Текст книги "Город Жемчуга"

– Мы потеряли тех, кто в крио?

– Возможно. Мы должны использовать лишь то, что имеем наверняка.

– Ладно. Что бы там ни сказала Франкленд, постараемся вернуть их к жизни. Давай-ка.

Беннетт попробовал вручную задать команду и подождал. Это были долгие пять секунд. Потом огонек тревоги на панели управления биосигналами стал янтарным.

– Пойду подниму крышки, – объявил он. – Судя по всему, через несколько минут они придут в себя.

Все пошло кувырком. Линдсей чувствовала это. Она уткнулась в переборку и почувствовала, как отступают слабость и тошнота. Слышно было, как в задней части корабля гудят конверторы. По меньшей мере трое из команды исследования пришли в себя полностью, и она решила, что если не произведет на них благоприятного впечатления, то никогда не сможет командовать ими. Она проскользнула через люк и попыталась плыть дальше, держась более-менее ровно.

– Что случилось? – спросил Мохан Райат – фармаколог. Он тряс руками, словно они занемели.

– Франкленд отправилась на поверхность, чтобы установить формальный контакт, – объяснила Линдсей. «Он всего лишь рядовой. Думай о нем как о рядовом. Не расслабляйся». – Вы только что выведены из криосна. Мы вынуждены были проделать это, так как на корабле возникли некоторые технические проблемы.

– Здорово.

– франкленд держит ситуацию под контролем.

– А где он?

– Она. Суперинтендант Франкленд – офицер СиДиЗОк из Иностранного отдела Силового дивизиона. Она курирует эту миссию.

– Полиция? Что, черт побери, это означает?

– Ее погрузили в крио после вас. Причины скорее всего политические. Вам об этом не стоит беспокоиться. Насколько я понимаю, она должна проследить, чтобы были исполнены определенные процедуры в случае обнаружения новых веществ и технологий. Или по меньшей мере так сказано в файлах… Сами знаете, как это бывает.

Райат выглядел так, словно собирался протестовать. Он попытался выдавить какое-то слово, его лицо побледнело. При нулевой гравитации достаточно сложно регулировать движение крови, тем более после выхода из криосна. Неожиданно щеки его раздулись, и он быстро отвернулся, слишком быстро, чтобы ухватить гигиенический пакет. Линдсей проскользнула через люк, позволив двум коллегам Райата бороться с медленно разлетающимся во все стороны дождем рвоты. В конце концов, это всего лишь жидкое питательное вещество.

Позади, в носовой секции «Фетиды», шла проверка костюмов и оружия. Слишком много людей набилось в таком маленьком помещении: Баренкоин, Бекен, Вебстер, Чахал, Куруши. С ними все в порядке. Они приветствовали ее, отдав честь. По меньшей мере они были обучены не бросаться на переборки.

– Кто-то из штатских уже пришел в себя?

– Некоторые, – ответила Линдсей. – Я чуть поспешила. Франкленд велела их не будить до тех пор, пока не договорится с колонией. Это означает, что мы должны занять их до тех, пока не придет приказ о высадке на планету.

– Я считаю, что мы должны были отправить с ней на планету кого-то из парней, – заметил Баренкоин.

Беннетт пожал плечами.

– Она справится. Нет ведь никаких причин для объявленного карантина. В любом случае у них есть приборы, которые могут остановить наш корабль, так что нужно пока что выполнять то, что они требуют.

– Я беспокоюсь не о ее безопасности. – Сжимая и разжимая кулак, Баренкоин смотрел на свою ладонь и внутреннюю часть руки. На его лице отражалась часть мерцания с биоэкрана, покрывающего его ладонь. – Мы все очнулись синхронно?

Линдсей тут же провела свой собственный наладонник, точно также, как трое оставшихся пехотинцев, и увидела семь линий контакта – сигналы ее собственного пульса и семерых членов ее подразделения, – пульсирующих над панелью, которая сгибалась и разгибалась в соответствии с движениями ее пальцев. Побочный эффект свободных технологий. Вы можете иметь живой дисплей, вживленный прямо вам под кожу в том месте, где пожелаете. Он будет подходящего для вас размера и формы, будет служить вам сколько пожелаете, хватило бы денег. Для богатых это было забавой, а для военных стало вещью просто необходимой. Линдсей надеялась, что ее личный наладонник работал нормально.

– Да, вы все, – заметила Линдсей.

– Пересчитайте, – попросил кто-то.

– Нет гражданского, суперинтенданта, – удивился Баренкоин. – Она не подключена?

Линдсей покачала головой.

– Я не могу получить от нее никакого сигнала. Никаких фрагментов. Биоэкраны работали бы, если бы у нее был ИИ[14]14
  Идентификационный имплантат.


[Закрыть].

– От нее есть какие-нибудь известия?

– Только то, что она хочет, чтобы в случае ее смерти над ее телом совершили гражданскую панихиду, прежде чем выкинули его в открытый космос.

Беннетт сжал свое запястье.

– У нее с собой девятимиллиметровый пистолет. Я видел, как она засунула его за пояс. Старая, но эффективная машинка. К тому же у нее есть шеба.

Линдсей почувствовала небольшую дрожь от неопределенности.

– Значит, она атеистка, вооруженная и готовая дорого продать свою жизнь.

– Что такое шеба? – поинтересовался Баренкоин.

– Очень старая, очень ценная вещица. Цилиндр размером с ладонь. Он содержит все то же, что находится внутри вас: адаптеры, базы сохранения данных, сетевые ресурсы, ультразвуковые пробники, как вы их называете. А кроме того, маленький экранчик, выдвигающийся на рамке.

У Баренкоина брови вверх поползли, однако он ничего не сказал. Антиквариат, который используют столь небрежно, всегда вызывает подозрения. Все, что носили остальные, было одноразовым, тонкопленочным, органически техничным, легко восстанавливаемым или заменяемым. Ненужная роскошь имела привкус старых денег и снобизма офицерской кают-компании.

Да еще пистолет нельзя назвать игрушкой. И Линдсей сомневалась, что Франкленд носит его лишь в виде необходимого дополнения к форме. Было в этой женщине, даже в ее нынешнем неустойчивом состоянии, что-то, заставляющее людей неохотно открывать ей свои двери. Линдсей отогнала еще одну волну тошноты. Может, корабельный медик Хагель что-нибудь присоветует. Надо с ним поговорить.

– Пойдем, – приказала она. – Пора заняться делом. Нужно сделать эту планету безопасной.

Глава 5

План по посадкам. Годы один через пять.

Первичные зерновые культуры, семянные: пшеница, рис, овсяное зерно, ячмень, квиноа, сорго (хлебный злак); первичные зерновые культуры, бобовые: соя, почечный боб, фасоли; первичные зерновые культуры, клубень: картофель Шарлотта, картофель обыкновенный, сладкий картофель, иерусалимский артишок; овощи: салат, капуста, лук, лук-порей, чеснок, помидор, гриб, огурец, морковь, пастернак, свекла; первичные зерновые культуры, плод: яблоко, малина, черника, виноград (черный мускат, изабелла), лимон. В случае неурожая любое растение из списка может быть заменено, в зависимости от местных условий. Пока виноградные лозы не выросли, разрешается использовать другие плоды или овощи, чтобы делать вино общины.

Константин,

сельскохозяйственный документ планирования

Шан ждала возле шаттла. Небо горело бирюзой. В воздухе гудели и трещали невидимые создания. В костюме биозащиты этот прекрасный день обернулся настоящим проклятием. Пропотев, Шан не могла даже почесаться. И теперь она была близка к тому, чтобы сорвать капюшон, фильтр и все остальное, понадеявшись на удачу. Хорошая цена за то, чтобы всласть почесаться.

Но осторожность возобладала. Она постаралась отогнать все неприятные ощущения, сосредоточившись на растениях, выглядевших словно деревья. Созерцание их осенней красно-золотой листвы отвлекало Шан от телесных страданий.

Она постаралась сосредоточиться настоящей перед ней дипломатической задаче, повторяя про себя слова приветствия, дежурные шутки… И тут она краем глаза заметила какое-то движение. Приближалась маленькая разбитая наземная машина. Подъезжая, она становилась все больше и больше на фоне янтарных деревьев. А трещала, словно старинная несмазанная игрушка.

Мужчина средних лет, управляющий этой колымагой, посмотрел на Шан с полным безразличием, а потом указал на пассажирское место. Суперинтенданту пришлось отключить линию связи с компьютером, чтобы избежать прерывания.

– Добро пожаловать, командир, – наконец заговорил незнакомец. Его английский напоминал тот, что она слышала, общаясь с компьютерными системами, – язык не столь отличный от того языка, на котором говорила она сама. Однако в речи незнакомца присутствовал странный акцент. Он произносил слова по слогам, причем каждый слог звучал совершенно отчетливо и был отделен от предыдущего крошечной паузой. – Садитесь.

– Суперинтендант Шан Франкленд. Полиция. Дивизион СиДиЗОк. Я не из военных.

– Суперинтендант, – повторил незнакомец, словно пробуя на вкус, как звучит это слово. Потом он ударил себя в груды – Сэм.

– Рада встретить вас, Сэм. Мы думали, что все вы мертвы. Выглядело все так, словно Сэма это заявление ничуть не тронуло.

– Вы ошиблись.

Тогда она протянула ему контейнер с образцами крови команды и устроилась поудобнее на сиденье, позаботившись, чтобы ткань ее костюма не издавала неприятных звуков, соприкасаясь с покрытием сиденья автомобиля.

– Я бы назвала это великолепным осенним днем, – продолжала она.

Сэм по-прежнему не сводил взгляда с дороги.

– Сейчас весна.

– Весне полагается быть зеленой. – Шан хотела вывести его из состояния односложных ответов. – Бледно-зеленой.

– Антоцианы, – объявил Сэм. Его акцент просто очаровал Шан, и она с трудом удержалась от того, чтобы не начать передразнивать его, так же придыхая и вставляя гласную после каждой согласной. И его бесформенная блуза, и штаны были из одного материала. – Сначала завезем пробы, а потом я отвезу вас к Джошу Гарроду. Он готовится к празднику, поэтому очень занят.

– Празднику? – удивилась Шан. «Главное – не показывать свою серость. Я ведь летела сюда несколько десятилетий». Осторожность снова возобладала. Это же не допрос. – А что у вас за праздник?

– Рождество, – ответил поселенец, подчеркнуто произнеся все три слога, словно это было иностранное слово. – Сочельник.

Осенний пейзаж сам по себе казался очень чужеродным, но услышав о Рождестве весной, Шан поняла, что глубоко ошибалась, решив, что между ней и Сэмом пробились первые ростки взаимопонимания.

– Вы до сих пор придерживаетесь старого календаря?

– Да. Хотя он не совпадает с природным временем этой планеты.

– Думаю, вы даже не пытались его сопоставить с местным естественным циклом.

– А вы бы хотели работать девять дней в неделю?

– Да и на тридцатичасовой день я бы вряд ли согласилась.

– Есть вещи, нам неподвластные. С другой стороны, сказано, что Бог трудился шесть дней в неделю, а на седьмой Он отдыхал. Вы и этому были бы счастливы…

Всю дорогу до Константина свежие листья на огромных растениях, напоминающих цикад, горели цианидовыми композициями. Шан хотела даже попросить сделать остановку и побродить среди ветвистых оранжевых стволов, а потом решила когда-нибудь вновь прокатиться по этой дороге. Деревья становились все тоньше и тоньше. Неожиданно машина выехала на равнину мерцающей синей горечавки. Привыкнув действовать по некоему шаблону, Шан пыталась и сейчас нацепить на инопланетные образы знакомые ярлыки, мысленно называя растения вереском, колокольчиками, лавандой. Но, естественно, тут ничего подобного не росло. Летающие существа, скользившие среди растений, не были птицами. А странные переливчатые следы, ненадолго остающиеся после них в воздухе, и вовсе не поддавались классификации.

Сэм молча вел машину. Вокруг них равнина постепенно переходила в холмистую местность, заросшую серыми «папоротниками». Шан удивлялась, почему водитель не пялится на нее или по меньшей мере не выказывает какие-то признаки любопытства, как поступил бы любой человек, встретив выходца из иного мира. Но Сэм смотрел прямо перед собой, словно Шан – обычная пассажирка, ничего особенного. А потом ей пришло в голову, что, быть может, он специально пытается избегать разговора с чужаком.

– Вот мы и прибыли, – объявил он, замедляя бег вездехода.

Шан не видела ничего, напоминающего поселение. Растительность вокруг стала редкой и серебристой, да и только. Сэм неторопливо развернул автомобиль, словно объезжая невидимое препятствие, а потом дорога нырнула, стены подступили со всех сторон, и неожиданно они въехали в туннель, в конце которого горел белый огонек. Этот огонек ослепил ее. Уж очень этот туннель напоминал путь на тот свет.

Они были под землей.

– Остановимся здесь, – сообщил Сэм. – Дальше машины не ходят.

Он выпрыгнул из вездехода и подождал, пока Шан выберется из машины. Шан огляделась. Ее глаза постепенно приспособились к яркому свету, и она поняла, что находится в большой пещере, напоминающей винный погреб. Где-то в дальнем конце горел синий дневной свет, и Сэм без колебаний направился в его сторону. Шан последовала за ним.

– Джош в церкви, – неожиданно сообщил Сэм и тут же спросил: – Вы бывали в церкви?

– Нет, – ответила Шан. Это было не совсем правдой. Она не раз заходила в церкви, любуясь ими как архитектурными строениями, бродила среди руин Чичестерского аббатства. Но Шан понимала, что Сэм имел в виду вовсе не это. – Я – атеистка.

Сэм замолчал. Замялся.

– Тогда выходит, что я проведу вас туда в первый раз.

Озеро света в конце туннеля оказалось широким дверным проемом. Когда Шан шагнула через него, перед ней открылась давно разрушенная Петра – пещерный город. Стиль небесна[15]15
  Индейское племя на юго-востоке Аляски; ныне насчитывает примерно 1,7 тыс. человек.


[Закрыть].

Террасы зданий вытянулись по обе стороны от нее, но вместо сумрака пещер все было залито рассеянным солнечным светом. Может, она снова очутилась на поверхности? Шан постаралась разглядеть источник искусственного освещения, который должен был сочетать в себе и высокую технологию, и простоту.

– Интересно, какая энергия дает такой свет? – спросила Шан.

– Это солнечный свет, – ответил Сэм.

– Как?

– Собранный на поверхности и отраженный. – Видимо, Сэм не считал нужным вдаваться в детали. Значит, они действительно находились под землей. – Обычно его хватает.

– А как вы переносите такой экстремальный климат?

– Что значит «экстремальный»?

– Но ведь вы живете под землей.

– Нет, зимы тут, конечно, холодные, но я бы не сказал, что тут экстремальный климат.

Неожиданно он замолчал. Словно они и не говорили вовсе. Нет, светской беседы явно не получилось. Все достижения Шан в установлении контакта были уничтожены одним вопросом. С этого момента она решила держать все вопросы при себе, пока не встретит кого-нибудь более общительного и желательно из руководства. Сэм-то был всего лишь мальчиком на побегушках.

На улицах не было людей, лишь откуда-то издалека доносился плач ребенка. Шан удивилась. Ей и в самом деле казалось, что она бредет среди искусно воссозданных руин. Виноградные лозы, поднимаясь по стенам, тянулись к свету. Они создавали странное ощущение жизни. Через биофильтры Шан не чувствовала никаких запахов, однако она могла поклясться, что тут воздух чистый.

Безотносительно технологий, которые имели поселенцы, подобный результат для такой маленькой колонии казался очень внушительным. Шан внимательно разглядывала круглые окна и полукруглые двери.

А впереди возвышалось что-то.

Церковь.

В подземном зале в триллионах миль от Земли на каменном полу возвышалась традиционная церковь в нормандском стиле. Шпиль церкви сверкал в ярком свете.

– Бог ты мой! – только и сказала она.

– Церковь Святого Франциска. Из живой скалы.

При ближайшем рассмотрении огромная церковь выглядела относительно скромно. Никаких сложных каменных украшений.

Запятнанные стекла снаружи выглядели первой пробой неумелых стеклодувов. На каменной плите, установленной у ближайшей двери, было начертано:

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО – БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

Входом служил туннель, составленный из круглых арок, а пространство между ними заполняли узкие деревянные скамьи. Шан, словно инопланетянин в космическом костюме, вошла в церковь вслед за Сэмом. Она могла себе представить, насколько причудливо выглядела. Их поглотила тьма. Ее глазам потребовалось какое-то время, чтобы адаптироваться к темноте.

То, что она увидела, изменило ее мнение относительно стекол. Где бы ты ни находился, свет создавал ощущение, что ты снаружи. Солнечный свет играл на изображениях, а от ярких цветов захватывало дыхание. В воздухе мерцали опалово-белые солнечные зайчики – словно кто-то хотел создать ореолы святых, а потом, передумав, убрал человеческие фигуры. Удивительный эффект. Островки сверкающих изумрудов, фиолетовые омуты и рубиновые озера протянулись по алтарю, приковывая взор.

– Джош, – позвал Сэм напряженным шепотом.

И тогда Шан поняла – у нее проблемы. Она прибыла сюда с горсткой людей – военными и коммерческими исследователями. А люди в этом мире, судя по всему, не нуждались ни в какой помощи и, вероятно, не желали, чтобы тут проводились исследования.

Джош выступил из-за колонны и застыл, внимательно разглядывая Шан. В одной руке он держал небольшой цветочный горшочек, в другой – связку розовой и белой чемерицы[16]16
  травянистое ядовитое луговое растение семейства лилейных с толстым корневищем, крупными остроконечными листьями и метелками цветов.


[Закрыть]. Нет, растения были искусственными. Очень реалистичными, но сделанными из бумаги. Шан сначала рассмотрела их, и только потом обратила внимание на Джоша. Широкоплечий, но очень худой. Много тоньше, чем большинство людей. Возможно, ему было около сорока. Курчавые светлые волосы, очень бледные синие глаза. Человек, на которого хотелось походить. Его одежда, казалось, скроена из той же ткани, что и у Сэма, за исключением того, что верхняя часть блузы застегивалась на пуговицах, словно сюртук.

– Командир, – вежливо обратился Джош к суперинтенданту. Он поставил горшочек на землю и протянул руку.

Они обменялись рукопожатием, настолько крепким, насколько Шан смогла – ведь на руках у нее были толстые перчатки. Теперь ей необходимо было сделать вторую попытку наладить контакт с поселенцами.

– Суперинтендант, если быть точным. Я – офицер полиции. Рада встретиться с вами.

– Жаль, что нам пришлось попросить, чтобы вы прибыли в одиночестве, – ответил Джош. – Мы не хотим показаться враждебными, но мы не ожидали, что нас кто-то навестит. Для нас было бы слишком большим потрясением столкнуться нос к носу с солдатами.

– Теперь я вас понимаю, – ответила Шан, еще раз обведя взглядом церковь. В данном случае она говорила то, что думала. Все прилетевшие в равной степени были для Джоша солдатами. – Прошу прощения. Мы могли бы сразу догадаться.

– Ну что вы… Вы проделали долгий путь. Да и нам нужно с вами поговорить.

– Если я прервала какую-то важную церемонию, я могу подождать. – Она осторожно ступила с одной треснувшей плиты ледяного диалога на другую, неуверенная, что поступает правильно. – Вы сейчас заняты?

Джош протянул цветы, чтобы она осмотрела их. Шан вытянула было руку, чтобы коснуться цветов, однако костюм сделал ее движение бессмысленным. Ограничения одежды раздражали ее.

– Чемерица, – пояснил Джош. – У нас есть настоящий падуб, но все деревья слишком большие для того, чтобы затащить их в храм. К тому же мы не можем рубить их только для того, чтобы устроить соответствующую декорацию.

– Эти цветы очень реалистичны. – Как ей хотелось почесать себе спину. – Скажите, а сколько времени понадобится вам, чтобы провести анализы крови?

– Мы уже занялись этим. Обещаю, это надолго не затянется.

По крайней мере это доказывало, что у поселенцев сохранилась хотя бы часть высоких технологий, если они могут работать в лаборатории. Может, у них существует развитая система защиты? Они почти две сотни лет прожили в полной изоляции. Однако Шан сильно сомневалась в этом.

– Почему бы вам не присесть? – предложил Джош так, словно она могла и не согласиться. – Я вернусь, как только ваши образцы пройдут исследование.

А потом Шан обнаружила, что осталась в церкви одна. Все было бы прекрасно, если бы шлем не усиливал звуки ее дыхания. Тогда Шан сконцентрировалась на том, как поднимается и опускается ее грудь, стараясь, чтобы ритм стал как можно реже. Разноцветный свет, льющийся из окна, коснулся ее колена. Он действовал гипнотически.

Над ней в переплетении лучей света неподвижно завис святой, окруженный животными. Она прочитала слова, начертанные на свитке у его ног.

Только Сатана и его прихвостни мучают животных.

Чуть ли не викканский стиль. И тогда Шан поняла, что ни Джош, ни его люди не согласятся с тем, что она собирается им предложить.

Шан пробудилась резко. Для того чтобы проснуться, ей хватило всего одного удара сердца. Джош склонился над ней. Увидев, что она проснулась, он улыбнулся и покачал головой.

– Можете снять костюм… Вы чисты, – объявил он. – Извините, если испугал вас.

Суперинтендант с облегчением отщелкнула зажим шлема. Воздух в церкви пах деревом и казался слишком насыщен влагой. А еще ощущался запах каких-то экзотических фруктов. Шан даже показалось, что вот-вот и у нее потекут слюни.

– Так-то лучше, – вздохнула она. – Я заснула. Думаю, метаболизм моего тела еще полностью не восстановился после крио-камеры. Итак, никаких микробов?

– Нет. Микробы, конечно, есть, но ничего опасного. Пойдемте. Я покажу вам город.

Она последовала за Джошем назад к заднему нефу, радуясь, что можно выйти из церкви, словно грабитель, нервы которого на пределе. То, что она находится на территории, святой для других людей, всегда беспокоило ее. Неожиданно остановившись, Шан вновь взглянула на великолепные, переливающиеся стекла.

– Смотрятся удивительно.

– Мне говорили, что прозрачные части этих стекол на самом деле синие или розовато-лиловые, – отозвался Джош. – Но не для человеческих глаз. – Неожиданно он показался Шан неуклюжим ребенком, пытающимся объяснить сверстнику устройство сложной машины взрослых. Неужели под нечеловеческими глазами; он подразумевал глаза ангелов? Неожиданно из мертвого прошлого донёсся голос Пиралт:

Мы знаем, что они вступили в контакт с чужаками.

Но Шан решила пока ни о чем не спрашивать. Еще не время. К тому же сначала она должна была решить другую проблему.

Ей показалось, что неприлично будет, если она станет снимать свой костюм в церкви. Когда они добрались до выхода, ей вновь нестерпимо захотелось освободиться от ненавистного скафандра, сорвать его… И тут она почувствовала, как легкий ветерок коснулся кожи ее лица. Искусственный ветерок, как ей показалось. Он принес смесь запахов готовящейся пищи. Шан, без сомнения, различила запахи чеснока и имбиря.

– Я проведу вас по главной улице города так, чтобы вы получили некоторое представление о нашей жизни, – вновь заговорил Джош, – Это займет некоторое время. Мы не станем пользоваться никакими колесными средствами. Вы готовы?

– Я уже привыкла к местной гравитации, – ответила Шан. Только сейчас она заметила, что голова Джоша меньше, в то время как она была с ним одного роста. И ходил он быстро, а ей, наверное, понадобится еще несколько недель, чтобы перестать замечать лишние семь килограммов.

По длинной наклонной дороге они стали пониматься к поверхности, проходя мимо окон, из которых лился слепящий свет. Их было довольно много. Порой казалось, что солнечные лучи бьют прямо из-под земли так, словно именно там располагалось сердце этого мира. Шан показала на залитые светом строения.

– Это дома? – спросила она, потом попыталась направить тот же вопрос в новое русло: – Почему свет направлен на них?

– Все проще простого. Таким образом мы экономим энергию и получаем достаточно света, – ответил Джош. – А на поверхности иногда свирепствуют бури… Кстати, как вам наша церковь?

– Очень внушительно выглядит. – Шан вспомнила надпись, девиз, сохранившийся с дней английского господства над Индией:

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО – БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

– Здание любви. Но мне странно, что оно построено под землей.

– Местная традиция, – ответил Джош чуть неловко. Однако больше он ничего не сказал. Он вновь зашагал по длинному скату к поверхности. Шан оглянулась назад и обнаружила, что теперь может разглядеть крыши низких зданий. – Здесь, внизу, расположена растительная фабрика. Последнее время боты получаются хорошо, но мы редко используем их.

Чем дальше они шли, тем более беспорядочно располагались дома. Скорее всего все дело в том, что это место было не столь уж удобным, как хотел представить Джош. А может, всему виной предосторожность, защита от чего-то – промелькнула мысль у Шан. Если так, то местные жители скорее всего искали защиту от чего-то, что может нагрянуть с воздуха, врага, который нацелится нанести удар откуда-то сверху. А может, это просто способ строить, чтобы защититься от превратностей погоды.

– У вас не бывает неприятных посетителей? – поинтересовалась она.

Голос Джоша вновь изменился. Он был не искушен во лжи, это уж точно. Шан отлично разбиралась в таких вещах.

– Большинство из тех, кто приходит к нам, настроены дружелюбно, – ответил поселенец. – Можете обратить внимание на двери, если зайдете в один из наших домов.

Шан решила позже вернуться к этой теме. Сейчас самое время задавать обычные для туристов вопросы о флоре, фауне и погоде. Похоже, она вновь случайно коснулась больного места, а сейчас неподходящее время расковыривать болячку. Не время спрашивать о чужаках…

Она стояла, направив взгляд к горизонту. Перед ней расстилались плодородные земли. Над головой, в небе, висела синеватая мраморная луна, так похожая на Землю, какой она видится из космоса. И это место должно стать полем битвы! Многие из живущих на Земле захотели бы перебраться сюда. Возможно, далеко не всем это удастся, но их будет достаточно, чтобы подмять под себя колонию. Однако сейчас Шан больше всего хотела выкинуть все эти мысли из головы. Пока подсознательный брифинг ничем особым ей не помог. Она помнила лишь то, что Пиралт говорила о необходимости напомнить колонистам, о цели их миссии.

Без сомнения, Пиралт уже мертва. Неожиданно Шан вернулась к реальности.

– …Там – наши поля, – объяснил Джош, показав куда-то назад. Местность мягко понижалась, и Шан могла четко разглядеть бежевые фигурки людей, разбросанных тут и там среди заплат различных оттенков зелени, которые где-то далеко-далеко переходили в дикую смесь синевы и янтаря. Но поля, вытянувшиеся к горизонту, означали наличие большого количества машин. Шан попыталась трезво оценить, насколько верна ее догадка.

– Простите, но я не понимаю… Эта территория слишком большая…

– Тут нет никаких границ. Мы выращивает культурные растения на маленьких участочках, а потом комбинируем сорта. Мы принципиально боремся с монокультурой. Хотя, если честно, большая часть посадок относится к соевым или пшеничным сортам.

– Я удивляюсь тому, что вы выращиваете зерновые культуры на открытой территории.

– Теперь мы можем это делать. – Снова, перед тем как ответить, Джош выдержал маленькую паузу. Может, переселенцы обладали некой секретной биотехникой и очень боялись, как бы их тайны не украли коммерческие фирмы. – Мы выращиваем большой урожай, частично здесь, частично в подземных теплицах.

– А одежда ваших людей – это какая-то форма?

– Нет. Просто мы не утруждаем себя, раскрашивая рабочую одежду. Мелочи, да и только. – Джош стянул свою блузу с рук, точно передник. – Вот настоящие цвета конопляного волокна.

– Смотрю, вы очень заботитесь об окружающей среде. – И вновь в ее сознании всплыла фраза, прозвучавшая во время подсознательного инструктажа:

Они забрали полный комплект семян растений и эмбрионов животных нашего мира.

– Думаю, тут у нас много общего. Вы слышали о СиДиЗОке?

– Нет.

– Расшифровывается как Силовой дивизион по защите окружающей среды. Теперь на Земле защита окружающей среды – функция полиции. До назначения главой данной миссии я занималась именно этим.

– Похвально, что в ваше время люди, грабящие природу, стали преступниками.

В ваше время. Подколол. Да, она была мертва для всех, кого она знала. Ей выдали билет в одну сторону. Билет за пределы пространства и времени. Только сейчас Шан полностью ощутила это, и нехорошие мысли вновь стали грызть ее.

– И я не позволю, чтобы кто-то попытался ограбить ваш мир.

Бедный Джош. Он жил в раю, а теперь мирской, алчный, эксплуататорский мир готов был обрушиться на него. Он имел право быть недовольным. Суперинтендант уже стала прикидывать, что ей придется предпринять, чтобы приструнить команду исследователей.

К тому времени, как они закончили обход центральной части поселения, Шан чувствовала огромную усталость. Ее ноги требовали отдыха. Дыхание с хрипом вырывалось из горла. Глаза слезились, из носа текло. Все-таки ее организму требовалось какое-то время, чтобы приспособиться к высокой гравитации и пониженному содержанию кислорода. «Гнилая комбинация», – подумала она. Но это единственная планета, пригодная для людей, которая находится так близко от дома. С другой стороны, в атмосфере нет метана, не было чрезмерной силы тяжести. Да и все-таки самое главное: планета находилась недалеко от Земли.

Джош отвел Шан вниз по ступенькам в подземный зал из золотистого песчаного камня. Тут было совершенно тихо, только где-то далеко-далеко пели птицы. Стены чуть изгибались, отгораживая от зала небольшие комнаты, в каждой из которой можно было свободно разместить несколько столов и скамеек. Шан показалось, что она попала в ступицу огромного колеса.

Бумажные гирлянды пастельных цветов протянулись вдоль стен у самого потолка по всему залу. Повсюду красовались бумажные цветы. Некоторые менее удивительные, менее реалистичные больше всего напоминали поделки маленьких детей. И нигде не было видно рождественской елки. Только невысокое, едва достающее до пояса растение в большом керамическом горшке, украшенное крошечными стеклянными шариками ярких цветов. Судя по всему, местные стеклодувы добились удивительных высот мастерства.

– Похоже, скоро я приму вашу точку зрения относительно пользы изоляции небольших общин, – заметила Шан. – Тут у вас очень мило. – Она подняла голову к куполу небесного света. Цветом он напоминал бледный опал, и от него исходил мягкий свет, не дающий тени. – Это тоже вырезано из скалы?

– Отчасти из скалы, отчасти в фунте – уплотненной земле. А потом мы покрыли потолок неким составом… напоминающим земной мел. – Джош присел у стола. – У нас есть вино. Хотите попробовать?

Шан уже собиралась отказаться, но в последний момент передумала.

– Да, – заявила она, стараясь вести себя максимально дипломатично. – Я бы не отказалась от бокала. Благодарю.

Она села на обитую тканью скамью у стола и наблюдала, как Джош наливает вино из керамической бутыли. Что-то подсказало ей, что не стоит слишком приглядываться к цвету напитка. Бокал, который оказался у нее в руке, покрывал удивительный рисунок опаловых вихрей, из-за чего почти невозможно было разглядеть цвет жидкости. Пахла она малиной и мятой и вызывала у Шан полузабытые воспоминания, поблекшие из-за прошедших лет, а не под действием транквилизаторов. Она позволила себе сделать маленький глоток. В самом деле вино оказалось очень вкусным, а бокал просто великолепным. В какой-то миг ей показалось, что Константин запомнится ей прежде всего своей необычной посудой… Удивительное место.