Текст книги "Обеспечение прав личности в досудебномпроизводстве по уголовным делам: законодательное регулирование и правоприменительная практика"

5. Учитывая, что следователь обязан уведомить потерпевшего о предъявленном обвиняемому обвинении, а в случае если потерпевший заявит ходатайство об ознакомлении с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого – предоставить ему такую возможность, и что данное право возникает у потерпевшего не по окончании расследования, а непосредственно после предъявления обвинения, целесообразно внести изменение в п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК РФ, дополнив после слов «или об отказе в этом» словами «постановления о привлечении в качестве обвиняемого», и в ст. 172 УПК РФ, дополнив ее ч. 10 следующего содержания: «10. Следователь в письменном виде уведомляет потерпевшего о предъявленном обвиняемому обвинении».

6. Принимая во внимание определение Конституционного Суда РФ от 4 ноября 2004 г. № 430-О, в соответствии с которым правоприменительные органы, обеспечивая на досудебной стадии уголовного судопроизводства права и законные интересы потерпевшего, должны предоставлять ему возможность знакомиться с постановлениями о назначении судебных экспертиз, независимо от их вида, и с полученными на их основании экспертными заключениями, следует внести изменение в ч. 2 ст. 198 УПК РФ, исключив слова «в отношении которых производилась экспертиза», а также в п. 11 ст. 42, исключив слова «в случаях, предусмотренных частью 2 статьи 198 настоящего Кодекса».

7. В целях единообразного применения уголовно-процессуального закона необходимо внести изменения в п. 13 ч. 2 ст. 42 УПК РФ, дополнив после слов «об отказе в этом» словами «о создании следственной группы», а ч. 2 ст. 163 УПК РФ после слов «обвиняемому» дополнить словами «потерпевшему».

8. Исходя из требований международно-правовых актов и конституционных положений об обеспечении прав потерпевшего на возмещение вреда, причиненного преступлением, следует предусмотреть в ГК РФ (ст. 151) возможность компенсации морального вреда, причиненного гражданину действиями, нарушающими его имущественные права.

9. Учитывая как публичные, так и личные интересы, было бы целесообразным в рамках уголовного дела разрешить предъявление и рассмотрение всех гражданских исков, связанных с совершенным преступлением.

Глава 2. Законодательное регулирование прав участников уголовного процесса со стороны защиты и их обеспечение

Назначением современного российского уголовного судопроизводства является не только защита прав потерпевших от преступления, но и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. В связи с этим вопросы, связанные с определением понятия и процессуального положения подозреваемого, не только не теряют свою актуальность, но и продолжают оставаться одними из наиболее проблематичных в теории уголовного процесса[29]29
  См.: Шадрин В. С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Волгоград, 1997. С. 95.


[Закрыть].

В соответствии со ст. 46 УПК РФ подозреваемым признается:

лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело;

лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления;

лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения;

лицо, которое уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке ст. 223¹ УПК РФ.

Анализ развития института подозреваемого в уголовно-процессуальном законодательстве РФ позволяет сделать вывод о тенденции к расширению оснований появления в уголовном деле подозреваемого.

На основе анализа дореволюционной юридической литературы[30]30
  См., нарпример: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб., 1915. С. 378; Любинский П. И. Гарантии прав подозреваемого при производстве дознания // Вестник советской юстиции. 1924. № 15. С. 457; Стучевский В. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1913.


[Закрыть] можно говорить об отсутствии в отечественном уголовном процессе проблемных вопросов, связанных с подозреваемым. В первую очередь это было обусловлено тем, что в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. не проводилось четкое разграничение подозреваемого и обвиняемого как участников уголовного процесса. Они рассматривались в качестве лиц, подвергающихся уголовному преследованию. При этом подозреваемый являлся кратковременным участником дознания, предшествующего началу предварительного следствия.

В советский период в практике органов следствия и дознания было традиционным первоначально допрашивать лицо в качестве подозреваемого, а затем при наличии достаточных к этому оснований – в качестве обвиняемого[31]31
  См.: Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С. 277.


[Закрыть].

Отсутствие достаточно четкой регламентации процессуального положения подозреваемого не только не способствовало обеспечению прав подвергшихся уголовному преследованию лиц, но и обусловливало многочисленные ошибки, нередко допускаемые в ходе расследования. Поэтому нет ничего удивительного в том, что отечественные ученые уделяли пристальное внимание поиску путей выхода из создавшегося положения.

Суть наиболее интересного варианта решения, предложенного М. С. Строговичем и впоследствии нашедшего отражение в уголовно-процессуальном законе, заключалась в том, чтобы считать подозреваемыми только тех лиц, в отношении которых при производстве по уголовному делу до привлечения в качестве обвиняемого применяется задержание или одна из мер пресечения[32]32
  См.: Строгович М. С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951. С. 118.


[Закрыть]. Таким образом, подозреваемым признавалось, во-первых, лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления, во-вторых, лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения (ст. 52 УПК РСФСР).

Отмечая безусловно новаторский подход к разрешению рассмотренной выше проблемы, нельзя не отметить, что М. С. Строгович не считал применение задержания и мер пресечения к лицу до его привлечения в качестве обвиняемого проявлением уголовного преследования и, как следствие, исключал подозреваемых из числа лиц, подвергаемых уголовному преследованию. К последним, по мнению автора, относились лишь обвиняемые[33]33
  См.: Строгович М. С. Указ. соч. С. 111, 113.


[Закрыть].

Что касается УПК РФ, то системный анализ его норм дает основание для вывода о том, что законодателем было воспринято большинство предложений ученых и правоприменителей о целесообразности признания подозреваемым лица, в отношении действий которого возбуждается уголовное дело.

Такой подход законодателя, во-первых, подтверждает правомерность возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица. Допустим, уголовное дело возбуждается в отношении военнослужащего, самовольно покинувшего воинскую часть, или в отношении лица в связи с незаконным ношением оружия и т. п., когда не возникает сомнения, что именно данное лицо совершило преступление. Во-вторых, он свидетельствует о стремлении избежать существования в уголовном процессе так называемых заподозренных свидетелей или свидетелей-подозреваемых, т. е. лиц, в отношении которых имелись основания возбудить уголовное дело, но они не задерживались, к ним не применялись меры пресечения, а достаточные основания для привлечения их в качестве обвиняемых пока отсутствовали.

Однако нельзя не отметить, что с принятием УПК РФ далеко не все проблемы, связанные с процессуальной фигурой подозреваемого в уголовном судопроизводстве России, оказались разрешены. Законодатель не учел, что предварительное расследование осуществляется не только в форме предварительного следствия, но и в форме дознания, которая, кстати, применяется в подавляющем большинстве случаев. В отличие от следствия при производстве дознания привлечение в качестве обвиняемого – не обязательная процедура, а, скорее, исключение из правил, поскольку обвинение впервые излагается в обвинительном акте, который составляется по окончании расследования. При этом если уголовное дело возбуждено по признакам преступления, а лицо не задерживалось и к нему не применялись меры пресечения, то в ходе расследования оно имеет статус свидетеля, что, бесспорно, нарушает его право на защиту.

Данное обстоятельство послужило поводом для внесения изменений в УПК РФ, ст. 46 которого была дополнена новым основанием – признавать лицо подозреваемым, если оно уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке ст. 223¹.

Не вызывает сомнения, что в указанных обстоятельствах подозреваемый при производстве дознания сможет лучше реализовать свои права. При этом в случае возникновения подобной ситуации на предварительном следствии (уголовное дело возбуждено по признакам преступления, лицо не задерживается и к нему не применяются меры пресечения) до предъявления обвинения указанное лицо в подавляющем большинстве случаев участвует в качестве «заподозренного» свидетеля. Следует отметить, что поскольку такая процедура, как уведомление о подозрении, предусмотрена лишь для предварительного расследования в форме дознания, следователи не рискуют ее применять при производстве предварительного следствия, хотя, на наш взгляд, в данном случае допустимо использование правил аналогии.

Затронув проблему аналогии в уголовном процессе, нельзя не обратить внимание на то, что уголовно-процессуальное законодательство РФ не содержит норму, предусматривающую возможность применения аналогии, хотя многие ученые-процессуалисты такую возможность при соблюдении ряда условий не отрицают[34]34
  См.: Рыжаков А. П. Уголовный процесс: учебник для вузов. М., 2002. С. 29–30; Уголовный процесс: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. В. П. Божьева. М., 2002. С. 48 и др.


[Закрыть]. Так, по мнению Г. А. Лобанова, вопрос о разрешении аналогий может и не упоминаться в каком-либо юридическом акте, однако само применение аналогии возможно[35]35
  Лобанов Г. А. Применение законодательства по аналогии // Юрист. 1999. № 10. С. 4.


[Закрыть].

Рассматривая вопросы применения аналогии, в том числе и в уголовном судопроизводстве, многие юристы берут за основу правило «разрешено лишь то, что предписано законом» или «разрешено все, что прямо не запрещено законом». В связи с этим следует отметить, что использование правила «разрешено лишь то, что предписано законом» в принципе исключает использование аналогии в уголовном процессе России в связи с отсутствием в УПК РФ соответствующей нормы, разрешающей применение аналогии. Использование же правила «разрешено все, что прямо не запрещено законом» позволяет создать основу для реализации аналогии в ходе уголовного судопроизводства. Причем УПК РФ содержит положения, согласно которым возможно использование правил, не запрещенных законом. В частности, в п. 11 ч. 4 ст. 46 указано, что подозреваемый вправе защищаться иными средствами и способами, не запрещенными УПК РФ. То же правило действует в отношении обвиняемого (п. 21 ч. 4 ст. 47), защитника (п. 11 ч. 1 ст. 53). Приведенные нормы свидетельствуют о допустимости обращения участников уголовного процесса со стороны защиты (подозреваемого, обвиняемого, защитника) к способам защиты своего права и законного интереса, в отношении которых отсутствует запрет в УПК РФ, т. е. к сходным способам. Таким образом, фактически в уголовном процессе действует правило «разрешено то, что не запрещено законом», что, в свою очередь, позволяет применять аналогию, поскольку она не запрещена законом.

Конституционный Суд РФ также неоднократно обращал внимание на возможность использования аналогии в уголовном процессе. Так, в постановлении от 28 ноября 1996 г. «По делу о проверке конституционности ст. 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края»[36]36
  СЗ РФ. 1996. № 50. Ст. 5679.


[Закрыть] он указал: «Возможные пробелы в уголовно-процессуальном регулировании… могут быть восполнены в правоприменительной практике органов, ведущих судопроизводство, на основе процессуальной аналогии». Позднее Конституционный Суд РФ не раз подтверждал данную позицию в своих решениях[37]37
  Так, в постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» указано, что при решении вопроса о применении в отношении членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы меры пресечения, предусмотренной ст. 108 УПК РФ, должны обеспечиваться и при решении вопроса о применении в отношении названных категорий лиц домашнего ареста, тем самым также допустив применение норм по аналогии.


[Закрыть].

Анализ норм уголовно-процессуального закона также свидетельствует о возможности использования аналогии. Например, согласно ч. 3 ст. 225 УПК РФ потерпевшему или его представителю по его ходатайству могут быть предоставлены для ознакомления обвинительный акт и материалы уголовного дела в том же порядке, который установлен ч. 2 ст. 225 для обвиняемого и его защитника. Однако в ч. 2 указанной статьи не указан порядок ознакомления с материалами уголовного дела. Такой порядок установлен применительно к предварительному следствию (ст. 217 УПК РФ). При этом важно отметить, что названная норма не является правовой основой дознания, поскольку оно производится в порядке, установленном гл. 21, 22, 24–29 УПК РФ. Таким образом, можно сделать вывод о допустимости применения уголовно-процессуальной нормы по аналогии.

Вышеизложенное дает основание говорить о необходимости закрепления в УПК РФ положения, разрешающего применение аналогии уголовно-процессуальной нормы, что требует соответствующего законодательного разрешения. Бесспорно, наличие такой нормы позволит оперативно разрешать не урегулированные УПК РФ ситуации, послужит резкому сокращению обращений в Конституционный Суд РФ по поводу несоответствия тех или иных норм УПК РФ Конституции РФ ввиду того, что органы предварительного расследования, прокурор или суд не смогли применить норму закона по аналогии, и в конечном счете положительно отразится на обеспечении прав личности в уголовном судопроизводстве.

Возвращаясь к вопросам, связанным с основаниями появления подозреваемого в уголовном процессе, отметим, что одним из таких оснований является его задержание.

Следует согласиться с мнением ряда ученых, считающих, что задержание – не просто неотложное следственное действие, а разновидность ареста, точнее, краткосрочный арест, производимый в неординарных, не терпящих отлагательства случаях во избежание наступления отрицательных последствий для раскрытия преступления[38]38
  См.: Бекешко С. П., Матвиенко Е. А. Подозреваемый в советском уголовном процессе. Минск, 1993. С. 87; Григорьев В. Н. Задержание подозреваемого органами внутренних дел. Ташкент, 1998. С. 13–14.


[Закрыть]. Специфика задержания как средства оперативного реагирования на обнаруженное преступление при обстоятельствах, указывающих на конкретное лицо как на совершившее его, предопределяет особенности применения данной меры без санкции прокурора или решения суда и, как правило, без вынесения постановления.

В соответствии с п. 11 ст. 5 УПК РФ задержание подозреваемого – мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Общим условием ее применения является совершение лицом преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы. Как любая мера процессуального принуждения, задержание допускается лишь при наличии оснований, прямо указанных в законе, иное влечет за собой нарушение прав подозреваемого.

Под основанием задержания следует понимать совокупность обстоятельств, обусловливающих возможность и необходимость его применения.

Согласно ч. 1 ст. 91 УПК РФ лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих основанеий:

когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

когда потерпевший или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление;

когда на этом лице или на одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления.

Закон допускает задержание и при наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления. К их числу отнесены, например, показания лиц, не являющихся очевидцами, различные документы, показания обвиняемого о соучастниках и т. д. Однако даже если имеются основания подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано только при наличии, по крайней мере, одного из следующих условий:

если лицо покушалось на побег, не имеет постоянного места жительства или не установлена его личность;

если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора направлено в суд ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.

Одной из важнейших гарантий соблюдения прав подозреваемого является своевременное и с соблюдением требований закона составление протокола задержания. Он должен быть составлен в срок не более трех часов после доставления подозреваемого в орган дознания, к следователю или прокурору. В протоколе делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены права, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, а также указываются дата и время его составления, дата, время, место, основания и мотивы задержания подозреваемого, результаты личного обыска и другие обстоятельства его задержания. Протокол подписывается лицом, его составившим, и подозреваемым.

Как следует из анализа положений ч. 4 ст. 92 и ч. 2 ст. 46 УПК РФ, задержанный подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов с момента его фактического задержания, в том числе и для реализации его права дать объяснения и показания по поводу возникших в отношении него подозрений. Между тем реализация подозреваемым указанных прав регламентируется законом лишь применительно к его задержанию. Вследствие этого не ясно: если уголовное дело было возбуждено в отношении конкретного лица либо к нему была применена мера пресечения до предъявления обвинения, должно ли это лицо быть допрошено не позднее 24 часов? Однозначного ответа на данный вопрос закон не дает. Наряду с этим в уголовно-процессуальном законе отсутствует четкое указание на то, каким образом подозреваемый, в отношении которого было возбуждено уголовное дело либо к которому была применена мера пресечения до предъявления обвинения, узнает о своих правах.

Согласно ч. 4 ст. 146 УПК РФ о принятом решении руководитель следственного органа, следователь, дознаватель незамедлительно уведомляют лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело. В свою очередь, в соответствии с ч. 2 ст. 101 УПК РФ копия постановления или определения об избрании меры пресечения вручается лицу, в отношении которого оно вынесено, а также его защитнику или законному представителю по их просьбе. Одновременно лицу, в отношении которого избрана мера пресечения, разъясняется порядок обжалования решения об избрании меры пресечения (ч. 3 ст. 101). Таким образом обеспечивается лишь одно из прав подозреваемого – право знать, в чем он подозревается, получить копию постановления о возбуждении против него уголовного дела, либо копию протокола задержания, либо копию постановления о применении к нему меры пресечения, предусмотренное п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ. Что касается иных прав, предусмотренных ст. 46, то, поскольку применительно к рассматриваемой ситуации они остаются для подозреваемого неведомыми, на наш взгляд, налицо существенные нарушения прав подозреваемого на защиту.

Помимо этого, анализ ч. 3 ст. 46 во взаимосвязи с п. 2 ч. 1 этой же статьи, а также с ч. 1 ст. 96 и ст. 101 УПК РФ позволяет говорить об уязвимости прав подозреваемого, в отношении которого избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.

Уголовно-процессуальный закон обязывает следователя, дознавателя сообщить о произведенном задержании подозреваемого прокурору в письменном виде в течение 12 часов с момента задержания. Также не позднее 12 часов с момента задержания подозреваемого дознаватель, следователь или прокурор уведомляют кого-либо из его близких родственников, а при их отсутствии – других родственников или предоставляют возможность такого уведомления самому подозреваемому.

О задержании военнослужащего уведомляется командование воинской части. При задержании подозреваемого, являющегося членом общественной наблюдательной комиссии, образованной в соответствии с законодательством РФ, об этом уведомляются секретарь Общественной палаты РФ и соответствующая общественная наблюдательная комиссия. Если подозреваемый является гражданином или подданным другого государства, то в этот же срок уведомляется посольство или консульство этого государства.

Закон разрешает не производить уведомление при наличии соответствующей санкции прокурора, если в интересах предварительного расследования есть необходимо сохранить в тайне факт задержания. Исключение составляют случаи, когда подозреваемый является несовершеннолетним.

Уведомление о задержании обеспечивает подозреваемому право на свидания с защитником, родственниками и иными лицами и осуществление переписки – порядок и условия предоставления подозреваемому этих прав определяются Федеральным законом от 15 июня 1996 г. «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»[39]39
  СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2964.


[Закрыть].

В связи с этим целесообразно отметить, что в данном случае речь идет об уведомлении родственников или иных лиц при задержании подозреваемого. Между тем нельзя не указать на отсутствие ясности применительно к ситуации, когда подозреваемому изначально избирается мера пресечения в виде содержания под стражей. Возникает ли в данном случае обязанность соответствующих органов уведомить о принятом решении указанных в законе лиц?

По нашему мнению, и в этом случае с целью недопущения нарушения права подозреваемого на защиту необходимо внесение соответствующих изменений в УПК РФ.

Задержание и избрание меры пресечения в виде заключения под стражу имеют единую природу, поскольку являются формой лишения свободы до постановления приговора. При этом задержание в отличие от заключения под стражу ввиду отсутствия разрешения суда – упрощенная форма, существующая ограниченный отрезок времени.

В Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. используется терминология, позволяющая судить об общности этих категорий. Так, в ст. 5 Конвенции предусматриваются как допустимые случаи лишения свободы в связи с необходимостью осуществлять уголовный процесс: «законный арест или задержание лица, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению его в совершении преступления или в том случае, когда обоснованно считается необходимым воспрепятствовать совершению им преступления или его побегу после совершения преступления». И далее: «Каждое арестованное или задержанное в соответствии с пунктом 1 «с» настоящей статьи лицо в срочном порядке доставляется к судье или другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда».

Следовательно, как задержание, так и заключение под стражу охватываются общим понятием предварительного заключения и лица, в отношении которых они применяются, ставятся в равные условия судебной защиты их прав. Вышеизложенное позволяет прийти к выводу о том, что обеспечение прав подозреваемого не зависит от оснований его появления в уголовном процессе.

Более того, обеспечение прав подозреваемого не должно ставиться в зависимость от наличия оснований, указанных в ст. 46 УПК РФ.

Конституционный Суд РФ последовательно придерживается позиции, сформулированной им в постановлении от 27 июня 2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова»[40]40
  СЗ РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.


[Закрыть], согласно которой при реализации подозреваемым права на защиту необходимо учитывать нетолько формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении его следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрений против него.

Вышесказанное в полной мере справедливо и в отношении обвиняемого – лица, в отношении которого вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого или вынесен обвинительный акт.

Как подозреваемый, так и обвиняемый имеют право на защиту от уголовного преследования, которое включает в себя право указанных лиц защищаться самим, пользуясь предоставленными уголовно-процессуальным законом правами, либо квалифицированной юридической помощью, в том числе помощью защитника бесплатно. В соответствии со ст. 46 и 47 УПК РФ подозреваемый (обвиняемый) вправе знать, в чем он подозревается (обвиняется), представлять доказательства; заявлять ходатайства и отводы; давать показания и объясняться на родном языке или языке, которым он владеет; пользоваться помощью переводчика бесплатно; участвовать с разрешения следователя в следственных действиях, производимых по его ходатайству или ходатайству его защитника либо законного представителя, знакомиться с протоколами этих действий и подавать на них замечания; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда и принимать участие в их рассмотрении судом и т. п.

Столь существенный объем процессуальных прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, с одной стороны, позволяет говорить о том, что указанным участникам уголовного судопроизводства предоставлены достаточно широкие возможности по осуществлению своей защиты от уголовного преследования. С другой стороны, возможность воспользоваться этими правами должна обеспечиваться соответствующей обязанностью органов предварительного расследования, прокурора и суда.

Как уже отмечалось, в соответствии со ст. 16 УПК РФ суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными уголовно-процессуальным законом способами и средствами. В случаях, предусмотренных УПК РФ, обязательное участие защитника и (или) законного представителя подозреваемого или обвиняемого обеспечивается должностными лицами, осуществляющими производство по уголовному делу.

Таким образом, реализация права подозреваемого (обвиняемого) на защиту не только обеспечивает охрану его законных интересов, но и создает определенный баланс с уголовным преследованием, что позволяет успешно реализовать назначение уголовного судопроизводства[41]41
  См.: Парфенова М. В. Обеспечение права подозреваемого (обвиняемого) на защиту в досудебных стадиях уголовного процесса // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть].

Права подозреваемого, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, во многом совпадают с правами обвиняемого, предусмотренными ст. 47, что вполне оправданно, поскольку указанные лица являются участниками уголовного процесса со стороны защиты. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, несмотря на самостоятельный процессуальный статус этих участников процесса, Конституционный Суд РФ указал на возможность обеспечения прав подозреваемого по аналогии с правами обвиняемого.

Так, рассматривая жалобу гражданина А. А. Бадиловского на нарушение его конституционных прав ч. 8 ст. 162 УПК РФ, поскольку она не возлагает на следователя обязанность уведомлять подозреваемого и его защитника (как это имеет место в отношении обвиняемого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя) о продлении срока предварительного следствия, Конституционный Суд РФ, исходя из принципов состязательности и равноправия сторон, на основе которых осуществляется судопроизводство, а также из того, что подозреваемый и его защитник, равно как и обвиняемый и его защитник, являются участниками уголовного процесса на стороне защиты, противостоящей стороне обвинения, пришел к выводу, что указанная норма не препятствует подозреваемому и его защитнику в ознакомлении с постановлением следователя о продлении срока предварительного следствия и не исключает необходимость их уведомления следователем в письменном виде о продлении срока следствия[42]42
  См.: определение Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 года № 239-О «По жалобе гражданина Бадиловского Антона Анатольевича на нарушение его конституционных прав частью восьмой статьи 162 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2004. № 40. Ст. 3990.


[Закрыть].

В другом случае, рассматривая жалобу гражданина А. Н. Танюхина, подозреваемого по уголовному делу, считающего, что отсутствие в ст. 46, 198 и 217 УПК РФ указания на право подозреваемого снимать копии с предоставляемого ему для ознакомления заключения эксперта нарушает его конституционные права, Конституционный Суд РФ отметил, что регламентация права на ознакомление с материалами уголовного дела в ходе предварительного следствия определяется значимостью данного права как гарантии конституционного права граждан на защиту, в том числе судебную, на данной стадии уголовного судопроизводства; закрепляя конкретные механизмы реализации прав на судебную защиту и ознакомление с документами и материалами, непосредственно затрагивающими права и свободы заинтересованных лиц, федеральный законодатель не может вводить такие правила, которые противоречили бы принципам уголовного судопроизводства и создавали неустранимые препятствия в реализации участниками уголовного судопроизводства своих прав (в том числе права на обжалование действий и решений органов предварительного расследования и суда), приводя тем самым к фактическому их упразднению; к таким последствиям могло бы приводить, в частности, лишение обвиняемого права снимать за свой счет копии с предъявляемых ему для ознакомления материалов уголовного дела, связанных с выдвинутым против него обвинением и могущих свидетельствовать о незаконности или необоснованности действий и решений дознавателя, органа дознания, следователя и прокурора. Данная правовая позиция, как указал Суд, в полной мере применима при оценке конституционности норм уголовно-процессуального закона, регулирующих аналогичные права, связанные с ознакомлением в ходе предварительного расследования с отдельными материалами уголовного дела, применительно к другому участнику уголовного судопроизводства – подозреваемому[43]43
  См.: определение Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2007 г. № 343-О-П «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Танюхина Александра Николаевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 46, частью четвертой статьи 47, частью первой статьи 198 и частью второй статьи 217 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // ВКС РФ. 2007. № 5.


[Закрыть].

Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает определенный процессуальный механизм, который направлен на реализацию права подозреваемого (обвиняемого) на защиту от предъявленного обвинения при решении вопроса о назначении и проведении судебной экспертизы. Указанные участники процесса имеют право знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении; о привлечении в качестве экспертов указанных им лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном экспертном учреждении; о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту; присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту, знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта. При недостаточной ясности или полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела подозреваемый (обвиняемый) и его защитник вправе ходатайствовать о назначении дополнительной судебной экспертизы, производство которой поручается тому же или другому эксперту, а в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или при наличии противоречий в выводах эксперта или экспертов – о назначении повторной экспертизы, производство которой поручается другому эксперту.

При этом следует отметить, что нарушение прав подозреваемого (обвиняемого) при назначении и производстве судебной экспертизы приводит к весьма негативным последствиям, а именно – к признанию заключения эксперта недопустимым доказательством.

Возможность использования подозреваемым (обвиняемым) данных прав в совокупности с правом собирать и представлять доказательства по уголовному делу может иметь определенные, установленные законом ограничения.