Текст книги "Практическая психология. Книга 2. Герцог"

– Ты ведь ему не расскажешь? – Иверт тихо застонал.

Ха! Еще как расскажет! Виктория только многообещающе усмехнулась, и по улыбке на лице конта Иверт понял, что он попал.

– И сколько женщин ты успел порадовать? – тихо посмеиваясь, поинтересовался Рыжий, накрывая товарища своим одеялом.

– Пять! – гордо произнес Иверт. – Правда, пятой уже досталось совсем мало-мало меня, – добавил он с искренней грустью.

– Брешешь! – прохрипел из-под одеяла Пип.

– Горцы никогда не врут!

Ага. А кто недавно заявлял Мае, что верить горцам нельзя ни в каком случае?

– Вы еще достоинствами померяйтесь, – не подумав, посоветовала Виктория, она подошла к двери, через которую они попали в тоннель-темницу, и попыталась ее толкнуть. Безрезультатно. Дверь была заблокирована с другой стороны. Из огня да в полымя. Но если ксены их сразу не убили, то, может быть, они смогут договориться?

Тем временем мужчины обдумали ее предложение, внимательно изучили друг друга и заржали. Виктория посмотрела на них и покачала головой: нашли время веселиться. Однако спустя мгновение она уже хохотала с остальными. Смех четверых взрослых мужчин эхом разнесся по проходу и рикошетом ударил в дверь, закрывающую выход. Она приоткрылась, и в щель заглянул ксен.

– Молчать! А то рты кляпами закрою.

– Молчим, молчим, – со смехом ответил ему Алан. – Скажи своему командиру, чтобы вернул пленникам одежду. Иначе лечение будет за его счет.

Ответа не последовало, но ксен очень внимательно всмотрелся в лицо конта и только после этого захлопнул дверь. Однако вскоре в тоннель бросили сверток с одеждой и обувью, из чего Виктория сделала вывод, что убивать их в ближайшее время никто не собирается. Иверт, кряхтя, поднялся на ноги, потирая плечи; скривился, наступив босыми ногами на камешек, и, подобрав сверток, шустро оделся.

– Что орден Искореняющих делает в этих землях? – задумчиво произнес Рыжий. – Вы ведь заметили, господин, что во дворе стоит белый шатер с золотым вымпелом?

Виктория этого не заметила, она смотрела на ксена, а не на двор за его спиной.

– И что это означает?

– Что здесь Учитель.

Учитель… Этому слову здесь придавалось другое значение, чем на Земле.

К ним подошел молодой горец и тронул Иверта за плечо, тот выслушал парня и перевел:

– Он говорит, что двое чужаков уже приходили к Горной Гадюке, они просили разрешения поглядеть нижние пещеры и давали за это хороший…

– Что давали?

– Абрык – плату за проход по землям племени. Еду, ткани, оружие. Но глупая женщина выгнала их. Теперь их пришло много.

– Здесь все мужики племени, значицца, – встрял в разговор слепой охотник. – Гадюка умудрилася рассориться со всеми соседями, и тепереча, когда ее нет, их просто порежут, как коз. Ох, как же я этому рад, господин! – не удержался он. – Рад, что эту мерзкую бабу убили! Вот где дурной народ! Место бабы в поле, у печи да у колыски дитяти. А у этих ненормальных детей Вадия все наоборот! Всех их надо под нож! – со злобой закончил он.

Виктория его понимала, Иверт – нет. Он размахнулся и сильно ударил несколько раз слепого в лицо, пока тот не упал на землю, закрыв голову руками и тихо подвывая.

– Закрой свой грязный рот, чужак!

Ненависть исказила красивое лицо, и Виктория вдруг отчетливо осознала, что она совершенно не знает этого зеленоглазого мужчину. Неприятный холодок пробежал по спине, но она постаралась не поддаваться эмоциям.

– Я тоже чужак, горец. Попробуешь и меня ударить? – холодно поинтересовался Алан.

– Ты чужак для горцев, но ты чужак и для равнинников, Алан Бешеный Кузнечик, – раздался чистый высокий голос, и дверь распахнулась, впуская в тоннель теплый вечерний воздух.

Виктория заметила, как ухмыльнулся Рыжий и улыбнулся его товарищ. Да уж… Бешеный Кузнечик, это круто! Рэй точно со смеху помрет.

Однако смешно не было. Навалилась апатия. Плевать. На всех плевать. К чему такая жизнь, если нельзя доверять даже… кому? Кто он для тебя, черт побери, конт Алан Валлид? Для тебя-мужчины, а не для тебя-женщины? Она бросила взгляд на Иверта. Тот заметил, открыл рот, словно собирался что-то сказать, но промолчал. Захотелось заорать, схватить Иверта за грудки и вытрясти из него ответы, но вместо этого Виктория решительно направилась к выходу. В мозгу занозой сидела одна-единственная мысль – предал ее Иверт или нет? Все остальное сейчас не имело значения. Было горько, обидно и страшно. Что делать, если это так? Как спасти своих людей в Осколке? Как поступить с Ивертом? За себя страшно не было. Виктория уже один раз умерла, да и тавро Вадия внушало уверенность, что темный бог не оставит протеже без прикрытия. Вот еще головная боль, зачем ему адепт в этом мире? Внутри клокотал коктейль из эмоций – ожидание, обида, гнев, надежда, вера в лучшее и жуткое разочарование. Почему Иверт молчит? Не оправдывается, не объясняет причину своего поведения? Э! Остановись! Он мужчина, а мужчины редко объясняют свои поступки, особенно когда они уверены в собственной правоте. Это ведь не кино, это жизнь. Дай ему время. Ха! Время! Кто бы дал это время ему, конту Валлиду, и его людям, которые сейчас, возможно, умирают в Осколке от ножей горцев!

Подойдя к двери, она остановилась. Охранник с яблоком в руке громко хмыкнул и с поклоном отошел в сторону.

– Что-то вы не торопитесь, – ксен откинул капюшон, и Виктория увидела совсем юное зеленоглазое веснушчатое лицо, на лоб незнакомца спадала рыжая челка, делавшая его еще моложе. Лет восемнадцать-девятнадцать, не старше. Парень весело скалился. – Учитель ждет вас, кир Алан. Я провожу, остальные пока могут присоединиться к женщинам. Они готовят обед возле шатра Гадюки.

– Я с тобой, – Иверт привычно занял место за спиной конта.

– Нет, – резко ответил Алан.

Виктория злилась. Злилась на Иверта, хотя понимала, что это иррациональная, бесполезная и глупая злость.

Горцу это не понравилось, но он не сдвинулся с места, когда ксен приглашающим жестом указал конту направление движения

Они наконец-то вошли в город древних. Вблизи нагромождение обломков не выглядело так жутко, как с высоты скал. В воздухе пахло дымом, козами и кровью. Среди обломков было разбросано семь больших шатров – замызганных и залатаных. Рядом с одним прямо на земле сидела древняя старуха, а вокруг нее играли дети. Худые и грязные, совершенно не похожие на упитанных карапузов, которых Виктория видела в племени Гривастого Волка. На веревках, натянутых между камнями, висели какие-то тряпки вперемешку со шкурами и сушеным мясом, и все это воняло тухлятиной.

Они спустились на широкую, чистую от камней площадку, где суетились ксены, устанавливая серые палатки, и остановились у белоснежного шатра, смотревшегося среди этой нищеты новеньким звездолетом на автомобильной свалке.

– Кир Алан, постарайтесь быть вежливым и почтительным, – проговорил ксен, откидывая перед контом полог. – Учитель, я привел его.

– Спасибо, мой мальчик. Проследи, чтобы нам никто не мешал.

Раздавшийся тихий голос мог принадлежать и юноше, и зрелому мужу. Глубокий, спокойный, полный внутренней силы. Виктория шагнула внутрь, с интересом рассматривая вставшего навстречу мужчину в белой сутане, подпоясанной золотой кордой. Так вот ты какой, северный олень… На первый взгляд – ничего выдающегося. Низкорослый, щуплый, высокий лоб, хищный нос, родинка у левого глаза, обрит налысо. Но это только на первый взгляд. Когда Учитель пошел навстречу Алану с мягкой улыбкой на бледных губах, Виктория поняла, кто обучал Длань. Движения мужчины невозможно было уловить, он словно плыл над землей – бесшумно, мягко, легко. Даже длинные полы сутаны не колыхались при ходьбе. И глаза! Таких глаз она никогда не видела. Юные глаза на покрытом тонкими морщинами лице. Кошачьи. Синие. Выразительные. Проникающие в душу, словно рентген. Доброжелательный взгляд с легкими смешинками в глубине зрачков покорил Викторию моментально. Учитель протянул к ней узкие сухощавые ладони и улыбнулся.

– Давно мечтал с вами познакомиться, кир Алан Валлид, сын Айро Второго.

О, черт! А вот теперь Виктория испугалась.

Глава 5

… и только безответственный человек, алчный,

одержимый, мог создать горящий порошок!

Этот несчастный сжег посевы соседа, как он утверждает – по неосторожности,

но это ложь! Он жаждет убийства многих людей!

Ваше спасение в Храме, который стоит на страже жизни каждого человека.

Мы не позволим опасным знаниям попасть в руки злодеев!

Конфискация всех записей, уничтожение лаборатории

и смерть одержимого спасут наш мир от этой напасти!

Именем Ирия Всемогущего, который дорожит каждой невинной жизнью…

Из обвинительной речи Приближенного ордена Искореняющих

– Алан Валлид, родился в десятый день месяца Зеленого Вепря двадцать четыре года назад от порочной связи между его величеством Айро Вторым и контессой Ксаной Валлид. Через полгода после рождения ребенка мать погибла при невыясненных обстоятельствах. Орден подозревает, что ее отравил супруг – конт Сани Валлид, не сумевший простить жене измену. Алан воспитан капитаном Рэем Адавески и любовницей приемного отца Нанни Кассини. Был женат на баронессе Литине Ситко. Жесток, самоуверен, бессердечен, эгоистичен, вспыльчив. Легко впадает в ярость. Садист. Шестьдесят четыре дня назад убил на охоте конта Сани Валлида и сам был ранен. Провел без памяти почти десятидневку. Я ничего не забыл, мой мальчик? – пожилой мужчина приветливо улыбнулся, приглашающим жестом показывая на кресло. – В старости начинаешь ценить комфорт, вот и я даже в походе никак не могу отказать себе в некоторых мелочах, – словно извиняясь за роскошь, произнес он.

Угу. Мелочи. У стены, отгороженная невысокой ширмой, примостилась узкая кровать, покрытая пушистым мехом, три мягких кресла окружали деревянный круглый столик, на котором стояли изящный двухъярусный подсвечник на девять свечей, напоминающий свадебный торт, и шкатулка для бумаг, на полу лежал овальный красный ковер. Завершал «скромное» убранство походного жилища большой, окованный серебром, сундук. За тяжелыми, наполовину закрытыми шторами виднелась моечная, напоминающая умывальник из знаменитого «Мойдодыра». Очень скромная обстановка, ну прямо спартанская. Ага.

Алан усмехнулся, дождался, пока хозяин сядет в мягкое невысокое кресло, и сам уселся напротив, всем своим видом демонстрируя скучающее безразличие.

– Вам виднее.

Отчего-то «тыкать» этому старику не хотелось.

– О, не сомневайся, юноша, я не выпускал тебя из вида. И, как оказалось, не зря. До момента ранения твоя жизнь и характер читались, словно неприличная надпись на стене портового кабака. Что же с тобой произошло, после того как ты очнулся?

Алан пожал плечами.

– Поумнел.

Старик смотрел на конта, ожидая продолжения, но Виктория молчала, изучая корешки книг, лежащих на столике. Язык был незнаком, и сами книги выглядели очень древними. В конце концов, не она была инициатором этого разговора, не ей его и продолжать. Она всеми фибрами души чувствовала, что ступила на тонкий лед, и за внешне безразличным мужчиной скрывалась сосредоточенная, бдительная, напряженная, готовая бороться за свою жизнь женщина.

– Мальчик мой, расскажи мне все с того момента, как на тебя напал ведмедь.

Мягкий голос обволакивал, обещал поддержку и покровительство. Ох, нечестно ты играешь, старик! Нечестно. Но мы это уже проходили с твоим учеником. Хотелось бы знать, чем интересен опальный конт Валлид? Тебе просто любопытно или ты вынашиваешь далеко идущие планы?

– Позвольте уточнить, почему я должен вам что-то рассказывать? Я вас впервые вижу, вы не мой духовник. Мы даже не знакомы, а с незнакомыми людьми я обычно не обсуждаю свою жизнь.

– О, прости мою забывчивость, мальчик мой. Я в прошлом отец Искореняющий, а ныне Учитель, – он сделал многозначительную паузу, но, не заметив на лице Алана никакого восторженного почтения, тихо рассмеялся, откинувшись на спинку кресла. – Именно об этом и говорил Алвис, никакого почтения и никакой осторожности.

Вот черт, может быть, стоило бухнуться на колени и начать лобызать руки этому милому безобидному старичку? Может быть и стоило, но Виктории даже сама мысль об этом претила. Она только улыбнулась и почтительно склонила голову.

– Как мне к вам обращаться?

Учитель расхохотался. Искренним молодым смехом. Смеялись морщинки в уголках глаз, смеялись выразительные синие глаза. Виктория слегка улыбнулась, ее такой искренностью не отвлечь.

– Как я рад, что мы с тобой встретились, мальчик мой. Как я рад, – отсмеявшись, произнес старик. – У нас будет очень много времени для интереснейших бесед. Можешь звать меня отец Пауль.

– Боюсь вас разочаровать, отец Пауль, – лицо конта Валлида выражало искреннее сожаление, – но вряд ли я смогу остаться. Меня ждут в Осколке.

– Ты рассчитываешь уйти с боем? – в голосе старика звучал неподдельный интерес. Он чуть подался вперед и смотрел на конта как зоолог на чрезвычайно редкий вид животного.

– Если придется, я попытаюсь.

Виктория была готова к нападению, она очень внимательно следила за позой и руками собеседника, но удар прозевала. Все произошло за долю секунды. Еще мгновение назад перед нею сидел пожилой добродушный мужчина, а спустя мгновение конт Валлид лежал, уткнувшись лицом в пол, правая рука находилась в болевом захвате, колено Искореняющего с силой упиралось в поясницу, а к шее, как раз в районе яремной вены, прижимался кончик острейшего шила. Можно было попробовать вывернуться, но Виктория реально оценивала свои силы и не была уверена, что сумеет выиграть, а значит, и дергаться не стоило.

– Стар я стал, не так быстр, как раньше, – отец Пауль чуть надавил шилом, и кожу болезненно кольнуло. – Последний раз мне пришлось приложить усилия, чтобы победить Длань. Если так будет продолжаться, то через несколько лет мой воспитанник сможет бороться со мной на равных.

В его голосе проскользнула гордость учителя за своего ученика. Виктория внимательно следила за интонацией и поэтому отчетливо почувствовала, что старик не красуется, он искренне сожалеет о своей старости и искренне радуется успехам Алвиса. Дьявол! Если сейчас Алвис может противостоять этому «ниндзя», то ей стоит поставить свечи братьям-богам за то, что она до сих пор жива. Их бой на ножах, о котором Виктория иногда вспоминала с гордостью, был просто игрой тигра с котенком. Какая же она дура! Алвис провел ее как ребенка!

Тем временем отец Пауль легко поднялся на ноги, заточка исчезла из его рук словно по волшебству, и перед Викторией опять сидел добродушный пенсионер. Но теперь он не улыбался. Его глаза смотрели цепко и холодно. Игры закончились, им предстоял серьезный разговор. Соберись, Виктория. Она неспешно встала с пола, подняла опрокинутое кресло и села напротив Учителя.

– Да, я знаю, что ты собираешься проехать с проверками по своим землям, – продолжил отец Пауль, словно и не было только что сокрушительной демонстрации силы. – Это официальная версия твоего отъезда, но ведь есть еще и неофициальная.

– Не понимаю, о чем вы.

– Не притворяйся глупее, чем ты есть, мой мальчик. Ты ведь уже понял, что мы следим за тобой. Все, что ты до сих пор делал, делалось с нашего ободрения и по нашей подсказке. Мой ученик сообщил, что у вас с ним встреча в герцогстве. Хочу услышать, каковы твои планы.

– Не вижу необходимости делиться ими.

– Где друидский оберег? – неожиданно спросил Учитель.

– Потерял.

– Лжешь. Твой раб вернул его ворожее, и она сожгла его. В чем была причина твоего поступка?

– Он был сделан на конта Валлида, наследника Сани Валлида, – Виктория откинулась в кресле. Напряжение не покидало ее, но теперь к нему прибавился страх. Этот соперник был ей не по зубам.

– О! Этот вариант мы не рассматривали, – нахмурился собеседник. – Так вот отчего он тянул из ворожеи силы. Она не знала, что Берт – сын Сани Валлида и настоящий его наследник. К слову сказать, об этом мало кому известно. Орден изъял письмо и завещание Сани Валлида до того, как оно попало в руки Приближенного Взывающих. Кто тебе рассказал, что Земеля вертится вокруг солнца? Только не говори, что это не твоя идея. У меня есть письма мастера Семона, брата Турида и маркиза Рамана. Брат Взывающий и мастер утверждают, что ты только высказал предположение, а вот генерал очень подробно описывает весь разговор. Не волнуйся, – Учитель заметил тень разочарования, пробежавшую по лицу Алана, и поспешил обелить честное имя маркиза. – Кир Генри никому об этом не рассказывал, но он сделал подробную запись в своем дневнике. Сам понимаешь, генерал слишком известная фигура, чтобы оставлять его без присмотра.

Виктория молчала. Если не знаешь, что говорить, то копи золото, молчи. Железное правило. Замолчал и отец Искореняющий, похоже, ему ответы были не нужны. Он просто показал конту Валлиду свою осведомленность и очень прозрачно намекнул, что не верит в официальные версии происходящего. Взгляд его затуманился, он словно «свел глаза в кучку». Виктория усмехнулась. Она тоже так умела. Каждый хоть раз в жизни рассматривал стерео картинки, когда нужно перестраивать взгляд, чтобы увидеть скрытый за графическим изображением рисунок. Интересно, что хочет найти в конте Пауль? Скрытую сущность? Возможно ли это? Ей пришла в голову нелепая мысль: а вдруг он тоже попаданец? Она сосредоточилась, вспоминая ощущения и забытое умение. Получилось не сразу, но получилось. Стараясь удержать взгляд, посмотрела на застывшего напротив нее Учителя. Вначале ничего особенного не заметила, но затем что-то щелкнуло, и Виктория увидела светящийся ореол вокруг тела мужчины – ослепительно белый, а за его спиной клубилась темно-серая, почти черная дымка, по форме напоминающая крылья. От удивления конт Алан Валлид моргнул, и видение исчезло.

– Что это было? – вырвался непроизвольный вопрос.

Отец Пауль задумчиво рассматривал сидящего напротив него молодого мужчину.

– А что ты увидел, мальчик мой? – вкрадчиво спросил он.

– Туман. Напоминающий крылья, почти черный туман.

Врать было бессмысленно. Учитель согласно кивнул.

– Это знак расположения нашего покровителя.

– Вадия?

– Да. У тебя тоже такие крылья за спиной, мальчик мой, – довольно произнес Учитель. – Я виноват перед своим учеником, я ему не поверил. Ай-ай, как нехорошо вышло, – покачал он головой. – Обязательно извинюсь, мое недоверие его очень обидело. Что привело вас в город древних? – вновь резко сменил он тему разговора.

– Картинки на стенах, – Алан слегка улыбнулся, заметив переход от «ты» к «вы». – Хотя теперь я подозреваю, что Иверт привел меня сюда совершенно по другой причине. Он тоже работает на вас?

– Тоже? – невинно переспросил отец Пауль.

– Прекращайте притворяться. Я прекрасно знаю, что вам служат все ваши ученики, что Алвис постоянно поддерживает с вами связь, что, кроме ксенов, в каждом замке у вас имеются другие шпионы. В Крови это… Рэй? Чем же вы смогли его подкупить?

– Вашей жизнью, – не стал юлить отец Пауль. – Вы уже выяснили, кто или что такое «Чупачурик»? – Алан кивнул. – И вы мне, конечно, об этом не сообщите? – Конт отрицательно покачал головой. – Что вы планируете предпринять?

– Вы не ответили на мой вопрос. Иверт.

– Ваш любимый никакого отношения к нам не имеет.

Вот сволочь Алвис! Только он мог сообщить своему наставнику о чувствах Виктории к Иверту. И как догадался?

– У вас устаревшие сведения, – холодно произнес Алан. – Иверт больше не является объектом моей страсти.

Виктория рассчитывала удивить Искореняющего, и ей это удалось. Но не так, как она планировала.

– Будьте столь добры, мой мальчик, произнесите последние слова этой фразы на известном мне языке, – с улыбкой Моны Лизы попросил отец Пауль. Он откинулся на кресле и смотрел на Алана с легкой снисходительностью.

Виктория прикусила язык. Она поняла, что он специально ее спровоцировал. И она купилась, как девчонка!

– Это означает, что мое сердце свободно, – ехидно произнес Алан, сделав вид, что ничего непредсказуемого не произошло.

Отец Пауль протянул руку и раскрыл белую лаковую шкатулку, стоящую на столике. Он достал из нее лист бумаги и протянул конту. На листе размашистыми буквами было написано по-русски: «Лучше жить, чем просто сдохнуть. Дышать, совершать безумные поступки, не боясь умереть, потому что теперь я точно знаю, что смерть – это еще не конец. Но как же там скучно!»

– Не хотите рассказать, на каком языке это написано? Какому наречию вы обучаете вашего секретаря-раба? Откуда вы знаете язык, на котором никогда не говорили в этом мире?

Виктория молчала. А что говорить? Правду? Тогда ее путь на костер будет слишком быстр, а она собиралась еще потрепыхаться. Она недооценила инквизицию этого мира, как и структуру Храма. Интересно…

– Интересно, Наместник тоже вам подчиняется?

– Ну что вы, мальчик мой! Мы – всеми забытые старики, которые от скуки любят разгадывать загадки и тайны. Мы воспитываем учеников, занимаемся исследованиями и не вмешиваемся в дела правителей. Нами движет праздное любопытство.

Ага. А она мать Тереза. Но ей не сложно притвориться, что поверила.

– И чего вы хотите от меня?

– Правды, мой мальчик. Только правды, и ничего более, – улыбнулся Учитель.

– Правда… какое емкое слово, не находите? Что есть правда, отец Пауль? Всего лишь ложь, в которую мы верим.

– Поясните.

– Представьте, что идет суд и судят женщину, убившую своего мужа. Она заявляет, что не могла больше терпеть его издевательств, и это ее правда. Обвинитель доказал, что у женщины был выход – уйти от своего мужа-тирана, и тогда все остались бы живы, и это тоже правда. Одна ситуация, а правд много.

– Это следствия одного события.

– Моя жизнь тоже следствие одного события – моей смерти. Правда заключается в том, что я живу ее сначала, и больше ничего вам сказать не могу. И ни пытки, ни угрозы, ни костер не изменят этой правды. Я очень мало помню из прошлой жизни Алана Валлида. В моей голове просто есть знания, которыми я пользуюсь.

– Пластик. Что это такое?

– Это материал, который использовали древние для изготовления различных изделий.

– Кто вам это сообщил?

– Анчута? – Виктория поняла, что просто так она отсюда не уйдет, и это понимание сработало как клапан, через который ушел страх.

– Вы ведь не верите в это?

– В одержимость? – Отец Пауль кивнул. – Пожалуй, верю, – подумав, произнес Алан. – Но не так, как верят весчане и некоторые ксены.

– Я вижу, что у вас нет прошлого. И помню, что вы сказали этому мальчику Длани.

– И что же? – в отличие от Учителя Виктория не помнила.

– Что только другу вы расскажете о себе.

Ответить на это было нечего. Один черт, ее ждут или костер, или роль подопытного кролика. Виктория приготовилась драться. Ну и пусть она не победит, но попробовать-то можно?

– Что будет с моими людьми?

– Это вам решать, кир Алан, – чуть улыбнулся отец Пауль. – Из вашего окружения меня интересует лишь Турен Ли.

– Я его не отдам!

– Я сказал, интересует, а не хочу купить, – перебил Алана старик. – Я думаю, что пока, – он выделил голосом слово «пока», – мы ограничимся беседой. Я изложу свое впечатление о вас остальным Учителям, и мы сообщим о своем решении. До тех пор рекомендую вам, мальчик мой, постараться быть полезным Храму.

– Храму или вам лично?

– Это одно и то же, мальчик мой. Одно и то же, – отец Пауль мягко улыбнулся. – Мы все служим людям. А сейчас помогите мне подняться и пойдемте, я покажу вам столь заинтересовавшие вас картинки. А затем мы поговорим с вашим игушем.

С этими словами он протянул Алану руку, и тому ничего не осталось делать, как встать и позволить старику опереться о свое плечо.

– Совершенно не обязательно притворяться немощным, после того как вы продемонстрировали мне свое умение, – не удержалась от шпильки Виктория.

– Колени подводят, – усмехнулся отец Пауль. – Вы ведь не будете творить глупостей? И не будете противостоять Храму? Кем бы вы ни стали после того, как побывали у реки Забвения, мы превратим вас в пыль.

– Зря вы так думаете.

Быть марионеткой Алан Валлид не собирался. Если дойдет до войны с Храмом, Виктория поступит так, как поступили в свое время на Земле – принесет в этот мир новую религию и новую Церковь. И подготовку к этому нужно начинать уже сейчас. Но она предпочла бы стать настолько сильным и нужным человеком, чтобы у храмовников не возникло мыслей избавиться от Алана Валлида. Надо постараться и сделать Храм союзником, или придется уничтожать его. Третьего варианта не дано. Не об этом ли говорил Вадий, когда упрекал Ирия в желании возвести на трон единого бога? И какие цели преследует сам темный?

– Что вы можете сказать о брате Эдаре? – Надо воспользоваться моментом и разузнать хоть что-то.

– Я прочил ему место Приближенного, однако юноша меня немного разочаровал, но он амбициозен, и я рассчитываю, что мальчик еще себя проявит. Он прислал мне подробнейшее описание операции «ивертова сечения». Еще один проснувшийся в вас талант?

Слишком осведомлен. Неприятное открытие. Весь разговор с отцом Искореняющим – неприятное открытие.

У палатки их уже ждали четверо молодых ребят в серых сутанах. Они несли факелы, веревки и холщовые сумки. Пока спускались к зияющему темной дырой входу в скалу, Виктория огляделась. Лагерь Искореняющих располагался на очищенной от камней площадке возле ручья. Восемь больших серых палаток, поставленных в два ряда, окружали белый шатер Учителя, создавая квадрат. В углах квадрата стояли часовые. Лошадей, как и людей, видно не было.

– Мы обследовали все закрытые тоннели этого поселения. Кое-что нашли, – Учитель протянул руку назад, и один из ксенов подал ему большую папку на завязках, которую он передал Алану. – Пока мальчики подготовят все необходимое, посмотрите, может быть, увидите что-либо знакомое.

Виктория бросила быстрый взгляд на старика, но он смотрел себе под ноги, легко ступая по камням.

– Осталась лишь одна дверь. В прошлый раз нам не хватило сил ее открыть. Очень толстое железо, и нет ни одного замка.

Они прошли по знакомому Виктории тоннелю мимо портрета кричащей женщины и свернули в неприметный узкий отнорок с низким потолком. Высокому Алану пришлось идти, согнувшись. Шли долго, в полной тишине, пол под ногами постепенно уходил вниз, и Виктория старалась не думать, сколько сейчас над ними тонн горной породы. Она сосредоточилась на дыхании и боролась с первыми признаками клаустрофобии.

– Вас что-то беспокоит, мальчик мой? – спросил идущий впереди отец Пауль.

Интересно, как догадался? Ведь не оглядывался, а Виктория старалась дышать равномерно и не привлекать внимания к своим страхам. Это знание точно не следовало давать в руки инквизиции.

– Все нормально, просто надоело идти, согнувшись, – буркнул Алан.

– А мне казалось, что вы неуютно чувствуете себя в помещении без окон.

Вот гад! И это он знает! Неужели теперь даже в мелочах нельзя никому доверять?

Наконец они добрались до небольшой площадки, на которую выходил еще один засыпанный тоннель.

– У вас есть схема проходов и помещений? – спросил Алан, когда они остановились.

– Есть, малая в папке, большая у меня, – ответил один из ксенов и поднес ближе факел, чтобы дать возможность конту рассмотреть изображения.

Виктория присела у стены и, развязав тесьму, раскрыла папку. Рисунки. Очень качественно выполненные зарисовки предметов. Скульптурная группа – кубы, шары, треугольники, полная абстракция. Какие-то куски непонятно чего; смятая жестяная банка; рельсы, изображенные прямо в туннеле; куски кабеля; слегка деформированная пластиковая бутылка; стеклянные бутылочки, явно из-под духов; пульт управления с большой красной кнопкой и полустертой надписью на неизвестном Виктории языке; указатели в виде стрелок и несколько скелетов, лежащих в причудливых позах. Скелеты были такими же, как тот, что висел на дереве на развилке Висяка. Ничего интересного.

– Что-нибудь знакомо? – В голосе отца Пауля сквозил интерес.

Виктория отобрала несколько рисунков и подала их Учителю.

– Мне кажется, это банка для хранения напитков, сделана из тонкого железа, которое называется алюминий. Когда она была целой, она выглядела как маленький бочонок, запаянный с двух сторон. Это пластиковая бутылка для тех же целей. Рельсы, по ним передвигались телеги на специальных колесах с углублением – вагоны. Остальное – куски приспособлений, которые в наше время работать не будут. В маленьких бутылках хранились ароматные воды, их называли «духи». У меня появилась одна мысль, дайте мне большую схему.

Учитель кивнул, и один из ксенов моментально вручил Алану скрученный в трубку пергамент. Отец Пауль склонился ближе, Виктория чувствовала его дыхание на своей шее, от мужчины пахнуло едва уловимым запах полыни.

– Отодвиньтесь, пожалуйста. Я не выношу, когда на меня дышат.

Искореняющий молча отодвинулся.

Итак, что тут у нас? Так и есть. Пять пещер, объединенных тоннелями, между ними небольшие отнорки, заканчивающиеся комнатками типа той, где они укрывались с Ивертом от Гадюки. В одной из пещер имелось озеро и, судя по схеме, росли сталактиты или сталагмиты – она вечно их путала.

– Это похоже на природный заповедник, – бормотал Алан себе под нос, водя пальцем по схеме. – Здесь проходили туристические маршруты и, наверное, оказывали спа-услуги. В маленьких комнатах располагались: обслуживающий персонал, комнаты отдыха, туалеты, столовые. Гостей возили в маленьких вагончиках, как в метро. Здесь есть соляные пещеры? Или пещеры с особенным целебным воздухом? – ни к кому не обращаясь, спросил конт.

– Откуда вы знаете? – тут же подал голос отец Пауль. – Две из пяти пещер подходят под ваши описания. Какие выводы вы сделали?

– Это место развлечений. Сюда люди приезжали отдыхать, лечиться, любоваться красотой подгорных пещер.

– Мы тоже сделали такой вывод, – кивнул отец Пауль, – но нам для этого понадобилось несколько лет. Мальчики, приступайте.

Один из ксенов достал несколько холщовых мешочков и уложил их у запертой двери. Алан втянул ноздрями знакомый запах. Не может быть! Так вот зачем им всем мокрые шарфы! Он встал на ноги и заглянул за спину ксена. Так и есть, парень осторожно насыпал тонкую струйку черного пороха. Здесь есть порох?! Почему он никогда об этом не слышал? Но ведь это открывает такие перспективы!

Виктория задумчиво отошла за угол и там, прислонившись к стене, начала лихорадочно вспоминать, из чего состояли ранние китайские пороховые ракеты. Ведь это же такие возможности! Особенно во время военных действий. Но почему Рэй ничего не рассказывал? А может, это недавнее изобретение, и о нем еще никому не известно? Она так увлеклась своими мыслями, что обратила внимание на отца Пауля, лишь когда он встал рядом.

– Отчего вы здесь спрятались? – отец Искореняющий смотрел серьезно и холодно. – Можете не отвечать. Вы уже видели действие взрывного порошка. Где? Когда? Кто вам рассказал?