Текст книги "Возвращение на Трэдд-стрит"

Глава 9

На следующее утро я включила «Планету животных», чмокнула на прощание Генерала Ли и оставила записку для миссис Хулихан, напомнив ей, чтобы она никому не давала номер моего мобильного телефона, кто бы ее ни просил. Я уже взялась за дверную ручку, но затем заставила себя вернуться к блокноту и, оторвав телефонные сообщения вчерашнего дня, засунула страницу в сумочку. Вдруг сегодня тот день, когда я, наконец, осознаю, что посмотреть проблеме в лицо гораздо легче, чем ее не замечать. Может быть.

Рич Кобилт, мой подрядчик, стоял руки в боки в саду за домом, – к сожалению, не подтянув штаны, которые опасно свисали с его ягодиц, – и смотрел на груды кирпичей и кучи строительного мусора, огороженные желтой полицейской лентой.

– Доброе утро, мисс Миддлтон.

– Доброе утро, Рич. Не ожидала увидеть вас сегодня. Или я забыла о встрече?

Он покачал головой.

– Нет, мэм. Мне просто хотелось узнать, когда я смогу вернуться и закончить работу. Просто я не чувствую, что работа завершена, пока все не сделано так, как надо.

Я нахмурилась.

– Я не понимаю, почему это место все еще огорожено, но я уточню у детектива Райли и дам вам знать. Но вы все равно выставляйте счет моему отцу, и я скажу ему его оплатить.

Рич поскреб затылок.

– Видите ли, мисс Миддлтон, в этом-то и вся загвоздка. Я уже выставил счет, но, когда он не был оплачен, я решил, что вы ждете завершения работы. Потому что обычно ваш отец оплачивает счета на той же неделе, когда я их ему подаю.

У меня на лбу выступили капельки пота, отчего показалось, что солнце жжет мои плечи еще сильнее.

– Может, его потеряли или положили куда-то не туда.

– Я уточню у отца, чтобы он заплатил как можно скорее.

– Буду очень благодарен. В прошлом месяце мой сын Брайан поступил в Клемсон, и счет за его обучение сильно ударил по нашим финансам.

– Отлично вас понимаю, и прослежу, чтобы вы получили деньги.

– Спасибо, мисс Миддлтон. Хорошего вам дня, слышите?

– Вам тоже, Рич. – Я собралась уйти, но замешкалась. Он не двинулся с места и, нахмурив брови, смотрел на груды обломков.

– Что-нибудь еще? – спросила я.

На миг я подумала, что он меня не слышит, но затем он со странным выражением лица повернулся ко мне.

– Вы когда-нибудь слышали, как ребенок плачет, когда вы здесь?

Мне показалось, будто некий вакуум внезапно высосал из моего горла всю влагу. Я сглотнула.

– Здесь? Нет, не слышала. Почему вы спрашиваете?

Он снова почесал затылок толстыми грубыми пальцами.

– С тех пор как мы нашли этот ящик с костями, я постоянно это слышу. – Он вопросительно посмотрел на меня, словно ожидая, что я ему скажу. Но я молчала, и тогда он продолжил: – Моя жена говорит, что, наверно, это кошка. Я ни разу не видел здесь никаких кошек, только вашего Генерала Ли да нескольких жуков, размером с кошку, но ни разу не видел ни одной. Я очень надеюсь, что у меня не едет крыша или типа того.

Я улыбнулась ему.

– С вами все в порядке, Рич. В старых домах всегда раздаются скрипы и стоны… это как будто их голоса. Через некоторое время к этому привыкаешь.

– Думаю, да, – сказал он, немного помолчав, и его фальшивая улыбка была точной копией моей собственной. – Спасибо.

– Не за что. Я позабочусь о том, чтобы ваш счет был сразу же оплачен.

Он отсалютовал мне, коснувшись козырька своей бейсболки.

Я вышла из сада. Тот был все так же полон тайн, как и в первый раз, когда я его увидела. Джека я встретила на полпути, когда он шел к дому. Мне всегда было неловко здороваться с ним. Пожать друг другу руки? Поцеловать в щеку? Обнять? Поцеловать в губы? Ничто из вышеперечисленного меня не устраивало.

Что было и впрямь странно, учитывая, как мы неким образом сумели зачать ребенка. Будучи человеком взрослым, я открыла сумочку и сделала вид, будто ищу губную помаду, хотя и заметила ее в первый же момент. Я сумела «найти» ее сразу после того, как я прошла мимо Джека. И высоко подняла ее, как будто никогда раньше не видела.

– Извини, что опоздала на несколько минут. Надо было поговорить с Ричем Кобилтом о ремонте фундамента.

– Ты все равно на десять минут раньше условленного времени. Я учусь, но меллиизмов так много, что иногда я ошибаюсь.

Он быстро шагнул мимо меня, распахнул дверь фургона со стороны пассажирского сиденья и помог мне сесть. Да что там! Даже потянулся, чтобы пристегнуть на мне ремень безопасности.

– Правда, Джек? Я не инвалид. Но ты сам можешь им стать, если не перестанешь относиться ко мне как к инвалиду.

Он на полную мощность сверкнул улыбкой и погладил меня по животу.

– Бесценный груз. – Продолжая улыбаться, он закрыл мою дверь, а сам сел на водительское сиденье. – Ты знаешь, как туда добраться?

Я вытащила айфон и сложенный лист бумаги.

– Вчера вечером я погуглила кабинет доктора Уайз и подключила адрес к GPS моего телефона, а заодно, на всякий случай, сделала распечатку карты.

– Кто бы сомневался, – сказал Джек, беря у меня листок, и взглянул на него. – А ты уверена, что доктор Уайз лучшая?

Мне стоило титанических усилий не закатить глаза.

– Мне ее порекомендовала мой постоянный гинеколог, так как она специализируется на беременностях с высоким риском.

Джек с тревогой повернулся ко мне.

– С высоким риском?

На этот раз я не выдержала и закатила глаза.

– Лишь потому, что мне больше сорока и это моя первая беременность. Она осмотрела меня и сказала, что пока что все хорошо и что доктор Уайз, вероятно, сделает мне сегодня УЗИ.

– И мы узнаем, девочка это или мальчик?

Я покачала головой.

– Еще слишком рано. Кроме того, я не уверена, что хочу знать заранее.

– Но это дало бы нам время подумать об имени ребенка.

– Ты хочешь сказать, мы его еще не выбрали? Мне казалось, это будет Джек-младший или Сара. – Я не удержалась от улыбки.

– О, это только начало моего списка. Я тут подумал, а не продолжить ли нам традицию, которую начала Нола.

– Традицию?

Джек ухмыльнулся.

– Нола означает Новый Орлеан, штат Луизиана, ибо там, как она любит объявить первому встречному, ее зачали. Мне подумалось, а не поступить ли и нам в том же духе?

Я с ужасом посмотрела на него, не зная, шутит он или нет.

– Как ты смотришь на то, если мы назовем малыша Чарльз или Шарлотта? – он ухмыльнулся от уха до уха. – Можно даже добавить креатива. Например, Диван. Или Софа. Или Гранит… Гранития, если будет девочка.

У меня вопреки моей воле вырвался легкий смешок, скорее похожий на хрюканье. Я толкнула его локтем в руку.

– Просто езжай, и все. Мы опаздываем, а я ненавижу опаздывать.

– Слушаюсь, мэм, – сказал Джек и, повернув ключ зажигания, отъехал от тротуара.

Приехав к врачу, я надеялась, что Джек сядет в комнате ожидания, а я тем временем подойду к стойке регистратуры. Увы, проведя меня через дверь, он бережно сунул мою руку себе под локоть, и мы вместе подошли к стойке.

Сидевшей за столом особе было под тридцать – яркие светлые волосы и большие голубые глаза, которые как будто стали еще больше, стоило ей увидеть Джека. Мельком взглянув на меня, она переключила на него все свое внимание.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – Она даже похлопала ресницами.

– Да, – сказала я, встав между Джеком и столом. – У меня на девять часов назначена встреча с доктором Уайз.

Она с разочарованным видом посмотрела на меня.

– Ваше имя?

– Мелани Миддлтон.

Пробежав глазами список в блокноте, она вычеркнула строчку и протянула мне другой блокнот.

– Заполните лицевую и оборотную стороны всех трех бланков и не забудьте подписать оборотную сторону третьего.

Я почти дошла до своего стула, когда она вновь окликнула меня.

– Миссис Миддлтон? Мне понадобится ваш страховой полис.

Я вернулась к столу и сунула ей карточку.

– Вообще-то я мисс Миддлтон.

В ее глазах вспыхнуло нечто вроде проблеска надежды.

– Вы не женаты? – Вопрос слетел с ее губ прежде, чем она успела закрыть рот. По крайней мере, ей хватило смелости смутиться.

– Нет, – ответила я.

– Еще нет, – одновременно со мной сказал Джек. Я сердито посмотрела на него, а ее взгляд переместился с меня на Джека и снова на меня. – Я дам вам знать, когда врач будет готова вас осмотреть.

Я почти закончила заполнять бланки, когда у меня зазвонил телефон. Блондинка укоризненно посмотрела на меня и указала пальцем на одну из нескольких табличек с просьбой выключить мобильный телефон. Я взглянула: звонила моя мать. Сделав мысленную пометку перезвонить ей, я выключила телефон и сунула его в сумочку, заметив при этом бумажку с номерами телефонов мистера Дрейтона. Ладно, так и быть. Перезвоню ему после разговора с матерью.

– Миссис Миддлтон? – позвала из дверного проема сбоку от стола дородная медсестра с седеющими кудрями.

– Она мисс, – поправила ее блондинка с ноткой удовлетворения в голосе.

– Хорошо, – сказала медсестра, отмечая что-то в карте, которую держала в руке, но ее улыбка не дрогнула. – Пойдемте со мной.

Я встала, и Джек тоже встал.

– Тебе не обязательно идти со мной, Джек. Я сама.

Он слегка побледнел, но тут же скрыл это улыбкой. Положив руку мне на поясницу, он повел меня вперед и сказал:

– Это также и мой ребенок, Мелли. Я пропустил все это с Нолой, и я не намерен пропустить это снова.

Я не была уверена, отчего – то ли из-за его прикосновения, то ли из-за его слов, – но мои колени разучились двигаться, однако он был рядом и нежно поддержал меня, когда я споткнулась. Мы подошли к гигантским весам. Я остановилась, глядя на них, как антилопа в окружении голодных львов.

– Я уверена, что в этом нет необходимости, – сказала я.

Медсестра – Пегги, судя по нашивке на ее веселой, в сердечки, пижамке – только улыбнулась.

– Я это слышу постоянно. Но отслеживать вес на протяжении всей беременности крайне важно. Если хотите, можете снять обувь.

– Обещаю, я не буду смотреть, – сказал Джек, глядя в потолок.

Я сняла туфли, часы, браслет, ожерелье и серьги и, передав их вместе с сумочкой Джеку, встала на весы.

– Только не говорите ничего вслух, хорошо?

Медсестра Пегги кивнула и начала передвигать гирьки.

– И не смотри, – напомнила я Джеку. Он поднял три пальца.

– Слово скаута.

– Ты был бойскаутом?

– Я добрался до младших скаутов, но меня вытурили, когда я поместил на мой автомобиль фотку красотки из «Плейбоя».

Я с прищуром посмотрела на него.

– Только не смотри, ладно?

Пегги закончила передвигать гирьки, и я закрыла глаза.

Услышав позади себя громкий свист, я спрыгнула с весов.

– Джек! Ты не должен был смотреть.

Он улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка.

– Это просто шутка. К тому же ты для меня прекрасна независимо от твоего веса.

Я подождала, когда Пегги скажет: «Я уже слышала это раньше». Когда же она этого не сделала, я повернулась к ней и увидела, что она мечтательно смотрит на Джека.

– Он ваш хранитель, – сказала она мне громким шепотом.

Не глядя на Джека, я забрала у него свои вещи, не в силах говорить. Мой язык как будто распух, и я не смогла сказать ей, что он даже не мой.

После того как я сдала образец мочи, нас провели в смотровую комнату, где Пегги измерила мне кровяное давление, а затем начала закатывать рукав, чтобы взять кровь из вены. Будучи от природы брезглива, я отвернулась. Джек, не спрашивая, взял меня за другую руку и нежно держал ее в своей, пока Пегги не объявила нам, что закончила.

Она лучезарно улыбнулась, и я выдернула руку.

– Я должна задать вам несколько вопросов. – Она подняла очки для чтения, висевшие на цепочке у нее на шее, и надела их на нос. – Минуточку. Назовите дату вашей последней менструации.

Ее ручка застыла над моей карточкой. Я моргнула.

– Извините?

– Когда у вас была последняя менструация?

Я снова моргнула.

– Понятия не имею. Они всегда были нерегулярными. Но у меня не было причин следить за ними.

Настала ее очередь растерянно заморгать в ответ.

– То есть вы не знаете, когда у вас были последние месячные? Но ведь это реальная помощь при определении даты родов.

Джек прочистил горло.

– Может, я могу помочь. Мы зачали 26 июня, в ее день рождения, когда ей исполнилось сорок лет.

Я зажмурилась, готовая в свои сорок лет от стыда провалиться сквозь землю.

– Лучше, чем ничего. – Пегги отложила таблицу, а затем взяла что-то похожее на колесо для выбора цвета для стен с двумя кружками картона в центре, которые можно было крутить в обоих направлениях.

– Посмотрим, – сказала она тихо, как будто разговаривала сама с собой. – Это не точная наука, но предположим, что овуляция произошла вот здесь.

Она повернула одно колесико и на миг умолкла, чтобы что-то прочитать. Затем подняла на меня взгляд и улыбнулась.

– И тогда предполагаемая дата родов будет двадцать третьего марта.

Мой живот сжало нечто вроде паники. Двадцать третье марта.

– Но ведь это так… скоро.

Только не подумайте, будто я не в курсе, что беременность длится девять месяцев. Просто я привыкла откладывать появление на свет моего – нашего – сына или дочери «на потом», в далекое будущее, когда у меня будут для этого физические и моральные силы. Но двадцать третье марта.

Пегги ободряюще улыбнулась мне.

– По крайней мере, вы не будете ходить беременная в жаркую летнюю погоду.

Я ее почти не слышала. Двадцать третье марта. Джек взял меня за руку, и я не стала ее отдергивать. Медсестра положила мою папку на маленький столик и направилась к двери.

– Пойду приглашу доктора Уайз.

Частичка моего прежнего «я», та, что жаждала контроля и порядка – двух вещей, которые явно отсутствовали в моей жизни в последние несколько месяцев – всплыла на поверхность, и я вновь принялась думать в привычных для меня категориях электронных таблиц и календарей.

– Когда мне составить план родов? – Я прочла о нем в одной из книг, которые купил для меня Джек, а после того, как я выслушала рассказ Софи о естественных родах, изложить мой план на бумаге внезапно стало для меня задачей номер один. Я очень боялась упустить время, особенно теперь, когда поняла, что его у меня так мало.

– Я хочу, чтобы мне как можно раньше сделали эпидуральную анестезию. Может, даже уже на восьмом месяце.

Судя по усталому выражению лица Пегги я сделала вывод, что она уже наслушалась таких разговоров.

– Я уверена, что доктор Уайз обсудит с вами все это. У вас в запасе еще много времени.

– И я хотела бы во время родов быть без сознания, если это все еще практикуют.

Улыбка Пегги становилась все тоньше.

– Вы можете обсудить свои проблемы с доктором Уайз. А пока наденьте этот халат – он распахивается спереди, – и снимите всю вашу одежду. Когда будете готовы, нажмите вот эту кнопку. – Она указала на квадратную кнопку на стене рядом со смотровым столом.

Медсестра шагнула к двери, а я посмотрела на Джека.

– Ты можешь подождать снаружи, пока я переоденусь.

– Ты серьезно, Мелли? Можно подумать, я никогда не видел тебя голой.

Мое лицо вспыхнуло, а медсестра Пегги, прежде чем захлопнуть за собой дверь, подавила смешок.

Я заставила Джека повернуться спиной, а сама надела халат цвета морской волны, заняла положение на смотровом столе, скромно прикрывшись одеялом, и нажала кнопку. Буквально через пару минут в комнату вошла статная женщина с темно-русыми волосами, зачесанными в шикарный шиньон, и в белом халате. Если бы не этот халат и стетоскоп на шее, я бы приняла ее за модель, которая заблудилась на фотосессии. Мне было стыдно признаться, но я испытала облегчение от того, что Джек, похоже, этого не заметил.

Она протянула мне руку и улыбнулась. Ее зубы были безупречными.

– Я доктор Дайанна Уайз.

Мы с Джеком представились и обменялись с ней рукопожатием. Я изо всех сил пыталась втянуть живот, чтобы не выглядеть рядом с Чудо-Женщиной слишком похожей на тролля, особенно в присутствии Джека.

– Итак, – сказала она, сцепив руки, и шагнула к смотровому столу. – Давайте посмотрим, что тут у нас.

Я взглянула на Джека, полагая, что сейчас для него настал подходящий момент уйти. Но нет, этот нахал расположился на стуле и даже подался вперед, словно студент-медик на своем первом вскрытии.

Покорившись судьбе, я уставилась в потолок, а доктор Уайз тем временем осмотрела меня, начиная с груди и вниз, до живота. Она мягко давила на небольшую выпуклость, перемещая руки в разные точки, а затем как будто выполнила тремя пальцами некое измерение. Наконец она выпрямилась и, слегка нахмурив брови, посмотрела на мою карту.

– Немного великовато для всего двенадцати недель. Посмотрим, что покажет УЗИ.

Она ободряюще улыбнулась Джеку и мне. Я улыбнулась в ответ лишь потому, что уже привыкла слышать, что стала слишком толстой.

– Я сейчас включу кардиомонитор, чтобы услышать сердцебиение плода, – сказала она, закончив осмотр.

Затем доктор Уайз установила небольшую машину, похожую на транзисторный радиоприемник, включила ее и намазала мне живот подогретым гелем. Взяв в руки похожий на палочку щуп, она начала водить им по моему животу, останавливаясь всякий раз, когда из динамика раздавался приглушенный стук – тук-тук. Джек стоял рядом со мной, его рука почему-то вновь держала мою руку, и мы оба глупо улыбались доктору.

– Это ребенок? – спросил Джек сдавленным голосом.

– Да. – Доктор Уайз поводила щупом взад и вперед, и глухой звук становился то тише, то громче. Она нахмурилась, и на ее переносице образовалась крошечная морщинка. Затем она вновь принялась водить щупом по моему животу, то и дело останавливая руку в одних и тех же местах.

– Что-то не так? – спросила я громче обычного. Джек сжал мою руку.

Доктор одарила нас обоих еще одной обнадеживающей улыбкой. Мне же подумалось, что она явно практикуется перед зеркалом.

– Ребенок выглядит здоровым. Посмотрим, что нам покажет УЗИ.

Она подошла в угол комнаты, где стоял мобильный ультразвуковой аппарат, и подкатила его к смотровому столу. У аппарата были клавиатура и экран, который доктор Уайз держала повернутым к себе, и щуп, по размеру больший, чем тот, которым она проверяла сердцебиение плода. Нанеся мне на кожу еще немного теплого лубриканта, она принялась водить щупом по моему животу, останавливаясь на тех же точках, что и раньше.

Несколько минут доктор Уайз ничего не говорила, лишь водила щупом по моему животу и что-то печатала на клавиатуре. Я поймала себя на том, что затаила дыхание, гадая, станет ли она снова хмуриться. Как же я ко всему этому не готова! Я вцепилась в руку Джека, как будто он связывал меня с землей, что одновременно тревожило и успокаивало.

– Вы хотите увидеть своего ребенка? – спросила она, поворачивая к нам экран монитора.

Мы с Джеком, как единое целое, подались вперед. Ребенок был таким крошечным, но уже человечком, с бьющимся сердцем, ручками и ножками. Наш ребенок. Мой и Джека. Мое сердце как будто расширилось, приглушая воспоминания и затуманивая мои прежние убеждения.

– Это мой сын, – сказал Джек с широкой улыбкой. – И он уже похож на своего отца.

Его слова прорвались сквозь туман, пролив на мой бред яркий свет. Я растерянно заморгала, глядя на Джека, и вновь увидела перед собой красивого, обаятельного нахала, который однажды разбил мне сердце и, похоже, грозил вот-вот сделать это снова.

– Вообще-то это ножка, мистер Тренхольм. Определять пол ребенка еще слишком рано, – мягко сказала доктор Уайз, разворачивая экран так, чтобы его могла видеть только она, и переместила щуп на другую сторону моего живота.

– Что вы делаете? – спросила я, наблюдая, как между ее бровями вновь образовалась морщинка.

– Мне показалось, что я слышу что-то еще, и просто хочу убедиться.

– Убедиться в чем? – спросила я. Моя кожа внезапно похолодела под смазкой, а внутри от внезапного холода все застыло.

Доктор ответила сразу, но продолжила водить щупом вверх и вниз по моему животу. Внезапно она остановилась, затем вновь пробежала пальцами по клавиатуре.

– Ну что ж, – медленно, в растяжку произнесла она.

– Можно конкретней? – спросил Джек незнакомым мне тоном. Я тотчас вспомнила, что когда-то он служил в армии и его, как солдата, учили преодолевать кризисные ситуации и уничтожать врага. Я закрыла глаза, ожидая, когда доктор Уайз заговорит снова. Джек был рядом со мной, и я мысленно приготовилась к худшему.

– Что ж, – повторила доктор Уайз. – Похоже, здесь есть еще один ребенок. – Она повернула экран, и мы с Джеком уставились на еще один живой комочек, чье сердце билось в жидком мире внутри меня.

– Что вы имеете в виду? – в унисон спросили мы с Джеком.

Доктор Уайз улыбнулась нам.

– Поздравляю. У вас близнецы.

Глава 10

Мы с Джеком сидели в минивэне, глядя в лобовое стекло. Он запустил двигатель, и кондиционер на полную мощность дул нам в лицо, однако даже пальцем не пошевелил, чтобы включить передачу и куда-то поехать. Как будто никто из нас не знал, что должно произойти дальше.

– Я рад, что купил минивэн, – наконец сказал Джек и улыбнулся, правда, не слишком весело.

Я кивнула. Мысленно я уже производила расчеты, где все было умножено на два: две кроватки, два высоких стульчика, два автокресла. Два обучения в колледже. Я сглотнула застрявший в горле комок.

– Что мы будем делать?

– То, что и планировали. Просто в два раза больше.

– Знаю. Что меня и пугает. Я еще не свыклась с мыслью, что у меня будет один ребенок, и все гадала, как я смогу с этим справиться.

Джек потянулся через консоль с большими подстаканниками и взял меня за руку.

– Помни, ты не одинока. У тебя есть я. Просто мы должны думать как армейский сержант – разделяй и побеждай.

Я невольно рассмеялась.

– Кто бы мог подумать, что быть солдатом и быть родителем имеет так много общего? – Я убрала руку и положила ее себе на колени, не в силах совладать с тревогой по поводу того, что у меня будет двойня. Добавьте к этому поток эмоций, который угрожал захлестнуть меня всякий раз, когда Джек касался меня. Чувствуя первые сигналы головной боли, я закрыла глаза. Однако тотчас открыла, стоило мне вспомнить телефонный звонок матери, когда я была в приемной.

Я включила телефон и оторопела, увидев пять пропущенных телефонных звонков от матери и одну голосовую почту. Я поднесла телефон к уху и прислушалась. Ее голос звучал натянуто, как будто она заставляла себя говорить спокойно, что мгновенно вызвало у меня первые сигналы паники.

– Мелли, дорогая. Пожалуйста, позвони мне, как только получишь это сообщение. Я у тебя дома, и тебе нужно как можно скорее вернуться домой. Это…

Она умолкла, и я представила, как она повернулась к кому-то еще, потому что, когда она заговорила снова, я как будто услышала ее хрупкую улыбку.

– Это довольно срочно.

Я нажала «повторный набор номера» и повернулась к Джеку.

– Поезжай в сторону Трэдд-стрит. Мать говорит, что мне нужно с ней встретиться, причем срочно.

Джек нажал на газ и взял с места. Мы оба молчали, как будто боялись озвучить свой страх. Мы могли лишь надеяться, что известие от моей матери не изменит жизнь так, как наше собственное. Моя мать ответила после первого же гудка, как будто уже держала трубку в ожидании моего звонка.

– Мелли, слава богу. Вы в пути? – прошептала она в трубке, и мне показалось, что я слышу голоса на заднем плане.

– Да. Мы в Маунт-Плезант и сейчас переедем мост. Что у тебя происходит и кто там? – Она ответила шепотом и так тихо, что я ее не расслышала. – Мама, говори громче. – Со второй попытки я, наконец, ее перебила. – Послушай, почему ты не шлешь мне эсэмэски? Ведь Нола показала тебе, как это делается, помнишь?

На мгновение воцарилась полная тишина.

– Ты же знаешь, что я не могу.

Я вздохнула. Толстые большие пальцы и отвращение к маленьким буквам передавались в нашей семье из поколения в поколение – так же, как и ускоренный метаболизм и разговоры с мертвыми. Мои собственные попытки писать текстовые сообщения, не без участия Нолы, попали на неприятный веб-сайт whenparentstext.com.

– Ладно, проехали. Буду минут через пятнадцать-двадцать. Ты можешь сказать мне, кто там?

– Дрейтон. И мистер и миссис Гилберт, – сказала мать после короткой паузы. – Они приехали осмотреть дом.

Внезапно я ощутила, как мой желудок шевельнулся, словно анализируя съеденный завтрак, и счел, что тот его не устраивает.

– Что? Кто дал им право думать, что мой дом открыт для экскурсий?

Моя мать прошептала в трубку еще несколько неразборчивых слов, а мой желудок продолжил протестовать против завтрака, известия о том, что мы ждем близнецов, и того факта, что в данный момент совершенно незнакомые люди и адвокат мистера Вандерхорста бродят по моему дому.

– Ладно. Мы уже едем.

Я уронила телефон в сумочку и зажала обеими руками рот. Мы были посреди моста, и съехать нам было некуда. Я в отчаянии огляделась на новые кожаные сиденья, чистый ковер, блестящие кнопки на приборной панели.

– С тобой все в порядке? – спросил Джек, на миг оторвав взгляд от дороги. – Не скажу, что этот цвет тебе не идет, но твое лицо слегка зеленоватое.

Я посмотрела на большой подстаканник у подлокотника и, мысленно извинившись перед инженерами и рабочими, которые проектировали и собрали минивэн, а также перед Джеком, наклонилась. Меня тут же вырвало в идеально круглое углубление.

– Бедная Мелли. – Рука Джека нежно убрала волосы с моего лица, пока я извергала содержимое желудка в его новенькую машину. Честное слово, я была готова влюбиться в него снова. – Я остановлюсь, как только мы съедем с моста.

Мой желудок был пуст. Я без сил откинулась на спинку сиденья, мое тело покрывал холодный пот. Я достала из сумочки салфетку и вытерла рот.

– Нет. Мне нужно домой. Моя мать сказала, что приехал мистер Дрейтон и какая-то пара, и мне нужно срочно вернуться домой. Я могу пройти через кухню и привести себя там в порядок. Подстаканник снимается, и я сполосну его из садового шланга, а потом продезинфицирую лизолом или фебрезом. Или же и тем и другим.

Я бросила поверх моей рвоты салфетку, лишь бы только ее не видеть. Джек похлопал меня по ноге.

– Не волнуйся, я все уберу сам. Что-то подсказывает мне, что это не последний раз, когда мне придется мыть мой фургон от рвоты.

Я кисло улыбнулась ему, и Джек направил фургон на выезд с моста.

– Я пойду с тобой, – сказал он, когда мы свернули на подъездную дорожку, ведущую к моему дому.

Будь это вопрос, я бы ответила твердым «нет». Но это не был вопрос, и вероятно, именно поэтому этого не случилось. Учитывая обстоятельства, мне показалось просто удивительным, что порой мы напоминали старую супружескую пару.

Перед моим домом, прямо напротив голубого минивэна старой модели с нью-йоркскими номерами, у тротуара стоял большой седан «Мерседес», предположительно принадлежавший мистеру Дрейтону. Джек помог мне выбраться, и я направилась к другому фургону. Джек между тем делал то, что нужно, с содержимым своего подстаканника.

Заглянув в окна фургона, я увидела на передней панели картонку бумажных салфеток, различные пятна на тканевой обивке сидений, две бейсбольные перчатки на заднем сиденье и нечто вроде собачьих соплей от очень большой собаки, размазанных по большей части боковых окон. Внезапно я прониклась благодарностью за то, что Генерал Ли недостаточно велик, чтобы дотянуться до окон, не говоря уже о том, чтобы оставить напоминания о себе.

Кроме того, у него было автокресло, которое я специально установила посередине заднего сиденья, чтобы у него не возникло соблазна обслюнявить мои окна. Бросив взгляд через улицу, я впервые заметила новый «Приус» Софи. Либо она только что приехала с целью вмешательства, либо моя мать забыла упомянуть, что она здесь. В любом случае, если моя подруга посреди дня, бросив занятия в колледже, приехала ко мне домой, это не предвещало ничего хорошего.

Улица потемнела, тяжелые тучи наперегонки пытались загородить собой солнце. Густой влажный ветер гнал по тротуару опавшие листья. Это напомнило мне тот день, как я впервые увидела этот дом, прямо перед тем, как постучала в парадную дверь и увидела Невина Вандерхорста. Мой взгляд упал на старый дуб. Я почти ожидала увидеть там Луизу Вандерхорст, мать Невина, раскачивающую пустые качели.

Качели легонько покачивались, то ли от пахнущего грозой ветра, то ли от невидимой руки, трудно сказать. Даже если Луиза и была там, я больше не могла ее видеть, равно как и чувствовать запах ее роз. Но мне казалось, что я чувствую ее присутствие. Чувствую, что она по-матерински охраняет меня, как высокие ветви дуба охраняют мой дом и сад.

– Ты готова? – Джек стоял рядом, протягивая мне руку. Я кивнула, прикоснувшись к его пальцам, и не стала сопротивляться, когда он повел меня через садовую калитку к двери кухни в задней части дома. – Есть идеи, почему эти люди здесь? – спросил он.

Я покачала головой и, отпустив его руку, зашагала дальше по тропинке. Я понятия не имела, что делали эти люди в моем доме, но знала наверняка: это не сулит ничего доброго.

Джек не стал задавать мне новых вопросов, но, когда мы подошли к двери кухни, повернул меня к себе лицом.

– Я здесь, хорошо? Что бы это ни значило, я на твоей стороне. Всегда помни об этом.

Я заглянула в его голубые глаза, и мои гормоны беременности заработали на полную мощность. Я ощутила странную благодарность за то, что меня только что вырвало в его машине. Иначе у меня точно возникло бы искушение прижать его к двери и позволить гормонам взять надо мной верх.

– Спасибо, – сказала я, игнорируя искорку в его глазах и лукавую улыбку. Я не сомневалась: этот наглец явно прочел мои мысли.

Джек открыл дверь, и мы тихо вошли в пустую кухню. Я поискала глазами Генерала Ли – моя мать наверняка заперла бы его здесь, будь в доме посторонние. Ему всегда требовалось время, чтобы привыкнуть к новым людям, и он неизменно встречал гостей звонким лаем, если только рядом не было меня, чтобы его успокоить. Я предположила, что, пока я не вернулась, моя мать держит его и успокаивает. Открыв сумочку, я вытащила небольшой тюбик зубной пасты, зубную щетку и флакон жидкости для полоскания рта и подошла к раковине.

– И ты все это таскаешь в сумочке? – удивился Джек, не в силах скрыть насмешку в голосе.

– Нужно быть готовой ко всему. – Я едва не сказала, что мне следовало добавить в свой набор для оказания первой помощи презервативы, но, увидев на ультразвуковом мониторе наших малышей и услышав их сердцебиение, как я могла пожелать, чтобы они исчезли из моей жизни? Возможно, они – моя единственная постоянная связующая ниточка с Джеком.

Закончив приводить себя в порядок, я заново накрасила губы, промокнула помаду бумажным полотенцем и, подойдя к двери кухни, остановилась, не совсем понимая почему.

– Помни, я прямо за твоей спиной, – тихо сказал Джек.

Мне не хватило духа, чтобы взглянуть на него, и я лишь кивнула в сторону закрытой двери. Он открыл ее для меня, и я вошла первой. Из коридора наверху, струясь вниз по парадной лестнице, доносился голос Софи:

– Как видите, Мелани вбухала в восстановление дома абсурдное количество денег, времени и энергии, но это все равно что плевать в океан… бездонный океан. Окна – это энергетический кошмар. У некоторых щели между подоконниками, а сами окна такие большие, что жукам пальметто не нужно даже втягивать голову в плечи, чтобы попасть внутрь. – Я услышала, как она присвистнула. – И привет, ребята, вам точно не нужны эти твари в доме.