Текст книги "Английская роза: мисс Темплар и Святой Грааль"

– Неприятию… ох, нет-нет, вы не должны чувствовать себя обязанным… это просто необычно… и вы были ранены и больны. Мы просто не могли вас оставить. Подумайте, как неловко – вы истекали кровью, это вызвало бы такую сцену в «Олмаке», и вы могли умереть, сплетни пошли бы по всему городу…

Я не выношу женских слез. Она всхлипнула, глаза ее распахнулись, казалось, она вот-вот заплачет. Я сжал ее руку:

– Нет, нет, моя дорогая… мисс Темплар, не надо так расстраиваться. Вы прекрасно поступили, я очень ценю, что вы действовали быстро и с умом. А вот я оказался никудышным в попытке исполнить свой долг. Мне не следовало подходить к вам в «Олмаке», но дело неотложное, особенно потому, что известие о моем присутствии здесь распространилось…

Она сильно сжала мою руку.

– Я знаю, знаю, – мягко сказала она. – Грааль. – Она тронула рукой мой лоб, вид у нее стал озабоченный. – Обещайте мне, что вы останетесь по крайней мере на несколько дней. Обещайте.

Я уверен, что шпионы Бонапарта не прекратили поиски Грааля, мне давно уже надо было направиться в Шотландию с мисс Темплар на буксире, поскольку только Хранительница Грааля может положить его в тайное место, далекое и хорошо защищенное от Бонапарта. Но когда я смотрел в ее глаза, бурная радость охватила меня. В этот миг я не мог отказать ей ни в чем. Я поднес ее руку к губам и поцеловал.

– Конечно, – сказал я. – Я останусь на несколько дней, обещаю.

Она вздохнула с облегчением, ее улыбка стала такой широкой и яркой, что все мысли о Бонапарте, Граале, долге вылетели у меня из головы. Она прижала мою руку к своей щеке, и в этот момент не было ничего, кроме улыбающейся сквозь слезы Арабеллы и желания, чтобы время остановилось и я мог пребывать во мнении, что она заботится обо мне.

Я дурак. Круглый дурак.

У. Марстоун.

* * *

11 апреля 1806 года

Я просто дурочка. Я в этом убеждена. Мне следовало дать понять Уильяму, что он действительно достаточно здоров, чтобы уйти, и с Граалем в руках. Ба, ведь он встал и был пристойно одет в жилет, сюртук и брюки, его галстук аккуратно повязан. Но стоило ему посмотреть на меня с теплотой и благодарностью, и моей решимости пришел конец. Больше того, я упрашивала его остаться дольше, и единственным моим извинением было то, что лоб у него был горячий от возможной лихорадки… или от того, что он сидел слишком близко к огню. А потом я позволила себе вольность взять его руку и прижать ее к своей щеке…

Хотя это случилось после того, как он поцеловал мне руку, так что это произошло под эмоциональным давлением. Если мужчина, бывший в чьем-то присутствии полуодетым, бросает теплые взгляды и целует руку, леди должна ответить, и вряд ли я могла бы дурно обойтись с тем, кто был тяжело ранен. В самом деле, если бы я отказала ему в возможности поцеловать мне руку, его оскорбленная чувствительность снова могла ввергнуть его в лихорадку, и если бы он умер от нее, его смерть была бы на моей совести…

Я лгу. Я хотела держать его руку, хотела поцелуя и хотела целовать его в ответ. Я осторожно высвободила руку, потому что боялась разбередить его рану, и уверена, что сумела достаточно собраться, так что мы болтали о пустяках, пока я не настояла, чтобы он снова отдохнул.

Я дольше не осталась с ним, было ясно, что он слаб. Я вернулась в свою комнату и несколько минут размышляла о несправедливости судьбы, заставившей меня испытывать симпатию к человеку, который не полностью контролирует свои чувства. Однако долго я на этом не останавливалась, поскольку эти мысли наводили на меня уныние. Я надела свой самый старый наряд и отправилась искать Берти, ничто так не приведет меня в хорошее настроение, как фехтование или стрельба по мишени.

После того как я победила братца, я позволила ему выиграть, это его так обрадовало, что он предложил мне попробовать джин. Я никогда его раньше не пробовала, поэтому принесла Берти чашку для полоскания зубов, чтобы он налил немного в нее.

Вкус был отвратительный. Я тут же вылила джин в окно и сполоснула чашку и рот водой из кувшина, стоявшего на моем туалетном столике. Солнце заиграло на чашке, когда я выливала джин, и я подумала о Граале, о котором с таким благоговением говорил мистер Марстоун. Я подавленно вздохнула, поскольку, несмотря на его уверения, чаша мало чем отличалась от той, которую я использовала, чтобы чистить зубы.

Не имеет значения, через неделю он уедет, и это будет конец маленького оловянного Грааля, этот человек больше меня не потревожит.

Арабелла.

Глава 3,
в которой мистер Марстоун уезжает, а мисс Темплар обдумывает причину провала

13 апреля 1806 года

Я проснулся от крика, заставившего меня резко сесть в постели, боль прострелила раненую руку, гораздо легче, чем вчера, но все-таки больно. Я слышал беготню в коридоре и эмоциональный разговор. Крики были слишком сильными для того, чтобы их причиной стал какой-нибудь проступок слуги. Опасаясь худшего, я поднялся с постели, как мог быстро оделся, отказавшись от всяких попыток прилично завязать галстук.

Мой взъерошенный вид не развеял подозрительного выражения на лице леди Темплар, с каким она взглянула на меня, когда я открыл дверь.

– Где моя дочь? – сердито спросила она.

Когда я услышал ее слова, у меня сердце упало.

– Я не знаю.

– Но предполагаете. – Она смотрела на меня с такой холодной надменностью, которой я не видел с тех пор, как служил лейтенантом в штабе полковника Уэллсли.

Я посмотрел ей в глаза:

– Это зависит от того, как она исчезла.

– Идемте, – сказала леди Темплар. – Сами увидите. – Повернувшись, она повела меня по коридору и рывком открыла дверь в комнату.

Комната была разгромлена, окно широко распахнуто. Или мисс Темплар отчаянно сопротивлялась, или ее похитители оказались крайне неуклюжими и повалили мебель. Я надеялся, что была борьба; мысль о том, что Арабелла беспомощная пленница, наводила на меня ужас и давящее чувство вины.

Я отбросил эмоции и заставил себя пристально осмотреть комнату. Вероятно, борьба все-таки была, по полу были разбросаны бумаги из письменного стола, рядом с кувшином лежала зубная щетка, но… не было чашки для полоскания.

Я честно взглянул на леди Темплар:

– Да, предположения у меня есть. Обещаю вам, я верну ее.

– Да уж, лучше верните, юноша, – сказала она так строго, будто мне шесть лет, а не двадцать четыре. – И расскажите, какое вы имеете отношение к исчезновению моей дочери.

Я ухитрился не скрипнуть зубами и, как мог, старался сохранять подобающую вежливость.

– Я, конечно, расскажу, но… – Я многозначительно указал глазами на столпившихся в холле слуг.

Леди Темплар мрачно посмотрела на них, и слуги бросились врассыпную.

– Идемте, – сказала она. – Поговорим в гостиной.

Она плотно закрыла за мной дверь и чопорно села в кресло у окна. Она не предложила мне сесть, оно и к лучшему, иначе я бы нервничал под ее твердым непоколебимым взглядом.

– Ну? – сказала она.

Я молчал, пытаясь найти успокаивающие слова, но ничего не приходило на ум.

– Боюсь, шпионы Бонапарта рыщут в поисках Святого Грааля и уверены, что он у мисс Темплар.

Леди Темплар в ужасе смотрела на меня.

– Вы принесли Грааль моей дочери и не сочли нужным рассказать мне об этом? Силы небесные! – Вскочив, она взволнованно зашагала по комнате. – Я потратила годы – годы! – чтобы уберечь своих детей от знаний о Граале и других святых реликвиях, поскольку подобные вещи не приносят семейству Темплар ничего, кроме проблем, и даже привели к смерти моего мужа. – Она остановилась и сердито посмотрела на меня: – Когда, мистер Марстоун, вы собирались рассказать мне, если вообще собирались? – Она подняла руку, когда я открыл рот, чтобы ответить. – Молчите! Могу я надеяться, что вы не принесли с собой еще и Копье Всевластия?

Признаюсь, я был смущен. Я не думал, что она знает о перемещении и Грааля, и Копья. Не в силах удержаться, я поморщился:

– Нет, Копья у меня нет, я бросил его в Темзу.

– В Темзу?! – Она смотрела на меня как на ящерицу, внезапно появившуюся из-под камня. – Вы привезли и Грааль, и Копье одновременно в Англию?

– Так мне приказал Совет Грааля, миледи.

– Совет Грааля! – Голос ее был полон отвращения. – Кучка замшелых стариков, которые дальше своего носа не видят!

– Я думаю…

– От них у меня одни беды! Разве не они послали моего мужа на верную смерть? Разве не они довели меня до такого нервозного состояния, что я потеряла при родах не одного, не двух, а пятерых детей? Это просто чудо, что мой шестой ребенок, Берти, родился живым, а потом появилась Арабелла!

– Но…

– И вот, пожалуйста, после всех моих усилий уберечь их от неминуемой смерти… – Она повела рукой, снова предостерегая меня от попытки заговорить, но я не молчал.

– Все это вынуждает меня немедленно отправляться на поиски вашей дочери, это меньшее, что я могу сделать, особенно из-за вашего гостеприимства, когда я оказался в беде.

Она скептически посмотрела на меня:

– Вы были ранены и всего несколько дней назад лежали в лихорадке… – Она умолкла, глаза ее округлились от ужаса. – Нет… Это слишком опасная комбинация… Вы не… В моем доме…

– Да, Грааль в моей спальне, миледи.

– Что?!

– Поэтому необходимо, чтобы я как можно скорее забрал его отсюда, – торопливо сказал я, – нашел вашу дочь и вернул ее вам целой и невредимой. – Я коротко поклонился и вышел, отведя взгляд от потерявшей сознание леди Темплар.

Хотя здравый смысл подгонял меня немедленно покинуть дом Темпларов, я должен был тщательно осмотреть комнату Арабеллы, на случай если я что-то упустил, и придумать, как сорвать планы похитителей. Ясно, что ее похитили ранним утром. Видимо, ее горничная наткнулась на злодеев, но ее ударили и, бесчувственную, запихнули в шкаф с кляпом во рту. Гнев кипел во мне – негодяи без колебаний напали на женщин и не позаботились взять с собой горничную Арабеллы ради соблюдения приличий.

Я подавил ярость, мне нужен трезвый ум. Они спустились по веревочной лестнице, которая острыми крючками была ловко прицеплена к подоконнику. Скверно, что комната находится в задней части дома. Позади дома сад и внушительная изгородь, скрывавшие от глаз любые действия.

Я с удовлетворением заметил несколько прядей черных волос у окна: судя по всему, Арабелла боролась с негодяями и нанесла им определенный урон. Это давало мне надежду, что она сделает все, чтобы защитить себя и задержать их. На полу также были грязные отпечатки двух пар ног, одни побольше, другие поменьше. Значит, двое мужчин. От двоих убежать труднее, чем от одного.

Что до того, куда ее могли увести… Бонапарт терпением не отличается. Сомневаюсь, что он или его приспешники много знают о том, что необходимо, чтобы правильно использовать силу Грааля: так называемого императора Франции интересует только могущество, которое ему может дать Грааль (и Копье Всевластия). Следовательно, они движутся на юг, к побережью, чтобы отправиться во Францию.

Надеюсь. Я расспрошу слуг и всех, кто мог их видеть. Как только я найду мисс Темплар, мы оба должны отправиться в Рослин, чтобы сохранить Грааль в безопасности.

Ясно, что я слишком долго задержался у Темпларов. Я потерял Копье Всевластия, а Хранительница Грааля похищена шпионами Бонапарта. Я сознаю, что не достоин быть рыцарем Грааля. И доложу Совету, что отказываюсь от этой чести.

Но я не могу думать об этом сейчас. Я должен спасти Арабеллу и сделать все, чтобы доставить Грааль в безопасное место, служащее силам добра и далекое от амбиций Бонапарта. Я горю нетерпением уехать, но не могу позволить себе плохо подготовиться к своей миссии. Господи, еще минута… Да, это лакей принес нужные мне бумаги. Наконец я могу уйти…

У. Марстоун.

* * *

13 апреля 1806 года

У меня ужасно болит голова, а езда по ухабам в карете с отвратительными рессорами лекарством не служит. И почему я в карете, когда у меня от боли голова раскалывается? Только потому, что меня похитили.

Похитили. Я злюсь на себя. Вот мне награда за решение убрать пистолеты и шпагу и пытаться вести себя как подобает леди, дабы найти мужа: у меня не было под рукой оружия, злодеи забрались ко мне в спальню через окно, так что оставалось только кусаться, брыкаться и действовать кулаками. Думаю, одного я могла бы лишить сознания, размахивая сумочкой, в которой обычно ношу пару камней подходящих размеров. К несчастью, я успела только продеть руку в петлю сумочки, как меня ударили по голове.

Если кто-то думает, что я горюю из-за этого, он будет прав. Вот что произошло, когда я подчинилась маминым правилам не носить такие не подходящие леди вещи, как пистолет (даже дамский!) или маленький кинжал. Однако насчет камней она ничего не говорила. В результате у меня в сумочке камни, карандаш, маленький кошелек с несколькими шиллингами, иголка и нитки, достаточно большой носовой платок и маленькая записная книжка. Камни придают мне бодрости. Раньше, когда папа был жив, я всегда имела при себе пистолет, потому что возникала опасность похищения ради выкупа, когда папа уезжал с какой-нибудь миссией. Но после его смерти мама укрепилась во мнении, что опасность миновала, поскольку больше никто в нашей семье не работает на министерство внутренних дел и не выезжает по заданиям.

Не могу понять, почему эти люди решили меня похитить: приданое у меня приличное, но никто не назовет ни его, ни состояние нашей семьи богатством. И тем не менее…

Припоминаю, как Уильям настаивал, что шпионы Бонапарта гонятся за Граалем. Но у меня его нет! Хотя кто-то может думать…

Мне пришлось отложить записную книжку и карандаш. Запястья все еще болят от того, что несколько часов были связаны. Карета остановилась, сидевший со мной мужчина снова по-бычьи всхрапнул и проснулся.

Меня не выпустили.

Один из злодеев вернулся с едой, вполне приличной, состоявшей из сыра и ветчины между двумя толстыми ломтями хлеба. Признаюсь, я ужасно проголодалась, поэтому съела все и выпила большую кружку горячего чая. Нет смысла отказываться от еды, совершенно ни к чему ослабеть от голода тогда, когда подвернется возможность побега. В карете недостаточно места, чтобы раскрутить набитую камнями сумочку, так что этот вариант отпадает. Как жаль, что я не взяла перочинный ножик, – по крайней мере я получила бы удовлетворение, пырнув сидящего рядом типа.

Он крупный, туповатого вида парень, и выглядел бы лучше, если бы не такой острый нос, что им, похоже, можно бумагу резать. Он о себе высокого мнения и пытался заигрывать с горничной в гостинице, где мы остановились, но она очень ловко его отшила. Его зовут как-то вроде Фрон-де-Беф (Бифхед[3]3
  Бычья голова (англ.).


[Закрыть] ему бы больше подошло), а это французское имя, но акцент у него скорее ирландский, чем французский. Я слышала, что какие-то ирландцы бунтовали, желая союзничать с Бонапартом. Каково бы ни было происхождение похитителей, мне от этого не легче.

Другого типа зовут Водуа, но он представляется здесь Уолдо, с таким именем легче путешествовать, чем с французским. Он худощавый и, похоже, имел склонность к красно-белым жилетам. На первый взгляд он довольно безобидный, но так ловко сливается с окружающей жизнью, что вызывает у меня большую настороженность, чем тот, кого я окрестила Бифхедом.

По крайней мере у меня есть стратегия. Я ловко притворялась безмозглой беспомощной особой, и похитители даже не подозревают, что у меня есть план побега. Я заметила, что у них есть пистолеты, но нет шпаг. Я не знаю, куда они меня везут. Криком делу не поможешь, они убедили почти всех, с кем мы случайно встречались, что везут меня в сумасшедший дом. Я ухитрилась сунуть записку и шиллинг служанке в гостинице, попросив отдать ее Уильяму Марстоуну, если он появится. Глупая надежда, но…

После того как я поела, карета проехала еще несколько миль и остановилась у коттеджа. Сейчас я в маленькой спальне, судя по затхлому запаху, ею давно не пользовались. И все-таки постель свежая, руки мои развязаны и сумочка при мне.

Надеюсь, что мама не переволновалась до смерти и что Уильям не так глуп, чтобы попытаться спасти меня, поскольку его рана и болезнь, боюсь, помешают ему противостоять злодеям.

Уильям… Жалею, что не поверила его словам о Граале. Отчасти я верила. Если бы я поверила ему целиком, то Грааль сейчас был бы на пути к нужному месту. Но что толку размышлять над прошлыми ошибками. Я должна смотреть в будущее и пока отложить записную книжку. Скоро наступит ночь, мне нужно быть внимательной и замечать все. Как только найду способ, я сбегу от этих негодяев, похитивших меня.

Если я действительно Хранитель Грааля, то я плохой Хранитель. Но я возмещу убытки. Я надеюсь…

Арабелла.

* * *

14 апреля 1806 года

Я убеждена, что все, что сказал Уильям, – правда.

Когда солнце едва скользнуло за горизонт, злодеи перевезли меня в другой коттедж и заперли в комнате вполне комфортабельной, хоть и просто обставленной. Я решила отдохнуть, потому что плохо спала в скверной карете и считала, что лучше быть готовой к побегу, насколько это возможно. Оторвав от юбки клочок ткани, я повесила его на куст прямо под моим окном. Надеюсь, тот, кто отправится за мной – если кто-нибудь это сделает, – поймет, что это путеводная нить.

Казалось, я коснулась головой подушки лишь за несколько минут до того, как дверь отворилась и в комнату вошел Бифхед. Однако было уже утро, должно быть, я крепко спала. Бифхед настороженно смотрел на меня, словно я – готовая напасть змея, и это значительно улучшило мое настроение. Есть удивительная радость в том, чтобы внушать страх врагам. К несчастью, не успела я схватить сумочку, как вошел Уолдо. То, что они оба здесь, несколько ухудшало ситуацию, но и Уолдо смотрел настороженно, так что я сохранила бодрость духа.

– По крайней мере могли бы потрудиться постучать перед тем, как войти! – сказала я, глядя на эту парочку с тем ледяным презрением (во всяком случае, я на это надеялась), с которым патронессы «Олмака» глядят на какого-нибудь выскочку. Я с удовлетворением заметила, что Бифхед неловко переминался с ноги на ногу, но мистера Уолдо, похоже, моя тирада не тронула. – И я требую, чтобы вы освободили меня! Не понимаю, с чего вы меня похитили, уверяю вас, я не стою того выкупа, который вы можете потребовать с моей семьи.

– Вы это уже говорили, – сказал Уолдо. – Но уверяю вас, – передразнил он, – вы кое-чего стоите.

Я сумела не сглотнуть, я не хотела показывать, что понимаю, о чем идет речь. Признаюсь, я немного испугалась: я наслышана о том, что делают с молодыми женщинами похитители. Однако он повернулся к Бифхеду и кивнул; мое внимание привлекли две бархатные сумки – одна побольше, другая поменьше, – которые здоровяк держал в руках.

– Как я понимаю, вам это знакомо? – Уолдо кивнул своему подельнику, и тот открыл сумки.

Я заметила, что на Бифхеде были белые перчатки, которые совершенно не вязались с его костюмом. Но все мысли вылетели у меня из головы, когда в большой сумке что-то блеснуло золотом, а потом засияло.

Бифхед осторожно держал в руках Копье, но этого слова недостаточно, чтобы описать его. Я ухитрилась разглядеть сквозь сияние, что наконечник Копья очень старый, а его основание оправлено в золото. Он был топорно прикреплен к деревянной рукояти размером с мою руку. «Слишком короткое», – промелькнуло у меня в голове. Хотя Копье заставило меня подумать о притесненных, бедных, порабощенных, о необходимости освободить их от злодеев и от тех, чья сила развращена…

– И это? – раздался голос Уолдо. Я неохотно отвела взгляд от сияющего Копья и увидела, что Бифхед вытащил из другой сумки.

Это была моя оловянная полоскательная чашка. Я не смогла удержаться и недоверчиво посмотрела на Уолдо, не понимая, зачем кому-то понадобилась эта вещица…

Я быстро отвела взгляд и сжала губы. Я тотчас поняла, что им нужно, и изо всех сил старалась не рассмеяться. Боюсь, мои плечи тряслись от подавленного смеха, но я надеялась, что Уолдо и Бифхед примут это за сдавленный плач.

– Вы можете отказываться подтвердить это на словах, но выражение вашего лица сказало все, мисс Темплар, – заявил Уолдо. – Вы прекрасно знаете, что у нас в руках, как бы заурядно ни выглядели эти вещи, – это Копье Всевластия и Святой Грааль.

Заурядно! Что ж, моя полоскательница действительно совершенно заурядная, да и настоящий Грааль выглядит немногим лучше (если не обращать внимания на сияние и исчезнувшие дырки), но как можно считать заурядным это Копье, было выше моего понимания. Исходящий от него свет освещал комнату не хуже огня.

Но я приняла скорбный вид и печально смотрела на Уолдо и Бифхеда.

– Не понимаю, какое все это имеет отношение ко мне! Я только недавно приехала в Лондон и даже не была представлена королеве. И если вы действительно имеете этот… Грааль… так вы его называете? …и эту отвратительную заостренную штуку, зачем вам нужна я? Пожалуйста, отпустите меня домой, к маме! Она ужасно обо мне беспокоится!

Мне не нравился собственный плаксивый тон, но я рассчитывала на него как на стратегию. Если злодеи меня недооценят, все к лучшему.

На какой-то миг Уолдо заколебался, Бифхед закатил глаза.

– Мистер Уолдо, – сказал он, – девица, кажется, не совсем понимает, что нам надо выполнить волю императора. Почему бы нам не бросить ее на обочине и поехать своей дорогой?

Уолдо мгновенно повернулся к нему:

– Потому, идиот, что она Хранительница Грааля и его сила увеличится, если она будет держать его в руках. Кто получает Грааль, тот получает богатство. Кто заполучит Грааль и его Хранителя, получит все богатства мира и даже бессмертие.

Бифхед почесал нос.

– На мой взгляд, это простая оловянная плошка.

Уолдо фыркнул:

– Это потому, что только достойные могут видеть настоящую ценность Грааля и Копья.

На какой-то момент я задумалась, видит ли Уолдо Копье так же, как и я, но по промелькнувшей в его глазах неуверенности поняла, что он не видит яркого сияния.

Странное чувство – страх и удивление одновременно – заставило меня снова взглянуть на находящиеся передо мной предметы и вспомнить, как Уильям не так давно описывал мне Грааль, как он говорил о сиянии и свете. Я отмахнулась от воспоминаний. Я не могла сейчас думать об этом здраво, но знала, что мне нужно выбирать между побегом и спасением Копья от Бонапарта. Слава Богу, что Грааль еще у Уильяма. Если эти предметы обладают такой силой, как говорит Уолдо, тогда нельзя допустить, чтобы они отправились во Францию. Нужно найти способ забрать Копье у этих мерзавцев.

Что ж, я могу позволить им забрать мою полоскательницу. Когда в моей голове зародился план, я спрятала улыбку.

– Я, должно быть, недостойная, господа, но я ничего ценного в этих глупых вещах не вижу. Я даже к ним прикасаться не стану, потому что они наверняка грязные. Особенно вот к этой острой штуке. – Я крепче ухватилась за шнурок сумочки и отступила на шаг.

Схватив за руку, Уолдо потянул меня вперед, так близко, что, пожелай я, я могла бы коснуться и Копья, и своей полоскательницы.

– Довольно глупить, детка, – сказал он. – Бери Грааль. – В его глазах вспыхнула жадность. – Мне не повредит получить немного от его щедрот, поскольку я тяжко потрудился, чтобы выловить Копье из Темзы.

– Мистер Уолдо, это ведь я… – с обиженным видом начал Бифхед.

– Замолчи, дурак…

Снаружи послышался грохот, мужчины обернулись на звук, я схватила Копье…

Я задохнулась от неожиданности – огненная мощь вливалась в меня. Взглянув на похитителей, я увидела зло, темной тучей окутывающее Уолдо, и серое облако вокруг Фрон-де-Бефа.

Зло должно быть сокрушено, подумала я. Вырвано с корнем! Моя рука словно по собственной воле подняла сумочку, раскрутила, и я с изумившей меня точностью и быстротой ударила обоих мужчин по головам. Я не думала, что смогу справиться с обоими так быстро.

Они рухнули как подкошенные. Эйфория переполняла меня. Я посмотрела туда, откуда доносился грохот, и перешагнула через распростертые тела.

Я чувствовала себя могучей. Я могла победить армию, и не одну. Я раскрутила набитую камнями сумочку над головой и крикнула:

– Сюда, враг! Входи, тебя ждет погибель. Иди навстречу смерти!

Дверь резко распахнулась, вошел мистер Марстоун – глаза безумные, галстук сбился.

– Арабелла!

Я выронила сумочку, могучая сила покинула меня.

– Ох! Уилл… то есть… мистер Марстоун. – Я неловко пригладила волосы, уверенная, что они растрепались во время моих подвигов. – Как… как поживаете? – Я внутренне съежилась. Господи, я говорю как круглая дура, но теперь, когда сила покинула меня, похоже, не осталось энергии собраться с мыслями.

Он смотрел куда-то за меня, я обернулась и увидела лежавших без сознания мужчин. Мистер Марстоун посмотрел на них, потом на меня и нахмурился:

– Что…

– Они скверные, – торопливо сказала я. – Очень скверные. И они забрали мою чашку для полоскания зубов. – Это мое высказывание звучало не лучше предыдущего. Я набрала в грудь воздуха, тряхнула головой и шумно выдохнула. Это прояснило мой ум. – Они похитили меня и еще сказали, что я Хранительница Грааля, Уилл! Но этого не может быть, я не могу увидеть разницу между Граалем и моей полоскательницей, и они тоже не видят, если приняли мою плошку за Грааль.

– Боже милостивый! – Он шагнул ближе. – Арабелла, я думал, что никогда не найду вас. – Он схватил меня в объятия. – Не знаю, что бы я делал…

В какой-то миг я подумала, что он поцелует меня, но он замолчал, шумно вздохнул и отпустил меня.

– Я… извините меня… мне не следовало… это неприлично.

– О нет… то есть… вы просто устали… опасность, грозящая Граалю… Естественно, вы расстроены и не подумали… – Признаюсь, я была разочарована, хотя он прав: ему не следовало обнимать меня.

Он с тревогой оглядел меня, и я не смогла сдержать удовольствия от того, что он беспокоился обо мне.

– Вы в порядке, Арабелла?

– Да, если не считать шишки на голове. Они меня ударили, но, подозреваю, ничего другого им не оставалось, поскольку я сопротивлялась и хотела закричать.

Он помрачнел и уставился на распростертых на полу мужчин.

– Жалею только, что они не очнулись, чтобы я сам мог с ними расправиться. – Подойдя ближе, он вгляделся в похитителей. – Должен сказать, вы славно потрудились. У них еще долго будут головы болеть. – Он снова взглянул на меня, замолчал и, кажется, побледнел. – Вы… Копье! Оно у вас.

Я заморгала. Действительно, я все еще сжимала Копье. Оно так подходило моей руке, что казалось ее естественным продолжением.

– Да. Вот тот, по имени Уолдо, сказал, что вытащил его из Темзы, хотя я уверена, что это сделал Биф… то есть мистер Фрон-де-Беф. – Подняв Копье, я с нежностью посмотрела на него: – Красивейшая вещь, правда? Чистая, благородная. Я считаю его символом настоящей справедливости и свободы. Посмотрите, как оно ярко сияет.

– Это опасно, Арабелла, – покачал головой Уилл. – Только рыцарь Грааля может обращаться с ним без вреда… и даже я оказался неспособным сдержать его силу. Вот почему я бросил его в Темзу, когда меня преследовали: я понял, что не гожусь в рыцари Грааля.

– Уилл, я не верю, что у вас были какие-то другие мотивы, кроме чистых, – тряхнула головой я. – Разве Грааль не сияет для вас? Для меня – нет. – Я уныло улыбнулась. – Если вы не годитесь в рыцари Грааля, то я не гожусь в его Хранители.

Он коснулся моей щеки, я не могла удержаться, подвинулась ближе и покраснела. Потупившись, я заметила ногу Бифхеда и вздохнула:

– Нужно их связать. Не хочу, чтобы они нас преследовали.

– Да. – Мистер Марстоун заколебался, потом указал на кровать: – Простыни подойдут, не думаю, что у нас есть время искать веревки.

– Тогда давайте займемся делом, – кивнула я.

Это заняло меньше времени, чем я думала, хотя Фрон-де-Беф оказался куда крупнее Уолдо. Но с появлением Уилла моя энергия, кажется, восстановилась. Я помогла ему вытащить мужчин на середину комнаты, и мы крепко связали их вместе простынями. Я критически оглядела дело наших рук.

– Не думаю, что это надолго их удержит, Уилл. Простыни поношенные, мистер Биф… э-э-э… Фрон-де-Беф не слабак.

– Надеюсь, мировой судья подоспеет вовремя, если поторопится с завтраком. – Он быстро взглянул на меня: – Вы назвали меня Уиллом.

Я закусила губы, потом посмотрела ему в глаза:

– Надеюсь, вы не возражаете. Я считаю вас другом.

– Друг. – Он на миг помрачнел, потом улыбнулся: – Я рад, что вы так обо мне думаете.

– Можете называть меня Арабеллой, если хотите. – Конечно, дерзко предлагать называть меня по имени, но я подумала, что уже поздно соблюдать формальности в нашем приключении, и он, сообразила я, уже называл меня так без моего позволения.

– Арабелла. – Он произнес это так, будто пробовал сладкое вино, и я разозлилась на себя за то, что снова покраснела. Обычно я лучше владею собой. – Спасибо, – сказал он. – Я буду делать это в приватной обстановке, не на публике.

Я снова собрала свое самообладание.

– Да, конечно. Это очень предусмотрительно.

– Предусмотрительно. Да.

Воцарилась тишина, потом я торопливо отошла от связанных мужчин.

– Нам пора уходить, – сказала я.

– Да.

Я начала злиться на Уилла, потому что до сих пор он не скупился на слова. Он повернулся и открыл передо мной дверь, его губы сложились в кривую улыбку.

– Что?

– Ничего… вернее, пока я не могу вам сказать. – Он бросил взгляд на связанных мужчин, я понимающе кивнула. У нас не было времени выяснять, Уолдо и Фрон-де-Беф действительно без сознания или уже только притворяются. Лучше поговорить подальше от них.

Перед коттеджем стоял чудесный экипаж, запряженный парой гнедых, и я вспомнила, что у Марстоунов репутация заводчиков и лекарей лошадей. Лошади заржали при появлении Уилла. Широкая улыбка появилась на его лице, но он покачал головой:

– Простите, друзья, но мне нужно, чтобы вы сразу показали самую высокую скорость. Уверяю, вы будете вознаграждены, как только мы окажемся в безопасности. – Коренник фыркнул и замотал головой, Уилл рассмеялся: – Обещаю, Ветер, обещаю! – Повернувшись, он подал мне руку, помогая сесть в карету.

– Вы разговариваете с лошадьми, – сказала я, когда он накинул мне на плечи плед, сам этот жест согрел меня не хуже пледа.

– Лошади охотнее исполняют желание хозяина, когда с ними поговоришь, – ответил Уилл. Ветер снова фыркнул. – Да-да, если я скажу «пожалуйста»! – Он взял поводья. – Пожалуйста, Ветер.

Я подумала, что даже если Уилл и прав относительно Грааля, то разговаривать с лошадьми так, словно они его понимают, – это довольно эксцентрично. Но почему-то я не возражала.

Стоило Уиллу чуть тронуть поводья, как лошади помчались, карета покатилась по дороге. Я была рада, что у экипажа отличные рессоры и мягкие сиденья, в нем моя голова не разболится, как в карете мистера Уолдо.

Хотя… я заметила, что голова у меня перестала болеть с тех пор, как в коттедж вошел Уильям. Я украдкой взглянула на него. Если правда, что Копье дает могущество и силу – а я действительно получила достаточно силы, чтобы одним ударом лишить сознания двоих крупных мужчин, – тогда и Грааль, как говорил Уильям, может исцелять. Следовательно…