Текст книги "Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв."

Дело в том, что в последующей истории нашей страны такой акцент на использовании дешевого, а подчас бесплатного труда заключенных был вновь повторен в период ГУЛАГа, о чем ниже будет сказано достаточно подробно. А. В. Филиппов также подчеркивал, что государство использовало труд не только тех, кто осужден к наказаниям, связанным с лишением свободы (тогда это были заключение в тюрьме, смирительном доме, ссылка в каторгу, ссылка на поселение), но и тех, кто лишался свободы в качестве меры процессуального принуждения. Для того чтобы извлечь максимум экономической пользы от преступников, государство пошло на то, чтобы заменять смертную казнь каторжными работами – автор приводил ряд документов, прежде всего царских указов, которые это подтверждали. Кроме того, фискальный фактор влиял на то, что сроки наказаний, связанных с лишением свободы, нередко увеличивались именно потому, что осужденный был необходим для выполнения определенных хозяйственных работ. Таким образом, из рассматриваемой работы следует вывод, что в петровскую эпоху государство искажало основополагающие цели наказания, которые тогда уже находили отражение в законодательных актах (так, одной из целей, зафиксированных в петровском Артикуле воинском, а еще ранее в Соборном уложении, была цель предупреждения преступлений – «чтоб, глядя на то, другим неповадно было»).

Обращаясь к истории изучения вопроса, следует заметить, что исследования, посвященные непосредственно истории пенитенциарной политики, дополнялись многочисленными работами самой различной тематической направленности. Некоторые из наиболее важных направлений исследований, косвенно выходящих на избранную нами проблематику, уже рассматривались. Тем не менее полагаем необходимым дополнительно указать на труды, посвященные истории развития органов управления в имперской России.[73]73
  Градовский А. Д. История местного управления в России. М., 1868; Дитятин И. Устройство и управление городов России. Т. 1. СПб., 1875; Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. 1–4. СПб., 1902; Кривенко В. Сборник кратких сведений о правительственных учреждениях. СПб, 1888; Мрочек-Дроздовский П. Областное управление России XVIII века до учреждения о губерниях 7 ноября 1775 г. Ч. 1. М., 1876 и др.


[Закрыть]

В рамках дореволюционной историографии отдельный блок работ составляют публикации зарубежных авторов. Нужно признать, что их интерес к российской пенитенциарной политике был исключительно велик. О российских пенитенциарных учреждениях, их истории в XIX в. активно писали не только специалисты, но и путешественники, журналисты, причем, как правило, в критическом тоне[74]74
  См. напр.: Россия XVIII века глазами иностранцев. Л., 1989. С. 78, 85, 87–88, 129 и др.


[Закрыть].

Среди них следует выделить, на наш взгляд, несколько работ. Первую написал французский путешественник и журналист Астольф де Кюстин, который провел в России значительное время[75]75
  Кюстин А. Николаевская Россия в 1839 году. М., 1990.


[Закрыть]. Автор затронул многие сферы общественной жизни, в том числе и пенитенциарную. Сразу следует заметить, что пенитенциарная политика Российского государства в его книге была подвергнута весьма жесткой критике – в такой степени, что она была запрещена к распространению в нашей стране вплоть до последней четверти XIX в. Вместе с тем ход авторских рассуждений удивительно совпадал с логикой действий российских властей, а в чем-то оказывался циничнее. Так, восхищаясь неизмеримыми природными богатствами России, Кюстин, в частности, писал: «Сколько каторжников надо иметь, чтобы извлечь из недр земли такие сокровища! Если преступников не хватает, их делают (курсив наш. – И. У.), во всяком случае делают людей страдальцами. Деспотизм торжествует, и государство процветает»[76]76
  Кюстин А. Николаевская Россия в 1839 году. М., 1990. С. 290.


[Закрыть].

В свою очередь, американец Дж. Кеннан, получивший разрешение Главного тюремного управления на знакомство с российскими тюрьмами, не оправдал надежд имперских чиновников, посвятив свою книгу описанию жизни политических арестантов[77]77
  Кеннан Дж. Жизнь политических арестантов в русских тюрьмах. Берлин, 1904.


[Закрыть]. При этом автор констатировал, что условия содержания политических преступников в российских тюрьмах наиболее тяжелые, если делать сравнение с европейскими и американскими тюрьмами, а масштабы политических репрессий намного больше, чем в остальном цивилизованном мире. Аналогичные оценки, но по уголовной тюрьме, давались также в работе В. Гартевольда[78]78
  Гартевольд В. Каторга и бродяги Сибири. М., 1912.


[Закрыть]. Впрочем, у российских пенитенциаристов находились и свои апологеты, отмечавшие целый ряд позитивных перемен, успехов[79]79
  Lansdell Hanry. Through Sibiria. V. 1–2. London. 1882.


[Закрыть].

Принципиально новый этап в развитии историографии проблемы начался после установления советской власти, когда исследования по гуманитарным наукам, в том числе затрагивающие пенитенциарную сферу, приобрели выраженный политико-идеологический оттенок, определявшийся внутриполитической доктриной, основанной на коммунистической идеологии. Следует заметить, что политико-идеологический фактор был довлеющим на протяжении всего периода существования советского государства, т. е. вплоть до распада СССР на рубеже 1990-х годов.

Если предельно упрощать, то содержательно это означало восхваление советской пенитенциарной системы и критику дореволюционной (равно и западной) тюремной концепции и вытекающую отсюда закрытость от общества советских исправительно-трудовых учреждений как для отечественных, так и для зарубежных ученых. С одной стороны, применительно к истории советского периода, указанный подход максимально затруднил исследователям получение объективной информации о местах лишения свободы. С другой, в отношении к исследованиям, посвященным истории разработки и реализации пенитенциарной политики, это, прежде всего, проявилось в принципиальном разрыве трудов, посвящавшихся дореволюционной и советской тюрьмам[80]80
  См.: напр.: Сизов С. К. Дореволюционная тюрьма и советский исправительно-трудовой дом. Армавир, 1928.


[Закрыть]. Забегая вперед, следует заметить, что такой подход с точки зрения эффективности научных исследований был деструктивным.

В данной связи пенитенциарная система периода империи в первые десятилетия советского государства с научно-исторической точки зрения практически не рассматривались. Это не означает, что данная проблематика (монархический период) вообще не затрагивалась в советской литературе тех лет. Однако публикации носили в основном характер симбиоза воспоминаний и исследований участников революционных событий, которые в конце XIX – начале ХХ вв. находились в имперских местах лишения свободы. Соответствующей была и идеологическая направленность таких работ – показать жестокость царской тюремной системы, ее карательную сущность, подчеркнуть эксплуататорский характер имперского буржуазно-помещичьего государства. Об этом свидетельствуют и названия работ, численность которых исчисляется сотнями.[81]81
  См., например: Каторга и ссылка. К истории революционного движения в России. Сборник / Под ред. Л. Бермана, Б. Лагунова, С. Ушеровича. Киев, 1924; Первое мая в тюрьме и ссылке. Сборник воспоминаний. М., 1926; Девятый вал. К десятилетию освобождения из царской каторги и ссылки / Под ред. В. Виленского (Сибирякова) и др. М., 1927; Вишнякова П. И. Тюремные годы // Старый большевик. 1933. № 1; Деркач Н. Я. По этапам и тюрьмам. М.—Л., 1930; Масалков Д. Я. На каторжной страде // Кандальный звон. 1927. № 6; Сандомирский Г. Б. В неволе. Очерки и воспоминания. Л., 1926; Сибиряков С. Г. 1) По пути в Сибирь. М., 1928; 2) Бунт. Тюремные рассказы. М., 1927; 3) В каменном мешке. Рассказы из тюремной жизни. М., 1928; 4) Прыжок. Случай побега из Кишиневской тюрьмы (1907–1909 гг.). М., 1930; Сушкин Г. Г. 1) По этапам. Из воспоминаний политического ссыльного. М., 1929; 2) «Волынка» в Одесской тюрьме. М., 1928; Чебыкина Е. С. Помощь тюрьме и ссылке // Борьба за власть. Годы реакции. Пермь, 1924; По тюрьмам. Сборник воспоминаний из эпохи первой революции / Под ред. Я. Шумяцкого. М., 1925; Генкин И. И. По тюрьмам и этапам. Пг., 1922; Васильев Е. А. Тюремные записки. М.—Л., 1928; Вороницын И. П. Из мрака каторги. 1905–1917. Харьков, 1922; Скобенников А. И. Во Владимирской каторжной тюрьме. Владимир, 1926; Симанович В. А. В новом Шлиссельбурге. М., 1934; Корильев А. П. Кровавые протесты в Бутырках (1911–1913 гг.). М., 1930; Надельштейн Д. С. Бутырки. М., 1932; Никинтина Е. Д. Новинское освобождение. Побег 13 каторжанок из Московской (Новинской) женской тюрьмы. М., 1932; Сталь Л. Н. Год за тюремной решеткой. М.—Л., 1926; Орловский каторжный централ. Сборник воспоминаний бывших орловских политкаторжан. М., 1929; Тетерин Н. И. Орловский застенок. Очерк из жизни каторжан. М., 1926; Рябиков В. В. На положении провокатора (тюремные воспоминания). М., 1926; Сушкин Г. Г. В тюрьмах, 1902–1904 гг. М., 1928; Адамович М. П. Отбитая тюрьма. М., 1928; Тюрьма, каторга и ссылка. Екатиринслав, 1924; Самойленко Е. А. В тифлисском застенке. М., 1930; Дунаев В. В. История одной голодовки. М., 1928; Ермаков А. И. Из быта сахалинской каторги. М., 1929; Жуковский-Жук И. И. Кровавые пятна: тюремные силуэты. М., 1928; Никифоров П. М. В годы реакции в Иркутской тюрьме. М., 1932; Пузаков З. В. В дебрях Амурской тайги. Из воспоминаний политкаторжанина. Пенза, 1926; Стуков Д. А. В дальневосточных тюрьмах. М., 1928; На женской каторге. Сборник воспоминаний / Под ред. М. М. Константинова. М., 1932; Нерчинская каторга. Сборник Нерчинского землячества / Под ред. М. А. Брагинского. М., 1933 и др.


[Закрыть] В то же время в такого рода работах содержатся сведения, которые даже при условиях идеологической заданности позволяют составить более объективное представление о пенитенциарной системе Российской империи конца XIX – начала ХХ вв. В частности, дисциплинарные взыскания для арестантов в виде телесных наказаний вызывают повсеместный протест, в том числе посредством массового неповиновения[82]82
  Кукобин А. К. В царских застенках. Ростов н/Д, 1967.


[Закрыть]. Находит подтверждение наблюдение авторов монархического периода о зачастую плохих условиях содержания арестантов[83]83
  Генкин И. И. По тюрьмам и этапам. Пг., 1922.


[Закрыть].

Следует также отметить, что в 20-е годы появлялись и вполне квалифицированные научные исследования, хотя и обращенные в основном к пореформенному и, особенно предреволюционному периоду, но выходили и отдельные работы по более раннему периоду[84]84
  Кротов М. А. Якутская ссылка 70–80-х годов. Исторический очерк по неизданным архивным материалам. М., 1925; Кубалов Б. Г. Декабристы в Восточной Сибири. Иркутск, 1925; Кудрявцев Ф. А. Александровский централ: Из истории сибирской каторги. Иркутск, 1936; Черкунов А. Н. Политическая тюрьма в годы революции (1905–1917). Харьков, 1927 и др.


[Закрыть]. Продолжали свою исследовательскую работу и специалисты с классическим дореволюционным опытом пенитенциаристов. Это способствовало появлению как обобщающих научных трудов[85]85
  Исаев М. М. Основы пенитенциарной политики. М.—Л., 1927; Волков Г. И. Уголовная политика эпохи промышленного капитализма. М., 1932.


[Закрыть], так и принципиально новых направлений научных исследований, во многом опережавших время, предлагавших новые методологические парадигмы. В частности, здесь следует указать на пример М. Н. Гернета, некоторое время работавшего заместителем начальника Главного тюремного управления завершающего периода империи и знавшего пенитенциарную систему, как говорится, изнутри. Об этом свидетельствует, в частности, его работа о психологии заключенных, где он также использует примеры из тюремной жизни дореволюционной России[86]86
  Гернет М. Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. М., 1925.


[Закрыть]. Такое направление можно считать новаторским в развитии пенитенциарной науки. Однако тогда оно не нашло поддержки, и пенитенциарная психология в нашей стране начнет развиваться начиная лишь с 60-х гг.

Позже начинают появляться научные работы, где исследуется пенитенциарная система имперского периода. Заметим, что и здесь основную роль сыграл дореволюционный опыт. В этом отношении следует выделить прежде всего известный труд М. Н. Гернета «История царской тюрьмы»[87]87
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы (1762–1825). М., 1951. Т. 1; История царской тюрьмы (1825–1870). М., 1960. Т. 2; История царской тюрьмы (1870–1900). М., 1961. Т. 3; История царской тюрьмы (1907–1917). М., 1963. Т. 4. Следует заметить, что данный труд выдержал несколько изданий, начиная с 1941 г.


[Закрыть]. До настоящего времени этот труд остается наиболее фундаментальным по истории развития тюремной системы монархической России, и он используется в настоящей работе достаточно активно. Вместе с тем «История царской тюрьмы» оказалась не лишенной общего недостатка, присущего литературе советского периода, а именно, как уже говорилось, влияния политико-идеологического фактора. В результате оценки тюремной системы монархической России в основном подчеркнуто негативны. Автор утверждает, в частности, что «в истории царской тюрьмы нет и в принципе не могло быть ни одного светлого пятна»[88]88
  Гернет М. Н. История царской тюрьмы (1762–1825). М., 1951. Т. 1. С. 9.


[Закрыть]. С таким утверждением нельзя согласиться, поскольку в пенитенциарной истории монархической России «светлые пятна» все же были, и немало (об этом речь пойдет ниже). Тем не менее историко-информационный материал, содержащийся в «Истории царской тюрьмы», даже вне зависимости от политических оценок, представляет собой самодостаточный ценнейший исследовательский материал, и указанное обстоятельство никоим образом не умаляет научной значимости М. Н. Гернета как ученого.

В дальнейшем появляется целый ряд обстоятельных работ исторического характера, прямо и косвенно рассматривавших монархическую пенитенциарную политику. В их числе вначале следует выделить обобщающие работы, посвященные истории российского государственного строя и органов власти и управления[89]89
  Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968; Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978; Стешенко Л. А., Софроненко К. А. Государственный строй России в первой четверти XVIII в. М., 1973; Чернов А. В. Государственные учреждения России в XVIII в. М., 1960 и др.


[Закрыть].

Наряду с этим увеличивается число работ, непосредственно посвященных истории дореволюционного тюремного ведомства. Однако в значительной своей части она рассматривалась в общем контексте исследований по истории МВД, правоохранительных органов в целом. В данной связи следует назвать труды Т. У. Воробейкова, А. Б. Дубровина, Р. С. Мулукаева, А. В. Борисова[90]90
  Борисов А. В. Карательные органы дореволюционной России (полицейская и пенитенциарная системы). М., 1978; Воробейков Т. У., Дубровин А. Б. Преобразования административно-полицейского аппарата, суда и тюремной системы России во второй половине XIX века. Киев, 1973.; Дворянов В. Н. В сибирской дальней стороне… Очерки истории царской каторги и ссылки. 60-е годы XVIII в. 1917 г. Минск, 1971; Мулукаев Р. С. 1) Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России. М., 1964; 2) Политическая полиция дореволюционной России. М., 1968; Лисин А. Г., Петренко Н. И., Яковлева Е. И. Тюремная система Российского государства в XVIII – начале XIX в. М., 1996; Смольяков В. Г. Тюремная система дореволюционной России, ее реакционная сущность. М., 1979; Желудкова Т. И. Основные направления деятельности полиции дореволюционной России по охране феодального и буржуазного порядка. М., 1977 и др.


[Закрыть] и др. Здесь еще сказывается идеологическая заданность, направленная на заведомую критику царской тюремной системы. Например, А. С. Кузьмина утверждала, что до 1917 г. в тюрьмах Сибири «почти не было библиотек, обучение грамоте не велось, вся воспитательная работа сводилась лишь к усиленной религиозной обработке заключенных, к стремлению превратить их в покорную рабочую силу»[91]91
  Кузьмина А. С. Становление исправительно-трудовых учреждений в Сибири (1917–1924 гг.). Дис. … канд. юрид. наук. Томск, 1972. С. 11.


[Закрыть]. Тем не менее такого рода работы представляют значительную ценность для нашего исследования, поскольку, как было отмечено выше, в них содержится достаточно обширный информационный материал об особенностях российской пенитенциарной системы дореволюционного периода.

В особое направление научных исследований в это время выделился блок работ, посвященных региональной сибирской, уральской, дальневосточной проблематике. В их числе интересны многочисленные труды общего плана[92]92
  Громыко М. М. 1) Западная Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965; 2) Города Сибири (экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). Новосибирск, 1974; Емельянов Н. Ф. Город Томск в феодальную эпоху. Томск, 1984; Из истории Сибири. Вып. 1–3. Томск, 1971–73; Рабцевич В. В. Местное управление Западной Сибири в 80-х гг. XVIII – первой четверти XIX столетий. Дисс. … канд. ист. наук. Новосибирск, 1973 и др.


[Закрыть], и, естественно, специальные исследования по истории каторги и ссылки.

В отношении последних следует признать, что отличительной особенностью исследований истории тюремной политики в это время продолжала оставаться их политизированность, преимущественная нацеленность на темы, связанные с историей революционного движения в различные периоды российской истории.[93]93
  Ссыльные революционеры в Сибири (XIX в. – февраль 1917 г.). В 12 вып. Иркутск, 1973–1991; Политические ссыльные в Сибири (XVIII – начало XIX вв.). Новосибирск, 1983; Рощевская Л. П. История политической ссылки в Западную Сибирь в XIX в. Тюмень, 1976; и др.


[Закрыть] По этой причине горизонты научных интересов в принципе ограничивались классической ленинской периодизацией истории освободительного движения – от декабристов до большевиков[94]94
  Дворниченко Н. Е. Во глубине сибирских руд. Иркутск, 1968; Рощевский П. И. Декабристы в Тобольском изгнании. Свердловск, 1975; Рощевская Л. П. Революционеры-разночинцы в западносибирском изгнании. Л., 1983; Сафронов Ф. Г. Декабристы в якутской ссылке. Якутск, 1975; Сибирь и декабристы. Иркутск, 1978; Декабристы и Сибирь. М., 1988; Ссыльные декабристы в Сибири. Новосибирск, 1975; Сенченко И. А. Революционеры России на Сахалинской каторге. Южно-Сахалинск, 1963; Троев П. С. Ишутинцы в якутской ссылке. Якутск, 1989 и др.


[Закрыть]. В целом массив литературы по каждой из хрестоматийных групп революционеров весьма значителен.[95]95
  См. напр.: Ушакова Л. А. Советская историография сибирской народнической ссылки 70-х середины 90-х годов XIX века. Новосибирск, 1985.


[Закрыть] Но вполне естественно, что основная масса работ посвящалась борьбе большевиков с тюремным режимом царизма[96]96
  Хазиахметов Э. Ш. Большевики в Нарымской ссылке. Новосибирск, 1967; Дмитриев Д. И. Революционная деятельность большевиков в каторжных тюрьмах Восточной Сибири. Дис. … канд. ист. наук. Иркутск, 1989; Михеев А. П. Борьба социал-демократического подполья Западной Сибири против террористического режима царских тюрем. Дис… канд. ист. наук. Томск, 1988; и др.


[Закрыть].

Известный социально-политический заказ обусловил стремление не только показать четкую последовательность смены указанных В. И. Лениным этапов освободительного движения, но и их преемственность, вплоть до «географической»[97]97
  См. напр.: Владимиров Е. Попытка декабристов переселиться в село Шушенское // Енисей. 1972. № 6; Годлевский А. Польские повстанцы в Шушенском // Сельская правда. 1973. 12 июля.


[Закрыть].

Вместе с тем, несмотря на очевидную тематическую и методологическую ограниченность, нельзя не видеть объективной ценности научной разработки целого ряда вопросов, как уже отмеченных выше, так и ряда других, в частности, связанных с анализом управленческих проблем,[98]98
  Кодан С. В. 1) Управление политической ссылкой в Сибирь (1826–1856). Иркутск, 1980; 2) Политическая ссылка в системе карательных мер самодержавия первой половины XIX в. Иркутск, 1980.


[Закрыть] особенностей воздействия ссыльных на местное население,[99]99
  Щербаков Н. Н. Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири (1907–1917 гг.). Иркутск, 1984; Ссылка и общественно-политическая жизнь Сибири (XVIII – нач. XX вв.). Новосибирск, 1978.


[Закрыть] истории отдельных национальных групп ссыльных,[100]100
  Островский Л. К. Польские политические ссыльные в Сибири (середина 90-х гг. XIX в. – февраль 1917 г.). Дис. … канд. ист. наук. Новосибирск, 1987.


[Закрыть] работы с различными возрастными категориями правонарушителей[101]101
  Беляева Л. И. Становление и развитие исправительных заведений для несовершеннолетних правонарушителей в России (середина XIX – начало XX вв.) М., 1995.


[Закрыть] и т. д. Как и в дореволюционный период, актуальность сохранили исследования по истории отдельных, наиболее известных тюрем[102]102
  Узники Петропавловской крепости. Сборник статей. Л., 1969; Узники Шлиссельбургской крепости. Л., 1978 и др.


[Закрыть].

Наряду с историками исследование истории пенитенциарной политики России привлекало также внимание юристов. В этом плане особо выделим кандидатские диссертации С. А. Гайдука, В. С. Галиакбарова, А. А. Плотникова и др.[103]103
  Гайдук С. А. Тюремная политика и тюремное законодательство в конце XIX – начале ХХ веков. Дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1978; Галиакбаров В. С. Законодательство царизма в борьбе против революции. Дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1977; Плотников А. А. Сахалинская политическая каторга и ее антинародная сущность. Дис… канд. юрид. наук. М., 1986; и др.


[Закрыть]

Оценки становятся более объективными, начиная лишь с начала 1990-х гг., когда, собственно, начинается завершающий этап историографии работ, посвященных пенитенциарной системе дореволюционного периода. Здесь следует отметить работы М. Г. Деткова, А. Д. Марголиса, О. Н. Бортниковой, З. В. Мошкиной[104]104
  Детков М. Г. 1) Наказание в царской России. Система его исполнения. М., 1994; 2) Исполнение наказания в дореволюционной России. М., 1990; Бортникова О. Н. Тюремная реформа в Тобольской губернии. Тобольск, 1998; Марголис А. Д. Тюрьма и ссылка в императорской России. М., 1995; Мошкина З. В. Политическая каторга в России и социально-психологический облик политкаторжан. Дис. … докт. ист. наук. М., 1999.


[Закрыть], четырехтомное издание о государственных учреждениях России[105]105
  Высшие и центральные государственные учреждения России 1801–1917 гг. В 4 т. СПб., 1998.


[Закрыть] и др. У ряда указанных выше и других авторов соответствующие работы трансформировались в диссертационные исследования[106]106
  См., например: Бортникова О. Н. 1) Развитие пенитенциарной системы Тобольской губернии в конце XIX – начале ХХ вв. Дис. … канд. ист. наук. Тобольск, 1998; 2) Возникновение и развитие пенитенциарной системы в Западной Сибири.!801–1917 гг. Дис. … докт. ист. наук. Тюмень, 1999; Переладов К. Г. Система политического сыска и политические узники в России, 1725–1762 гг. Дис… канд. ист. наук. Новосибирск, 1998; Петренко Н. И. Организационно-правовые основы исполнения наказания за общеуголовные преступления в местах заключения России в пореформенный период (1864–1917 годы). Дис. … канд. юрид. наук. М., 1997; Петров В. В. Исполнение (отбывание) лишения свободы в следственном изоляторе: история и современность. Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999; Казарян П. Л. Якутская политическая ссылка в системе карательной политики царизма. Дис. … докт. ист. наук. М., 1999; Колесникова Л. А. Эволюция карательной политики царизма в борьбе с освободительным движением в России второй половины XIX в. (По материалам исторического комплекса журнала «Каторга и ссылка). Дис… канд. ист. наук. Н. Новгогрод, 1997; Детков М. Г. Развитие системы исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в России. Дис. … докт. юрид. наук. М., 1998; Симатов А. А. Тюремная реформа в России (1860–90-е гг.). Дис… канд. ист. наук. М., 1998; Быкова Н. Н. История Александровского централа: 1900 – февраль 1917 гг. Дис… канд. ист. наук. Иркутск, 1998; Захаров А. В. Трансформация высших государственных учреждений России конца XVII – начала XVIII вв. Дис… канд. ист. наук. М., 1999; Шабанов М. П. Ссылка и каторга в Западной Сибири в конце XVI – конце XIX веков. Дис. … канд. ист. наук. Кемерово, 1998; Шулбаев О. Н. Политическая ссылка в Минусинском округе, 1825–1895 гг. Дис. … канд. ист. наук. Абакан, 1995 и др.


[Закрыть]. Это свидетельствует о достаточном внимании к данной проблематике.

Вместе с тем следует отметить, что указанные работы носят локальный временной (рассматривается система мест лишения свободы только в монархической России), либо функциональный (например, указанная работа М. Г. Деткова касается только системы исполнения наказания в виде лишения свободы), либо идеологический характер, что не позволяло выявить тенденции развития этих государственных органов в течение более длительного срока, включавшего как монархический, так и советский периоды истории нашей страны. В значительной степени сохраняет актуальность и прежняя проблематика[107]107
  См. напр.: Федорова В. И. Народническая ссылка Сибири в общественно-политической и идейной борьбе в России в последней четверти XIX в. Красноярск, 1996.


[Закрыть].

Мы также не можем безоговорочно согласиться с классификацией историографии по данной проблематике. Так, А. А. Симатов в своей работе выделяет три направления в историографии дореволюционной пенитенциарии: официально-охранительное, официально-либеральное и общественно-либеральное.[108]108
  Симатов А. А. Тюремная реформа в России (1860–90-е гг.). Дис… канд. ист. наук. М., 1998. С. 48.


[Закрыть] Как нам представляется, в рамках общественных отношений императорской России, несмотря на всю ограниченность реформ либерального толка, все же вряд ли имеются основания принципиально противопоставлять официально-либеральное и общественно-либеральное направления. Равным образом нецелесообразным представляется также излишнее сближение, вплоть до отождествления, либералов и революционных сил экстремистского толка. Полагаем, что сегодня вполне назрел пересмотр данных стереотипов, чему, безусловно, уже положено начало в ряде обобщающих работ по истории дореволюционной России.[109]109
  См. напр.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – нач. XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2 т. СПб., 1999.


[Закрыть]

Как уже отмечалось выше, освещение эволюции пенитенциарной политики советского партийно-политического руководства традиционно противопоставлялось истории дореволюционной пенитенциарии. В данной связи здесь сложилась хотя и основанная на сходных методологических началах, но все же относительно самостоятельная историографическая традиция, которая требует специального рассмотрения.

В первые пятнадцать лет советской власти крупных специальных работ, касающихся проблем деятельности мест лишения свободы, в которых отбывали наказание осужденные к этому виду наказания, не было. Это можно объяснить как сложной общественно-политической обстановкой в стране, так и тем, что сам предмет исследования в полной мере еще не сложился. Поэтому вопросы пенитенциарной политики советского государства освещались, как правило, в трудах по теории права и уголовному праву. В них в основном повторялись и комментировались положения, содержащиеся в программных установках РСДРП – РКП(б).

В Программе РКП(б), в частности, говорилось: «В области наказания… суды уже привели к коренному изменению характера наказания, осуществляя в широких размерах условное осуждение, введя как меру наказания общественное порицание, заменяя лишение свободы обязательным трудом с сохранением свободы, заменяя тюрьмы воспитательными учреждениями и давая возможность применять практику товарищеских судов».[110]110
  Программа Российской коммунистической партии (большевиков) // Партия в период иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918–1920 гг.).М., 1962. С. 190–191.


[Закрыть] Поскольку большевистские лидеры полагали, что в «государстве трудящихся» сами трудящиеся не будут совершать преступлений и соответственно потребность в местах лишения свободы постепенно отпадет, такой подход представляется вполне оправданным.

Вместе с тем условия революции вносили сюда определенную корректировку. Другое доктринальное положение большевизма заключалось в том, что для классовых врагов должны были определяться условия содержания в местах лишения свободы, отличные от тех, в которых должны были отбывать наказания лица «трудового происхождения». В числе авторов данного периода функционирования советского государства можно отметить А. А. Герцензона, А. Трайнина, Е. Тарновского, А. Я. Эстрина, В. Р. Якубсона, Б. Янчевского, Е. Пашуканиса[111]111
  Тарновский Е. Судебная репрессия // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 45–46; Эстрин А. Я. 1) Развитие советской уголовной политики. М., 1933; 2) Уголовное право СССР и РСФСР. М., 1931; Трайнин А. Уголовное право. Общая часть. М., 1929; Кесслер М. Задачи и методы производственно-хозяйственной деятельности в местах заключения. Доклад на 1-м Всесоюзном совещании пенитенциарных деятелей. М., 1928; Якубсон В. Р. Уголовная репрессия в первые годы революции // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 27; Герцензон А. А. Борьба с преступностью в РСФСР. М., 1928; Якубсон В. Р. Репрессия лишением свободы. Современная преступность. М., 1922; Янчевский Б. Преступление и кара в Советской России // Пролетарская революция и право. 1921. № 15; Хмельницкий А. И. Красное право и красный труд. М., 1920; Крыленко Н. В. Реформа Уголовного кодекса. М., 1929; Пашуканис Е. Общая теория права и марксизм. М., 1924; Исаев М. М. Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик. М.—Л., 1927; Сольц А. Наша карательная политика (обследование московских тюрем) // Правда. 1923. № 187; Пионтковский А. А. Формы уголовного права периода пролетарской диктатуры // Основы и задачи советской уголовной политики. М., 1929; От тюрем к воспитательным учреждениям / Под ред. А. Я. Вышинского. М., 1934 и др.


[Закрыть].

Из наиболее крупных специальных работ последующего времени следует назвать труды Е. Г. Ширвиндта и Б. С. Утевского «Советское пенитенциарное право»[112]112
  Ширвиндт Е. Г., Утевский Б. С. Советское пенитенциарное право. М., 1927.


[Закрыть] и Б. С. Утевского «Советская исправительно-трудовая политика»[113]113
  Утевский Б. С. Советская исправительно-трудовая политика. М., 1934.


[Закрыть]. Здесь сделано определенное обобщение развития пенитенциарной системы в советском государстве за предшествующие годы. Однако данные работы носят явный идеологический отпечаток. Так, Б. С. Утевский, анализируя, в частности, Временную инструкцию «О лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового» 1918 г., критиковал ее авторов за «отсутствие какого-либо классового дифференцированного подхода к лишенным свободы», а также за «смазывание элемента уголовной репрессии», поскольку указанным правовым документом предусматривалось вознаграждение лишенных свободы по ставкам профессиональных союзов, в то время как, по мнению авторов, следовало проводить разницу между преступниками, относящимися к различным классам общества.

В дальнейшем (с середины 30-х и до середины 50-х гг., т. е. период ГУЛАГа) в исследовании пенитенциарных проблем наступил период застоя, когда в СССР практически перестали издаваться научные работы, касающиеся советских исправительно-трудовых учреждений. Основная причина этого явления заключалась в том, что система советских мест лишения свободы в тот период стала предельно закрытой от общества, что, в свою очередь, объяснялось использованием властью исправительно-трудовых лагерей для решения экономических и политических задач соответственно за счет эксплуатации дешевого труда заключенных и изоляции «политически ненадежных» лиц. Деятельность исправительно-трудовых учреждений затрагивалась в основном в учебных пособиях, учебниках, в отдельных монографиях и статьях, преимущественно по советскому уголовному праву, книгах, пропагандирующих советскую исправительно-трудовую политику[114]114
  Пашуканис Е., Волков Г. Итоги Беломорстроя. М., 1934; История советского уголовного права. М., 1948; Кирзнер А. С. Наказание как удовлетворение потерпевшего // Социалистическая законность. 1937. № 9; Карева М. П. Право и нравственность в социалистическом обществе. М., 1951; Маньковский Б. С. Проблема ответственности в уголовном праве. М., 1949; Пионтковский А. А. Сталинская Конституция и проект Уголовного кодекса СССР. М., 1947; Исаев М. М. Назначение, применение и отмена наказания // Советская юстиция. 1938. № 17; Голяков И. Т. Некоторые вопросы науки и судебной практики в решениях Пленума Верховного Суда СССР // Советская юстиция. 1940. № 5; Якубсон В. Р. Вопросы индивидуализации наказания // Вопросы уголовного права. М., 1945; Меньшагин В. Н. К вопросу об определении наказания по советскому уголовному праву // Ученые записки ВИЮН. Вып. 1. М., 1940; Эстрин А. Я. Развитие советской уголовной политики. М., 1933; Утевский Б. С. Система и виды наказаний в Уголовном кодексе // Проблемы социалистического права. М., 1938; Курский Д. И. Избранные статьи и речи. М., 1948; Швец Н. Н. О принудительных работах по месту службы // Социалистическая законность. 1939. № 5; Якубович М. И. О правовой природе института условного осуждения // Советское государство и право. 1946. № 11 и др.


[Закрыть].

Что касается зарубежной литературы, то там попытки исследовать советскую пенитенциарную систему предпринимались, начиная с 1930-х гг. (ранее зарубежные авторы затрагивали эти вопросы, но в основном в рамках темы о репрессиях). Общая направленность зарубежных публикаций была одна – критика, и довольно жесткая, советской пенитенциарной политики. Естественно, в СССР об этих публикациях общественность не знала. Весьма красноречивы и названия некоторых работ – «Лагеря смерти в СССР», «Россия в концлагере» и др.[115]115
  Киселев-Громов Н. И. Лагеря смерти в СССР. Шанхай, 1936; Солоневич И. Россия в концлагере. Буэнос Айрес, 1936; Семенов Н. Советский суд и карательная политика. Мюнхен, 1952; Tchernavin V. I speak for the Silent Prisoners of the Soviets. London, 1939; Dallin D. and Nicolaevsky B. Forsed Labor in Soviet Russia. New Haven, 1947; Jashy N. Labor and Output in Soviet Camps // Journal of Political Economy. 1951. Oct. P. 405–519; GULAG. The Documentary Map of Forsed Labour Camps in Soviet Russia. New York, 1951 и др.


[Закрыть]

После смерти Сталина и начавшегося процесса восстановления законности в стране стали происходить изменения и в пенитенциарной политике. В свою очередь и исследователи получили гораздо большие возможности для изучения истории и современного состояния советских исправительно-трудовых учреждений.[116]116
  Ременсон А. Л. Вопросы лишения свободы и общее учение о наказании // Доклады конференции. Томск, 1959; Ширвиндт Е. Г. К сорокалетию исправительно-трудовой политики Советского государства. М., 1957; Крахмальник Л. Г. Труд заключенных и его правовое регулирование в СССР. Саратов, 1963; Яковлев А. М. Об эффективности исполнения наказания // Советское государство и право. 1964. № 1; Зубков А. И. Трудовое перевоспитание заключенных в советских исправительно-трудовых учреждениях и его правовое регулирование. Томск, 1970 и др.


[Закрыть] В появлявшихся в это время работах освещались многие аспекты развития исправительной системы. Однако в большинстве трудов они не составляли предмета отдельного исследования.

Начали издаваться работы, где освещались различные стороны деятельности мест лишения свободы. Сразу следует заметить, что с тех пор объем литературы, посвященной пенитенциарной политике государства, в целом неизменно увеличивался, однако в основном за счет работ правоведов.

Так, уже в 1957 г. впервые за многие годы в Высшей школе МВД СССР была проведена научно-практическая конференция с приглашением достаточно широкого круга по тем временам научных и практических работников, представителей общественности. На конференции были заслушаны и обсуждены доклады Б. С. Утевского и Н. А. Стручкова по основным проблемам исправительно-трудового права и законодательства об исполнении наказания[117]117
  Материалы теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права (май 1957 г.). М.: ВШ МВД СССР, 1957; Научная конференция по советскому исправительно-трудовому праву // Советское государство и право. 1957. № 12; Конференция по вопросам советского исправительно-трудового права // Советская юстиция. 1957. № 8 и др.


[Закрыть]. Конференция послужила началом (после длительного перерыва) научно-исследовательской деятельности по проблемам исправительно-трудового права в ряде юридических вузов, научно-исследовательских институтов.

После проведения этой конференции начинается регулярная публикация соответствующих научных материалов в специальных журналах и отдельных изданиях. Достаточно сказать, что в период 1956–1961 гг. издается около пятидесяти работ, связанных с исправительно-трудовой системой.[118]118
  Любарский А. Ф. Общественное мнение и его влияние на правовое регулирование исполнения наказания в виде лишения свободы и деятельность исправительных учреждений. Дис… канд. юрид. наук. М., 1996. С. 81.


[Закрыть]

Вслед за упомянутой конференцией в течение 1958–1961 гг. были проведены теоретические конференции по проблемам деятельности исправительно-трудовых учреждений в Ленинграде, Томске, Свердловске, Саратове и ряде других городов.[119]119
  См.: Доклады теоретической конференции, посвященной вопросам советского исправительно-трудового права. Томск, 1959; Материалы научной конференции, посвященной проблемам исправительно-трудового права. Томск, 1961; Вопросы кодификации советского исправительно-трудового права. Материалы теоретической конференции. Саратов, 1961 и др.


[Закрыть] Однако на них не дискутировались концептуальные вопросы, практически не было специальных выступлений и печатных работ, касающихся тенденций развития пенитенциарной системы в нашей стране, ее истории.

Лишь несколько позже появились работы, затрагивающие пенитенциарные проблемы. Предметом исследований ряда ученых, таких, как, в частности, Н. А. Стручков, Н. А. Беляев, В. П. Артамонов, А. Е. Наташев, И. В. Шмаров, М. Д. Шаргородский, Л. Г. Крахмальник и других исследователей из различных городов страны.[120]120
  Ной И. С. Теоретические вопросы лишения свободы. Саратов, 1965; Ефимов М. А. Некоторые вопросы кодификации советского исправительно-трудового законодательства в свете решений XXII съезда КПСС // XXII съезд КПСС и вопросы государства и права. Свердловск, 1962; Ширвиндт Е. Г. К сорокалетию исправительно-трудовой политики Советского государства. М., 1957; Беляев Н. А. Понятие советского исправительно-трудового права и основные принципы советской исправительно-трудовой политики // Вестник ЛГУ. 1958. № 5; Карпец И. И. Индивидуализация наказания. М., 1961; Андреев В. В. Усилить карательную сторону режима в тюрьмах // Проблемы развития советского исправительно-трудового законодательства. Саратов, 1961; Беляев Н. А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях. ЛГУ, 1963; Наташев А. Е. Неприемлемость «прогрессивной системы» отбытия лишения свободы // Проблемы развития советского исправительно-трудового законодательства. Саратов, 1961; Стручков Н. А. Советское исправительно-трудовое право. М., 1961; Лосев М. П. Содержание заключенных в тюрьмах. М., 1957; Калинин В. Н., Утевский Ю. Б., Яковлев А. М. Советские исправительно-трудовые учреждения. М., 1960; Шаргородский М. Д. Наказание по советскому уголовному праву. М., 1958; Туманов Г. А. Роль режима лишения свободы в достижении задач уголовного наказания // Усиление борьбы с преступностью в свете требований программы КПСС. М., 1964; Крахмальник Л. Г. Труд заключенных и его правовое регулирование в СССР. Саратов, 1963; Лашко В. О новом виде исправительно-трудовых учреждений // Советская юстиция. 1965. № 1; Шмаров И. В., Мелентьев М. П. Дифференциация исполнения наказания в исправительно-трудовых учреждениях. Пермь, 1971; Зубков А. И. Трудовое перевоспитание заключенных в советских исправительно-трудовых учреждениях и его правовое регулирование. Томск, 1970; Верещагин В. А. Формирование трудовой и социальной активности осужденных. М., 1984 и др.


[Закрыть] В этих работах освещались многие аспекты развития исправительно-трудовой системы, в том числе затрагивались и исторические вопросы, однако в абсолютном большинстве работ они не были предметом специального исследования.

В середине 1970-х гг. в Рязанской высшей школе МВД России была издана книга З. А. Астемирова «История советского исправительно-трудового права»[121]121
  Астемиров З. А. История советского исправительно-трудового права. Рязань, 1975.


[Закрыть]. Содержащийся в ней исторический материал, в отличие от труда М. Н. Гернета, имел более узкую – правовую – направленность, есть и немало историко-информационного материала, заслуживающего внимания, в меньшей степени проявляется политико-идеологический фактор. Автор, в частности, отмечает, что в «рассматриваемый период (середина 1930-х – середина 1950-х гг.) деятельность ИТУ протекала в обстановке широкого применения репрессий и сосредоточения значительного числа лиц в местах лишения свободы. Среди них было и определенное количество безвинно и несправедливо осужденных или подвергнутых репрессиям во внесудебном порядке. Вследствие этого в ряде ИТУ создавалась неблагоприятная психологическая атмосфера и отрицательная педагогическая среда, что мешало делу исправления и перевоспитания подлинных преступников». Далее он пишет, что ущемление законности, отклонение от ее «ленинских принципов», прежде всего, проявлялось в подмене действующего законодательства ведомственными актами НКВД; исправительно-трудовое дело теряло свою гласность. Нельзя не отметить, что для середины 70-х гг. это была довольно смелая оценка.

Известный пробел в исследованиях истории советской пенитенциарной политики был отчасти заполнен работами по истории милиции[122]122
  История советской милиции. В 2 т. М., 1977; Советская милиция: История и современность. 1917–1985. М., 1987; Еропкин М. И. Развитие органов милиции в советском государстве. М., 1967; Киссис М. Т. Основные этапы советской милиции. М., 1965; и др.


[Закрыть], правоохранительной деятельности в целом[123]123
  Кученко Н. М. Укрепление социалистической законности Сибири в первые годы нэпа. Новосибирск, 1981.


[Закрыть], косвенно затрагивавшими интересующую нас проблематику.

Как исключение из правил можно расценивать художественное произведение А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и воспоминания Б. Дьякова «Повесть о пережитом», публикация которых в начале 1960-х гг. оказалась возможной в рамках хрущевской «оттепели» (сюда можно добавить менее известные художественные произведения Алдан-Семенова, Шелеста, Горбатова). В этих работах нет открытой критики советской пенитенциарной политики, однако отдельные эпизоды свидетельствовали именно об этом. Вместе с тем следует иметь в виду, что в данных произведениях сильно сказывалось субъективное восприятие авторами той пенитенциарной действительности, в которой они оказались. Следует еще раз подчеркнуть, что это были не научные труды, а художественные произведения.

Следующий этап развития пенитенциарной политики российского государства (после периода советского государства) связывается с либеральными изменениями в нашем обществе, начавшимися, как известно, с конца 1980-х гг. В исторической и пенитенциарной литературе появляются работы, где, помимо традиционных и в определенной мере периодически повторяемых, раскрываются вопросы, на которые ранее было наложено табу. Это касается, прежде всего, историко-пенитенциарной литературы, что объясняется возможностью пользоваться многими ранее закрытыми для ученых архивами и другими источниками. Именно на такого характера научной литературе мы и будем акцентировать внимание, освещая данный период, оставляя без комментария монографии и статьи, касающиеся функциональных (а не исторических) направлений в деятельности пенитенциарных учреждений, число которых, как отмечалось, неуклонно увеличивается.

Основное внимание, естественно, привлекла проблема борьбы режима с инакомыслием, тема репрессий, ГУЛАГа. В данном смысле интерес вызывают как обобщающие работы[124]124
  Данилов А. А. История инакомыслия в России. Советский период. Уфа, 1995; Стецовский Ю. История советских репрессий. Т. 1–2. М., 1997; Иванов В. А. Миссия ордена. Механизм массовых репрессий в советской России в конце 20-х–40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР). СПб., 1997; Рассказов Л. П. ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД в механизме формирования и функционирования политической системы Советского общества (1917–1941 гг.). Дис… докт. юрид. наук. СПб., 1994; и др.


[Закрыть], характеризующие деятельность репрессивной машины, так и огромный массив литературы, посвященной отдельным социальным группам (особенно блок по раскулачиванию)[125]125
  Базаров А. А. Кулак и агрогулаг. Челябинск, 1991; Шашков В. Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев. Дис. … докт. ист. наук. М., 1995 и др.


[Закрыть], регионам и лагерям и т. д.[126]126
  Козлов А. Г. Из истории колымских лагерей. Магадан, 1991; Кириллов В. М. История репрессий в нижнетагильском регионе Урала. 1920–1950-е годы. Ч. 1 и 2. Нижний Тагил, 1996; Мить А. А. Численность и состав заключенных Сибирского исправительно-трудового лагеря: 1942–1960 гг. Дис… канд. ист. наук. Кемерово, 1998 и др.


[Закрыть] Очевидной новизной отличаются исследования, посвященные борьбе заключенных с лагерным режимом[127]127
  Морозов Н. Сопротивление в особых лагерях Коми АССР (1953–1955 гг.) // Карта. 1996. № 12; Сопротивление в ГУЛАГе / Материалы международной конференции. М., 1992; Макарова А. Б. Норильское восстание // Воля. 1993. № 1;и др.


[Закрыть]. В целом исследователи различных отраслей знания рассматривают подобные частные темы в самых разнообразных аспектах и различных временных рамках[128]128
  Бикметов Р. С. Спецконтингент в уголовной промышленности Кузбасса в 1930-е – середине 1950-х гг. Дис… канд. ист. наук. Кемерово, 2000; Дугин А. Н. Говорят архивы: неизвестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. 1990. № 7; Пайчадзе С. А. Издания БАМЛага ОГПУ– НКВД // Вторые Макушинские чтения. Томск, 1991; Исаков В. М. Правовое регулирование режима отбывания наказания в ИТЛ в период Великой Отечественной войны и в послевоенные годы (1941–1956 гг.). Дис… канд. юрид. наук. М., 1997; Кузьмина О. С. Становление и развитие воспитательной системы исправительных учреждений советского государства: 20-е, 50-е, 70-е гг. Дис… канд. пед. наук. М., 1994; Толкаченко Анат., Толкаченко Андр. Из истории военных тюрем в России // Уголовное право. 1999. № 3; Широков А. И. История формирования и деятельности Дальстроя в 1931–1941 гг. Дис… канд. ист. наук. Магадан., 1997; и др.


[Закрыть].

В зависимости от ситуации, отдельные проблемы периодически приобретают особенно острое звучание и вызывают оживленные споры. В их числе можно выделить споры последних лет по статистике репрессированных[129]129
  Дугин А. ГУЛАГ: кощунство арифметики // Криминальная хроника. 1991. № 7; Земсков В. Н. 1) Заключенные, спецпоселенцы, ссыльные и высланные // История СССР. 1991. № 5; 2) ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991. № 6; 3) Заключенные в 1930-е годы: социально-демографические проблемы // Отечественная история. 1997. № 4; Цаплин В. В. Архивные материалы о числе заключенных в конце 30-х гг. // Вопросы истории. 1991. № 4–5 и др.


[Закрыть].

В общем литературном массиве наибольшее значение, безусловно, имеют обобщающие труды, некоторым образом подводящие итог многолетним исследованиям по вопросам истории пенитенциарной политики, тюрем. В их числе следует назвать прежде всего исследования С. И. Кузьмина, М. Г. Деткова, Г. М. Ивановой[130]130
  Греков М. Л. Тюремные системы: История и современность. Краснодар, 1999; Кузьмин С. И. 1) Политико-правовые основы становления и развития исправительно-трудовых учреждений. М., 1988; 2) Исправительно-трудовые учреждения в СССР (1917–1953 гг.). М., 1991; Детков М. Г. 1) Содержание пенитенциарной политики Российского государства и ее реализация в системе исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы в период 1917–1930 годов. М., 1992; 2) Содержание карательной политики советского государства и ее реализация при исполнении наказания в виде лишения свободы в тридцатые – пятидесятые годы. Домодедово, 1992; Иванова Г. М. 1) ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. М., 1997; 2) ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. СПб., 1998; Смыкалин А. С. Колонии и тюрьмы Советской России. Екатеринбург, 1997; Система исправительно-трудовых лагерей в СССР. Справочник. 1923–1960. М., 1998; Смыкалин А. С. Пенитенциарная система Советской России 1917 – начало 60-х гг. (историко-юридическое исследование). Дис… докт. юрид. наук. М., 1998; Ахмадеев Ф. Х., Катаев Н. А., Хабибулин А. Г. Становление и развитие органов советской милиции и исправительно-трудовых учреждений. Уфа, 1993; и др.


[Закрыть] и др.

Большой пласт пенитенциарной литературы советского периода содержится также в публицистических работах, в которых имеются попытки анализа пенитенциарной действительности, в том числе в историческом контексте. Речь идет прежде всего о тех работах, которые, не являясь чисто научными исследованиями, все же содержат определенные элементы научности[131]131
  Дятлов А. Раб в законе. На кого работают 760 тысяч советских заключенных? // Комсомольская правда. 1990. 17 окт.; Инякин Ю. Товары из-за колючей проволоки // Известия. 1990. 25 окт.; Шаламов В. Т. Левый берег. М., 1991; Абрамкин В., Чеснокова В. Костер в белой ночи (как зеки себя калечили и как их калечила администрация) // Новое время. 1991. № 29; Фильштинский И. М. Мы шагаем под конвоем. Зарисовки лагерника. М., 1993; Дворжецкий В. Я. Пути больших этапов // Воля. 1993. № 1; Побожин И. Мертвая дорога // Новый мир. 1994. № 8; Пашков А., Дударец Г. Секретная стройка № 506 // Карта. 1995. № 7–8; Полубинский В. И. От царской каторги к советским лагерям // Преступление и наказание. 1995. № 5; Рогачев М. Усинская трагедия (январь 1942 года) // Карта. 1996. № 12; Романов С. Провести операцию с подъемом и воодушевлением // Карта. 1996. № 10–11; Березнева Е. Былое и думы тамбовского мужика // Труд. 1997. 10 июня.


[Закрыть]. В большинстве из них дается критика советской исправительно-трудовой политики, причем зачастую с перехлестом, основанном на чрезмерной эмоциональности авторов, нередко прошедших жернова советских исправительных учреждений, а также на действительных недостатках, присущих советским ИТУ. Тем не менее, с учетом указанных особенностей эти работы также представляют определенную научно-историческую ценность.

Что касается научной и публицистической литературы зарубежных авторов, издаваемой как в нашей стране, так и в других странах, и касающейся исторических аспектов деятельности тюремной (исправительно-трудовой, уголовно-исполнительной) системы России (СССР), то такие работы сначала представляли собой воспоминания бывших узников советских исправительно-трудовых лагерей, затем эти вопросы рассматривались в числе других в трудах зарубежных советологов и, наконец, в последние 10–12 лет, по мере раскрытия архивных материалов, стали появляться и специальные исторические труды[132]132
  Верт Н. История советского государства. М., 1994; Росси Ж. Из истории советских лагерей // Карта / Независимый российский правозащитный журнал. 1996. № 10–11; Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М., 1997; Карр Э. История советской России. Т. 1, 2. М., 1990; Немояну М. Открытость тюрем – важный элемент тюремной реформы // Тюремная реформа: поиски и достижения. Харьков, 1999; Vivien Stern. A sin against the future / Imprisonment in the world / Pehquin Book, 1998; Coguest R. Koluma. The Artik Peath Caps. Macmillan. L. 1978: Dallin D. J. The New Soviet Empire. New Haven.1951 и др.


[Закрыть].

Следует сразу заметить, что зарубежные работы, по сравнению с трудами российских ученых последних лет, как правило, более поверхностны и нередко страдают достаточно упрощенными трактовками, слабыми аргументами в объяснении тех или иных явлений. Полагаем, что зарубежная литература представляла серьезную научную ценность в советский период, когда иностранные историки пенитенциарии находились в более выгодных условиях (над ними не довлел идеологический диктат, они имели свободный доступ к зарубежным архивным материалам). В последние же годы ситуация коренным образом изменилась. Российские научные труды по рассматриваемой проблематике, по нашему убеждению, основанному на соответствующем анализе, гораздо глубже и серьезнее как с методологической, так и содержательной позиций.

В целом, подводя итоги историографическому обзору, следует признать, что несмотря на достаточно большое количество пенитенциарной литературы, в том числе исторической направленности, на сегодняшний день отсутствуют работы, где анализируются тенденции развития российской государственной пенитенциарной политики за период, начинающийся становлением этой политики, и до настоящего времени, т. е. с охватом монархического государства и советской государственности. Автор настоящей работы делает попытку такого анализа.

Осуществление цели и задач, поставленных в ходе предпринятого исследования, потребовало обстоятельного анализа обширного круга как опубликованных материалов, так и архивных документов. Обращаясь к блоку открытых публикаций, следует выделить следующие основные группы источников: 1) директивные решения государственных и партийных органов в сфере пенитенциарной политики; 2) законодательные и подзаконные нормативные правовые акты; 3) материалы политических процессов, связанных с пенитенциарной сферой; 4) статистические и справочные издания; 5) воспоминания современников и участников пенитенциарной деятельности на различных этапах истории страны; 6) периодические издания соответствующих исторических эпох, где освещались пенитенциарные проблемы; 7) литературное творчество заключенных.

При исследовании государственной пенитенциарной политики монархической России источниковедческий интерес в рассматриваемой сфере представляют первые официальные материалы по результатам проверки высочайше утвержденной специальной комиссией тюремного хозяйства на части территории страны, изданные в 1865 г.[133]133
  Материалы по вопросу преобразования тюремной части в России. СПб., 1865.


[Закрыть], которые показали, в частности, чрезвычайную ветхость тюремных замков. В дальнейшем подобного рода комиссии также публиковали отчеты о своей деятельности[134]134
  Материалы особой комиссии для рассмотрения проекта тюремной реформы и второй главы первого раздела Уложения (1877–1878 гг.). СПб., 1879; Материалы Особого присутствия Государственного совета при обсуждении проекта Уголовного уложения. СПб., 1910 и др.


[Закрыть]. В советский период число источников данного блока заметно увеличилось при этом необходимо подчеркнуть, что вопросы стратегии пенитенциарной политики наряду с другими содержались в директивных решениях общего характера[135]135
  Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917–1957 гг. Сб. документов: В 4 т. Т. I. 1917–1928. М., 1957; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Сб. документов за 50 лет. В 5 т. Т. 1. 1917–1928 годы. М., 1967; В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917–1922 гг.). М., 1975; Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии (1917–1921 гг.). Сборник документов. М., 1958;. МЧК. Из истории Московской чрезвычайной комиссии 1918–1921: Сб. документов. М., 1978; Красная книга ВЧК. Т. 1–2. 2-е изд. М.,1990; Сборник постановлений, разъяснений и директив Верховного Суда СССР, действующих на 1 апреля 1935 г. М., 1935; Съезды Советов Союза ССР, Союзных и Автономных Советских Социалистических Республик. Сборник документов. 1917–1936 гг. В 3 т. М., 1959; Декреты Советской власти. Т. 1–13. М., 1957–1989; Материалы XXII съезда КПСС. М., 1961; Пленум ЦК КПСС, июль 1953 г. Стенографический отчет // Известия ЦК КПСС. 1991. № 1; Сборник материалов и документов по истории СССР советского периода. М., 1966; Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. М., 1989; Свидетельства истории. Публикация документов. Екатеринбург, 1994; Книга памяти / Сост. В. М. Кириллов. Екатеринбург, 1994 и др.


[Закрыть].

Обилие содержащихся в указанных источниках материалов, предполагающих анализ наиболее проблемных вопросов государственной пенитенциарной политики, не просто делает их незаменимыми, но и обусловливает ведущее значение для источниковой базы исследования в целом.