Текст книги "Посредник. С той стороны. Дилогия"

Ольгу Сергеевну и Александра Николаевича Гоша нашёл около заплёванной скамейки, расположившейся в тени сразу нескольких деревьев у входа в реанимационное отделение, во дворе всё той же больницы, где он недавно разговаривал с Алексеем. Женщина стояла рядом с мужем, который сидел, свесив изрядно поседевшую голову и смотрел на грязный асфальт у своих ног. Рука Ольги Сергеевны лежала на плече мужчины, но взгляд её был пустым и отсутствующим.

Неловко кашлянув, Гоша коротко поздоровался и, не теряя времени, принялся за расспросы.

– Да что такое-то, в самом деле – посетовала Ольга Сергеевна усталым голосом – Когда всё это уже закончится, а?

– Оля, перестань – не поднимая головы прервал её Александр Николаевич – Давай по делу.

– К нам зашёл сосед – покорно принялась рассказывать она – Петя, с пятого этажа. Он неблагополучный. Ну, пьёт. Давно уже. У него в квартире ужас что твориться. Хлам, вонь, тараканы по всему подъезду расползаются. Антисанитария.

Гоша понимающе кивнул.

– Но Саша дружил с ним в детстве.

– Ну, не дружил, гуляли вместе, в одном дворе жили – счёл нужным уточнить Александр Николаевич.

– Ну да, ну да – согласился Георгий. Связи, приобретённые в детстве и юности не всегда помогают в жизни и порой бывают весьма обременительными. На один "учился в классе с главврачом" приходится, зачастую, десяток таких вот неблагополучных Петь, общаться с которыми не хочется, а послать к чёрту неловко, да и совестно. Как будто ты виноват, что у тебя жизнь сложилась неплохо и большие несчастья обошли твою семью стороной.

– И он периодически заходит попросить… Занять немного денег, когда совсем плохо.

– И не отдаёт?

– Да как раз отдаёт, хоть и очень не скоро обычно. Он гордый. Просто мы, как бы…

– Не хотите с ним общаться.

– Не то, что бы.. – начала Ольга Сергеевна.

– Да не хотим – махнул рукой её муж – Чего уж тут. Жалко его. Но – не хотим. Я ему сто раз говорил, давай, завязывай. Лечись. Я и денег дам. Врачам только.

– А у него всегда оправдания. И истории, и причин тысяча. Обещания, когда трезвый – поддержала мужа Ольга Сергеевна. – А сам… – она махнула рукой.

– И сегодня он снова зашёл… – вернул разговор в нужное русло Гоша.

– Да, как обычно. Стал рассказывать. Что работу нашёл и завтра начнёт. Только вот сегодня полечиться нужно. А денег, как назло нет, кошелёк на рынке стащили.

– Разговор где происходил, в гостиной?

– Да нет, мы туда пока стараемся не ходить. В прихожей.

– Мы его в квартиру не приглашаем – Александр Николаевич, похоже, решил быть честным до конца – Говорим в прихожей. Иначе его потом не выгонишь. И так…

– Ну вот. Он рассказывал, рассказывал, потом, видно, решил опереться о тумбочку. А там Пират спал. А он его не заметил, видно. Ну и опёрся. Пират как зашипит, подскочил и убежал.

– А Пётр на меня накинулся – мрачно закончил Александр Николаевич, явно не ожидая, что собеседник ему поверит – Ну я его и…

– На кота опёрся, говорите? – не к месту перебил Гоша. Ольга Сергеевна только кивнула а мужчина только поморщился. Не до приличий.

– И, главное, молча так, сосредоточенно бросился, Петя-то – продолжила Ольга Сергеевна – Как будто убить хотел. Хорошо, хоть он худой совсем, да и невысокий.

– Да уж, хорошо – Александр Николаевич бросил затравленный взгляд в сторону входа в реанимацию.

Гоша задумчиво окинул взглядом внушительную фигуру Александра Николаевича. Представить произошедшее было несложно.

– Это из-за картины всё, да? – с надеждой спросила Ольга Сергеевна.

– Наверное – неопределённо сказал Гоша. – Нужно ещё раз осмотреть квартиру. Должно было уже всё… – он покрутил в воздухе пальцами – выветриться. Скажите, а полиция уже с вами говорила?

– Да, сразу, как мы его сюда привезли.

– И как?

– Да никак. Записал, опросил. Документы посмотрел. Записал.

– Не думаю, что у вас будут серьёзные проблемы. Участковый наверняка в курсе его образа жизни.

– Да не в этом дело – махнул рукой Александр Николаевич – Я ж не хотел так. Ударил, он упал, ещё головой ударился. – Да ещё работа моя…

– Саша занимает ответственную должность – пояснила Ольга Сергеевна, хотя Гоша и сам давно навёл справки и отлично знал, что Александр Николаевич был не последним человеком в городе и фактически возглавлял какой-то комитет с длинным названием, кажется, по архитектуре и градостроительству.

– Ничего, Саш, всё обойдётся, ты не виноват – взяла его за руку жена – Всё будет… – она всхлипнула и мужчина обнял её, по прежнему глядя в сторону.

– Вы приходите, посмотрите, равнодушно сказал он. – Завтра только. Сегодня мы тут. Лекарства купим и вообще. Поможем.

По всем Гошиным правилам общения с прекрасным полом ни в коем случае не стоило звонить Лене на следующий же день после того, как они увиделись, но сейчас, похоже, наступило Время исключений. Гоша ничего не мог с собой поделать – мысли его снова и снова устремлялись к ней и, казалось, вились вокруг девушки плотным роем. Его мучали угрызения совести, вернее, он понимал, что угрызения совести должны были бы его мучить, но они существовали только в разуме, причём на каких-то заброшенных его окраинах, практически не касаясь чувств и Гоша отлично понимал – это не искренне. Ему не было жаль Ольгу Сергеевну и её не в меру солидного мужа, он устал от этого дела и мысленно поставил на нём крест, хотя отлично понимал – что-то ещё происходит и происходить будет, точку в этой истории ставить ещё ох как рано. Даже если Женя решила серьёзно проучить родителей, показать формирующийся характер и на самом деле не попала в беду, а скрывается у подруг или сбежала с таким же юным дурачком в какое-нибудь романтическое путешествие автостопом во Владивосток.

Словом, Гоша, не желая растягивать почти физическую боль от расставания принял ответственное решение – сегодня же увидеться с Леной. Он выбрал её имя в списке на экране телефона, рывком нажал на него и с всё возрастающей тревогой и разочарованием слушал долгие гудки. Лена не отвечала. Гоша нажал отбой. В душе его бушевала буря эмоций, вполне оправданная для прыщавого подростка, но никак не достойная молодого мужчины с вполне ощутимым опытом романтических отношений, которым он себя считал. Впрочем, страдания его продлились недолго, телефон засветился, Гоша схватил его, помедлил, сколько смог, ответил и услышал слегка запыхавшийся голос Лены.

Да, она хочет увидеться сегодня. Конечно. Сходить хочет? Куда угодно.

Отвечала девушка тоже немного невпопад и, пожалуй, слишком быстро, не раздумывая, явно выбивалась из Свода правил поведения кокетничающих женщин, если таковой, конечно, существует.

Георгий завершил их короткий разговор и ощутил разливающееся в груди щекочущее тепло. Лицо его расплылось в, наверное, совершенно идиотской улыбке, которая стойко держалась на нём в течение нескольких часов.

Гоша пришёл на назначенное место ощутимо раньше назначенного часа. Собственно, он почти всегда приходил в нужное место чуть раньше – просто ненавидел опаздывать и не хотел нервничать из-за этого. В его профессии это тоже было не лишним – придя на место по делу, подготовиться, осмотреться и сконцентрироваться. Бывали, конечно же, и исключения, когда нужно было выдержать психологическую паузу или что-то в этом роде, но на то они, как говорится, и исключения. На свидания Гоша по своей воле не опаздывал никогда.

Однако время шло, а Лена всё не появлялась. В Гошиной голове начала зарождаться совершенно абсурдная тревога и он позволил себе посмотреть на экран телефона, что бы узнать, который уже час. Там он с некоторым удивлением обнаружил сообщение от девушки, хотя готов был поклясться, что никаких звуков аппарат не издавал.

«Встретила твоего друга, ждём в кафе «Мартовский заяц» – гласила надпись на экране, которую Гоша перечитал трижды. «Хорошенькие дела» – подумал он и принялся прикидывать, когда это Карлсон успел перехватить Лену и обосноваться именно в том кафе, куда Гоша думал пригласить девушку.

Идти было совсем недалеко, но Гоша справился за вовсе уж рекордное время – не то, чтобы он считал, что Карлсон способен на низость или сомневался в Лене, но заставить себя идти спокойным прогулочным шагом просто не мог.

Как и ожидалось, Карлсон ухитрился занять заранее заказанный Гошей столик – очевидно, просто представившись своим другом без всякого зазрения совести. Гоша увидел Лену, едва вошёл в зал. Она выглядела невероятно волнующе в своём открытом платье, смеющаяся, слегка раскрасневшаяся от шуток Карлсона. Впрочем, в том, что тот сумеет произвести отличное впечатление на девушку Гоша не сомневался ни секунды. А вот почему именно друг выбрал именно этот момент для появления – хорошо было бы разобраться.

– Вижу, вы уже познакомились – несколько смущенно проговорил Гоша, садясь рядом с Леной.

– Из всех твоих бесчисленных пассий это – определённо самая лучшая. Женись немедленно! – Проникновенно глядя ему в глаза произнёс Карлсон вместо приветствия. Видя Гошино смущение Лена не удержалась и прыснула со смеху. Гоша картинно поджал губы, стараясь всем своим видом выразить как можно большее осуждение, но Карлсон, разумеется, сделал вид, что ничего не заметил и как ни в чём не бывало продолжил прерванную беседу. Гоша поискал глазами официантку, но та как назло словно куда-то запропастилась. А когда появилась, то обнаружилось, что руки её уже заняты пивом и тарелкой с какой-то аппетитного вида закуской. К Гошиному удивлению, она направилась к их столику и расположила угощение прямо перед ним. Карлсон хитро улыбнулся, но Лена с заговорщицким видом шёпотом настолько громким, что его, наверное, было слышно и за соседними столиками, сообщила:

– Он предупредил официантку, чтобы та несла заказ, когда к нам подсядет ещё один человек, так что никакая это не магия.

Теперь настал черёд Карлсона делать оскорблённое лицо, с чем он справился, на Гошин пристрастный взгляд, на троечку, максимум – на четыре с минусом. Официантка, одарив Карлсона многообещающим взглядом и совершенно проигнорировав Гошу, удалилась и вечер потёк беззаботно и весело, как бывает только в компании старых, проверенных друзей.

Карлсон искромётно шутил, Гоша не отставал от него, Лена тоже вносила свою лепту и даже ухитрилась рассказать анекдот, пошлый буквально на грани допустимого, который не знал не только Гоша, но и – невиданное дело – Карлсон.

В какой-то момент Карлсон, мельком взглянув на Гошину руку, вздохнул и через минуту сообщил уже почти не улыбаясь:

– Ты же в курсе, что у тебя на руке просто часы?

Лена, интерес которой к той стороне еще не успел потерять остроту, насторожилась и взглянула на них вопросительно, ожидая продолжения. Гоша уставился на своё запястье и, не сдержавшись, выругался. Артефакт, о котором, похоже, шла речь он взял в аренду под немалый залог и сказанное Карлсоном почти что наверняка ставило на этих деньгах большой и жирный крест. И это было далеко не самым неприятным следствием из сказанного Карлсоном.

– Выходит, обманул меня, паскуда.

– Выходит. – Со вздохом произнёс Карлсон – Ну давай, рассказывай.

Похоже, время веселья закончилось, по крайней мере, пока. Официантка уже несла поднос с микроскопическими чашечками дымящегося кофе, как всегда, словно предугадав желание Карлсона. «И как это ему удаётся?» – подумал Гоша с привычной завистью.

Он пересказал другу произошедшее с ним за последнее время, добавив к этому свои мысли и выводы. Лена слушала их беседу с жадным вниманием, почти ничего не говоря.

То, что артефакт испортил зловредный домовой, сомнений не вызывало, с чем Карлсон не преминул согласиться. А, значит, ему придётся нанести ещё один визит, для выяснения, так сказать. Эта не вполне приятная перспектива вкупе со слишком уж пристальным вниманием Карлсона к этому делу навели Гошу на неприятную мысль.

– Кажется мне, что вы имеете, что сказать по этому вопросу, мистер – грустно усмехнувшись, обратился он к другу – Колись давай, что ты там понял. С меня причитается, естественно.

– Ну, знаешь – Карлсон возмутился почти естественно и, не знай Гоша его так хорошо, наверное, почти наверняка купился бы – Чтобы я с друзей денег брал…

– Никогда такого не было, и вот опять – съязвил Гоша. – Выкладывай давай.

–

Нет, ну вы видели?! – С оскорблённым видом покачал головой тот, глядя на Лену.

– В общем, брось ты это всё, малыш! Ну его. Вот тебе мой совет и денег я с тебя – заметь – не возьму. Как друг советую. По настоящему.

Гоша поймал взгляд друга и вздрогнул – тот, похоже, ни капельки не шутил, более того, хотел, чтобы случилось именно так.

– Ну, знаешь ли… У меня, вообще-то, репутация. И принципы. Да и вообще – не привык я на полдороге дела бросать – заупрямился Гоша – Что, прямо вот так и бросить? И гниду эту, домового, в покое оставить?

– Понять и простить – проникновенно произнёс Карлсон, похоже, процитировав что-то, Гоше неведомое – Не надо, правда.

– Надо, Федя, надо! – почти зло сказал Гоша.

– Дурак ты, Гоша. Упрямый дурак. За то тебя и люблю, в общем – тяжело вздохнул Карлсон. – Учти, добром это не кончится. Уже не кончилось.

– Ты имеешь в виду девочку?

– И её тоже. Увы. И её тоже.

– Да ну тебя, ворона. Накличешь ещё.

Карлсон промолчал, лишь с сокрушённым видом покачал головой.

– Значит так. Съезжу к Карине. Потом к домовому. Выясню, что да как. Дочищу. Ну и раздам всем сёстрам по серьгам. Не могу я людей вот так бросить. Нельзя так делать. – Твёрдо заявил Гоша и, надеясь, что молчавшая всё это время Лена этого не заметит, тайком взглянул на Карлсона. Тот прикрыл глаза, вроде бы, устало, но, как показалось Гоше, вполне утвердительно. Значит, против такого варианта действий он не возражает слишком уж категорически. И ещё это значит, что гонораром с ним придётся поделиться. Чёрт.

– А что это мы такие серьёзные? – удивлённо провозгласил Карлсон и на лице Лены заиграла неуверенная улыбка. Похоже, все важные слова были сказаны, все деловые вопросы улажены – Али умер кто? – Тут он слегка покосился на Гошу и тот тихонько вздохнул. – Официант, ещё шампанского!

Через некаторе время неожиданно оказалось, что Карлсона с ними уже нет. Кажется, он говорил что-то в том духе, что ему пора и вроде бы даже о чём-то договаривался с официанткой, а та в ответ отчаянно строила ему глазки. А может быть, это Гоше только показалось. В любом случае, он исчез в неизвестном направлении и это было сейчас весьма кстати.

Гоше совсем не хотелось обсуждать дела, работу или какие-либо ещё взрослые скучные материи. Ему хотелось смотреть на Лену. Взгляд то и дело соскальзывал с окружающей действительности то на нежную кожу её шеи, то на как-то очень по-детски оттопыренное заброшенным за него локоном тяжелых каштановых волос ушко, то неприлично задерживался на интригующем вырезе декольте. А иногда он ловил её взгляд. Если это получалось вскользь, мимолётом, Гоша замечал озорные искры в глазах Лены, непроизвольно улыбался и оба старательно отводили глаза, словно это была какая-то весёлая детская игра. Если же взгляд получался прямым, то Гоша запинался на полуслове или даже сбивался и замолкал, взгляд Лены становился до того серьёзным и, в то же время, доверчивым и вопросительным, что у Гоши перехватывало дыхание.

Ещё с час назад свет в кафе ещё больше приглушили, а музыка, напротив, стала громче. Изменились и композиции, музыка постепенно превращалась из расслабляющего фона, звуковой завесы, отделяющих один столик от другого, во всё более и более настойчивый призыв к действию. Она будоражила и заставляла кровь быстрее бежать по жилам. Часть публики уже ушла, а те, что остались, были уже в нужном состоянии духа. Зал кафе постепенно превращался из группы обособленных компаний, разделённых по своим столикам в большой танцпол, помещение, наполненное светом, звуком, людьми и пьянящей атмосферой вечера. Громкая музыка делала невозможной неспешные задушевные беседы, оставляя шанс лишь коротким призывам с максимальным напряжением голосовых связок или нашёптываниям на ушко, что Гошу, впрочем, вполне устраивало. Границы личного пространства расширились, каждый теперь был частью танцевального заведения или сам по себе, как посмотреть. Люди принялись бросать взгляды на окружающих, словно бы только что их заметив.

На небольшом пространстве, свободном от столиков, появились несколько танцующих девушек. Они танцевали пока несколько скованно, бросая смущенные, но, в то же время, содержащие некоторый вызов, взгляды по сторонам. Постепенно публика разогрелась и на данспол стали выходить всё больше и больше танцующих, но Гоше танцевать пока не хотелось.

Впрочем, Лена не разделяла его желаний. А может быть, как раз почувствовав настроение парня, она решила его поддразнить, взяв за руку и упрямо вытащив на площадку. Гоша не считал себя хорошим танцором, однако в глубине души был уверен, что производит на танцполе отличное впечатление своим нехитрым набором движений. Сложен он был как нужно, за формой следил и в тайне от себя получал удовольствие, когда ловил на себе заинтересованные девичьи взгляды. Преодолев лёгкую неуверенность, он шёл вслед за девушкой и вскоре они, найдя подходящий свободный пятачок, присоединились к колышущейся в такт музыке толпе. Гоша быстро нашёл рецепт, как обрести нужное настроение – нужно было всего лишь смотреть на Лену, только и всего. Её гибкие грациозные движение целиком поглотили Гошино внимание и ему оставалось только надеяться, что та часть мозга, которая осталась не занятой этим процессом управляет его телом в танце как следует.

Движение людской массы несколько раз прижимало их друг к другу почти вплотную и Гоша ощущал горячую волну возбуждения, с каждым разом всё сильнее и сильнее, казалось, скоро он просто вдохнёт ещё немного воздуха и уже не сможет его выдохнуть.

Ритм музыки замедлился и людское море отхлынуло, оставив на дансполе несколько пар, к которым тут же начало пребывать подкрепление из тех, что до этого времени сидел за столиками. Смена репертуара заставила Гошу замешкаться, но лишь на мгновение. Он взглянул девушке в глаза, одним коротким шагом преодолел разделявшее их крохотное расстояние и аккуратно положил руки ей на талию. Лена обвила его шею своими руками и они начали танцевать, постепенно всё сильнее прижимаясь друг к у другу так, что в конце концов Гоше стало казаться, что они составляют в танце единое целое.

Её волосы щекотали Гошину кожу и он вдыхал запах духов полной грудью, почти всем телом чувствуя её мягкие и упругие формы. У Гоши слегка кружилась голова, кафе превратилось в смазанную разноцветную открытку, являющуюся просто фоном, задником для происходящего. Он смотрел вокруг и не видел ничего, полностью отдавшись происходящему. Прикосновения Лены будоражили его, по коже пробегали приятные волны и он чувствовал, что девушка отвечает ему взаимностью, ощущая, наверное, что-то похожее.

Гоша поцеловал её, неловко и робко, потом, когда она ответила на поцелуй, всё настойчивее и сильнее. Когда песня вновь сменилась энергичной, они сместились к краю площадки, не прекращая целоваться. Они пробирались каким-то невероятно несуразным манером, кажется, кого-то толкая, улыбаясь и не разрывая объятий да так и остались стоять там у какой-то тумбы, вызывая восхищённо-понимающие завистливые взгляды и оставались там бесконечно долгое время. Их столик так и оставался сиротливо пустым до конца вечера.

Когда кафе стало пустеть, они прихватили свои вещи и вышли на улицу. Прохладный, благоухающий тысячей ароматов воздух ночного города приятно холодил кожу. Не выпуская рук друг друга, они шли, на этот раз почти не разговаривая и постоянно останавливаясь, чтобы заключить друг друга в объятия, словно алкоголики, которым позарез нужна очередной глоток, без которого они просто умрут. Они не сговариваясь пошли к Гоше домой, отлично понимая, зачем, и поэтому торопясь.

Остаток ночи Гоша почти не помнил и помнил каждую деталь по отдельности. В памяти его осталась словно бы коробка деталей конструктора, собирать который воедино было лень, да и незачем. Горячее дыхание девушки на его шее, её влажные губы, вкус её пота, упругость ягодиц, нежные объятия, переходящие порой в почти что ожесточённую борьбу, поцелуи, и лёгкие укусы.

Потные и пьяные от любви они заснули на измятых влажных простынях, когда за окном уже давно рассвело. Голова Лены нежно расположилась у него на груди и Гоша стараясь дышать не слишком глубоко, что бы не мешать ей, решил, что теперь уж точно не заснёт никогда и тут же провалился в глубокий сон без сновидений.

– Здравствуйте, девушка – сухо сказал грузный немолодой мужчина, неторопливо присаживаясь на не слишком удобный диванчик напротив Карины.

Та одарила его подчёркнуто безразличным взглядом и брезгливо обронила:

– Не подаю – Что было явным оскорблением, мужчина выглядел вполне прилично, хотя и неброско. Приличный, хотя и недорогой костюм, аккуратная стрижка, тусклый ускользающий взгляд, стандартные черты лица. На такого ни то, что второй – и в первый раз вряд ли взглянешь.

Мужчина, похоже, вовсе не обиделся. Вместо ответа он плавно провёл рукой перед лицом сверху вниз, на мгновение отсекая себя от внешнего мира. Это простое движение полностью изменило его лицо – теперь в кафе перед Кариной сидел Гоша, не сменивший, впрочем, спокойного и серьёзного выражения лица. А вот одежда и фигура его тоже неуловимо изменились, серый костюм и застиранная рубашка исчезли, уступив место удобным джинсам, кроссовкам и свитеру, чего, впрочем, окружающие словно бы вовсе и не заметили. В отличии от Карины.

Девушка смотрела на Гошу удивлённо и настороженно, даже напряжённо. Впрочем, на удивление, поражённой до глубины души, как иные на её месте, она не выглядела, словно бы ожидала чего-то подобного. Гоша позволил себе улыбнуться уголками губ, но начинать разговор не спешил, разглядывал девушку, ожидая её хода.

Та не стала призывать на помощь охрану, а напротив, на удивление быстро успокоилась и, изогнув бровь, вопросительно взглянула на Гошу. Он не отреагировал и девушка всё же решила нарушить тишину первой:

– Не ждала вас снова увидеть.

– Разве? – хмыкнул Гоша – а ваша реакция говорит об обратном.

Он помолчал ещё немного.

– Вы и правда меня совсем не боитесь?

– Отчего же. Боюсь – спокойно и с вызовом ответила девушка – Вон вы как умеете подкрадываться.

– Зря. Я вам вреда не причиню. На то есть всякие… Специалисты.

– Нехорошие люди? – на этот раз в улыбке девушки чувствовалась некоторая нервозность.

– И люди тоже – легко согласился Гоша. Удивления на лице Карины не отразилось. Какая смышлёная попалась девушка. Пожалуй, даже слишком сильная – далеко не всем мужчинам такое нравилось. Алексею, вот, похоже, она была весьма по вкусу. – И с одним из таких опасных и неприятных существ вас угораздило связаться.

– Это с кем же?

– Ах, оставьте – поморщился Гоша – Всё вы прекрасно понимаете. Понимаете, что влипли в весьма неприятную историю. И совершенно не представляете, как будете из неё выпутываться.

– А зачем мне выпутываться?

– Я объясню.

Говорить правду всегда легче. Ложь требует напряжения ума и души. Ну, пускай напряжение души не у всех, но вот ума – точно. Нужно удерживать в голове массу подробностей, следить, чтобы выдуманные события не противоречили друг другу, оценивать их правдоподобность, да ещё проявлять недюжинные актёрские способности, чтобы сказанное выглядело убедительно. Есть люди, для которых лгать куда естественнее и приятнее, чем говорить правду. Но у них есть одна уязвимость – в жизни люди черпают информацию из разных источников. И появляются расхождения, застревающее в памяти собеседника, будто занозы. А, однажды поймав тебя на лжи, человек настораживается и куда внимательнее оценивает всё сказанное, начинает видеть ложь даже там, где её вовсе нет.

Гоша оценивал свои возможности вполне реалистично – он к прирождённым лицедеям и сочинителям не относился. Зато вполне сносно умел заранее или даже экспромтом выделять именно ту часть правды, которая была нужна – и врать почти не приходилось.

Вот и сейчас Гоша изложил ситуацию предельно сухо и правдиво. По его мнению – и он ничуть не кривил душой – Карина попала в весьма щекотливую и достаточно нехорошую историю. Она, возможно невольно стала, по сути, сообщницей злокозненного духа и посодействовала не просто преступлению, но предумышленному убийству.

– Едва ли суд примет к рассмотрению подобную формулировку – с кривой усмешкой прервала его девушка.

– А это и не нужно – спокойно парировал Гоша и ему показалось, что Карина слегка побледнела.

По мнению Гоши, Карина, во-первых, привлекла к себе пристальное внимание существ с той стороны. Под это определение вполне подходил Карлсон, хотя в этой ситуации он и был опасен скорее для Гошиного кошелька, максимум – для чести девушки, но вот этого знать ей было вовсе не обязательно. К тому же, аномальные всплески психической энергии, ставшие результатом действия картины, подобно запаху крови, распространяющемуся в воде, вполне могли привлечь внимание и других существ, как уже не раз бывало. И далеко не все из них могли оказаться бесстрастными наблюдателями.

Во-вторых, так получилось, что действия духа и его сообщницы привели к противодействию со стороны людей – тут Гоша слегка поклонился – и они, защищаясь, вполне способны причинить девушке массу, скажем так, неудобств и сюрпризов, подобных сегодняшнему. И, учитывая несколько потусторонний их характер, заявить на них в полицию вряд ли получится.

– Зато я могу заявить о том, что вы мне угрожаете или домогаетесь самым извращённым образом – вставила не желающая капитулировать девушка.

– Можете – покладисто кивнул Гоша – Только кто сказал, что у меня нет своих людей в нужных структурах?

Связи в полиции у него действительно были, однако едва ли его знакомые, помогающие порой с информацией, смогли бы помочь против обвинений в домогательствах. Ну да ничего, у нас не США, как-нибудь бы доказал свою невиновность.

Ну и в-третьих, самому духу девушка была теперь словно кость в горле – вполне могла сболтнуть лишнего кому не нужно, так что ждать с его стороны помощи или хотя бы сочувствия Карине едва ли стоило.

– Я не говорю, что он захочет вас убить – Гоша слегка поднял руки, словно сдаваясь – Но вы и сами понимаете, наши законы ему не указ. Тем более, раз он уже пошёл на серьёзное вмешательство в дела других людей, что терять ему, в общем-то, нечего, сами понимаете.

Карина смотрела на Гошу, но выражение лица у неё сделалось отсутствующее, так, что он на миг испугался стороннего воздействия и с трудом подавил желание начать вертеть головой по сторонам, лишь бросил несколько косых взглядов в зеркала, ничего подозрительного, впрочем, не обнаружив. Однако, похоже, девушка просто тщательно взвешивала все «за» и «против» – через несколько секунд взгляд её вновь сфокусировался на собеседнике и она, вымученно улыбнувшись, произнесла:

– В конце концов, мы ведь люди и должны держаться вместе, да?

Гоша сильно сомневался что для Карины свойственно держаться с кем-либо вместе дольше, чем ей это выгодно, однако с серьёзным видом кивнул, обрадованный, что разговор, кажется, свернул в нужную сторону. И он оказался прав – Карина, похоже, приняла нужное ему решение и начала говорить.

Выходило, что контакт с продавцом был случайным, но вполне отвечал её желаниям. У девушки действительно был роман с Алексеем, который тот закончил исключительно непорядочно – бросил её накануне дня рождения, да ещё ради Татьяны, её, почти что, лучшей подруги! Да, она знала, хотя и не с самого начала, что Алексей женат, но ведь сердцу не прикажешь. Тут девушка слегка покраснела, может быть, даже вполне искренне. Преисполненная желания вернуть любимого, Карина сделала глупость – а кто бы не сделал на её месте, правда?

Гоша сильно сомневался, что этот артефакт мог иметь отношение к привороту, хотя продавец и взял у девушки кровь, но она служила здесь, скорее, для усиления эффекта. Впрочем, большим специалистом по изготовлению всяческих диковинок Гоша не был, выступая здесь, скорее, опытным пользователем. Когда он попытался выяснить подробности изготовления артефакта и отношения его к Алексею, Карина принялась темнить, выдавая попутно массу не относящихся к делу подробностей, попросту —заговаривая ему зубы. Некоторая информация оказалась совершенно излишней, вроде рассказов о том, что Карина и Алексей летали на несколько дней в Грецию и отлично провели там время или истории о том, что они однажды ночевали дома у родителей Алексея, на диване – представьте себе – с клопами! Это было тем более удивительно, что отец Алексея был весьма влиятельным человеком, к тому же – совсем не бедным. Кроме всего прочего, он имел отношение к распределению муниципальной собственности. Чем кстати, во многом объяснялись и столь успешная карьера его сына в сфере недвижимости, и замечательный контракт на постройку торгового-развлекательного центра в очень привлекательном историческом районе города.

В рассказах Карины в отношении Алексея проскальзывали такие презрение и обида, что Гоша не сомневался – ни о каком возвращении любимого речь с продавцом и не заходила, девушка наверняка хотела навредить бывшему любовнику. Что ж, обычное дело.

По ходу разговора тон Карины изменился, она чувствовала себя всё более и более уверенно и даже начала вполне явно заигрывать с ним. Однако, не смотря на то, что девушка была весьма хороша собой, на этот раз внутри у Гоши на её томные взгляды и нежный голос ничего не откликнулось. Напротив, девушка вызывала у него скорее неприязнь, что было вполне объяснимо. А в мысли о деле то и дело вклинивались воспоминания о Лене, заставляя парня невпопад вздыхать и отвлекаться от разговора, что было вовсе не к месту.

Впрочем, старалась Карина напрасно. В отношении неё Гоша на самом деле ничего предпринимать и не собирался – наказывать людей было не в его компетенции. Хотя предупредить Алексея и, пожалуй, Ольгу Сергеевну о имеющейся в человеческом мире опасности стоило.

Промучившись битый час – обеденный перерыв Карины наверняка давно закончился – Гоша так и не получил ответов на самые важные вопросы: почему действие картины не исчезло после её разрушения и зачем, собственно, древний домовой затеял всю эту непростую операцию. Карина клялась, что не знает таких подробностей и Гоша, не смотря на отсутствие артефакта, определяющего ложь, ей поверил.

Ожидая Лену на остановке, Гоша безостановочно ругал себя последними словами за проявленную слабость. Он так и не понял, что подтолкнуло его дать накануне глупое обещание взять Лену с собой в магазин – минутная слабость, количество выпитого, любовь или банальная глупость. Так или иначе, отвертеться от настойчивой девушки не получилось и вот теперь Гоша стоял, отчаянно надеясь, что она не придёт и количество проблем уменьшится на порядок.