Текст книги "Зимний мир"

15

На небе зажигались первые звезды, когда Карн со своими войсками появился над Бревеном. У Дома Уединения не были предусмотрены огни для ночной посадки, потому что паломники и люди, работавшие в этом Доме, никогда не прилетали ночью. И Карн надеялся, что его флайеры никто не заметит. Карн облетел вокруг темного, огороженного со всех сторон, Дома Уединения, немного снизившись над парком. То тут, то там из окна все же выбивалась яркая полоска желтого света. Карн повернул к Локу и пролетел над лесом так низко, как только мог позволить себе. Он надеялся разглядеть в сгущающейся темноте людей Винтера, одетых в белую униформу, которые должны были тоже высадиться здесь.

– Там. Слева, – говорил Карн по внутреннему связному устройству.

На большой поляне Карн увидел белый прямоугольник – это была белая одежда людей Винтера. Когда Карн пролетал над этой поляной, кто-то на мгновение осветил ее своим фонарем. Карн быстро пробормотал молитву и осторожно направил свой флайер в сторону посадочной площадки. Он почувствовал резкий толчок. Флайер медленно пополз по земле. Из-под ближайших деревьев в полной темноте к нему бежали люди. Они просунули большие крюки в специальные петли на флайере и потащили в лес, пряча его там и одновременно освобождая место для приземления следующего флайера. И для людей, сидящих во флайере, и для людей, находящихся на земле, это было очень опасно – приземляться в темноте на такой маленькой площадке. Однако другого выхода у них не было.

Никто в Бревене ничего не слышал и не поднял тревогу. Восемь дней спустя после наступления темноты в палатку Карна вбежал человек в одежде священника. Он тяжело дышал и еле стоял на ногах.

– Цыгане, лорд Карн! На заходе солнца. Убили солдат Харлана! Исчезли!

– На заходе солнца? – В голосе Карна ясно послышались нотки сомнения.

– Мой… мой лорд, – человек рухнул на стул и уронил голову. Карну пришлось согнуться, чтобы дослушать сообщение до конца. – Мой лорд, я не мог прилететь на флиттере. Его бы заметили.

Он замолчал, все еще продолжая задыхаться.

Карну удавалось сдерживать свое нетерпение с большим трудом. В нем как бы жили два человека. Один все время твердил: Кит, Кит, Кит… Другой говорил, что этот человек страшно устал, и ему нужно дать отдохнуть.

– Я бежал всю дорогу, милорд. Люди Харлана нашли нового священника. Через несколько часов после того, что сделали цыгане.

Карн кивнул.

– Теперь я понял. Вы очень хорошо сделали, что сообщили мне. А сейчас поешьте и отдохните.

Не успел еще человек выйти из палатки, как Ник повернулся к Карну и твердо сказал:

– Возьми столько людей, сколько можешь, и начнем наступление!

Одного взгляда на Ника было достаточно, чтобы Карн понял: даже если он не пойдет, Ник сам соберет людей и атакует Дом Уединения. Карн снял с пояса свой фонарь, осветил им лицо Ника, потом крикнул:

– Да здравствует Дом Халареков! Спасатели, ко мне!

– Солдаты фон Шуссов! Ко мне! Ко мне! – закричал Ник.

Люди Халарека похватали свое снаряжение и бросились бежать к флайерам. Карн всегда мог рассчитывать на своих спасателей: у них были все необходимые инструменты.

– Леди Катрин в плену у Харлана! – снова закричал Карн.

Люди Халарека возмущенно зашумели, скоро шум перерос в грозный рев. Карн знал, что Ник сам хотел командовать наступлением, поэтому Карн стал быстро отдавать приказания, желая, чтобы люди слушались именно его. Ник слишком влюблен в Кит, чтобы быть сейчас хорошим командиром. Когда же они проникнут в Дом Уединения, то там командование всеми войсками возьмет на себя Винтер. Это было решено заранее. Ник побежал к флиттеру, как только первый его солдат взялся за оружие. Остальные люди фон Шусса немедленно последовали его примеру. Карн тихо выругался.

Карн разыскал в толпе Винтера и жестом показал, что пора наступать. Он надеялся успеть вовремя и не допустить, чтобы Ричард причинил вред Кит или Ник причинил вред Ричарду. По существующим в этом мире законам вражды Ник вообще не имел права вмешиваться. Причинить Харлану вред или, хуже того, убить его без официального предупреждения означало бы начало вражды между Домами фон Шусса и Харлана.

Существовала и другая, еще более важная причина, чтобы оставить Ричарда в живых: Ричард предпочел бы умереть любой, пусть даже самой страшной, смертью, чем жить узником в Бревене. Это была бы самая лучшая месть, которую только Карн мог придумать. Иджил сам убедился в этом, когда Ричард, не желая возвращаться в Бревен, всячески издевался над ним и оскорблял его, надеясь спровоцировать Иджила на убийства.

Между тем, все шло нормально. Они миновали озеро Святого Павла, и скоро под ними появился Бревен. Через несколько минут флайеры приземлились у высокой стены, окружавшей Дом Уединения. Главные ворота были открыты. Карн видел, как Винтер вместе со своими солдатами ворвался в эти ворота и бросился во двор. Когда же сам Карн через несколько минут появился во дворе, то все, включая Ника и его солдат, уже ждали его. На мгновение Карн почувствовал облегчение: он боялся, что безрассудство и нетерпение Ника толкнет его на необдуманные действия.

Винтер кивнул головой в сторону лестницы:

– Я пошлю первое отделение фон Шусса и первое отделение Халарека наверх, милорд. Вы и лорд Николас пойдете вниз с остальными. Там потребуются лорды Семей. Вы позаботитесь о наследнике Харланов. Я буду следить за ходом сражения.

Он замолчал, ожидая возражений от Карна или Ника, но так как их не последовало, он повернулся к солдатам и стал отдавать приказания.

– Идите тихо. Вежливо разбудите аббата и не выпускайте его никуда из своих покоев. Следите, чтобы он ни с кем не разговаривал и никому не сигнализировал о происходящем.

Карн заметил, что несколько солдат, стоявших возле него, улыбнулись. Он тоже представил себе удивление аббата, когда его разбудят, да еще разбудят потому, что пришла расплата за его преступления.

Тем временем Винтер продолжал:

– Остальные следуйте за мной в покои Ричарда Харлана, на два уровня вниз. Достаньте свое оружие и держите его наготове.

Карн обернулся. Ник вместе со своим отделением уже ушел. Карн и Винтер последовали за ним. А за ними двинулись остальные солдаты, стараясь идти быстро и тихо, хотя были увешаны всевозможным снаряжением, которое грохотало и звенело и которое они придерживали одной рукой, чтобы приглушить этот шум. Карн остановился на последней ступеньке и поднял руку. Ник понял этот жест, тоже остановился и подождал остальных. Когда шум немного утих, Карн выглянул в коридор. У входа в холл, ведущий в комнаты Ричарда, по-прежнему стояли два охранника.

– Мой лорд, – сказал Винтер.

Карн повернулся к людям, стоявшим на лестнице, и сказал им тихо, но так, чтобы все слышали:

– Помните, вы не должны причинить герцогу никакого вреда. Я хочу отомстить ему по-другому: пусть он проведет в заключении еще семь лет. Так будет гораздо лучше.

Карн посмотрел на своих спасателей и, протянув руку в сторону охранников, приказал:

– Возьмите их.

Солдаты сняли свои ремни с тяжелым снаряжением, взяли только ножи и, бесшумно передвигаясь вдоль стены, в конце которой стояли охранники, быстро направились к ним. На полдороге они остановились и прислушались. Карн поймал себя на мысли, что ему очень бы не хотелось, чтобы охранники посмотрели сейчас в сторону лестницы. Спасатели в коридоре снова двинулись вперед. Неожиданно они резко рванулись вперед. Каждый схватил по одному охраннику и без единого звука перерезал ему горло. Затем они быстро встали на их место у входа в коридор и кивнули стоявшим на лестнице.

– Хорошо, – тихо сказал Винтер, ни к кому не обращаясь. – Хорошая работа! – Потом посмотрел на Карна и уже громче произнес: – Вы с лордом Николасом позаботьтесь о лорде Ричарде. Это ваше дело. А я позабочусь об остальных.

Карн кивнул.

– Я пойду искать Кит, – шепнул Ник на ухо Карну. – Если она и Ричард уже не… – Ник запнулся, потом сказал: – Ее комната находится в туннеле. Дай мне контроллер для ловушек.

Должно быть, Ник заметил выразившееся на лице Карна удивление даже в этом полутемном коридоре, потому что резко произнес:

– Что если она в комнате, на дверях которой написано ее имя? Дай нам шанс, Карн, если мы попадемся там в ловушку!

Карн хотел возразить, но на это не было времени. В любой момент кто-нибудь мог выйти из комнат Ричарда или спуститься по лестнице. Он протянул Нику контроллер.

Винтер повернулся к солдатам, стоявшим на лестнице:

– Постарайтесь, чтобы ваше снаряжение не звенело. Мы должны застать их врасплох.

Винтер медленно повел своих солдат. Они добрались до бокового коридора, никем не замеченные. Тогда вперед вышли два спасателя. Они бесшумно повернули за угол и бросились к дверям, охраняемым священниками. Два молодых человека наблюдали через открытую дверь за тем, что происходило в комнате, так что спасателям удалось ликвидировать их без малейшего звука. В тот же момент Карн и Ник ринулись в комнату. Ричард играл в шахматы с одним из своих командиров отделений. Он вскочил на ноги, перевернув маленький столик и разбросав по полу шахматные фигуры. Его лицо сначала побледнело, потом покрылось красными пятнами. В какую-то долю секунды Ричард понял, что произошло, и стал громко звать своих людей, а Карн увидел, что Кит не было в комнате. Люди Халарека и фон Шусса устремились в покои Харлана.

– Ее здесь нет! – громко закричал Карн Нику, боровшемуся у дверей с мускулистым человеком в зеленой форме.

Карн ринулся в бой, пытаясь пробиться к Ричарду. Из примыкающей комнаты появились телохранители Ричарда, и из коридора в комнату хлынули солдаты Харлана. В ход пошли ножи, станнеры, люди боролись врукопашную, но никто не использовал лучеметы. Ими просто невозможно пользоваться в близком бою: в комнатах мог бы начаться пожар, и, кроме того, лучеметы могли причинить огромный вред не только врагам, но и друзьям. Карн был со всех сторон окружен врагами и не мог больше продолжать поиски Кит.

Карн увернулся от одного удара ножа, отразил другой, избежал удара откуда-то сбоку. Он прикрепил станнер у себя на поясе, схватил за ногу нападавшего и дернул за нее. Тот с громким криком свалился на пол под ноги сражавшимся. В комнату ворвалось новое отделение и бросилось на помощь Харлану. Во главе его был крупный, плотного телосложения префет. Он изо всех сил ударил Карна в грудь своим тяжелым кулаком. Карн пошатнулся. Префет фон Шусса поддержал его и воткнул свой нож в огромного солдата из армии Харлана. Со всех сторон раздавались крики, шум и стоны раненых. Молодой солдат в зеленой форме прицелился из своего станнера в человека фон Шусса, но один из спасателей Халарека толкнул харлановского солдата прямо под пущенный из лучемета луч. Тот упал замертво, не издав ни единого звука. Карн быстро перескакивал через тела мертвых и еще живых людей и бросался на помощь людям фон Шусса. Вдруг он почувствовал боль в левом боку: луч станнера слегка задел его. Человек, находившийся в этот момент рядом с ним, упал на спину и остался лежать на полу, уставившись в потолок широко открытыми невидящими глазами. Карн развернулся, дернул на себя станнер, который держал человек Харлана, и попытался вырвать его из рук солдата. Тот постарался подставить Карну подножку. Несколько минут они яростно боролись. Карну пока удавалось удерживать равновесие, но тут у них под ногами оказались двое дерущихся, и они тоже упали, сцепившись и увлекая друг друга на пол. Падая, Карн увидел, как Ник быстро влетел в соседнюю комнату и почти так же быстро выскочил оттуда. Кит там тле не было.

На мгновение Карн ослабил хватку. Солдат вывернул ему руку и приставил станнер к его груди. Даже если бы это оружие было настроено сейчас только на то, чтобы оглушить, все равно, находясь так близко от сердца, оно бы убило его. Весь мир сузился для Карна, превратившись в крошечное пространство, в котором он боролся с молодым солдатом за обладание станнером. Солдат все сильнее и сильнее прижимал палец Карна к спусковому крючку. Какой-то человек в золотисто-коричневой форме споткнулся о локоть солдата и упал прямо на них. Станнер, соскользнув, прижался к животу Карна, и оба они на мгновение растерялись.

Карн опомнился первым. Он быстро перевернулся и оказался сверху, над своим противником, который в тот же момент выстрелил. Карн почувствовал, что луч станнера коснулся его ноги: правое колено и пальцы сразу же онемели. Он заметил также, что еще три-четыре человека упали, пораженные этим лучом. Карн, прижимая своего противника к полу, выхватил нож, ударил солдата между ребер и слегка повернул нож, что, как говорил Винтер, всегда приводило к смертельному исходу.

Карн попытался встать на ноги. Правое колено и нога не слушались его, и он снова упал на лежавших на полу людей. Прямо над ним просвистел луч. Он прошел сквозь солдата фон Шусса и оставил за ним на стене большой темный след. Карн стал искать глазами стрелявшего. Ричард стоял у открытой двери с лучеметом в руках. Он крутил головой из стороны в сторону, пытаясь снова найти Карна.

«Он видит, что скоро ему придет конец, и хочет прикончить меня первым, – подумал Карн. – Это ему не удастся».

Карн медленно пополз к Ричарду, припадая к полу или, при необходимости, уступая кому-нибудь дорогу, откатываясь в сторону. Если бы он мог незаметно подползти к Ричарду на расстояние нескольких шагов, ему, вероятно, удалось бы выхватить у него из рук лучемет. Ричарду не пришло бы в голову искать его на полу. Карн чувствовал боль и покалывание в онемевшей ноге. Это был хороший признак. Возможно, нога скоро отойдет, и он сможет встать. Если Ричард не найдет Карна, он будет продолжать стрелять в людей из лучемета, пока в комнате не станет слишком жарко. Карну казалось, что кожа на рубцах у него на спине снова стянулась – на тех самых рубцах, которые остались у него на теле после того, как человек Харлана пытался убить Карна в Онтаре. Ричарда нужно остановить. Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь еще прошел через такие страдания.

Карн встал на четвереньки, шатаясь и с трудом опираясь на правое колено. Он был уже в двух метрах от Ричарда, позади него. По законам чести Карн должен был бы сказать своему противнику, что он здесь. В конце концов, герцог Харлан не был простым солдатом. В то же время, здравый смысл и чувство самосохранения требовали, чтобы он, прежде чем что-либо сказать, приблизился к Ричарду еще ближе. Наконец он остановился, глубоко вздохнул и приготовился к прыжку.

«Одну секунду. Колено должна выдержать только одну секунду.»

– Ричард Харлан, я здесь! – выкрикнул он и рванулся к руке, в которой Ричард держал ружье.

Ричард резко развернулся, поливая огнем всех вокруг. Карн наклонил голову, быстро приблизился к нему, схватил сбоку ружье и резко согнул руку Ричарда к предплечью. Ричард повернулся, чтобы схватить Карна свободной рукой, однако рука, державшая ружье, невольно разжалась. Карн услышал стоны обожженных людей, и это придало ему сил. Он увернулся от Ричарда, отпрянув назад, а тот, продолжая по инерции двигаться вперед, со всего размаха ударился лицом об стену. Карн почувствовал удовлетворение, услышав этот звонкий шлепок. Он был бы очень рад, если бы Ричард сильно разбил свой тонкий, длинный, красивый, аристократический нос, которым так гордились все в семье Харланов. Карн вывернул назад другую руку Ричарда и связал обе тонкой, прочной веревкой, входившей в комплект его снаряжения.

Впервые после начала этого боя Карн почувствовал, как он устал. Он тяжело дышал. По ноге текла кровь. От ожога вся левая рука его горела, словно охваченная огнем. Он не знал о том, что ранен. Карн встал, опираясь о стену, и огляделся вокруг. В комнате оставалось всего несколько человек в зеленой форме, гораздо меньше, чем в синей или коричневой. Они выиграли

– фон Шусс и Халарек! Карн снова осмотрел комнату. Много неподвижных тел, лежавших на полу, также были одеты в синюю и коричневую форму. Какой ценой они достигли победы? Этот вопрос он всегда задавал себе, хотя хорошо знал, что из-за этого многие считали его плохим командиром.

Карн крикнул своим людям, все еще продолжавшим сражаться:

– Хватит! Мы победили! Харлан связан.

Бой сразу же прекратился. Люди стояли, тяжело дыша и ожидая приказания. Карн кивнул четырем спасателям.

– Отведите герцога в свободную комнату, принесите ему еду; заприте комнату и останьтесь охранять его. Вы отвечаете за него головой. Я должен сообщить на Совете об этой битве и о том, что мы сделали с Харланом. Который теперь час?

– Сегодня пятнадцатое адена, два часа, милорд, – ответил один из спасателей.

– О господи! – Карн огляделся по сторонам. – Где лорд Николас?

– Он узнал, что леди Катрин находится в туннеле, милорд, – спасатель кивнул в сторону туннеля, – он сказал, что найдет ее и вернется вместе с ней.

– Он взял с собой шесть солдат, милорд, – сказал другой спасатель.

Мгновение Карн колебался. В хорошую погоду из Бревена до посадочной площадки Мирового Совета можно было долететь за восемь часов. Если он вылетит сейчас же, то прибудет туда прямо к началу заседания.

– Что еще нужно сделать? – спросил он спасателей.

Те пожали плечами.

– У нас и так было много работы, милорд.

Карн не знал, когда именно было запланировано на Совете его выступление, в котором он собирался внести предложение о заключении Ричарда под стражу и смещении аббата. Как бы ему хотелось самому пойти на поиски Кит…

Надо было отправляться на Совет. Ник, хоть он и ослеплен своими чувствами, сам в состоянии справиться с этой задачей. Он уже взял с собой столько людей, сколько мог отвлечь от основной битвы. Он сможет сам найти Кит без помощи Карна. Ричард будет находиться в заключении, по крайней мере, до тех пор, пока Совет не объявит об отсрочке выполнения этого приговора. Эннис подтвердит нарушение Ричардом решения Совета и его попытку нарушить действующий среди членов Девяти Семей закон о наследственности. Эннису потребуется хорошая охрана, но Ван, должно быть, уже позаботился об этом.

«Я должен доверять людям, выполняющим свои обязанности. Я должен доверять моим офицерам, выполняющим мои приказы. Я должен верить в то, что у Ника и Кит все будет в порядке».

Карн посмотрел на стоявшего рядом с ним капитана спасателей.

– Уведите герцога. Можете поступить с остальными людьми Харлана так, как считаете нужным. Со всеми вопросами, если они появятся, обращайтесь к генералу Винтеру. Мне нужно лететь на заседание Совета.

Карн, прихрамывая, прошел по коридору и поднялся по лестнице. У него даже не было времени, чтобы попросить спасателей оказать ему медицинскую помощь.

Карн вышел во двор. На мгновение он остановился, глубоко вздохнул, расправил плечи, потом забрался в свой флиттер, быстро поднялся в воздух и взял курс на здание Совета. Его мучило ощущение вины. Близкие ему люди сражались сейчас в туннеле, а он бросил их. Да, он дезертировал. Карн пытался убедить себя, что оставил Бревен и Кит в надежных руках, но чувство вины не покидало его.

Усилием воли Карн заставил себя отвлечься от этих мыслей и подумать о предстоящем заседании Совета и о том, как он должен там вести себя.

Усталость и боль от полученных ран навалились на него. Руки вспотели и скользили по рулевому колесу. Карн до боли сжал зубы. Он обязательно должен выиграть и эту битву на Совете!

16

Карн без приключений приземлился вблизи здания Совета. Выпростав из кабины негнущиеся ноги, он кое-как выбрался на крыло флиттера. Снова мелькнула мысль, что было бы неплохо заняться своими ранами, но здесь, в Совете, эти зримые следы сражения под Бревеном приобрели политическую ценность именно в своей первозданности.

В здании Совета люди в разноцветной форме Домов и Вольного города суетились на фоне голубых мозаичных панелей. Воздух, густо пропитанный запахами сырой шерсти, военной формы, обувного крема, сапог и парфюмерии, звенел от голосов. Публика обсуждала последние политические события.

Карн захромал к центральному входу в зал Советов.

Сотник в форме Макнисов перехватил взгляд Карна и кивком пригласил следовать за собой к лифту на нижние уровни. Карн двинулся за ним, не спуская руки со своего станнера. Форму одного из Домов или Города нетрудно купить, а то и просто украсть. Он и сам такое проделывал. Только когда дверь лифта захлопнулась, сотник показал Карну детский башмачок.

– Его владелец чувствует себя хорошо, – пробурчал он. По его вспыхнувшему лицу и тому, как он отводил глаза, избегая встретиться взглядом с Карном, было видно, что ему страшно неловко предъявлять столь неподобающий вояке пароль. – Его отец тоже в безопасности. Он внизу и, если потребуется, поднимется, как договорились, в зал.

Для безопасности Энниса и Нарры было крайне важно, чтобы о месте их пребывания знало как можно меньше людей, поэтому Карн договорился с Ваном, что без необходимости Эннис не покинет свое убежище.

Ван, направив своего связного, проявлял любезность. И этот последний должен был быть человеком Макнисов. Ни один уважающий себя шпион не додумался бы до такого бабьего пароля.

Эннис ожидал в одной из тех роскошных комнат, которые Совет содержал специально для своих «гостей». Он был бледен, лицо неестественно напряжено. Карну некогда самому пришлось пережить немало жутких часов в такой комнате, и лишь позднее он узнал, что его заключали туда ради его же безопасности. Он приветствовал Энниса и выразил ему свою глубокую признательность за то, что тот собирался сделать для Кит и Нарры. Такая сентиментальность была не в характере людей Гхарра, но Карн считал, что должен произнести эти слова, хотя ему пришлось с трудом выдавливать их из себя. Он лишь надеялся, что это не уронило его в глазах Вана и его связного. Карн торопился и, рассказав коротко Эннису о стычке в Бревене и об исчезновении Кит в туннеле Древних, поспешил проститься.

Он отправился обратно в зал Совета. С этого момента до открытия заседания он наблюдал за главным входом в зал, отмечая в памяти всех возможных союзников, появлявшихся в дверях. Считалось, что глубокий голубой тон мозаик должен успокаивать, но сегодня это лекарство на него не действовало. Слишком многое зависело от исхода голосования. Карн снова и снова прокручивал в голове речь, которую должен был произнести. Он очень надеялся, что Эннис, сейчас тщательно охраняемый, найдет в себе силы, если понадобится, оставить укрытие и предстать перед Советом. Более того, он надеялся, что Эннис не умрет прежде, чем закончит свои показания. Одно убийство в Совете уже совершилось. Последнее ли?

Тяжелая рука опустилась на его плечо. Карн оглянулся. Слабая улыбка тронула его лицо, когда он увидел перед собой пухловатого, лысеющего человека в коричнево-золотом.

– Мир вашему дому, барон. – Обратив таким образом на себя внимание, барон опустил руку.

– Как и вашему, Карн, как дела?

– Святые спасители, хотел бы знать. Слишком многие Свободные считают надругательство над законом, творимое Ричардом, «семейным делом» или предметом забот для Пути, но никак не для них самих. Если большинство Свободных не пойдет за нами, мы проиграли.

Бросив на Карна печальный взгляд, барон похлопал его по плечу и поспешил к входу. Четверка фанфаристов в красной униформе Совета протрубила сигнал к открытию заседания, и публика, оставшаяся в холле, потекла в зал.

Карн в последний раз проверил самые слабые звенья в своей коалиции, напомнил Гарету, остававшемуся у дверей, что тот должен по знаку привести снизу Энниса, затем вошел в зал, спустился по проходу между секторами Джастина и Халарека к своему месту за главным столом своего Дома. Тан Орконан уже сидел в полной готовности, аккуратно разложив перед собой принадлежности для письма. Постепенно и другие лорды Девятки расположились за своими столами вместе с секретарями, управляющими и наследниками. Братья, родные и двоюродные, сыновья, другие родственники по мужской линии, принадлежавшие к каждому Дому, заполняли ряды сидений, расположенные секторами позади столов каждого из лордов.

В другой половине зала Свободные и люди из малых Домов заполняли свои секторы. Карн снова напомнил себе, что успех зависит от Свободных и от малых Домов, но не от Девятки. Благодарение Богу, не от Девятки!

Опять пропели фанфары, а Председатель прошествовал к полированному столу в центре зала.

– Председатель Гашен, Вольный город Ниран, – возгласил человек в красном.

Председатель Гашен оглядел ряды скамей, убедившись, что большая часть мест занята, он кивнул и опустился в свое кресло.

– Летняя сессия Совета Старкера-4 открыта. Я попрошу секретаря огласить повестку.

Согласно Повестке, сессия должна была обсудить спор между Домом Макниса и Домом Ката об участке пахотной земли, новый проект торгового соглашения между Старкером-4 и Гильдией, утвердить в правах новых наследников в семи малых Домах, рассмотреть просьбу направить солдат Совета в Бревен, чтобы добиться исполнения вынесенного Советом приговора, и петицию Лондорской торговой ассоциации шерстяной торговли. Последний пункт был встречен глухим ворчанием в секторе Свободного Города Йорк, впрочем, быстро затихшим после строгого взгляда Гашена в ту сторону.

«Почти в самом конце», – подумал Карн. Вопрос об аббате и приговор Ричарду стоит одним из последних. Ну что ж, быть может, к тому времени члены Совета устанут от препирательств и будут более чутки к доводам.

Дебаты по разным пунктам повестки все тянулись и тянулись. Карн почувствовал, что не может усидеть на месте, как мальчишка на проповеди. Когда наконец Председатель объявил: «Предложения относительно Бревена», Карн вдруг заметил, что у него вспотели ладони. Ведь он выступал здесь не только против сторонников Харлана, но и против тех ревнителей традиций среди исследователей Пути, которые никогда не поддержат каких-либо действий Совета против аббата.

Он стоял и в каком-то уголке своего сознания еще и еще раз взвешивал каждое слово своей речи. В то же время внимание его было направлено на аудиторию. Нельзя было допустить, чтобы его слова оставили равнодушными кого-либо из тех, на кого он рассчитывал. Пока все они были в зале, когда Гашен снова постучал, призывая Совет к порядку, Карн вышел на площадку в центре зала перед председательским столом.

– Господин Председатель, – начал он, и, обернувшись, поклонился Гашену. – Лорды и Свободные, – он обежал глазами весь опоясанный секторами зал Совета. – Мое… наше предложение, как гласит повестка; состоит из двух частей. Николь, наследник Дома фон Шусса, и я, Карн, Лхарр из Халарека, просим Совет Старкера-4 добиться исполнения своего собственного приговора в отношении Ричарда, герцога-претендента из Дома Харлана I, и, используя для того все необходимые средства, содержать его в одиночном заключении. Лорд Николь и я в этом году совершили паломничество в Бревен. Мы видели собственными глазами, что Ричард Харлан живет в роскоши, занимая огромное помещение на нижнем уровне Бревена, и предается развлечениям вместе со своими вассалами и друзьями. Такой образ жизни не подобает узнику, совершившему преступление. Это мало похоже на одиночное заключение. Мы все это видели своими глазами. Если не добиться исполнения приговора, то он останется пустым звуком. Ричард с тем же успехом мог бы жить и дома.

– Никогда! – загудели голоса малых Домов.

– А где же тогда фон Шусс? – съехидничал кто-то в задних рядах сектора Кингсленда.

Карн продолжал, не обращая внимания на выкрики.

– Мы также просим Совет сместить аббата за пренебрежение своими обязанностями и, прежде всего, за то, что он позволил Ричарду Харлану спать в роскошном жилище и развлекаться, с кем ан пожелает. К тому же, он вообще благоволит родовой знати, раздавая ей просторные, богато обставленные жилища. Этим он нарушает все заповеди Пути, направленные против сословных и имущественных различий. – Стоило Карну упомянуть об исполнении приговора, как в зале поднялся ропот. Он знал, что это предложение многим придется не по вкусу. Дом Харланов был слишком могущественным. Множество родственных связей соединяло его с другими Домами. Когда Карн рассказывал о роскоши, окружающей Ричарда, многие уже говорили во весь голос, а когда он обвинил аббата, перечислив нарушенные им заповеди Пути, шум перерос в рев. Карну пришлось подождать, пока председательский молоток не утихомирит собравшихся. Если бы знать, что выражают эти голоса: сочувствие или осуждение?

Следующее свое разоблачение Карн сделал в расчете на Свободных. От Дюваля он знал, что Свободные придерживаются гораздо более строгих моральных норм, чем лорды Старкера-4 вообще и, в особенности, лорды Девятки. Это разоблачение должно было задеть их за живое.

– Я сказал, что Ричард живет в роскоши и живет не один. Но я не сказал еще другого. У него есть наложница. Вы слышите, лорды и Свободные? Женщина в Бревене! – В этот раз Карн не стал дожидаться, пока стихнет возмущенный гул (теперь уже, вне всякого сомнения, исходивший из сектора Свободных), и возвысил голос: – Это достаточно скверно само по себе; вдумайтесь – ведь это аббат допустил такое кощунство! Но вчера… вчера Ричард Харлан похитил и увел в Бревен мою сестру Катрин, которая замужем за его собственным кузеном Эннисом, чтобы сделать ее наложницей.

Зал взорвался неистовым ревом. Люди пришли в движение. Мораль Свободных осуждала падших женщин вообще, но нарушение супружеской верности считалось куда большим грехом, не говоря уже о том, что женщина принуждалась к этому против своей воли.

Прихрамывая, Карн выбрался из-за своего стола.

– Взгляните, Лорды и Свободные, взгляните на мои раны. – Он медленно повернулся, чтобы все присутствующие увидели окровавленную штанину и покрасневшую и сочившуюся кожу на обожженной руке. – Дом Халарека и Дом фон Шусса совершили вылазку прошлой ночью в закрытые кварталы Бревена. Я ранен. Во всех трех Домах много погибших. – Карну пришлось опять возвысить голос – гул возмущения усиливался. – Видеть в Бревене солдат мне хочется не больше вашего, Лорды и Свободные. Но что делать? Солдаты Харлана надежно защищают лорда Ричарда. И у него в руках моя сестра.

Голоса в зале зазвучали еще громче, их тон изменился. Перекрывая этот шум, разносились слова Карна. Наконец-то он дал волю своему гневу и своему отчаянию.

– Там моя сестра, Лорды и Свободные, моя сестра! Ричарду для забавы. Честная жена его собственного брата.

Крики и топот сотрясали зал. Люди вскакивали на скамьи, потрясая кулаками в сторону секторов Харлана и Одоннела; толпа заполнила проходы. Самоуверенная улыбка сошла с лица Гаррена Одоннела. На лбу обозначились морщины. Лорд Марк, делегат от добровольных вассалов Харлана, поднялся было, чтобы взять слово, но тут же уселся обратно. Гашен снова и снова и потом еще и еще раз опускал свой председательский молоток.