?

– Не можешь. Считай, что это месть.

– Чтобы законно сменить династию, нужно законно сесть на трон герцогства. Для этого вы должны либо объявить войну и завоевать Белую крепость, либо жениться на дочери герцога, а ему устроить несчастный случай, либо оказаться кровным родичем герцога и объявить его самозванцем. Но, насколько я знаю, единственный человек, который мог бы претендовать на трон, умер сегодня утром в клетке на центральной площади.

– Этот мальчишка? – Алан нахмурил брови. Жалость собралась в ком и неприятно задрожала в желудке.

– Да, – в голосе Мэтью проскользнуло сожаление. – Турена Ли поймали чуть больше десятницы назад. Все сходилось – отрезанный язык, татуировка на затылке, возраст и сходство с пропавшим маркизом. Герцог устроил показательный суд, произнес высокопарную речь о предателях и врагах и напомнил людям, что каждого, сочувствующего семье прежнего владетеля, ждет смерть.

– Значит, маркиз мертв…

Интересно, знал ли герцог, что Турен – не настоящий? Или ему просто нужно было показать, что он не оставляет врагов за спиной? В этой операции явно чувствовалась рука Алвиса, он бы смог хладнокровно отправить на смерть невинного ребенка, если бы считал, что это поможет осуществлению его планов.

– И что, никто не попытался помочь несчастному?

– Почему же, пытались, – жестко усмехнулся Мэтью. – Вам повезло, что вчера убрали разлагающиеся трупы, которыми наш милый герцог украсил площадь по кругу. Приезжие купцы начали спешно покидать «Лисью нору», Кирим стал терять деньги, пришлось надавить на кое-кого. Так какой вариант вы выберете, чтобы получить территории?

– Война отпадает, я к ней не готов. Жениться я тоже не планирую. Остается третий вариант, – чуть склонил на бок голову Алан, глядя на Мэтью с легкой заинтересованностью.

Отец Маи задумался.

– Значит, мальчишка жив? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он. – Не могу сказать, что меня это радует. При нынешнем владетеле мне живется лучше, чем при отце Турена Ли. Тот был слишком честным, принципиальным и независимым, я так и не успел найти у него слабое место, которым можно было бы воспользоваться.

– А нынешний?

– Дурак.

– Исчерпывающая характеристика, – криво усмехнулся конт. – Подведем итоги. Мне нужна информация, тебе нужна Мая.

– Есть еще один вариант: вы не выйдете из этого дома, пока не подпишите документы об освобождении Мати, – серьезно глядя в глаза конту, произнес Гарнер. – В настоящий момент вы все находитесь под наблюдением, и каждое неверное движение будет служить сигналом стрелкам. Арбалетный болт в голову – не очень приятное ощущение.

– Двое за дверцами шкафа, один за стеной, – произнес Лис.

– Седьмая ступень? – горько усмехнулся Мэтью. – Потратить жизнь, подчиняясь чужим приказам, потерять себя, испытать бесконечную боль, похоронить друзей и никогда не обрести семью… Стоит ли оно того?

Виктория не вмешивалась. Честно говоря, она ожидала чего-то подобного от главы преступного синдиката, но не смогла вычислить, где находятся наблюдатели.

– Не тебе судить об этом. Ты бросил все, дойдя лишь до четвертой, как ты можешь знать, что будет дальше? – процедил Ворон.

– Я знаю… но это ваш выбор, и не мне вас разубеждать, – не стал ничего доказывать Мэтью. Однако в его взгляде Виктория успела заметить что-то, похожее на сожаление.

В дверь постучали, и Ворон открыл. В комнату медленно вошла Сати с идеально ровной спиной и крепко сжатыми губами. Виктория напряглась.

Из-за спины женщины выглянул довольный Оська и взмахнул левой рукой с зажатым в ней метательным ножом.

– Алан-балан, я опять спас тебя! Папик, не вздумай дергаться, а то я сделаю дырку в спине твой подружки, а Ураган сделает ребеночка твой дочурке! Эй, вороненок-чернобровик, тюкни тетку по голове, а то я не достаю!

Ворон, коротко размахнувшись, ударил Сати в висок и, подхватив тело, аккуратно усадил его в кресло. Лис набросил на шею женщины удавку и замер рядом.

– Вождь! Я достоин того, чтобы быть воспетым в балладах? Достоин? Меня Хват через забор перекинул! Вах – и я уже тут! Я был отвлекающим ма-нев-ром, вот! А они там уже повязали всю охрану! Знатная драчка вышла, я даже не успел испугаться! А это папик Майки? Старый какой-то. О, напиток! Из Мирии?

Выдав эту бессвязную тираду и дождавшись кивка Мэтью, Оська нагло уселся в кресло, налил себе еще горячего напитка в чистую чашку и, прищурившись, как сытый и довольный кот, начал пить, явно получая от процесса удовольствие.

– Мои люди живы? – отведя взгляд от Сати, поинтересовался Мэтью у шута.

– Алан-балан, ты просто обязан купить этот сбор домой! – проигнорировал его вопрос Оська и подлил себе еще.

– Кто-нибудь остался охранять художника и секретаря? – Виктория начала волноваться, если все воины пришли сюда, то кто остался с парнями?

– Обижаешь! Мы вчетвером пришли. Рыжий проследил, куда вы поехали, и мы отправились спасать твою задницу. Даже в мыльню не сходили! Кстати, те трое, что прятались за стенкой и держали вас на мушках арбалетов, приставленных к дырочкам в стене, уже сидят связанные.

– Всего четверо воинов смогли обезвредить моих людей? – Мэтью покачал головой.

– Ветераны, – пояснил Алан. – Это не стражники и не наемники, это настоящие воины. Личная гвардия генерала Генри Рамана.

– Гвардия?

– Военная элита. Это новое слово, ты мог его еще не слышать.

– Мая передавала тебе привет и буську, Алан-балан. Сказала, чтобы ты торговался и брал подороже, но папу не обижал, – сообщил Оська. – Ну, я пошел? Тут в саду такие яблочки!

– Мародерство на завоеванных территориях – это право победителя, – совершенно серьезно поддержал его Алан.

Виктория едва удерживала на лице невозмутимое выражение. Приход Хвата был для нее полной неожиданностью. А она еще сомневалась в выучке воинов маркиза и отказывалась, когда генерал навязывал конту охрану! Глупая. Спасибо тебе, Генри, где бы ты сейчас ни находился!

– Я ожидал от вождя, сумевшего заставить горцев объединиться, чего-то подобного, – Мэтью склонил голову и, подойдя к шкафу, открыл небольшим ключиком одну дверку. Перед Аланом легла папка с завязками. На ней не хватало только надписи «Дело», и был бы привет из советского прошлого. – Герцог – самовлюбленный, жестокий дурак. Его не интересует ничего, кроме молодых девок, мирийского вина и южных воскурений. Опасность представляет его советник, кир Мар Марган. Фактически он правит герцогством. Но у него есть слабое место…

Виктория положила на папку ладонь и задумалась. Она смотрела на Мэтью и пыталась вспомнить, что ее насторожило в этом разговоре. Что-то проскользнуло раньше, что-то очень важное.