Текст книги "«Твой дом там, где я»"

–И куда вы теперь? – Тибо говорил так тихо, что ей казалось, он и сам не верит в то, что говорит.

–Куда угодно, потому что в Зимбабве уже сам президент поддерживает выселение белых фермеров. Скоро это придет и сюда, тогда уже мы точно отсюда не выберемся» – Божэна посмотрела на Тибо, как будто ждала, что он найдет какой-то другой выход, но она понимала, что он ничего не сможет сделать…. Не сможет.

– Вот и решилось все само собой, как ты хотела. Сможешь там найти себе белого ровню …. – Тибо закрыл глаза и прилег.

–Хватит, и как у тебя наглости хватает вообще сейчас об этом говорить.

–Прости ради Бога. Куда же вы собираетесь? – Тибо начал ходить туда-сюда. Он не мог найти себе места. Его просто выворачивало, как только он представлял, что его Божэна улетит.

–Папа посылал запросы в Австралию, Голландию, в Испанию и Португалию…… – Божэна стала раскладывать печенье.

–И …..

–Везде просят развернутый бизнес-план, им нужна выгода, чертова историческая родина. – Божэна сжала печенье в руке, и оно рассыпалось.

– Неужели нет выхода?

–Есть, но этот выбор не менее опаснее, чем просто остаться здесь, – Божэна поставила чашки на поднос.

–И что же это за страна? – Тибо от удивления даже приподнялся.

–Слышал про Россию …..

–Россия? Родина твоей матери?

–Да.

–Ну слышал – там мороз, медведи, классная русская водка и потрясающие русские девушки, которые сводят с ума мужиков со всей планеты, а еще богатеи, русская нефть и газ… – Тибо хотел продолжить словесный ряд, показав какой же он умный, о Божэна его остановила: «Да, это Россия, неизвестная и совсем чужая, хотя родная для мамы. Но, папа там просто загнется. Северная суровая страна – это просто погибель для него».

–А земля? Там же холодно.

–На юге нет. – Божэна вышла в гостиную раздать кофе и печенье. Она видела, как постарели родители за этот день. Как папа пытается сдержать эмоции, как мама, всегда уравновешенная и выдержанная, готова кричать от боли и обиды. Божэна всегда восхищалась мамой. Эта восточная красавица, такая хрупкая, но такая мудрая, такая изысканная, всегда ухоженная, всегда благородная, образованная. Она всегда с гордостью выносила любые испытания. Она не побоялась приехать в незнакомую ей Африку, хотя могла бы жить там, где бы только захотела. Ее отец, дед Божэны, всю жизнь посвятил себя религии, но был известным политиком у себя на Родине, а особенно в своей республике. Он готов был положить к ногам дочери Нью-Йорк и Париж. Но, как очень мудрый и любящий отец, он позволил дочери самой распоряжаться своей жизни. И ни капли не пожалел об этом.

Лейла взяла у дочери чашку чая и увидела, как Тибо заходит в залу.

–Тибо, твоя повязка, она вся красная, тебе надо в больницу.

–Миссис Эвверс. Позвольте мне поехать с вами?

–Куда? – Лейла подняла на него свои испуганные глаза.

–Да куда угодно. Я должен быть рядом. – Тибо совсем расклеился. Он готов был ехать куда угодно и когда угодно. Хоть в эту холодную Россию.

–Тибо, сынок, – Андреас остановил разговор, который он вел все это время с незнакомыми белыми мужчинами и обратился к нему.– Ситуация критичная. На следующей недели мы улетаем.

Божэна чуть не выронила чашки из рук: «Как? Уже?»

–Да, это время пришло, как бы я его не оттягивал.

–Андреас прав, – вперед вышел один из мужчин, который прибыл к ним в дом, сразу после всего случившегося. В правительстве уже признали, что не смогут вас защитить. Только если создать гетто, обнести его проволокой и переселить всех нас туда, чтобы сберечь от убийств и насилий. Они не могут контролировать ситуацию. А за проволокой вы не протянете долго. Все самые крупные землевладельцы уже пакуют чемоданы. А то гетто, которое уже существует: там просто невозможно жить. Туда потянулись вс,е кому не лень, кому хочется халявы и бесплатного жилья. Но, ведь вы и дня там не протяните, вам ведь так необходимо работать и чувствовать себя нужными.

–Папа, но куда? – Божэну накрыла волна адреналина. Она понимал, что впереди их ждет неизвестность, и это чувство пугало ее, но одновременно она мечтала, что сможет спокойно ходить по земле, идти по улице с гордо –поднятой головой. Что она не будет бояться того, что она белая. Что ей надо стыдиться этого и прятаться.

–Кто-то уезжает в Голландию, Австралию, те у кого одобрили бизнес-планы, – белый мужчина поставил чашку с чаем на столик.

–То есть те, кто смог подтвердить свой статут миллионера, способного вложить в страну и ее экономику, – Лейла поставила чашку.

–А мы, мама?

–Твой дед предложил положить на счет папы пару миллионов, но он отказался. – Лейла впервые за все время посмотрела на своего мужа с укоризной.

–Лейла, – Андреас умоляюще посмотрел на жену.

–Извините, господа, что вы присутствуете при наших разговорах, но, видимо, другого времени не будет. Андреас, я всегда тебя поддерживала, и ни разу не пожалела об этом. Это правда. Ты подарил нам комфорт и хорошую жизнь. Но, сейчас, так складываются обстоятельства, и один ты не справишься. Нам нужно ехать в Европу.

–Лейла, там нет свободных земель. Как мы будем жить?

–Как все будут жить. Я буду преподавать в университете, дочки смогут устроиться на нормальную работу.

–А я? – Андреас посмотрел на свою жену.

–А ты будешь искать выходы на земельные комитеты, и купишь землю, где сможешь наладить производство любой неприхотливой культуры.

–Лейла, – Адриан хотел что-то сказать, но белые мужчины, увидев что в семье назревает буря, решили покинуть дом.

Когда за ними закрылась дверь, Андреас увидел, что Лейла стала собираться. Она всегда потрясающе одевалась: в институте, в Амстердаме, ей удавалось сочетать несочетаемое: красивые арабские одеяния, с европейским стилем и свободой. Приехав в Африку, Лейла стала так искусно завязывать африканские платки, что все стали считать ее эталоном стиля. Вот и сейчас она стала завязывать платок, искусно надев его на голову.

–Ты куда? – Адриан хотел продолжить разговор.

–К дочери. Я боюсь ее оставлять там, ее нужно забрать.

–Мама я с тобой, – Божэна подбежала к маме.

–А что с Ирэной? Я даже не успел спросить, – Тибо подошел к Божэне.

–Она в больнице. Пыталась покончить с собой, сейчас она спит. Ее нужно забрать. – Лейла говорила, как робот. Но, потом, произнеся эти слова, осеклась… ее дочь изнасиловали, и она не хотела жить. Лейла остановилась и посмотрела на мужа. В уголках глаз стояли слезы. Она держалась. А он смотрел на нее: они понимали, что у них из-под ног просто уходит земля.

–Нет, я поеду сам и привезу Ирену сюда. Вам нельзя сейчас показываться, – Тибо вставил свое слово.

Все посмотрели на него. – Он понимал, что сейчас им надо думать о том, что же делать дальше. А Ирену он привезет.

–Тибо, спасибо – Андреас похлопал парня по плечу.

Тибо вышел на улицу. Уже темнело. Если на дорогах никого нет, то Ирену можно спокойно забрать из больницы. Он помолился всем известным Богам и двинулся дальше.

Дома повисла гробовая тишина.

–Андреас, если ты не примешь предложение моего отца, я заберу дочерей и поеду с ними к отцу сама. Там есть опора и поддержка. – Лейла говорила тихо.

Андреас смотрел на нее, как загнанный зверь: «Страна. Где вечные снега, и короткое лето, где мы будем чужими… где я буду целыми днями сидеть на каком-нибудь диване, в какой-нибудь квартирке, продуваемую со всех сторон ветром, и смотреть какой-нибудь государственный канал, а потом буду пробиваться через русских чиновников и подохну по пути туда …»

–Ну и мнение у тебя о России. Она давно уже не страна медведей и водки. Это достаточно прогрессивная страна. Да, дорогой, извини, но когда речь идет о жизни и благополучии моих дочерей, то я готова поставить смысл твоей жизни на второй план. Я все понимаю, что земля – это твоя жизнь, твой смысл, но жизнь дочерей дороже. Пока мы переберемся в Россию, а оттуда думаю махнем в Европу, на юг. И будем выращивать апельсины, где-нибудь на греческом побережье. Европа будет для нас спасением.

Андреас присел на диван. Он долго молчал. Боже, как же Божэне было жаль его: всегда такой позитивный, всегда радостный, любящий свое дело, горящий им. Отец и земля – они были не разлучны. Каждое утро, как ритуал, Адриан выходил на улицу, подходил к своим плантациям, поднимал горсть земли и как будто разговаривал с ней. Его глаза горели, когда речь шла о земле, о плантациях, об урожае, обо всем что связано с землей. Отобрать у него землю, значило отобрать жизнь. Божэну просто душили слезы.

–Адриан, давай мы сначала просто окажемся в безопасности, а потом уже ты обязательно, выберешь нам новое место, где сможешь начать все сначала. Мы вернемся, мы обязательно вернемся на землю. – Лейла подошла к мужу и обняла его.

Тибо вырулил на дорогу, ведущую от дома Божэны. Его голова просто пухла от мыслей. Привычный мир менялся, такая спокойная и понятная жизнь рушилась. Сердце колотилось от переживаний, но еще больше он боялся представить себе картину того, как Божэна, его Божэна завтра улетит в новый мир и уже никогда не вернется.

Тибо припарковал машину рядом с госпиталем. Пустые белые коридоры немного смутили его. Нигде не было видно врачей. Тут он ощутил на себе чей-то взгляд, он повернулся – на него было наставлено дуло пистолета.

–Брат, тише – Тибо поднял руки.

–Оружие есть? – Молодой парень готов был нажать на курок.

–Нет, я пришел за одной из пациенток.

–Ирина Эвверс. – Тибо опустил руки.

–Белая сучка, – парень опустил оружие. Тибо заметил у него на голове повязку, на которой была изображена мусульманская молитва.

–Брат, ты я вижу тоже мусульманин, – парень с оружием в руках заметил, что Тибо разглядывает повязку.

–Да, я мусульманин, – Тибо понимал, что луна на шее сегодня спасла его. Он никогда не был правоверным, и не только потому что пил пиво, и не молился 5 раз в день, он не понимал, почему люди считают, что Бог разный. Бог один, он един. И люди ненавидят друг-друга только потому что кто-то молится 5 раз в день, а кто-то красит яйца на Рождество. По-моему, у людей что-то с башкой произошло, раз они считают себя разными. Сам Тибо верил в Бога, верил по – настоящему, он всегда хранил бабушкин крестик, который та подарила ему на 5-летие. Да, именно крестик. Его бабушка с маминой стороны, всю жизнь была православной. Она бережно чистила иконы, которые собирала всю жизнь. Тибо до сих пор помнит, как весь ее крошечный домик был уставлен иконками. Она часами могла просиживать около них и разговаривать с Богом.

–Бабуль, а что это ты там шепчешь, сидя у этих картинок? – Как –то спросил Тибо, когда ему исполнилось 5.

–Я с Богом разговариваю, – бабушка улыбнулась. – Вот и ты попробуй. И обязательно его услышишь.

ТИбо, когда бабушка пошла готовить обед, сел на ее стул и стал ждать. Но вокруг была тишина. Тогда он сам начал разговор: «Привет, Бог. Ты со мной незнаком, поэтому, наверное, молчишь. Я Тибо. Я очень люблю рисовать, а еще я люблю бегать вдоль моря и играть с другом Микки». Тибо замолчал, но и Бог тоже молчал. Тибо соскользнул со стула и стал заглядывать за каждую икону. Но нигде ничего не было. Никаких признаков Бога. Бабушка Эмма увидела эту картину и, улыбнувшись, присела рядом с внуком.

–Тибо, мальчик мой. Вот это крестик. Это крестик моего отца, я дарю его тебе. А значит, Бог всегда будет рядом с тобой.

–Он что прячется в этом маленьком крестике? Он такой маленький? – Тибо взял из бабушкиных рук крестик и повесил себе на шею.

–Он везде, он в этих иконах, он в крестике, он в бабочке, что летает на улице. Он везде, сынок. – Бабушка снова посмотрела на иконы.

–Бабуль, но я его не услышал. Или может, пока я говорил всякую чушь, он просто ушел.

–Сыночек, он тебя слышал. Он всегда рядом с тобой. Просто ты сможешь научиться слышать его чуть позже, когда подрастешь. А крестик, давай мы с тобой спрячем, хорошо? – Бабушка сняла с шеи Тибо крестик и положила его в карман шорт.

–Да, ты права, папе это может не понравится.

–Да, – бабуля вздохнула.

Мама Тибо вышла замуж за мусульманина Мухамеда и приняла его веру. Когда родился Тибо, то его обрезали, как и любого правоверного мусульманина. Тогда он подумал, что быть мусульманином – это больно. Но, еще больнее стало оттого, что отец запретил бабушке водить его по воскресеньям в Церковь. А ему так нравилось рассматривать алтарь, усыпанный цветами, а потом рисовать его дома в альбоме. Он часто слышал, как его мама упрекала бабушку в том, что та в конец разведет ее с мужем.

–Дочь, ты предала веру, предала свою историю, своих предков, – бабушка плакала. Тибо рисовал картинку, когда услышал разговор на кухне.

Он с мамой часто приходил к бабушке домой.

–Мама, это мой выбор. Это моя семья. Я люблю мужа. Если ты хочешь, чтобы мы были счастливы, оставь свои попытки крестить Тибо или навязать ему свои взгляды.

–А вы разве вы не навязываете ему свои?

–Нет, не навязываем. Он мусульманин.

–А как же он любит ходить в церковь, рисовать алтарь, он с замиранием слушает слова пастыря. – Бабушка плакала.

–Мама, прекрати, пожалуйста. Ему просто нравятся красивые места. Он так же восторженно смотрит на цветы в саду, а в церкви его постоянно угощают печеньем, которое он так любит, -мама Тибо начинала раздражаться и повысила голос.

Тибо выбежал из комнаты и обнял обеих: «Пожалуйста, не ругайтесь. Мне вообще не нужен никакой Бог, если вы будете обижать из-за него друг-друга. Умоляю Вас, – он крепко прижимался к ногам обеих. Мама и Бабушка замолкли.

–Успокойся, сынок, – мама Тибо укоризненно смотрела на бабушку и вытирала сыну слезы.

Когда конфликты стали возникать все чаще, отец запретил маме водить его к бабушке. Тогда Тибо сказал родителям: «А может Иисус и пророк Мухамед были братьями? Раз о них так много известно, и так много людей верят в них, значит они оба существовали. И оба они сыновья Божьи. И тогда нам не надо ругаться и думать кто мы? – Тибо посмотрел на родителей, которые посмотрели друг на друга и не знали, что ответить сыну.

–Что же вы молчите? Неужели из-за крестика, из-за разговоров о Боге, об Аллахе, неужели из-за этого всего я больше не смогу ходить к бабушке? – Из глаз мальчика текли слезы.

Но, ситуацию не пришлось исправлять, так как Тибо с отцом и мамой переехали в Кейптаун. Папа нашел там новую работу, поэтому бабушку теперь они видели только по воскресеньям и очень –очень редко, так как деревня, в которой она жила находилась очень далеко от Кейптауна. А в 7 лет, отец стал водить его с собой в мечеть. Тибо нравилось чувствовать себя частью какого-то важного общества, где взрослые мужчины не только молились, но и обсуждали политику, экономику и все самые важные новости страны. Он был так горд, когда другие мальчишки увидели, как отец берет его с собой. А потом папа подарил ему полумесяц на золотой цепочке. Тибо надел его на шею и с тех пор никогда его не снимал. А мама … а мама тайком продолжала красить яички в канун Рождества и иногда заглядывала в церковь. К удивлению, Тибо, отец не только не противился этому, но даже разрешил ей отвезти покрашенные яйца бабушке.

–Если ты хочешь ходить в церковь, ходи. – Однажды Тибо услышал разговор родителей.

–Нет, милый, что ты.

–Я видел, как ты ходила. Пойми, насильно нельзя менять то, что в душе. И я не хочу тебя мучить. С тех пор мама снова начала носить крестик, красить яйца, и ездить к бабушке. А папа дал всем злопыхателям, раз и навсегда понять: он мусульманин и всегда им будет, и его сын тоже, как и отец мусульманин. Жена, волею судьбы – православная, но это не делает ее хуже других.

– Всевышний всегда призывал к веротерпимости. И мы будем этому следовать, – как– то раз заявил он во всеуслышание в мечети, когда кто-то попытался сказать ему, что не очень правильно водить сюда –Тибо – полумусульманина. Да еще и мулата, ко всему прочему. Мать белая, отец черный.

–Мой сын – мусульманин, и я попрошу уважать меня, моего сына и мою жену, – отец Тибо сказал это так уверенно, что никто больше никогда, ни разу в жизни не упрекнул его в том, что он женился на православной. Но, несмотря на все это, отец всегда говорил, что Тибо – мусульманин. Ну, раз мусульманин, значит так и есть. Тибо носил полумесяц, называл бога Всевышним, верил в него, и старался всегда быть хорошим парнем. Но, на этом его вера закончилась. Бабушка, видя, что внук не особо ударился в ислам, перестала мучать зятя, и понадеялась на Бога – что он когда-нибудь приведет ее внука к православию. О том, что есть еще католики, и их в Африке очень много, Тибо знал, но погружаться в то, почему они отличатся от православных, он не очень-то и хотел, хотя бабушка была просто возмущена его словами: «А что католики и православные тоже отличаются?». Она так округлила глаза, так рассердилась, что Тибо понял, лучше помалкивать.

Сегодня полумесяц его спас. Парень с оружием в руках сказал: «Мы начинаем восстание брат. Белые, все до единого будут уничтожены. Ты можешь вступить в наша ряды. Найди себе землю, которую ты бы хотел оставить себе, женщину и помоги нам. Тогда сможешь жить достойно».

–Вы что серьезно? А полиция? А власть?

–Многие из правительства на нашей стороне, так что скоро и армия, и народ восстанет. Мы долго терпели и предлагали белым убираться с наших земель, кто-то нас послушал, а кто-то нет. Это их выбор.

Тибо молчал. В его голове предстала ужасная картина.

–Брат, эта белая сука тебе дорога?

–Да, она очень мне нужна, пожалуйста разреши мне вывести их семью отсюда. Они собираются улетать. Прошу, они хорошие люди.

–Кто это?

– Эвверсы.

–Эвверсы… – парень с оружием долго думал, а потом махнул рукой: «Хорошо. Я тебе верю. На улице стоит фургон. Там Джим – скажешь ему что от командоса. Он выдаст тебе оружие.

–Зачем? У меня есть свой пистолет, – Тибо показал ему оружие.

–Хорошо. Но автомат тебе может пригодиться. Здесь еще много врагов. Уже к обеду везде должны стоять наши пропускные пункты. Везде будешь говорить, что ты от командоса. Ты понял? Тебя везде пропустят. Посадишь их в самолет до Москвы. И потом вернешься к нам, ты все понял? – Парень с оружием в руках просто прожигал своим взглядом.

–Как? Самолет сейчас?

–Через 3 часа. Больше отсюда никто не улетит. Спасай своих друзей, если они тебе дороги, – парень с оружием похлопал Тибо по плечу, и пошел, дальше.

Тибо стал открывать все палаты подряд. Ирина лежала на койке и смотрела в потолок. Она увидела его и даже не моргнула.

–Ирина, вставай, мы уезжаем, – он подошел к ней и стал ее поднимать.

–Оставь меня, я не хочу никуда, – Ирина продолжала лежать.

–Вставай черт тебя побери, – Тибо стал на нее кричать. Он сделал это специально, чтобы вывести ее из этого состояния. – Надо убираться из этой страны. Понимаешь? – Он посмотрел ей в глаза. – Вас всех могут убить, сегодня …. – он сказал это так твердо, но так тихо, что Ирина на секунду кажется к нему прислушалась. Но, спустя минуту она уже снова смотрела в пустоту: «Мне все равно».

–Ирина, – Тибо поднял ее и прямо в больничной рубашке вынес из больницы. Он усадил ее второе кресло машины и пошел к грузовику.

–Я от командоса. – Он посмотрел на парня с оружием.

–Возьми брат, да и прибудет с нами вера. Девку себе взял? – Парень посмотрел в сторону больницы. Может и мне сходить.

–Она больна. – Тибо взял автомат и побежал к машине. Он гнал что есть мочи.

Тибо остановил машину у дома Эвверсов. Ирина спала. Он попытался ее разбудить, но она не откликалась. Таблетки действуют. Пусть полежит здесь, поспит. Он вышел из машины и пошел к дому. Эвверсы собирали вещи.

–Мистер Андерс, миссис Лейла. Ирина в машине. Спит. Вам надо улетать. Власть захватили. Сегодня в 15.00 разрешат улететь всего одному самолету в Москву. Больше рейсов не будет. Ночью начнется резня, – последние слова он произнес так тихо, что даже всегда выдержанная Лейла опустилась в кресло.

–Послушайте, я постараюсь, как –то переправить вам все ваши вещи, если будет возможно. Но, сейчас вы должны уносить ноги. – Тибо посмотрел на Божэну. В его голове мелькнула мысль: он может сделать все что захочет. Он может выбрать себе землю и женщину. ОН может оставить ее здесь ….рядом….насегда… слова того парня с оружием отголоском отозвались в его голове.

–Тибо, я на тебя надеюсь. Ты сохранишь нашу землю, я оставляю тебя управляющим здесь. А когда все уляжется, мы вернемся. А ты – станешь хранителем нашей земли, – Андреас подошел к нему и умоляюще посмотрел на него.

–Конечно, мистер Андреас, конечно! Я так и сделаю. – Он перевел взгляд на Божэну. Он понимал, что может потерять ее навсегда. Навсегда.

–Боже, что же мы будем делать, – Лейла стала звонить своему отцу.

–Вас посылают туда в качестве беженцев, из-за переворота в стране. А оттуда вы сможете выбраться туда, куда и планировали.

Эти слова «куда планировали» – так и повисли в воздухе. Они ведь еще не решили. Андерс стоял посреди своего большого дома и не знал за что взяться. Он растерялся, как ребенок.

–Дорогой, сейчас мы уже ничего не можем сделать. Берем документы, деньги, карточки и все самое необходимое. А там уже решим. Ты понимаешь? – Она встала напротив мужа. – Ты понимаешь? Что нас могут убить? Мой отец просто кричит, чтобы мы уезжали отсюда, иначе сегодня нас закопают прямо в нашей земле. А я этого не хочу, – Лейла посмотрела так, что ее супруг вышел из оцепенения и пошел в свою комнату.

–Тибо, пойдем, поможешь мне, -Божэна позвала его с собой.

–Ирэна сидит в машине, -Тибо пошел за Божэной.

–Ты ее закрыл?

–Да.

–Пусть будет там. Это станет для нее еще большим ударом. Я соберу ее вещи, – Божэна взяла Тибо за руку. По телу пробежала дрожь.

Пока Божэна собирала чемоданы, Тибо сидел на ее кровати и не знал, что сказать.

–Божэна, – он сглотнул слюну.

Она повернулась и посмотрела на него. Она старалась не подать виду, и он это видел.

Он подошел к ней: «Божэна ….»

Она подошла к нему, в глазах стояли слезы. Одна предательски скользнула по щеке. Он хотел что-т сказать, но она поднесла к его губам палец: «Тише, прошу не говори ничего». Она взяла себя в руки, глубоко вдохнула и стала снова собирать вещи.

–Останься .. – он понимал, что говорит какие-то нереальные вещи, но все его нутро готово было выпрыгнуть изнутри. Он не мог ее отпустить. Не мог…. Похитить, взять силой, оставить здесь, сейчас или никогда. Это последний шанс, это удача, что ее отец сейчас такой беззащитный …… мысли роем вились у него в голове. Он хотел дотронуться до нее, но она начала говорить: «Тибо, ведь скоро все станет хорошо, правда? Все образуется? И мы снова вернемся сюда», – она подошла к нему. Из ее глаз текли слезы: «Папа не выдержит там, вдалеке от своей земли, от своего смысла. Он долго не протянет. Тибо, ты остаешься здесь, охранят наши земли, на тебя мы надеемся. И я верю, что ты сможешь сделать так, чтобы все это безумие скоро закончилось», – Божэна смотрела в его глаза и ждала, что он поддержит ее.

Тибо отрезвел: «О чем ты? Как я сохраню ваши земли? Меня никто и не спросит. Конечно, я очень постараюсь, чтобы здесь ничего не разрушили и не разграбили, но …..»

–Но … – она отвернулась и стала собирать вещи с удвоенной скоростью.

–Ты должна понять, что может быть все что угодно: ваши земли могут, и скорее всего отдадут ….»

Божэна улыбнулась: «Да, я знаю, Тибо, но все равно буду тебе это повторять, как заклинание, и папа тоже».

Они спустились вниз.

–Ирина выбила окно и сбежала – мистер Андреас был похож на маленького глупого ребенка. – Самолет через час. Что нам делать? – Он смотрел на Лейлу.

–Искать дочь, – Лейла спустила чемоданы.

–Я поеду ее искать, а вы езжайте в аэропорт, я привезу ее туда, – сказал Тибо.

– Я поеду с тобой, – мистер Андреас вытащил винтовку.

–Дорогой, ты что, – Лейла подошла к мужу. Ее глаза наполнились слезами.

–Это надо было сделать уже давно. Нашу дочь обесчестили, оболгали, я ее отец, и я сделаю все, – он пошел за Тибо.

Они сели в машину. На дороге стали появляться патрули. Вооруженные до зубов мужчины, молодые парни, останавливали любой транспорт. Тибо заметил, как мистер Андреас сжимает винтовку: «Прости господи, как же я ненавижу этих животных».

–Мистер Андреас, а теперь давайте серьезно. Эмоции вам не помогут: ну пристрелите вы 2, ну 3, а сзади еще 10. Они убьют нас и все: кто будет вытаскивать вашу семью».

Тибо видел, что мистер Андреас как будто обезумел, тогда он резко затормозил и схватив его за рубашку начал кричать: «Очнитесь! Вы же взрослый мужик». Его слова подействовали на мистера Андреас. Но, патруль уже вовсю мчался к ним.

–Эй вы, выходите, с поднятыми руками, -молодой парнишка, с оружием в руках, почуяв власть, громко выругался.

–Брат, все хорошо. Я от командоса. Он дал мне оружие. – Тибо улыбнулся.

–А этот белый? Он что тут делает?

–Он улетает, но потерял дочь. Брат, мы же не звери, мы же люди, хорошие люди, он не может без нее улететь. Будь мудр брат, отпусти нас, у нас мало времени.

–Да его дочь, наверное, уже вовсю чпокают, – парень начал смеяться.

Тибо понял, что мистер Андреас сейчас выстрелит.

Мистер Андреас поднял винтовку, и Тибо выстрелил ему в руку.

–Что там у вас ? – Парень с винтовкой наклонился в машину. – Он наставил дуло на раненого мистера Андреаса.

–Да он не умеет обращаться с оружием, брат, – прости, мы поехали.

Парень с оружием, увидя кровь, сплюнул: «Фу, езжайте отсюда».

Мистер Андреас не произнес ни звука. Тибо резко развернул машину и повез его обратно. Он смотрел на мистера Андреаса и видел, как тот бледнеет, как пот течет по его лицу, как он сжимает оружие. Тибо помог выйти ему из машины.

–Боже, дорогой, что случилось, – Лейла выбежала на улицу. Она плакала.

–Миссис Эввэрс, я за Ириной, а вы вызовите доктора, он еще здесь, пусть ему перевяжут рану, или сами это сделайте. Пули там нет. Тибо снова сел в машину и поехал по городу. Город, как будто вымер. Только военные блокпосты. И много людей в камуфляже и с оружием. Он кружил по городу, он не знал где она.

Черт тебя побери, где ты Ирэн. Где она может быть? Он стал вспоминать все места, где сестры любили бывать. Но тут перед ним встала картина того сеновала. Он надавил по газам и поехал туда. Тибо открыл дверь: Ирина лежала на сеновале. Она была голая. Вены перерезаны. Он подбежал к ней. Стал перевязывать вены, но она была уже вся синяя. Из глаз Тибо хлынули слезы. Он плакал и прикрывал ее наготу. Он поднял ее и побежал к машине. Дорога до дома Эвверсов показалась ему вечностью, он ничего не видел и не слышал. Слезы текли из его глаз. Он изредка их вытирал, чтобы видеть дорогу.

Он остановил машину у их дома. Высокие деревья прятали дом, из-за зелени его не было видно. Но он увидел, что его ждут. Около калитки стояли: мистер Эвверс, Лейла, Божэна и Кати. Они стояли у калитки. Первой побежала Лейла. Он положил голову на руль. Он не хотел этого видеть и слышать. Лейла остановилась у машины. Тело дочери прикрывала больничная рубашка. Она открыла дверцу, тихий крик и стон: «Девочка, моя». Она обхватила ее тело руками. Мистер Андреас подошел сзади: «Лейла, Лейла». Тибо поднял голову: он увидел Божэну, она подошла к матери и обняла ее, Божэна подбежала сзади. Они стали кричать и плакать. Этот ужас, кажется, длился вечность.

–Я должна была быть с тобой, с тобой.

–Миссис Лейла, вы не виноваты. Ее накачали успокоительными, вы же собирали вещи, чтобы спасти ее – Тибо пытался оттащить Лейлу от тела дочери.

–Ты не должен был оставлять ее одну в машине? – Андреас схватил его за шиворот, его рука была перевязана.

–Папа, папа, – Божэна подбежала к ним, – ты что, он же помог нам. Он спасает нас, папа», – она плакала.

Мистер Андреас отпустил его.

–Самолет улетает через 30 минут. Вы должны улетать. – Тибо сказал это так, как будто сказал родителям, что им нужно убить свое дитя.

Они посмотрели на него.

–Да, черт побери, да, вам надо уезжать. Вы что хотите тут все полечь? Это ваше решение мистер и миссис Эвверс, но не ее, – он показал пальцем на Божэну. – Я насильно повезу ее в аэропорт и усажу в самолет, если вы этого не сделаете. Да, Ирины нет. И я вам клянусь, сегодня до заката я ее похороню. И скоро, вы сможете приехать сюда и приходить к ней на могилу. Но, у вас есть еще живые дочери, – от так кричал, что Лейла пришла в себя.

Она вытерла слезы. Провела по лицу дочери рукой. Вдохнула ее запах, провела по волосам и поцеловала: «Любовь моя, я вернусь. А когда-нибудь мы снова встретимся». – Она сказала это тихо – тихо, но все услышали. Тибо отвернулся. Не хватало, чтобы они видели его слезы.

Эвверсы тихо отошли от машины. Тибо взял Ирину на руки, внес в дом и положил на кровать. Накрыл покрывалом. Каждый подошел к ней, поцеловал ее. Их фигуры как будто сжались, они стояли, опустив головы. Мистер Андреас читал молитву. Девочки сотрясались от слез. А миссис Лейла присела у дочери, протерла ее руки и голову водой, расчесала их, положила сверху белые шторы, как белое платье, и поцеловала ее. Она бесшумно плакала. Тибо не мог нарушить эту ужасную сцену.

–Все, нам пора, – Кати, вывела всех из оцепенения. -

Божэна бросилась наверх: в свою комнату. Она влетела, как ветер и остановилась у двери: все как будто замерло, как будто ничего не изменилось. Окно было чуть приоткрыто. Легкий ветер колыхал штору. Вдали Божэна увидела их поля, их землю, их плантации, то самое солнце, которое уже никогда и нигде не будет таким же, как здесь: оно уже не разбудит ее ранним утром, проникнув через окно. Божэна на миг застыла: вот мама входит в ее комнату, тихо подходит к ее кровати, целует нежно в лоб, и прикрывает окно, приговаривая, что вчера Тибо, как обычно уходил через окно. Она еще раз целует дочь в лоб и идет дальше: будить сестер. Родители, как только достроили это поместье, сразу же решили, что у каждой дочери должно быть личное постранство. Если Кати и Ирина больше были похожи на папу-европейца, с белой кожей, светлыми волосами, и в Африке все-таки смотрелись чуть чудоковато, и не очень дружили с темнокожими парнями, то Божэна пользовалась бешенной популярностью, поэтому Тибо приходилось охранять ее. Окрик мамы вывел девушку из сладкого забытья. Она увидела, что вся семья … почти вся семья в сборе. Божэна попыталась запомнить каждую вещь, оставленную здесь, каждый миг. Она смахнула слезу, сжала губы чтобы не разрыдаться, и побежала вниз. В библиотеке была приоткрыта дверь… Там лежала Ирина. Божэна робко подошла к двери. Слезы градом хлынули из ее глаз. Она стала громко говорить: «Ирина, милая, моя, ты прости нас, что мы тебя оставляем тут …..прости, мы вернемся, и уже всегда будем рядом. А ты будешь здесь, дома, в нашей родной земле……подальше от холодов. Тибо будет рядом». Божэна облокотилась на дверь и тихонько сползла по ней. Она понимала, что у нее начинается истерика.