Текст книги "Я вернусь через тысячу лет. Книга 2"

15. Сказка любви. День второй

– Сандро! Санюшка! – Розита целует и тормошит маня. – Ты опять хочешь проспать завтрак?

– Только с тобой.

– Ну, разве что так…

Горячее божественное тело прижимается к моему, и лучшего пробуждения не надо!

А потом уже сам я выбираюсь из-под одеяла, отыскиваю на компьютере клавиши метеоцентра и читаю на дисплее почти вчерашнюю сводку: «На территории Западного материка обложные проливные дожди, грозы, шквальные ветры. На море – шторм. Юго-восточный ветер слабеет, в течение суток сменится западным…»

Значит, ещё сутки – наши!

– Тебе сегодня опять в клуб к этим ребятам?

– Ненадолго. Главное мы решили. Сегодня они принесут учебный выпуск последних известий. Прочтём, разберём – и разбежимся. Они, кстати, интересовались вчера, нельзя ли пообщаться с тобой? Так сказать, пресс-конференция…

– Хочешь сделать меня подопытным кроликом?

– Как раз не хочу! У нас с тобой времени в обрез! Но обязана проинформировать.

– Скажи, что я отсыпаюсь. Пресс-конференция – в следующий раз.

– Не очень удачный мотив! – Розита вздыхает. – Но за неимением лучшего…

На этот раз Розита уже не в халатике выходит из моего номера, так как не в халатике сюда вечером вошла. Мы идём завтракать при полном параде – в дорожных костюмах, которые стали основной одеждой землян на этой планете. Женские платья и строгие пиджаки с брюками используются здесь редко – лишь на концертах да на спектаклях в Городе. В остальное время и в остальных местах все одеты по-рабочему.

Утром Нефть не так тиха, как вечером. Позванивают два башенных крана на крыльях строящегося города-кольца. Очередные дирижабли привезли сюда очередные кубики-комнаты, и краны торопливо разгружают их, пока безветренно. Ибо ветры здесь часты, злы, и если ударит ветер неожиданно – комнаты раскачаются на подвеске, и придётся срочно увозить их обратно в Заводской район, укрытый от ветров лесистыми холмами. Бывает, не по разу возят их взад-вперёд дирижабли, если близкое Плато ветров выбросит сюда стремительную порцию холодного приполярного воздуха.

По главной улице в обе стороны бегут юркие разноцветные грузовички – от вертолётной площадки к приземистым складам и ремонтным мастерским, а от них – обратно к вертолётной площадке. Значит, пришло новое оборудование и для нефтепромыслов, и для ремонтников. Часть его выгружают из бездонных трюмов двух последних звездолётов, часть уже производят в Заводском районе. Вертолёты приходят и с заводов, и с далёкого космодрома. Ещё совсем недавно и я возил сюда киберов с нашего корабля «Рита-3». Сейчас я потихоньку рассказываю об этом Розите.

– Ты жалеешь о том времени? – робко спрашивает она.

Что ей ответить?.. Ведь безжалостный вопрос. Хоть и тихий… Тогда я был беззаботен. Тогда жива была Бирута. Тогда и подумать было невозможно о сегодняшнем нашем тайном, пылком и запретном счастье с Розитой… Ведь совсем недавно были похороны! Ведь по сути мы с Розитой – преступники! Просто об этом никто не знает.

– Молчишь? – Розита вздыхает. – Не хочешь признаться?

– Почему? Могу признаться! Чувствую себя преступником. Хотя и до ужаса счастливым. Тяжко в этом признаваться. Никогда не думал, что бывают счастливые преступники.

– Обычное интеллигентское самоедство! – Розита усмехается. – Мы с тобой не нарушили ни одного закона. Это я тебе говорю как недоучившийся юрист… У нас на факультете ходило такое присловье: «Всё хорошее в жизни либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению». Характерная шуточка, правда? Уверяю тебя, нет таких законов, которые запрещали бы нам любить друг друга. И на Земле нет, и тут. Строго говоря, у нас тут вообще нет писаных законов. Только неписаные! Мы с тобой полностью свободные люди. Мы в конце концов уже взрослые, а не мальчик с девочкой. Посмотри на себя в зеркало – ты весь седой! Ну, может, немножко поспешили. Ну, не учли какие-то условности. Но ведь и не афишируем ничего, вызов обществу не бросаем! Мелочи со временем сгладятся. Важно, что мы нашли друг друга. Могли ведь и не найти… Да и кто посмеет нас упрекнуть? Сам подумай! Вспомни Шекспира: «Пусть грешен я, но не грешнее вас!» Мудрый был человек. Мы его не умнее…

Розита раскраснелась, шаг её ускорился, я еле поспевал за ней. И расстояние до столовой сразу сократилось.

Возле входа нажатием кнопок мы заказываем кому что понравилось из здешнего не очень длинного меню, устраиваемся за дальним угловым столиком в почти пустом зале и ждём, пока блюда поспеют. Здешние жители отзавтракали уже давно.

Я вдруг соображаю, что Розита мимоходом чётко ответила на первый мой вопрос, который крутился в голове вчера на рассвете и произнести который – слава аллаху! – я не решился. «Мы с тобой полностью свободные люди», – сказала она. Значит, с Вебером у неё – ничего?.. Значит, то, что их не раз видели вместе, ни о чём не говорит?..

Уточнять это невозможно, страшно, и я спрашиваю совсем о другом:

– Ты сказала: «Как недоучившийся юрист…» Для меня это открытие! Ты училась на юридическом?

– Два года. В Гаванском университете. Потом меня соблазнили бросить факультет, уйти на эстраду. Сулили всемирную славу. Но, когда я трезво оценила свои таланты, попросилась в «Малахит», на журналистику. Я года на два старше почти всех вас. Мне сделали исключение. За красивые глаза… Только когда приехали Монтелло и другие ребята, появились курсанты постарше меня.

– Ловко ты это скрывала! Я всегда считал тебя ровесницей.

– Ты разочарован?

– Розита! Я влюблён!

– Тогда пойдём к раздаче. Видишь, там мигают зелёные огоньки? Это сигналят наши заказы.

За завтраком Розита как бы между прочим вынимает из стаканчика на столе бумажную салфетку и карандашом для подкрашивания губ лихо проводит по две гиперболы, сходящиеся вершинами в одной точке. А под ними – две другие гиперболы, вершины которых не сходятся, а словно повисают одиноко в пространстве, одна над другой. Близко, но не вместе!

– Вот тот чертёж, что представился мне прошлой ночью, – поясняет Розита. – Гиперболы наших судеб… В ту ночь они случайно сомкнулись. – Она показывает две верхние линии. – И больше такое могло не повториться. Никогда! Было бы вот так… – Она показывает нижние линии. – Всю остальную жизнь было бы вот так! – Она слегка постукивает по нижним линиям карандашом. – И никакого значения не имело бы то, что меня тянет к тебе, что тебя тянет ко мне… Ты не решился бы допекать меня своими ухаживаниями. Как это делает Вебер… Это не в твоём характере! У меня не было бы случая показать, что ты мне небезразличен. Французы точно говорят: лучше сожалеть о сделанной ошибке, чем об упущенной возможности. И я решилась!

Гиперболы её кажутся мне несколько надуманными. В конце концов, они не более, чем самооправдание. Но зачем оно? Оправдать и объяснить мы можем всё, что угодно, по любому заказу наших чувств. Мозг наш – послушный их раб. А вот вызвать сами чувства по заказу мы не можем. Но если они есть, – зачем оправдываться?

– А что, Вебер сильно допекает тебя? – вроде бы лениво интересуюсь я и, не поднимая глаз, слегка подсаливаю любимые свои макароны по-флотски.

Наконец-то выговорился этот проклятый первый вопрос! Сейчас вроде в нём не должно быть ничего острого и оскорбительного.

– Как бы тебе объяснить… – Розита задумчиво двигает вилкой по тарелке половинку бифштекса. – С тобой всё просто, легко и естественно. Что ни сделаю – всё нормально. Никакой напряжённости! А с ним каждая мелочь – как под микроскопом. Будто он меня детально изучает. Но меня не надо изучать! Я не инопланетянка! Допускаю, он гениальный архитектор. Определяет архитектурный облик целой планеты! Однако связывать с ним судьбу страшно. А ты свой парень. Столько я о тебе знаю!.. И так давно!.. И про Таню твою всё знаю!

– И это Женька разболтал? Больше говорить не о чем?

– А что тут такого? У всех в школе бывает… Думаешь, меня миновало?

Ладно, хоть этого я не видел. Хватит и «Малахита», где за ней гуртом ходили…

Неужто я начинаю ревновать к её прошлому?

Я кладу руку на её тонкие музыкальные пальцы и слегка сжимаю их. Она кладёт вторую руку поверх моей и отвечает таким же лёгким и нежным пожатием. Мы быстренько доедаем завтрак и бежим обратно в гостиницу. Надо многое успеть… В том числе закончить работу над интервью, по которому вчера вечером у Розиты возникли вовсе не глупые вопросы. В конце концов, её работа становится и моей тоже…

Вчерашнее обещание – задать все мои вопросы и самой на них ответить – Розита уже выполнила. Теперь моя очередь отвечать на её вопросы!

16. Интервью для любимой

– Ты всё рассказал, как было. Не больше! – Розита улыбается. – Факты – и никаких комментариев, прогнозов, планов! Голый отчёт! Теперь давай делать интервью. Это другой жанр. Представляешь ты себе, как пойдут события дальше? Как ты будешь действовать? Чем тебе можно помочь?

– Смутно, Розита… Некогда было об этом думать.

– Ну, хотя бы смутно. Включить запись?

– Попробуй… Допускаю, что урумту теперь потопают за женщинами в племя ту-пу. В переводе – пещерные крысы… Живёт оно западнее купов. В пещерах речных обрывов. Похоже, маленькое безобидное племя. Можно организовать его защиту. Потом урумту останется идти только на племя айкупов. Для этого надо форсировать реку. Тут тоже можно организовать защиту. Далее – опять купы. По кругу…

– И долго они станут кружиться?

– Пока не выдохнутся. В конце концов, ни одна война не кончалась так, как планировали её организаторы. Так всегда было на Земле. Так будет и здесь.

– А потом? Когда выдохнутся…

– В принципе им надо менять образ жизни. Тогда проблема станет разрешимой. Для парных семей можно строить тёплые дома. Для промискуитета дома в нашем понимании не годятся. А построить для них дворец со всеми удобствами нам пока не под силу.

– И сколько лет понадобится на перемену образа жизни?

– В естественной истории – столетия. Но тут ведь история получится не совсем естественная.

– Как им всё это объяснить?

– Пока не знаю. Их пещеры надо навещать в космических скафандрах. А из этих скафандров общедоступную беседу не проведёшь. Симпатию у слушателей не вызовешь.

– Ты не допускаешь, что за время социальных преобразований урумту начнут вымирать?

– Судя по всему, чистокровные урумту давно уже вымерли. Нынешний состав кажется мне чем-то вроде генетического котла из четырёх, как минимум, племён. Сохраняется это племенное образование искусственно – за счёт сексуальных рабынь. Путём постоянного притока свежей крови. Оно паразитирует на соседних племенах. Если урумту перестанут угонять чужих женщин, – племя их, понятно, быстро сократится. Но зато быстрее размножатся окрестные племена. Срок жизни женщин в родной ауре будет больше, чем в пещерах, наполненных радоном. И детей больше нарожают. И более здоровых. Я стараюсь мыслить масштабами не одного племени, а хотя бы группы племён. Племени-паразиту может стать хуже. Остальным племенам – лучше. Насилия над людьми будет меньше. Попытайся представить себе трагедию женщин, которых, как скот, угоняют в эти пещеры!.. Ведь выхода оттуда для них нет!

– А не получится ли так, что насилие просто сменит вектор? Вместо насилия над одними возникнет насилие над другими …

– Ну, если уж не говорить о человечности, о справедливости, можно просто измерить сумму насилия. В том и другом случае… Всё это поддаётся подсчёту. Есть компьютеры… И выбрать наименьшее зло…

– Вообще-то мы летели на эту планету с расчётом не вмешиваться в местную историю, а только помогать. – Розита грустно вздыхает. – И у Марата это, вроде, получается. С племенами гезов и ра. А ты, ещё не успев помочь, уже вмешался.

– Такая сложилась ситуация. Каждый из нас должен сделать всё возможное в той ситуации, в которую влип. Любые попытки чем-то помочь бедным купам ни к чему не привели бы. Если бы я их вначале не защитил… Сейчас, по крайней мере, они будут меня слушать. Может, в чём-то и послушаются. А если бы в ту страшную ночь я стал в сторонку, позволил спалить их селение, угнать их женщин… кто со мной разговаривал бы?

– Но ведь вместе с друзьями ты обрёл и врагов! Более многочисленных и активных, чем друзья. Разговаривать придётся когда-то и с этими врагами. Не исключено – тебе же самому. Как ты себе это представляешь?

– Тут, по-моему, два вопроса. Племена купов и айкупов – близкие, родственные. Допускаю, общая их численность – не меньше, чем у племени урумту. Дружба с купами облегчит и общение с айкупами. И арифметический просчёт отпадёт. Да и не в арифметике суть… Как придётся разговаривать с урумту, представляю себе смутно. Пока… Хорошо бы вообще судьбу этого беспокойного племени заложить в компьютеры и разработать несколько вариантов. Чтоб они постоянно были под рукой… Варианты облегчили бы будущие разговоры с сегодняшними врагами.

– Ну, а если вернуться к бедным купам… У тебя есть планы развития племени?

– На Земле я слышал, что самый верный способ провалить свои планы – это публично рассказать о них.

– Тогда расскажи не всё. Расскажи только то, что провалить никто не сможет.

– Попробую… На ходу отделить одно от другого… Столетия ушли на Земле на развитие гончарного производства. Зачем купам терять так много времени? Можно сразу привести их к посуде пластмассовой, потом – к металлической, потом – к стеклянной. Фантастическая экономия времени!

– А трудовые навыки?

– Их можно развивать в других сферах. Прежде всего – в сельскохозяйственных. Тут – неограниченный простор!

– Ещё что?

– Тысячелетия занял на Земле так называемый «бронзовый век». Зачем он купам? Они могут сразу перейти к веку стальному. Сейчас они отбивают кремнёвые наконечники для стрел и копий. Адский труд! Можно дать им стальные.

– Куда они денут освободившееся время? На чтение?

– Даже если на телевидение – как племя ра – уже хорошо. Тут всё в нашей власти, Можно увлечь их птицеводством, рыбной ловлей. Даже лодки будут для них открытием. Я не видел у них лодок, только плоты! Можно увлечь их разведением коз, строительством удобного жилья. Мы должны всё время распахивать перед ними новые ворота.

– Ты был в их хижинах?

– Не успел.

– Стыдно!

– Согласен. Но не успел.

– Ещё что?

– Мы хотим дать им медицинскую помощь. Но для этого, как минимум, необходим хотя бы крошечный медпункт. А чтоб он там появился, у всех должно быть в достатке жилья. Иначе, сколь медпунктов ни построй, их заселят новые семьи. А ведь кроме медпункта надо бы и школу! Хотя бы в пределах одного класса… Однако, если школа – значит, грамотность. И значит – алфавит.

– Надеешься, твоей жизни хватит на всё это?

– Рассчитываю не только на свою.

– Оптимистично! Но не фантастично ли?

– Если, конечно, считать фантастикой приход следующих земных кораблей…

– Кстати о фантастике… В записи разговора с пленником, которую ты привёз, есть очень знакомая деталь. Помнишь? Огненные деревья, на которых поднимался бог Нур-Нур. По-твоему, это фантастический миф или реальный ключ к таинственному Нур-Нуру?

– Мне видится ключ. По Библии ангелы тоже поднимались на «столпах огненных». Две тысячи лет это казалось чистой фантастикой, Пока американские солдаты не привязали к ногам ракетные цилиндры и не стали перешагивать на них реки. Потом из этих цилиндров родились наши сегодняшние ранцы. Как плоские батарейки для фонариков родились из отдельных круглых элементов… По Библии ангелы пугали землян «трубным гласом». А я позавчера пугал урумту твоим мегафоном. От Нур-Нура тоже было много шума. Столетиями помнят!

– И что ты выводишь из этих параллелей?

– Не я. Задолго до меня вывели. По курсу истории первобытного общества мы с тобой проходили в «Малахите» сенсационную публикацию. Ещё середины двадцатого века… «Боги приходят из космоса» – название запомнилось на всю жизнь! У нас многое получается точно по этой публикации. Она объясняла библейские чудеса инопланетными контактами. Так может, и Нур-Нур – всего лишь чей-то космонавт? Допустим, он откололся от тех, кто сжёг когда-то остров племени ра. Мог среди них отыскаться порядочный человек? Тянет это на рабочую гипотезу?

– А хронология тебя не смущает? Полтысячи с лишком лет от того атомного взрыва…

– На Земле, когда мы с неё улетали, жизнь в двести лет была обычной. Рекордсмены тянули на двести тридцать. Почему же земляки Нур-Нура и сам он не могут потянуть хотя бы на двести пятьдесят? А ведь в этом случае всё сойдётся.

– Надеешься найти подтверждение своей «рабочей гипотезе»?

– Скажем так: мечтаю!

…Розита нажимает кнопку и подводит итог:

– Ты сам поставил жирную точку в своём интервью. Теперь надо бы прослушать… Но мы это сделаем потом. А сейчас…

Она идёт к двери и решительно щёлкает задвижкой.

17. Утро прощания

– Сегодня разлетимся по разным материкам. А мы ведь ещё о стольком не переговорили…

– Неужели когда-нибудь мы переговорим всё, и останется молчать?

– Это было бы кошмарно! – Розита в ужасе мотает головой. – Это было бы концом.

– Надеюсь, такой конец нам не грозит.

– А какой?

– Никакого не хочу.

– И я. Но ведь мы ничего не решили.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся?

– А ты хочешь, чтобы я пошла жить в твоё дикое племя?

– Может, прилетишь поглядеть? Репортаж сделаешь. Вдруг понравится? Рай в шалаше гарантирован.

– А в это время, – произносит Розита неожиданным, «угрожающим» басом, – налетят урумту и угонят меня в свои жуткие пещеры.

– Этого я как-нибудь не допущу.

– Если сам жив будешь… – Голос Розиты опять повышается до обычного контральто. – Теперь я всё время буду жить в страхе. Они же в конце концов поймут, что ты для них – главная помеха. И могут начать охоту персонально на тебя. У них нет отравленных стрел?

– Не знаю. Пока что я не позволил им стрелять.

– Надеешься, это навечно?

– Вечного нет ничего. Кроме моей любви к тебе.

– Не говори так! Пока я воспринимаю это как балагурство. А за тебя на самом деле боюсь. Ночью сегодня проснулась в холодном поту. От того, что поняла возможность персональной охоты на тебя… Ты уютно сопишь рядышком… Думаешь, почему я тебя разбудила?

– Я грешил на другое.

– С другим можно было бы и подождать до утра. Уже не горит… Просто я испугалась.

– По-моему, ты преувеличиваешь. Этому племени ещё очень далеко до понимания главной помехи. Им ещё надо усвоить, что я не бог, не Нур-Дур какой-нибудь, а вполне уязвимый человек. Там ещё не может быть понимания того, с чем они столкнулись.

– Эти твои доводы – для меня поза-позавчерашней. А для меня сегодняшней – только страх за тебя. Что такое вообще любовь? Страх потерять любимого. Есть такое объяснение… Как раз за себя я не боюсь. Я неплохо стреляю.

– Это ещё помнится. В «Малахите» меня когда-то поразили результаты женских стрельб: Розита Гальдос – впереди всех!

– Ну, кто-то же должен быть впереди… Тебе тогда не всё ли равно было, кто?

– Ты права: тогда – всё равно. Просто ещё один штрих твоей космической недоступности.

– Может, хватит об этом? Тут мы, кажется, всё выяснили. Есть более актуальные темы.

– Милая! Ты же знаешь – я подписал с ними договор. Нарушу – они больше никому из землян не поверят. А к ним всё равно идти.

– К урумту – тоже. Уран нужен. Другого пока нет.

– Да хоть и к урумту… Есть другие желающие? Может, очередь выстроилась заменить меня?

– Ты зло шутишь.

– Стараюсь быть реалистом. Только реалисты могут найти выход.

– Выход? Значит, мы уже в тупике? Быстро… Впрочем, ладно – тупик, шалаш…

И она прижимается ко мне вся – от горячих пухлых губ до холодных пальцев ног.

…Перед выходом, уже одетый в дорожный костюм, я вызываю маму. Она сообщает последнюю новость: выходы урановой смолки спутник обнаружил вчера по всему нагорью над пещерами урумту. В этом минерале, как известно, всегда прячутся радий, полоний, актиний… На нашем материке найти урановую смолку до сих пор не удавалось.

Строить атомную электростанцию всё равно придётся. Каждый звездолёт привозит всё более совершенные проекты. До сих пор начало строительства упиралось в отсутствие урана. Теперь оно будет упираться в переселение племени бывших каннибалов. И ради их собственного спасения, и ради спокойствия окружающих племён, и ради нашей атомной – надо выводить их из пещер.

Куда? Как?

– Думай! – просит мама. – Ищи! Все будем искать. Авось, найдём.

Розита на прощанье вкладывает в карман моей рубашки две тоненькие микрофиши в прозрачном пакетике.

– Проектор в твоём вертолёте есть, – говорит она. – Поищи в кармашках по стенкам… И с ним десяток книг в микрофишах. По первобытному обществу. В том числе книга Давида Ливингстона. Отыскала её специально для тебя. Надеюсь, ты там выкроишь время для чтения. Как без книги нормальному человеку? А это, – Розита постукивает пальцем по прозрачному пакетику, – из другой оперы. Исторические новеллы. Моя земная библиотека… Прочти сперва хотя бы «Молитву чужому богу» и «Начало города». Хотела с тобой об этом поговорить, да не успела. О стольком ещё надо поговорить! – Розита вздыхает. – Успеем ли за целую жизнь?

Прекрасно! Она надеется на целую жизнь вместе! Чего ещё надо?

Мы идём в столовую, потом в хозяйственный склад, где кибер-кладовщик по моему требованию выкладывает на транспортёр из своих бесчисленных ящиков десять пачек крупных иголок и десяток небольших, самых примитивных перочинных ножей. Безо всяких штопоров и ногтевых пилок. Зато с колечками на рукоятке – чтоб можно подвесить на шею или к поясу. Всё это я рассовываю по карманам – для подарков купам. Чтобы стрелы у них были получше. Чтобы не следили завистливым взглядом за моим охотничьим ножом. Дарить им длинные охотничьи ножи пока рано. Пусть поучатся обращению с перочинными!

Теперь остаётся затребовать новый геологический молоток, несколько тюбиков витаминной пасты и хотя бы три мыслеприёмника. Однако с ними осечка. На экран вползает надпись: «Приёмников мыслей на складе нет».

Что ж, это вполне естественно. Туземцы сюда не забредают.

Розита, понаблюдав за моими хозяйственными заботами, спрашивает:

– Что ты думаешь привезти дочке вождя?

– Ленточки возьму. Может, и ножик ей дать? Не могу придумать, что допустимо ещё?

– Нож – совершенно не женский подарок! – Розита взмахом руки как бы отметает эту мысль. – Лентами ты, наверно, уже обеспечил всё племя. Возьми ей зеркальце. Наверняка этого у неё нет.

Набираю на клавиатуре карманное зеркальце. Оно приезжает ко мне на транспортёре прямоугольным – для бритья. Женское, по-моему, должно быть круглым. Но, надеюсь, Лу-у этой тонкости не заметит.

Зато замечает Розита и молча усмехается.

И вот уже ранец за плечами, и последний поцелуй на дорожку – долгий, горький.

– Думай там не только о судьбе людоедов, – тихо просит Розита. – Но и о нашей с тобой судьбе. У нас всего одна жизнь. Можно прожить её счастливо и не мыкаться по холодным чужим постелям. Компьютеры нам не помогут, только собственные извилины…

Нажимаю кнопку, поднимаюсь над жилой железобетонной дугой Нефти, над башенными кранами по её краям, и Розита, всё уменьшаясь, машет мне рукой. Через полчаса вертолёт ремонтников увезёт мою любовь в Город.

Иду под тучами на запад, к морю, и всего одна мысль стучит в висках: «Я не один! Со мной Розита! Я не один! Со мной Розита!»

Ничего невозможного, кажется, теперь для меня нет – всё по плечу! Придумать бы только, как устроить нам совместную жизнь!..

Уже над холодной голубовато-серой морской водою, над проливом Фуке, разделяющем два материка, догоняет меня тонкий, высокий, почти детский голосок:

– Сандро! Сандро! Это Сумико. Я знаю, ты был в Нефти. Жаль, не пришёл в нашу радиостудию. Я ждала! Если нужна тебе топографическая карта новой территории, позови. Я приду. Хоть на время, хоть навсегда. Моя волна – триста восьмая.

– Спасибо, Сумико! – отвечаю я. – Ты не боишься, что тебя услышат?

– Мне всё равно.

– Прощай, Сумико! Я не забуду тебя!

Что ещё могу я сказать этой прелестной маленькой женщине, чужой жене, которая терпеливо лечила мои ожоги после кошмарного взрыва на буровой, а потом плакала и неизвестно за что целовала меня на пустынном Плато ветров? Лечила как старшая, целовала как младшая, как девочка юная – чисто, безгрешно и беспричинно.

Что вызвало тот её минутный порыв, до сих пор мне не ясно. Но ведь и я ему поддался… Как когда-то страшно давно и далеко, ещё на Земле, с пухленькой Линой, которая в конце концов рассердилась и обозвала меня юным старичком.

Видно, в любви надо идти до конца. Иного женщины не понимают.

Тогда, на Плато ветров, совсем не думалось о возрасте маленькой Сумико. А ведь она – со второго корабля, «Риты-2». Их волна – триста восьмая. Наши волны – после шестьсот пятидесятой. Лет на шесть она меня постарше. Но я – седой, а она – как девочка юная. Незаметен её возраст.

Где же было мне заметить в «Малахите», что Розита – чуток постарше меня? Да и какое это имеет значение?

Любила бы!