Текст книги "«Твой дом там, где я»"

–Мисс, в городе военное положение. Пожалуйста, вернитесь домой, – один из них, пялясь на ее грудь, повторяет одни и те же заученные слова.

–Все в порядке, меня же никто не трогает. Я пришла на пляж, в будний день, солнце еще не село. – Божэна пытается жестами показать, что люди вокруг настроены доброжелательно.

–Мисс, прошу вас, не создавайте ситуаций, о которых потом будете жалеть, – второй офицер говорит уже более на повышенных тонах.

–Да, черт вас подери, это моя страна, мой город, я здесь родилась, и хочу здесь остаться. – Божэна смотрит на солдат.

Люди вокруг оборачиваются.

Один из солдат берет ее за руку.

–Отпустите, вы не имеете права, – она пытается вырваться, но ее отводят от пляжа, и просто выводят на дорогу. Другой офицер передает ей в руки ее босоножки: «Послушайте, мы два раза повторять не станем. Сейчас в стране военное положение. И обстановка все еще накалена до предела, понимаете? И вместо того, чтобы наладить и без того шаткий мир, вы, своим поведением, можете спровоцировать не просто конфликт, а снова разжечь войну, и поверьте, здесь таких большинство, кто готов просто умереть в борьбе за свое право на жизнь на этой земле».

Слезы снова скапливаются в уголках глаз, только бы не заплакать: «Да, я вас поняла», – Божэна накидывает блузку на плечи, надевает босоножки.

–Мисс, за эту неделю в городе было изнасиловано 10 белых девушек. Понимаете, не 1 и не 2, а 10, – офицер передает Божэне баллончик, – возьмите. Надеюсь, не пригодится.

Божэна вытирает слезы и берет баллончик: «Спасибо. Простите» – она уходит. И ей становится стыдно. Она не понимает из-за чего, но ей стыдно. В душе, ка будто борются два чувства: одно, как будто она создала неприятность для этих военных, которым и так тяжело, а с другой стороны, она понимает, что она не сделала ничего плохого или ужасного. Ничего!! Она просто пришла на пляж. Просто пришла днем на пляж. Ей на секунду кажется, что она ненавидит всех черных. Всех тех, кто превратил ее жизнь в ад. Воспоминания снова возвращают ее обратно, в прошлое. Когда все только началось. Когда черные выгнали ее и ее родных из дома, растоптали чувства, отобрали жизнь у Ирины. Кулаки сжимаются в ненависти. Они ни у кого ничего не крали. Ничего! Эта их земля. Она не замечает, как сжимает кулаки. В таком состоянии она быстро доходит до дома. Она замечает, что рядом стоит большая черная машина. Это Тибо. По телу пробегает дрожь.

Она тихо заходит в дом. Она устала. Она вся липкая и потная. Божэна слышит, что отец и Тибо на кухне. Она хочет проскользнуть, но папа ее окликает: «Дочь, иди сюда. Мы с Тибо тут».

Божэна проклинает все на свете. Она проходит в кухню. За столом сидит Тибо, ее отец и еще какой-то человек.

–Это моя Божэна. А это мистер Башаров, он из России, – Андреас улыбается.

Божэна пытается поправить блузку, но замечает, что Тибо уже успел пробежаться по ней своим взглядом.

–Очень приятно. – Божэна вопросительно смотрит на отца.

–Сделай нам чаю, – отец настойчиво смотрит на дочь.

–Хорошо папа, – Божэна ставит свою сумку на стул и ставит чайник. Она накрывает на стол и замечает бумаги, которые подписывает отец.

–Пап, а можно спросить, что это за бумаги?

–Дочка, а давай-ка нам чего-то покрепче! – Мистер Эвверс улыбается. – Только что мистер Тибо, подарил мне землю.

Божэна старалась не смотреть все это время на него, хотя чувствовала, как он прожигает ее взглядом. Ну что же, мистер Тибо, хотите поиграть? Тогда вперед.

Божэна переводит взгляд на Тибо: «Спасибо мистер Тибо, что подарили отцу его землю».

–Божэна, прекрати, – отец уже не улыбается. Башаров удивлено смотрит на девушку.

–Я просто отдал то, что всегда вам принадлежало, – Тибо встает. – Спасибо мистер Эвверс за гостеприимство, но нам пора.

–Да, спасибо, – Башаров улыбается и тоже встает.

–Нет, Тибо, я тебя не отпущу, если я все еще тебе друг, то останься, пожалуйста.

Юрист Башаров уходит, а мистер Эвверс тихо говорит: «Сегодня откроем вино, которое – давно ждет повода, чтобы его открыли. Божэна неси бокалы, а мы с Тибо пока выйдем на террасу».

Божэна молча выполняет все, что просит ее отец.

Она выносит им на террасу бокалы, ставит сладости, орешки, нарезает сыр. Она видит, что Тибо наблюдает за ней.

–Пап, можно я пойду, – она шепчет .

–Нет, – отец отвечает резко и громко. – С тобой ничего не случиться, если ты тоже порадуешься и поблагодаришь Тибо.

Тибо опускает глаза: «Мистер Эвверс, хватит, вы не должны меня благодарить».

–Папа, может хватит? – Божэна в ярости. – За что? За то, что он отдал тебе … – она не успевает договорить.

–Замолчи, – отец встает и начинает кричать. Тибо и Божэна переглядываются: «Есть за что. Если бы он захотел, то мог бы просто поселиться вот прямо здесь, в нашем доме и до конца своих дней быть у власти вместе с теми, кого он смог победить, умом, спокойствием и мудростью. И ты должна это понимать? Я ясно изъясняюсь? И я готов еще тысячу раз сказать ему спасибо, за то, что он сохранил могилу Ирины, поняла? И я могу каждый день туда ходить и видеть ее», – Мистер Эвверс так сильно кричал, что даже сам на мгновение смолк.

Только бы не заплакать, только бы не заплакать. Божэна старалась не смотреть на Тибо: «Да, папа, ты прав. Я полностью с тобой согласна», – она схватила сумку и побежала к себе в комнату. Сердце учащенно билось, она сняла с себя всю одежду и встала под горячий душ. Она видела, как он на нее смотрит. Сейчас он, наверное, ликует: он же видел, что она хотела его поцеловать, и она была к этому готова. Горячий душ немного ее успокаивает. Она выходит из душа. Ее волосы волнами спускаются по спине. Она их протирает. Надевает пижаму. Звуки стихли. Тибо, наверное, ушел. Она выходит из комнаты и спускается вниз. Папа лежит на диване. Он спит. Перепил от волнения. На нем покрывало. Божэна надела пижаму, которую ей дарила мама: шелковые шорты и топ. Божэна прикрывает папу поплотнее и выходит на террасу.

Она упирается в него взглядом. Он не ушел. Он сидит напротив и смотрит прямо на нее. Пиджак висит на стуле, ворот рубашки отстегнут, галстук приспущен. Он пьет. Правда это уже не вино, а коньяк.

–Присоединишься? – Он наливает ей коньяк.

–Конечно, – Божэна садится, напротив.

Тибо наливает немного коньяку и отправляет ей через стол.

Он пристально на нее смотрит. Божэна не выдерживает взгляда и опускает глаза.

–Пей, – он говорит не громко, но настойчиво.

–Я не пью, – Божэна больше не может строить из себя суровую леди, она хочет, чтобы Тибо снова стал тем, с кем ей было легко и безопасно.

Его взгляд становится мягче.

–Я не пью, как и раньше, – она поднимает свои глаза на него. – Ты очень изменился.

–Ты тоже, – Тибо проглатывает стакан коньяка и наливает еще.

Они молчат.

–Тибо, – Божэна хочет начать, но он встает и подходит к ней. Только не это, пожалуйста. Она пытается отодвинуться, но он садится на соседний стул.

–Божэна, ты же понимаешь, что все изменилось. Все, – он смотрит на нее.

–Ты о чем? – Она улыбается и прищуривает глаза. Но на него это не действует.

–Ситуация очень сложная, и я все еще не уверен, что здесь будет безопасно, и что мне удастся удержать ситуацию такой, какой вы ее видите. – Он смотрит на нее уже чуть более мягким взглядом. Улыбка пропадает с ее лица.

– Да, все очень сложно и ужасно. Я не знаю, как я оказался в гуще всех этих событий, понимаешь.

–Тибо, это же игра политиков? – Божэна хочет показать себя умной и эрудированной, но Тибо качает головой.

–Если бы так, если бы дело было только в политиках. Божэна, черные ……. – Тибо на секунду замолкает, – Мы, то есть большая часть населения ненавидит белых, понимаешь? И это искренне.

Божэна сглатывает слезу: «И что? Это не остановить?»

–Посмотри на арабо-израильский конфликт, он бесконечен, потому что дети с молоком матери впитывают эту ненависть. – Божэна удивлена, как говорит Тибо, как он все понимает и анализирует. – Но, самое страшное, другое, – он выпивает виски.

– Что может быть страшнее этого? – Божэна видит, как она на нее смотрит.

–Вы тоже начинаете, или уже, ненавидите всех черных, и это правда. – Тибо пристально смотрит на нее. Божэна начинает мотать головой: «Это неправда, это неправда. Я с рождения рядом с каждым из вас, ты же знаешь? Наши соседи, друзья … «– Из глаз текут слезы.

–Ты просто этого не осознаешь. И, пока ты жила здесь, до отъезда, ты не видела другую часть белого населения, которое сегодня закрыто в Гетто, – он наливает себе виски.

–Я слышала о гетто, да и Наташа оттуда – Божэна вытирает слезы. Она видит, как он смотрит на нее, как шарит глазами по ее телу, и от этого ее бросает в жар.

–Ты слышала, но ничего не видела. И как жила Наташа, и продолжают жить ее родители. Я покажу тебе. Завтра до отлета, я покажу тебе это гетто.

–Тибо, но ведь в ваших силах сделать так, чтобы …..-она не успевает договорить.

–Беда в другом, они уже сами не хотят уходить оттуда. Завтра ты увидишь. И я не знаю, что с ними делать.

–Они не хотят уходить оттуда, потому что они бояться. Бояться настоящего и того, что их ждет за периметром, – Божэна смотрит на него своими большими зелеными глазами. Ее кожа уже немного золотиться от загара, но для него, она всегда будет его Белоснежкой, а ее кожа, до которой он так хочет дотронуться, прикоснуться, поцеловать каждый сантиметр – ее кожа – это его наркотик. Эвверсы всегда отличались белоснежной кожей. Все думали, что у девочек такая белая кожа от Лейлы, так как она была из холодной и заснеженной России, никто не разбирался, что она была мусульманских кровей, и кожа у нее всегда была смуглая. А девочки унаследовали кожу от прадедов Андреаса, тех, кто еще жил в Голландии, не менее северной страны, чем Россия. А вот дед Адреаса, и отец уже были с чуть смугловатой кожей. Тибо замечает, что Божэна видит, как он на нее смотрит и отводит взгляд.

–Да, ты права, они бояться, но еще больше, они не хотят работать, не хотят ничего делать. Они выступают перед ВВС, с криками о том, что у нас в стране нацизм, где белые люди отправлены на скотобойню. Но, вечерами, эти же люди напиваются, как свиньи и пьют, пьют, пьют … Там есть матери с маленькими детьми, ты бы видела, как они живут. И они не хотят ничего менять.

–Тибо, так было всегда: были белые и черные, которые работали, и были белые и черные, которые пили и продолжают пить. Это же не причина всего того, что сейчас творится здесь».

Божэна опустила глаза: «Тибо, ответить мне, только честно».

–Да, я отвечу на любой твой вопрос – он немного опьянел от коньяка. Ему было просто необходимо расслабить свой мозг.

–Ты думаешь, что нам все-таки придется уехать отсюда, навсегда? – Она подняла на него свои прекрасные глаза, полные слез. Ей так захотелось, чтобы он поцеловал ее, обнял, да пусть сделает все то захочет, она готова. Она хочет этого. Его близость никогда не была для нее такой невыносимой. Но, Тибо, тот Тибо, которого она знала, тот Тибо, который целовал ее раньше, исчез. Эти годы изменили его, изменили безвозвратно. И главное, чему он научился: это терпение.

–Божэна, я сделаю все, чтобы этого не случилось, – Тибо резко встал и подошел к ней. Он подсадил ее на стол. Она была готова ко всему. По телу побежали мурашки. Он провел пальцем по ее щеке и нежно поцеловал в шею. Внутри у нее все сжалось: Божэна потянулась к нему, но он схватил ее руки, и не дал себя коснуться. Она приоткрыла глаза -Тибо отпустил ее руки и сам отошел от стола.

–Тибо, постой, – Божэна соскочила со стола. – Как ты так можешь? Зачем ты все это делаешь? – Она была в ярости.

–Мне пора, – он небрежно повернулся и посмотрел на нее.

В груди что-то сжалось: он показал ей, что она ему просто безразлична.

–Ты что, мстишь мне? – По щекам покатились слезы. Божэна так старалась не показать себя слабой, но ничего не вышло.

–Я? Тебе? – Тибо еще раз бросил на нее быстрый взгляд, улыбнулся и сказал: «Спокойной ночи детка». – Он вышел из дома. Она услышала, как машина выехала со двора. По щеке текли слезы, они обжигали то место, где он проводил рукой, а шея просто пылала. Божэна поднялась в комнату и рухнула на кровать. Сердце так учащено билось, что она не могла даже закрыть глаз – его глаза, его сильные руки, его тело, его губы на ее шее – она чувствовала его дыхание. Это просто одна большая пытка.

Он ехал по трассе, внутри все переворачивалось: пару лет назад он бы продал душу дьяволу за один такой ее взгляд. А сегодня ….. сердце готово было выпрыгнуть из груди. Неужели это правда … мысли путались: что это было в ее взгляде – страх, мольба о помощи, а может, то о чем он и подумать не мог.

Утром Божэна отправилась на работу. Папу она теперь видела только за завтраком, потом он бежал поглощать свой «наркотик», без которого уже не представлял своей жизни: его земля. Он, даже, кажется, перестал скучать по маме, настолько был поглощен своими угодьями.

На следующий день после работы, Божэна решила позвонить маме.

Милый голос на том конце провода придал Божэне немного уверенности: «Дорогая, как вы там? Что-то я уже больше, чем раньше переживаю за папу, не завел ли н себе там кого-нибудь, пока меня нет?» – Лейла смеялась. – Он совсем перестал мне звонить, делает это редко и по вечерам».

–Мама, он изменяет тебе с землей – Божэна за все это время впервые засмеялась. – Мам, он с утра до ночи со своей землей возиться.

–Как ты?

–Нормально, мам, спасибо. Приезжай уже быстрее, пожалуйста. Хватит сидеть в своей заснеженной России.

–И вовсе она не заснеженная. Я приеду, как только получу один диплом.

–Какой еще? Мама, у тебя их сотня … и … – Божэна замолчала, она не знала стоит ли рассказывать маме как в Кейптауне обстоят дела.

–Договаривай, – Лейла сказала это так легко, как будто она это знала.

–Мам, понимаешь, здесь тебе вряд ли ….. – Божэна не договорила.

–Мне вряд ли дадут преподавать, потому что я белая? Не беспокойся, они не посмеют.

–В смысле?

–Божэна, я прекрасно знаю, что у вас там происходит. И я бы, дорогая моя была бы уже давно вместе с вами, там, у нас дома, но сейчас ввиду той ситуации, в которой оказалась ты, моя девочка, я получаю международный диплом, который поддерживается ООН, понимаешь.

–Не совсем, мам.

–То есть, когда приеду обратно и пойду снова устраиваться в свой институт, пусть кто-то попробует отказать мне, ведь у меня будет международный диплом одной из самых влиятельнейших организаций в мире. И если газеты, да и весь мир, который и так сегодня с интересом наблюдает за ЮАР, узнают, что белого человека не взяли на работу, отказав признать его диплом – это грозит международным скандалом, – Лейла рассказывала все это с таким энтузиазмом, что Божэна просто открыла рот от удивления.

–Мам, я тебя обожаю, ты супер-женщина.

– Когда я вернусь, а это будет очень скоро, то мы с тобой подумаем, что же нам делать с твоим образованием. Кстати, ты не звонила Кати?

–Да, мам, мы созванивались, – Божэна врала, потому что Кати уже 5 дней не брала трубку.

–Да? А я вчера весь вечер звонила и сегодня – телефон отключен.

–Да, я разговаривала вчера, она же работает, ты знаешь по ночам, а утром пытается выспаться, телефон, наверное, выключила – Божэна понимала, что так долго сестра никогда не отключала телефон. – Я еще раз ей наберу, хорошо.

–Хорошо, дорогая, до связи – Лейла положила трубку.

Божэна положила трубку: сердце учащено билось. Да, они расстались с Кати не очень хорошо: ее решение остаться в Европе со своим странным другом, выбило всех из колеи. Мама приняла решение остаться на время в России, Кати решила начать новую жизнь в Европе с беженцем из Сирии ….. а Ирина …… семья как будто распалась, как будто не было Эвверсов, хотя они были и есть, они есть и сейчас. И скоро они воссоединяться. Божэна верила, что Кати поиграет и вернется домой: она привыкла к комфорту, к деньгам, а там, что мог ей дать этот беженец? Божэна схватила телефон и стала набирать сестру. Длинные гудки. Слава богу, он снова стал доступен. Божэна ждала: телефон резко выключили.

Божэна включила чайник и стала нарезать салат. Она так рьяно резала листья салата, что не заметила отца.

Андреас зашел на кухню и налил себе стакан воды. Он присел на стул, что-то спросил у Божэны, но она, смотря в одну точку, продолжала резать салат.

–Божэна! Ау! – Андреас засмеялся, но она его как будто не слышала.

–Дочка, – Андреас подошел к ней. – Что с тобой?

Божэна как будто очнулась.

Она посмотрела на папу, не знала, говорить ему или нет.

–Пару дней назад телефон Кати перестал отвечать. Я не хотела вас волновать с мамой, сам знаешь, что Кати в последнее время очень изменилась. Я не хотела, чтобы вы переживали, и поэтому врала вам, что разговаривала с ней, но она не берет трубку, мама тоже не может дозвониться.

–Мама знает? – Папа посмотрел на свои плантации и перевел взгляд на дочь.

Божэна покачала головой.

–Сколько дней?

–Почти 4 дня, прости, – Божэна пыталась успокоиться. – Пап, давай сделаем так: я полечу к ней, найду ее, как только все выясню вернусь обратно. Больше выхода нет, ты знаешь, -Божэна посмотрела на отца.

–Нет, дочка, у меня есть знакомые, я с ними свяжусь. Сегодня мы решим этот вопрос, и если все будет хорошо, то, думаю на днях ты сможешь слетать к Кати. Маме, думаю, пока не стоит говорить. Хотя, она, наверное, уже что-то подозревает.

Вечером заехал Хью.

–Мистер Эвверс, можно пригласить вашу дочь прогуляться? – Хью улыбался.

–Ну, мистер Хью, я очень польщен вашим предложением, но так как гулять вы хотите не со мной, поэтому решение принимать тоже не мне. – Мистер Эвверс улыбнулся и посмотрел на Божэну, которая читала книгу.

Хью посмотрел на Божэну.

–Спасибо, конечно, но я не хочу, – Божэна вспомнила последний раз, когда они пытались выйти в ресторан.

–Дочка, сходи, развейся, – Мистер Эвверс попытался улыбнуться.

–Мы не знаем, что делать с Кати, и что вообще с ней происходит, а я пойду гулять. – В ее глазах стояли слезы.

–Божэна, сегодня мы разговаривали на эту тему. Мистеру Эвверсу я представил одного человека. Он как раз собирается в Европу завтра. И обязательно заедет к Кати. –Хью улыбнулся.

–А я? – Божэна посмотрела на отца.

–Я думаю, тебе не стоит лететь, – Хью посмотрел на мистера Эвверса в глазах которого пытался найти поддержку.

Божэна посмотрела на отца.

–Хорошо, хорошо, с тобой бесполезно спорить, – отец помахал руками.

–Но, ведь ты, кажется, работаешь? – Хью решил сыграть по-другому. – Только устроилась на работу.

Божэна видела, что хитрые глаза Хью победоносно улыбаются.

–Я …я отпрошусь ….. – Божэна понимала, что бросать вот так вот то, что таким трудом ей досталось, это очень глупо, но переживания за сестру перекрывали все.

–Так, Божэна, давай так: сейчас мы сходим просто развеемся, а завтра все решим. Если так хочешь, то полетишь сама, – Хью подмигнул Божэне.

Божэна посмотрела на Хью: «Ну хорошо, но мне нужно время».

–Отлично! Я подожду.

–А я пока угощу дорого гостя чаем.

Божэна побежала к себе в комнату: приняла душ, присела свои кудрявые волосы, нанесла немного блеска на губы, надела босоножки, платье небесно-голубого цвета и спустилась вниз.

–Божэна, вы божественны …-Хью даже встал при виде ее красоты.

–Не льстите, я все равно не выйду за вас, – сказала Божэна и стала смеяться.

Мистер Эвверс проводил их до калитки.

Хью вырулил со двора и выехал на трассу.

–И так, куда же вы меня повезете, Хью? – Божэна засмеялась.

Хью улыбнулся: «Хочу показать вам одно место. Там очень классно».

Они приехали к небольшому ресторанчику. Божэна заметила, что большая часть посетителей афроамериканцы. Но, уютная атмосфера, люди, которые не смотрели на тебя, как на прокаженную…на минуту ей показалось, что ничего и не было. Это просто она, в своем любимом Кейптауне, ей ничего не угрожает, и она никого не боится.

–Хью, а тебе не кажется, что это не очень хорошая идея ….. – Божэна сглотнула слюну. – Все-таки здесь мне не место.

–Не беспокойся, я покажу, тебе понравится.

–Так, Хью куда ты меня притащил? – Божэна поспешила за Хью. Когда они вошли внутрь, то девушка увидела на стене большую вывеску: «Все мы дети божьи».

Внутри играла тихая музыка – точнее саксофонист наигрывал мелодию. К ним подошел мажордом, невысокий дядечка: «Мадам, месье, у вас заказан столик?»

–Да, 15, -Хью улыбнулся.

Невысокий мужичок европейской внешности, подозвал к себе официанта, невысокого мулата: «Джеймс, проводите пожалуйста гостей за 15 столик».

Божэна заметила, что здесь были, как белые, так и афроамериканцы, они мирно сидели за соседними столиками, их обслуживали официанты. Они вели непринужденные беседы, кто-то смеялся, кто-то пил, кто-то, вкусив аромат предстоящего вечера, двигался в такт музыке. Божэна просто влюбилась в это место: она впервые почувствовала себя своей, у себя дома, но не чужой. Никто не смотрел на нее, никто не оборачивался.

–Хью, я кажется, влюбилась, – Божэна шепнула Хью.

–Что? Так быстро? Я и не ожидал? Думал это займет гораздо большее время, -Хью прыснул со смеху.

–Дурак, – Божэна запульнула в него салфеткой.

Потрясающе вино, нежные креветки – после 2 бокалов вина, Божэна почувствовала, как ей стало хорошо. Стало так легко, что захотелось расцеловать весь мир. Мысли стали такими легкими, а ноги такими ватными, что она готова была кричать от нахлынувшего чувства счастья, которого она так давно не испытывала.

–Хью, вот скажи мне, чем таким, кроме денег, тебя заманил сюда Тибо.

–Мистер Тибо, – Хью попытался ее поправить. – Он потрясающий человек. Честно.

–ОЙ, вот давай не начинай, – Божэна хотела запульнуть в него еще салфеткой, но ее не оказалось рядом.

–Я говорю правду. Он так заражает своими словами, рассказами. Когда он рассказывал о том, что я могу лично сделать для людей, для страны, и при этом иметь хорошую зарплату. Поверь, это сыграло свою роль. Хотя, до этой встречи и этого разговора, я и не подозревал что меня может интересовать что-то еще, кроме Европы, дорогих машин, шикарных офисов. А он показал мне истинный смысл жизни. И я счастлив, понимаешь? Я полюбил эту страну, этот город. Я увидел, что тут происходит, я услышал историю вашей семьи.

–Историю нашей семьи? – Божэна чуть не поперхнулась.

–Да, мистер Тибо все нам рассказал, многим из нас, кого он просил о помощи. Понимаешь, я услышал его, увидел глазами вашу семью, ваши жизни, и жизни других, таких же, как вы семей.

Божэна сглотнула.

–Хью, а если на чистоту, ты ненавидишь белых? – Божэна перегнулась через столик и шепнула ему.

–Я испытываю злость к людям, которые все это натворили, и неважно какого они цвета кожи. – Хью выпил вина.

Божэна улыбнулась.

–И еще, я не хотел говорить, но думаю, стоит – Хью замолчал.

–Только не говори, что влюбился в меня, – Божэна засмеялась.

–Ты мне очень нравишься, и я бы с удовольствием за тобой приударил, но не могу, – Хью замолчал.

Божэна, жевавшая все это время креветку, остановилась: «Почему?»

–Потому что я все вижу и все понимаю.

–Что ты видишь? Я не понимаю? – Божэна положила вилку на стол и стала внимательно смотреть на Хью.

Хью медлил.

–Хью, я не отстану от тебя, пока ты не скажешь мне правду.

–Я прекрасно вижу, как к тебе относится мистер Тибо.

–И как же? – Щеки Божэны начали гореть.

–Ты и сама прекрасно все знаешь.

–Нет, я не знаю. Он был другом, моим школьным другом, а теперь, он важная шишка, спасшая эту страну, он хороший знакомый нашей семьи, который имеет девушку.

–Вот именно, он ее просто имеет. Как имел и многих других до нее. Я не хочу сказать ничего плохого. Но, все это время, находясь, рядом с ним, видел, что счастья в его глазах нет. Рядом с ним всегда были красивые, ухоженные, умные, даже милые барышни, но глаза его никогда так не горели, никогда не было такого смятения, как когда он увидел тебя. И тогда я все понял. Я долго не мог понять в чем дело – почему он не счастлив, он не похож на ловеласа, на гуляку, хотя и менял девушек. Но ни разу я не видел в его лице чувств. Может, это было связано с тем, что ему пришлось пережить за эти годы. Но, когда вы встретились, и я это увидел, я понял, я сразу все понял.

Божэну залила краска: «Это неправда. Он просто давно нас не видел, и был рад встрече, потому что он был очень рад нас увидеть. Очень рад. Нахлынули воспоминания, – Божэна налила себе вина.

–Божэна, я не осуждаю, я просто говорю, то что я увидел и заметил. Может, ты этого не замечаешь, и не знаешь об этом, хотя это трудно не заметить. И я говорю не как человек с двумя высшими образованиями, одно из которых психология. Нет. Как обычный человек, который все увидел и все понял. И не я один это замечаю.

Божэна опустила глаза: «Хью, перестань, пожалуйста. Это может показаться так, на первый взгляд. Поверь, Тибо уже совсем другой, не такой каким я его знала. И он просто вспомнил все то, что было до все этого: тогда мы были друзьями, по глупости могли поцеловаться – не больше. Да, он был в меня влюблен. Но, все прошло. Жизнь нас поменяла. На него просто нахлынули воспоминания. А Наташа– я вижу, что она его любит, и она ему не безразлична. И это прекрасно. Наши детские игры – это просто прошлое. Не больше».

Хью улыбнулся: «Может быть». А потом еще тише добавил: «Я бы все отдал, чтобы это было правдой».

Весь вечер они проболтали, потанцевали и даже выиграли конкурс.

–Пойдем на воздух, тут душно – Божэна и Хью вышли на улицу. Дул легкий ветерок. Прохлада, такая приятная, нежная, не такая как в России, такая родная, разливалась по телу.

–Хью, из-за тебя я лишена мужского внимания, – Божэна облокотилась на него и засмеялась.

–Ну, конечно, ни за что на свете не поверю. Ты прекрасна, – он улыбнулся и приобнял ее.

–Так, давай-ка без рук, – Божэна попыталась убрать его руку.

–Ну вот, не смог воспользоваться моментом. – Хью улыбнулся. Он был потрясающим. Высокий. В очках. Очень галантный и учтивый.

–Ты меня не споил, как следует, тогда может быть .. –Божэна засмеялась. Она вышла из-под крыши ресторана и стала танцевать. Ей было так хорошо, что она сняла туфли и стала подстраиваться под такт музыки, доносившейся из ресторана.

Хью смеялся. Он понимал насколько она прекрасна: ее стройные ножки, аккуратные стопы, подтянутые икры, тонкая талия и грудь – шикарная грудь для такого детского тела. Шикарные волосы, божественные глаза и губы. Она была прекрасна, а золотистый загар, который чуть коснулся ее кожу, делал ее еще притягательнее.

–Хью, я хочу танцевать!

–Нет, папа будет ругаться, давай вызовем такси, я отвезу тебя домой.

–Нет, что ты, никаких такси. То есть, езжай домой, а я вызову такси.

–Ну так-то я тоже выпил.

–Да ладно, твой всемогущий Тибо все решит, – Божэна стала смеяться и продолжила танцевать. Волосы с кудряшками растрепались, платье с вырезом немного открыло ее грудь. Она смеялась и не заметила, как Хью посмотрел мимо нее.

По коже пробежал мороз. Неужели, не может быть …

Она повернулась и увидела Тибо и Наташу. На ней был красивый восточный тюрбан, платье в пол, красивые туфли и сумочка. Наташа смотрела на Божэну с таким презрением, с такой ненавистью.

–Ой, – Божэна остановилась.

–Добрый вечер, – Наташа улыбнулась Хью.

–Мистер Тибо, какое совпадение, – Хью улыбнулся.

–Да уж, не хотелось бы повторений, – Тибо старался не смотреть на Божэну, но это плохо у него получалось.

–Мы уже уходим, – Хью подошел к Божэне, которая пыталась отряхнуть стопу и надеть босоножку: «Ну вот, уже пробило 12, и туфля золушки мне не лезет», – Божэна кое– как натянула туфли.

–Да, хрустальная туфелька, подходит только одной, – Наташа бросила на нее небрежный взгляд.

–Точно, Наташа. Туфля принадлежит только настоящей Золушке, а вот одна из сестер, кажется, смогла ее натянуть себе на ногу, и проносить какое-то время, конечно, мучаясь при этом жутко? Нет? Разве не так? – Божэна поняла, что Наташа заняла оборону и решила немного съязвить. Да, Наташа ее бесила. Она это понимала. Она никогда не делала ей ничего плохого. Они дружили. Она любила ее, как подругу. Всегда приглашала к себе домой. И всегда сама просилась к ним в гости, но Наташа наотрез отказывалась показывать место, в котором она жила. Они ведь мечтали вместе уехать в центральный Кейптаун, снять квартиру. И жить, как две взрослые особы. Клялись, что после первой подработки, купят себе туфли, которые они видели на витрине магазина. Наташа хотела красные, а Божэна бежевые. Божэна понимала, что Наташа была обижена на то, что только избранным досталось место в самолете, а всех остальных оставили умирать. Но, тогда, на фоне всех событий, которые им пришлось пережить, а особенно смерть Ирины. Тогда она просто не могла думать о Наташе. Ведь целью восставших были не все белые, а именно богатые белые.

Тибо продолжал смотреть на Хью.

–Простите нас, – нам пора, у нас столик заказан – Тибо взял Наташу за руку, и они прошли мимо.

–Попробуйте креветки, они там потрясающие, – Божэна крикнула им вдогонку.

–Божэна, пойдем, пройдемся и вызовем такси, – сказал чуть слышно Хью.

–И что же сейчас? Ты видел, как он на меня смотрел? – Божэна шла рядом. У нее началась икота.

–Он еле сдерживался, только бы не посмотреть на тебя. Ему было очень тяжело. – Хью набрал номер такси.

–Хью, я, наверное, слишком много выпила, прости, – Божэна виновато улыбнулась.

Такси приехало быстро.

–Хью, спасибо тебе огромное за вечер. – Божэна поцеловала его в щеку.

Хью немного сжался.

–Да не переживай ты так. Поверь, мне иногда тоже хочется мужского тепла и какого-то участия – Божэна попыталась улыбнуться и села в такси.

Когда Хью закрыл за ней дверь машины, он еще долго смотрел ей вслед. Он ощущал ее духи, ее смех, ее хрупкое тело, ее потрясающие глаза. Он влюбился. Он влюбился в ту, в которую просто нельзя влюбляться. Нельзя. От мысли, что он никогда не сможет ее обнять, что-то сжалось внутри. Он уже понимал, что скоро Тибо отправит его в какую-нибудь благополучную европейскую страну, подальше отсюда. И от этого становилось очень тоскливо.

Машина неслась по трассе, а Божэна смотрела в окно. Она и сама уже не понимала того, что происходило в ее душе. Это просто чувство собственничества. Не более того. Только от чего-то по глазам текли слезы.

Солнце озарило ее комнату. Солнце в Кейптауне появлялось не постепенно, не украдкой, а вываливалось сразу, огромное желтое солнце, нагревая за доли минуты город. Божэна приоткрыла глаза. Внизу она услышала, что кто-то разговаривает. Она накинула халат и вышла из комнаты. Внизу папа с кем-то разговаривал. Так рано? Обычно отец вставал часов в 5, а иногда и раньше. Она посмотрела на часы: 6.20. Кто же это может быть?

Она спустилась вниз и наткнулась на отца и Тибо. Он был в белой футболке, которая обтягивала его потрясающее тело, спортивные штаны и белоснежные кроссовки.