Текст книги "Погнали! Откровенное и захватывающее путешествие по дорогам молодости"

Глава 5
Сека

Я повзрослел рано. Юношеские приключения, два года армии, работа, быстро меняющийся политический строй. В 1989-м перестройка утвердилась как главная государственная идеология, и вскоре республика Молдова превратится в отдельное государство. Масштаб событий сказался на каждом гражданине. Молодежь жаждала перемен, как сухая молдавская земля мечтает насытиться влагой. Новое поколение требовало все и сразу – «на блюдечке», – работать как родители, до седьмого пота, мы не хотели. Конец 1980-х – это начало эпохи рэкета, грязного бизнеса, бандитского произвола и азартных игр. Идеальная среда для мошенничества и спекуляций.

К началу 1990-х игровых зон стало больше, чем сигаретных ларьков. Поскольку в Новых Аненах «изысков» в виде автоматов и казино быть не могло – город слишком мал для крупного бизнеса, – народ выкручивался как мог. Популярностью пользовалась незамысловатая игра сека, недалекая родственница покера. В компании все тех же аненских катал – Андрюсика, Кисы и Немца – я превратился в карточного шулера.

Карты приносят мощные дивиденды – это я усвоил на раз. Мужики из кооператива предупредили о правилах, обучили разным приемам и комбинациям. Полагаю, увидев во мне преемника игорно-слесарной династии, они решили передать накопленные знания по наследству.

В команде держались на равных. Единственное, что выпроваживало игрока под стол, – его пустой карман. Но подлинный картежник руку себе отгрызет, а без карт не проживет! Поэтому занимали, перезанимали, оставляли в залог золото. Сека требовала жертвоприношений. Игра пожирала картежных сектантов, точно сатана. Я тоже припадал к игровому стулу так, что немели ноги. Сидел и сидел, играл и играл. Зомби видели? Вот точь-в-точь: худой, синий от винища, глаза красные, желудок прилип к спине, жопа замариновалась, а мне нипочем! У меня была чуйка на успех. Я верил, что выгляжу привлекательно в глазах фортуны. Игра дает право стать кем-то другим, и я представлял себя отрицательным персонажем гангстерского фильма, этаким авантюристом, одним из одиннадцати друзей Оушена.

В цеху Кобанюка играть умели. Мужики, надеясь на удачу, вытряхивали последнее, слова «проиграться до трусов» я познал буквально. Не тушевался и не дрейфил, мне просто нечего было терять. Каждый не единожды становился фаворитом, выигрывая кучу денег. И каждый мог даже унести бабло домой, но оно всегда возвращалось в игровую зону. Спустя месяцы бесконечных турниров стало казаться, что мне никогда не вывести свои деньги из игры. Теоретически, сорвав банк, можно навсегда покинуть стол, но твое имя ждет вечный позор. Не дать братану отыграться? Обиду не простят. Игроку позволено либо покинуть страну, либо раствориться пылью в воздухе, либо продолжать держать карту. Как видите, ни один вариант не совершенен, и я выбыл из игры, оставив все свои выигрыши.

Моих ровесников и поколение постарше коснулся непростой период перестройки и крушения СССР. Он же стал временем моей юности, когда глупости оправданы, риски неизбежны, а жизнь еще не обзавелась ни навигатором, ни путеводителем. Есть только характер, молодость и свое собственное слово. Не всегда правильное и справедливое, но – свое.

Глава 6
Погоня

Жизнь шла своим чередом.

Однажды в кооператив обратились настоящие бандиты. Они и выглядели как бандиты: подкачанные, в татуировках, с зачесанными волосами. «Лбы» настоятельно просили поправить «морду» грузового «Вольво», которое на перегоне из Одессы чмокнуло другую грузовую бандуру. Нам заявили:

– На все про все два дня, и без лишних вопросов.

Швондер хотел было отказать, но напор и холодный взгляд одного из непрошеных гостей его переубедил. А может, сработал силуэт кобуры на поясе одессита. В любом случае замдиректора защебетал:

– Два дня, хорошо, понял, ваше «Вольво» будет лучше, чем прежде.

– Лучше не нужно. Нужно как было, – ответили бандиты.

Швондер какой-то крабьей походкой переполз до ближайшего слесаря, которым оказался я. А вверив машину моим заботам, упорхнул со словами:

– Мне нужно в одно место, но это не значит, что я ничего не вижу. Смотри мне тут, Демьян, не накуролесь.

Кроме меня в боксе на тот момент оставался только Андрюсик, подкрашивавший багажник «запорожца». Я его окликнул:

– Эй, Андрей! Ты-то никуда не собираешься? Видал эти морды?

– Да, здоровые кабаны. Куда я могу собираться? Время – деньги. А иначе с удовольствием развалился бы на пляже с мафоном и пивком.

– Так, может, рванем на пляж? И воды заодно в роднике наберем. А чё? Нет ведь никого, сполоснемся и обратно. Можешь даже пиво открыть, я поведу.

 Прямо по курсу, у светофора стоял хозяин дорожного участка, маг серого асфальта, бог светофорного столба и повелитель скоростного режима – гаишник Кырлиг. Я хотел было затормозить, но вместо этого прибавил газу. Андрюсик схватился за голову: «Ванек, ты подписался. Нам крышка».

Предложение доехать до озера прозвучало просто так, ради разговора. Но мой взгляд приковала бандитская тачка. «Вольво» притягивало, как магнитом: вот бы прокатиться на такой громиле! Рабочие иногда использовали авто клиентов в личных целях, ссылаясь на тест-драйв после починки. Но прогон на машине таких воротил может плохо закончиться. Хотя… Что, в конце концов, может произойти? Поцарапаю? Так она уже…

Я принялся уговаривать Андрюсика подписаться на авантюру. Тот сопротивлялся:

– Тебе, я смотрю, жить надоело. Видел их рожи? Ладно рожи, а мышцы? Да ладно мышцы – пугач!

Но я его уговорил.

Просторный салон с полуразобранными дверями представился мне самолетом. Широкие сиденья, многочисленные кнопки и мощный рычаг. И я буду пилотом этого корабля? Да ладно! Это же нереально круто!

Озеро, на которое мы направились, располагалось на выезде из Новых Анен. Виноградники пестрили светлозелеными шапками одинаковой формы и высоты, в открытые настежь окна попадали незваные шмели да стрекозы. А теплый ветер с запахом свободы и вседозволенности разгонял беспокойство о слишком высокой скорости: на спидометре была почти сотка.

Вдруг Андрюсик закричал:

– В рот мне ноги, это ж Кырлиг! Тормози, твою мать!

Прямо по курсу, у светофора стоял хозяин дорожного участка, маг серого асфальта, бог светофорного столба и повелитель скоростного режима – гаишник Кырлиг (в переводе с молдавского «кочерга»). Вся округа боялась его как огня. С Кырлигом было невозможно договориться, будь ты хоть племянником чиновника, любовницей полковника или владельцем стольника. Он мог впаять штраф любому. А еще забрать права за превышение всего на пару километров, посадить в обезьянник за не включенные фары, настоять на увольнении с работы за то, что оказался не пристегнутым. Интересно, насколько нужно ненавидеть людей, чтобы так нагло проявлять свое чувство превосходства?

Я хотел было затормозить, но вместо этого прибавил газу. Скорость перевалила за сто десять. Андрюсик схватился за голову:

– Ванек, ты подписался. Нам крышка.

– Андрюха, ты о чем? У меня нет прав, машина без окон и дверей. Чего ты от меня ждал?

Зеркала показали, что Кырлиг следует за нами и сдаваться не планирует. Такая крупная рыба – удача для заскучавшего у светофора сотрудника ДПС.

Началось бездорожье. Я пропустил поворот на озеро и ушел в виноградную плантацию. От резкого заноса Андрюсик упал лицом мне на колени. Уверенный, что он меня уже ненавидит, попытался поднять приятелю настроение:

– Ты мне, конечно, нравишься, но не до такой же близости!

– Вот придурок! – возмутился Андрей.

Пыль поднялась столбом, кочки сверлили зад, подкидывая нас к потолку, чтобы и голова насобирала шишек. Я оглядываюсь в зеркала – мотоцикл совсем близко. Машина начинает буксовать, серо-желтые столбы песка взмывают ввысь метра на три. Ну, Кырлиг, держись, сейчас устрою тебе пустыню Сахару! Забуксовав, я давлю газ на полную, и позади образуется густой, беспросветный туман. Мотоцикл Кырлига превращается в невидимку. Для надежности повторяю трюк, а убедившись, что противник хотя бы на время остановлен, скрываюсь в виноградной роще.

Прямо по курсу должен был находиться вертолетный пункт, его использовали для орошения. Едва его увидев, я от радости заглушил двигатель. Такое поспешное решение привело к тому, что «Вольво» вышло из строя. Андрюсик огляделся:

– Аккумулятора нет! Капец!

Бли-и-ин, где я мог его скинуть? Наверное, на повороте в виноградник: звук послышался такой, будто что-то, без сомнений, отлетело. Между тем мы выскочили из машины и устремились к вертодрому: есть кто живой? Помогите! Никаких иллюзий, что Кырлиг отстанет и прекратит погоню, у меня не было. Вот только непонятно, на что я надеялся, ища поддержки у сотрудников госструктуры. Один из вертолетчиков, услышав нашу историю, отказался ввязываться и вернулся к своим делам. А второй разрешил сделать один звонок и посоветовал поскорее линять. Этот добрый мужик не хотел неприятностей, но дал беглецам шанс из-за личной неприязни к Кырлигу.

Я тут же связался с проходной кооператива. Трубку взял местный сторож Миша, он же отец Михаила Кобанюка. Едва поняв, кто звонит, старик взревел:

– Стой на месте и не дергайся! Я свяжусь с сыном, он займется вами, балбесами! Жди звонка.

Через несколько минут телефон затрезвонил.

– Да?!

– Мошонки борозда! – на проводе шипел от гнева Мишка-младший. – Вы чем думали, жопами? Недоноски! У вас огромные проблемы: мусора загребут, а бандиты на лоскуты порвут. И поделом будет, я ни слова в защиту не скажу. Это ж надо так вляпаться!

Стало ясно: за нами охотится вся милиция города, объявлен план «Перехват». Похоже, я встал обеими ногами в самый жир. Это же надо умудриться насолить абсолютно всем!

– Скажите, шеф, а менты знают, кто именно управлял машиной? – спросил я с надеждой.

– На ваше счастье, пока нет. «Вольво» нашли, Кырлиг идет по пятам. Вертолетная площадка – единственное место, где вы, два имбецила, можете быть. Мой вам совет: валите оттуда на хрен!

Я понимал, что, возможно, и не доживу до мести бандитов: Андрюсик прикончит меня раньше. И как только повесил трубку, родились слова:

– Андрюха, не бледней! Все отлично. Кобанюк сказал, что понять, кто крутил баранку, нереально. Мы – чисты! Кырлиг готовит план «Перехват», но у нас есть время, а значит, и шанс на спасение.

И мы действительно смогли выбраться из виноградников незамеченными. Самый бескомпромиссный сотрудник милиции остался с носом.

Но и на этом благосклонная нимфа нас не оставила. Обнаруженное «Вольво» так и не нашло своих хозяев, как оказалось, машина была без документов. Потерявший аккумулятор транспорт ленивые менты оставили в виноградных кустах. А бандиты посчитали: нужно иметь недюжинную смелость, чтобы связаться с такими людьми, как они, и отпустили дураков с миром. Кооператив помог им вывезти тачку ночью и бесплатно заменить аккумулятор. Ну, как бесплатно – за мой счет.

Позже, вспоминая тот день, я поражался своей везучести и удивительному, нестерпимому желанию загнуться молодым. Ведь все могло закончиться иначе.

Глава 7
«Волга»

В марте 1990-го в руки владельца кооператива «Лада» попал кабриолет марки ГАЗ 3102 «Волга» черного цвета. Да, вам не показалось – именно кабриолет. Это было не чудом отечественного автопрома или уникальной моделью для капризного заказчика, а последствием жуткой аварии на проселочных дорогах Новых Анен. Ровные края бортиков, словно острым лезвием, были спилены по всему периметру кузова. Ни одной царапины, ни одной трещины не наблюдалось…

– Ювелирно сработано! – первое, что я сказал, обнаружив идеальный спил.

Швондер между тем осматривал прибывший металлолом скептически. Единственное, что отличало самозванец от настоящего кабриолета, – образовавшийся в задней части смятый капюшон металла. Вместительный багажник «Волги» напоминал небрежно сваленный купол парашюта после приземления. Если кузов седана выглядел комично, то салон казался совершенно новеньким и чистым. Его портила только засохшая бледно-коричневая кровь, кругами разного диаметра, словно пейзаж хохломы, разбросанная по кожаным чехлам, пластмассовой панели, встроенному мини-бару. Издали мне вообще привиделось, что яркие, цветные штрихи – это тканевая обшивка с леопардовой печатью.

Владельцем числился Александр Пунга – значимое лицо, представлявшее местный госаппарат. Секретарь райкома. Его сын, Георгий Пунга, который, собственно, и привез останки машины в ремонт, при всех связях отца не нашел желающих исправить последствия аварии. Меня не оставляла мысль, что я хорошо знаю этого человека, но не могу понять, где и когда столкнула нас судьба. Я знал, Георгию было около двадцати семи, но выглядел он гораздо старше. Возможно, такой вид ему придавала поселившаяся в глазах печаль старика, познавшего все невзгоды мира.

– У меня нет времени разбираться с этим хламом. Поговорите с одним из моих слесарей, – Швондер повысил голос. – Если они возьмутся – в чем я сомневаюсь, – значит, возьмутся. Я же в свою очередь диагностирую смерть вашего питомца. И напоминаю, что цены на металлолом не по прайсу.

Я пожал крепкую руку гостя. Но расспрашивать его не спешил. Неожиданно он сам начал рассказывать об аварии – словно близкому другу:

– Произошло страшное. Мой отец попал в катастрофу…

Глубоко вздохнув, Георгий попробовал сглотнуть, но ком переживаний в горле не позволил освободить дыхание. Все мы ведем себя подобным образом, попав в немилость к судьбе.

Из мини-магнитофончика раздавалась популярная тогда песня Си Си Кетч с жизнеутверждающим названием ‘Couse you are live. Я только-только скопировал этот и другие хиты у своего закадычного друга Витьки Подсивальникова. Запись с кассеты на кассету оставалась чуть ли не единственным способом заполучить иностранную музыку, ведь в те годы ее невозможно было купить легально. И музыкальных радиостанций не существовало. Качество записи ужасало, но разве эта мелочь могла остановить желающих услышать шлягер? Молодежь отрывалась на дискотеках, во дворах и на «квартирниках» под ту же Си Си Кетч, даже если прекрасная поп-дива с мягким вокалом начинала петь баритоном, едва у «мафона» садились батарейки.

Понимая, что Георгию необходимо выговориться, я заглушил магнитофон и поспешил в сторону углового диванчика, в недрах которого хранилась бутылка советской водки. Этот тайник не раз спасал важнейшие государственные переговоры «гаражного формата». Нашлись и стакан, и нехитрая закуска. Откинув голову назад, Георгий залпом опустошил емкость с горячительным и уже через мгновение смог наконец выдохнуть.

– Примерно месяц назад шел проливной дождь со шквалистым ветром. Ну, ты наверняка знаешь последствия. Размыло дороги, даже асфальтированные, их до сих пор толком не укрепить ни песком, ни щебнем. А некоторые завалило вырванными с корнем деревьями. Впрочем, дорог в нашем городе отродясь не было. Оттого ваши мастерские и остаются на плаву.

Что я мог возразить? Дороги в Новых Аненах и впрямь – один в один проселочные пути глухих деревень. Неровные, без четких границ, с многочисленными ямами, поросшие клевером и подорожником. Клумбы, а не дороги!

Георгий продолжил:

– Возвращаясь с работы, отец не заметил, что навстречу мчится трактор-сеялка. Он ничего не мог сделать, не мог затормозить, не мог свернуть! Понимаешь? – Георгий слегка повысил тон, словно в надежде оправдать отца, совершившего какое-то преступление. – Он не хотел умирать! Каждый день я представляю эту мясорубку, и каждый раз не могу поверить… Мне снится, как отец кричит и зовет на помощь: «Сынок, я не хочу умирать! Останови трактор!» Его хриплый голос звучит все тише, он задыхается, а на губах – кровавые сгустки, ползущие на подбородок. Холодный пот и судороги в животе будят меня среди ночи. Поначалу еще и тошнило, но это прошло… Даже организм протестует, он тоже отказывается верить. Понимаешь?!

Георгий заглотнул воздух, будто в отместку пытаясь захватить побольше жизни.

– Отцу оторвало голову и располосовало туловище. Сеялка раздробила органы, кости и мышцы, словно он не человек, а говяжья туша. А водитель трактора остался жив-здоров! Хоть и в тюрьме, но он когда-нибудь будет свободно ходить по земле! Я понимаю: погодные условия, злой рок. Но верить в справедливость этого мира отказываюсь. Папа мог сделать столько полезного для нашего города, его миссия не окончена! Как мне с этим жить?

 Слова «папа», «папка» будто открыли в моей душе какую-то заповедную дверь. Мужчина редко произносит их при других мужиках. Скорее скажет «отец», «батя», «пахан». А «папка» – это слишком личное…

Что я мог сделать, кроме как выслушать? Безутешное горе необходимо пережить самому. Мне было очень жаль Георгия, и я попытался его успокоить:

– При столкновении такой силы он не испытывал боли. Авария отключила мозг за секунду. Для него все прошло мгновенно.

– Ты так думаешь?

– Я абсолютно уверен. Мой родственник – патологоанатом, – соврал я. – Твой отец был добрым человеком, и он сейчас в лучшем месте, я не сомневаюсь.

– Мой родимый папка. Я так доверял ему. Мы никогда не ссорились, были настоящей командой. Все знали папу как строгого руководителя, лишенного людских слабостей. Некоторые за всю жизнь не ловили даже намека на улыбку в свою сторону. Но в семье, со мной, он не казался сухим или каменным. Никогда пальцем не тронул ни меня, ни мамулю… Бедная мама, она-то теперь как?

Слова «папа», «папка» будто открыли в моей душе какую-то заповедную дверь. Мужчина редко произносит их при других мужиках. Скорее скажет «отец», «батя», «пахан». А «папка» – это слишком личное…

– Сын должен оставаться сильным ради матери, – сказал я, будто чертов мудрец. – Каждому уготована смерть, но не каждый, прожив хоть сто лет, может сделать больше, чем твой отец. Александр Федорович успел выполнить важнейшее дело – вырастить любящего сына, воспитать в нем достойного человека. А боль пройдет, горечь утихнет. Нужно время.

Георгий так и не притронулся к закуске. Его волновали только водка и папиросы. Как ни странно, нас никто не тревожил. Наступил вечер, пятница, рабочие уже поспешили к семьям. Мой отчаявшийся гость делил со мной горе и водку. Рассказывал об аварии и близости с отцом, не стыдясь своих чувств. И я принял на себя ответственность за услышанное. Возникло желание позаботиться о парне, который был много старше. Не знаю, что больше впечатлило тогда: стойкость духа, с которой этот невероятно сильный человек держался, или произошедший поворот судьбы – она вновь свела меня с человеком, вдохновлявшим меня в еще детстве.

Глава 8
Родом из детства

Когда я учился в первом классе, Жора уже заканчивал школу. Разница в восемь лет – казалось, он был старше меня на целую жизнь! Найти пример для подражания несложно, особенно если ты ребенок, фанат фильмов и книжек о героях. Для меня таким героем стал Жора. Энергичный юноша с густой черной шевелюрой и невероятной харизмой – он был лидером среди сверстников. Его врожденное понимание справедливости не позволяло разным выскочкам устанавливать порядки, перечившие свободной атмосфере школы.

По традиции, именно первоклассники провожали выпускников во взрослую жизнь. И наш давно построенный 1 «Б» с нетерпением разглядывал прибывающих на праздник гостей. Никому из малышей еще не приходилось выступать на публике, но все дети знали, что кого-то выберут «на звонок». Я переживал тоже, даже прыщами покрылся от такой ответственности.

И вот, наконец, скучная торжественная болтовня завершилась и настал кульминационный момент. Директор школы торжественно озвучил: «Внимание! Первый звонок!»

И, пробираясь через администрацию школы, появляется он, Георгий Пунга – кто же еще? Статный, с идеально уложенными волосами, в белоснежной рубашке, которая выгодно оттеняла смуглую кожу. Жора был похож на молодого испанца, идущего к алтарю на собственной свадьбе. С колоколом в руках он медленно направлялся по проходу вдоль притихших первоклашек. А встретившись со мной глазами, ловко подхватил меня на руки и посадил себе на плечо. В одно мгновение я оказался выше всех. Жора передал мне свой колокол. «Звоночек», на минуточку, был размером с мою голову, да и весил никак не меньше. Но я отважно и крепко его схватил и принялся что есть мочи трясти из стороны в сторону. Мне казалось, этот адский звон над ухом слышит вся планета, а я бесповоротно оглохну.

Неужели все это происходит со мной? Задыхаясь от счастья, я понял, что смотрю по сторонам и хочу уловить выражение на лицах людей. Аплодисментов нам с Жорой досталось разительно больше, чем всем предыдущим чтецам, певцам и ораторам. Тогда я впервые понял, что овации – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Неизвестный мужчина даже пару раз свистнул. И лишь моя мама закатывала глаза: она-то прекрасно знала, что скрывается за ангельской внешностью маленького «звонаря».

Жора ловко снял меня с плеча:

– Молодец, отстрелялся. Большая ответственность, но ты справился блестяще! Признавайся, малой, тряс со всей мощи?

– Нет, я могу еще громче! – Это было неправдой.

– Мы им понравились, а ты вообще настоящая звезда!

Жора подмигнул, что сотворило в моей душе настоящий переворот. Теперь я знал: никогда не выпущу этот день из памяти. Все продолжали хлопать, а мой герой улыбался и крепко держал меня за руку.