Текст книги "Феномен ментализма: гипноз и абсурды сознания"

О реальных психотравмах

Давайте немного отвлечемся. Я расскажу вам о методах СС в концлагерях.

Чтобы превратить людей, считающих себя личностями, в биомассу, есть несколько нехитрых способов. Все начинается с выполнения бессмысленной работы, с введения взаимоисключающих правил, которые нельзя не нарушить. В обязательном порядке вводится коллективная ответственность – она размывает личную ответственность, формально снимает с членов сообщества моральный груз, а в экстремальных условиях превращает каждого в надзирателя за другими. При этом нужно лишить людей всякой надежды. Заставить поверить в то, что от них ничего не зависит. Вынудить жить строго по инструкции в непредсказуемых обстоятельствах, в жестких временных границах. Еще одно правило: бессистемные наказания и поощрения. И тогда человек будет готов переступить последнюю нравственную черту. Цена ошибки должна быть очень велика…

Все – человек превращается в существо, которым управляет лишь страх.

Представляю, с чем доживали свои дни освобожденные узники нацистских лагерей…

А теперь я хочу рассказать вам другую историю. Она иллюстрирует, как изменчива человеческая психика.

Летом 1970 года в одной из американских газет появилось необычное объявление: «Для психологического исследования тюремной жизни требуются мужчины-студенты. Продолжительность работы 1–2 недели, плата 15 долларов в день». Набор проводился для эксперимента американского психолога Филиппа Зимбардо. Из 70 предложивших свои услуги с помощью специальных методов были отобраны 24 человека, показавших отличное здоровье, интеллект и морально-психологические качества. Никто из них в прошлом не был судим, не принимал наркотиков, не имел никаких психических отклонений. Методом случайного выбора они были разделены на «тюремщиков» и «заключенных». Две недели спустя местная полиция, согласившаяся помочь ученым, задержала «заключенных» и, надев для большей убедительности на них наручники, доставила в «тюрьму», оборудованную на психологическом факультете Стэнфордского университета. Здесь «тюремщики» раздели их догола, подвергли унизительной процедуре обыска, после чего выдали специальную одежду для заключенных и развели по камерам. «Тюремщики» не получали никаких подробных инструкций – им дали возможность действовать по своему пониманию. Единственное, что от них требовалось, это поддерживать порядок и добиваться от «заключенных» строгого соблюдения дисциплины.

В первый день опыта отношение между «тюремщиками» и «заключенными» были дружескими. Но уже на второй день (как это, вероятно, было предусмотрено сценарием) «заключенные» предприняли попытку бунта, которая переросла в оскорбления охраны, баррикадирование дверей, силовое сопротивление. В ответ «тюремщики» стали применять силовые методы воздействия, поместив зачинщиков бунта в карцер. В результате и у «заключенных», и у «тюремщиков» стали возникать негативные эмоциональные реакции, причем реакции не наигранные, вполне серьезные. Если заключенные испытывали тоску, одиночество, подавленность, унижение, то некоторые «тюремщики», почувствовав власть, стали наслаждаться и злоупотреблять ею.

Один из студентов-«тюремщиков» еще до начала эксперимента писал в своем дневнике: «Будучи пацифистом и неагрессивным человеком, не могу себе представить, чтобы я мог кого-нибудь стеречь или плохо обращаться с другим живым существом». Он оказался мнительным, и вначале ему казалось, что «заключенные» смеются над его внешностью, поэтому его отношения с ними становились все более напряженными.

Уже через несколько дней он, нимало не смущаясь, сознательно организовывал «заключенным» самые разные неприятности и издевательства. На четвертый день эксперимента один из психологов, следивших за ходом эксперимента, вынужден был сделать ему замечание за жестокое отношение к «заключенным», а на пятый день, когда один из «заключенных» отказался от еды, он швырнул эту еду «заключенному» прямо в лицо. Эксперимент начал приобретать такие формы, что на шестой день сам Зимбардо, который руководил экспериментом, почувствовал, что и у него начинают возникать негативные эмоции, и принял решение прекратить исследование. Впоследствии, докладывая о результатах, психолог говорил, что каждый человек имеет благоприятный образ своего собственного внутреннего «Я», каждый считает себя чувствительным, справедливым, доброжелательным, однако большинство людей можно заставить делать почти все что угодно, если только подвергнуть их небольшому, но специально организованному давлению.

Думаю, что человеку невозможно внушить что-либо против его воли, если, конечно, у него эта воля есть. Но то, что эти люди получили глубокие психологические травмы – неоспоримо.

В обыденном сознании психологическая травма всегда оправдывает позицию жертвы. Но, как я уже говорил выше, это не так. Ведь подобное утверждение превращает психотравму в бытовое псевдонаучное понятие.

Существует и такое мнение: что психологическая травма не может кардинально отражаться на общем состоянии человека и тем более влиять на последующие поколения. К сожалению, было бы ошибкой так считать. Ведь человек, подверженный психотравме, не может дать своей семье, своим детям ощущение психологического благополучия. Вместо радости бытия он передает им свою боль и свои страхи.

Мнимые психотравмы легко «диагностируются», и здесь вам гипнолог совсем не нужен. Например, кто-то утверждает, что у него фобия темноты, ссылаясь на то, что в темноте у него сильнее бьется сердце. Однако любой человек, если его закрыть в темной комнате, испугается. У любого участится пульс и дыхание. Это будет свидетельствовать об обычном стрессе, но никак о психотравме. Никаких особенных неприятностей с психикой не произойдет, если, конечно, из темноты не выскочит Джиперс Криперс. Но мы-то – взрослые люди и знаем, что демоны селятся не в темноте наших комнат, а в провалах нашего бессознательного. И если человек говорит о простой боязни темноты, то здесь, возвращаясь к языку травм, царапина, а не серьезная рана.

Легкий стресс – не проблема. Проблема – когда человек делает из него проблему. Но если уж человек действительно желает избавиться от боязни темноты, то специалист может снять подобный страх за считанные минуты.

То же относится к страхам высоты, воды, горячего, непрозрачного и так далее. Не стоит делать трагедии из каких-то ерундовых случаев, когда нам кажется, что мы «очень испугались». Да и боязнь высоты и глубины вполне естественна для любого. Чаще всего в таких случаях речь идет не о психологических травмах, а о дурном воспитании и все той же инфантильности.

Существуют так называемые экзистенциальные страхи. Они связаны не с какими-то конкретными жизненными событиями, а с самой сущностью человека. Это страх перед пространством, временем, перед непознаваемостью жизни, перед самим собой.

Страх перед пространством может принимать различные формы. Чаще всего это страх перед замкнутым или открытым пространством и страх темноты. Страх перед временем может принимать форму страха перед неизвестностью будущего и страха перед смертью. Страх перед жизнью может принимать форму страха перед непонятностью и огромностью окружающего мира, в котором приходится жить, ужаса перед таинственными и загадочными явлениями. Сюда же можно отнести страх перед бессмысленностью жизни.

Страх перед собой выражается в непонимании себя, своего подсознания, своих поступков, совершенных и несовершенных. Люди боятся потерять контроль над собой и сойти с ума.

А еще существует страх перед порядком и хаосом жизни. И этот вид фобии может выражаться в навязчивом стремлении раз и навсегда разрушить определенность жизни. И установить свой собственный порядок. Вам эта модель поведения никого не напоминает? Гитлер был подвержен этой фобии. Впрочем, и множеству других…

За свою многолетнюю практику я сталкивался с огромным количеством разных проявлений одних и тех же фобий. Страх перед новизной, например, принимает разные формы. Одной из таких форм становится боязнь выйти из зоны обжитого пространства. Как ни странно, эта фобия напрямую связана со стремлением к порядку. Ее можно еще назвать страхом нарушения баланса.

Люди, испытывающие фобии, связанные с пространством, априори настроены на то, что за границами их территории комфорта возникнет трагичная, или как минимум, неприятная ситуация. Что мы видим? Все тот же страх новизны.

Многие страхи по своей природе объединяются в звенья одной цепи, в группы с главенствующей фобией.

Как страх, связанный с пространством, пересекается со страхом, связанным со временем? Наверняка вы сталкивались с людьми, которые живут так, будто мир вокруг них стабилен, а будущее – предсказуемо. И при этом подобные люди впадают в парализующий ужас перед малейшей необходимостью риска. Носители таких фобий панически боятся всего нового. Они зубами готовы держаться за свой маленький мир, где все просто, понятно и привычно. Свобода воспринимается ими как тяжелая ноша, от которой хочется поскорее избавиться.

Все эти симптомы принимают форму агорафобии. Страдающий агорафобией человек боится открытого пространства. В крайних проявлениях это выражается в боязни улицы и людных мест.

Представьте, что взрослому мужчине или женщине нужен проводник, чтобы выйти за покупкой. Причем за пределами своего дома агорафоб будет цепко держать проводника за руку, может в любой миг испытать приступ удушья и даже упасть в обморок. Сама мысль о необходимости выйти на улицу приводит агорафоба в состояние сильнейшего беспокойства, даже доводит до агрессии, до истерики.

Теперь мы с вами знаем, что приходится пережить человеку со страхом пространства и перемен. А если он пытается скрыть свои фобии от близких, пытается бороться с собой? Жизнь такого человека похожа на ад. Впрочем, как и жизнь его родных, если они не понимают сути происходящего.

А вот вам другая крайность: люди, боящиеся пространственных и иных ограничений. Для них свобода – главная ценность. Близкие буквально с ума сходят, наблюдая, как те с легкостью меняют место работы и партнеров по сексу. Для подобных людей самый страшный страх – страх оказаться в четырех стенах. Поэтому они производят впечатление жизнелюбов, непоседливы, всегда в движении. Со стороны и не скажешь, что эти люди живут под прессингом собственных жестких фобий.

Боязнь тесного пространства и обязательств характерна для энергичных, наделенных воображением людей с истерической структурой личности. Ограничить развитие страха поможет свободная профессия. И уж точно не стоит давить на таких людей, если вы, конечно, желаете им добра.

Я описал вам тип клаустрофоба. Если вам доведется оказаться с подобным человеком во время зависания лифта, вам лучше знать, как оказывать первую помощь при удушье и сердечном приступе. Страх замкнутого пространства напрямую связан со страхом высоты. По сути, клаустрофоб находится в вечной неосознанной погоне за ситуацией искушения, руководствуется рискованными желаниями.

Как видим, клаустрофобия и агорафобия тесно связаны меж собой. Это – самые яркие проявления экзистенциальных страхов, свойственных всем нам. Когда активируется взрывной механизм этих фобий в любом из окружающих нас людей – неизвестно. Но если эти фобии сформируются на уровне условного рефлекса – остается лишь искать гипнолога с высокой квалификацией.

Психически здоровый человек переживает даже самое навязчивое воспоминание максимум три дня. Возврат к пережитому у человека с психотравмой похож на вечный «день сурка»: изо дня в день в голове муссируются одни и те же картины прошлого, это может длиться месяцы или годы. Плохое, увы, запоминается куда крепче, чем хорошее. Если у кого-то из ваших близких наблюдается устойчивое переживание какого-то давно прошедшего эпизода – будьте к этому человеку внимательнее…

Хочу обратить ваше внимание на то, что психическая и психологическая травмы – не одно и то же. Психическая травма связана с нарушением нормального функционирования психики. При психологической травме человек производит впечатление вполне адекватного и адаптированного к социуму.

Любая сильная эмоция негативного плана может стать причиной глубокой психотравмы. Всем нам следует соблюдать правила безопасности, общаясь друг с другом. Ведь никогда не знаешь, как отзовется слово или поступок в тайниках чужого подсознания. К сожалению, причинение такого вреда – за пределами уголовной и административной ответственности.

Вызвать глубокую психологическую травму могут не только чьи-то «убийственные» слова и поступки, но и вещи куда более трагического порядка. Инвалидность, война, катаклизм, нападение, чья-то смерть, развод, увольнение, обман, долги… Но отправной точкой всегда будет событие, которое оценивается личностью как удар. И классическим примером детской психотравмы остается развод родителей. Даже научившись отодвигать это душевное переживание на второй план, человек, эмоционально привязанный к отцу и матери, никогда не сможет справиться с таким ударом самостоятельно.

О детских психотравмах

Есть люди, к которым психотравмы просто липнут. Чем вызвана такая предрасположенность? Проблема кроется в том, что человек предпочитает оставаться инфантильным ребенком, не хочет взрослеть, стремится сохранить детское мышление и детские эмоциональные реакции.

Как только появился термин «психотравма», появились и манипуляторы. Догадайтесь, кто лучше всего умеет манипулировать другими? Слабый. Человек-ребенок. Дитя.

Попробуйте-ка сказать озабоченному родителю о детской психотравме! Все, можно сказать, что родитель приобрел условный рефлекс: отныне он будет во всем искать угрозу для своего малыша и сам станет предельно осторожен.

О детских психотравмах теперь говорят так много, что возникает ощущение, будто вся наша жизнь обусловлена детскими травмами. Опасная идея! Ведь она чревата тем, что маленький человек может смекнуть: ага, психотравма – отличный способ избежать наказания за проступок, да еще и получить сладкое за свои душевные муки!

А ведь инстинкт к самоопределению заложен в каждом из нас, и уже в шестилетнем возрасте дети хотят самостоятельности, хотят оторваться от родительской опеки – уйти в мир. Главные фразы в это время: «я сам, я знаю, я умею, я могу». Эти инстинкты надо поддерживать, надо позволять ребенку делать что-то, чтобы он понимал – это его личный результат и его личный выбор. Только так будет формироваться ответственность за свои действия.

Родители действительно играют главную роль в нашем развитии. Но лишь до определенного периода. Как говорится, «учи сына, когда поперек лавки лежит, а дерево гни – пока гнется». Родители отвечают за воспитание, но они не ответственны за его итог, за то, что из нас получается, когда мы становимся взрослыми. Такой вот парадокс, хотите – соглашайтесь, хотите – нет. Все, что происходит с нами после семнадцати лет – на нашей совести.

Мудрый (понимай – взрослый) готов ко всему. Глупый (понимай – ребенок) распахнут всевозможным страхам, как открытая мишень.

Конечно, развод родителей сформируется в психотравму далеко не у каждого ребенка. Восприятие индивидуально. Один любой стресс переживет и не вспомнит. А другой увидит на улице калеку или каплю крови на своем теле – и все, душевная травма чуть ли не до конвульсивных расстройств и панических атак ему обеспечена.

Человеческая психика слаба, «сорвать крышу» может в любом возрасте. Как именно мы получаем психотравму, не знает никто. Поэтому можно говорить лишь о предрасположенностях. И уберечь ребенка от этой напасти способна только здоровая правильная семья, где отец – глава, мать – забота, и между ними мир и уважение. Так что если вас волнует судьба вашего ребенка, не пренебрегайте «классикой жанра», создавайте семью по старинке: верную, надежную. Причиной развития психологических травм практически всегда являются неконструктивные жизненные установки, полученные в наследство от родителей. Словом, если родители угнетают индивидуальность ребенка, сравнивая его с другими детьми, или ставят ему в упрек возникшие в связи с его рождением материальные трудности, или пресекают попытки самостоятельности – можно гарантировать, что ребенок повзрослеет по меткам в паспорте, но не как личность.

К сожалению, современные реалии уже очень далеки от понимания правильного семейного уклада. Простой для прежних поколений вопрос о средствах и целях воспитания вдруг превратился в топкое болото, где каждый кулик кличет свое, а итог такой, что впору бить тревогу на государственном уровне. А ведь правила благополучного развития ребенка просты. Например, нельзя ни пресекать самостоятельность, ни подталкивать к раннему взрослению. Нельзя говорить, что мечтать вредно, что мир враждебен, а люди злы. Нельзя ранить любые проявления любви в ребенке…

Люди, сами того не замечая, крадут у себя собственную жизнь, выстраивая всевозможные внутренние блоки. Страхи, агрессия, чувство вины, неважно – перед другими или перед собой, копятся годами. И получив серьезную душевную травму, мы вынуждены из раза в раз пытаться решать одну и ту же проблему одним и тем же способом. Это напоминает заезженную пластинку: красивая мелодия нашей судьбы не будет сыграна, а превратится в скрип застрявшей в борозде иглы.

Человек с психотравмой может ориентироваться лишь на личный болевой опыт. Например, не смог дать отпор в детстве, значит, и во взрослом состоянии не сможет разрешить конфликтную ситуацию.

А ведь реальной опорой в любой житейской ситуации может быть только положительный опыт. Мы подсознательно стремимся к его накоплению. Он как хороший фундамент – с годами лишь становится крепче. Только с ним мы можем выстоять в стрессовых ситуациях. Лишь он – ключ к решению различных проблем.

Наше подсознание – бездонная копилка, куда закладывается абсолютно все, что встречается в жизни. Но внутренние блоки работают в нем наподобие фильтра. Хорошее кому-то кажется мелким, и оно проваливается в пустоты в то время как плохое – остается на виду, маячит перед внутренним взором крупным планом. Мы выстраиваем собственную картину мира, тасуя увиденные модели человеческих взаимоотношений. Помните полотна абстракциониста Джексона Поллока? Чья-то картина мира будет похожа на беспорядочные линии, не образующие никаких видимых форм. А чья-то – будет отображать мир во всей его реальной красоте, как на полотнах великой классической живописи.

Негативный детский опыт, вынесенный из собственной семьи, делает человека безвольным. Если подавляются все попытки самостоятельно действовать, чего же ждать еще? Безвольность будет проявляться в общении с коллективом – на начальство подсознательно будет переноситься прообраз отца, а на коллег – прообразы братьев и сестер.

Но бесхарактерность – это один из вариантов. В результате самозащиты угнетаемого в детстве сознания может сложиться и другая линия поведения: агрессивная. Взрослея, человек начнет подавлять окружающих, дабы скрыть те самые комплексы, те самые блоки, которые как шоры на глазу мешают видеть хорошее. Это происходит на бессознательном уровне. Бесполезно решать такие проблемы воспитательными мерами. Да и кто будет пытаться перекроить взрослого человека, кто будет вникать в причины, вынуждающие его быть тем, кем он стал?

Чаще всего мужчины и женщины не отдают себе отчета в своих поступках. Они просто не могут поступить иначе, у них нет иного опыта, нет знания о том, что правильно, а что нет. Люди просто не имеют привычки анализировать собственное поведение. Но даже если кто-то пытается заняться собственным психологическим образованием, то популярное изложение основ психологии в Сети вряд ли принесет реальную пользу.

В эпоху доступности информации, в том числе по психологии, конечно, любой желающий может попытаться дойти до истины и сформулировать собственную проблему. Главное, не уподобиться некоторым старушкам, которые с удовольствием приписывают себе все болезни из медицинских справочников.

Но мало понять, в чем корень зла. Надо уметь бороться с этим злом.

Проработка психологической проблемы сможет качественно изменить всю жизнь, направить ее по новому глубокому руслу правильных решений и поступков. Грамотный психотерапевт разложит вашу жизнь по полочкам, выявит поворотные ситуации, которые повлияли на закрепление негативного опыта в виде психотравмы. Но вот убрать эти ситуации из вашей жизни сможет лишь гипнолог.

Такие проблемы решаются с помощью регрессивного гипноза, когда воспоминания прокручиваются назад как кинопленка. И если все проходит успешно, можно засечь проблему на точке ее роста. Остается лишь переформатировать мировоззрение, искореняя сорняк негатива. То есть, если человек страдает от собственной слабости и бесхарактерности, а причиной тому стала ситуация, где он не смог дать «отлуп» хулигану, нужно вернуться в эту ситуацию и исправить ее, помочь человеку мысленно изменить линию своего поведения. После этого правильная модель поведения будет перенесена на реальность. И изменит все.

Сеансы с гипнологом произведут кардинальные перемены в реакциях человека на важные для него ситуации. Станет меняться и характер. Ведь человек будет понимать, какие черты его личности выражены слабее, какие сильнее, где «ослабить», а где «подтянуть». Запустится механизм саморазвития. И постепенно начнут выравниваться взаимоотношения с коллегами, с начальством, в семье, с друзьями.