Текст книги "Когда жизнь истинствует… Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны"

Еще до начала Русско-японской войны сестры этой общины были направлены на Дальний Восток. 26 июля 1900 г. в присутствии Елисаветы Феодоровны в здании общины был совершен напутственный молебен по случаю командирования сестер. Уполномоченному отряда В. И. Барманскому Елисавета Феодоровна вручила образ Иверской Богоматери. С каждой сестрой Великая княгиня прощалась отдельно, благословляя небольшим образом и другими подарками[433]433
  Московские церковные ведомости, 1900. № 31. С. 387.


[Закрыть].

Своеобразным этапом укрепления духа сестер стало сооружение собственного домового храма во имя Иверской иконы Богоматери, освящение которого состоялось 19 апреля 1901 г. Этот великолепный храм был воздвигнут на средства Е. С. Ляминой. Чин освящения совершил Высокопреосвященнейший Владимир, митрополит Московский и Коломенский. Храм сооружен по проекту С. Родионова в русско-византийском стиле XII в., близок по архитектурным приемам древним соборам Звенигорода, Владимира, Ростова Великого, Ярославля, а по некоторым живописным заимствованиям – к Новгородскому собору св. Софии. Огромное впечатление на сестер и других москвичей производил мраморный иконостас с огромным образом Богоматери в алтаре и мраморный киот справа от алтаря, где был помещен образ Иверской Божьей Матери[434]434
  Там же, 1901. № 17. С. 218.


[Закрыть].

Много добрых страниц вписали сестры Иверской общины в историю Русско-японской войны, куда весной 1905 г. Великая княгиня отправила их отряд, который внес свой достойный вклад в работу девяти санитарных отрядов, четырех этапных лазаретов, ледоделательного поезда и других временных военных медицинских образований на Дальнем Востоке.

Елисавета Феодоровна в те годы стремилась специально отметить заслуги врачей в общем деле, причем не только московских и петербургских. В Государственном архиве Ярославской области бережно хранится целый ряд документов, свидетельствующих о ее отношении к врачам. Так, в архив на хранение поступила известная, очень ценная фотография с дарственной надписью: «Елисавета. В память нашей совместной работы 1904/5». Эта фотография поступила в архив от Марии Дмитриевны Кацауровой, урожденной княжны Кропоткиной, супруги видного общественного деятеля Ярославля, известного врача-окулиста, доктора медицины Ивана Николаевича Кацаурова (1855–1914). И. Н. Кацауров происходил из дворян Московской губернии, по окончании с отличием медицинского факультета Императорского московского университета начал работу в Ярославской губернской земской больнице, где трудился всю свою жизнь[435]435
  ГАЯО. Ф. 79. Оп. 5. Д. 2725. Л. 47 об. 48.


[Закрыть].

Церковь Иверской общины сестер милосердия на Большой Полянке. Современная фотография

Фотография Елисаветы Феодоровны с дарственной надписью «В память нашей совместной работы. 1904/5». ГАЯО. Оп. II.Ед.хр.3629

Подводя некоторый итог огромной деятельности Комитета Великой княгини в годы Русско-японской войны, подчеркнем еще раз основные направления этой работы, о которых постоянно сообщалось в отчетах и публикациях прессы:

– снабжение складов Ее Императорского Высочества Великой княгини Елизаветы Федоровны в Ляояне, Тылине, Мукдене, Харбине и Складов Красного Креста в Никольск-Удмуртском и Чите, а также некоторых лазаретов и отдельных войсковых частей на Дальнем Востоке необходимыми вещами и медицинскими пособиями;

– снаряжение и содержание девяти летучих санитарных отрядов;

– снабжение необходимым инвентарем и вещами плавучих лазаретов;

– снаряжение четырех этапных лазаретов на 200 человек;

– снаряжение и содержание отряда для борьбы с инфекционными заболеваниями;

– снаряжение и содержание Сахалинского отряда;

– устройство и содержание походных церквей;

– организация и содержание Исполнительной комиссии по бесплатному размещению больных и раненых воинов, эвакуированных с Дальнего Востока в Европейскую Россию;

– выдача разнообразных пособий участникам Русско-японской войны.

Кроме того, регулярно издавался «Еженедельник», в котором публиковались все необходимые сведения и справки с ответами на вопросы желающих оказать какую-либо помощь. Здесь же сообщались максимально полные сведения о благотворительной деятельности москвичей, о ходе военных действий.

Как уже отмечалось, Особый комитет для успешного выполнения принятых на себя задач счел необходимым иметь на театре войны своих уполномоченных, которые лично убеждались в насущных санитарных потребностях армии, доводили бы полученные сведения до Комитета. И получая от последнего все необходимое, руководили бы распределением посылаемого оборудования между лазаретами, госпиталями и войсковыми частями. Выбор Великой княгини в этом случае пал на известного и всеми уважаемого деятеля Москвы, гласного Городской Думы и губернского земства Александра Ивановича Пучкова, который 20 марта отбыл на фронт, точно и добросовестно выполняя свои функции.

Не менее существенную пользу принесло назначение Ее Высочеством уполномоченным Особого комитета в Иркутске Александра Александровича Второва. Его главная заслуга состояла в том, что он, во-первых, пристально наблюдал за следованием грузов, отправлявшихся из Склада Ее Высочества на Дальний Восток (препятствий на Сибирском пути было немало). Работа Второва и его помощников гарантировала безопасное следование грузов. Второй вид помощи A. A. Второва состоял в том, что он, получив предупреждение об отправке медицинского персонала, встречал медиков в Иркутске, улаживал возникавшие недоразумения, давал им возможность отдохнуть в своем доме. Большую помощь оказывал он и при эвакуации больных и раненых.

«Еженедельник» прилагался для городских подписчиков при всех московских газетах и печатался по удешевленной цене в типографии товарищества И. Д. Сытина частично на средства Особого комитета, а также на средства-пожертвования редакций газет «Русские ведомости», «Московские ведомости», «Русское слово», «Московский листок». Кроме того, «Еженедельник» рассылался Особым комитетом губернаторам, представителям административных, объединенных и духовных учреждений всех губернских городов, всем жертвователям и т. д. Всего за год войны вышло 76 номеров «Еженедельника» в количестве около 50 000 экземпляров каждый.

Оценивая деятельность Особого комитета во время войны, все особо отмечали работу комитетского склада Ее Высочества и состоявшего при нем отдела отправок. Главноуполномоченный Красного Креста Северо-Восточного района князь Б. А. Васильчиков в своих отчетах указывал на контраст упаковок оборудования, отправляемого из склада Великой княгини, по сравнению с качеством работы других отправителей. Упаковки Кремлевского склада отличались тщательностью, точностью описей и нарядов, надписями на тюках, соответствующими содержимому. В то время как обычно упаковывали небрежно: в тюке можно было обнаружить вместо крупы табак. Поэтому очень часто приходилось распаковывать грузы, сортировать и делать новые описи.

Кремлевский склад Великой княгини подготовил так много вещей, что одна часть их была возвращена в Москву, другая часть отправлена в Японию для русских пленных.

С завершением войны деятельность склада начала сворачиваться. При этом, однако, учитывалась необходимость оказания помощи раненым, возвращающимся в Россию. Остаток денег был сдан в Комитет Великой княгини. Кремлевский склад просуществовал 1 год и 8 месяцев и 1 октября 1905 г. был реорганизован в склад запасов[436]436
  Отчет Склада Ее Императорского Высочества… С. 9–10.


[Закрыть].

После окончания войны все внимание Елисаветы Феодоровны было обращено на оказание помощи раненым и увечным воинам. Своеобразным центром оказания такой помощи стало село Всехсвятское.

Это село занимало особое место в истории Москвы, где после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. был создан целый комплекс построек для увечных и престарелых воинов. Алексеевское убежище для воинов возникло в 1878 г. Попечителем убежища был генерал-майор Д. В. Мерчанский. К началу 1890-х гг. временные бараки превратили в просторные и теплые дома, украшенные картинами и цветами.

Каждый дом увечных воинов носил имя особы царской фамилии или героя войны 1877–1878 гг.: Государя Императора, Государыни Императрицы, наследника-цесаревича, генерал-фельдмаршала Великого князя Николая Николаевича. Кроме пятнадцати домов, в убежище была построена церковь во имя св. Александра Невского, лазарет имени Императора Александра II, хозяйственный дом, аптека с амбулаторией, баня, оранжерея. В центре убежища размещался Царский павильон, утопавший в цветах.

22 июля 1892 г. на территории приюта состоялась закладка здания Алексеевского приюта для раненых и престарелых воинов. К моменту закладки была подготовлена металлическая доска с надписью: «Здание Алексеевского приюта для раненых и престарелых офицеров, построенное при Алексеевской убежище увечных воинов вдовою потомственного почетного гражданина Варварой Андреевной Алексеевой в память ее мужа. Основано 22 июля 1892 года при Государе Императоре Александре III Александровиче, Московском генерал-губернаторе Государе Великом князе Сергее Александровиче, попечителе убежища генерал-майоре Дмитрии Васильевиче Мерчанском, по проекту академика архитектуры Игнатия Павловича Залесского»[437]437
  Московские церковные ведомости. 1892. № 30. С. 363.


[Закрыть].

Не случайно район Всехсвятской рощи после окончания Русско-турецкой войны стал одним из центров помощи увечным воинам.

Тяжело переживала Великая княгиня беду воинов, пострадавших во время Русско-японской войны и старалась помочь им, выполняя завещание Великого князя Сергея Александровича.

Есть множество свидетельств непрерывающегося внутреннего союза Елисаветы Феодоровны и Сергея Александровича, что, в частности, выражалось в строительстве Великой княгиней духовно и социально значимых сооружений во имя небесных покровителей Сергия и Елисаветы.

Так, 5 июля 1907 г. состоялась закладка Сергиев о– Елисаветинского трудового убежища для увечных воинов Русско-японской войны, обеспеченная средствами, завещанными Великим князем Сергеем Александровичем.

На молебне по случаю закладки здания присутствовала Елисавета Феодоровна, генерал-губернатор Москвы С. К. Гершельман, почетный опекун A. A. Пушкин (сын поэта) и др.

25 октября 1908 г. с большой торжественностью в вековой Всехсвятской роще было освящено устроенное Елисаветой Феодоровной Сергиево-Елисаветинское трудовое убежище для увечных воинов. Трехэтажное здание убежища было специально приспособлено для обучения ремеслам ветеранов войны, главным образом ремеслам, пригодным в деревне. На освящении убежища присутствовала Великая княгиня, вся высшая администрация Москвы, жертвователи.

Такого рода благотворительная деятельность открывала принципиальную возможность трудовой жизни изувеченных воинов, обеспечивала способ проявления их умений и дарований в новых условиях. Елисавету Феодоровну в любой деятельности всегда страшила абстракция, которая замещает действительность; и, напротив, привлекала работа, направленная на укрепление внутренней духовной устойчивости человека, застигнутого бедой.

Не меньше внимания Великая княгиня уделяла раненым воинам, размещенным на территории будущей Марфо-Мариинской обители. В августе 1908 г., во время отдыха в Крыму, она обращается к митрополиту Московскому и Коломенскому с горячей просьбой:

«Высокопреосвященнейший Владыко,

Приступив с разрешения Вашего к устройству на Большой Ордынке храма для учреждаемой в недалеком будущем Марфо-Мариинской обители, Я обращаюсь к Вам, Владыко, с усердной просьбой дозволить до сооружения означенного храма, поставить в одном из зал существующего уже там Лазарета-Убежища для раненых воинов временный иконостас с алтарем (типа походных церквей), дабы не лишать призреваемых, не имеющих возможности, по состоянию своего здоровья, посещать приходской храм, удовлетворения духовных потребностей.

В надежде на благоприятное разрешение этого МОЕГО ходатайства испрашиваю Святительского Вашего благословения и поручаю СЕБЯ молитвам Вашим.

Елисавета»[438]438
  ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 478. Ед. хр. 3. С. 8.


[Закрыть].

Благословение Владыки было получено, и раненые воины получили возможность молиться в своем временном храме.

Помощь Великой княгини после Русско-японской войны простиралась не только на увечных воинов. Елисавета Феодоровна решила прийти на помощь солдатам, уходящим в запас из Маньчжурской армии. С этой целью она учредила Бюро для приискания занятий нижним чинам этой армии. И многим действительно была оказана помощь.

Однако пришло время закрыть Бюро, но поскольку заявки с просьбой о помощи продолжали поступать, Елисавета Феодоровна приняла решение сохранить Бюро для обслуживания беднейшего населения Москвы. В Бюро хлынули сотни детей с просьбой о трудоустройстве, но мест для осуществления этой цели не было. Тогда Великая княгиня решила в качестве пробы организовать небольшую артель мальчиков-рассыльных, чтобы дать им возможность заработать и помочь семье. В такой форме Бюро было воссоздано 19 декабря 1906 г. На работу приняли вначале 10 мальчиков-рассыльных, которых разместили в светлых просторных помещениях с цветами на окнах и птицами в клетках.

Дети получали от Бюро одежду, обувь и белье. При артели жил воспитатель, который наблюдал за порядком. Вечером организовывались различные занятия. Раз в неделю к детям приходил на беседу священник[439]439
  Московский листок. Иллюстрированное прибавление. 1909. № 45. С. 7.


[Закрыть].

Деятельность Великой княгини Елисаветы Феодоровны во время Русско-японской войны и в последующие годы была странствием по незнакомому доселе полю битвы. В борьбе за жизнь русских людей Великая княгиня обретала большую внутреннюю силу, не ожидая благодарности и не избегая любых опасных поворотов в бытии. Она спешила к цели, которую избрала себе во второй половине жизни, стремясь на помощь другим и самой себе.

Ильинский лазарет «В память Великого князя Сергея Александровича» в селе Ильинском. Фотография. 1900-е гг.

В годы войны, когда столь дорогая душе Елисаветы Феодоровны гармония, казалось, была немыслима при наличии глубоких многообразных контрастов, ее поражали живые образы взрослых людей и детей, без раздумья, массово приносивших на алтарь Отечества все лучшее, что имели. Борьба с собственным эгоизмом каждого переносилась во внутренний мир личности. Наступило время особого испытания силы народа, отчетливо осознававшего опасность ситуации и готового понять, где в этом случае проходит грань между подлинными патриотами России и патриотами на словах. Эталоном чести того времени становился сам факт поведения таких людей, как Великая княгиня Елисавета Феодоровна.

Глава 9
Великая обитель Великой Матушки

День убийства Великого князя Сергея Александровича многое изменил в мироощущении Великой княгини Елисаветы Феодоровны. Многое стало иным в образе мыслей, изменилось ежедневное питание, которое теперь состояло из молока, яиц, овощей и хлеба, и это задолго до принятия монашеского образа жизни. Никто не в силах был отвратить ее от избранного пути. «Казалось, – вспоминает A. A. Олсуфьева, – что с этого времени она пристально всматривалась в образ иного мира… посвятила себя поиску совершенства, и велика была ее благодарность тем, кто не превращал своей любви в цель удержания ее в рамках земных привязанностей, но кто доброжелательно наблюдал, как она преодолевала их»[440]440
  Countess Alexandra Olsoufieff A. The Grand Duchess… P.6.


[Закрыть].

В духе отрицания выбора Елисаветы Феодоровны высказывались многие. Одна из близких Великой княгине дам отмечала, что обитель свидетельствовала о художественном вкусе Великой княгини, и полный цветов сад красиво выделялся на белом фоне стен обители и церкви. «Великая княгиня была так красива, что всякий костюм на ней хорошо выглядел, да и форма Марфо-Мариинских сестер не была уродлива, но тем не менее, каждый раз, что я видела ее в одежде монахини, меня это неприятно поражало»[441]441
  Васильчикова В.В. С. 309–311.


[Закрыть].

Осматривая в те годы церковь, где покоился Сергей Александрович, эта дама (В. В. Васильчикова) неосторожно заметила, что в храме вместе с мужем заживо погребена сама Елисавета Феодоровна. Это вызвало протест Великой княгини. Впоследствии В. В. Васильчикова глубоко сожалела о сказанных тогда словах, поскольку Елисавета Феодоровна была действительно заживо похоронена. В действительности же сама Великая княгиня неоднократно признавалась, что имела с детства желание помогать страждущим, прежде всего тем, кто страдает душой.

Врата Марфо-Мариинской обители, выходящие на Большую Ордынку. Современная фотография

Все московские газеты писали в 1909 г. о главном деле Великой княгини – создании Марфо-Мариинской обители милосердия, которая с каждым годом становилась все более заметным явлением в жизни Москвы. В состав обители входили больница (22 кровати), аптека, амбулатория, библиотека, столовая для бедных, приют для девочек-сирот, воскресная школа. Для реализации этого святого начинания требовались большие средства. Кроме личных денег, Елисавета Феодоровна сумела привлечь многих добровольных помощников-благотворителей Марфо-Мариинской обители, таких, например, как И.А. и К. Ф. Колесниковы, М. Ф. Морозова и др.

Елисавета Феодоровна и духовник обители о. Митрофан Сребрянский, другие люди долго и обстоятельно работали над созданием устава обители и ее организацией. В сестры посвящали православных образованных вдов и девушек в возрасте от 21 до 40 лет. Сестры подразделялись на крестовых, более опытных и учениц.

9.1. Устав Обители. Основные учреждения

В Уставе Обители четко формулировалась ее цель, отмечалось, что Обитель учреждена Ее Императорским Высочеством на землях, принадлежащих Елисавете Феодоровне в Замоскворечье, на Большой Ордынке. Отмечалось, что Обитель милосердия пользуется самостоятельным управлением на основании Устава. Она принадлежит к ведомству местного епархиального управления, которому представляет ежегодные отчеты о своей деятельности.

В Уставе отмечалось, что первой настоятельницей Обители является пожизненно ее учредительница. Следующая настоятельница по уставу должна была назначаться в соответствии с выбором учредительницы Обители. Все дальнейшие настоятельницы избираются пожизненно общим собранием сестер Обители из своей среды по большинству голосов. Возглавлять такое собрание должен духовник Обители.

Святая преподобномученица Елисавета

Духовник Марфо-Мариинской обители протоиерей Митрофан Сребрянский. Фотография. 1900-е гг.

Духовника Обители милосердия избирает настоятельница и представляет его на утверждение митрополита Московского. Настоятельница вправе в случае необходимости отстранить от работы или уволить должностных лиц, исключить из числа испытуемых сестер лиц, недостойных носить это звание. Настоятельница, если на то есть веские причины, может быть устранена от должности митрополитом Московским. При настоятельнице должен быть Совет, в который входят духовник, казначея и благочинная. В случае необходимости, в Совет можно приглашать посторонних лиц, которые пользуются правом совещательного голоса. Сестры имеют право на отдых и отпуск по усмотрению настоятельницы. В Уставе было записано также, что Марфо-Мариинская обитель милосердия в будущем намерена построить свой скит вне Москвы, куда потрудившиеся сестры по желанию и с согласия Совета Обители, постригшись в мантию, могут удаляться, чтобы проводить последние годы жизни в молитве и исключительном служении Богу.

Перед поступающими в Обитель ставили вполне определенные требования:

– крепость духовной веры и готовность в смирении нести любое послушание во имя Господа;

– физическое здоровье, которое необходимо для сложной работы сестры милосердия.

Все сестры без исключения были обязаны посещать бедных, приносить им облегчение духовное и физическое, всегда помня, что главная цель обители – оказывать бедным помощь на местах.

Регулярное посещение сестрами бедных началось лишь с 1913 года, т. е. с тех пор как завершились подготовительные «курсы» настоятельницы и духовника обители, завершилось прохождение необходимого медицинского курса начальной доврачебной помощи. Среди сестер обители была также создана группа, которую специально готовили опытные врачи, предлагая этой группе прохождение специальной практики в больнице и амбулатории обители.

Часто сестрам приходилось раздавать бедным детям одежду, обувь, помещать детей в приюты, подыскивать рабочие места, оказывать денежную помощь, оплачивать различные учебные курсы.

И все же главное в деятельности сестер, как отмечалось во всех документах Обители, во всех дореволюционных публикациях, – оказание обездоленным людям духовной помощи, готовность сказать теплое, доброе слово.

В документах Обители и в печати неоднократно ставился вопрос о деятельности ее учреждений.

В условиях типичной для многих безудержности и бесцеремонности в своих притязаниях, на фоне бессердечной морали, полной духовной индифферентности к больному человеку Марфо-Мариинская обитель выдвигает принцип безвозмездности и максимальной гуманности при оказании медицинской помощи. Однако в обительской больнице было 10 так называемых именных кроватей для богатых больных. За учреждение такой кровати выплачивался взнос в размере 5000 руб. Больница находилась под руководством обительского доктора медицины А. И. Никитина. Кроме него курсы медсестер безвозмездно вели профессор A. A. Корнилов, Ф. И. Березкин, А. Н. Мясоедов. Все операции делались безвозмездно хирургами Ф. И. Березкиным, А. Ф. Ивановым. При больнице имелась отдельная библиотека. По решению настоятельницы больница не увеличивалась, так как, отметим это еще раз, главная задача сестер – посещать бедных и больных вне обители.

Те же принципы были заложены в основу деятельности амбулатории, где для бедных бесплатно выдавали лекарства, бесплатно делали инъекции, массаж, проводили электролечение. В шести кабинетах безвозмездно работали 34 врача в неделю.

Аптека обители работала как благотворительное учреждение для всех граждан, значительно понижая стоимость лекарств; для бедных лекарства отпускались бесплатно.

Такое отношение внушало доверие многим, помогало бедным преодолевать парализующий их страх, отодвигало на второй план предощущение неотвратимого тупика в случае тяжелой болезни. В обители бедняки встречали целую гамму целительных средств, которая создавала в их сознании новую духовную ткань мира.

Разумеется, забота о здоровье бедных была неотделима от задачи создания приюта для круглых сирот; воскресной школы для безграмотных девушек и женщин, работавших на фабриках. После воскресных уроков учениц угощали чаем и хлебом, затем они обучались пению и далее участвовали в богослужении в обительском храме. И приют и воскресная школа возглавлялись священником о. Е. Синадским.

Для насельников и учеников Обители была организована библиотека, насчитывающая более 2000 томов. Книги для чтения выдавались бесплатно.

В свое время, у истоков новой власти, все сказанное о медицинской помощи и образовании в Обители представлялось привычным, сбывшейся мечтой. Но в те годы такое отношение к бедным людям казалось настоящим чудом: предпринимались конкретные шаги для того, чтобы важнейшие сферы культуры обернулись к обездоленному человеку искренностью и добросердечием.

Достаточно в этой связи вспомнить и такое учреждение Обители, как столовая для бедных. Свыше 300 обедов ежедневно отпускалось из Обители, как правило, бедным многодетным женщинам. Одна из сестер Обители вспоминала, что в течение 1913 года было выдано 139 443 обеда. Беднякам не нужно было выстаивать в длинной унизительной очереди за тарелкой супа.

Без посредства, хитрости и лукавства мздоимцев они получали вовремя «стакан воды» от самого Спасителя. Эта благословенная глубина и сила милосердного подаяния помогала изживать в душе превратное представление о человеческом достоинстве.

Сам по себе факт владения квартирой или даже небольшой комнатой ничего небывалого не представляет. Но совершенно иная картина открывается любящему взору, если перед ним бедные юные существа – работницы фабрик, которые по иронии судьбы погибают от голода, страдания и своей ежедневной бездомности, а поэтому не в состоянии приблизиться к очагам образования. Настоятельница и сестры Марфо-Мариинской обители милосердия мечтали на своей земле с помощью добрых людей выстроить большой дом дешевых квартир для таких девушек, где за минимальную плату они имели бы место жительства и нормальное питание. Но пока реализовать такой проект не удавалось, в частном доме была выделена квартира, где проживали бедные курсистки – работницы фабрик. В этой квартире постоянно жила сестра Обители, имелась библиотека в 200 томов. Квартиру еженедельно посещал духовник для совершения молебнов и проведения бесед.

Сестры обители постоянно участвовали в работе многочисленных благотворительных Обществ, организуемых Великой княгиней. Так, в адресной книге «Вся Москва» в период с 1914 по 1917 год в Столешниковом переулке, в доме известного мецената Корзинкина, о котором мы писали выше, проживало семейство древнего рода Языковых (мать Надежда Никаноровна Языкова и ее дочери Елисавета и Евгения), которые, будучи сестрами Марфо-Мариинской обители, работали в «Складе кустарных изделий», состоявшем под покровительством Великой княгини. Елисавета Феодоровна была учредителем и попечителем ряда благотворительных организаций в Москве и Петербурге, в том числе «Высочайше утвержденного Комитета для устройства в Москве Музея Прикладных знаний», при котором было создано «Общество распространения технических знаний» в московском Политехническом музее. Одной из задач общества было – возродить на Руси кустарные народные промыслы и организовать продажу кустарных изделий. Продажа была организована в магазине «Родник» в Столешниковом переулке, д. 7, при котором был создан «Склад кустарных изделий», где трудились сестры Обители Елизавета и Евгения Языковы[442]442
  Рукопись книги Е. Ф. Гордеевой (Малиновской). Из истории моих родных. М.,  2001. С. 73.


[Закрыть].

Именно сюда бедный молодой, никому тогда не известный художник Н. Я. Тамонькин сдавал на продажу рисунки для народных вышивок, зарабатывая таким образом на хлеб. На его рисунки, сдаваемые в магазин, обратил внимание меценат Владимир Владимирович фон Мекк, бывший в то время личным секретарем Великой княгини Елисаветы Феодоровны (внук Н.Ф. фон Мекк, которая в свое время покровительствовала П. И. Чайковскому). Пригласив к себе в дом на Новинском бульваре студента Строгановского училища, фон Мекк предложил ему оплачиваемую работу. Меценат развернул перед студентом обмерные чертежи небольшой часовни в саду Марфо-Мариинской обители и предложил расписать ее. Это был первый заказ, предоставлявший молодому художнику опробовать свои силы. Готовые эскизы были оценены по достоинству. И хоть роспись не состоялась по определенным причинам, художник получил новый заказ, теперь уже от Великой княгини на роспись иконостаса временной церкви обители. Великая княгиня осталась довольна росписью. А храм, первоначально считавшийся временным, после освящения его в честь святых Марфы и Марии превратился в постоянно действующую больничную церковь[443]443
  Дудина Т. А., Никитина Т. Н. Каменное узорочье Москвы. М.,  2006. С. 8–9.


[Закрыть].

Н. Я. Тамонькин. Автопортрет. 1922 г.

Так, со склада кустарных изделий Великой княгини Елисаветы Феодоровны начиналась многолетняя плодотворная деятельность художника, который, кроме проектов крупных архитектурных сооружений, оставил множество незабываемых эскизов старых храмов, где особое внимание было уделено отдельным элементам декора, которые свидетельствовали о том или ином стиле эпохи.