Текст книги "Английская роза: мисс Темплар и Святой Грааль"

Он улыбнулся и лениво скользнул пальцем по моей груди. Я вздрогнула, потом сообразила, что свет сохранился, поскольку иначе я не увидела бы среди ночи при задернутом пологе кровати выражения лица Уилла. Я легонько оттолкнула его руку.

– Конечно, видишь, и даже сейчас, иначе я не разглядела бы твою глупую улыбку. Что это значит?

Он нахмурился:

– Не знаю. В моей подготовке рыцаря Грааля ничего об этом не говорилось. Мне полагалось…

– Оставаться целомудренным, я знаю. – Я думала о том, когда свет появился впервые и потом появлялся всякий раз. – Думаю… думаю, он становится ярче всякий раз, когда мы занимаемся любовью.

– Я не заметил перемены.

– Разница небольшая, свет становится лишь немного ярче. – Я задумалась: это закономерность или случайность? – Возможно, нам следует заметить, когда он становится ярче… – Я потянулась к нему…

Я не знаю, каким словом называется эта часть тела. Надо будет спросить Уилла. В любом случае его реакция была быстрой, и свет действительно засиял ярче, чем в прошлый раз.

– Что ты думаешь? – спросила я наконец, переведя дух.

– Восхитительно, – ответил Уилл.

– Нет, я про свет.

– И это тоже.

Я села и строго посмотрела ему в глаза:

– Уилл, я серьезно.

Он вздохнул:

– Хорошо. Свет изменился и стал ярче. Но я до сих пор не знаю, что это значит. – Уилл тоже сел, подобрал свалившиеся на пол подушки и положил в изголовье кровати нам под спины (конечно, не подушки с Граалем и Копьем, это было бы неправильно). Он смотрел на задвинутый полог, темные углы, узкое пространство между нами, потом взял мою руку и сжал. В какой-то миг свет запульсировал ярче, потом померк. Взглянув на меня, Уилл удивленно поднял брови: – Он исходит от нас.

Я нервно сглотнула.

– Это ведь хороший знак?

– Надеюсь. Это свет, а не тьма, и он напоминает мне… – Уилл медленно выдохнул. – Напоминает мне свет, исходящий от Грааля.

– Мне тоже. Только я никакого света от Грааля не видела, зато Копье сияло. – Я с надеждой посмотрела на Уилла: – Может быть, нам было предназначено пожениться? Заниматься любовью?

Он широко улыбнулся, потом посерьезнел.

– Это весьма убедительно. Могу лишь сказать, что надеюсь на это. А пока… – Он снова обнял меня, прижимая мою голову к своему плечу. – А пока мы должны поспать, и как только рассветет, отправимся в путь. Чем скорее мы доберемся до Рослина, тем лучше.

Я кивнула и натянула повыше одеяло. В какой-то миг свет снова запульсировал вокруг нас, и я позволила себе надеяться. И все-таки я не сразу заснула, я никогда не могла хорошо спать при свете.

Мы уехали на рассвете. Я видела, что Уилл все еще утомлен, и через несколько часов предложила сменить его. Сначала он сопротивлялся, не веря, что я смогу справиться с экипажем и парой лошадей. Однако мои навыки произвели на него такое впечатление, что он позволил себе немного вздремнуть. Время от времени я с тревогой поглядывала на него. Он все еще бледен после ранения. И хотя Грааль помог ему быстро оправиться, он все-таки потерял много крови и сильно страдал от лихорадки.

Уилл этого не знает, но я старалась и стараюсь, чтобы Грааль совсем исцелил его. Каждое утро, перед тем как отнести Грааль в карету, я беру его в руки и молюсь, чтобы он избавил Уилла от болезни. Если он не годится в рыцари Грааля, как он уверяет, то я также не подхожу на роль Хранительницы Грааля, поскольку, насколько я вижу, его выздоровление не ускоряется.

Грааль каждое утро выглядит для меня красивее, но он не сияет, как Копье. Возможно, я не очень нравлюсь Граалю. И если он так относится ко мне, назначенной Хранительницей, то я не чувствую себя обязанной любить его в ответ.

Я должна заканчивать – мы остановились в гостинице, чтобы запастись провизией, и позволили себе задержаться на час и перекусить. Уилл снова возьмется за поводья, и я уверена, что мы наверстаем проведенное здесь время.

Арабелла.

Глава 5,
в которой Хранительница и рыцарь путешествуют по грязи

19 апреля 1806 года

Только этого нам не хватало. К вечеру мы добрались до шотландской границы, миновали ее и проехали несколько миль от Мелроуза. Я решил ехать более коротким, хоть и трудным путем через Нортумберленд, и тогда начался дождь и разошелся не на шутку. Вспышки молнии, перепуганные лошади, рытвины на дороге, всего этого хватило, чтобы экипаж перевернулся.

Выпустив поводья, я схватил Арабеллу и полетел на траву, вернее, в грязь на обочине дороги. Боль пронзила мою руку, я надеялся, что рана не открылась. Я видел, что Арабелла в порядке, поэтому отпустил ее и пошел к лошадям. Это оказалось трудным делом – ноги разъезжались на скользкой грязи, лошади вставали на дыбы и ржали от страха. Но я ухитрился ухватить уздечку коренника и ласково говорил с ним, пока обе лошади не успокоились.

Рука у меня болела, но я не мог себе позволить обращать на это внимание. Было ясно, что ось сломалась, карета развалилась. Освобождая лошадей от упряжи, я оглянулся на Арабеллу. Меня порадовало, что она правильно восприняла ситуацию – уже забрала из чемодана самое необходимое, выбросила на обочину несколько шляп, спрятала Грааль в шляпную картонку, тщательно завернула в шаль Копье, положила его в наволочку и связала углы, чтобы получилась ручка.

К тому времени, когда я закончил осматривать лошадей, Арабелла уже была готова ехать верхом на мерине, более спокойном из двух лошадей. Вторую лошадь придется вести за собой на поводе. Серьезных ран у нее нет, но есть легкая ссадина, я не хочу утомлять лошадь, нагружая седоком.

Арабелла нашла пень, с которого можно сесть в седло, я согнул ногу и ухватился за лодыжку. Сунув ногу в это своеобразное стремя, Арабелла уселась позади меня. Она ободряюще улыбнулась, взяв меня за руку, и я заметил синяк у нее на подбородке. Мне было невыносимо, что она пострадала, но я восхищался ее силой духа.

Когда мы продолжили путь, я чувствовал, как Арабелла дрожит позади меня, она прижималась ко мне, чтобы согреться. Небо потемнело, к холодному дождю добавился снег. Нужно поскорее найти укрытие: не хочу, чтобы Арабелла заболела. Я проклинал себя за то, что по дороге мы не пересели в дорожную карету, но я хотел ехать быстро, а быстрее моего экипажа я ничего не знал: это компромисс между медленной тяжелой каретой и быстрой верховой ездой.

Увидев в отдалении свет, я вздохнул с облегчением, мерин, должно быть, почувствовал мои эмоции и побежал резвее. Впереди замаячил большой дом, мы явно во владениях какого-то джентльмена, и если он окажется гостеприимным, мы скоро получим передышку.

Потребовалось три громких удара в дверь, чтобы на пороге появился лакей. Он собирался отказать нам, поскольку наш затрапезный вид не рекомендовал нас респектабельными людьми. Но позади лакея послышался детский голос, темноволосый мальчик подбежал к двери и выглянул на улицу. Его глаза округлились, когда он нас увидел.

– Вы ангелы? – спросил он.

– Уолт, проказник, иди сюда, – произнес мужской голос с мягким шотландским акцентом. – Роб, я сам посмотрю, кто там.

Лакей послушно поклонился и отошел.

– Смотри, пап, ангелы!

Крупный крепкий мужчина шире распахнул дверь и всматривался в нас.

– Ну если так, окажем ангелам гостеприимство. Входите, входите. Погода ужасная. Хороший хозяин собаку в такую погоду не выгонит.

Маленький Уолт серьезно посмотрел на отца:

– Пап, ты говорил, что ангелы могут маскироваться, или это только сказки?

– Это правда, мой мальчик, – улыбнулся ему отец. – И если ты поднимешься поужинать, то одного увидишь, уверяю тебя.

– Но ведь наверху только мама, – озадаченно посмотрел на него мальчик.

– А разве есть ангел лучший, чем твоя мама? Иди.

Мальчик побежал вверх по лестнице, мужчина жестом пригласил нас войти, потом повернулся к лакею:

– Роб, приготовь комнаты для наших гостей и скажи экономке, чтобы нашла для них одежду. – Он окинул меня взглядом. – Вы со мной примерно одного размера, хотя, боюсь, я килограммов на семь потяжелее.

Джентльмен не спросил наших имен, но сразу распорядился согреть одеяла и подать нам чаю, за что я был ему благодарен. Он пошел впереди нас – как я заметил, немного прихрамывая на правую ногу, – в маленькую библиотеку, где в камине горел огонь. Арабелла ужасно дрожала, я поторопил ее к камину, подвинул поближе к огню кресло и снял с нее ботинки, чтобы она скорее согрелась. Лакей уже забрал мое пальто, оно промокло насквозь, так что я был не в лучшем состоянии, чем Арабелла.

Горничная и лакей вскоре появились с чайниками и с подносами, полными пышных лепешек и ветчины. Мы набросились на еду как голодные волки, джентльмен тоже с аппетитом принялся есть.

К тому времени, когда мы закончили, Арабелла перестала дрожать, да и я чувствовал бы себя прекрасно, если бы не боль в руке. Хозяин дома, откинувшись на спинку кресла, сложил на животе руки и с любопытством смотрел на нас.

– Ну, – сказал он, – какова ваша история?

Я открыл было рот, но Арабелла меня опередила.

– Мы Уилфред и Ровена Эйванхо, мы едем… навестить родственников в Эдинбурге. Мы попали в грозу, молнии испугали лошадей, наша карета перевернулась. – Она назвала наши вымышленные имена, как мы делали, путешествуя по Грейт-Норд-роуд.

Джентльмен ничего не сказал, только пристально смотрел на нас. Я заметил, как он взглянул на левую руку Арабеллы, на кольцо-печатку, которое я надел ей во время венчания. Его подозрения меня оскорбили, но я понимал, что он слышал множество историй от парочек, которые бежали из Англии, чтобы без проволочек пожениться в Шотландии.

– Понятно, – сказал он.

– А ваше имя, сэр? – спросил я.

Он, поколебавшись, ответил:

– Скотт. Вы в Эшистиле.

Я припомнил имя его сынишки.

– Вы… мистер Вальтер Скотт, сэр? Автор «Песни последнего менестреля»?

Мужчина, улыбнувшись, наклонил голову.

Арабелла выпрямилась в кресле.

– Ну и ну! Вот это да! Я много раз ее перечитывала. – Она сжала руки и закрыла глаза. – «Пир в поздней кончился беседе. Ушла в опочивальню леди. Ее покои роковые хранят заклятья родовые…»

– «…Спаси нас, Иисус, Мария. Никто бы, чар страшась, не мог ступить за каменный порог»[4]4
  В. Скотт. «Песнь последнего менестреля», песнь первая. Пер. с англ. Вс. Рождественского.


[Закрыть], – закончил я. Я тоже читал поэму. Я улыбнулся удивленно смотревшей на меня Арабелле, и она улыбнулась мне в ответ. Значит, у нас есть что-то общее.

Деликатный кашель привлек мое внимание. Подняв глаза, я заметил, что мистер Скотт чрезвычайно позабавлен.

– Как я понимаю, вы недавно поженились, – сказал он.

– Да, сэр, – ответила Арабелла. – Как вы узнали?

– По собственному опыту. Я сам давно женат.

– Но Эшистил… – Я едва мог сдержать отчаяние. Я намеревался миновать Мелроуз, потом поехать на север через Гэлашилз к Боннириггу и дальше в Рослин. Должно быть, спросив дорогу, я неправильно понял трактирщика из-за его сильного шотландского акцента. Без сомнения, он решил, что я собираюсь посетить знаменитого поэта, а не ехать к Эдинбургу. – Мы собирались ехать на север от Мелроуза, а не на запад.

Мистер Скотт поднял брови.

– Если хотите, то назовите адрес своих родственников, и я пошлю в Эдинбург сообщить о вашей задержке. – Он взглянул на Арабеллу. – Ведь вы оба насквозь промокли и наверняка потрясены несчастным случаем. Сомневаюсь, что вы сразу захотите отправиться в путь.

– Но мы должны! – воскликнула Арабелла. – Мы в опасности… то есть у нас важное поручение.

Он наклонил голову набок.

– Если это действительно опасно, ох, извините, важно, то, возможно, мне следует знать все. В конце концов, я местный шериф.

Мне не хотелось рассказывать незнакомцу о нашей миссии, но Арабелла кивнула, ясно давая понять, что хочет поговорить со мной приватно. Я поднялся и поклонился мистеру Скотту:

– Извините, я должен посовещаться с женой, поскольку это больше касается ее.

Он поднялся:

– Садитесь, садитесь. Я пойду пожелать детям спокойной ночи. Поговорите с миссис… Эйванхо, пока меня не будет.

Искорки в его глазах сказали мне, что он не верит в подлинность наших имен. Поклонившись, он вышел из библиотеки.

– Нужно рассказать ему все, – сказала Арабелла, как только дверь закрылась за мистером Скоттом. – Он автор «Песни последнего менестреля» и шериф.

Я не видел, какое отношение поэзия имеет к тому, что человеку можно доверять. В конце концов, лорд Байрон тоже поэт, но я бы ему не доверился. Но мистер Скотт как шериф имеет преимущество, и, правду сказать, у нас остается мало выбора, если мы не попросим его о помощи.

– Поверит ли он нам? – Если Арабелла с трудом поверила, что она Хранительница Грааля, то что ждать от незнакомца.

– Поверит, – твердо сказала Арабелла, и по ее тону я решил, что она совсем так не думает. – Он поэт. А разве поэты не привыкли рассуждать о фантастических вещах?

Дверь снова отворилась, мы долго смотрели друг на друга, потом согласно кивнули.

Мы назвали ему наши настоящие имена, но было нелегко рассказать о нашей миссии. Он говорил мало, только задал несколько уточняющих вопросов, потом спросил о доказательствах.

– Вы имеете в виду Грааль и Копье? – спросила Арабелла.

Он кивнул:

– Уж очень длинную вы мне рассказали историю: Бонапарт, шпионы, святые реликвии, Совет Грааля. – Он чуть улыбнулся, глаза его снова заискрились.

– Вы можете не поверить нам, когда их увидите. Когда я впервые увидела Грааль, он показался мне оловянной плошкой. – Арабелла подошла к шляпной картонке и наволочке, которые оставила у камина, осторожно достала реликвии и положила перед огнем.

Мистер Скотт подошел ближе и пристально всматривался в предметы.

– Действительно очень похоже на оловянную плошку, – сказал он. – С дырками. – Не успели мы с Арабеллой его остановить, как он поднял чашу. – Но она гораздо тяжелее.

Не удержавшись, я забрал у него чашу, мне неприятно было видеть ее в чужих руках. Отдавая Арабелле Грааль, я коснулся ее рук, и она с улыбкой посмотрела на меня. На миг мне захотелось ее поцеловать.

Послышался сдавленный вздох.

– Силы небесные! – отпрянул мистер Скотт. – Действительно ангелы. – Он потер глаза, всмотрелся в нас, потом снова резко сел в кресло. – Это все еще здесь.

– Что, сэр?

– Свет. Вы светитесь, оба.

– Я задавалась вопросом, видят ли это другие люди, – сказала Арабелла и зарделась. Я знал, о чем она вспомнила, и боялся, что сияние станет еще ярче.

Мистер Скотт смотрел на нас, округлив глаза.

– Не знаю, что сказать.

Арабелла подошла к нему и положила ладонь на его руку.

– Скажите, что поможете нам, сэр.

Он ненадолго задумался.

– Вы собираетесь в Рослин. Синклеры, которые построили эту часовню, скорее предавали Темпларов, чем спасали, но кто знает, что может сделать человек, если его убедили раскаяться. У меня есть сомнения, сильные сомнения. – Он снова посмотрел на нас и покачал головой: – Но вы светитесь, и мой сын думает, что вы ангелы, а он ничего подобного прежде не говорил.

Мистер Скотт встал.

– Идите отдыхать. Утром вас будет ждать провизия, карета и мой собственный кучер, хотя мне жаль, что вы не можете задержаться. – Он улыбнулся: – Обещайте, что заедете ко мне на обратной дороге из Рослина и расскажете мне все о своих приключениях. И моя дорогая Шарлотта будет рада поболтать с женщиной.

С большим облегчением мы удалились в отведенные нам покои. Вскоре Арабелла присоединилась ко мне в постели, тщательно задернув занавески и полог, как всегда делала. Она взглянула на меня, я видел ее, поскольку свет вокруг нас разгорался ярче, как Грааль и Копье, которые мы тщательно спрятали в кровати. Я улыбнулся, поскольку знал, о чем она думает. Прошло больше часа, прежде чем мы наконец заснули.

У. Марстоун.

* * *

21 апреля 1806 года

Я едва верю, что мы сидим в карете знаменитого поэта. С нами его кучер Матисон, большая корзинка с провизией и грелка для ног. Я рада, что Уилл не правит каретой, хоть он и делает это мастерски: он выглядит больным, и ему не лучше с несчастного случая.

В связи с этим я прощу мистеру Скотту, что он поверг меня в ужасный шок после нашего отъезда. Дело было так.

Мы отъехали всего несколько миль от Эшистила. Признаюсь, я была все еще под впечатлением от встречи с самим Вальтером Скоттом и сказала об этом вслух, когда заметила, что Уилл необычно молчалив.

– В чем дело, Уилл?

– Вот. – Он рылся в кармане сюртука. – Письмо от мистера Скотта.

– Как это мило с его стороны!

Уилл хмыкнул.

Я развернула бумагу и начала читать:

«Дорогие мистер и миссис «Эйванхо»,

надеюсь, вы не сочтете это письмо обманом и поймете мою осторожность. Я много думал о вашей ситуации. Прошло пять лет с тех пор, как я был в Совете, но все еще в курсе его действий и миссий, ваша история дала мне богатую пищу для размышлений. Хотя Совет обычно прав, его интерпретация определенных знаков и символов, возможно, не так точна, как следовало.

Вы оба сказали, что не имеете тяги к предметам, с которыми вас связали. Хотя у вас есть достоинства, определяющие эту связь. Мой сын не случайно подумал, что вы ангелы, дети в отличие от взрослых видят окружающее без предубеждений. Мои собственные ощущения не лгут. Вы оба, похоже, думаете, что не преуспели в своей роли и вам осталось только доставить упомянутые предметы в надежное место. Но знаки говорят, что вы еще, как и назначил Совет, в пути.

Я не люблю выражаться абстрактно, но убежден, вы понимаете, что я имею в виду. Учитывая другие пути, вы можете действовать правильно. Ваша работа не завершена ни сейчас, ни когда вы доставите вещи.

Остаюсь вашим другом,

Вальтер Скотт, эсквайр.

P.S. Мудрый совет: настоящая любовь – это дар, который Господь дал человеку, одинокому под небесами».

Я взглянула на Уилла, радуясь, что мы едем по роще и тень деревьев скрывает мой румянец. Я не позволяла себе даже мысленно произносить это слово. Я думала, что он, как рыцарь Грааля, обречен на жизнь, полную опасности и ее возможных последствий.

– Да, – протянула я, – мистер Вальтер Скотт, знаменитый поэт, шериф… связан с Советом Грааля. Ты знал?

– Нет, но они везде и не открываются, когда нужнее всего, – горько сказал Уилл. – Мне следовало бы сообразить, что кто-нибудь из них есть неподалеку от шотландской границы.

– Мистер Скотт… член Совета Грааля… – сказала я.

– Написал нам такое неясное письмо, что и поэт не напишет, – продолжил Уилл. – Почему он прямо не сказал, что имел в виду?

– У меня такое чувство, будто меня предали.

– И у меня тоже.

Какое-то время мы дружески молчали.

– Я думала, что мы закончим с этим, когда доставим Грааль и Копье в безопасное место, – сказала я.

– Я тоже.

– Но по крайней мере он может предупредить других членов Совета, и они, возможно, придут нам на помощь.

– Вот именно, возможно, – скривился Уилл. – Пока же Совет считает, что нам лучше выполнять свою миссию одним, по той причине, что «закалка новичков идет им на пользу». Я им этого так не оставлю, честно. Любят они прогнать человека через трудности, да еще при этом пнуть в зад… в спину, – поправился он и вздохнул: – Пойми меня правильно: я серьезно отношусь к своему долгу. Но они даже намекнуть не потрудились, вот что ужасно раздражает.

Я сжала руку Уилла:

– На мой взгляд, что бы ни написал мистер Скотт или скажет Совет, мы можем не соглашаться на задания, которые они решат дать в будущем.

Лицо Уилла посветлело, он поцеловал меня.

– Разумная жена, – сказал он. – Совершенно верно. – Он снова поцеловал меня, провел рукой по моей груди, и мне пришлось задернуть шторки на окнах кареты, потому что утреннее небо заслоняли тучи и проезжающим нечего видеть светящуюся карету.

На этот раз наше путешествие до следующей гостиницы оказалось коротким. Еще день, думала я, еще день, и дело будет сделано. Мы с Уиллом сможем вернуться домой. Но в глубине души я все-таки жалела, что наши приключения закончатся и мы вернемся к обычной жизни.

Но я желала этого для Уилла. Когда мы вошли в гостиницу, я встревожилась, мне казалось, что он бледен, хотя когда я сняла перчатку и потрогала его лоб, он не был горячим. Уилл улыбнулся и взял мою руку.

– Я не болен, Арабелла. Просто я снова повредил раненую руку и беспокоюсь, что мы можем столкнуться со злодеями, которые похитили тебя.

Я взглянула на обитателей гостиницы, они казались скорее сонными, чем любопытными. Не видно и признаков моих похитителей, но все-таки я чувствовала себя некомфортно. Я понизила голос:

– Наверное, нам не следует быть такими… активными, как раньше. Нужно дать тебе поспать.

– Кто-то может так подумать, но я набираюсь сил всякий раз, когда мы… активничаем.

Покраснев, я покачала головой.

– Возможно, нам следовало еще на день задержаться у мистера Скотта, – сказала я. – Это мало что изменило бы. Должно быть, мы уже сбили Уолдо и Бифхеда со следа.

Уилл велел подать еду нам в номер, горничная пошла проводить нас наверх. Уилл молчал, пока мы не вошли в комнату, маленькую, но уютную, с отличной кроватью. Принесли ужин, слуги ушли.

– Мы не могли рисковать, – наконец прервал он молчание. – И пока не можем.

Я знала, что он прав. Когда мы закончили ужинать и оказались в постели, я притянула его к себе и утром проснулась в той же позе, мы были так близки, как только могут быть мужчина и женщина. Хотела бы я знать, прав ли мистер Скотт относительно настоящей любви. Это слово не слетело ни с моих губ, ни с губ Уилла, и я задаюсь вопросом, стоит ли рисковать, мы так недолго знакомы, я очень мало знаю о нем. Но по крайней мере я напишу это здесь, прежде чем мы уедем.

Я люблю Уильяма Марстоуна.

Арабелла.