Текст книги "Заявка на подвиг"

Глава 2
Заинтересованная сторона

Из окна гостиничного номера открывался вид на вяло текущие воды Невы. Весной и летом это был довольно живописный уголок, прямо просящийся на полотно маститого художника. Но сейчас, когда зима неохотно сдавала свои позиции, все выглядело мрачно и убого.

Свинцовые воды несли остатки ледохода, серые потрескавшиеся глыбы, черные коряги и разный мусор вдоль безжизненно мрачной набережной.

– Даже в этом пейзаже присутствует богатый букет цветов и оттенков, – не отрывая взгляда от реки, задумчиво произнес Джон Лонг, невысокий худощавый мужчина сорока семи лет. Он был похож на подростка, одетого в неброский темно-коричневый костюм, стального цвета рубашку с черным галстуком-«бабочкой», не особо гармонирующую с остальным нарядом.

Набриолиненные волосы цвета воронова крыла ненадежно скрывали проплешину. Но подобный дефект внешности Лонга, казалось, вовсе не смущал. Он был военным разведчиком, а не клубным повесой. Внимание женщин его мало волновало, вполне достаточно зарабатывая, он мог себе позволить любую, самую дорогую проститутку. Но и в этом особого удовольствия Джон не находил, разве что как один из способов снять сексуальное напряжение.

Настоящий кайф Лонг получал только от своей работы. Его руководство знало об этом маленьком бзике и поэтому доверяло ему самые интеллектуально сложные задачи.

За двадцать три года пребывания на секретной службе ему довелось побывать в Японии, во Вьетнаме, в Сингапуре и Индонезии. Страны Индокитая были его местом действия в основном благодаря характерной азиатской внешности.

Постепенно мир стал меняться, превращаясь сперва из двухполярного в однополярный и дальше переходя в многополярный. Наступала эра всеобщей глобализации и одновременно полного развала, когда союзы и договоренности ни к чему не обязывали, а то и вовсе превращались в настоящее предательство. Лозунгом новой эры стало высказывание: «Каждый сам за себя».

Именно эта ситуация вытолкнула Джона Лонга из привычной жаркой среды обитания в далекую и холодную Россию. Под видом корейского бизнесмена он поселился в Санкт-Петербурге.

А задание, которое поначалу казалось простым и ясным, затянулось на долгие месяцы, как степная дорога, которой не было ни начала, ни конца. Впрочем, нет, в дороге происходят хоть какие-то изменения, а его действия напоминали работу каменотеса, с упорством стучащего деревянной кувалдой по гранитной глыбе. Чтобы добиться необходимых успехов, требовалось срочно менять тактику.

И он сменил. Под кажущийся незыблемым утес заложил взрывчатку многоходовой операции, фитиль уже был подожжен, и теперь оставалось лишь дождаться результата…

– Зима здесь тоже некрасивая, снег только несколько дней лежит девственно-белым, а потом отравляется отходами города, на глазах превращаясь в яд, отравляющий землю. – Джон Лонг в душе считал себя если не художником, то поэтом, тонко чувствующим окружающий мир, и в глубине сознания таил уверенность, что именно благодаря чувству прекрасного он такой удачливый разведчик.

Стоявшего за его спиной гиганта с сутулой фигурой орангутанга звали Ван Ю Ву. Он носил чин унтер-офицера военной разведки и вот уже десять лет исполнял при Лонге роль адъютанта, телохранителя, оперативника и киллера в одном лице.

Джон Лонг оглянулся и внимательно посмотрел на помощника. Выдержав длинную паузу, он спросил:

– Как наш визави поживает? Уже начались волнения в благородном семействе?

– Пока все спокойно, – проворчал Ю.

– Ты уверен?

– За квартирой и загородным домом наблюдают люди Тарана, – тем же недовольным голосом ответил великан.

Это не ускользнуло от разведчика, он не стал откладывать выяснения в долгий ящик, а спросил напрямую:

– Тебе что-то не нравится, Ван?

– Мне не нравится, что мы связались с уголовниками, – тяжело вздохнув, ответил помощник.

– Ты недальновиден, мой друг, – мягко улыбнулся Джон. – На каждую дичь свой ствол. Ты знаешь, с кем нам приходится выяснять отношения? Это очень могущественный человек, его связи подобны паутине, накрывшей весь город, которую свил паук-убийца. И если он заподозрит – заметь, я даже не сказал «узнает», – что мы начали действовать против него, больше суток наша жизнь не продлится. Поэтому мы не можем воспользоваться услугами ни знакомых чиновников из МВД, ни частных детективных структур. Слишком велик риск утечки информации. А Таран со своими отморозками всего лишь, как говорят русские, шпана, место которой в грязных подворотнях, и, соответственно, это не уровень нашего визави. А значит, и наш риск минимален.

– Как бы от этого предприятия убытков не было больше, чем прибыли. Таран совсем не тот, за кого себя выдает. Злость представляет как отвагу, жадность как рачительность, ограниченность мышления как неординарность. Ему никогда не подняться выше дворовой шпаны. И весь авторитет Тарана держится до тех пор, пока его не загрызет другой такой же шакал.

– Ну, надеюсь, к тому времени мы закончим свою миссию здесь, – усмехнулся Лонг, но Ван не собирался успокаиваться.

– Этот бандит напоминает бамбуковую палку, которой можно отогнать лающую бродячую собаку, но ею невозможно победить воина. Чтобы победить воина, нужен булатный меч.

Эту тираду Джон Лонг выслушал молча и со вниманием. Когда Ю замолчал, он невольно усмехнулся и произнес:

– Очень похвально, друг мой, что вы стали выражать свои мысли так цветасто. Но… как боец бойцу должен заметить: меч или палка – значения это не имеет. Настоящий воин должен сражаться любым оружием. В отличие от изнеженных европейцев мы знаем, что побеждает не неодушевленное оружие, а мастерство и сила духа. К тому же и деревяшку можно использовать. Тот же бамбук может стать как боевым шестом, так и древком для копья, рукояткой для палицы или секиры. Это долгая философская тема, и я не собираюсь тратить время на диспут. Поэтому, друг мой, доверьтесь моему чутью и в точности выполняйте то, что вам поручают.

Ван Ю ничего не ответил, лишь обиженно насупил брови. Гиганту услышанное пришлось не по душе, но он благоразумно промолчал.

Разведчик решил про себя, что это даже к лучшему. В конце концов, Ю всего лишь унтер-офицер, которому поручили исполнять распоряжения старшего по званию. А старший – это он…

– Значит, в доме нашего визави пока все спокойно, – стал вслух размышлять Лонг. – Возможно, еще не обнаружена пропажа, но это вопрос ближайших нескольких дней. – Тут же мысли разведчика переключились на другую тему. – А что, мальчишка больше не давал о себе знать?

– Три дня тому назад он позвонил и сообщил, что достал нужные бумаги. Потом сказал, что перезвонит попозже и тогда назначит место встречи. И после этого больше не звонил, – безразличным тоном доложил Ван Ю.

– Почему? – Джон, скорее всего, задал вопрос самому себе. Немного подумав, произнес: – Может, наш оппонент с ним сыграл в «кошки-мышки», подразнил красивым фантиком на ниточке, а потом прихлопнул.

– Нет, – уверенно заявил гориллоподобный гигант. – Если бы мальчишку взяли, то сперва с ним провели бы плотную беседу, выясняя, откуда у него такой интерес к чужим деловым бумагам. А как только бы узнали нужное, пацана тут же бы ликвидировали. Но прежде взялись бы за нас. Пока ничего подобного не происходит, значит, визави все еще не в курсе происходящего.

– Логично, – согласился разведчик. – Но куда в таком случае подевался мальчишка? Несчастный случай, не предвиденный никем?

– Маловероятно, – засопел здоровяк. – Скорее всего, можно предположить, что наш юноша подробно изучил бумаги, попавшиеся ему в качестве приданого «любимой девушки». Парень он неглупый, сообразил, какова истинная цена этим документам. Вот и решил сыграть в свою собственную игру.

– Думаешь, он может предложить документы их хозяину?

– На такое может решиться абсолютно ненормальный, – рассмеялся Ю. – А мальчишка не настолько глуп, чтобы не сообразить, что с него живьем сдерут кожу, а мясо натрут специями для барбекю. – Лицо гиганта снова стало серьезным. – Скорее всего, он будет искать покупателя на стороне. Товар специфический, значит, займет прилично времени. Это дает нам возможность разыскать его до того, как мальчишка успеет реализовать бумаги.

– Если покупателя не нашел заранее, – зло буркнул Джон Лонг, автоматически отметив про себя, что Ван Ю Ву сильно изменился за те десять лет, что находился возле него. Он хорошо помнил, когда впервые увидел Ю, походившего на молодого самца обезьяны, казалось, состоявшего из сплошных бугров мышц и с полным отсутствием мозгов. Таким он и был на самом деле, молодой китаец с рабочей окраины, который веровал только в силу своего кулака. Ему светил солидный тюремный срок за избиение полицейского патруля, но военная разведка подобный экземпляр решила использовать с большей пользой. Правда, пришлось повозиться со смутьяном, но в конце концов все затраты окупились сполна. Ван Ю Ву оказался настоящим самородком, который, как сложная электронная система, не только продуктивно работал, но и постоянно совершенствовался. Сегодняшний разговор был тому наглядным примером.

– Вряд ли у него был на примете покупатель, – возразил Ю. – Мальчик понятия не имел, что нам нужно. Трудно найти желающего приобрести «кота в мешке».

Лонг в этот раз не стал хвалить своего помощника. На мгновение задумавшись, он сказал:

– Если сегодня наш «агент внедрения» не даст о себе знать, придется заняться его поиском.

– Я понял, – тихо произнес Ван Ю Ву и слегка кивнул головой…

В темном помещении обычной однокомнатной квартиры было тепло и тихо. Слякоть и промозглый ветер за окном были бессильны против двойных рам.

В этой квартире уже сутки безвылазно находились двое молодых парней криминальной наружности. Невысокий широкоплечий крепыш сидел в дальнем углу на допотопном продавленном диване и деловито занимался сборкой «косяка». Высыпав из папиросы «Беломор» табак, он аккуратно стянул с картонного мундштука цилиндр из тонкой папиросной бумаги. Потом вытащил из-за рассохшегося плинтуса небольшой, с горошину, шарик гашиша, завернутый в фольгу. Развернув обертку длинным желтым ногтем, специально отращенным на мизинце левой руки, отломил от шарика четверть, бросил кусочек серо-зеленой массы на горку табака. Остальной наркотик завернул и спрятал обратно за плинтус. После чего стал неторопливо смешивать гашиш с табаком, что-то негромко напевая под нос.

Тридцатилетний Витя Чикский по прозвищу Чика к наркотикам пристрастился еще в пионерском лагере, за что и огреб свой первый срок. Потом были еще две ходки в «чалкину деревню», из-за чего Чика любил называть себя вором-рецидивистом и произносил это таким тоном, что можно было подумать, будто Витя без пяти минут вор в законе.

На самом деле Чикский был мелкой шушерой, промышлявшей ничтожными кражами, не превышавшими сумму в сто баксов. Отбывая наказания, он старался держаться масти наркомовской (сидевших за преступления, совершенные на почве наркотического опьянения). Это была своя каста, находившаяся в стороне от воров и мужиков.

«Черная масть» профессиональных преступников нариков к себе и близко не подпускала, не без основания считая, что люди, зависимые от дурманящего зелья, первые кандидаты в стукачи.

Мужики эту публику также не жаловали, им следовало пахать, причем не только за себя, но и, в прямом смысле, за того парня (авторитетов из «черной масти»). А какие работники из наркоманов, если они вечно корчат из себя больных.

Так бы жизнь Чики и катилась от отсидки до отсидки. Но неожиданно ему тоже улыбнулась удача. Отбыв свой третий срок, Виктор приехал в родные пенаты. Жива еще была мать-старушка в тесной комнатушке длинной коммунальной квартиры, поэтому можно было устроить небольшой тайм-аут для осмысления происходящего вокруг.

О его появлении тут же стало известно местной блатоте, «лучшие представители» которой не замедлили Чику навестить. Правда, не столько для того, чтобы расспросить о житье-бытье в местах не столь отдаленных, а сколько раскрутить счастливчика на поляну «за свободу».

Виктор к алкоголю относился безразлично, с похмелья страшно мучился, но традиция есть традиция.

Наутро в комнату полуживого Чики ворвался старый школьный товарищ Анатолий Васин, в отличие от Виктора, никудышного наркомана, гордость города. В далеком прошлом чемпион Ленинградской области по боксу, прозванный за напор и прямолинейную тактику Тараном.

Последние несколько лет Анатолий пытался заниматься бизнесом, организовывая одно предприятие за другим, но каждый раз оказывался в проигрыше. Как будто бывшего спортсмена преследовал злой рок.

– Здоров, брателла, – с порога весело поприветствовал зеленого от перебора Виктора Таран, демонстрируя в вытянутой руке бутылку дагестанского коньяка.

При виде спиртного Чику в очередной раз вывернуло наизнанку… Но это нисколько не смутило гостя, и он с воодушевлением принялся приводить в надлежащую форму своего давнишнего приятеля.

Выудив из кармана большой желтый лимон, Таран тут же соорудил нехитрую закуску и по-свойски достал из посудного шкафчика два граненых стакана. Не обращая внимания на слабые протесты приятеля, набулькал в каждый на четверть ароматной жидкости и, ухватив Чику за голову, насильно влил в полураскрытый рот коньяк. Виктора передернуло от отвращения, но долька лимона убила приступ тошноты.

– Первая пошла колом, вторая будет соколом, – жизнерадостно произнес Анатолий, подмигнув приятелю, у которого уже на щеках появился слабый румянец.

Через полчаса здоровье было поправлено, и Таран смог поведать о цели своего визита. Все оказалось до банального просто. Не сумев разбогатеть на ниве реального бизнеса, Толик решил переметнуться на криминальную стезю и, собрав своих друзей-спортсменов, подмять под себя родной городишко Потемкино. Но так как все они были людьми законопослушными и никто еще не «топтал зоны», требовался толмач с уголовной фени на цивилизованный язык. Эту «должность» Таран и решил предложить Чике.

«А почему бы и нет? – про себя подумал захмелевший Виктор. – Это куда лучше, чем «ишаком»[1]1
  Ишак– сленговое название наркокурьеров.


[Закрыть] мотаться в Среднюю Азию». Уже через десять минут он дал «добро» на сотрудничество.

Говорят, боксеры – люди с отбитыми мозгами, может, это и так. Но к Тарану эта формулировка никак не подходила. Создавая свою ОПГ, он во избежание первых ошибок становления использовал весь накопленный кинематографом, литературой и прессой материал об отечественной и международной мафии. И начал действовать сразу во всевозможных направлениях, включая банальный рэкет, сбор компромата на руководителей города (благо те даже не думали прятаться), заодно подминал под себя местную прессу (в этом случае арсенал был безграничен, начиная от подкупа и заканчивая психологическим давлением на родственников журналистов). А также создание теневых предприятий по производству различных фальсификатов.

Чика, сам того не ожидая, оказался кладезем уголовной мудрости и незаменимым в первую очередь как консультант.

Уже через год Анатолий Васин по прозвищу Таран стал теневым хозяином Потемкина. Мэр, начальник местного УВД и районный прокурор «ели у него с руки» и преданно смотрели пахану в глаза.

Для собственного благополучия группировка отстегивала в воровской общак честную десятину, и все были довольны таким раскладом. Но так длилось недолго…

Прошло несколько лет, и Тарану стало тесно в небольшом районном городишке. Натура владельца заводов, газет, пароходов требовала места для оперативного простора. Сейчас взгляд Васина был нацелен на Санкт-Петербург, который находился от Потемкина всего в нескольких десятках верст.

Проявить себя в огромном мегаполисе периферийным бандитам оказалось не так уж просто. Местный криминал и местная власть были непробиваемыми линкорами, которые оказались им не по зубам. И, несмотря на все попытки потемкинских братков, прибывших сюда дикими кочевниками, выше уличной банды подняться они не смогли. Но наконец забрезжила надежда переломить сложившуюся ситуацию…

Косяк был застрочен, и Чика продемонстрировал его своему напарнику, долговязому и узколицему Сергею Беспалову, который, как и Васин, тоже был выходцем из когорты перспективных бойцов.

– Ну как, Бес, пыхнешь?

– Нет, – резко ответил бывший боксер. Он сидел неподвижно у окна, из него открывался вид на приземистое здание красного кирпича – головной офис международной фирмы «РЮШ», следить за которым они должны были по строгому указанию пахана. А если увидят что-то подозрительное – немедленно сфотографировать (на подоконнике лежал мощный цифровой фотоаппарат) и сразу же доложить. В отличие от Чикского Беспалов был человеком исполнительным. Увидев, как уголовник делает глубокую затяжку, Сергей недовольно поморщился. – Ты бы поосторожнее, а то заявится Таран, и будем мы с тобой иметь бледный вид и мокрые уши.

– Не переживай, – блаженно улыбнулся Виктор. – Твоему Тарану не до нас, грешных, он – птица высокого полета, и все его мысли сейчас заняты одним: как бы из периферийных «ферзей» проскользнуть в столичные «дамки».

– Да нужны они ему, эти «дамки», – покачал головой Бес. – Толян сам крутая величина.

– Ну да, крутая. – Чика по-дурацки захихикал. – Имеет кодлу в полсотни стволов, пару ресторанов в Потемкине, завод левой водки, парочку швейных цехов. Что еще? А, вот… Купленного мэра, свою газету и компанию кабельного телевидения, два особняка. Вполне приличный капитал для нашего Засранска, но только там Таран величина, а в Питере он кто? Да никто. Потому что здешние тузы, которые торчат на нефти, руде и еще на чем-то подобном, его с потрохами и кодлой, да еще в придачу все Потемкино, купят и не заметят. Таран не дурак и такой расклад хорошо понимает. А чего-то добиться можно, только имея связи на самом верху. Вот и вьется Толя ужом возле косоглазых барыг, потому что те ему пообещали вывести на окружение губернатора. А это уже тропинка на самую гору. – Виктор указательным пальцем ткнул в потолок и снова мелко затрясся в приступе смеха. – Вот поэтому мы в угоду косоглазым и цинкуем здесь эту контору, а другие пацаны пасут хаты хозяина этой богадельни. Видимо, у китаез тут пиковый интерес, только сами не хотят мараться. Так что Таран здесь не появится, он возле мандаринов крутится, боится, что пропустит свой звездный час. А я между прочим…

Закончить свою мысль Чика не успел, на его поясе зазвонил мобильный.

– Я весь внимание, – хихикнул в микрофон Чикский.

– Ты что, опять «штахетину» засмолил? – Динамик разразился руганью Васина.

– Да ты что, Толян. – Зная крутой нрав авторитета, Чика мгновенно подобрался. – Это так… настроение поганое от безделья. В конторе никакого шухера, тишь да гладь. Вот от безделья и дуркуем.

– Считай, что ваша беззаботная жизнь закончилась.

– Что такое?

– Сейчас вас приедут менять Берц и Дыня, а вы быстро в тачку и ко мне. Есть работа по вашему профилю.

– Что делать? – Мозг уже полностью избавился от наркотической эйфории.

– Да тут мальчонка один заплутался в славном городе трех революций, – успокоившись, ровным деловым тоном заговорил Таран. – Вот вам его и придется отыскать. Заедете ко мне и получите исходные данные и фотку. Этого пингвина нужно отыскать быстро. Премиальные будут по высшему разряду.

– Ну раз так, то мы расстараемся, – оскалился в довольной улыбке Чика.

– Все, до связи. – Анатолий Васин отключился.

– Ну вот, нежданно-негаданно и на нас счастье свалилось, – хлопнул в ладони Виктор Чикский. – Придется теперь помотаться по городу-герою.

– Впервой, что ли, – усмехнулся Бес. Все приказания старшего он выполнял в срок и качественно. – Опаньки, – воскликнул неожиданно Серега, увидев, как на территорию компании «РЮШ» въезжает черный внедорожник «Лексус» LX470. Из его салона выбрались двое мужчин. Одного из них Беспалов часто видел рядом с хозяином компании. Мощная фактура и непроницаемое лицо выдавали в нем профессионального телохранителя.

Второй оказался посторонним. Несмотря на такую же мощную комплекцию, был одет попроще. Ни тебе приличного костюма, ни длиннополого пальто. Синие джинсы и свободного покроя куртка. Неизвестно почему, но при виде незнакомца Бес вдруг почувствовал опасность. Такое с ним было впервые.

– Ладно, выясним, что за гуся сюда занесло, – пробормотал боксер. Подняв фотоаппарат, он сделал несколько снимков.

Глава 3
Былое и думы

Майор пакистанской разведки Адиль Бабу Шах был личностью воистину легендарной не только в среде афганских моджахедов, которых лично учил воевать в Пешваре и для них планировал диверсии в Афганистане. Хорошо знала Адиля и разведка сороковой армии. Она уже три года вела на него охоту, но майору каждый раз удавалось выскальзывать.

Последняя попытка была предпринята полгода назад, группа армейского спецназа, усиленная двумя ротами ВДВ, плотно обложила пакистанца в одном из кишлаков. Почти сутки шел бой, от населенного пункта остались руины, но Адиль Бабу Шах вновь ушел, скрывшись по подземному тоннелю-кирьязу.

Последние месяцы агентура ПГУ КГБ отслеживала майора в Исламабаде, ожидая его дальнейших действий… И наконец дождались. В кабульский отряд специального назначения КГБ «Каскад» пришла шифровка.

«Бабуин направляется в Кабул для проведения крупного террористического акта, с подробным освещением его в западных СМИ». Эту депешу, полученную от агентуры внешней разведки, командир отряда Горыныч зачитал на общем совещании и, обведя собравшихся взглядом, добавил:

– Теперь мы должны определиться: этой информацией делимся с армейцами или разрабатываем Бабуина автономно.

– Они уже работали по Адилю и ничего не смогли сделать, – первым возразил заместитель командира отряда подполковник Клочков. – Если сейчас слить им информацию, что пакистанец идет в Кабул, то они такую бойню устроят, только держись. И тогда Бабуин наверняка узнает, что его ищут, а после либо уберется восвояси, либо, что еще хуже, просочится сквозь сито – потому что будем мешать друг другу – и нанесет удар где задумал. С него станется… У семи нянек дитя без глазу. Лучше самим силок расставлять.

Клочков замолчал, переводя дух, а Горыныч согласно кивнул головой:

– Мысль ясна, другие предложения будут?

Других предложений не было. Бабуина «Каскад» стал разрабатывать самостоятельно в полной секретности.

– Значит, начинаем составлять оперативный план, – предложил командир отряда. – С чего начнем?

– Если Бабуин собирается проводить операцию для освещения в СМИ, значит, у него должен быть контакт с кем-то из журналистов, – подал голос старший лейтенант Кольцов из боевой группы.

– Резонно, – согласился начальник штаба майор Кутепов. – Нужно еще раз прошерстить всех журналюг, и особенно сделать упор на вновь прибывших.

Первый шаг был сделан, дальше оперативный план стал двигаться самостоятельно, как санки с пригорка.

Пятеро оперативников, владеющие дари, ринулись, как буревестники в штормовое море, шерстить свою немногочисленную агентуру, остальные принялись тщательно просеивать находящихся в Кабуле журналистов. Все крохи собранной информации находились в аналитическом отделе.

Эксперты, тщательно изучая полученные сведения, одновременно посылали запросы в ПГУ и армейскую разведку.

Вскоре стала вырисовываться картина происходящего. Официально аккредитованные в Афганистане журналисты не имели никакого отношения к готовящейся диверсии.

Как позже выяснилось, направляясь в Кабул, Адиль Бабу Шах тащил за собой бойца пера и видеокамеры некоего Дональда Старка, американского политического репортера. Официально он считался журналистом телекомпании SBS, неофициально (и это было его главной работой) выполнял задания Центрального разведывательного управления США. Основной задачей Старка еще со времен вьетнамской войны являлось управление общественным мнением Запада. И в этой сфере своей деятельности Дональд значительно преуспел.

Вскоре выяснилось, что в Кабул члены одной из подпольных организаций доставили большую партию автоматического оружия и взрывчатки.

Внутренняя агентура докладывала: в пригороде создавались тайники, из провинции приезжали и селились моджахеды. Готовилось что-то грандиозное, но что? На этот вопрос никак не могли ответить ни аналитики, ни работавшие на них оперативники.

Повезло, что называется, на ровном месте. Сообщение пришло от гератского «Каскада», которому удалось накрыть караван с оружием, идущий из Пакистана. Вместе с трофеями были захвачены и пленные, среди которых находился сын бывшего губернатора провинции. После применения химических спецсредств пленный рассказал, что пакистанская военная разведка готовит операцию по ликвидации главы Царандоя (афганского МВД), после чего будут подставлены моджахеды нескольких аулов на юге Афганистана. А когда правительственные войска станут проводить зачистку, западные журналисты это должны будут зафиксировать на пленку. Чтобы впоследствии обвинить официальный Кабул в геноциде собственного народа.

– Н-да, все новое – это хорошо забытое старое, – прочитав шифровку из Герата, задумчиво произнес начальник штаба Николай Кутепов. – В сорок четвертом году английскими коммандос был убит гауляйтер Чехословакии Гейдрих, следы указывали на местных жителей. Каратели сожгли дотла несколько деревень вместе с жителями. Тогда британцы прикрывали своего агента шефа абвера (армейская разведка) адмирала Канариса, под которого рьяно рыл Гейдрих. В наше время подобные финты делают, чтобы было чем заполнить программу новостей, а заодно поднять визг с политической сцены.

– Это лирика и сплошные эмоции, – недовольно отмахнулся командир отряда Горыныч. – А нам сейчас нужна конкретика. Что предлагаешь?

– Сейчас, думаю, работать нам будет еще легче, чем вчера, – неторопливо заговорил начальник штаба. – Раз «духи» собираются нанести удар по начальнику Царандоя, то нужно его предупредить. Главное в этой торговле – не продешевить.

Глава афганского МВД, узнав, что на него моджахеды со своими пакистанскими хозяевами «положили глаз», так рассвирепел, что заранее был готов стереть с лица земли обреченные боевиками кишлаки. Чекистам пришлось потратить почти час, убеждая министра не торопиться. А когда тот наконец успокоился, тогда и начался торг, который длился несколько часов. В результате удалось договориться, что «охоту ведут совместно», после чего захват проводит «Каскад» при поддержке спецназа Царандоя. КГБ забирает себе Бабуина и американского журналиста, все остальные идут в застенки МВД для личной беседы с министром.

Совместная охота куда более веселое занятие, чем пахота в одиночку. Тем более что сыщики из Царандоя свои, местные, да и агентура у них куда обширнее, чем у товарищей из советского КГБ.

Кропотливая работа всегда дает положительный результат. Крупица за крупицей, деталь к детали, и так по фрагментам наконец собрали всю мозаику…

Вот тогда-то и выяснилось, что руководитель предстоящей диверсии в сопровождении американского журналиста через неделю прибудет в Кабул. Все остальные рядовые исполнители уже находились на месте, ожидая команды к действию.

Сложность захвата террористов была в географии места действия. Рандеву было назначено в чайхане в центре «Шанхая» – так незатейливо был прозван пригородный район Кабула, густо заселенный местной беднотой. Одно– и двухэтажные глинобитные домишки громоздились друг на друге, создавая видимость человеческого муравейника.

Такая скученность и вызвала у советских людей ассоциацию с китайским городом, оттого и окрестили «Шанхаем».

Несмотря на то, что народу в районе было что дерьма за баней, чужаку остаться там незамеченным никак не получалось, и, самое главное, в случае опасности преступники запросто могли сбежать, используя лабиринт кирьязов – подземных тоннелей, над которыми и нашел пристанище район бедноты.

Для того чтобы действовать в «Шанхае», чекистам пришлось целую неделю при помощи своей агентуры составлять план района. Также изучать, какой транспорт здесь постоянно курсирует.

План составляли всем отрядом с учетом малейших деталей. Контрразведчики к заданию отнеслись с полной ответственностью, каждый понимал – второй попытки не будет…

Одетые в широкие шаровары и длинные домотканые рубахи, перетянутые по груди корсетами разгрузочных жилетов, набитых запасными магазинами и ручными гранатами, в кузове сидели четверо бойцов боевой группы «Каскада», среди которых и находился Глеб Кольцов. Поставив между ног «АКМС» с навинченным цилиндром глушителя, прикрыв глаза, старший лейтенант в очередной раз мысленно прогонял свои действия.

На захват пакистанца отводилось тридцать секунд. А вот сколько отводилось времени штурмовой группе, чтобы продержаться в чайхане, никто не мог точно сказать. И дилетанту было ясно, что запросто моджахеды Бабуина не отдадут, гость слишком ценен, чтобы «подарить» его шурави. Рассчитывать на помощь артиллерии и авиации также не приходилось. Густонаселенный район, если его обработать огневыми средствами, превратится в гигантское кладбище. Задача пакистанской разведки даже без покушения на главу Царандоя будет выполнена на все сто…

«Работа для бессмертных» – так назвал это задание командир штурмовой группы капитан Василий Шевцов.

«Бессмертными бывают только Кощеи, и то если надежно прячут свои яйца», – неожиданно подумал Глеб, ощущая под разгрузкой панцирь бронежилета.

Раздолбанный «Мерседес»-трехтонник медленно ехал по узкой улочке, переваливаясь на выбоинах, как пьяный мужик в праздник.

Сквозь дыру в брезенте были видны плотно стоящие глинобитные развалюхи, возле которых суетился грязный, оборванный люд.

– Приготовиться, – едва слышно произнес Шевцов. Чекисты почти синхронно поставили предохранители своего оружия на автоматический огонь. Напротив чайханы, с противоположной стороны, лениво помахивая хвостом, отгонял назойливых мух облезлый осел, запряженный в арбу. На повозке среди тюков с хлопком затаились еще двое «каскадовцев», группа прикрытия. На случай, если в самом начале что-то пойдет не так…

Наконец «Мерседес» поравнялся с чайханой; рыкнув коробкой передач, машина на мгновение замерла.

– Ходу, – коротко скомандовал Шевцов.

Глеб, прижав автомат к груди, первым бросился вперед. Обработанный заранее кислотой брезент бесшумно разошелся с левого борта, пропуская спецназовцев.

Три ступеньки наверх, где хилая деревянная калитка прикрывала проход в чайхану. Удар ногой легко выбил ее. Ворвавшись внутрь, Кольцов в одно мгновение окинул помещение взглядом. Внутри оказалось около десятка низких столиков. За тремя сидели на подушках люди, прихлебывая зеленый чай из расписных пиал.

Ближайший столик был занят четверкой афганцев в длинных драных халатах. В дальнем углу сидели двое похожих на крайнюю троицу, как братья-близнецы. В центре зала взгляд выхватил еще троих мужчин – один был ярко выраженным европейцем, несмотря на восточные шмотки и заросшую месячной давности щетиной физиономию. Глеб с первого взгляда опознал американского журналиста Старка.