Текст книги "Конкуренция и предпринимательство"

Предпринимательство и знание

Кажется, пришла пора сделать несколько замечаний, проясняющих соотношение понятия предпринимательской бдительности, разработанной в этой главе, и альтернативной идеи, что чистое предпринимательство представляет собой лучшее владение информацией. Существует соблазн понять предпринимателя как человека, который просто более точно, чем другие, знает, где ресурсы можно купить дешевле, а продукты продать по более высокой цене, какие технологические или другие нововведения окажутся наиболее плодотворными, какие активы могут сильнее всего вырасти в цене и т. д. Используя свое исключительное знание, предприниматель получает прибыль для себя. В этой интерпретации на рынке общего равновесия предпринимательская прибыль (и предмет предпринимательского решения в целом) исчезает, поскольку предпосылка совершенного знания, связанная с состоянием общего равновесия, устраняет всякую возможность появления превосходящего знания.

Необходимость четко различать предпринимательство и факторы производства не позволяет представлять предпринимательство с точки зрения превосходящего знания. Поиск ускользающей аналитической категории предпринимательства обусловлен пониманием, что объяснение рыночного феномена чистой прибыли подразумевает рыночную роль, которую нельзя свести просто к особому виду производственного фактора. Знания, или, по крайней мере, услуги людей, обладающих знанием, можно, в конце концов, нанять на рынке. Более квалифицированный рабочий стремится найти на рынке труда более высокую зарплату, а лучше информированный индивид стремится найти более высокую зарплату на рынке услуг специалистов, принимающих деловые решения. Если мы продолжим придерживаться точки зрения, что предпринимательство представляет собой нечто, что нельзя трактовать как фактор производства, то определение его в терминах знания не проходит[25]25
  Обсуждение различия между предпринимательством и исполнением управленческих обязанностей ср.: Machlup F. The Economics of Sellers’ Competition. Baltimore, Md.: John Hopkins University Press, 1952. P. 225–131. О непредпренимательских аспектах знания на рынке см. также: Стиглер Дж. Дж. Экономическая теория информации // Теория фирмы. Под ред. В. М. Гальперина. СПб.: Экономическая школа, 1995. C. 507–529.


[Закрыть].

Хотя вряд ли можно отрицать, что возможности чистой предпринимательской прибыли порождаются несовершенством знания участников рынка; что эти возможности могут быть использованы любым, кто обнаружит их первым, и что процесс получения этой прибыли одновременно является процессом корректировки рыночной неосведомленности. Если бы все участники рынка были всеведущими, то цены на продукты и цены на ресурсы всегда должны быть полностью согласованы друг с другом, не оставляя прибыльной разницы; нельзя было бы представить неиспользованной ни одну возможность стоящего размещения ресурсов посредством любой познаваемой технологии или с целью удовлетворения любых мыслимых желаний потребителей. Только введение неосведомленности открывает возможность появления неиспользованных шансов (и связанных с ними возможностей получения чистой прибыли), а также возможность того, что первый, кто обнаружит истинное положение дел, сможет завоевать соответствующую прибыль путем инноваций, изменений и созидания.

Но несмотря на то, что элемент знания прочно привязан к возможности получения чистой прибыли, ускользающее понятие предпринимательства, как мы убедились, не заключается просто в обладании большим знанием о рыночных возможностях. Аспект знания, который действительно критически важен для предпринимательства, это не столько содержательное знание рынка, сколько бдительность, «знание» о том, где искать рыночную информацию. Если считается, что субъекты уже располагают абсолютно точной рыночной информацией, то тем самым, как мы отмечали выше[26]26
  См.: с. 39–40 сн.


[Закрыть], исключается возможность принятия в дальнейшем предпринимательского (в отличие от «роббинсианского») решения. Наоборот, мы уже видели, что знание о возможностях без должной степени уверенности, необходимой для того, чтобы этими возможностями воспользоваться, требует отдельного, дополнительного уровня предпринимательства, способного использовать это имеющееся знание – это ненадежное знание является в таком случае нанятым фактором производства, а предпринимательская роль выполняется кем-то, кто обладает уверенностью, что это нанятое знание действительно способно обеспечить прибыль[27]27
  См.: с. 64–65.


[Закрыть].

Именно поэтому в этой книге, говоря о присущем человеческой деятельности предпринимательском элементе, я имею в виду бдительность к информации, а не обладание информацией. Предприниматель является лицом, нанимающим услуги факторов производства. Среди этих факторов могут быть и люди с превосходящим знанием рыночной информации, но сам факт того, что нанятые владельцы информации не использовали ее сами, показывает, что, возможно, в подлинном смысле слова, их знания имеются не у них, а у того, кто их нанял на работу. Именно последний «знает», кого нанимать, «знает», где найти тех, кто располагает рыночной информацией, необходимой для поиска выгодных возможностей. Не зная фактов, известных тем, кого он нанял, нанимающий предприниматель все же «знает» эти факты в том смысле, что его бдительность – его предрасположенность знать, где искать информацию, – имеет определяющее влияние на ход событий.

Таким образом, вид «знания», необходимый для предпринимательства, – это, скорее, «знать, где искать знание», чем знание реальной рыночной информации. Словом, точнее всего отражающим этот вид «знания», кажется, можно считать бдительность. Конечно, «бдительность» тоже можно нанять; но тот, кто нанимает работника, бдительного к возможностям открывающегося знания, сам демонстрирует бдительность еще более высокого порядка. Предпринимательское знание можно описать как «знание высшего порядка», первичное знание, необходимое, чтобы запрячь доступную информацию, которой уже кто-то владеет (или поддающуюся открытию). Аналогичное отношение можно отметить и в связи с самой операцией найма. Решение нанять фактор производства необязательно является предпринимательским решением; в конце концов, менеджер по персоналу может быть нанят именно за его талант принятия мудрых кадровых решений. Но там, где фактор производства принимает кадровые решения, это подразумевает то, что этот фактор производства сам был нанят кем-то, принимающим решение о найме, и т. д. Предпринимательское решение о найме, таким образом, представляет собой первичное решение о найме, в конечном счете несущее ответственность за все факторы, которые прямо или опосредованно наняты для его проекта[28]28
  Ср. следующее утверждение Ф. Найта: «То, что мы именуем “управлением”, в основном заключается в отборе других лиц для осуществления “управления”» (Найт Ф. Риск, неопределенность и прибыль. М.: Дело, 2003. С. 278); «Ответственное решение заключается не в непосредственной выработке стратегии, а в назначении “трудяги”, призванного его вырабатывать» (Там же. С. 282–283). Ср. также: Triffin. Monopolistic Competition, p. 184 and n. 39.


[Закрыть]. Точно так же бдительность предпринимателя представляет собой абстрактный, очень общий и изысканный вид знания, которому в конечном счете мы должны приписать открытие и использование возможностей, особенно выявленных теми, кого он дальновидно прямо или опосредованно нанял.

Предпринимательство и процесс установления равновесия

В первой главе было заявлено, что наш упор на рыночный процесс, а не на обычно акцентируемое равновесие рынка, основан на осознании роли предпринимательства, по большей части игнорируемой современными изложениями теории цены. Именно по этой причине я отдал приоритет понятию предпринимательства. Теперь я имею возможность предварить последующие главы и вкратце показать, в каком отношении предпринимательская роль, разработанная мною, является краеугольным элементом рыночного процесса.

Характерным признаком нарушенного равновесия на рынке является широко распространенное незнание. Участники рынка не знают о существующих на рынке реальных возможностях выгодного обмена. В результате этого состояния неосведомленности пропадают бесчисленные возможности. Оказываются упущенными возможности взаимовыгодного обмена между потенциальными покупателями и продавцами как по каждому продукту, так и по каждому ресурсу. Потенциальные продавцы не осведомлены о том, что их ждут достаточно нетерпеливые покупатели, которые могли бы оправдать их усилия, потраченные на то, чтобы продать. Потенциальные покупатели не осведомлены о том, что их ждут достаточно нетерпеливые продавцы, которые могли бы предложить достаточно привлекательные возможности покупки. Ресурсы используются для производства менее необходимых потребителям продуктов, потому что производители (и потенциальные производители) не осведомлены о том, что эти ресурсы могут произвести более необходимые продукты. Продукты производятся из ресурсов, крайне необходимых для других продуктов, потому что производители не осведомлены о том, что для достижения тех же результатов можно использовать альтернативные, менее критически необходимые ресурсы.

Задача теории рынка состоит в том, чтобы проникнуть в ход событий, приведенных в движение нарушением равновесия рынка. Главный вопрос касается природы сил, вызывающих изменения решений о покупке, продаже, производстве и потреблении, которые формируют рынок. Именно здесь необходимо понятие предпринимательства. Пока мы представляем всех принимающих решения субъектов как исключительно роббинсианских, «механически» выбирающих наилучший курс из альтернатив, которые, как считается, будут доступны, в нашей теории абсолютно отсутствует способ объяснения, каким образом вчерашние планы сегодня заменяются новыми планами. Пока наши принимающие решения субъекты продолжают считать, что альтернативные направления действий, предлагаемые им рынком, остаются такими, какими они представляли их вчера, мы бессильны (без обращения к экзогенным изменениям вкусов или наличных ресурсов) сделать любой план, составленный сегодня, отличающимся от вчерашнего. Если считается, что цели и средства сегодня будут точно такими же, как считалось вчера, то принимающие решения субъекты «автоматически» придут к оптимальному положению, рассчитанному по вчерашним данным. Изменения любой цены, или изменения в методах производства, или в выборе продукта заставляют нас предположить, что некоторые принимающие решения субъекты больше не пытаются реализовать планы, которые они собирались реализовать вчера. В описании рынка как состоящего из чисто роббинсианских принимающих решения субъектов, даже с введением либеральных доз неосведомленности относительно целей и средств, считающихся актуальными, нет ничего, что может объяснить, каким образом вчерашний рыночный опыт может вызвать изменения планов, способные породить изменения цен, объема производства или использования ресурсов.

Для этого необходимо ввести представление о том, что люди учатся на своем рыночном опыте. Необходимо постулировать, что вследствие ошибок, приводящих к выбору участниками рынка менее оптимальных курсов действия вчера, можно ожидать систематического изменения ожиданий, касающихся целей и средств, что может породить соответствующие изменения планов. Пусть вчера люди вышли на рынок, пытаясь реализовать планы, основанные на собственном мнении относительно целей, которых стоит добиваться, и доступных средств. Это мнение отражает ожидания относительно решений, которые могут быть приняты другими людьми. Цены, которые участник рынка ожидал получить за ресурсы или продукты, которые он продаст, и цены, которые, как он полагал, он должен будет заплатить за ресурсы или продукты, которые он купит, – все это учитывалось при определении оптимального для него курса рыночного действия. Открытие, сделанное им по ходу вчерашнего рыночного опыта, заключающееся в том, что другие участники рынка не принимали ожидавшихся решений, может рассматриваться в качестве генератора изменений соответствующих ценовых ожиданий, с которым рыночные участники выходят на рынок сегодня.

Для такого процесса открытия изменяющихся систем координат, связывающих цели и средства, необходимо ввести нечто из-за пределов роббинсианской философии экономической рациональности. Экономисту для своих целей не требуется проводить исследование психологии процесса обучения – результата рыночного опыта, по ходу которого обнаружилось, что планы невыполнимы (или что существовали альтернативные, более предпочтительные курсы действий)[29]29
  См.: Хайек Ф. А. Экономическая теория и знание // Хайек Ф. А. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2000. С. 62.; Kirzner I. M Methodological Individualism. P. 795.


[Закрыть]. Однако необходимо формально встроить в нашу теорию представление о том, что на этот процесс обучения можно положиться. Для этой цели признание предпринимательского элемента в индивидуальном действии совершенно адекватно. Как только мы расширим представление о принимающих решения субъектах с «механической» роббинсианской экономической рациональности до мизесовского homо agens, обладающего универсально человеческими предпринимательскими элементами бдительности, мы сможем справиться с задачей объяснения изменений, систематически порождаемых рыночными силами.

Аналитический прием концентрации всего предпринимательства в роли гипотетических чистых предпринимателей также позволяет нам получить такое же объяснение. Тем самым мы можем продолжать представлять рынок таким образом, что потребители и собственники ресурсов являются строго роббинсианскими экономически рациональными субъектами, исключительно ценополучателями, и целиком перенести бремя изменений цен, методов производства, качества продукции и объема производства на чистых предпринимателей. Как мы видели ранее, это дается гораздо легче, как только мы осознаем почти неизбежность того, что предпринимательская роль выполняется производителем.

Все это заставляет меня выразить определенное неудовлетворение ролью предпринимателя в шумпетерианской системе. Чуть позже мы вернемся к точке зрения Шумпетера на предпринимателя, как и к взглядам других ведущих авторов. Здесь достаточно заметить, что шумпетеровский предприниматель и предприниматель, о котором идет речь в данной книге, могут во многих отношениях быть признаны одним и тем же индивидом. Но есть очень важный аспект, в котором трактовка Шумпетера отличается от моей. Предприниматель Шумпетера действует, чтобы нарушить существующее положение равновесия. Предпринимательская деятельность разрывает непрерывный кругооборот. Предприниматель представляется инициирующим изменение и генерирующим новые возможности. Хотя каждый взрыв предпринимательских нововведений в конце концов приводит к новой ситуации равновесия, предприниматель подается скорее как сила, нарушающая равновесие, чем уравновешивающая. Экономическое развитие, которое Шумпетер делает абсолютно зависимым от предпринимательства, является отличным «от процесса движения в направлении состояния равновесия»[30]30
  Шумпетер Й. А. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982. С. 157.


[Закрыть].

Напротив, моя трактовка предпринимателя подчеркивает уравновешивающий аспект его роли. Я понимаю ситуацию, на которую натыкается предпринимательская роль, скорее как неустранимо неравновесную, нежели равновесную – скорее характеризующуюся вихрящимися возможностями, нежели безмятежным спокойствием. И хотя для меня также изменения могут возникнуть только через предпринимателя, я понимаю их как уравновешивающие изменения. Для меня изменения, инициируемые предпринимателем, всегда ведут к гипотетическому состоянию равновесия; эти изменения становятся ответом на существующую модель ошибочных решений, модель, характеризующуюся упущенными возможностями. Предприниматель, на мой взгляд, взаимно согласует диссонирующие элементы, ставшие следствием предшествующей рыночной неосведомленности.

Привлечение внимания к этому различию между взглядами Шумпетера и моей точкой зрения подчеркивает крайнюю важность предпринимательства для рыночного процесса. Трактовка, подобная трактовке Шумпетера, обращающаяся к предпринимательству как к внешней силе, выводящей экономику из одного положения равновесия (чтобы в конце концов достичь другого равновесного состояния в результате деятельности «подражателей»), скорее создает впечатление, что для достижения равновесия предпринимательская роль, в принципе, совсем не требуется. Другими словами, такая трактовка скорее порождает совершенно ошибочное мнение, что состояние равновесия может появиться само собой без всяких общественных механизмов по сбору и упорядочению разрозненных фрагментов информации, являющихся единственным источником этого состояния.

Именно для того, чтобы подчеркнуть противоположность своего мнения, что только предприниматель может (по крайней мере в теории, если отсутствуют экзогенные изменения) в конце концов привести к равновесию, я ощущаю необходимость привлечь внимание к предпринимательству как реагирующему элементу. Я представляю предпринимателя не как источник новшеств ex nihilo[31]31
  Из ничего (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть], но как субъекта, бдительного к возможностям, которые уже существуют и ждут того, чтобы их заметили. Точно так же в экономическом развитии предприниматель должен представляться реагирующим на возможности, а не создающим их; использующим прибыльные возможности, а не порождающим их. Когда в наличии имеются технологически возможные прибыльные методы производства, требующие капитала, и поток сбережений, достаточный, чтобы обеспечить необходимый капитал, то для реального воплощения этих новшеств требуется предпринимательство[32]32
  См.: Rothbard M. N. Man, Economy and State. Princeton, N. J.: Van Nostard, 1962. V. 2. P. 493–494.


[Закрыть]. Без предпринимательства, без бдительности к новым возможностям долгосрочные выгоды могут остаться неиспользованными. Крайне желательно отстоять систему анализа, которая одинаково изображает действие рыночного процесса как для простой экономики, где не составляются многопериодные планы, так и для экономики, в которой такие планы, включающие использование капитала, составляются. В этом процессе крайне важно обратиться к предпринимательству. То, что большинство современных трактовок теории цены не могут понять этого, возможно, является основной причиной моей неудовлетворенности ими. Неудачный акцент Шумпетера[33]33
  О цене, которую заплатил Шумпетер, пав жертвой этой ошибки, см.: Хайек Ф. А. Использование знания в обществе // Хайек Ф. А. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф, 2000. C. 100–101.


[Закрыть] на то, что предприниматель толкает экономику дальше от равновесия, способствует распространению совершенно ошибочного мнения, что предприниматель в общем-то не нужен для понимания того, каким образом рынок движется к положению равновесия[34]34
  Дополнительное обсуждение вопросов, поднятых в этом параграфе см.: Kirzner I. M. Entrepreneurship and the Market Approach to Development // Toward Liberty. Menlo Park, Calif.: Institute for Humane Studies, 1971.


[Закрыть].

Предпринимательство в литературе

Как отмечалось ранее, одной из причин нашего недовольства современными теориями является фактическое уничтожение ими предпринимательства. Я утверждал, что для того, чтобы заново признать за предпринимателем принадлежащую ему по праву ключевую роль в функционировании рынка, необходимо переформулировать теорию цены. Несмотря на мою критику в этом отношении, тем не менее я ни в коем случае не утверждаю, что предпринимательская роль не получила должного внимания в литературе. Разумеется, существуют хорошо разработанные разделы теории предпринимательства и предпринимательской прибыли. Более того, эти дискуссии привлекли несколько самых известных в современной экономической мысли имен. И время от времени в журналах еще появляются статьи, касающиеся того или иного аспекта проблемы. Мое недовольство направлено, прежде всего, не на слабые места в этой литературе; скорее я сожалею, что предпринимательская роль не признана в качестве ключевой в определении рынком направления движений цен. В этом месте кажется целесообразным очень кратко обратиться к литературе по предпринимательской прибыли и указать на вопросы, по которым мой подход расходится с разными направлениями мысли, которые можно выделить в литературе[35]35
  Общие обзоры литературы см.: Knight F. H. Profit // Encyclopedia of the Social Sciences. New York: Macmillan, 1934, reprinted in Felner W. and Haley B., eds. Readings in the Theory of Income Distribution. N. Y.: Blakiston, 1949; Weston J. F. The Profit Concept and Theory: A Restatement // Journal of Political Economy 62 (April 1954). Р. 152–170.


[Закрыть].

В качестве общего предварительного замечания стоит отметить, что создается впечатление, что основной заботой многих авторов является скорее объяснение прибыли, чем раскрытие предпринимательской роли. Похоже, что последнее предпринимается только с целью выполнения основной задачи. В моем изложении, как мы видели, феномен прибыли не отделим от самой возможности предпринимательства в целом. Но я больше озабочен предпринимательством как главной движущей силой в рыночном процессе. Я интересуюсь прибылью только потому, что понятие предпринимательства неотделимо от возможности прибыли. Но в отличие от большей части литературы, которую мы сейчас рассматриваем, мое исследование стимулировала именно важность предпринимательства. Я коротко прокомментирую предпринимательскую роль, как она отразилась (1) в том, что профессор Бронфенбреннер назвал «наивной теорией прибыли»[36]36
  Bronfenbrenner M. A Reformulation of Naive Profit Theory // Southern Economic Journal 26 (April 1960). Р. 300–309. Цит. по: Breit W. and Hochman Н., eds. Readings in Microeconomics, 1st ed. N. Y.: Holt, Reinhart and Winston, 1968.


[Закрыть]; (2) в системе Шумпетера; и (3) в работе профессора Найта и его последователей. В конце я попытаюсь отождествить свой подход с подходом профессора Мизеса.

1. «Наивная» теория прибыли рассматривает прибыль как отдачу от предпринимательского вклада в производство. Этот вклад, по крайней мере в ранних изложениях, видится как окончательное принятие решения или как окончательное несение бремени неопределенности. Так как этот вклад присущ всем производственным процессам, то прибыль возникает как «нормальная» доля производственного фактора – «награда за несение бремени неопределенности и риска»[37]37
  Bronfenbrenner M. A Reformulation of Naive Profit Theory. См. также: Weston J. F. The Profit Concept and Theory. Р. 152; Weston J. F. Profit and the Payment for the Function of Uncertainty-Bearing // Journal of Business 22 (April 1949). Р. 106–118.


[Закрыть]. В формулировке Бронфенбреннера теория рассматривает прибыль «как компенсацию просто за подмножество неопределенностей, которые возникают вследствие отсутствия контрактных прав требований на доход». Это «отождествляет предпринимательство не с управленческими, организационными или инновационными обязанностями, но исключительно с рискованной природой его юридического требования»[38]38
  Bronfenbrenner M. A Reformulation of Naive Profit Theory. Р. 364.


[Закрыть]. Будет ли рынок на самом деле вынужден нормально обеспечить компенсацию за функцию обеспечения производственных услуг по-предпринимательски (т. е. на неконтрактной основе), зависит от таких вопросов, как возможная антипатия к несению бремени неопределенности, налоговые соображения, преимущество быть собственным боссом, удовольствие спокойной жизни и т. д.

Ясно, что «наивная» теория прибыли, как и переформулировка ее профессором Бронфенбреннером, касаются совершенно другого аспекта рыночного процесса, по сравнению с тем, который я рассмотрел в этой главе. Вполне допустимо закрепить термин «предпринимательство» за функцией несения бремени неопределенности (или ее бронфенбреннеровской версией), а также определить долю фактора в доходе как нормальную компенсацию, необходимую для обеспечения ее выполнения. Безусловно, не следует спорить по поводу определений, а экономическое отношение, выделяемое «наивной» теорией прибыли, вполне может быть важным. Но мое исследование показало, что в рыночном процессе присутствует элемент, который я решил назвать предпринимательством, к которому наивная теория прибыли просто не обращается; что функционирование рынка почти полностью зависит от наличия этого элемента; и что тесно связанная с этим элементом реализация возможности получения прибыли остается необъясненной «наивной» теорий. Я не извиняюсь за приписывание термина «предпринимательство» этому элементу, но мне необходимо провести различие между теоретическими функциями моих собственных рассуждений и логикой других подходов. Если несение бремени неопределенности или оказание услуг на неконтрактной основе регулярно приводит к чистой отрицательной полезности, то это и в самом деле полезно отметить и определить вознаграждение, посредством которого рынок преодолевает общее нежелание оказывать такие услуги. Но все равно сохраняется потребность в теории, которая признает роль бдительности к непризнанным прибыльным возможностям. Возможно, здесь будет полезно кратко прокомментировать роль неопределенности в моих рассуждениях о предпринимательской бдительности.

Конечно, в каком-то смысле мое обсуждение предпринимательства очень сильно зависит от факта отсутствия совершенного знания. Только в мире, где люди делают ошибки (в том смысле, что не видят наилучших возможностей), могут появиться те возможности для получения чистой прибыли, которые создают простор для предпринимательской активности. Только в том случае, если возможности не становятся известны немедленно, может появиться особая роль, состоящая в бдительности к новым возможностям. Разумеется, в этом мире даже бдительный предприниматель, открывающий то, что кажется привлекательной возможностью, может иметь серьезные опасения в отношении данного предприятия. И чем больше времени пройдет, прежде чем необходимые для предприятия затраты, как ожидается, дадут желанную отдачу, тем меньше предприниматель уверен в себе. Таким образом предпринимательская деятельность (описанная здесь), несомненно, подразумевает неопределенность и несение бремени риска[39]39
  Разумеется, Шумпетер неоднократно отрицал, что кто-либо, помимо капиталиста, несет бремя риска. См.: Шумпетер. Теория экономического развития. С. 286; Шумпетер Й. История экономического анализа. В 3-х т. СПб.: Экономическая школа, 2001. Т. 2. С. 730 сн. Смысл, в котором это, без сомнения, верно, не должен тем не менее помешать нам признать, что в другом смысле только предпринимательский элемент в принятии решения (включая решение капиталиста) имеет дело с риском. Роббинсианский принимающий решения субъект, как мы видели, принимает цели и средства как исходные факты, независимо от того, сколько неопределенности дано нам в этих фактах, то, что они суть данность, защищает роббинсианского экономически рационального субъекта от ex ante возможности изменений в системе средства – цели.


[Закрыть].

Но следует четко осознавать, что предпринимательство никак не зависит от какого-либо особого отношения к несению бремени неопределенности со стороны принимающих решения субъектов. Даже если принимающие решения субъекты не демонстрируют ни антипатии, ни предпочтения неопределенности как таковой, даже если они вообще оказались неспособны осознать относительно рискованный характер всех замеченных прибыльных возможностей, мы все равно должны будем найти в нашей теории рыночного процесса место для предпринимательской бдительности и для ее влияния на постоянное наличие осознанных возможностей чистой прибыли.

2. В шумпетерианской системе предпринимательство заключается во внедрении новых процессов производства – производства новых продуктов или производства старых продуктов новым способом. Новатор-предприниматель нарушает ровное функционирование производства и рынка, создавая новые способы производства вещей и производство новых вещей. Исполняя эту роль, он одновременно создает для себя прибыль. Вырываясь из рутины, шумпетеровский предприниматель способен породить временные зазоры между ценой ресурсов и ценой продукта. Дерзкие пионеры, протаптывающие новые тропы, на короткий срок дерзко пренебрегают универсальным свойством «ценности первоначальных средств производства привязывать себя с достоверностью тени к ценности продукта»[40]40
  Шумпетер. Теория экономического развития. С. 313.


[Закрыть]. До тех пор пока подражатели снова не приведут цены и издержки в соответствие, новаторы могут пожинать чистую прибыль. Возможно, одним из самых важных аспектов трактовки Шумпетера является его четкое обсуждение вопроса, каким образом следует объяснить чистую прибыль, чтобы она не включала в себя никакого вознаграждения за услуги какого-либо фактора производства. Прибыль, в отличие от платы за услуги факторов, не является «тормозом производства»[41]41
  Там же. С. 304.


[Закрыть]; о прибыли нельзя сказать, как это можно сказать о факторных издержках, «что [ее] вполне достаточно, чтобы породить – зафиксированное факторами равновесия системы – “количество предложенных предпринимательских услуг”»[42]42
  Там же. С. 305.


[Закрыть].

Во многих отношениях портрет предпринимателя, который я стремился нарисовать, демонстрирует много сходства с тем, который разработан Шумпетером. Шумпетеровский новатор в конечном счете является принимающим решения субъектом, бдительность к незамеченным возможностям которого позволила ему уйти от повторяющейся рутинной эксплуатации широко известных возможностей. Детально[43]43
  Там же. С. 175 и сл.


[Закрыть] прорисованное Шумпетером различие между тем, как люди будут действовать в «привычном кругообороте», с одной стороны, и «столкнувшись с новой задачей», с другой – родственно моему разграничению «роббинсианского» процесса принятия решения и предпринимательской деятельности. «Предположение о том, что поведение является своевременным и рациональным», замечает Шумпетер, является, хотя и не полностью реалистичным, но достаточно обоснованным, если «события протекают достаточно медленно, чтобы люди успели понять их логику»[44]44
  Там же. С. 176.


[Закрыть]. В рутине кругооборота, возможно, простительно рассматривать принимающих решение субъектов, как исключительно «экономических», но в контексте потенциальных изменений, предпосылка рациональности становится в значительной степени неуместной. Это очень похоже на мое собственное утверждение, что, хотя в равновесном мире совершенного знания роббинсианское распределение ресурсов представляет собой адекватную систему координат, в которой понимаются все сделанные решения, однако наличие несовершенной информации создает место для дополнительного поля принятия решений – степень, в которой решение отражает бдительность к еще неиспользованным возможностям. Это измерение нельзя встроить в роббинсианскую систему координат, связывающую цели и средства. Как замечает Шумпетер, сравнивая среду, в которой рутинные модели деятельности подвержены изменениям, со средой кругооборота, «прежде хорошо известная величина [становится] неизвестной»[45]45
  Шумпетер. Теория экономического развития. С. 313.


[Закрыть].

Кроме этого, общим у моего предпринимателя и у шумпетеровского новатора-предпринимателя является то, что – по крайней мере в своей предпринимательской ипостаси – они не вкладывают в производство никаких факторных услуг; прибыль, которую они получают, не является вознаграждением, необходимым, чтобы привлечь нужный фактор производства в производственный процесс. Производство вполне может продолжаться с ресурсами, оплата которых уже была учтена в качестве издержек при расчете чистой прибыли. Вклад предпринимателя состоит лишь в чистом решении направить эти ресурсы именно в данный процесс, выбранный из множества других.

И все-таки мое описание предпринимателя отличается от шумпетеровского, и предпринимательская роль в шумпетерианской системе не идентична той, которую сформулировал я. Для меня важной чертой предпринимательства является не столько способность покончить с рутиной, сколько способность видеть новые возможности, еще не замеченные другими. Предпринимательство для меня не столько внедрение новых продуктов или новых методов производства, сколько способность видеть, где новые продукты приобрели неожиданную ценность для потребителей и где стали возможны новые методы производства. Для меня функция предпринимателя состоит не в смещении кривых издержек или выручки, на которых он находится[46]46
  Triffin. Monopolistic Competition, p. 168.


[Закрыть], а в том, чтобы заметить, что они сместились.

Предпринимательство в шумпетерианской системе разрывает кругооборот, из равновесия создает неравновесие[47]47
  Новые продукты и методы, внедренные предпринимателем, описываются Шумпетером как «нарушающие равновесие» (Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 183.).


[Закрыть]. Для меня, наоборот, предпринимательская роль, являющаяся, безусловно, источником движения в системе, оказывает уравновешивающее влияние; именно предпринимательская бдительность к незамеченным возможностям создает тенденцию к равномерному кругообороту равновесия. Для Шумпетера предпринимательство важно прежде всего в качестве искры зажигания экономического развития; для меня его важность заключается в первую очередь в том, что оно способствует рыночному процессу проявиться во всех ситуациях, где возможность экономического развития представляется частным случаем[48]48
  Дополнительные комментарии по поводу различий между точкой зрения Шумпетера и моей см. выше, с. 77–79. Можно было бы отметить, что хорошо известное утверждение Шумпетера о том, что совершенная конкуренция несовместима с предпринимательским новаторством (Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. С. 151), выдает неосведомленность о том, что именно равновесный характер совершенной конкуренции по определению исключает возможность предпринимательства. Об этом см. ниже, с. 136–138.


[Закрыть].

3. Теория прибыли профессора Найта хорошо известна. Прибыль получается в результате постоянно меняющейся обстановки, в которой осуществляется экономическая деятельность, и связанной с меняющейся обстановкой неопределенности в отношении исхода альтернативных курсов действия. Прибыль – это остаток, если он вообще есть, остающийся предпринимателю после того, как он выплачивает в соответствии с контрактом согласованные доходы нанятым факторам. Предприниматель определен как в конечном счете управляющий предприятием, в конце концов несущий ответственность за все доходы и расходы и тем самым зависящий от неопределенности, которая окружает как сумму, так и знак разницы между ними[49]49
  Теория прибыли Найта представлена в его книге: Найт Ф. Х. Риск, неопределенность и прибыль. М.: Дело, 2003. См. также его очерк «Profit» (цитировавшийся выше, c. 82 сн. 30).


[Закрыть]. Прибыль не рассматривается в качестве вознаграждения за несение бремени этой неопределенности; она представляется как порожденная неопределенностью разница между ожидавшейся ценностью пользы, приносимой ресурсами, и ее действительной ценностью[50]50
  Weston J. F. Profit as a Payment for Uncertainty Bearing; также Weston J. F. Enterprise and Profit // Journal of Business 22 (July 1949). Р. 141–159, и Weston J.F. A Generalized Uncertainty Theory of Profit // American Economic Review 40 (March 1950). Р. 40–60.


[Закрыть]. Прибыль, получаемая любым отдельным предпринимателем, зависит как от его собственной способности и удачи, так и от общего уровня инициативы и способностей на рынке[51]51
  Найт. Риск, неопределенность и прибыль. С. 270–271.


[Закрыть]. Последователи теории прибыли профессора Найта подчеркивают, что так называемая посылка максимизации прибыли в статической теории фирмы не имеет (несмотря на, возможно, жизненно важную роль, которую она занимает в этом контексте) ничего общего с чистой прибылью, порождаемой в динамическом контексте неопределенностью и изменением[52]52
  Weston. A Generalized Uncertainty Theory of Profit. Р. 54; см. также: Bronfenbrenner. Reformulation of Naive Profit Theory. Р. 361–362; 369.


[Закрыть]. Последнюю «нельзя обдуманно максимизировать заранее»[53]53
  Фридмен М. Методология позитивной экономической науки // THESIS. 1994. Вып. № 4. С. 34 сн. 9.


[Закрыть].