Текст книги "Желание под солнцем"

– Деточка…

– Все в порядке, Бьюла. Бетси сама все сделает. Бут, как следует позаботься о мистере Сан-Пьетро, ты слышишь? – Затем она снова взглянула на него. – Я недолго, – мягко пообещала она и, не дожидаясь ответа, подобрала юбки и вошла в дом.

Глава 3

– Бетси! Бетси! – позвала Лайла горничную, вбегая в спальню. Разумеется, Бетси в комнате не было. Да и с чего бы? Она же уверена, что ее хозяйка придет ложиться спать не раньше чем через несколько часов. Лайла нетерпеливо подергала за сонетку. Ей хотелось вернуться вниз как можно быстрее. Сан-Пьетро – самый привлекательный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала, и она не намерена заставлять его ждать дольше, чем это необходимо. Слова «слишком хорошо, чтобы быть правдой» звучали у нее в голове снова и снова.

– Что вы делаете наверху так рано, мисс Лайла? – Бетси примчалась в комнату почти бегом, затем остановилась на пороге как вкопанная и уставилась на свою хозяйку. Бетси была стройной девушкой с кожей цвета кофе с молоком. Ее пышные темные волосы, которые дома, на плантации, она носила распущенными, здесь по указанию Аманды Бартон она прятала под платок, как все домашние служанки в Боксхилле. Она была очень хорошенькой и являлась не только личной горничной Лайлы, но и ее подругой. С Бетси, которая была на два года старше, они дружили с раннего детства. Официально отец подарил девочку Лайле на ее восьмилетие, и с тех пор Бетси стала ее служанкой и наперсницей.

– Я упала с веранды, – нетерпеливо ответила Лайла так же, как и Бьюле. История была слишком длинной и запутанной, чтобы вдаваться в подробности. – Я хочу снова пойти вниз, поэтому мне нужно во что-то переодеться. Но сначала избавь меня от этого платья.

– Да, мисс Лайла.

Бетси закрыла за собой дверь, затем прошла через комнату с высоким потолком и красивой резной кроватью, чтобы расстегнуть крючки сзади на платье. Лайла уже развязала пояс, и вскоре Бетси уже снимала платье ей через голову.

– Не думаю, что его можно починить, – с сомнением сказала Бетси, разглядывая испорченный шелк.

– А, это не имеет значения. – Лайла, одетая в нижние юбки, сорочку и корсет, неслышно ступая босыми ногами, прошла по полированному деревянному полу к гардеробу красного дерева, стоящему между двумя высокими окнами, и распахнула дверцы. – Поди сюда, Бетси, и помоги мне выбрать. Что-нибудь бесподобное!

Бетси вопросительно взглянула на свою госпожу:

– Что это на вас нашло? Вы никогда прежде не беспокоились о том, чтобы быть «бесподобной».

Лайла загадочно улыбнулась, но ничего не сказала.

– Это мужчина, да? Мужчина? О, слава тебе, Господи, наконец-то! Вы можете рассказать мне, мисс Лайла, вы же знаете, что я буду нема как рыба! А то вы никогда и словом не обмолвитесь!

– Это потому, что мне не о чем рассказывать, и ты это знаешь. Как насчет вот этого голубого канифаса? – Она приподняла платье и окинула критическим взглядом. – Нет, ночью голубое смотрится не слишком хорошо. – Она не долго думая бросила его на пол и снова принялась рыться в гардеробе.

– Может, серебристый фай? – предложила Бетси, протянув руку мимо Лайлы, чтобы найти и вытащить упомянутое платье. Обе девушки воззрились на него глазами знатоков.

– Это подойдет, – кивнула Лайла, отвернувшись от гардероба, чтобы подойти к туалетному столику, где наклонилась и стала изучать свое лицо. – Еще мне понадобится свежее нижнее белье. О Бог мой, ну и вид у меня!

Как она и боялась, ее элегантный узел сполз к одному уху, а изящные локоны превратились в беспорядочную массу кудряшек. На лбу красовалось грязное пятно, а кремовую кожу одной щеки портила длинная царапина.

– Я выгляжу кошмарно! – в ужасе воскликнула она.

– Ничего подобного. Вы не могли бы выглядеть кошмарно, даже если бы постарались, – спокойно отозвалась Бетси, раскладывая платье и свежее белье на кровати. – Просто умойтесь, и через полчаса снова будете как картинка.

– Полчаса! – чуть ли не взвыла Лайла, наклоняясь над раковиной, чтобы поплескать на лицо водой. От холодной воды царапину саднило, но она не обращала внимания. Ей просто хотелось поскорее спуститься вниз.

– Это, должно быть, он, – с усмешкой заключила Бетси. – Я знала, что однажды Купидон поразит вас своей стрелой, мисс Лайла. И, судя по вашему виду, вас здорово зацепило.

– Не болтай глупостей, Бетси. Я же сказала, что упала с веранды, и это правда. Как бы там ни было, я только что познакомилась с одним джентльменом. Он… нравится мне, вот и все.

– Милая моя, вам могут нравиться булочки с маслом. То, что девушка чувствует к определенному джентльмену, именуется не словом «нравиться», а словом «влюбиться».

Говоря это, Бетси начала расшнуровывать завязки корсета Лайлы. Когда шнуровки расслабилась, Лайла сделала глубокий вдох. Она делала это так же автоматически, как и умывалась по утрам. Она давным-давно носила корсет и привыкла к его строгому ограничению. И все же приятно было при случае вздохнуть свободно. Следующим делом Бетси развязала ленточки нижней юбки и стащила с нее сорочку. Теперь Лайла стояла голая, как младенец, и Бетси принялась одевать ее заново. Серебристое платье было оставлено напоследок, после того как Бетси уберет ее волосы.

– Бьюсь об заклад, он красавчик, – высказалась Бетси, вытаскивая шпильки из волос Лайлы. Лайла, сидящая перед туалетным столиком, наклонилась к зеркалу, разглядывая царапину на щеке, когда золотистые пряди блестящей массой упали вокруг лица. Волосы у нее были чудесные – густые и блестящие – и спускались ниже пояса, даже завитые на папильотки.

– Я не хочу говорить о нем, Бетси. Как ты думаешь, шрама не останется?

Бетси покачала головой, расчесывая шелковистые пряди:

– От этой поверхностной царапины? Я могу замаскировать ее рисовой пудрой. Никто даже и не заметит.

Лайла наблюдала в зеркале, как Бетси закрутила ее волосы в элегантный узел на затылке. Мелкие локоны, которые прежде так очаровательно обрамляли ее лицо, теперь были безнадежно потеряны. Ее волосы от природы были прямыми, как солома. Но эффект от этой более строгой прически был не менее впечатляющим, решила она, поворачиваясь перед зеркалом то так, то этак. Строго забранные кверху волосы подчеркивали красоту лица, выставляя напоказ изящные ушки и тонкие черты. За исключением слегка выступающих скул и подбородка, ее лицо представляло собой идеальный овал. Глаза были большими, с чуть-чуть приподнятыми кверху уголками, и их мягкий серо-голубой цвет подчеркивался густыми черными ресницами (которые, говоря по правде, Бетси обычно подкрашивала обгоревшим концом палочки). Нос у нее был прямой, красивой формы, губы полные и изящно очерченные. В целом она была вполне довольна лицом, которое смотрело на нее из зеркала – за исключением царапины. Она надеялась, что Бетси права насчет рисовой пудры.

Серебристое платье было сшито в том же стиле, что и то, которое она сияла. Лайла стояла перед зеркалом, пока Бетси возилась с застежками на спине. Длинный атласный пояс, который проходил под грудью и завязывался бантом сзади, тоже был серебристым, только чуть более светлого оттенка, чем платье. Платье было сшито в стиле ампир, который был так популярен, с короткими рукавами-фонариками, глубоким вырезом и завышенной талией. Юбка была тонкой и безо всяких украшений. Это был простой и в то же время стильный наряд, эффект которого зависел от красоты фигуры того, на ком был надет. На Лайле, с ее тонкой талией, стройными бедрами и высокой, пышной грудью, оно смотрелось потрясающе. Бетси улыбнулась, оглядев свою госпожу в зеркале.

– Он подумает, что умер и попал в рай, – удовлетворенно сказала она, протягивая руку за коробочкой с рисовой пудрой.

– Я же сказала тебе… – строго начала Лайла, но была прервана легкими взмахами заячьей лапки по лицу и более осторожными по щеке.

– Я слышала, что вы мне говорили. Но я также знаю то, что знаю. – Служанка выказывала своей госпоже подобострастия ровно столько, сколько хотела, и не более. Лайла бросила последний взгляд на себя в зеркало, когда Бетси застегнула нитку жемчуга у нее на шее, и поняла, что готова.

– Ох, Бетси, – сказала она, стараясь унять биение сердца. – Кажется, я… я нервничаю.

– Со всеми нами это когда-нибудь случается, мисс Лайла. Просто с вами это произошло чуть позже, чем с другими.

– Наверное, ты права. Что ж, надо идти. – Сделав глубокий вдох и дивясь тому трепетному ощущению предвкушения, которое редко испытывала, так как была человеком невозмутимым, она спустилась вниз.

Глава 4

Лайла все еще чувствовала нелепую нервозность, проходя по узкому коридору к расположенной в стороне комнате, которую дедушка Джордж использовал в качестве своего кабинета. Дверь была закрыта. Она на мгновение приостановилась, затем тихо постучала и стала ждать. Не услышав ответа, открыла дверь и вошла. На миг ей показалось, что его нет. Разочарование поразило ее, как удар. Глаза обежали освещенную свечой комнату с расставленными вдоль стен книжными шкафами и письменным столом с обтянутой кожей столешницей. На столе стояли остатки еды, но Джослина Сан-Пьетро нигде не было видно. Затем она увидела его, когда он поднялся из глубокою кожаного кресла, и облегчение окатило ее теплой волной.

– Я не думал, что женщина может выглядеть прелестнее, чем вы выглядели раньше. Вижу, что я ошибался. – Он медленно улыбнулся ей. Лайла улыбнулась в ответ, чувствуя, как искры волшебства вновь вспыхнули в воздухе между ними. Ей это не почудилось, но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Влечение между ними было настолько сильным, что притягивало ее к нему с какой-то магнетической, волшебной силой.

– Вы мастер на комплименты, мистер Сан-Пьетро. Я начинаю думать, что у вас в этом деле очень большая практика. – Она держалась за ручку открытой двери, подавляя желание пойти к нему. Его улыбка сделалась шире. На нем уже не было дорожной куртки. Черный сюртук облегал широкие плечи и повторял линии тела до узкой талии. Под бриджами угадывались стройные бедра, плоский живот и длинные мускулистые ноги. Лайла поймала себя на том, что разглядывает его самым неподобающим образом. Румянец залил ей щеки, и взгляд резко метнулся к глазам, надеясь, что ее лицо не выдает смущения, которое она испытывала.

– Неужели вы обвиняете меня в легкомысленном флирте, мисс Реми? – Шутливая беседа была вся на поверхности. Подлинный разговор был безмолвным и велся глазами.

– Боюсь, что так и есть. – Ее дыхание было чуть запыхавшимся, несмотря на все старания.

Он покачал головой и пошел к ней, гибкий, словно индеец.

– Я никогда не флиртую. Для этого я слишком прямолинеен. Если я вижу что-то, чего хочу, то делаю все возможное, чтобы это получить.

Он остановился очень близко от нее и стоял, глядя в ее лицо. Лайла почувствовала, как участился ее пульс от явного намека: он увидел ее, захотел и сделает все возможное, чтобы заполучить. Она вскинула глаза на это смуглое красивое лицо, склонившееся к ней, и с трудом подавила порыв качнуться к нему. Он был высоким и сильным, и ее потрясло внезапное острое желание оказаться в его объятиях.

– Нам… следует присоединиться к остальным. Моя бабушка будет недоумевать, где я. – Это желание быть в объятиях мужчины приводило ее в смятение. Она определенно никогда ничего подобного не испытывала. Предполагается, что леди невосприимчивы к этому. Находиться наедине с ним казалось пьянящим, а быть опьяненной им могло оказаться опасным.

– Возможно, нам лучше пока не присоединяться к остальным.

– О, но я не могу.

– Почему?

– Это… это было бы неприлично. Кроме того…

– Мне надо быть на корабле, который уходит из вашингтонской гавани послезавтра на рассвете. Я бы хотел узнать вас поближе, а если мы будем в окружении десятков людей, я не смогу этого сделать. Я знаю, вашим родственникам не понравится, что вы будете наедине с мужчиной, которого едва знаете, но могу вас заверить, что у вас нет причин меня бояться. Каким бы я ни был, но я джентльмен – и обещаю остаться им с вами.

– Я это знаю, – ответила она, удивленная, ибо так оно и было. Ей даже не приходило в голову его бояться. Он был безумно привлекателен с этими его хищными глазами и ослепительной улыбкой, но она с самого начала почувствовала, что он никогда ее не обидит. Как он сказал, он джентльмен.

– Ну, так как?

Она заколебалась. Идея провести остаток вечера наедине с ним кружила голову. Ее двоюродная бабка будет брюзжать до бесконечности; собравшиеся гости будут сплетничать целую вечность. Но внезапно она поняла, что ей все равно. Она одарила его легкой улыбкой.

– Полагаю, я могла бы показать вам розарий.

– Я всегда питал огромный интерес к садоводству.

– Ну хорошо. – Она снова ему улыбнулась, вдруг почувствовав себя легко и беззаботно. Она покажет ему розарий, а если кому-то это не понравится, черт с ними со всеми. Единственный раз в жизни она собирается сделать то, что хочет сделать, прилично это или нет.

– Как случилось, что вы живете здесь, в Боксхилле, со своими двоюродными дедушкой и бабушкой? Ваши родители тоже живут здесь?

– Ш-ш-ш! – Улыбаясь, она предостерегающе приложила палец к губам. Они шли по заднему коридору, Лайла впереди. Звуки танцев и смеха из передних комнат были слегка приглушенными, но достаточно отчетливыми, чтобы не возникло никаких сомнений в том, что вечеринка Аманды Бартон в честь Лайлы все еще продолжается. Лайла чувствовала себя виноватой, словно ребенок, удирающий из классной комнаты. Это ощущение запретной свободы было восхитительным. Еще никогда в жизни она даже не представляла, что может быть такой живой, такой счастливой, даже смелой. Безрассудной…

Она вела его через боковую дверь, чтобы не столкнуться с Бьюлой и кухонными слугами. Когда они наконец благополучно покинули дом и темнота скрыла их от любопытных глаз, она испустила облегченный вздох. Он ухмыльнулся ей, и она засмеялась в ответ. Они были соучастниками преступления.

– Итак, покажите мне розарий, – попросил он, беря ее руку и кладя на изгиб своей руки.

Придерживая юбки, Лайла шла ближе к нему, чем, возможно, позволяли приличия, но ей было все равно. Она уже чувствовала себя с ним непринужденнее, чем с джентльменами, которых знала большую часть своей жизни. Надежное тепло, которое она ощущала рядом с собой, казалось таким правильным, таким уместным. Она взглянула на него, на разворот плеч, которые были выше уровня ее глаз, на твердый подбородок, который казался чуть-чуть темнее, словно прошло уже некоторое время с тех пор, как он брился. Обычно ей не слишком нравились мужчины с усами, она предпочитала чисто выбритых, но в этом случае… Она поймала себя на том, что гадает, каково будет ощущать их, если он поцелует ее, и покраснела.

– Расскажите мне о себе, – поспешно сказала она, когда он посмотрел на нее с лукавыми искорками в глазах, которые заставили думать, что ему не составляет труда читать ее мысли.

Он покачал головой:

– Вначале вы. Вы еще не ответили на мой вопрос.

– А, о родителях? Я не живу в Боксхилле. Я просто гощу у своей двоюродной бабушки и меньше чем через три недели возвращаюсь домой.

Вероятность того, что они могут больше никогда не встретиться после сегодняшнего вечера, потрясла ее с сокрушительной силой. Горло сдавило, глаза расширились. Ей была невыносима мысль, что она больше никогда его не увидит…

– А где ваш дом?

– На Барбадосе. Там у нас сахарная плантация. Она называется «Услада сердца».

– «Услада сердца», – повторил он, словно старался запомнить. – Мои корабли плавают на Барбадос по нескольку раз в год. В следующий раз непременно постараюсь быть на одном из них.

– Ваши корабли? – Она зачарованно наблюдала за сменой выражений на его смуглом лице. Он так же внимательно смотрел на нее, свободной рукой накрыв ее тонкие прохладные пальцы, лежащие в изгибе его руки. Лайла ощущала прикосновение его руки каждой клеточкой своего существа. Его кожа была такой теплой…

– Я управляю судоходной компанией из Бристоля, в Англии. Иногда, когда у меня возникает какое-то дело где-нибудь в другом месте, я плыву в качестве капитана на одном из своих кораблей. Как сделал это сейчас, чтобы прибыть сюда. Должен предупредить вас, что я могу оказаться персоной нон грата, когда ваш дедушка услышит о характере моего к нему дела. Возможно, он даже прикажет мне убираться с его земли.

– Дедушка Джордж никогда этого не сделает. Он очень милый, правда. Это ваша компания переправляет его табак в Англию? Если так, то…

Он покачал головой:

– Нет, у меня к нему личное дело. – Его тон был слегка подавленным.

Лайле показалось неинтересным расспрашивать дальше. Его дело к дедушке Джорджу не имеет к ней никакого отношения. Ее интересует сам мужчина, а не то, что он делает.

Какая-то парочка шла навстречу им. Лайла узнала рыжеволосую Сару Беннет с джентльменом, которого как будто звали Том Маккуортер, и торопливо потянула мистера Сан-Пьетро на боковую тропинку. Ей не хотелось проходить через процедуру представления и превращать их тет-а-тет в квартет. Зная, как неравнодушна Сара Беннет к Тому Маккуортеру, она догадывалась, что та будет благодарна ей за быстроту действий.

– Этот сад, кажется, несколько переполнен, – заметил мистер Сан-Пьетро с печальной усмешкой, когда через несколько минут они повторили тот же самый маневр, желая избежать встречи с еще одной парой.

– Да, ночь такая чудесная. – Она разделяла его сожаление. Затем ей в голову пришла мысль настолько смелая, что она была шокирована уже тем, что подумала о ней. Никому другому она бы этого не предложила. А если бы джентльмен оказался настолько бестактным, чтобы самому сделать такое предложение, она бы немедленно нашла повод, чтобы избавиться от его общества и вернуться в дом. Мистер Сан-Пьетро может счесть ее чересчур бойкой… Но потом она вспомнила, что у них есть только эта единственная ночь. – Мы можем пойти вдоль речки к павильону, если хотите.

Он взглянул на нее с мимолетной улыбкой. Белые зубы ослепительно сверкнули в темноте.

– Я бы очень этого хотел.

Аромат роз позади них постепенно исчез, сменившись запахом травы, леса и реки.

Река протекала по территории имения под углом. Дедушка Джордж построил открытый березовый бельведер там, где река делала резкий поворот, направляясь в сторону Чесапикского залива. Этот павильон, как все в Боксхилле называли его, стал любимым местом уединения Лайлы, хотя она еще никогда не бывала там ночью. Теперь она увидела, что он стоит среди ивовой рощицы, словно грациозная женщина-привидение. Кусты жимолости росли вокруг резных перил, и их нежный аромат придавал ночи головокружительное очарование. По реке плавала пара уток, ничем не нарушая тишину, и расходящиеся по воде круги мерцали в лунном свете.

Лайла заколебалась. Она и не представляла, каким изолированным покажется павильон ночью.

– Мистер Сан-Пьетро… – начала она.

– Зовите меня Джосс. Как я уже сказал, все мои друзья так делают.

– В том-то и беда, – сказала она с нервным смешком и сделала инстинктивное движение, чтобы немного от него отодвинуться. До сих пор она шла, почти прижимаясь к его боку. Его нельзя винить, если у него создалось о ней ложное впечатление. Но при всем ее увлечении мужчиной и лунным светом, она еще не совсем забыла о приличиях. Что бы он о ней ни думал, дальше определенной грани она не пойдет. – Я не совсем уверена, насколько близкой дружбы вы от меня ожидаете. Признаюсь, я и не сознавала, что павильон такой… такой уединенный.

Он позволил ее руке соскользнуть с его локтя, дал ей отодвинуться еще немного, пока она не оказалась лицом к нему.

– Не беспокойтесь, я узнаю леди, когда вижу ее. Вам нет нужды тревожиться, вы не пожалеете о том, что доверились мне. Я не злоупотреблю вашим доверием, обещаю. Но я бы хотел, чтобы мы были друзьями.

Несколько мгновений она смотрела на него в нерешительности. То, что она увидела в его лице, успокоило ее. Он не какой-нибудь негодяй, который подло воспользуется ее неблагоразумным решением привести его в это уединенное место. Несмотря на все его заигрывания и эту лукавую улыбку, он джентльмен, в этом нет ни малейших сомнений.

– Ну хорошо. Друзья.

– Джосс, – подсказал он.

– Джосс, – повторила она, затем поднялась впереди него по ступенькам садового павильона.

– Надеюсь, вы не станете возражать, если я буду называть вас Лайлой? Мне нравится это имя, оно необычное и идет вам. – Он прошел следом за ней к противоположной стороне восьмиугольного строения, с которого открывался вид на реку. Лайла остановилась там, опершись коленями о встроенную деревянную скамейку, и положила руки на полированные перила, глядя на реку невидящим взглядом. Каждым нервом, каждой клеточкой своего тела она была сосредоточена на мужчине, стоявшем рядом.

– На самом деле меня зовут Дилайла, – сказала она.

– Это еще более необычно и еще больше идет вам. Дилайла. Как хорошо, что такое очаровательное имя не было растрачено на какую-нибудь невзрачную мисс! Ваши родители, должно быть, люди редкой проницательности – или же вы были необычайно привлекательным младенцем.

Лайла мимолетно улыбнулась ему.

– Не думаю. Мама умерла, когда я была совсем маленькой, но Кейти, моя старая гувернантка, говорила, что я была самым некрасивым ребенком из всех, каких она когда-либо видела. Она говорила, я была такой страшненькой, что отец чуть не заплакал, когда увидел меня.

Джосс усмехнулся:

– В таком случае время определенно совершило чудо. Потому что вы самая красивая девушка из всех, каких я когда-либо видел.

– Ну вот, вы снова мне льстите.

Он покачал головой:

– Разрази меня гром, если я лгу.

– Не раскат ли грома я слышу?

Он рассмеялся, взял ее руку с перил и поднес к своим губам. Он не поцеловал пальцы, но провоцирующе смотрел поверх них, держа возле своего рта. Лайла слегка повернулась к нему, их глаза встретились. Она вдруг занервничала, но в приятном смысле. Он обещал не злоупотреблять ее доверием, и она верила ему, поэтому не боялась того, что он может перейти черту. Это головокружительное предвкушение было новым ощущением, и кожу приятно покалывало от него.

– Знаете, вы целый вечер смотрите на меня так, словно пытаетесь понять, каково будет, если я вас поцелую. – За его задумчивым тоном прятались нотки веселья.

Ее глаза расширились, и она почувствовала, как краска заливает щеки. Неужели это так заметно?

– Я… я… – забормотала она в крайнем смущении, стараясь высвободить свою руку.

Он озорно улыбнулся и поднес её пальцы ко рту. Его губы лишь чуть-чуть коснулись пальцев, прижавшись так мимолетно, что глубина собственной реакции в сравнении с легкостью этого прикосновения буквально потрясла ее. Губы приоткрылись, а колени задрожали.

– Щекотно? – пробормотал он, опустив ее руку, но продолжая держать. Пребывая в смятении чувств от этого мимолетного поцелуя, Лайла не сразу поняла, что он сказал. А когда поняла, то покраснела еще больше.

– Как вы узнали?.. – выдохнула она, затем резко осеклась, осознав, в чем признается.

Его улыбка стала шире.

– Вы все время бросали тайные застенчивые взгляды в направлении моего подбородка. Вначале я подумал, что вы зачарованы моим ртом, но потом решил, что это, должно быть, усы. Я прав, да? Они щекочут?

– Я не заметила. – Лайла цеплялась за свое ускользающее самообладание, чопорно опустив глаза и снова высвобождая свою руку. Вместо того чтобы отпустить ее, он поймал другую и скользнул обеими ладонями по ее рукам чуть выше локтей. Ощущение его теплых сильных рук на обнаженной коже потрясло ее до самого основания. Ее губы приоткрылись, взгляд взметнулся к его глазам.

– Значит, не заметили? – Он наклонялся к ней с озорной полуулыбкой, играющей у него на губах. Всего каких-то два-три дюйма теперь разделяли их тела. Она так остро ощущала его близость, что с трудом могла думать. Глаза попали в плен его глаз. Впервые в жизни она чувствовала себя целиком и полностью в чьей-то власти. Она не смогла бы пошевелиться или заговорить, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

– В этот раз обратите внимание, – пробормотал он и опустил к ней голову.

Лайла замерла, когда его губы коснулись ее губ – нежно, тепло, едва касаясь дрожащей мягкости ее рта. Затем он поднял голову, чтобы посмотреть на нее с напряженным выражением лица, которое углубилось, когда он увидел, какое действие оказал на нее поцелуй. От этого короткого прикосновения его губ у нее голова пошла кругом.

– Лайла…

Что еще он собирался сказать этим своим бархатным, мягким голосом, потонуло в возбужденном лае. Лайла, вырванная из мира грез, в котором очутилась, изумленно огляделась и увидела Геркулеса, мчащегося к ним. За ним по ступенькам павильона поднимался дедушка Джордж. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.