Текст книги "Осколки надежд"

Глава 8
Встреча

Погода испортилась в одно мгновение. Только что на небе не было ни облачка, припекало солнце, и вдруг ветер пригнал грозовые тучи, заморосил дождь, сделалось сыро и неуютно. Шум падающих капель мешал вслушиваться в другие звуки. Накинув капюшон куртки, Егор вяло шагал по грунтовке в Чапаевку, обходя пузырившиеся дождем лужи. На душе было скверно. Куда теперь податься, он не знал. То есть вариантов особо не было, точнее, оставался всего один – вернуться в Чапаевку и ждать, когда закончится треклятый карантин. Но ведь он сказал Митяю, что уезжает… А вдруг бандит заподозрит неладное и выпустит Егору кишки где-нибудь в лесочке? Так, на всякий случай, чтобы не сболтнул ничего лишнего. А может «сболтнуть» сразу? Прийти сейчас и рассказать другим сталкерам все как было? И про Митяя, и про банду его, повиниться за свою неосмотрительность… Но ведь могут и наказать за причастность к убийству того несчастного одиночки, попавшегося им возле леса. Разбираться не станут. Один выкрикнет: «Мочить таких надо!», и все подхватят, выведут в чисто поле и…

Мысли Егора прервали донесшиеся из леса выстрелы и крики. Он замер, прислушиваясь, и через несколько мгновений до его ушей долетел звук отдаленного взрыва. Затем все стихло. Полянин осторожно двинулся вперед, но тишину снова нарушил треск автоматных очередей. Теперь выстрелы раздавались громче, и было ощущение, что они приближаются. Оглядевшись по сторонам, Егор юркнул в кусты, под деревья, растущие слева от дороги, и притаился, наблюдая сквозь ветви. Вскоре послышался шум продирающегося через кустарник тела, и на дорогу выскочил молодой человек с пистолетом в руке. Одет он был в защитного цвета брюки и куртку, шнурованные коричневые ботинки на толстой подошве, а на плечах висел рюкзак, тоже защитного цвета. По одежде, выражению лица и позе его можно было принять за наткнувшегося на медведя туриста или грибника. Он затравленно оглянулся, дважды саданул назад, по кустам, из пистолета и бросился через дорогу, прямо туда, где спрятался Егор. В этот момент из леса появился его преследователь с автоматом в руках. На свою беду, убегавший оказался на открытом пространстве. Автоматчик, показавшийся Егору знакомым, вскинул оружие и дал короткую очередь в спину преследуемого. «Турист» вскрикнул, выгнулся вперед, ноги его подкосились, и он упал у самого края дороги. Однако пистолет не выпустил и сознания не потерял и теперь полз к кустам, в которых засел Полянин. Между тем из леса показались еще двое, и Егор узнал новых участников сцены – Митяя и его подручных.

– Митяй, где эта падла?! Ушел? – закричал один из преследователей.

– Не-а, вон – ползет. Далеко теперь не убежит! А где Финик?

– Зацепил этот урод Финика. Мы его возле тех двоих оставили, за хабаром приглядывать.

Митяй закинул автомат за спину.

– Ладно, потрошим этого и возвращаемся! Ствол мне! – предупредил он остальных. – Интересно, что за волына?

«Грибник» тем временем дополз до края дороги и соскользнул по мокрой траве в канаву, прямо под ноги Егору. На миг журналисту захотелось тихонько отступить вглубь леса и исчезнуть, пока его не заметили, но он подавил в себе это желание. «Так же нельзя! – зашептала совесть. – Они убьют его». Раненый что-то простонал, вызвав в душе Полянина новый укол жалости. Это решило исход внутреннего противостояния Егора в пользу жертвы. Он высунулся из кустов, схватил человека за лямки рюкзака и потащил его под прикрытие растительности. Но, конечно, Полянина заметили. Митяй вновь схватился за автомат:

– Стой! Куда, сука?!

Не обращая внимания на окрик, Егор затащил раненого за дерево и сам спрятался за ним. Беглец, не приходя в сознание, что-то пробормотал неразборчиво, пистолет выпал из его рук. Полянин подобрал оружие и сжал его рукоять, это придало ему уверенности в себе.

– Митяй! – позвал он. – Это я! Егор!

– Егор? – удивленно отозвался главарь банды. – Ты же, падла, уехать хотел…

– Не подходи! Стрелять буду!

– Чего-чего? – расхохотался Митяй, медленно приближаясь к кустам. – Стре-е-елять? Уж не из обреза ли, что я тебе, лоху, впарил? Так он не стреляет!

Егор направил ствол вверх, намереваясь дать предупредительный, и нажал на спуск. Раздался выстрел, отморозки присели от неожиданности, а журналист оглох, потому что по неопытности не догадался вытянуть руку с пистолетом подальше от уха.

– Ах, ты тварь! – раздался злобный голос Митяя.

Тут же по нему ударили из автоматов. Егор вжался в дерево, прячась и заодно прикрывая раненого собой. В воздухе взвизгнули пули, осыпались ветки кустарника, несколько выстрелов угодило в сосну, за которой он укрылся, и в стороны разлетелись кусочки коры.

– Выходи, урод! Не выйдешь – хуже будет!

Егор решился на отчаянный шаг. Он видел, как это делают в боевиках, – нужно быстро перекатиться к другому дереву, ловко кувырнувшись и одновременно стреляя в нападавших. А дальше… Дальше корреспондент еще не знал, что будет, но времени на раздумье у него не было. Он собрался с духом, прыгнул вбок, перекувырнулся через голову, вытянув руку в сторону дороги, трижды успел нажать на курок и оказался уже за деревом, раздавив задницей пучок мухоморов. Егор ожидал если не канонады в свой адрес, то хотя бы активной стрельбы, но лишь эхо его собственных выстрелов затихало, метаясь среди деревьев. Даже ругани бандитов не последовало в ответ, только в воздухе витал запах пороховых газов. «Затаились, гады. Обходят», – решил Полянин и аккуратно высунул голову из-за ствола, чтобы оценить диспозицию…

На дороге лежали трое. В центре, лицом вниз – Митяй, чуть позади него – сообщники. Капли дождя весело барабанили главарю по спине, затянутой в черную кожаную куртку, разлетались водяными брызгами, отчего казалось, что его тело окутано мистической туманной дымкой. Егор протер глаза. Этого просто не могло быть! Он с удивлением уставился на оружие в своей руке. Затем, подумав немного, решил подкрасться поближе и посмотреть. Аккуратно раздвинув ветки кустов, Полянин сделал вприсядку несколько шажков и замер, ощутив, что в его затылок уперлось что-то твердое.

– Брось оружие, – произнес чей-то смутно знакомый голос.

Егор повиновался, внутренне прощаясь с жизнью и холодея от липкого страха.

– Повернись. Медленно, – последовал приказ.

Журналист повернулся, обнаружив перед своим лицом дуло короткой винтовки с глушителем, и поднял глаза на обладателя ствола.

– Ты! – выдохнули одновременно.

Охотник стоял, нахмурившись, наставив оружие на Егора и пытаясь сообразить, к чему ведет эта неожиданная встреча и что здесь происходило пару минут назад. Возникла театральная пауза.

– Хабар, что ли, не поделили? – наконец спросил сталкер, кивая в сторону трупов.

– Хабар?..

– Чего за войнушку затеяли, спрашиваю?

– А! Так ты… вы… вы видели?

– Видел что? – спросил Кюри и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Их видел, тебя – нет, в чем тебе и повезло. Кто, по-твоему, их положил? Ты, что ли? Тоже мне, Клинт Иствуд…

– А… я… – Полянин смешался, чувствуя, что рановато возомнил себя лихим стрелком, и разозлился: – Я вообще не с ними! Я здесь случайно оказался!

– Как и они? – издевательски кивнул Охотник.

– Сейчас! – корреспондент потянулся к лямкам рюкзака.

– Аккуратно! – предупредил сталкер, покачав стволом винтовки.

Егор медленно снял рюкзак, расстегнул клапан и достал из целлофанового пакетика журналистское удостоверение. Протянул его Охотнику. Тот взял «корочки», отступил на шаг назад, взглянул на фото, сверяясь с оригиналом, и швырнул удостоверение обратно Полянину.

– Журналист… – презрительно скривил губы сталкер и добавил мрачно: – В Зоне журналистов нет.

– А я? – возразил Егор.

– Головная боль моя, – отрезал Охотник. – Много здесь всякого народа: ученые, инженеры, слесари, водители, строители, доктора, учителя… Даже политики попадаются. Но только все они бывшие! А в действительности есть лишь сталкеры, торгаши, бандиты и зомби. На зомби ты вроде не похож – трупных пятен нет. На торговца – тоже, больно тщедушный. Что остается? Сталкер или бандит! Ну, так кто ты?

– Мне материал собрать надо было… – не сдавался Полянин.

– Значит, сталкер, – задумчиво произнес Кюри.

Егор пожал плечами – пусть будет сталкер, лишь бы не пристрелил его этот чокнутый, как перестрелял шайку Митяя.

– Могли бы и извиниться… – буркнул журналист.

– За что?! За то, что документы забыл у бандита спросить?

Новоявленный сталкер смолчал, признавая справедливость аргументов, но ему все же было обидно, что Охотник не удосужился хотя бы высказать сожаление по поводу ошибочного отношения к его личности.

– А как вы… их всех?.. – спросил он, показав на трупы бандитов.

Но в этот момент из-за дерева раздался стон. Охотник мгновенно встрепенулся.

– Кто это?

– Там раненый, – попытался встать на ноги Егор. – Ему нужна помощь…

– Сидеть!

Пятясь, Охотник дошел до кустов, бросил взгляд на лежавшее тело и, увидев давешнего «ученого» американца, удивленно поднял брови.

– Иди сюда, «мародер», – позвал он Егора.

– Я не мародер! Меня Егором зовут, – пробурчал журналист, приближаясь.

– Значит, Егор Мародер. Звучит? Этот как сюда попал?

– Так от Митяя он убегал.

– От кого? – не понял Кюри.

– Ну, от бандитов.

– А остальные где?

– Кто «остальные»?

– С ним люди должны быть, вроде военных…

– Нет, не было никого. Он один был.

– А что с ним?

– Похоже, ранен.

– Куда?

– Да не знаю я! В спину, наверное. Послушайте, я шел по дороге, а тут стрельба рядом. Я спрятался в кусты, а он выскочил из леса и побежал ко мне, но потом его догнал Митяй, выстрелил и ранил, а я затащил сюда…

– Переверни его на живот, – приказал Охотник.

– Я… Что? А, ладно.

Егор повиновался и осторожно перевернул раненого лицом вниз. Человек застонал и пробормотал что-то нечленораздельное.

– Рюкзак с него сними, а лучше срежь лямки, не надо его сильно тормошить.

Покопавшись в карманах, Полянин обнаружил лишь тот неудобный ножик, который он втихаря от банды прикарманил, – наследство убитого сталкера. Режущие кромки, хоть и небольшого размера, были весьма острыми, и Егор без труда отделил рюкзак от лямок.

– Куртку разрежь. Видишь дырочку?

Между лопаток виднелось аккуратное отверстие. Крови не было. Журналист сделал два широких разреза – крест-накрест и обнаружил под курткой легкий бронежилет. Его ткань также была повреждена пулей.

– Так, хорошо, – удовлетворенно кивнул головой Охотник. – Теперь над плечами лямки, которые броник держат. И по бокам тоже.

Егор просунул руку под куртку и, нащупав лямки, срезал их по очереди.

– А теперь осторожно приподнимай…

Журналист потащил бронежилет на себя. Под ним у раненого была футболка, пропитанная кровью. Кюри забрал у Полянина тыльную часть «кирасы» и внимательно осмотрел ее.

– Повезло парню, – он показал остроносую пулю, по счастливой случайности застрявшую в металлической пластине бронежилета. – Дай-ка мне ножик и отойди, свет загораживаешь.

Егор отступил на пару шагов назад и протянул нож Охотнику.

– Все интереснее и интереснее, – пробормотал сталкер, приняв оружие. Повертел его в руках, разглядывая, хмыкнул, затем опустился на корточки и разрезал майку на спине раненого. Скинул рюкзак, извлек похожую на аптечку коробочку и бутылку водки. Открыв коробочку, Кюри взял стерильный бинт, отрезал от него приличный кусок и, обильно смочив его водкой, протер спину пострадавшего, обнаружив небольшую круглую рану в месте, куда угодил самый кончик пули. Далее он достал пузырек с каким-то порошком, посыпал рану, отчего сочащаяся кровь зашипела, а раненый застонал. Приклеив пластырем марлю, сталкер вынул из кармана плаща носовой платок и вытер руки.

– Надо привести его в чувство. – Охотник встал, возвращая нож Полянину. – Бросать здесь нельзя, а нести… На себе тащить тяжеловато будет.

– А куда нести?

– В ближайшее поселение. Крыша над головой хоть какая нужна. Ранен-то он вроде не сильно – царапина. Ну, гематома еще есть, и ребра наверняка сломаны. Возможно, также ушиб легких. Дойти должен, не торопясь, если очухается. Подожди меня здесь.

Кюри поднялся с колен и направился к лежавшим на дороге трупам бандитов. Егор перевернул раненого на спину, тот был в глубоком обмороке. По возрасту он выглядел ровесником Егора. Совсем молодой, волосы черные, лицо гладко выбритое, даже легкий запах лосьона после бритья остался, несмотря на дождь. «Военный, наверное, – решил Полянин. – Или силовик». Вернулся Охотник, бросил к ногам Егора укороченный автомат и два магазина.

– Обращаться умеешь?

Тот кивнул, вспоминая стрельбы на институтских военных сборах.

– А ты… А вы не боитесь, что я…

– … Зона рассудит, – прервал сталкер. – Нам еще идти вместе неизвестно сколько – мало ли, кто или что по дороге попадется? Так что оружие тебе необходимо. Да и рассказ твой выглядит правдиво…

Кюри достал бутылку с водкой и, открутив пробку, поднес к губам пострадавшего.

– Ну-ка, хлебни, приятель.

Но залитый в рот алкоголь раненый выплюнул, так и не приходя в себя.

– Не пойму я, что с ним, – развел руками Охотник. – Психоблокировка, что ли?

Он похлопал по щекам американца, затем отвесил уже пару откровенных оплеух – тот лишь что-то промычал, голова его безвольно моталась.

– Придется нести на себе… Полкилометра я, полкилометра ты, так до села и доберемся. Там уже кому-нибудь его сдадим.

– Я в Чапаевке поселился, – сказал Егор.

– Вот и отлично, значит, несем к тебе. Держи, – Охотник протянул журналисту винтовку и свой рюкзак. Тот удивленно воззрился на сталкера.

– Держи! – уже нетерпеливо повторил Кюри. – Я не доверяю людям наполовину. Какая разница, если ты в любой момент можешь мне в спину выстрелить?

Размышляя над сказанным, Полянин запихнул вещи раненого в свой рюкзак, повесил на плечо котомку Охотника и винтовку и, взяв автомат в руки, приготовился идти.

– Только стволом не размахивай, – предупредил сталкер. – Вниз его опусти. И палец на крючке не держи, дурная манера!

Взвалив себе на спину раненого, Кюри вышел к краю дороги и двинулся в направлении Чапаевки, стараясь держаться под деревьями так, чтобы и мокнуть меньше, и не по открытому пространству идти. Егор следовал за ним, глядя по сторонам. В паре ему пришлось играть роль замыкающего, но он слабо себе представлял, что должен при этом делать, и потому сосредоточился на себе – чтобы куда-нибудь не влипнуть по глупости. Впрочем, здесь, вблизи Рубежа, аномалии уже не попадались.

Через полкилометра сменились. Идти с ношей весом около восьмидесяти килограмм было тяжело, но это Егора не пугало – до Чапаевки всего два километра. Правда, Полянин забыл отдать рюкзак американца Охотнику, и теперь какой-то твердый предмет упирался ему в область нижних ребер, причиняя неудобства. Сталкер шел сзади с винтовкой в руке, блестя складками мокрого плаща.

– Не устал? – спросил он журналиста после десяти минут пути.

– Нет.

– А на вид субтильный такой, – покачал головой Кюри. – В который раз убеждаюсь, насколько внешность может быть обманчивой.

Егор действительно не чувствовал усталости. Каждый шаг давался с трудом, все-таки ноша была немаленькая, ноги проваливались в мягкую, раскисшую землю, но вместе с тем было ощущение, что шагать так он может до самой Чапаевки.

– Вы-то как там оказались?

– На выстрелы прибежал. Глянул из-за деревьев – трое отморозков увлеченно по кустам лупят, ничего не замечают. Ясно было, что они сейчас кого-то еще завалят, вот и решил помочь. Я их сразу вспомнил. Снял по очереди, со спины, они даже и не сообразили. Не люблю бандитов, но обычно с ними не связываюсь. Почти всегда ходят кодлой не менее пяти человек, вглубь Зоны не залезают, знают, что опасно. А вот подкрысить чего, завалить одиночку и обобрать – это за милое дело…

– А Рубеж вы где преодолевали?

– Там неподалеку карьер есть известковый…

– А! Знаю. Тот, что по краю Темного Леса тянется?

– Точно. Вот если вдоль карьера идти, то он потом заворачивает и к тому месту выводит, где у тебя перестрелка с бывшими подельниками вышла.

– Они мне не подельники! – вновь возмутился Егор.

– Да понял я, – отмахнулся сталкер. – И там, в одном месте, колючки вообще нет. Только мало кто об этом знает, участок этот густо зарос кустарником, который вояки периодически вырубают, чтобы колючку протянуть, но он вырастает снова через день-два. Аномалия такая. Что с ним делать – никак решить не могут. А кое-кто уже давно там дорожку минную снял, пока они резину тянут. Теперь если сквозь заросли продраться, то сразу за Периметром окажешься. Пассажир наш, судя по царапинам, тоже там прошел. Хорошо в мины не влез. Ширина безопасного прохода всего метров пять-шесть, дальше снова мины начинаются. Повезло.

– А разве возле Периметра их ставят?

– А ты не знал? В тех местах, которые с постов не просматриваются, ставят. Ладно, стопори мотор. Пересменка, ты уже и так с километр его прешь на себе.

– Да я не устал, – Егор даже с некоторым сожалением расстался с ношей, опуская раненого на землю.

– Не корчь из себя супергероя, а то надорвешься, – взваливая американца на плечи, проворчал Охотник. – Пойдем, немного уже осталось.

Между тем дождь кончился, солнце посверкивало в разрывах облаков, а в деревьях запели птицы. Здесь, на самой границе Зоны, они чувствовали себя вольготно, но ближе к центру не селились. В лучах склоняющегося солнца блестели капли воды на листьях деревьев. Снова начало припекать.

К Чапаевке вышли уже около пяти часов вечера, сменившись последний раз, Охотник тяжело дышал и вытирал пот с лица, Егор же, напротив, – довольно бодро тащил раненого на своем горбу. Взойдя на крыльцо дома, журналист аккуратно сгрузил американца на влажные от дождя доски.

– Пришли, подождите тут, – сказал он, обращаясь к Охотнику. – Я за ключом сбегаю.

«Каморка» наполовину был заполнена, звучала ненавязчивая мелодия, Папа Карло за стойкой довольно пыхтел трубкой. Старик любил именно такое состояние своего заведения, когда оно и не пустует, и в то же время не битком забито. Это позволяло ему без труда вслушиваться в разговоры сталкеров, впитывая информацию о Зоне, в которую он уже не мог ходить. А сталкеры поболтать любили, все-таки развлечений в Зоне и возле нее было не так уж много.

– Ребята, а чего я сегодня видел… Тут неподалеку, километрах в четырех, стаю псов. Громадную – голов эдак в пятьдесят, – с жаром говорил один красномордый.

– Да брось заливать! Полсотни собак? Где бы их столько взялось? – спрашивал другой, худой, маленький очкарик с крысиными чертами лица.

– Вот чудак, зачем мне врать-то? Своими глазами видел.

– И че? Они тебя не почуяли?

– Так я же издалека, в бинокль… – размахивал руками красномордый.

– Когда?

– Да часа два назад.

– Брехня все!

– Нет, не брехня, – вмешался третий, морщинистый, с редкими зубами. – Я в Зимовище был у «пеплов». Туда какой-то новичок прибежал с глазами, что две спутниковые тарелки. Тоже про собак говорил, мы ему не поверили. А потом слышали издалека стрельбу, взрывы, и дым, будто лес горит… Кто-то, похоже, на них нарвался… Или они на кого-то…

– Вот! Я же говорю – видел собственными глазами! А стрельба – так это, я думаю, вояки с ними сражались, больше некому.

– Ну и что теперь? – с ленцой произнес очкарик.

– Как что? Это если вдуматься, то пятьдесят хвостов! Сколько денег можно «поднять»? – красномордый задумался, пытаясь в уме подсчитать сумму, которую можно было выручить с продажи.

– Ну, да, – прервал его мысли беззубый. – Так чего ты растерялся? Подошел бы, попросил. Так, мол, и так, нужны мне очень ваши хвосты, граждане псы, а то водку жрать не на что. Соблаговолите отстегнуть и выложить!

– Да пошел ты! – беззлобно огрызнулся красномордый. – Я же говорю, что, если бы ловушку какую организовать?

– Ну, иди – организовывай. Ищи теперь этих псов. Сам знаешь – вот они были, а вот их нет. И куда вся стая девается и откуда берется – непонятно.

Папа Карло довольно щурился, усмехаясь в усы. Все эти разговоры были ему знакомы и близки.

В заведение ворвался Егор. Старик поглядел на него без удивления, словно и не сомневался в возвращении новичка. Прочие сталкеры либо мельком взглянули, либо вообще не подняли головы. Человеком больше, человеком меньше – какая разница?

– Решил вернуться?

– Да… То есть нет. Так получилось, Папа Карло, дай ключ от дома.

– На, держи, – улыбнулся старик, протягивая ключ новичку. – Так чего не уехал-то?

– Так не выпускают же! Карантин.

– Карантин? – вопрос повис в воздухе, и в забегаловке наступила тишина. – Что это значит?

Зашумели остальные сталкеры:

– С чего вдруг?

– По какому праву?

– Они, может, хотят всех нас уморить здесь?

– Это все ученые…

– Нет, вояки…

– Да успокойтесь вы, – отозвался Папа Карло. – Какая вам разница: карантин – не карантин? Будто у каждого из вас по официальному разрешению в кармане лежит, ага.

Все снова замолчали, потому что большинство действительно проникли на территорию нелегально, но любые ограничения со стороны властей всегда воспринимались в штыки.

– А если я, например, соберусь? Что тогда? – спросил беззубый.

– Наверное, вояки над нами эксперимент какой-нибудь хотят поставить, – вмешался красномордый. – Вот увидите, пустят какую-нибудь ракету с отравой, просто чтобы посмотреть, что будет тут с нами. Мы же вне закона, за нас никто и не спросит…

– Верно!

– Надо пойти и разузнать!

– Вот ты и пойдешь…

– Почему я?

– Ты предложил.

В баре снова стало шумно, но Егору добавить было нечего, и потому он взял ключ и поспешил к дому.

Раненого уложили на топчан, он дышал ровно, не стонал и не бредил, похоже, уже просто спал. Егор сходил к колодцу, набрал воды и, растопив печку, принялся за приготовление ужина. Хотя все приготовление сводилось к тому, чтобы разогреть тушенку, нарезать хлеб и колбасу. Но так получилось, что теперь Охотник был вроде как у новичка в гостях, и поэтому волей-неволей журналисту пришлось взять на себя роль гостеприимного хозяина. Сталкер уходить не торопился, он спокойно уселся в комнате за стол и, разобрав винтовку, чистил оружие шомполом.

– Вы давно здесь? – спросил Егор.

– Давно, – последовал ответ без каких-либо дополнительных пояснений.

– А чем живете?

– Как и все.

– Артефакты продаете?

– Нет, – отрезал Кюри таким тоном, что спрашивать о чем-либо еще Егору расхотелось. Тем не менее, любопытство пересилило:

– А чем же тогда?

– Другими заказами.

Благоразумие подсказало, что лучше воздержаться от расспросов по поводу «других заказов». Закончив с винтовкой, Охотник принялся за автомат Егора, качая головой при виде того, как предыдущий обладатель запустил оружие.

– Ты мне лучше скажи, почему ты за ключом куда-то ходил? Это не твой дом? – оторвавшись от чистки автомата, спросил Охотник.

– Мой. Я днем сегодня только ключ отдал Папе Карло. Уезжать собирался.

– А! Решил все-таки воспользоваться моим советом после встречи с мимиком? Почему не уехал?

Егор подернул плечами, вспоминая ночные похождения.

– Не выпустили. Карантин…

– Не понял, – удивился Охотник.

– Говорят, карантин объявлен. Почему, на сколько – ничего не сказали. И коменданта нет, посоветовали приходить завтра.

– Интересные дела… – почесал затылок сталкер. – И что ты теперь собираешься делать?

– Да ничего, – пожал плечами Полянин. – Ждать, когда карантин снимут.

– Ну, а в Зону-то ты зачем подался?

– Так я же говорил – за материалом для радио.

– Ясно, на радио, значит, работаешь? – произнес Охотник.

– Ага. А что вы с теми щупальцами сделали? – поинтересовался Егор.

– Съел.

* * *

– У тебя мой нож сохранился? Не потерял? – спросил Охотник.

Егор и сталкер сидели за столом, они уже поужинали и успели накатить по одной. В окна вползали сумерки, и Полянин зажег керосинку. Электричества в доме не было.

– Да, конечно. Сейчас, – журналист выдвинул ящик старого комода, где у него хранилась вся посуда, и достал кинжал Охотника. – Держите.

– Спасибо, – Кюри спрятал клинок за голенище сапога. – Кстати, а что за «зубочистка» у тебя… Которой ты одежду распарывал. Можно взглянуть?

Егор порылся в кармане и, достав ножик, протянул его Охотнику.

– Интересная штучка, – вертя заковыристую полоску стали в руках, произнес сталкер. – Где ты его взял?

– Подобрал, – не соврав, но и правды не сказав, ответил журналист.

– Подобрал? – задумчиво произнес Охотник. – А в каком месте, если не секрет?

– А вам-то что за дело? – рассказывать о том, как этот нож попал в его руки, Егору не хотелось.

– Знаешь, что это? – ответил вопросом на вопрос сталкер.

– Ножик.

– Это не ножик, пародия одна. Зубочистка, как есть.

– И что с того?

– Ничего особенного, в данном случае это не главное…

– Я не понимаю, – пожал плечами новичок. – А что главное?

– Главное заключается в названии, – продолжал Охотник. – Этот нож зовется «зубочистка». Откуда бы мне это знать?

– Ну, и откуда? – фыркнул журналист.

– Это просто. Я уже видел его раньше. И знал человека, которому он принадлежал. А говорю я о нем в прошедшем времени, потому что, раз нож у тебя, значит, владельца уж нет в живых. Вряд ли он отдал бы тебе его добровольно, ведь даже кличку свою он получил по названию ножа. В общем, я жду от тебя подробного рассказа о последних минутах жизни славного сталкера по прозвищу Зубочистка, – договорил Охотник и как бы случайно подвинулся на скамейке поближе к углу, в котором было составлено оружие.

Деваться было некуда, пришлось Егору излагать все, как на исповеди. Поначалу слова давались с трудом, но вскоре он разговорился, чему немало способствовала пропущенная перед началом рассказа «вторая». Охотник слушал внимательно, не перебивал. На изложение всех событий у Полянина ушло максимум пять минут.

– Митяй, похоже, просто испугался, что я могу на него стукануть, ну вот и… – закончил свой рассказ журналист. – Значит, Зубочистка – это тот самый сталкер, которого мы…

– Завалили на краю Темного Леса! – закончил за него Охотник. – Выходит, что так. А что у него с собой было из хабара?

– Не помню. Я тогда перенервничал сильно… Вроде аптечки были, патроны, консервы какие-то… Вода в бутылках… Ну, и фигня всякая.

– Всякая фигня… – эхом задумчиво повторил Охотник.

– Ну, да. Зажигалка, сигареты… Что-то еще было… Граната одна была.

– И где теперь все это барахло?

– Не знаю. Рюкзак у Митяя остался, я ему отдал, когда в кусты пошел.

– Ладно, – кивнул сталкер.

– А вам зачем?

Охотник ничего не ответил и погрузился в раздумья. По всему выходило, что устройство, о котором рассказывал Клоп, либо брошено возле трупа Зубочистки, либо в вещах бандитов. Он мысленно выругал себя за то, что не обыскал вещмешки убитых им отморозков сразу. Теперь придется тащиться обратно, хотя, быть может, уже ни вещей, ни самих трупов на месте не окажется. И что делать, если так и случится? Где искать прибор? А вдруг кто-то, кто его найдет, отнесет устройство Клопу в надежде выручить хоть какие-то гроши? Нужно торопиться.

– А почему вы про нож стали расспрашивать только сейчас, а не в лесу? – прервал его размышления журналист.

– Никогда не знаешь, к чему расспросы приведут, – изрек сталкер. – Ну, например… вдруг у тебя какая-то неприятная история с ним связана? А тут я со своими подозрениями. В общем, мог случиться конфликт, и пришлось бы от тебя избавиться, а кто тогда американца потащит? Так что сначала дело, потом расспросы.

– Ясно, – поморщился Полянин от такой прагматичности Охотника.

– Ну, ладно, – засобирался Кюри. – Я, пожалуй, пойду, но загляну завтра утром.

– Зачем?

– Американца проведать, может, что интересное расскажет. Непонятно, как он с бандитами столкнулся. И будь с ним осторожнее. Если ночью очухается, так перепугается.

– А он кто?

– Вроде бы ученый.

– Не похож он на ученого.

– Не похож, – согласился сталкер. – Но все же и не военный, скорее, какой-то консультант или специалист. Ладно, бывай. До завтра.

С этими словами Охотник забрал свои вещи и ушел, оставив Егора наедине с представителем заморской державы.