Текст книги "Шизофрения. Том 1"

Встреча

В отличие от большинства своих коллег Михаил не очень жаловал всяческие корпоративные халявные мероприятия, поскольку они отрывали его от любимого «занятия алкоголем», как он иногда называл свою милую привычку напиваться в одиночестве. Тем не менее, новая позиция обязывала, и как ответственный сотрудник и руководитель он покорно тянул лямку.

Обычно всё ограничивалось посиделками в соседнем с офисом средней руки ресторане с наклонностью пивняка, хотя и могущем похвастаться неплохой по московским меркам кухней. Человек двадцать-тридцать коллег занимали какое-то более-менее единое пространство, которое по старой ещё советской привычке подсознательно стремилось принять форму длинного свадебного стола, во главе которого вместо счастливых молодожёнов водружали руководителя, чаще экспата, и попутно с возлияниями воздавали ему различные почести в благодарность за свою счастливую судьбу, бесплатное пиво с луковыми кольцами и надежду, что эта эйфория продлится всю сознательную жизнь.

Порядочных, сиречь западноевропейских и североамериканских, иностранных менеджеров порой слегка пугала эта твёрдая уверенность подведомственного персонала в том, что именно любимый руководитель был тем рогом изобилия, из которого сыпалась карьера, зарплата и упомянутый уже бесплатный разливной лагер. Не помогала ни ротация кадров, ни уверения самого уважаемого начальника, ни даже вся корпоративная культура, заточенная на восприятие корпорации как отдельного мощного государства, – приземлённый ум российского служащего хотел видеть объект своего обожания, трогать его и, временами и в известном подпитии, отдаваться ему бескорыстно и просто, стремясь незатейливыми пьяными фрикциями разнообразить скучное пребывание среди холодных отечественных снегов. Этому даже придумано было подходящее название – one night stand, и в этом красивом словосочетании на английском языке наше русское блядство представлялось уже чем-то утончённым и очень западным, эдакой новомодной формой взаимоотношения полов в рамках строгой на этот счёт в рабочее время деловой этики.

Надо признать, что мы, дети страны советов, прямо-таки расцветали от потока свалившихся на нас, большей частью незаслуженно, благ и опять же как дети искренне радовались каждому событию в жизни приютившей нас компании. Довольно, впрочем, скоро эти радости приелись, и уже лениво, как обязанность, потягивают морковный фрэш познавшие жизнь соотечественники, смотрят снисходительно на восторги молодых сотрудников, стерев из памяти свою ещё недавнюю вторую молодость, полную искренних обожаний и слёзных восторгов под холодный, разливной, трижды упомянутый, но, чёрт же побери, такой тогда, казалось, вкусный бадвайзер.

Впрочем, как раз сегодня Михаилу предстояло мероприятие несколько иного свойства. Многочисленные действующие и потенциальные подрядчики под любым, более или менее подходящим предлогом устраивали различные полуофициальные конференции с непременным шведским столом, изобилующим в том числе и алкоголем, дабы – официально декларировалось – иметь возможность обсудить текущие вопросы или возможность будущего сотрудничества в неофициальной расслабляющей обстановке вместо того, чтобы мучить клиента презентациями в душном офисе. Идея стоящая, благо всё больше раскручивающийся маховик отечественной коррупции давал обильные всходы повсюду, не забывая и вотчины империалистов, бюджеты которых, к слову сказать, частенько могли переплюнуть государственные структуры. И недавно ещё восторженно счастливые одной зарплатой рабочие пчёлы превращались в холодных расчётливых циников со всеми задатками будущих трутней: ровно десятилетие русская ментальность боролась с новыми веяниями из-за океана и в конце концов снова победила, водрузив над флагманами уже западной индустрии знамя лени, интриганства и тотального воровства.

В описываемый однако период русская душа ещё не раскрылась полностью, и потому страждущие получить контракт аккуратно прощупывали decision makerов на предмет восприимчивости к новым веяниям, и частенько ещё можно было получить отказ и вообще потерять клиента, если вот так, невпопад, ляпнуть ему про откат. Более тонкие игроки имели для этой цели в отделе продаж парочку не очень, может быть, талантливых сэйлзов, но зато приятно выделявшихся на общем сером фоне девушек более чем притягательной наружности. С такой приятно было и поболтать, потягивая вискарь, и такой легче прощались различного рода оплошности, которые так почти охотно мужчина прощает красивой женщине, как будто красота вправе компенсировать недостаток такта и ума.

Почему-то в данном случае время было выбрано как будто специально самое неудачное – пятница вечер, и division manager Михаила предсказуемо отказался от участия, но по каким-то своим соображениям, а может быть и просто в припадке альтруизма сообщил страждущим занять место новых поставщиков, что отправит на мероприятие свою чуть только не правую руку, которого и наделяет всеми необходимыми полномочиями. Правая рука, прямо скажем, не испытывала восторга от перспективы отложить свидание с алкоголем минимум на четыре часа ради сомнительного удовольствия выслушивать грубую лесть, не имея возможности как следует напиться, дабы не потерять лицо, а точнее – не получить по шее за вымазанный в грязи престиж родной компании. Михаил понял, что откосить не получится, когда босс, многозначительно улыбаясь, сообщил ему по секрету, что у них впечатляющий отдел продаж, с некоторыми представителями которого очень приятно и полезно пообщаться за бокалом кьянти. Утешало в этой ситуации одно: поскольку любимый руководитель готовился отбыть с повышением назад на родину в течение ближайших месяцев, ему было глубоко наплевать на будущий тендер и выбор поставщика, поэтому, при наличии удачи, Михаил мог бы, воспользовавшись временным безвластием, несколько улучшить свои финансовые показатели, которые, хотя и были в порядке – на вискарь и шлюх ему с избытком хватало зарплаты – явно не пострадали бы от небольшого дополнительного вливания. Подбодрив себя таким образом и всё-таки хлопнув в кабинете пару раз по сто по случаю пятницы, в подобающем выпитому душевном настроении гордый представитель отечественного среднего класса отправился на рабочей машине с водителем познавать новые прелести своей должности.

Место, куда его привезли, было то ли гостиницей, то ли конференц-залом в приличном районе недалеко от Волхонки, так что можно было при случае услышать перезвон ХХС, если последний вообще когда-нибудь звонит. Меньше всего по его внешнему виду можно было предположить, что он и есть один из главных гостей вечера, вокруг и ради которых планируется основное сегодняшнее действо, но по счастью фамилия была в списке гостей, и тут же от группы встречающих девушек отделилась одна, ростом повыше остальных, которые и так-то были под метр восемьдесят, и, ласково сверху заглянув в глаза, объявила себя его сегодняшней спутницей, помощницей и чуть только не доброй волшебницей, призванной, как догадался Михаил, скрасить его сегодняшний вечер ненавязчивой беседой о будущем тендере.

Они прошли к лифту и, поднимаясь на четвёртый этаж в чудесном зеркальном ящике, имели возможность таким образом каждый рассмотреть друг друга со всех сторон. Впечатление было несколько различное: один видел шикарную девушку в дорогом, почти неприлично коротком платье, другая имела счастье лицезреть мятые брюки, дешёвую обувь и не первой свежести рубашку, о цвете воротничка которой не хотелось даже и думать. Образ её сегодняшнего спутника завершался слегка просвечивающими контурами майки, в которой русская всё-таки девушка безошибочно узнала так называемую «алкашку», сильным запахом неожиданно хорошего виски и полным очевидным неприятием действительности, невниманием к своему внешнему виду и, что было совсем грустно, отсутствием привычного, чуть стеклянного грубого мужского блеска в глазах при взгляде на неё.

– Как-то мы с Вами не смотримся, – в довершение всего искренне пошутил он и даже от души рассмеялся. – Из своего опыта могу посоветовать Вам побольше пить, это, знаете ли, сглаживает впечатление, – по-идиотски серьёзно завершил её спутник.

Женский арсенал богат инструментами, способными охмурить всякого мужчину, но что прикажете делать с придурком в измятых штанах, который к тому же прекрасно осведомлён о собственной неполноценности, и последняя его ничуть не смущает.

– Пожалуй, я воспользуюсь советом, – неожиданно даже для себя зло ответила она и, вдруг испугавшись этого прорвавшегося слова, способного испортить всё дело, испуганно посмотрела на собеседника. Михаил понимающе, без тени обиды кивнул, чем заставил почувствовать свою спутницу непривычную неловкость. Ей вдруг показалось, что она снова на школьном выпускном и идёт под руку с первейшим ботаником класса, которого она, сначала смеха ради, нанюхавшись какой-то дешёвой дряни, избрала своим кавалером на вечер. Позже, изрядно до кучи напившись, юной красотке пришла в голову возбуждающая отвратительным контрастом мысль: ей, воплощённой сексуальности, быть грубо в свой выпускной оттраханной этим забитым, мастурбирующим занудой, и она затащила его в какую-то вонючую каюту прогулочного катера, на котором, видимо, чтобы не разбежались, собрали их любимые учителя, расстегнула ремень на брюках, стянула белые детские трусы и начала с того, что подарила ему, не видевшему, что называется, ничего слаще редьки в своей унылой жизни, тот минет, от которого млели все её знакомые парни и мужики, дарили ей подарки и предлагали озолотить, лишь бы она решилась делать это ему одному. Она опасалась, чтобы несчастный слишком быстро не кончил, обломав ей кайф, а он вместо этого грубо оттолкнул её и, сказав «у меня нет презерватива», застегнул штаны и быстро вышел вон.

Открывшиеся двери лифта прервали её невесёлые воспоминания и, оправив платье, она томным голосом проговорила:

– Кстати, я забыла представиться, меня зовут Инна.

– Ничего, у Вас на табличке написано, – ответил Михаил и, жестом предлагая ей выйти из лифта первой, с неожиданной самоуверенностью в голосе заявил: – А теперь, Инна, давайте узнаем, где здесь бар.

Потому что, пока его не слишком обходительная дама предавалась воспоминаниям юности, Михаил успел сделать несколько важных для себя наблюдений:

– на стойке с бейджиками, придя одним из первых, он не заметил больше ни одного с названием родной компании, равно как и не увидел имён, с которыми работа могла свести его в дальнейшем. Это был разношёрстный клиентский состав, набранный, что называется, «до кучи», тогда как главными блюдами праздника были несколько приглашённых, и он в их числе. Михаил попытался всколыхнуть в себе нотки тщеславия, чтобы порадоваться этому, но здравый и пока ещё трезвый рассудок не позволил ему упиться чувством эфемерной власти, напоминая, что его занесло сюда по чистой случайности;

– его Инна была слишком явно начинающим и весьма условным сэйлзом, раз забыла даже представиться и позволила себе в самом начале разговора непростительную с любым другим собеседником резкость, но опытным взглядом он определил, что она тёртый калач, видавшая виды баба, которая при случае не побрезгует помочь ему проблеваться в какой-нибудь античного вида фаянсовый толчок и посадит в такси до дома – лишь бы сдуру не своего;

– ему, как горячо желанному будущему клиенту, очевидно, важно было сохранить лишь внешнюю минимальную сторону приличий, то есть не упасть лицом в шведский стол, не орать и не задирать окружающих, к чему он, тихий домашний алкоголик, и без того никогда не был предрасположен.

Всё вышеизложенное привело его к приятному финальному умозаключению, что он может не откладывать своей алко-пати, а начать её здесь, наполовину для разнообразия поднакидавшись в новой атмосфере, чтобы потом с тем большим удовольствием отпустить тормоза дома. Оставалось одно, слегка потерявшееся от его напора неудобство, и звали её Инна, и надо было что-то с ней сделать, поэтому с яростью спортсмена, преодолевающего последнее препятствие на пути к желанному финишу, Михаил взял за руку свою музу по принуждению, отвёл в сторону и в ответ на её полувопросительный, но всё же подбадривающий взгляд быстро начал говорить:

– Дорогая Инна, я понимаю, что цель Ваша на сегодня есть добиться моей встречи с Вашим руководителем путём нехитрых женских обольстительных приёмов, которыми Вы, не сомневаюсь, владеете в совершенстве. Но я избавлю Вас от не слишком приятной обязанности почти что соблазнения столь неприглядного типа как я: вот Вам визитка, и пусть в понедельник – нет, во вторник, он позвонит мне, чтобы договориться о встрече, на которой мы обсудим все – так и скажите, абсолютно все интересующие его детали. Засим можете отрапортовать Вашему начальству, что mission complete и быть свободны, тем более, что у симпатичной девушки вроде Вас явно найдётся занятие поинтереснее на вечер пятницы. Чтобы Вы были спокойны, я даже обещаю непременно доложить Вашему боссу, что только благодаря Вашему профессионализму сэйлза и женскому обаянию и состоялась наша с ним встреча. Вроде всё, – резюмировал Михаил и обвёл взглядом собравшихся, как будто на их лицах мог увидеть напоминание о чём-то упущенном и важном. – Рад был познакомиться, – поставил он точку и почти как на пружинах стремительной походкой двинулся к бару.

Совершенно случайно и уж точно не желая того, Михаил вновь вызвал из небытия неприятное воспоминание семилетней давности, которое так некстати всплыло в сознании Инны по дороге в лифте. Снова, как и тогда, ей сказали «у меня нет презерватива» и поспешно ретировались, и если тогда она в шутку ещё немного побегала за медицински подкованным ботаником, то сейчас ей страстно захотелось поставить на место этого зачуханного неудачника, в результате какого-то глупого стечения обстоятельств занесённого наверх по начальственной лестнице.

В это время ничего не подозревавший неудачник уже потягивал в сторонке от основного действа самый что ни на есть скотч и потому излучал почти что блаженство. Одного недоставало для полного расслабления – это был чёртов фуршет, на котором, соответственно, не было стульев, и он, всё ещё трезвый, а потому колеблющийся, несмело пошёл обратно к только что грубо брошенной спутнице. Увидев его приближение, Инна, к своему удивлению, испытала двойственное чувство, в котором, с одной стороны, была очевидная радость решительной победы своей красоты над этим чванливым кретином, но что-то внутри, неожиданно для неё самой, загрустило, видя, каким недолгим оказался триумф этого хотя и помятого, но как ещё минуту назад казалось неординарного мужчины.

Пока Михаил не спеша пробирался к ней через толпу гостей, она даже успела потосковать немного о том единственном, которому хватило сил остаться собой даже под влиянием её почти всесокрушающего обаяния. Надо было видеть, как он опускал глаза, боясь встретиться с ней взглядом, и тем не менее явно шёл обратно к ней. Вот он уже обошёл последнее препятствие, её непосредственного руководителя, кстати, своего тёзку, который что-то по этому поводу не очень удачно пошутил. Ещё раз-два-три, и он уже стоит перед ней, неуверенно глядя в глаза. Итак, с чего же мы начнём?

– Милая Инна, я прошу прощения, что был чересчур самоуверен и решил обойтись сегодня без Вашей помощи.

«Ещё бы ты попытался обойтись», – торжествуя, но, естественно, про себя довольно констатировала Инна.

– Я понимаю, насколько это неуместно, учитывая формат мероприятия, но хочу попросить Вас об одной необычной услуге… – Михаил сделал паузу перед решительным выпадом.

«Да неужели же он так и предложит, – начала уже по себя возмущаться Инна, – это, конечно, важный клиент, но нужно и меру знать, здесь же не бордель».

«А пошло оно, в конце концов, я нужен им как клиент и класть хотел на весь их этикет, пусть уж постараются», – решительно додумывал Михаил, благо скотч оказался что надо и, растворяясь, уже давал ожидаемые плоды.

– В общем, мне нужен стул, – вдруг почти с вызовом сказал он.

В первое мгновение Инна услышала в высказанном медицинском термине жуткое даже не сексуальное уже извращение и, на секунду опешив, вперилась в говорившего взглядом, не в силах осознать даже реальность происходящего, но на помощь, как ни странно, пришёл сам змей-искуситель.

– Ну не могу я всё время стоять. Хочется и посидеть немного, не восемнадцать же мне, в самом деле, лет, – увидев, какой жуткий эффект произвела его просьба, извиняющимся тоном промямлил Михаил. – Впрочем, как хотите; но тогда мне придётся оставить Ваше милое собрание, – в нём говорил уже недовольный ребёнок, у которого отобрали ненужную игрушку, которая именно вследствие этого и стала вдруг самой желанной.

«Да пошло оно всё, – уже как мантру повторял он, в душе коря себя за чрезмерную преждевременную сговорчивость. – Что это за грёбаный интеллигентный джентльмен во мне освободил от законных обязанностей эту шлюху. Оставил бы у себя на побегушках на весь вечер, нет, блин, надо же мне быть бла-а-родным рыцарем без страха и упрёка, – обидно было, что ему почему-то начало здесь нравиться, видимо, сказывалось седативное действие алкоголя – сиди и потягивай качественное пойло, да поглядывай на красивых девушек: тот же стриптиз, только намного приятнее, поскольку с любой можно поболтать, и она со всем возможным рвением будет делать вид, что разговор ей приятен, а ты себе нуди про неудавшуюся жизнь и подступающий кризис среднего возраста; слушай, как она тебя отговаривает, убеждает, что ты ещё очень привлекательный молодой мужчина, к тому же такой успешный, с блестящим будущим, мечта любой девушки, только вот она лично, к безмерному сожалению, уже занята…»

На волне таких невесёлых мыслей Михаил дошёл уже до лифта и несколько раз в раздражении нажал кнопку.

– Надо было сначала дождаться такси или хотя бы стакан полный с собой захватить, а теперь чеши пёхом до метро, да ещё и на сухую. Твою же мать, – только и оставалось ему сказать в завершение настолько многообещающей, насколько и позорно провалившейся первой части пятницы.

В этот момент между ним и лифтом возникла чья-то улыбающаяся идиотская рожа, произнесла: «Добрый вечер, меня зовут Сергей», протянула ему руку, которую он инстинктивно пожал, забыв, правда, представиться в ответ, так что новоявленному знакомому ничего не оставалось, как взглянуть картинно на бейджик, хотя он и без того хорошо знал, с кем говорит.

– Я владелец компании, извините, что не нашёл время подойти познакомиться раньше. Мы раньше общались со Стивом, но он, насколько мне сказали, несколько неожиданно передал эту часть работы Вам.

– Да, его скоро переводят, так что он отправил на это сборище меня, – счёл нужным огрызнуться Михаил.

– Разве Вам у нас не понравилось? Всё ведь только началось, будет ещё, не побоюсь сказать, виртуозная игра на фортепьяно да и масса других сюрпризов; останьтесь ещё ненадолго, Вы не пожалеете.

– Всё в порядке, мы договорились с Инной о встрече с руководителем отдела продаж на следующей неделе, а теперь мне правда пора идти, – на этом стоило и закончить, но почему-то захотелось пожаловаться на несправедливость. – Точнее, я стал и хотел посидеть, а у вас негде; я попросил Инну, девушку, которая ко мне приставлена, организовать мне стул, но она как-то потерялась совсем, так что я решил не настаивать, тем более, что все деловые вопросы мы решили.

«Вот так-то, знай, какие дебилы в твоей конторе работают, – как бы говорил даже слегка приосанившийся Михаил. – А впрочем, кто ещё дебил: развели меня и выкинули», – снова грустно подумал он и сделал попытку обойти Сергея, чтобы пройти в открывшиеся двери лифта, но тот словно случайно преградил ему дорогу и, дотронувшись до его руки чуть пониже локтя, настолько легко, что нельзя было даже назвать этот фамильярный жест неделикатным, неожиданно уверенно произнёс:

– Вы позволите мне исправить это недоразумение?

В предложении и интонации вроде как был знак вопроса, но в то же время столько спокойной властности было в этом голосе, что Михаил, перестав сопротивляться, остановился и, чуть подумав, хотя и неуверенно, но кивнул.

– Пройдёмте со мной, сейчас Вам будет и стул, и кресло с диваном, если только Вам так удобнее. Скажу Вам не ради пустой лести, я тоже весьма трепетно отношусь к своим привычкам и не изменяю им в угоду обстановке и тем более чужому мнению, поэтому помимо того, что я с готовностью исполню каприз желанного клиента, мне доставит это ещё и удовольствие. Инна, бегом принеси гостю стул, – только и бросил он, и Михаил, сам ценитель дисциплины и субординации на деле, а не на словах, увидел, как мгновенно засеменила куда-то его недавняя спутница. Она бы охотно и побежала, изображая тем большее рвение, да высокие каблуки и обтягивающее платье мешали ей это сделать. Михаилу, помимо того, что волей-неволей стала приятна такая суета вокруг его персоны, было радостно сознавать, что таким образом творится самая что ни на есть справедливость. Пока он провожал Инну всё более примиряющимся взглядом, Сергей успел при помощи кого-то ещё выяснить, какой сорт виски пил до этого его будущий клиент и, когда последний повернулся к нему снова, уже держал бокал в руке с видом довольного своей проворностью официанта.

Приходилось признать, что перед ним был достойный представитель отечественного бизнеса, способный, не ложась грубо под клиента, дать ему, что называется, «почувствовать нашу любовь». Внешне этот примерно ровесник Михаила напоминал рекламу успешных людей в американских фильмах: ростом чуть выше среднего, стройный, если не сказать поджарый – как хорошая борзая, он носил явно сшитый на заказ костюм – предмет вечной зависти средней руки офисных клерков, которым подобно герою гоголевской шинели приходится долго откладывать, чтобы позволить себе такой же. Взгляд его весёлых глаз излучал беззаботность, и своим, как ни крути, пролетарским чутьём Михаил угадал в нём счастливца, удачно избегнувшего жёсткого посвящения в отечественные предприниматели в виде первоначального накопления капитала с его неизменными атрибутами безнадёжности, страха и околокриминальных первых шагов на ниве собственного дела. Он был как будто невинное дитя, не познавшее и никогда не познающее порока дешёвых съёмных квартир, не слишком симпатичных женщин и всей прочей унизительной дряни, которая гордо называется «умение довольствоваться малым». Без комплексов и преждевременных седых волос, без личных своих тараканов в голове он сочетал в себе мужскую самоуверенную силу с обаянием и лёгкостью молодой красивой девушки, уверенной, что она права уже лишь потому, что ей так этого хочется. Что-то влекущее было в этом молодом владельце даже может быть и не своего бизнеса, и рядом с ним как будто пороком казались сила воли, характер и несгибаемость под гнётом любых неприятностей – те качества, которыми заслуженно одарила Михаила не бог весть какая ласковая жизнь и которые обычно были предметом его тайной гордости, но, поставленные на одну чашу весов со смеющимися глазами и жизнерадостной улыбкой Сергея, они, хотя и перевешивали очевидно, но как-то убого и до обидного смешно было силой десятилетнего опыта борьбы, побед и часто горьких поражений с трудом пересилить чью-то неистребимую жизнерадостность. В этот момент Михаил согласен был, что противоположности притягиваются, потому что его неосознанно тянуло к этому баловню судьбы, с которым, по сути, ему и поболтать было не о чем: не плакаться же на свои болячки и уж тем более не говорить о чём-то по-настоящему серьёзном – он наверняка, хотя и получил самое блестящее образование, не прочитал в своей жизни более двух десятков так сказать «необязательных» книг.

Что до Сергея, так его только что в восторг не привёл этот Михаил, инопланетянином смотревшийся среди других гостей, абсолютно, но не показухи или принципа ради, видимо равнодушный к тому, как он выглядит и что о нём подумают. В этом отрицании общепринятого была какая-то даже особая мужественность, и пресыщенному владельцу одной из папиных фирм было приятно сознавать, что сегодня вечером он, может быть, пообщается с интересным человеком да ещё и по совместительству потенциальным крупным клиентом. Ему казалось, что его собеседник не очень-то расположен к разговору, но он хорошо знал силу своего обаяния и почти не сомневался, что легко развеет этот налёт среднерусской тоски, а потому с места в карьер начал:

– Мне уже успели доложить, что Вы любезно согласились встретиться с нашей главной продажной тварью, как я его называю, и тем лишили смысла всю дальнейшую суету вокруг собственной персоны, отправив в отставку даже Инну, что и вовсе удивительно и, позволю себе предположить, несколько преждевременно. Впрочем, это хорошо с одной определённо стороны – своё дело как клиент Вы уже сделали, так что мы можем спокойно необременительно поболтать как два познакомившихся на скучнейшем сборище человека и не чувствовать при этом давление возложенных на нас, так сказать, обязанностей или даже ролей. Как Вам такое предложение? – закруглил Сергей, снова обольстительно показав два ряда качественных зубных имплантантов.

Весь этот напор и речь напоминали нежное обольщение понравившейся девушки, которую вдруг и непременно сегодня захотелось поселить ненадолго к себе в постель, и Михаилу пришло на ум, что его собеседник, наверное, гораздо чаще шептал на ушко юным прелестницам пошлые нежности, чем разговаривал о деле с клиентами или хотя бы просто с мужчинами. Даже сейчас он по привычке как бы демонстрировал себя Михаилу со всех сторон, давая возможность насладиться его притягательной внешностью и занимательной, как ему, похоже, искренне казалось, беседой. Одно неприятное подозрение тут же поразило Михаила, и он совершенно невпопад, с грубой какой-то солдатской прямотой спросил в ответ:

– Раз уж мы решили сразу и с ходу расставить все точки над i, можно поинтересоваться, Вы, часом, не гей?

– Нет, к сожалению, совершенный натурал, – ответил Сергей и рассмеялся. Его прервали, подавая второй бокал с виски, и он счёл нужным добавить, – поскольку мы столь быстро перешли на такие личности, предлагаю продолжить и, во-первых, перейти на ты, а то ведь, ей-богу, неудобно выкать, когда спрашиваешь пятиминутного знакомца, не педик ли он, и, во-вторых, закрепить этот переход брудершафтом, только, прошу извинить, без поцелуя по означенным выше причинам.

– Гуд, тогда давай за знакомство, – подытожил Михаил, и они громко, привлекая даже излишнее внимание, чокнулись, но по какому-то обоюдному чутью обошлись без обязательного в таком случае скрещивания рук.

Когда они затем слегка по-разному отпили свой виски: Сергей сделал один глоток, а Михаил на радостях осушил половину бокала, хозяин вечера счёл своей почётной обязанностью продолжить беседу:

– Меня, честно признаюсь, самого достают эти сборища. Тебе ещё, поверь, хорошо: все вокруг на цыпочках, красивая девушка только что в зад не целует – знай себе развлекайся в меру условностей корпоративной культуры, а мне так просто беда. Контора отцовская, который всё хочет пристроить меня к какому-нибудь делу, да и чтобы я заодно не тянул из него деньги, вот и приходится мне крутиться, чтобы не разочаровать любимого папА и вообще не лишиться средств к существованию – он у меня мужик жёсткий, как сейчас модно говорить, старой закалки.

Подёрнутым приятной алкогольной дымкой взглядом Михаил подозрительно посмотрел сначала на свой полупустой бокал, затем на полный своего собеседника и, безуспешно попытавшись сопоставить происходящее, ответил, прервав говорящего на полуслове:

– Я прошу прощения, но, учитывая степень опьянения и как-никак субординацию клиент-подрядчик, это я должен был сейчас с места в карьер исповедоваться первому встречному и жаловаться на жизнь – причём мне-то как раз есть, на что жаловаться в отличие от отпрыска голубых кровей, лениво, из-под палки управляющего папашиным капиталом. То есть это я так, больше к слову, продолжай, но справедливости ради нашёл нужным упомянуть.

– Благодарю искренне. У меня устойчивое ощущение, что мы двое только и понимаем здесь друг друга, находимся, что называется, на одной волне. Как тебе идея не задерживаться здесь слишком и потом гульнуть где-нибудь дальше, естественно, за счёт моей конторы – должен же я надлежащим образом обхаживать новых потенциальных клиентов. Сразу оговорюсь, можешь потом послать нас к чёртовой матери, чтобы ты не чувствовал себя как-то обязанным, потому что, ей-богу, просто хочу провести время с близким по духу человеком.

– Стесняюсь спросить, с чего ты так уверен в нашей, так сказать, близости после десяти минут знакомства?

Сергей ждал этого вопроса, ответ на который, по его мнению, должен был разом убедить его нового товарища, и потому победоносно даже не проговорил – продекламировал почти по слогам:

– Из-за стула.

Михаил уже понял, что покорён этим отвратительным на самом деле баловнем судьбы, но тем не менее захотел-таки выслушать немного приятной лести в свой адрес, тем более, что того, видимо, распирало от желания её высказать и, запоздало ломаясь как девушка по дороге домой к новому знакомому, он игриво – а подвыпившим голосом вышло и вовсе с оттенком лёгкого педерастического флирта – произнёс:

– С этого места поподробнее.

Его новый конфидент, радуясь, как удачно уловил настроение, охотно продолжил:

– Знаешь, как только ты потребовал стул, я сразу понял, что ты во многом такой же, как я. Конечно, у нас разное воспитание и материальное положение – не столько в плане количества денег, поверь, у меня их ненамного больше твоего, сколько в части трудности их получения, и ещё много мы чем отличаемся, но в главном мы похожи: каждый в меру своей власти и положения имеет собственный небольшой мирок, кокон, из которого он не выходит, но уж в нём-то всё и всегда делается так, как мы захотим, и плевать на всякие условности там и приличия. Вот захотелось тебе стул – и положить ты хотел на то, что это фуршет – раз, что ты будешь выглядеть полным идиотом, сидя один среди стоящей публики – два, и даже больше скажу – ты будешь настолько в себе уверен, что постепенно остальные примут, так сказать, твою точку зрения и мало того что перестанут коситься, так ещё, может, и себе стулья потребуют – три. Ну как, угадал?

Папин любимец улыбался с обольстительностью заправского жиголо и, не уточни десять минут назад Михаил насчёт его сексуальной ориентации, он был бы твёрдо уверен, что является сейчас объектом соблазнения, что на самом деле было сущей правдой, с той лишь разницей, что стоявшему напротив честнейшему натуралу давно уже прискучило общество приятных, но в целом пустых женщин: его мужское эго вкупе с физиологией были удовлетворены абсолютно, и он просто искал приятной компании, собеседника, с которым действительно было бы интересно поговорить. Безусловно, он предпочёл бы вести этот интересный разговор с интеллектуально развитой, обольстительной и по возможности молодой девушкой, чтобы потом логично завершить его не менее интересной игрой в постели, но это было уже из области научной фантастики, тем более, что, будучи не только реалистом, но и прагматиком, хорошо понимал, что мог легко провести вечер за разговором с мужчиной, попутно подцепив и женщину для завершающей стадии.