Текст книги "Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв."

Глава 3. Реформирование российского общества и эволюция пенитенциарной политики в первой половине XIX в.

Первая половина XIX в. характеризуется формированием предпосылок либеральных преобразований в российском обществе. В этот период усложнялся весь спектр общественной жизни, накапливались элементы новых социально-экономических укладов в хозяйственной сфере, совершился промышленный переворот, ставший основой для развертывания индустриализации, многообразилась социальная структура, в частности, возникли новые социально-классовые группы, все громче стал звучать голос оппозиции самодержавию. Все это свидетельствовало о том, что в России обострялись старые и возникали новые противоречия, на новый цивилизационный уровень поднималось российское самосознание. Другого и не могло быть, если иметь в виду развитие в целом мировой цивилизации. Так, европейские буржуазные революции уже определили социальную направленность общественного прогресса, заложили качественно новые основы государственного управления в соответствии с принципами свободы, правового равенства граждан, усиления влияния представительных органов власти.

Внутренняя и внешняя политика Российской империи, массовые репрессии против прогрессивно мыслящих дворян, польских патриотов, участников солдатских и других народных выступлений, жестокое подавление выступлений против крепостничества, национального гнета, произвола царской администрации, помещиков, горечь поражений в ряде войн и многое другое обострили историческую ситуацию в нашей стране первой половины XIX в., давили тяжелым грузом на государственность, жизнь населения, значительно осложняли систему управления. Вотчинно-поместное начало с трудом приспосабливалось к условиям промышленного переворота. Крепостничество тормозило прогресс России, все громче критиковалось представителями всех социальных слоев. Между тем самодержавие как олицетворение и выразитель интересов дворянской империи, что определяло его консервативную природу, стремилось отгородить Россию от буржуазных преобразований, государственно-управленческих новаций Запада, сохранить прежние по своей сути политические и иные институты. Как будет показано ниже, эти процессы определенным образом сказались на особенностях российской пенитенциарной политики.

Вместе с тем следует отметить, что первая половина XIX в. характеризуется весьма существенными изменениями с системе управления государственными делами, о чем свидетельствует, прежде всего, создание министерств (хотя этот процесс проходил достаточно сложно и противоречиво[401]401
  Приходько М. А. Завершение правового оформления министерской системы управления в России в начале XIX в. // Государство и право. 2001. № 3. С. 100–107.


[Закрыть]) и Государственного совета, а также усилением законодательных начал в регулировании различных сфер общественной жизни, подтверждением чему является издание Свода законов Российской империи. Следует отметить здесь же, что в созданном Министерстве внутренних дел (наряду с другими министерствами)[402]402
  ПСЗ. Собр. первое. № 20406.


[Закрыть] предусматривался Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, который и стал заведовать управлением тюрем по всей стране[403]403
  Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968. С. 184.


[Закрыть]. Вместе с тем смирительные и рабочие дома находились в ведении Министерства полиции. И лишь с присоединением последнего к Министерству внутренних дел в 1819 г. управление основными местами лишения свободы перешло к МВД[404]404
  ПСЗ. Собр. первое. № 27699.


[Закрыть].

В контексте нашей проблематики обращает на себя внимание то обстоятельство, что правовая регламентация системы мест лишения свободы в первой половине XIX в. обретает, наконец, логическую завершенность. Разрозненные ранее управленческие решения в пенитенциарной сфере, законы и другие правовые акты аккумулируются в таких крупных пенитенциарных документах, как Устав о ссыльных, Свод законов и учреждений о содержащихся под стражею и др. Усиливается степень законности при осуждении к наказаниям, связанным с лишением свободы, в частности, в 1822 г. законодательно закрепляется решение о том, что ссылка назначается «не иначе, как по приговорам судебных установлений»[405]405
  ПСЗ. Собр. первое. № 29128.


[Закрыть].

В пенитенциарной политике Российского государства начала XIX в. акцент делался по-прежнему на максимальном использовании ссылки в государственных интересах. Это подтверждается прежде всего тем, что именно ссылке (как в каторжные работы, так и на поселение) уделяется наибольшее внимание из всех видов наказаний, связанных с лишением свободы. В частности, серьезным изменениям подверглось управление ссылкой. Было сочтено нужным, чтобы все вопросы водворения ссыльных находились под общим наблюдением сибирского генерал-губернатора, а непосредственное их ведение – под контролем гражданских губернаторов, выделив для этого специальный аппарат и дав губернаторам в этой сфере достаточно широкую свободу действий. Тем самым правительство предполагало упростить и ускорить решение всех организационных, а также материально-бытовых вопросов, во множестве возникавших при поселении на конкретные места ссыльных преступников. Все это предусматривалось Положением о поселении в Сибири 1806 г. Основными местами поселения указывались Забайкалье и Нижнеудинский округ. Как и ранее, предполагалось оказывать поселенцам содействие в постройке домов, снабжении хлебом и семенами. Кроме того, предусматривалось не распределять их по различным населенным пунктам, а образовывать особые поселения[406]406
  Фойницкий И. Я. Исторический очерк и современное состояние ссылки и тюремного заключения. СПб., 1878. С. 277.


[Закрыть].

В целом можно говорить о том, что первая четверть XIX в., по выражению Н. Г. Фельдштейна, была «эпохой коренных преобразований в русской ссылке»[407]407
  Фельдштейн Н. Г. Ссылка. М., 1893. С. 135.


[Закрыть]. Далее будет показано, что именно в рассматриваемый период ссылка получит очень подробное и завершенное правовое регулирование, где задача колонизации уже никоим образом прямо не указывается (в отличие от отдельных императорских указов, о которых говорилось ранее). По утверждению того же Н. Г. Фельдштейна, в XVIII и начале XIX вв. государству так и не удалось решить с помощью наказания в виде ссылки поставленные перед ним задачи. Более того, этот автор писал о «полном крушении отдельных колонизационных попыток» (это не поколебало тем не менее стремления государства осуществить с помощью ссылки «мечту обратить Сибирь в густо населенную провинцию»[408]408
  Фельдштейн Н. Г. Ссылка. М., 1893. С. 138.


[Закрыть]).

Нам представляется, что такая оценка излишне категорична, поскольку при всех недостатках и просчетах, с большим скрипом, но все же ссылка исполнялась, и государство реально имело от этого определенные результаты. В полной мере осуществить планы колонизации Сибири и извлечения выгод от эксплуатации труда осужденных преступников государство не смогло в силу следующих основных причин: отсутствия необходимых материально-финансовых средств, неподготовленности персонала, несовершенства государственного управления, отсутствия коммуникаций, отдаленности районов ссылки и др. Государство в значительной степени стало «заложником» присоединения огромных территорий, когда, с одной стороны, существовала крайняя необходимость в заселении окраинных земель, развитии в них промышленности и сельского хозяйства, укреплении границ; а с другой стороны – нехватка государственных «мощностей» и населения (рабочей силы), готового добровольно осесть в тех краях для реализации этих проектов.

Мы можем предположить, что здесь речь шла уже о стратегических государственных интересах. Поступиться своей государственной территорией Россия не могла, что было связано, во-первых, с установившейся мировой практикой, в соответствии с которой каждое государство стремилось расширить свои границы, что представляло собой объективный государственно-исторический процесс, и, во-вторых, с теми потенциальными природными богатствами, разработка которых сулила несомненные экономические выгоды. Исходя из этого, можно, пожалуй, говорить о вынужденности государства использовать отправку в отдаленные районы и труд осужденных (каторжные трудились на серебряно-свинцовых рудниках, солеваренных заводах, добыче угля, строительстве плотин и т. д.) к лишению свободы ради высших государственных интересов. Хотя, разумеется, данное обстоятельство ни в коей мере не оправдывает тех плохих условий, в которых осужденным приходилось отбывать наказание.

Заметим также, что неудовлетворительному состоянию реализации наказания в виде лишения свободы способствовало длительное отсутствие соответствующей законодательной базы. Соборное уложение 1649 г. и Артикул воинский 1715 г. уже давно отстали от реалий жизни, а многочисленные указы и решения местных (губернских) властей лишь усложняли, утяжеляли и запутывали государственное управление российской пенитенциарной системой. В результате, как писал П. Д. Калмыков, на практике нередко случалось так, что осужденные за тяжкие преступления привлекались к легким работам и, наоборот, совершившие деяния невысокой степени общественной опасности надрывали свое здоровье на возведении государственных сооружений или в рудниках[409]409
  Калмыков П. Д. Учебник уголовного права: Части Общая и Особенная. СПб., 1866. С. 301.


[Закрыть]. О необходимости приведения законов в соответствие с реальностями жизни писал известный российский историк Н. М. Карамзин[410]410
  Карамзин Н. М. Записка о Древней и Новой России. СПб., 1914. С. 35.


[Закрыть].

Что касается тюремных заведений, то устройство их в соответствии с передовыми европейскими пенитенциарными взглядами тогда еще не составляло актуальной задачи, поскольку, как мы отмечали, соответствующие научные идеи лишь начинали проникать в российское правовое сознание. «Созревание» этих идей до практических преобразований на правительственном уровне происходило долго и не имело сколько-нибудь систематического характера. Из заметных государственных мер в пенитенциарной сфере можно выделить лишь правительственное распоряжение (1808 г.) устроить в каждом губернском городе тюремные замки, где должны были предусматриваться отделения для разных категорий «колодников, смотря по роду их преступлений»[411]411
  Калмыков П. Д. Учебник уголовного права. С. 307.


[Закрыть]. Тюремные замки в губернских городах строились повсеместно, обойтись без них было невозможно, поскольку тюремные здания для предварительного заключения и наказания нужны были в каждом губернском центре. В уездных же городах дело обстояло хуже; и хотя там также имелись места лишения свободы, однако они, во-первых, использовались в основном для предварительного заключения и, во-вторых, устройство их было далеко от требований, вытекающих из упомянутого выше решения 1808 г. Так, сенатор Лопухин, производя осмотры нескольких губерний в 1800 г., в тюрьме Богучарского уезда Слободско-Украинской губернии обнаружил арестанта, скованного оковами в руках и ногах[412]412
  Лопухин И. В. Записки сенатора И. В. Лопухина. Лондон, 1860. С. 113.


[Закрыть]. В целом же места заключения были «вовсе несообразны с новейшими улучшениями и усовершенствованиями пенитенциарной системы, а более приспособлены к существовавшим уже прежде тюремным острогам»[413]413
  Калмыков П. Д. Учебник уголовного права. С. 308.


[Закрыть].

Режим содержания арестантов в тюрьмах разных губерний был неодинаков, поскольку, как отмечалось, отсутствовало единое для всего государства законодательное урегулирование вопросов, связанных с реализацией наказания в виде лишения свободы. Условия отбывания наказания определялись, по существу, по усмотрению администрации места заключения. Арестанты в большей своей части не были заняты какими-либо работами. Посторонние лица могли без особых затруднений посещать заключенных, приносить пожертвования. Нередко вместе с преступниками содержались члены их семей, которые могли свободно покидать острог, в основном для сбора милостыни, и возвращаться обратно[414]414
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы. М., 1960. Т. 1. С. 247.


[Закрыть]. В начале XIX в. был издан, помимо указанных выше, ряд указов, касающихся тюремной сферы, причем большинство из них регулировало материально-бытовые и финансовые вопросы (в их числе: указы «Об отпуске средств на содержание детей арестантов»; «О продовольствии провиантом пойманных дезертиров, бродяг и беглых»; «О прибавке денег на содержание заключенных в Петербургской, Лифляндской и Курляндской губерниях», «О прибавке денег на содержание арестантов в Витебской губернии» и др.)[415]415
  ПСЗ. Собр. первое. № 28938; см. также: Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т.1. С. 96.


[Закрыть]. В самом конце XVIII – начале XIX вв. были изданы первые тюремные инструкции, носившие локальный характер, т. е. предназначенные для отдельных тюрем.

Таким образом, можно отметить, что после достаточно продолжительного периода (более 100 лет) действия жестоких наказаний (смертная казнь, телесные наказания), предусмотренных Соборным уложением 1649 г. и Артикулом воинским 1715 г., наблюдается их смягчение, и прежде всего это касается смертной казни, которая заменяется ссылкой в каторжные работы.

Государство по-прежнему активно использует осужденных преступников для решения своих задач: колонизации новых территорий, строительства различных объектов, укрепления окраинных земель. Ссылка в каторжные работы и ссылка на поселение становятся основными видами уголовного наказания вообще. Эти разновидности лишения свободы приобретают все более отчетливые различия. Государство предпринимает меры для стимулирования производительного труда ссыльных и закрепления их на постоянное место жительства в районах ссылки. Однако эти меры не давали ожидаемых результатов, и многие поселенцы после окончания срока наказания уезжали; значительным было и число побегов. Что касается ссыльных в каторжные работы, то государство практически не уделяло внимания бытовым условиям их содержания, в результате чего места их проживания зачастую превращались в притоны, рассадники разврата и пьянства. Не лучше обстояло дело и в тюрьмах, устройство которых предписывалось в каждом губернском городе; в различных регионах страны условия содержания в них существенно различались.

Что касается уголовно-правовой практики, то, по данным М. Н. Гернета, в первой четверти XIX в. большинство осужденных арестантов отбывали тюремное заключение за кражи, побеги, бродяжничество, нарушение паспортной системы. Средний срок лишения свободы в этот период составлял 43 сут.[416]416
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 1. С. 307.


[Закрыть] Последняя цифра свидетельствует о том, что тюремное заключение по-прежнему еще не играло существенной роли в карательной политике государства; при этом, однако, нужно иметь в виду, что, как отмечалось выше, гораздо активнее государство использовало ссылку, в связи с чем можно говорить о том, что в целом лишение свободы (в разных его видах) находило все более широкое применение.

Как видно из изложенного выше, исполнение наказания в виде лишения свободы не имело какой-либо четкой и детальной регламентации. Между тем появившиеся концептуальные положения (содержавшиеся прежде всего в «Наказе» и проекте Устава о тюрьмах) требовали дальнейшего развития, конкретизации. Многочисленные единичные указы уже не удовлетворяли складывающиеся уголовно-исполнительные отношения, время требовало кодификации. Первые такие попытки также относятся к концу XVIII – началу XIX вв.

В 1799 г. была разработана инструкция для офицера военного караула Петербургской тюрьмы. Это был небольшой документ, состоящий всего из 13 статей. Здесь еще ничего не говорилось о занятии арестантов работой, церковной службе, правилах гигиены, лечении арестантов и т. д. Инструкция регулировала вопросы приема арестантов в тюремный замок, их классификацию по роду преступлений (например, предписывалось содержать отдельно убийц и разбойников от воров и мошенников). Во время свиданий арестантов и родственников должен был присутствовать караульный офицер, дабы пресечь «потайные разговоры». Утром и вечером предусматривалась перекличка арестантов[417]417
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 1. С. 265–268.


[Закрыть].

В 1804 г. было составлено Положение о должности смотрителя тюремного замка в Москве и о должности караульного офицера в тюремном замке[418]418
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 1. С. 105–106.


[Закрыть]. Документом предусматривалась, в частности, классификация заключенных по званиям, преступлениям, полу, особо подчеркивался запрет смешения арестантов по сословному признаку. Предписывалось удерживать заключенных от нарушения дисциплины «кроткими средствами, как то: благородных сажать в уединенные покои, а разночинцев употреблять в работу по замку и вне очереди для очищения нечистоты и пр. или давая умеренную пищу, хлеб да воду только».

В числе дисциплинарных мер упоминались также телесные наказания. Арестанты (из непривилегированных сословий) должны были заниматься работой (щипать перья, толочь сандал и пр.). Заключенным запрещалось давать бумагу, перья и чернила. Разрешалось читать книги только религиозного содержания. В каждой тюремной камере определялся выборный староста, который являлся ближайшим помощником смотрителя по наблюдению за порядком и чистотой. Смотрителю предписывалось «с заключенными арестантами обхождение иметь строгое, однако же никогда не отступать от правил человеколюбия и обходиться без злобы, мщения и насильства». Представляет также интерес инструкция, разработанная Петербургским губернским прокурором для столичной тюрьмы в 1819 г.[419]419
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 1. С. 107–108.


[Закрыть] Факт ее появления говорит о том, что предыдущая инструкция оказалась недолговечной. В документе указывалось, в частности, чтобы старосты собирали заключенных своей камеры на утренние и вечерние молитвы и чтобы после утренней молитвы раздавали арестантам кормовые деньги на сутки; запрещалось курение в опасных местах. Кружки для сбора подаяний на ночь предписывалось убирать (в связи с воровством денег из них). Эта инструкция носила поверхностный характер и не отражала многих вопросов организации жизни арестантов в тюрьме.

Рассмотренные инструкции не имели общегосударственного масштаба. Их можно считать промежуточным звеном между концептуальными положениями «Наказа» (вместе с проектом Устава о тюрьмах) и нормативным регулированием пенитенциарной деятельности, поскольку инструкции, вобрав в себя ряд положений «Наказа» и проекта Устава о тюрьмах, послужили в дальнейшем правовой базой первой общероссийской тюремной инструкции 1831 г. В целом же гуманистические идеи европейских просветителей, внедренные в России во многом благодаря Екатерине II, в пенитенциарной сфере длительное время не находили воплощения в каких-либо практических государственных решениях или крупных общероссийских правовых актах (указанные инструкции к таковым отнести нельзя). Положение сдвинулось с мертвой точки к концу первой четверти XIX в.

В 1819 г. в России было учреждено Общество попечительное о тюрьмах[420]420
  ПСЗ. Собр. первое. № 27895.


[Закрыть]. Толчком послужила поездка в Россию английского филантропа Вальтера Веннинга, который у себя на родине создал Лондонское общество улучшения мест заключения, поставившее цель распространения идей Д. Говарда о преобразовании тюрем во всем мире в соответствии с требованиями христианской морали. Его записка «О состоянии мест заключения и меры по их улучшению»[421]421
  ГАРФ. Ф. 123. Оп. 2. Д. 599.


[Закрыть], направленная в 1817 г. Александру I, вызвала живой интерес русского императора. Конечным итогом данной инициативы стало появление в России Общества попечительного о тюрьмах, Правила для которого утвердил сам император[422]422
  ПСЗ. Собр. первое. № 27895.


[Закрыть]. Основная задача Общества заключалась в «нравственном исправлении содержащихся под стражею преступников, а также улучшение состояния заключенных за долги и по другим делам людей»[423]423
  ГАРФ. Ф. 123. Оп. 2. Д. 599. Л. 21.


[Закрыть]. В Правилах определялся следующий перечень средств исправления: 1) ближайший и постоянный надзор за заключенными; 2) размещение их по роду преступлений и обвинений; 3) наставление их в правилах христианского благочестия и доброй нравственности, на оной основанной; 4) занятие их приличными упражнениями; 5) заключение провинившихся или буйствующих в уединенное место[424]424
  ПСЗ. Собр. первое. № 27895.


[Закрыть]. Особое внимание уделялось религиозному воздействию на заключенных. Предписывалось вводить церковные службы, проводить воскресные и праздничные дни «в благочестивых чтениях, беседах и молитве». Впервые пошла речь о тюремных библиотеках, хотя выбор книг ограничивался литературой «священного писания и духовного содержания». На видных местах рекомендовалось размещать «печатные правила», запрещающие употреблять спиртные напитки[425]425
  ПСЗ. Собр. первое. № 27895.


[Закрыть].

Правила для Общества попечительного о тюрьмах, строго говоря, не являлись правовым актом, регулирующим исполнение и отбывание наказания в виде лишения свободы, поскольку само Общество задумывалось как благотворительное (каковым оно и было в других странах). Однако в нашей стране эта организация приобрела гораздо более весомое значение, что связано прежде всего с отсутствием соответствующего законодательства. В этой связи М. Н. Гернет отмечал, что деятельность Общества попечительного о тюрьмах дала новое направление тюремной политике Российского государства, связанное с попытками совершенствования тюремной системы усилиями общественных благотворительных организаций[426]426
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т. 1. С. 102.


[Закрыть]. В дальнейшем Общество превратилось в некую «полуофициальную организацию, наделенную некоторыми властными полномочиями… на ней, помимо прочего, лежала обязанность восполнять своими пожертвованиями недостаток казенных средств, отпускавшихся на содержание тюрем и арестантов»[427]427
  Соломон А. П. Тюремное дело в России. СПб., 1898. С. 5.


[Закрыть]. Нас же в контексте исследуемых проблем интересуют не административные аспекты деятельности общества, а содержание указанных Правил.

Сопоставление с принятыми позже кодифицированными актами (Устав о ссыльных 1822 г., Инструкция смотрителю губернского тюремного замка 1831 г. и др.) показывает, что основные положения Правил, будучи развиты и расширены, имели в них принципиальное, концептуальное положение. Поэтому принятие в 1819 г. Правил для Общества попечительного о тюрьмах можно, на наш взгляд, расценивать в качестве одного из первых более или менее цельных действующих юридических документов, где определялись цели наказания в виде лишения свободы, раскрывались средства исправления, обозначались основные режимные требования в соответствии с передовыми достижениями мировой пенитенциарной мысли того времени. Нельзя, однако, не заметить, что и в этом случае предусмотренные Правилами вопросы, касающиеся условий отбывания наказания в местах лишения свободы, во многом так и остались нереализованными, и опять причины были те же самые.

О нереалистичности многих (вероятно, большинства) Правил Общества попечительного о тюрьмах свидетельствуют фактические условия отбывания наказания в тюрьмах в период пребывания Веннинга в России. Так, осмотрев места заключения в Петербурге, он, в частности, обнаружил, что камеры были чрезвычайно тесны, мужчины не отделялись от женщин. «Нужные места, не чистившиеся несколько лет, – отмечал он, – так заразили воздух, что почти невозможно было сносить зловоние. В сии места солдаты водили мужчин и женщин одновременно, без всякого разбора и благопристойности. В камерах было также темно, грязно, а пол не мылся с тех пор, как сделан. Сидело в одной комнате 200 человек, и вместе с величайшим, например, преступником, окованным железами, несчастный мальчик за потерю паспорта»[428]428
  ГАРФ. Ф. 123. Оп. 2. Д. 599.


[Закрыть]. Конечно же, в подобных условиях говорить о нравственном исправлении арестантов, когда «в тюрьме, лишенной дневного света, и тусклая лампада благодеяние и спасение»[429]429
  Вяземский П. А. Записные книжки (1813–1848). М., 1963. С. 175.


[Закрыть], не приходится. В дальнейшем нормы, регулирующие деятельность Общества, были представлены в виде Устава Общества попечительного о тюрьмах, включенного в состав Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею[430]430
  Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею // Свод законов Российской империи. Т. XIV. СПб., 1932.


[Закрыть]. К предметам попечительства здесь, помимо указанных выше, относились состояние тюремных больниц, обеспеченность арестантов одеждой, бельем, обувью, сооружение церквей в тюрьмах.

Президентом Общества попечительного о тюрьмах являлся министр юстиции (с 1855 г., а до этого Общество считалось находящимся под покровительством самого императора). Предусматривались комитеты Общества мужские и женские в столицах, губернских и портовых городах, а также соответствующие отделения в уездных городах. Комитеты и отделения состояли из членов Общества благородного, духовного и купеческого звания. Комитеты Общества должны были наблюдать: «1) чтобы со стороны тюремных смотрителей соблюдаемы были установленные правила по надзору за порядком и благочинием между арестантами и правильному размещению их по званию, полу, возрасту и роду преступлений или обвинений; 2) чтобы назидание заключенных в правилах Христианского благочестия и доброй нравственности было исполняемо неупустительно; 3) чтобы в установленные дни Богослужение совершаемо было в тюремных церквах; где же оных нет – молитвословия в особом помещении или в арестантских камерах; 4) чтобы во время постов арестанты говели; 5) чтобы места заключения были снабжены книгами Св. писания и духовно-нравственного содержания и чтобы воскресные и праздничные дни сопровождаемы были арестантами в благочестивых чтениях, беседах и молитве; 6) чтобы обвиненные судом, по объявлении им приговора, немедленно были устраняемы от сообщества с прочими арестантами, дабы духовный отец наедине приготовил их назиданием к достойному принятию Св. Таин и к перенесению заслуженного наказания с христианскою покорностию и раскаянием»[431]431
  ПСЗ. Собр. первое. № 27895.


[Закрыть].

Эти идеи определенным образом перекликаются с рассмотренным выше «Наказом» Екатерины II. Они отражали гуманистическую направленность российской пенитенциарной политики и в этом смысле были сопоставимы с европейскими подобными учреждениями. Однако наличие сословного признака, телесных наказаний, достаточно широко применяемых до 1863 г., а также таких средневековых атрибутов, как кандалы для приговоренных к ссылке в каторжные работы, канаты (связки) во время препровождения каторжан до места отбывания наказания, во многом дискредитировали сами по себе правильные пенитенциарные положения. В дальнейшем был принят Устав состоящих под Высочайшим покровительством С.-Петербургских и Московских мужских и дамских благотворительно-тюремных комитетов, который был включен в Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею в качестве приложения к Уставу Общества попечительного о тюрьмах.

Здесь обратим внимание на цели, которые ставились перед Тюремными комитетами. Они должны были: «1) оказывать содействие в приискании средств к жизни лицам, освобожденным из-под стражи или отбывшим срочное заключение, принятием их на поруки, определением на места, помещением за счет Комитетов в ночлежные дома, дома трудолюбия и другими способами и, в частности, иметь попечение об участи выпущенных из заключения несовершеннолетних помещением их к родным, в состоящие в заведовании Комитетов приюты и другие заведения; 2) призревать детей лиц, поступивших в места заключения, впредь до освобождения из-под стражи родителей; 3) оказывать возможную помощь находящимся на свободе семействам заключенных и осужденных в ссылку; 4) пещись о выкупе лиц, заключенных за долги, и помогать их семействам»[432]432
  Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею // Свод законов Российской империи. Т. XIV. СПб., 1914. Приложение к ст. 65 Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею.


[Закрыть].

В 1827 г. Николай I передал Обществу попечительному о тюрьмах право распоряжения так называемыми «кормовыми» деньгами арестантов. Такое решение привело к определенному обострению отношений между представителями Общества, ставшими контролировать расходы на питание арестантов, и смотрителями тюрем, у которых это право отняли и они лишились возможности иметь некоторый незаконный дополнительный личный доход[433]433
  Шабанов М. П. Ссылка и каторга в Западной Сибири в конце XVI – конце XIX веков. Дис… канд. ист. наук. Кемерово, 1998. С. 72.


[Закрыть]. Можно еще отметить, что усилиями Общества с 1830 г. в российских тюрьмах стала использоваться единая одежда для арестантов[434]434
  Кашпур Л. Человеколюбием исправлять (попечительству тюрем – 180 лет) // Преступление и наказание. 1999. № 11. С. 39.


[Закрыть]. В целом же, как справедливо отмечает М. Г. Детков, тюремные комитеты «лишь номинально относились к системе управления местами заключения. На деле же их роль была крайне ничтожна»[435]435
  Детков М. Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. М., 1994. С. 100.


[Закрыть].

Тем не менее нельзя не констатировать принятие достаточно прогрессивных нормативных положений, которые в определенной мере отражали и политику Российского государства в тюремной сфере. В дальнейшем, однако, государство ни советского, ни нынешнего периодов, к сожалению, не воспримет этих идей (не считая первых лет советской власти, когда предусматривался институт патроната, и об этом будет позже сказано подробнее). Следует заметить, что в настоящее время возрожденные попечительские советы над исправительными учреждениями во многом работают также формально. Тем не менее нельзя отрицать и определенного положительного влияния этой организации, во всяком случае именно это Общество поставило в XIX в. вопрос о необходимости большего внимания нравственному исправлению арестантов, что видно не только по общеимперским Правилам Общества попечительного о тюрьмах, но и деятельности провинциальных Тюремных комитетов, в частности, на Кубани[436]436
  ГАКК. Ф. 670. Оп. 1. Д. 25. Л. 193.


[Закрыть].

В литературе встречается мнение, что «Попечительное о тюрьмах общество явилось первым (курсив наш. – И. У.) шагом на пути формирования… пенитенциарного права России»[437]437
  Смыкалин А. С. Колонии и тюрьмы в советской России. Екатеринбург, 1997. С. 13.


[Закрыть]. Мы не можем полностью согласиться с такой оценкой Правил Общества попечительного о тюрьмах (в приведенной цитате автор ошибочно указал на Общество, тогда как правильнее говорить о Правилах; кроме того, в нормативных актах рассматриваемое учреждение именуется чаще всего как «Общество попечительное о тюрьмах»), поскольку, как указывалось ранее, уголовно-исполнительные нормы содержались и в Соборном уложении, и в первых указанных выше тюремных инструкциях, и в ряде других правовых актов. Нельзя забывать также, что Правила регулировали хотя и важную, но достаточно ограниченную сферу уголовно-исполнительных отношений. Вместе с тем нельзя и отрицать значения рассматриваемого документа в истории российского уголовно-исполнительного права, поскольку многие идеи Правил впоследствии включались в соответствующие нормативные правовые акты.

Более ста лет (после Артикула воинского 1715 г.) в России не принималось единых для всего государства кодифицированных правовых актов в сфере уголовно-правовых и уголовно-исполнительных общественных отношений. Как мы отмечали ранее, вопросы назначения и исполнения наказания в виде лишения свободы отчасти регулировались Соборным уложением 1649 г. и Артикулом воинским 1715 г., а в основном – отдельными указами и распоряжениями правительства, в результате чего данный институт имел противоречивое развитие; порядок и условия отбывания наказания значительно отличались в разных регионах страны. Положение сдвинулось с мертвой точки с принятием в 1822 г. уставов о ссыльных и об этапах (далее мы будем вести речь об Уставе о ссыльных, в который при составлении Свода законов Российской империи Устав об этапах был включен отдельной главой). Следует отметить также, что Устав о ссыльных разрабатывался не сам по себе, а в совокупности с другими нормативными актами по различным вопросам государственно-правового регулирования различных сфер в Сибири и был принят в составе Учреждений для управления сибирских губерний[438]438
  ПСЗ. Собрание первое. № 29125.


[Закрыть]. «Учреждения» проектировались специальным комитетом во главе с графом Кочубеем. Секретарем комитета был Г. С. Батенков – начальник сибирского округа путей сообщения, будущий декабрист. Он оказал Сперанскому, члену комитета, огромную помощь в составлении Устава о ссыльных, хотя их взгляды по ряду положений не совпадали[439]439
  Кодан С. В. Реформа сибирской ссылки в первой половине XIX в. // Историко-правовые исследования: проблемы и перспективы. М., 1982. С. 108.


[Закрыть]. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что вопросы организации исполнения ссылки приобретают большое государственное значение, о чем свидетельствует тот факт, что из девяти учреждений для управления сибирских губерний два были посвящены именно ссылке (указанные выше уставы)[440]440
  ПСЗ. Собрание первое. № 29125.


[Закрыть].