Текст книги "Фригорист"

В данном случае срабатывал не инстинкт самосохранения (на дворе СПИД) и даже не эстетический рефлекс, а моральное представление о том, что можно и чего нельзя. Стрелков был в этой области возвышенным ретроградом, несмотря на свой мужицкий цинизм, который бил из него фонтаном в мужской компании. Итак, Стрелков почувствовал себя оскорбленным в глубине души и, созерцая победное шествие жены и жалкую, торопливую походку приятеля, понял, что так это дело не оставит. Вскипевшая кровь требовала решительных действий, но память о том, что с ним приключилось, остудила на время жар Сергея. Преданный женой и другом, полный сознания безысходности – он был невидимкой и, похоже, останется ей до скончания века – он испытывал странное, извращенное удовольствие, думая о себе, как о прокаженном, как об изгое, как о демоне, как о карающей деснице. Люциферов пафос пронзил его гордую душу, превратив гордость в гордыню. «Ну, я им покажу!» – мстительно усмехнулся он про себя.

Пока же Сергей просто смотрел на жену и Виталика. Они приблизились ко входу в тоннель, поравнялись с Сергеем и стали спускаться. Он отклеился от стены и, петляя между гражданами – толпа заметно поредела – пошел следом за парочкой. «Вот она, значит, как огурцы поливает! Говорил ей: подожди выходного, вместе поедем, но нет, она рвалась как бешенная на дачу. Потрахаться захотелось! И кого выбрала – хлюпика-алкаша! Чего, спрашивается, ей не хватало? Денег? Деньги были. Внимания? Он, Стрелков не обделял ее вниманием. Нарядов? Она покупала себе все, ну, почти все что хотела! Вот сука! А этот хлыщ, психоаналитик хренов, губенки раскатал! Да-а, не дурак, знает, как полакомей кусок отхватить! А еще возмущался, как это Данилыч трахает жену своего друга! Лицемер!» – все эти мысли кипели в голове Стрелкова, как вода в медном котле. Он чувствовал попеременно слабость и дикое желание кинуться на Виталика и задушить его. Потом его многострадальную душу обожгла досада: как он мог быть таким доверчивым!

«Ну ничего, – успокаивал он себя, сворачивая налево, – я отомщу, мало не покажется! Мне теперь многое дозволено!» Стрелкова не удивило, что парочка свернула не направо, к вокзалу, а к автовокзалу: Виталик жил в одноподъездной девятиэтажке, возвышавшейся прямо на выходе из тоннеля, стоило свернуть в первый двор. Хотя это и неприятно задело Стрелкова, недоумевающего по поводу страстной привязанности любовников друг к другу. «Не натрахались что ли?» – зло подумал он, поднимаясь по ступеням.

– Сейчас душик примем, – ворковал подобострастно улыбающийся Виталик, заглядывая в холеное, немного хмурое лицо Галины, – время еще есть…

– Есть, но немного, – бросила она через губу и поправила темные очки, которые, сняв в тоннеле, снова нацепила на нос.

– Похоже, ты переживаешь, – с неодобрительной осторожностью заметил Виталик, – но вспомни, как он с тобой обращается – это ж чудовищно!

У Стрелкова чесались руки, но, помня, что он невидимый, он сдерживался, хоть это и стоило ему гигантских усилий. Виталик, с которым он собирался проконсультироваться по поводу своей проблемы, в один миг стал ему ненавистен и отвратителен. Сергей криво ухмылялся, видя, как тот порхает вокруг Галины, с каким лакейским самоуничижением заглядывает ей в лицо.

Они уже свернули во двор, поднялись по крыльцу. Оказавшись в подъезде, Виталик стал еще развязнее. Он ухватился за пышный зад Галины, пока они ждали лифт, и жадно массировал его. Галина не останавливала его, но видно было, что общение с психоаналитиком ей наскучило и она принимает ласки по инерции. Потом Виталик прижался к ней. Стрелкову хотелось рвать и метать. Не сдерживая ненависти, он подскочил к Виталию и врезал ему промеж глаз. Тот отлетел на пару метров, плюхнулся мягким местом на метлахскую плитку, которой был выложен пол в подъезде и взвыл от боли и неожиданности.

– Ты чего-о? – он выкатил глаза из орбит и изумленно уставился на обомлевшую Галину. – Тебе ж это нравилось!

– Это тебя ноги не держат! – возмущенно воскликнула Галя, удивленная не меньше него.

В этот момент приехал лифт, а в нем – пожилая семейная пара. Благовидно-вредные пенсионеры смущенно и подозрительно покосились на сидящего на полу Виталика. Он сделал вид, что поскользнулся, игриво заулыбался, быстро встав и суетливо отряхивая задницу.

– Надо же, какие полы скользкие!

Галина судорожно усмехнулась и, тряхнув головой, шагнула в лифт. Она не испытывала никакого смущения и это почему-то огорчило Стрелкова, он заподозрил в ней шлюху. «Может, этот пидор – не единственный, с кем она мне изменяет, может, он сам не догадывается, что один из многих!» Стрелкову стало муторно и первое злорадное веселье, блеснувшее в его душе языками демонического пламени, уступило место гиблому унынию. Он не стал заходить в лифт, решив подняться пешком. Трехкомнатная квартира Виталика находилась на пятом этаже. Когда он взобрался на пятый этаж, лифт еще не подъехал. Наконец послышалось тихое механическое урчание, лифт остановился, зашуршала резина – двери разъехались, выпуская любовников. Виталик начал колготиться с ключами. Он запирал дверь на несколько замков, боялся ограбления. Справившись с замками, он пропустил вперед ставшую уже подавать признаки нетерпения Галину, и вошел сам. Стрелков хотел изловчиться и проскользнуть в квартиру, но не смог. Дверь захлопнулась у него перед самым носом. Тогда, нимало не стесняясь, он надавил на кнопку звонка. Дверь открылась, на пороге стоял Виталик.

– Фу ты черт! – ругнулся он и захлопнул дверь.

Стрелков снова позвонил. Виталик распахнул дверь, вышел за порог и стал осматриваться. Потом пожал плечами с недоумевающим видом и вернулся в квартиру. Стрелков шустро и бесшумно «просочился» в прихожую, а потом и дальше. Каково было его возмущение, когда он застал жену, переодевающуюся в шелковый халат с небрежной неспешностью хозяйки. Халат был ей впору, что заставило Стрелкова подумать, что она здесь частая гостья, гостья, становящаяся на глазах хозяйкой. Он провалился в глубоком плющевом кресле и с тоской наблюдал за действиями жены. На кресле осталась вмятина от тела Петровича, но сейчас он об этом не думал, а Галина не обратила внимания. Вернувшийся Виталик – он для чего-то заскочил на кухню, после того, как открыл Стрелкову дверь – танцующей походкой приблизился к Галине и, нежно обняв ее за талию, закружился с ней по комнате. Галине это не очень понравилось, она лениво высвободилась и, вздохнув, пошла в спальню. Виталик, а вслед за ним и Стрелков последовали за ней.

– Тра-та-та, – с веселым видом напевал Виталик, фиглярствую и строя елейные рожи, – тра-та-та… «Как прекрасен этот мир…»

Он бесцеремонно повалил Галину на незастеленную кровать и хотел уже взгромоздиться на нее, но Стрелков, неусыпно следивший за любовниками, потянул его за ворот так, что одежка едва не треснула. Виталик вскочил, беспокойно огляделся и изумленно уставился на Галину. Та не брыкалась, не сопротивлялась, но было видно, что торопливость Виталика производит на нее плохое впечатление.

– Что с тобой? – удивленно спросила она у Виталика, который напряженно крутил головой.

– Показалось что ли… – Виталик пожал костлявыми плечами и снова накинулся на Галину.

Ее лицо исказила гримаса неудовольствия. И тут подлетевший Стрелков оторвал Виталика от жены так, что тот свалился на пол.

– Че брыкаешься?! – распахнув карие глаза, заорал он.

Галина непонимающе смотрела на него.

– У тебя что, не все дома? – огрызнулась она. – Я и пальцем не пошевелила, а у тебя налицо психическое расстройство.

– Знаешь, душечка, – снисходительно взглянул на любовницу Виталик, – рассуждать о тонких материях – моя прерогатива.

– Не пойму тогда, – рассердилась Галина, – что ты на меня кидаешься, как кобель изголодавшийся. Мы же решили сперва душ принять, перекусить…

– Примем, перекусим… – повеселел Виталик, – я ветчинки нарежу, а потом тебе спинку потру. – Он присел на край кровати, словно опасаясь, что таинственная левитация повторится, и принялся поглаживать голени Галины. – А потом массажик… ты же у меня любишь эротические штучки. Петрович-то, видно, тебя не балует этим… – он хитро сощурил глаза.

Стрелков сдержался, чтобы не дать ему по роже. Он с отвращением смотрел на развалившуюся в бесстыдной позе жену, кипя гневом и ненавистью.

– Ну так иди приготавливай жрачку, воду включай, – скомандовала Галя, шутливо уворачиваясь от губ Виталика – он приник ртом к ее ногам.

Стрелков бесшумно подошел и снова оттолкнул Виталика. Тот, сидевший на краю кровати, потерял равновесие и грохнулся на пол.

– Черт, Галя, что происходит? – ошарашенно вскрикнул он.

Галина резко поднялась с постели и с недоуменным видом посмотрела на любовника.

– Это ты у меня спрашиваешь? – напряглась она, – или тебе солнце голову напекло, или ты поиграть решил… Только я таких шуток не люблю! – резко закончила она. – Мы будем есть и купаться?

Виталику ничего не оставалось, как подчиниться ее требованию. Галя присела на кровать. Потом легла, задрав подол и игриво обнажив ноги и бедра. Под халатом у нее ничего не было, так что зрелище открылось волнующее и трепетное. Поморщившись, Стрелков легким движением опустил подол, взяв халат за нижний край. Легкая ткань скользнула по телу как порыв ветерка. Галина приподнялась на локте и, покрутив головой, снова улеглась. Ленивым жестом развязала пояс на халате и обнажила на этот раз грудь. Тяжелые полушария, увенчанные розовыми сосками, выкатились наружу. Она тихонько сдавила соски, откинулась, застонала. «Ага», – ядовито ухмыльнулся Стрелков.

Между тем рука Галины подобралась к паху, она сжала рукой покрытое темными волосами пространство между ног, потом заработала пальцем. Стрелков осторожно приблизился, прилег и, раздвинув ноги жены – захваченная мастурбацией, она не обратила на это никакого внимания – просунул руку между ее ягодиц. Она застонала, толком не понимая что происходит. Стрелков стал лихорадочно расстегивать брюки. Это оказалось делом более трудным, чем он себе представлял – брюки-то были невидимыми. Наконец, справившись, он, сгорая от страстного желания, навалился на Галину и вошел в нее.

Почувствовав странную тяжесть, точно на нее кто-то лег, Галина сперва было метнулась, лягнула пустоту, которая, тем не менее обладала плотностью человеческого тела, но, ощутив в глубине своего лона приближающуюся волну наслаждения, замерла, крутя задом и тихо постанывая.

– Витали-и-к, – протянула она, ерзая под Сергеем с закрытыми глазами, широко раскинув руки.

Она не знала, спит или бодрствует – так хорошо ей было. Не увидев над собой лица Виталика, она хотела было приподняться, но неумолимая сила придавила ее к кровати. Это Стрелков уложил ее для вящего удобства обоих. Она покорилась, удивление растаяло как дым, и она отдалась на волю искушения. Достигнув высшей точки, соитие подарило ей дикое наслаждение. Стрелков стонал с беззвучно открытым ртом. Не давая жене опомниться, он быстро поднялся и стал застегивать брюки. Ничего не понимающая Галина села в постели и, сунув руку в свою клокочущую топку, закричала. У нее было такое ощущение, что по руке струится влага, но она ничего не видела. Виталика не было – она не могла поверить своим глазам. Он что, появился и снова исчез? Он прибежал позже, услышав ее крик. Галина быстро справилась со своим волнением и сделала невинное лицо. Виталик многозначительно посмотрел на любовницу и покачал головой.

– Это все твое неумение строить отношения, – укоризненно усмехнулся он, – не можешь подождать, боишься, не доверяешь…

– Чушь, – улыбнулась Галина, пойдем, – она запахнула халат, встала и продефилировала в коридор. – Ты поесть приготовил? – с капризно-неприступным видом осведомилась она.

Виталик кивнул и побежал за ней. Он затормозил у туалета, потому что Галина вошла в кабину и заперлась. Тогда Виталик вернулся в гостиную. Стрелков прошел на кухню. При взгляде на тонко нарезанную ветчину, сыр и салат из помидоры он сглотнул слюну и, присев на диванчик, потянулся рукой к розовому мясному куску. Другой рукой он схватил бутылку белого вина, которая стояла тут же, с двумя фужерами и закусками, и принялся пить из горлышка холодную, кисловато-сладкую жидкость. Потом вернулся к еде, лихорадочно стал глотать куски ветчины и сыра, заедая салатом. На него вдруг напал такой отчаянный жор, что он, казалось, мог бы проглотить целого быка. Тут он услышал гул спускаемой из смывного бачка воды и, сделав еще несколько быстрых глотков, отошел к подоконнику. Из туалета вышла Галина и прямехнько направилась на кухню. Виталик, заслышав ее шаги, поспешил присоединиться к ней.

– Ну ты и сволочь, – с презрением сказала Галя, – глядя на жалкие кусочки сыра, ополовиненную тарелку с ветчиной и опорожненную на две трети бутылку вина, – что, меня не мог подождать?

Виталик растерянно таращился на остатки еды, не понимая что происходит.

– Я все приготовил… – качал он бестолково головой из стороны в сторону, – я не ел…

Потом он вдруг состроил хитрую гримасу и шаловливо скосил глаза на возмущенную Галину.

– Ты, наверное, меня разыграть хочешь, сама схавала, а передо мною комедию ломаешь! А, я угадал?

Он широко улыбался, как бы говоря, что прощает, но Галина не ответила на эту шутливую улыбку так, как он предполагал или хотел. Она встала руки в боки и, приблизив палец к виску, покрутила им, красноречиво показывая, что Виталик не в себе.

– Ну, признайся, – осторожно и как-то надрывно хихикнул Виталик – в этом смешке была мольба и робкая надежда, что он все же прав, но в нервной быстроте вылетевшего звука слышалось также трагическое недоумение – он сомневался, что Галина так долго сохраняла бы серьезный, даже сердитый вид, если бы она и вправду решила его разыграть.

– Это что, у тебя такая нынче манера шутить? – Галина бешено вращала глазами. – Ладно, черт с тобой, пошли купаться. Придется отложить «пикник». Радуйся, что у меня хорошее настроение.

Она смотрела на него все также недоверчиво, словно хотела пристыдить его, но в ее глазах уже не было холодной злобы, от которой у чувствительного Виталика забегали по спине мурашки. Стрелков беззвучно хохотал. Ему второй раз улыбнулось сегодня счастье опередить Виталика. Было в этой радости что-то по-детски наивное, что-то убогое, с намеком на мелочное злопыхательство, но и самому Сергею от шалостей Виталика и жены было не сладко.

И вот любовники залезли в ванну, наполненную пахнущей клубникой пеной.

– Горячая, – попробовала ногой Галина – она стояла в ванне обнаженная, в то время, как Виталик сидел и с плотоядной улыбкой наблюдал за любовницей.

– Нужно привыкнуть, в холодной воде тело не расслабляется… – назидательно сказал он.

– Сделай похолоднее, – капризно попросила Галина.

Виталик вздохнул и включил холодную воду. Стрелков отвернул кран с горячей водой, так что через пару минут от воды в ванной шел пар. Галина заголосила и неуклюже вылезла из ванной. Виталик тоже стало жарко, он протянул палец, чтобы попробовать воду, льющуюся из крана и, тряхнув рукой, закрыл вентиль с горячей водой.

– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал он, – я же холодную открыл!

– У тебя в квартире барабашки, – усмехнулась Галина, – пойду-ка я лучше домой.

– У нас же есть еще время! – скуксился Виталик. – Сейчас…

Он открыл пробку, чтобы спустить воду и на полную катушку включил холодную воду. Потом прижался к Галине. В этот момент Стрелков, испытывающий глупую детскую радость от сознания того, что овладел женой раньше любовника, больно ущипнул ее за грудь. Галина взвизгнула, отталкивая от себя Виталика. Тот налетел тощей задницей на край ванной, отчего дико взвыл.

– Ты чего пихаешься? – вытаращился он на Галину.

– Кретин! Чтоб тебя… – с этими словами Галина, гордо подняв голову, покинула банное помещение.

Она быстро прошла в зал, где на кресле была разбросана ее одежда, и стала торопливо одеваться. У нее на глазах выступили слезы, лицо полыхало румянцем.

– Сволочь! Я тебе не девка какая-нибудь, – закричала она на всю квартиру, – и не студентка зачуханная! Может, ты белены объелся или вообразил себя невесть кем… только мне все равно, я такого отношения к себе не потерплю!

– Галя, – взмолился прибежавший на шум Виталик, – я не знаю, что происходит, – он бешено вращал глазами, – я сам ничего не понимаю… У меня такое чувство, что мы не одни…

Он подошел к Галине, приложив палец к губам и таинственно сверкая глазами. Она засмеялась.

– У тебя совсем крыша поехала!

– Так ты ж сама о барабашках говорила! – с упреком посмотрел он на любовницу.

– Говорила, – передразнила его Галина, сев на стул и натягивая легинсы, – Сережка себе такого никогда не позволял!

«Вещие слова», – беззвучно усмехнулся Стрелков.

Виталик хотел больше всего на свете исправить ситуацию – связь с этой зрелой, полнокровной женщиной, в которой он находил сходство с моделями Ренуара, льстила его тщеславию и позволяло расширить свой сексуальный опыт. К тому же Галина была замужем, в деньгах не нуждалась, что больше всего впечатлило прижимистого психиатра. У них все шло хорошо, в постельных делах наметился сдвиг в сторону полной раскомплексации, полного доверия и понимания. Порой, правда, Галина забавлялась сама с собой, что было неприятно Виталику, ибо в этом он усматривал лесбийско-феминистский протест. Эти забавы били по его самолюбию опытного любовника, каковы он себя мнил, ибо служили доказательством того, что вышеупомянутый позитивный сдвиг находился под вопросом. Виталик с жадным, плотоядным любопытством выпытывал у Галины смачные подробности их со Стрелковым сексуальной жизни. Выпытывал на правах мудрого психолога, так сказать. Они и сошлись-то на почве ее недовольства мужем. Ей хотелось от него больше и Виталик вызвался оказать посильную психотерапевтическую помощь и… оказал, так сказать.

И вот теперь по нелепой случайности все могло рухнуть. У Галины был довольно крутой норов, Виталик никогда не ссорился с ней, стараясь подладиться под ее требования и запросы. Лишь исподволь руководил ею, ее хаотическими порывами и невысказанными желаниями. Он не на шутку испугался, его тревожило не только ее поведение, но и нечто, чье присутствие он ощущал, но не мог связно подумать об этом. Боялся. Ибо был рационалистом до мозга костей и во всякую чушь вроде духов и барабашек не верил.

– Галя, – проникновенно возвысил он голос, – я всегда уважал тебя и сейчас не понимаю что происходит. Ты мне веришь?

Галина замерла в нерешительности.

– Я устала, мне пора. Увидимся в конце недели… Позвони мне на работу, хорошо?

Она устремилась в прихожую, где стояли ее босоножки. Виталик галантно встал на одно колено, заботливо взял ее ногу и сунул под переплетенные ремешки. С большим удовольствием Стрелков треснул ему ногой по заднице, и Виталик в который раз полетел на пол. При этом но ударился головой о выступ трельяжа.

– Че-е-е-рт! – сдавленно прохрипел он, – что это такое?

Он сидел на полу и со звериной тупостью смотрел на Галю. Она нервно хихикала, переминаясь с ноги на ногу.

– Нет, ты видела? – не унимался Виталик, потирая ушибленное место.

Его черные усы, казалось, шевелятся сами собой, глаза лезут из орбит, а руки хотят найти точку опоры.

– Ты думаешь, что это я? – возмущенно спросила Галя.

– Ох, – вздохнул раздраженный Виталик, потирая рукой многострадальный зад, – это какое-то наваждение!

– У тебя что-то с координацией, – пренебрежительно заметила она. – Я пошла, – Галина согнулась, застегнула ремешки и, грубым жестом отстранив скулящего Виталика, вышла из квартиры. Стрелков выскользнул следом.

* * *

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

* * *

Магомедов сидел за столом в своем кабинете, допивая третий стакан чая с лимоном, который ему подавала секретарша. Ворот форменной рубашки был расстегнут, и он поминутно лазил в карман за носовым платком, которым то и дело вытирал потный лоб и складки мясистой шеи. Время шло к полудню, а подполковник, которому он назначил явиться утром, все еще где-то пропадал. Он уже хотел было приказать секретарше, чтобы та разыскала Граблина, когда она сама вошла в кабинет и доложила, что подполковник ждет в приемной.

– Зови, – махнул он короткопалой рукой, снова вытирая пот со лба.

– Я немного задержался, – с порога рапортовал Граблин, – пришлось кое-что уточнять.

Он прошел к столу и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул, неподалеку от начальника. На колени положил папку, которую до этого держал в руках.

– Ну, давай-давай, – поторопил его Магомедов, шевеля пальцами-сардельками, – выкладывай, что раскопал.

– В общем-то, немного, – покачал головой Граблин, – времени было мало, но все-таки кое-что есть.

– Ну, чего ты тянешь? – нетерпеливо поморщился полковник. – Давай, что есть.

– По владельцу лаборатории из реестра акционеров удалось установить следующее: акции фирмы «Актив-плюс», которая арендовала помещение, принадлежат на паритетных началах фирмам «Ариэль» и «ЭВА».

Юрий Антонович, не надеясь, что его начальник помнит все подробности, решил повторить и вчерашнюю информацию, но Магомедов, оказывается, не забыл.

– Ну, это нам уже вчера было известно, – махнул он рукой. – Еще что?

– Восемьюдесятью процентами акций ЗАО «Ариэль» владеет некая Вероника Максимовская, – не открывая папки, спокойно продолжил Граблин, – фирма «ЭВА» полностью принадлежит Эдуарду Васильевичу Азарову…

– Екарный бабай! – Магомедов наморщил лоб и почесал себе затылок. – Это не тот Азаров, который…

– …председатель совета директоров «Тарасовнефтегаза», – закончил за него Граблин, – а Вероника Максимовская – его жена. Так что получается, Мамед Мамедович, что фактически, владельцем лаборатории является именно Эдуард Васильевич. Исходя из полученной информации, товарищ полковник, у меня возник вопрос, стоит ли и дальше раскручивать это дело, тем более, что его передали городской прокуратуре?

– Что значит, стоит-не стоит? – возмутился полковник. – Кажется, я ясно сказал – это наша территория.

– Территория-то наша, – мягко согласился Юрий Антонович, – только, учитывая, какой вес имеет Азаров в деловых кругах города, плюс его неплохие связи с губернатором, я бы хорошенько подумал над этим вопросом.

– Нечего здесь думать, – Магомедов залпом допил чай и снова полез в карман за платком, – этих олигархов пора ставить на место. Знаешь, что такое вертикаль власти? – вопросил он, со значением посмотрев на своего подчиненного. – То-то же, теперь будут командовать те, у кого сила, а не те, кто денег больше нахапал.

Он вытер потное лицо и шею и уставился на Граблина. Тот, поняв, что полковник отступать не собирается, решил выложить ему дополнительную информацию.

– Я отправлял людей поговорить с родственниками погибших вчера в лаборатории, – сказал он, – есть кое-что интересное. Во-первых, все работы, проводимые там, окутаны завесой таинственности. Все сотрудники давали подписку о неразглашении… Но вы знаете, Мамед Мамедович, все же кое-что выяснить удалось. Судя по всему, профессор Спирягин, который до организации лаборатории работал в одном из научно-исследовательских институтов, разрабатывал теорию…

– Ну, чего он там разрабатывал? – нетерпеливо произнес Магомедов, видя, что Граблин замялся.

Граблин же просто не хотел загружать мозги начальника трудно произносимыми научными терминами, в которых и сам-то не очень разбирался, поэтому размышлял, как бы изложить все попроще.

– Короче говоря, – продолжил он, – Спирягин работал над проблемой невидимости.

– Человек-невидимка что ли? – недоверчиво поднял брови Магомедов. – Что-то слишком на сказку смахивает…

– Я сперва тоже так подумал, товарищ полковник, – кивнул Граблин, – но, кажется, не такая уж это и сказка. Не кажется ли вам, что спецслужба отобрала у нас расследование этого взрыва и последующего расстрела сотрудников лаборатории только потому, что не хотела рассекречивать информацию?

– Думаешь, Петр Сидорович в курсе?

– Не исключаю такой возможности, – кивнул подполковник. – Кстати, самого Спирягина в момент взрыва в лаборатории не было.

– Нужно его найти, – заявил Магомедов, – тогда можно будет вычислить тех, кто совершил налет на лабораторию.

– Уже ищем, – вздохнул Граблин, – только профессор со вчерашнего дня дома не появлялся.

– Лучше надо искать, – настойчиво повторил Магомедов.

– Это еще не все, Мамед Мамедович, – самое главное Граблин оставило на сладкое, – в лаборатории в момент взрыва был человек, так сказать, со стороны – некто Стрелков Сергей Петрович. Работает техником по ремонту холодильных установок в фирме «Фриз».

– Значит, не повезло мужику, – издевательски сочувствующим тоном изрек Магомедов, полагая, что Стрелков погиб вместе с другими.

– В том-то и дело, что здесь какая-то неувязочка получается. Охранник отметил его в журнале только на входе, а его трупа в лаборатории не оказалось.

– Ты откуда про журнал знаешь? – удивился полковник, – Петр Сидорович ведь его себе захапал.

– Захапал, – хитро улыбнулся Граблин, – а потом вынужден был передать его в прокуратуру – не может же он скрывать вещественные доказательства. А в прокуратуре у меня свой человечек работает – дал мне этот журнальчик полистать по большому секрету.

– Ну и жук ты, Антоныч, – улыбнувшись, Магомедов встал и снял китель. – Только что это доказывает?

– По-моему, – пожал плечами Граблин, – есть два варианта. Во-первых, те, кто совершили налет на лабораторию Спирягина, забрали тело Стрелкова с собой, что крайне проблематично, да и на кой черт оно им может понадобится? А во-вторых, Стрелков мог просто ускользнуть из лаборатории живым и невредимым.

– Верится с трудом, – усмехнулся Магомедов, меряя кабинет своими коротенькими шагами, – киллеры свое дело знают и… – он потряс в воздухе рукой, сжатой в кулак, не в силах сформулировать окончание фразы.

– Я только что просматривал рапорты, – сказал Граблин, не отреагировав на замечание начальника, – там есть интересные вещи. Вскоре после взрыва на площади взяли одну старуху, которая собирала бутылки, так вот, она, похоже, свихнулась, твердит все время про какой-то голос из поднебесья. Еще один гражданин, – он все-таки заглянул в свою папку, но тут же ее снова закрыл, – некто Трофимов, заявил, что примерно в это же время его сбил на улице прохожий, которого он не видел.

– Да мало ли каких идиотов нет! – пренебрежительно бросил полковник. – Если на всех обращать внимание… Ты что же, – спохватился Магомедов, – думаешь, что этот… как его там… – он сделал жест, каким обычно в ресторанах подзывают официантов.

– Стрелков, – подсказал Граблин.

– Да, Стрелков, – кивнул Магомедов, – невидимым стал?

Он рассмеялся коротким судорожным смехом, недоверчиво качнув головой.

– В рынке наряд задержал двоих граждан, один из которых утверждает, что другой его чуть не сшиб с ног, другой же утверждает, что даже не двигался с места, когда тот его ударил, – спокойно продолжал Граблин. – И еще, продавщица того же рынка утверждает, что у нее сама собой слетела на пол банка с маринованными огурцами.

– Да это же просто… это… – полковник вспомнил слово, которое слышал недавно по телевизору, – полутора… гейст.

– Похоже на полтергейт, – согласился Граблин, – если бы это был единичный случай. А если собрать все вместе?

– Ну и что? – ничего не понимая, пожал плечами озадаченный полковник.

– Ладно, Мамед Мамедович, – про себя Граблин проклинал полковника за его тупость, – значит, будем работать дальше в том же направлении?

– Да, – согласился Магомедов, устав от такого количества информации, – иди. И найди мне этого… профессора побыстрее. Он может знать, кто расправился с его лабораторией.

* * *

Визит незнакомца в костюме и его непонятные объяснения несколько встревожили Галину. Поэтому, приняв ванну, наскоро перекусив и сменив одежду на легкий хлопчатобумажный костюм с приталенным жакетом, она решила навестить мать, чтобы обсудить с ней таинственное исчезновение Сергея и в который раз поплакаться на свою судьбу. Галина спустилась на первый этаж, вышла на улицу и направилась к троллейбусной остановке.

– Смотри, Игорь, – Макс ткнул пальцем в сторону Галины, – куда это она?

– Вот ты и посмотри, куда она намылилась, – улыбнулся Дудин, – тебя она не видела, так что… Если приведет тебя к этому кренделю, сам знаешь, что нужно делать.

– Не первый год замужем, – выбираясь из машины, сказал Макс, в глубине души довольный, что представилась возможность размяться.

Больше Игорь Васильевич ничего говорить не стал, так как подразумевалось само собой, что Макс в любом случае вернется обратно или отзвонится на сотовый, если с «клиентом» все будет улажено. Он тоже ненадолго вышел на улицу – размять затекшие от долгого сидения ноги. Но даже двигаясь, он не на секунду не сводил взгляда с подъезда. Потом он снова устроился в салоне автомобиля, сделал несколько глотков минералки и закурил. Потихоньку начали надвигаться поздние летние сумерки, и Игорю Васильевичу приходилось еще больше напрягать зрение, так как фонари пока не зажглись. В какой-то момент ему показалось, что он видит, как открывается тяжелая металлическая дверь подъезда, и он ждал, что кто-то из жильцов сейчас выйдет из дома, но дверь снова сама собой закрылась. То есть, Дудину так показалось, потому что площадка перед домом оставалась пустой. Он со вздохом провел ладонью по лицу, пытаясь снять накопившуюся усталость, взял бутылку с минералкой и допил остатки воды. Промаявшись еще около полутора часов, Игорь Васильевич вдруг заметил, что одно из окон шестого этажа, где располагалась квартира Стрелкова, светится. Это был очень слабый свет, как-будто кто-то включил ночник или торшер в дальнем углу комнаты. Дудин был уверен, что ни жена Стрелкова, ни он сам домой не возвращались, поэтому решил, что свет забыла выключить Галина. «Только вот какого черта она его включала днем?» – сам себя спросил Игорь Васильевич. Когда же окна квартиры загорелись полным светом, он совсем растерялся. Такого с ним давно уже не было. «Я не мог его пропустить, – сам себя успокаивал он, – этот придурок ростом под метр восемьдесят». Но сомнения Игоря Васильевича продолжались не долго. Он привык действовать по обстоятельствам, когда невозможно было приготовиться к чему-то заранее. Он вынул из наплечной кобуры пистолет с глушителем, передернул затворную раму, досылая патрон в ствол и, привычным движением опустив оружие на место, вышел из машины. Кто бы ни был в квартире, а там наверняка кто-то был, это нужно было проверить.

Он не стал пользоваться домофоном, а, набрав известный ему код, быстро дошел до лифта и поднялся на шестой этаж. На площадке было тихо, и Дудин, прижавшись ухом к металлической двери, прислушался. Теперь уже не оставалось даже малейших сомнений, что в квартире кто-то обитает. До Игоря Васильевича донесся приглушенный звук шагов, кроме того, ему даже удалось уловить мужской голос, который напевал какую-то песенку. Слов разобрать Дудин не смог, да это и не было его главной задачей. Ему необходимо было ликвидировать Стрелкова и сделать это нужно было быстро: он и так уже потерял кучу времени с этим холодильщиком, а оставался еще профессор, который почему-то не явился вчера на работу.