Текст книги "Святая грешница"

Глава 11. Неожиданная новость

Тот, кто полон любви, исполнен самим Богом.

Марк Аврелий

Номер в отеле оказался весьма маленьким. Два шага в сторону – и Мария оказывалась у противоположной стены. Она с сомнением оглядела все вокруг. Ничего примечательного, роскошного она не видела. Ее заинтересовала лишь люстра, которая была встроена в потолок таким образом, что лампочки едва просвечивали сквозь потолочные плитки. Когда Мария ходила по комнате, свет становился ярче. Когда ложилась в кровать, свет постепенно угасал. Она не сразу догадалась, что в прикроватной тумбочке лежит пульт управления.

– Как интересно. Вот свет, которым я могу управлять, держа в руке этот пульт. Кто же управляет мной?

Она наслаждалась своим одиночеством. Светлые плотные шторы с голубоватым оттенком отражали свет, и комната наполнялась каким-то исключительным уютом. Она даже подумала о том, что было бы неплохо выкупить этот номер для себя, но тут же отогнала эту мысль. Почему-то она снова вспомнила слова Аишы о том, что нельзя доверять человеку, который внезапно возомнил себя благодетелем.

Мария позвонила в клинику, желая убедиться в том, что с женщиной и детьми все в порядке. При этом она слышала, что в дверь кто-то стучит, но она игнорировала внешние звуки. Телефон оказался спрятан под кроватью на специальном выдвижном механизме, который она обнаружила не сразу.

– Добрый день, я звоню по поводу женщины с подозрением на туберкулез или рак…

– Да, я все понял, не кладите трубку, я все узнаю.

Прошло пять минут. Она неотрывно следила за стрелкой на настенных часах, изображающих затонувший в семнадцатом веке корабль «Васа». Стрелки передвинулись еще на пять минут. Стук в дверь не прекращался, но она спокойно ждала ответа. Прошло около часа, когда наконец послышалось чье-то дыхание.

– Алло. Мария, Вы слышите? Она умерла через два часа после того, как ее привезли.

– Вы ошиблись! О ком Вы говорите!? Уточните еще раз, я подожду еще, – ее уже нервировал стук в дверь, а то, что она услышала, совсем никуда не годилось.

– Нет, я не ошибся. Сожалею, видимо она была Вам близким человеком.

– Да, очень близким, – и добавила чуть слышно: – Она была моей линькой. Но подождите, а что с девочками, которые были при ней?

– Девочки? Ничего не знаю об этом.

Мария остановила разговор и набирала номер санатория.

– Скажите… Как те две девочки, что к Вам поступили по направлению от вашей же клиники? Мне сказали, что их мать умерла, – она не знала, как правильно подобрать слова, чтобы ей быстро сообщили все новости. Мария изнемогала от чувства вины, ей казалось, что надо было поехать с ними, и тогда все было бы в порядке.

– А кто Вы им? Родственница?

– Практически родственница, я собираюсь над ними взять опекунство, – на ходу придумывала она, понимая, что по телефону незнакомому человеку не дадут информации о несовершеннолетних детях.

– К сожалению, мы не разглашаем информацию, но в качестве опекуна Вы опоздали. Право опекунства уже получил один человек, который очень быстро сообразил, что девочки – беженки. Недавно здесь скончалась его собственная дочь, и он приходил каждый день уже почти год к кровати, где она лежала под капельницами. И тут он увидел этих милашек-сестренок. Документы еще оформляют, но ему официально выдали разрешение увезти домой их раньше…

Дежурная медсестра любила раскрывать чужие тайны и совсем забывалась, когда ей выпадала возможность с кем-то обсудить чужую жизнь. Она уже перешла к высказыванию собственного оценочного отношения к этому «странному мужчине».

– А не педофил ли он на самом деле?! Здесь и других детей полно, а он выбрал именно сестренок!

– Да что Вы за женщина такая?! Бог Вам судья! Спасибо за информацию! – Мария не могла это слышать, ее сердце разрывалось от подобных слов, ей хотелось на воздух, бежать, бежать как можно дальше!

Она подошла к окну, и перед ней открылся потрясающий вид. Шпили соборов, дома, разные люди, спешащие куда-то, – все это впечатляло ее так, словно она впервые видела окружающий мир.

– Как ужасно, наверное, Аиша никогда не видела церковь святой Гертруды с высоты. Возможно, она никогда не спала на такой мягкой кровати и не ела таких чудесных яблок, как те, что мне принесли сегодня утром в номер. Но она всегда улыбалась. Аиша, я знаю, ты умерла счастливой, покидая этот мир со спокойствием.

Мария удивлялась потоку своих собственных мыслей. Она с замиранием впервые в жизни прислушивалась к собственным словам, и они приносили ей странное ощущение, похожее на радость и облегчение. В то же время ей было невыносимо больно, но она чувствовала, что теперь ее кожа становится не только защитной пленкой от окружающего мира. Ее змеиная кожа становилась чувственной, позволяющей проникать внутрь самым различным эмоциям. Мурашки бегали огромными слоновьими стаями по всему телу так, что становилось жутко.

– Меня нет. Меня больше нет. От меня ничего не осталось. Все ушло с тобой, Аиша.

Она втянула руки вверх и стала изгибаться, изображая змею.

– Но я не буду ядовитой змеей.

В двери снова кто-то стучал. Она равнодушно подошла к двери и облокотилась на нее всем телом, словно это была ее кровать.

– А ведь иногда ничего родней стен нет. Они – самые близкие. Причем, любые, – с этими словами она неистово стала колотить двери и стены. Когда она замолчала и немного успокоилась, за дверью послышался громкий ответ на ее стенания: «Кто там?».

Мария не выдержала и открыла дверь. Человек рывком отодвинул ее в сторону, видимо ему очень надоело ждать ответ на свой клич. В его руках были огромные сумки из вельветовой материи, обшитые бисером. На сумках был изображен осенний солнечный пейзаж и морды несуществующих животных.

– Что тебе надо? – спокойно и равнодушно спросила она. – Я никого не ждала, и нет таких людей, которых бы я сейчас хотела видеть, уходи. Впрочем, мне все равно, если ты останешься, я могу сама уйти.

Может быть, тебе нужен душ? Или ты хочешь спать? Хочешь, обед закажу в номер или, наверное, стоит тебя выслушать. Говори, что ты хочешь.

– Я знал, что ты странная. А теперь вижу, что все намного хуже! – кукловод, улыбаясь, протянул руку Марии, чтобы поздороваться. Она ухмылкой ответила на этот жест.

– Так зачем ты пришел?

– Ты ведь сама меня звала. Я почувствовал и пошел тебя искать.

– Уже поздно, я вчера тебя звала.

– Понимаю, понимаю, но я уезжал на похороны одной знакомой. Очень ранняя смерть, я считаю.

– У тебя тоже кто-то умер, очень жаль. Наверное, это просто осень. Все начинает тихо умирать.

– Нет, не все! Я не думаю, что моя знакомая умерла навсегда. Я уверен, что она уже завтра разольется солнечным светом вокруг всех людей. Ее душа очень добрая. – Он улыбался все шире с каждым сказанным словом.

– То есть ты совсем не сожалеешь о том, что рядом с тобой больше не будет этого человека?

– Не буду тебе врать! Я очень грущу по этому поводу. Но это лишь от того, что я не совсем хорошо умею чувствовать души на расстоянии. И, кстати, когда люди физически живы, они очень часто отвлекаются на всякую ерунду и их душу сложнее прочувствовать!

– Хороший повод умереть. Сейчас мне кажется, что все в этом мире ерунда, пустяк!

– Так и есть, Мария. Все ценно настолько же, насколько и не имеет никакого значения. Даже все наши слова сейчас.

– Совсем? Ничего? – Мария вновь смотрела пристально на этого человека. И видела в нем какой-то особый огонек жизни, который вчера кукловод подносил ей сам, раскрыв широко объятия души и сердца, но она его отвергла. Он потупил взор и осматривал ее ноги, как знающий свое дело массажист, который мысленно расставляет приоритеты: с какого места начать массаж сегодня.

– Я думаю, душа моей Аишы превратится в огромное поле с лиловыми тюльпанами, – вдруг произнес одноглазый чудак.

Мария удивилась такому ответу, но возражать не стала.

– За одну ночь, совсем недавно, одна женщина стала мне очень близким человеком, и я только сегодня узнала об ее кончине. Ее звали так же – Аиша. Ты не знаешь, что обозначает это красивое имя?

Он удивленно посмотрел на Марию и откровенно обрадовался ее продвижению по космической лестнице познания себя.

– Ты меня поражаешь! – сказал он, закрывая ее лицо своими ладонями. – Посмотрите! Есть Мария, нет Марии, есть Мария, нет Марии! – Чудаковатый паренек стал играть с ней, как с маленьким ребенком. – Ты понимаешь, что она во всем: в тебе, во мне, в стуле, в цветах, в дороге.

– Кто? Аиша?

– Да, она! Потому что она всю жизнь шла, ведомая под руку самой Любовью.

– Странно, что любовь не спасла ее от смерти.

– Но ведь ты пыталась это сделать…

– Да, но плохо вышло…

– Все вышло лучше, чем даже можно было себе представить. А у тебя крепкая гордыня, между прочим, сообщу тебе! Зачем ты записываешь на свой счет очередную вину? Скажи, ты же думаешь, что это ты виновата в ее смерти?

– Частично, – созналась Мария.

– Это кощунство – делать вид, что переживаешь по поводу смерти человека, а на самом деле винить себя. Ты в этом абсолютно не виновата. Но спорить я с тобой не буду.

– Правильно, не стоит со мной спорить. Это заведомо проигранное для тебя дело, – в ней вдруг появилась искорка жизни, которую она с огромным трудом разжигала, подавляя слезы внутри.

Мария вдруг подумала: как же ему тяжело сейчас…

– Так зачем ты пришел? – уже с большей бодростью в голосе спросила она.

– Ты вчера дала мне очень много денег. Я думал вернуть тебе позже, но все происходит очень быстро.

– Я не помню, сколько дала тебе денег, и ничего не хочу об этом слышать! Только не сегодня!

Она тревожно заходила от одной стены к другой, перебирая в руках невидимый предмет.

– Видишь, какая ты нетерпеливая, еще выгони меня! – он встал и показал на дверь, изображая обиду и разочарование.

– Нет, я не хочу, чтобы ты уходил, но мне неприятно говорить о деньгах. Буду очень благодарна, если ты немедленно прекратишь.

– Мария, повторяю: не торопись доказывать свою правоту. Твои деньги очень пригодились, я их отдал на похороны, чтобы Аишу не поселили на кладбище бродячих беженцев.

Мария не прекращала удивляться, но особо ничего не чувствовала к сказанному.

– Ты пришел сказать спасибо?

– Я решил отблагодарить тебя вот этим сокровищем – это все, что у меня есть в запасах.

Кукловод подтянул к себе сумки и раскрыл каждую из них. Мария безразлично смотрела на эту картину. Сумки были настолько огромные, что она не могла представить: как этот маленький человек их принес на себе, да еще и так далеко, пешком.

За закрытыми замками прятались звериные мордочки: кошки, собаки, медведи – мягкие игрушки, которые кукловод шил ночами и днями… весь этот сюрреалистический зоопарк в полном составе предстал перед взором Марией.

– Но зачем это? Ты предлагаешь мне начать с тобой торговать куклами? Хороший бизнес, наверное, я подумаю! – она сжимала одного из котят в своих руках, а потом стала вытаскивать остальные игрушки, внимательно разглядывая каждую.

– Нет, Мария. Я почувствовал необходимость тебя отблагодарить и не придумал ничего, кроме этого. Обычное спасибо здесь было бы неуместно – слишком велико мое чувство благодарности. Поэтому я решил подарить тебе самое дорогое для моего сердца – всех кукол, которые украшали мой дом.

– Я думала, у тебя нет дома.

– Так и есть. Это был дом кукол. А теперь, временно, там проживет пустота. Так надо. И ты должна осознать, что даже в моей пустоте ты сыграла большую роль.

– А что мне делать с этими игрушками? Продавать?

– Не знаю, Мария, это должен быть только твой выбор, чтобы не нарушать гармонию событий. Я не имею права тебе советовать. На этом этапе мне нужно покинуть тебя.

– На каком этапе? – спросила она уже просто воздух, ту самую пустоту, которая открылась теперь перед ней. Кукловод исчез, не попрощавшись.

Она сидела на полу перед двумя огромными горами глаз и улыбок. Эти милые зверюшки напоминали ей о детстве, забавных вещах, уюте, родителях, чудесах. Рядом с ними хотелось петь и мечтать.

– Что же мне с вами делать? – неожиданно для себя самой она почувствовала дикую усталость и, повалившись прямо на игрушки, уснула.

Во сне к ней пришел отец. Он ничего не говорил. Но она об этом и не просила. Потом он перевоплотился в дьявола, который пожирает душу невинной незнакомой девушки. Вдруг Мария приблизилась к ней ближе и увидела себя. Появилось много кошек, которые прыгали прямо на шею, царапали когтями друг друга и, казалось, они устроили соревнование – кто громче будет орать. Мария увидела деревья, под которыми одиноко раскачивается в разные стороны желтый мяч, а рядом, чуть слышно, играет на дудуке менестрель. Ей захотелось его поцеловать, но он вдруг размножился в миллион менестрелей, и теперь она не знала, кто именно ей нужен, поэтому стала целовать всех подряд. Она бежала по полю, спотыкалась, падала, вставала, а после снова пыталась догнать ветер.

Очнулась Мария ближе к вечеру от телефонного звонка.

– Добрый вечер, вас беспокоит администратор отеля. У Вас все в порядке? Мы стучались в Ваш номер весь день, но Вы нам не открыли. И ключа нет на доске.

– Да, все чудесно. Как мило, что Вы волнуетесь обо мне.

– Мы рады за Вас беспокоиться столько, сколько Вы посчитаете необходимым, – голос вернул ее из глубокого сна в реальность, где деньги правили всем. Это была ее реальность, и ей стало противно от того, что ее окружает. – Для Вас некто оставил письмо. К Вам подняться и занести, или Вы спуститесь за ним?

– Кто это мог быть? Из моих знакомых никто не знает, что я приехала сюда! Я спущусь! Спущусь! Она понимала, что очередная новость о чьей-то смерти провалит ее в более глубокий сон.

Мария не торопилась идти вниз, ей хотелось насладиться приятным пробуждением, которое так дерзко попытались испортить. Но разве можно испортить все то, что теперь происходит?

Она по привычке сотворила макияж леди-вамп, который очень подчеркивал ее утонченную красоту. Надела длинное платье и высокий каблук. Ей не хотелось, чтобы на стойке ресепшена кто-то задавал лишние ненужные вопросы, поэтому она сделала вид, что торопится на ужин, предварительно вызвав такси.

– Простите, вы сказали, что меня ожидает загадочное письмо, – обратилась она к администратору.

На что он только кивнул и протянул смятый листок бумаги.

– Что это? – удивилась она.

– Я ничего не знаю. Просили передать и все.

– И сколько Вам заплатили за этот мусор? – молодой парень, который только поступил на курсы менеджера-управленца, удивленно пожал плечами, делая вид, что ничего не понимает.

– Запомни, дорогой, у тебя сегодня счастливый день, – Мария сказала фразу так, что ей самой захотелось понять значение собственных слов. То ли она хитрила с парнем, то ли вызывала его на дуэль, то ли действительно пожелала ему хорошего вечера – она не понимала, что заставило ее сказать эти слова.

Глава 12. Такси

Чтобы найти верную дорогу, надо сначала заблудиться.

Бернард Вебер

В Стокгольме лил дождь. Такси по какой-то причине не подъехало вовремя, и Марии, во избежание общения с мальчиком на ресепшене, пришлось стоять у входа в ожидании машины.

– Позвольте, – к ней подошел незнакомый мужчина с лучезарной улыбкой и заговорил с ней, ловко управляя своим пронзительно-ловким взглядом. – Позвольте, я подержу над Вами свой зонт. Вы так прекрасно выглядите, не хотелось бы, чтобы Ваше платье пострадало хоть от одной капельки дождя.

– Благодарю, но Вы должны видеть, что над нами достаточно широкая крыша и ничего страшного с моим платьем не случится.

Ей совсем не хотелось общаться с людьми. Она хотела слиться с дождем. Спокойствие, которое обрушилось на нее после странного сна, не удивляло ее. Возможно, это было только начало нового пути. Не зря же говорят, что перед бурей обязательно бывает затишье. И мужчина с зонтом оказался рядом совсем не вовремя.

– Девушка, я понимаю, что Вы ждете кого-то другого, но неужели мне нельзя полюбоваться Вашей красотой вблизи, насладиться моментом? Вы сделаете меня счастливейшим человеком!

– Так просто? Вот я, стою здесь, мне холодно, Вы подходите, мне становится теплее от Вашего тепла, а Вам счастливее от моей красоты? Я что, правда, так красива?

– Вы божественны!

– Тогда молчите, счастливец. Стойте и молчите.

Сцена счастливого молчания длилась недолгие минуты три, но в них для Марии открылось многое.

Никто и никогда на нее не смотрел «так просто», чтобы наслаждаться красотой. Никому и никогда она не позволяла трогать свое тело «так просто», не ожидая какого-либо удовлетворения. Он смотрел на не, не отводя взгляда в сторону, и крепко держал зонт, хотя дождь действительно не попадал на них.

– Так зачем Вы держите зонт? Я не понимаю.

– Мне так хочется. Просто держать зонт, понимаете?.. Тень от зонта скрывает ваши глаза наполовину, и остается маленькая полосочка нижнего века. И губы, конечно же, губы.

– Замолчите! Сейчас начнете меня раздевать прямо здесь! Губы. Что Вам нужно от моих губ? Поцелуй? Секс? Назовете это любовью? Что Вам нужно?

– Я просто смотрю, – он понимал, что ему следует уйти, но Марию было жалко. Мужчина вдруг захотел защитить ее от всего мира, но он не понимал – надо ли это прекрасной и несчастной в одно время женщине?

– Молчите. Я жду такси. Мне не хочется говорить, – она сжала губы так сильно, что ей стало больно и она тяжело выдохнула. – Да где же этот таксист?!

– Вы знаете, что Ваши ожидания никогда не оправдываются. Не желайте, и все будет так, как надо. – Он закрыл зонт и хотел удалиться от Марии, но она резко дернула его за рукав и сильным рывком притянула его к себе. После поцеловала. Нежно и долго, не закрывая глаз, которые заблестели от удовольствия.

– Вы знаете, мне отец всегда говорил о том, что у меня безумно красивее губы. И однажды я не сдержалась и поцеловала его. Так же, как и Вас сейчас. – Она отвернулась и тихо добавила. – Уходите, мне кажется, я больше не могу выносить этих мучений и пора расстаться со своими мыслями, а Вы теперь тоже стали частью моих мыслей. Кажется, все люди, что меня окружают – иллюзия, часть меня, моих фантазий. Кажется, я во всем себе вру, но не могу понять – почему так происходит. Именно так.

– Простите меня.

– За что Вас прощать?

– Что сказал Вам про губы. Простите за это. И спасибо.

– Спасибо за что? И про губы – зря просите прощения, не виноваты Вы ни в чем.

– Спасибо за поцелуй. Меня никто так не целовал, с такой любовью.

– Я же не думала о Вас.

– О ком тогда Вы думали?

– Ну, вот что Вы пристали?

– Простите еще много-много раз. И здоровья Вашему отцу, он счастливый человек.

– Да, спасибо, на том свете ему очень пригодится здоровье.

– Простите… Как Вас зовут?

– До свидания. Больше поцелуев не будет. Идите-идите, – Мария удивлялась сама, как, ей казалось, она спокойно сама признается себе в том, что открывается перед ней. – И будьте счастливы, вы слышите? Обязательно будьте счастливы. Вы – удивительный человек! Знаете что? Спасибо за Ваш зонт, возьмите мои перчатки!

– Зачем же перчатки?

– Я так хочу, пусть будут у Вас! Во мне есть частица Вас теперь, заберите мои перчатки, я так хочу!

– Возьмите тогда зонт.

Таксист вырулил из-за угла так неожиданно, что Мария снова забыла о смятой в руке бумажке. Ей откровенно не хотелось расправлять этот клочок. Раньше она бы просто выкинула его, но теперь временно защитила себя от неизвестного послания.

– Добрый вечер. Меня зовут Мария. Я хочу поехать в пустоту.

– Знаете, пустота разная бывает, – водитель не повернулся и говорил очень тихо.

– Вы опоздали, Вам и решать – в какую именно пустоту мне надо. – Она легла на свою руку, опираясь на переднее сиденье автомобиля. – У Вас есть диски с классической музыкой?

– Нет, у меня вообще нет музыки, – таксист хитро оглянулся, но Мария не заметила.

Он ехал нервно, будто впервые сел за руль сегодня. Он останавливался через каждые несколько шагов и оборачивался.

– Вы же не против, если мы не будем торопиться? Ей было безразлично, что он говорит.

– В общем, девушка, нам с Вами повезло. Вы меня слышать не желаете, а мне поговорить хочется, поэтому музыки не будет. – Человек лет сорока с выбритыми висками и пирсингом на правой щеке не очень располагал к себе, но ей было безразлично кто ее везет и куда.

– Вы не очень похожи на таксиста. И машина у Вас странная.

– Для Вас это имеет значение?

– Не особо. Давайте разгонимся, может быть, это заменит отсутствие музыки?

– Мария, дорогая Мария! – неожиданно он стал любезничать и даже попытался погладить ее по голове, но она отшвырнула его руку. – Я желаю вам только добра, не бойтесь меня!

– Я и не боюсь. Вы – водитель такси… Я… я Вам за это плачу. Вот и все, никаких обязательств. Он молчал пару минут. Остановился возле кафе.

– Держите, это Ваш кофе, Вам просто необходимо взбодриться! Посмотрите, эта ночь хороша для приключений.

– Ой, не хочу я больше приключений, я хочу покоя, – она взяла кофе, так как забыла о существовании еды. Видимо, таксист это заметил.

– Пожалуйста, у меня есть и шоколад, – водитель достал огромную коробку с конфетами в хрустящих обертках и медленно стал открывать одну из конфет.

– Скажите, Мария, правда приятный звук издает обертка?

– Не знаю, не думаю, что мне нравится.

– А точнее? Нравится или нет?

– А должно нравиться?

– Пейте кофе, ваши глаза должны блестеть от радости, а не от слез и отчаянья. Я везу Вас… Впрочем, хотите устрою сюрприз! – Мария стала сомневаться, что это таксист, она стала подозревать, что это маньяк, поджидающий другую жертву, и она случайно к нему подсела, а таксист так и не приехал. Но она согласилась.

– Вы сделали правильный шаг. – Он резко повернул обратно и помчался по улице вперед. На одном из перекрестков их поджидала девушка в блестящем платье с рваными краями. Ее накладные ресницы отражали свет, как и ногти, на которых были наклеены флуоресцентные стразы.

– О, какая милашка в твоей карете сегодня, Эдвард!

– Эдвард? – Мария встрепенулась и не подпускала незнакомую девушку к себе.

– Да, его зовут Эдвард! – девушка неподдельно удивилась. – Эдвард – таксист, все его так зовут в клубе, потому что он любит…

– Ну что ты говоришь? – Эдвард рассмеялся в голос так, что обе девушки подхватили его смех.

– Меня зовут Жюстин, Люция, Кристина – как хочешь, мне все равно, я свободна от имени! Эй, Эдвард, есть баночка кофе? Очень хочется взбодриться!

– Спроси у Марии, может у нее осталось.

Мария была шокирована свободным поведением этих незнакомых людей, которые также, как и все, с кем она столкнулась за последние дни, становились частичкой ее самой.

– Прошу меня извинить, но я все выпила. Я не ожидала, что кто-то к нам подсядет…

– Ага, и захочет выпить твой кофе! – Эдвард и свободная от имени девушка снова рассмеялись в голос. – Ну ладно, тогда гони на мост!

Эдвард кивнул и сосредоточенно поехал в сторону Vasterbron – тот самый мост, где Мария встретила кукловода.

– Почему мы едем именно туда? – возмутилась Мария.

– Ты же согласилась на сюрприз, больше ничего не имеешь права говорить, – таксист быстро ее остановил, она замолчала. Ее внутреннее состояние напоминало сморщенное яблоко, которое упало с верхней ветки и запуталось в крепкой паутине. Она не могла понять, как так вышло, что она попала в эту паутину, из которой ей не позволяет выбраться этот паук Эдвард.

На мосту было пусто, Кристи выскочила босиком под дождь и начала танцевать так, словно это был последний танец в ее жизни. Мария стояла в стороне.

– Эй, недотрога! Иди сюда, что ты там встала? Ты мне должна свой танец!

– Что? – Мария не решалась выйти на мост и отправиться в безумный пляс под дождем вместе с этой девушкой.

– Я говорю, кофе надо всегда оставлять другим! Хотя бы маленький глоточек! Как ты его выпила? Жадно? Залпом? Ты предлагала его Эдварду?

– Нет, – Мария решительно не понимала, чего от нее хочет эта девушка, ресницы которой отражали свет фонарей, а ногти иногда ловили своеобразные искры. Юбка Кристины разлеталась, головной убор, похожий на хиджаб, улетел с ветром, и девушка схватила руками абсолютно лысую голову, после вскинула руки к верху и побежала навстречу Марии.

– Освободись, дорогая! Освободись от всего, что тебя тревожит!

– И это твой сюрприз? – Мария скромно, почти послушно задала вопрос Эдварду.

– Это начало сюрприза, поверь! – сообщил он и побежал навстречу лысой девушке. Мария стояла в стороне, на нее давило открытое пространство, крики этих людей. Несколько раз она почти решилась на то, чтобы побежать по мосту, но, сделав несколько шагов, останавливалась.

– Поехали отсюда, прекратите! Вы сводите меня с ума! Поехали отсюда! – кричала она.

– Нет! Никуда мы не поедем!

– Прошу Вас, умоляю, поехали! – сначала отчаянно она звала их, но потом, наблюдая, как утопично они исчезают в своем безумном танце, она замолчала и просто смотрела на них. Когда они подошли к ней и посмотрели на нее обиженно-счастливыми глазами, она сказала:

– Вы были невероятны, словно любовь зародилась здесь и сейчас.

– Так и есть. Почему ты отказалась участвовать в зарождении любви?

Мария побоялась признаться, что ей больно было наблюдать, как Кристина свободно бежит по мосту, как Эдвард легко превратился из страшного таксиста в парящего в воздухе человека, переполненного радостью.

– Отвезите меня в отель.

– Ни за что! – хором ответили новые друзья Марии. – Ты нас зачем вызывала?

– Я ждала такси. Мне просто надо было уехать из отеля. Вы понимаете? Просто уехать. И все.

Теперь Кристина села на переднее сиденье и включила тихую спокойную музыку.

– Мария, мы едем в клуб. Мы будем танцевать. Ты хочешь танцевать? Твои руки, такие сильные, нуждаются в танце, тебе необходимо забрать энергию мира этой ночью, чтобы завтра отдать ее обратно желающим вдвойне.

– Что ты говоришь? Мне уже все кажется таким странным, что, определенно, надо ехать домой.

– Вот смотри, я – Кристина. Я желаю тебе только добра, любви и света. Я не люблю зло и вижу в тебе бездну любви. Ты разве ее не видишь? Что ты хочешь делать дальше? Зачем ты в этом городе?

– Я не могу вам об этом рассказать.

– Не доверяешь, значит?

– Не в этом дело.

– А в чем?

– Не хочу, надоело об этом думать.

– Так не думай об этом.

– Не могу! Чувствую себя грязной, неуместной. У меня очень-очень много денег, Вы понимаете? И они мешают мне жить. Но нет, я не могу об этом говорить.

– Можешь. Но не хочешь. Мы приехали. Ничего не бойся. Обычный клуб, где проходят закрытые вечера. Ты же знаешь, что такое «закрытые вечера»?

– Знаю, – она вздохнула так, словно ее тащили насильно обратно в ту клетку, где ей совсем не хотелось оказаться именно сейчас. – Мне кажется, если бы сейчас на землю спустился Бог, он бы прямиком отправил меня в ад.

– Ты так любишь жар и огонь? – со смехом спросила Кристи.

– Я не люблю слово «любишь».

– Тебе самое место в нашем клубе. Если хочешь, между собой мы называем его «храмом». Спускайся в ад, здесь самое пекло, если тебе угодно.

Марии завязали глаза, связали руки и повели по лестнице вниз. Она молча выполняла все, что ей говорили, так как полностью зависела от того, куда ее ведет невидимый путь. Повязка на глазах обострила слух, и были слышны женские и мужские крики и стоны – с правой стороны. И громкая музыка, периодически затихающая, – с левой стороны. Она слышала, что Эдвард отправился в тот зал, что находился справа. Кристина осталась с ней.

– Здесь никто не причинит тебе боли без твоего желания точно так же, как и не принесет тебе радости. Не попросишь – никто не обратит на тебя внимания. Я – женщина и буду вести тебя дальше. Воспринимай все происходящее, как пожелаешь. Сейчас я помогу тебе разместиться в одном чудесном кресле, которое поможет тебе в таком нелегком деле, как сделать свой личный выбор.

– Что это, я имею право знать?

– Кресло «вскружит тебе голову»! Вот что произойдет. Не бойся ничего, ты же хочешь знать, что будет дальше! Хочешь, хочешь, конечно, хочешь!

Мария покорно согласилась на приключение. Она добровольно села в кресло. Кристина пристегнула ее ремнями. Все началось достаточно спокойно. Мария услышала, как кабинка закрылась, щелкнув несколько раз. Теперь раздалось шипение. Голос с другой стороны сопровождал процесс:

– Это чистый эфир, небольшая доза облегчит твой груз. Мария почувствовала, как расслабилась. Кабинка стала раскачиваться из стороны в сторону. Сначала движения были медленными, а потом ускорились до такого степени, что любой мог потерять сознание. Кристина остановила движение, кабинка резко открылась, и Эдвард, который давно наблюдал за происходящим со стороны, помог Марии встать на ноги.

– Держись, не падай и выбирай – в какой зал ты идешь.

– Я хочу в оба! – она не чувствовала землю под ногами, ей хотелось просто упасть.

– Хорошо, идем направо.

Мария услышала, как за ней закрыли тяжелее двери, после чего с глаз сняли повязку. Кристина стояла рядом и поглаживала Марию по руке, Эдвард удалился вглубь зала. У Стены Мария увидела девушку, руки которой были связаны. Она подошла ближе, узлы веревок крепко цеплялись к крючкам в стене так, что она не могла опереться телом на стену. А если пыталась снять руками веревки с крючка – падала вперед на пол.

– Она сама так решила, мы просто помогли осуществить ее желание. Этот сеанс будет длиться три часа – тоже ее решение.

– И что, она вот так вот и будет висеть?..