Текст книги "У меня на это аллергия. Первая научно доказанная программа против пищевой аллергии"

Не во всех ситуациях нужен эпинефрин. Если воздействие аллергена спровоцировало слабую реакцию – сыпь, боль в животе, зуд или заложенность носа, слезотечение, отек, першение в горле или покраснение, – тогда разумнее использовать цетиризин (зиртек) или лоратадин (кларитин). Также можно приложить лед.

Как правило, мы не советуем покупать дифенгидрамин (бенадрил), так как он вызывает сонливость, снижение артериального давления и аритмию.

Заботиться о человеке, страдающем пищевой аллергией, – дело не из легких. Нам понятно беспокойство родителей. Иногда дети еще слишком малы, чтобы контролировать свое состояние. Администрация школы слишком занята, чтобы заниматься проблемами одного ребенка. Однако правила безопасности общеизвестны и к ним несложно адаптироваться. «Это такой образ жизни», – отвечает Эрик на вопрос о том, как справиться с пищевой аллергией. Когда он и его жена убедились, что Себастьяну ничего не угрожает, ношение с собой автоинжектора «стало чем-то само собой разумеющимся».

Жить с пищевой аллергией означает всегда быть начеку. Для родителей это постоянный контроль, который ослабевает только тогда, когда ребенок спит. Иногда наступают моменты повышенной бдительности – дни рождения, прогулки на детской площадке и походы в ресторан. А еще надо не допустить халатности со стороны родных, друзей, нянь, – словом, всех, кто ухаживает за аллергичным ребенком или готовит еду для взрослого аллергика. Жизнь с пищевой аллергией состоит из миллиона мелочей. А спутником необходимости постоянно быть начеку, как правило, является тревога и раздражительность.

Родителям не надо бояться быть скрупулезными и надоедливыми. Согласно исследованию 2012 года, охватившему более 500 аллергичных дошкольников, «существенной проблемой» было недостаточное использование эпинефрина. Мы должны поддерживать и оберегать наших аллергичных родных. Многие родители признаются, что им очень удобно приносить на праздники свои угощения и всегда держать под рукой не-аллергенные закуски. Всем, кто столкнулся с неприятным заболеванием, необходимо выработать для себя оптимальные стратегии.

Родителям детей, страдающих пищевой аллергией, необходимо иметь как минимум три инжектора – один дома, один в школьном портфеле и один в автомобиле.

Сегодня во многих школьных столовых выделены отдельные места для детей, страдающих аллергией на орехи. Это имеет свои плюсы и минусы. С одной стороны, детям, которые в силу возраста не способны контролировать свое состояние, выделяют безопасный стол для еды. А с другой, есть целый ряд негативных обстоятельств, которые должны учесть родители. Во-первых, такое разделение может привести к навешиванию ярлыков и дискриминации ребенка. Во-вторых, подобные действия способны породить ложное чувство безопасности. В результате ребенок может ослабить бдительность там, где ее, наоборот, необходимо усилить.

А еще родители должны понимать: если школа не хочет идти им навстречу, не надо считать ее врагом номер один. Член нашей большой дружной команды Джеми Саксена работала медсестрой в десяти школах в городе Маунтин-Вью и его окрестностях (Калифорния). Она помнит много случаев, когда родители требовали от нее невозможного, например чтобы весь класс мыл руки после обеда, – процесс, который бы растянулся на всю перемену. «Лучше подготовить детей к реальности, чем создавать у них ложное чувство безопасности», – говорит Саксена. Мы хотим, чтобы родители видели полную картину происходящего и делали то, что лучше для их чада, но при этом были готовы вносить изменения – по мере взросления ребенка или при появлении необходимости. Также мы рекомендуем школам разработать специальное руководство для всех педагогов, как поступили в Австралии и Канаде. Это урегулирует школьную политику в отношении пищевой аллергии и сделает принимаемые решения открытыми, научно обоснованными и последовательными.

Альтернативные методы лечения аллергии Как и в случае с другими заболеваниями, существует огромное количество альтернативных методов лечения пищевой аллергии, однако наука не подтверждает эффективность ни одного из них. Научно обоснованными являются только следующие: избегание, эпинефрин и инновационная программа, описанная в этой книге.

На данный момент ученые активно занимаются изучением свойств трав, которые являются основой народной китайской медицины. В частности, проводятся клинические испытания с использованием фитосбора от аллергии под названием FAHF-2 (Food Allergy Herbal Formula–2), в состав которого входят девять трав. FAHF-2 создан на основе классического сбора У Мэй Вань (Wu Mei Wan), который тестируют для лечения астмы и гастроэнтерита. В ходе исследования на мышах FAHF-2 остановил анафилактическую реакцию. У одной части животных она была спровоцирована арахисом, а у другой – арахисом, яйцами и рыбой. Эти результаты вдохновили ученых из Нью-Йорка и Чикаго провести небольшое клиническое испытание с участием 68 добровольцев с аллергией на арахис, древесные орехи, кунжут, рыбу или морепродукты; были те, у кого отмечалась аллергия сразу на несколько продуктов из списка. Ученые хотели выяснить: сможет ли FAHF-2 пресечь иммунные атаки на аллерген. Фитосбор оказался абсолютно безопасным, но на переносимость пищевого аллергена никак не повлиял. Возможно, причина неудачи кроется в недостаточной дозировке и продолжительности приема трав. Кроме того, авторы исследования отмечали, что не все добровольцы строго придерживалась режима лечения. Сбор трав B-FAHF-2, который немного отличается от FAHF-2, вполне может стать хорошим дополнением к нашей программе десенсибилизации иммунной системы, о которой пойдет речь в последующих главах.

Люди, которые интересуются альтернативными методами лечения, наверняка слышали о враче из Нью-Йорка по имени Ксиу-Мин Ли. Доктор Ли – иммунолог, специалист по традиционной китайской медицины и составитель фитосборов для облегчения симптомов экземы, пищевой аллергии и астмы. Мы настоятельно советуем всем, кто интересуется траволечением, проконсультироваться с аллергологом, педиатром или лечащим врачом-терапевтом. В сочетании с определенными продуктами и лекарствами некоторые травы становятся опасными, поэтому очень важно предупреждать врача о том, что вы их используете – будь то в виде крема, ванн или оральных препаратов.

Погрузиться в мир пищевой аллергии – все равно что оказаться на неизведанной территории. Диагноз пробуждает болезненное чувство вины, с которым бывает очень трудно справиться, особенно молодым родителям. Они начинают ломать голову над тем, что сделали неправильно и как им следовало поступить. Приходится учиться жить с пищевой аллергией, а это неминуемо сопряжено со стрессом. Замысловатый язык продуктовых этикеток, разговоры со школьной администрацией, походы в гости, непонимание со стороны других – все это превращается в сплошную нервотрепку. Постоянное напряжение, которое становится фоном жизни семей аллергиков, изматывает всех ее членов. В последующих главах мы поговорим о психологическом аспекте пищевой аллергии и о том, как снизить градус эмоций. А сейчас скажем лишь следующее: из любых ситуаций есть выход, и мы обязательно поможем вам его найти.

• Ситуация с маркировкой продуктов улучшается, но необходимо учесть, что в разных странах разные законы. Вы должны знать, какие требования к маркировке пищевых продуктов существуют в вашем регионе.

• Случаи смерти от аллергических реакций на пищу крайне редки.

• Анафилаксия – это не только аллергические реакции, несущие угрозу жизни.

• Эпинефрин – это спасительный препарат, который следует применять при конкретных типах аллергических реакций. Все, кто страдает пищевой аллергией, всегда должны носить с собой два автоинжектора эпинефрина.

• Специальные столы для аллергиков в школьных столовых могут породить у ребенка ложное чувство безопасности и ощущение изоляции.

Часть II
Профилактика и лечение пищевой аллергии

Глава 5
Избегание: миф и реальность

В Лондоне начала 1990-х на Харли-стрит располагалось множество офисов врачей, поэтому появление там 13-летнего мальчика с жуткой аллергией на яйца никого не удивило. Зато удивление вызывало то, что произошло с ним потом.

Ребенок, чье имя затерялось в истории, не мог есть яйца и содержащие их продукты – ни безе, ни торты, ни омлет с беконом, – все это, как сообщили его родители врачу Альфреду Шофилду, вызывало сильнейшие приступы. Даже от крохотного кусочка у мальчика начиналось обильное слюноотделение, воспалялись губы, появлялись зуд и сыпь по всему телу, отекали веки, а по мере сужения дыхательных путей при дыхании все больше усиливался хрип. Однажды он отек сразу после того, как съел булочку: в ней не было яиц, но зато она была смазана белком для придания блеска. От обычного прикосновения к сырому яйцу его кожа покрывалась волдырями. Родители ребенка сказали Шофилду, что за всю жизнь с ним случалось уже 150 подобных приступов.

Врач понимал, что жизнь мальчика находится под угрозой, поэтому немедленно приступил к лечению. А было это в декабре 1906 года. Шофилд изготовил таблетки, каждая из которых содержала десятитысячную часть сырого яйца. Ежедневно ребенок проглатывал по одной такой таблетке, не зная ее состав. Через месяц доза возросла до одной тысячной яйца, а к июню до 1/33. В июле вместо таблетки Шофилд дал мальчику пудинг и торт с яйцом. К концу месяца он уже съедал по 1/8 части яйца в день, затем по целому яйцу… И никакой реакции.

Первая опубликованная история успешного лечения пищевой аллергии введением микродоз аллергена в организм человека датирована 1906 годом. Но затем об этом способе надолго забыли.

В 1908 году в журнале The Lancet появилась статья Шофилда под названием «Случай отравления организма яйцом» (A Case of Egg Poisoning). Врач не знал, является ли изобретенный им метод лечения уникальным, и рассчитывал, что если кто-то уже применял нечто подобное в своей практике, то он обязательно выйдет с ним на связь. Однако, как гласит научная литература, Шофилд не получил ни одного отклика. Мелькнув для аллергиков проблеском надежды, это метод канул в Лету на несколько десятков лет. Чтобы понять, почему это произошло, необходимо еще больше углубиться в историю заболевания.

Пищевая аллергия существовала задолго до появления аллергичного мальчика в клинике Шофилда. В 2600 году до н. э. китайские императоры советовали беременным не есть креветки, курицу и красное мясо, потому что от них на коже появляются язвы. Гиппократ, который предположительно жил в 460–375 годах до н. э., заметил, что организм некоторых людей «враждебен» к сыру. В 400 году до н. э. Демокрит выдвинул предположение, что все материи состоят из мельчайших частиц – атомов, – которые различаются по размеру, форме и расположению. Если человек не переносит тот или иной продукт, значит, форма атомов этого продукта не совпадает с формой его пищеварительного тракта. Триста лет спустя эта идея вдохновила римского поэта и философа Тита Лукреция Кара написать: «Что одному бальзам, другому – яд».

Самый знаменитый древнеримский медик Гален обратил внимание, что не все могут есть молоко и сыр. Он посчитал, что причина в корове, и не ошибся. В 1900-х годах (уже нашей эры) ученые обнаружили, что молоко коров, которых кормили жмыхом и ботвой арахиса, пшеничными отрубями и амброзией, вызывало аллергическую реакцию у людей, чувствительных к этим растениям. А исследование 1930 года показало, что в грудном молоке матерей, которые ели сырые яйца, содержится яичный аллерген.

История человечества раскрывает, как развивались наши взаимоотношения с пищевой аллергией. Древние египтяне считали, что необходимо избегать бобовых. Того же мнения придерживались некоторые греко-римские медики. Моисей Маймонид, раввин и врач XII века, написал «Трактат об астме», в котором утверждал, что молоко усугубляет заболевание. Также он призывал отказаться от персиков, абрикосов и огурцов. А король Ричард III, который правил Англией с 1483 по 1485 год, страдал аллергией на клубнику и, по всей видимости, принимал ее проявление за колдовские происки врагов.

Научная литература прошлых веков – еще одна возможность увидеть, как долго мы шли к познанию механизмов заболевания. Аллергия на яйца у детей в возрасте от 2 до 16 лет вызывала явление, которое врачи окрестили пищеварительной анафилаксией, – это когда астма и сыпь сопровождаются расстройством ЖКТ. Среди грудных детей самым распространенным аллергеном было молоко. Иногда его заменяли козьим молоком или молоком ослиц, но такой вариант подходил далеко не всем. У взрослых причиной проблем чаще всего становилась пшеница. Далее следовали рыба, ракообразные и моллюски. В 1656 году был описан случай, когда человеку, страдающему аллергией, в кожу втерли яйцо, и на этом месте появились волдыри. А в 1929 году у женщины воспалился палец после того, как она укололась иголкой, которой ранее прокалывали скорлупу яйца.

Слово «аллергия» ввел в употребление австрийский врач Клеменс фон Пирке. Это произошло в 1906 году, т. е. именно тогда, когда Альфред Шофилд занимался лечением мальчика. (До этого момента заболевание обозначали словом «идиосинкразия».) Пирке обратил внимание на кожные проявления, которые возникали на следующий день после прививки от оспы. Он предположил, что существует связь между аллергией и иммунитетом, так как после введения сыворотки крови животных у некоторых детей развивалось смертельное заболевание, аналогичное тому, что проявляется после укуса пчел или потребления некоторых продуктов. Значит, заключил врач, эти реакции должны иметь одинаковые механизмы. Слово «реакция» не отражало сути спровоцированных вакциной или продуктом событий. Так же, как и слово «гиперчувствительность», которое врач использовал для обозначения целого ряда явлений. Нужен был термин, который бы описывал изменения, происходящие в организме при встрече с другим органическим веществом, живым или мертвым. Как сформулировал Пирке, аллергия – «это отклонение от исходного состояния или нормального поведения индивидуума». (Слово происходит от греческого allos (другой) и ergon (действие).) Несмотря на то что определение было слишком обширным, оно заставило ученых задуматься над иммунным характером заболевания.

Пирке внес еще один существенный вклад в медицину. В 1907 году он стал наносить на кожу человека (через царапину) бактерии туберкулина, чтобы выявить наличие туберкулеза (опасное инфекционное заболевание). Если тест оказывался положительным, значит, пациент был заражен этой бактерией. Прочие реакции, обусловленные возрастом человека, наличием туберкулеза и инфекционных заболеваний в анамнезе, предоставляли другую важную информацию. Это был первый кожный прик-тест, ставший визитной карточкой аллергологии. В 1912 году педиатр Оскар Шлосс продемонстрировал, что метод Пирке можно использовать для выявления у детей аллергии на яйца, миндаль и овес. Потом за дело взялись другие врачи. Они потерли гречку о кожу пациента, у которого после потребления этой крупы появлялась сыпь, отеки и другие неприятные симптомы (это был первый случай аллергии на гречку у человека, ранее такое наблюдалось только у коров), и в очередной раз доказали эффективность прик-теста.

Аллергия у аллергиков связана с особым иммунным ответом на молекулы, которые у большинства людей реакции вызывать не способны.

Именно с прик-теста начинается диагностика аллергии. Конечно, в этом случае используют не бактерию туберкулеза, а пищевой продукт. На коже пациента (обычно на спине или предплечье) делается микропрокол, куда наносят небольшую капельку раствора с предполагаемым аллергеном. Как правило, тестирование проводят сразу на несколько пищевых аллергенов. Суть в том, что в растворе содержится достаточно белка, чтобы спровоцировать ответ иммунной системы. Если у человека есть аллергия на продукт, то примерно через полчаса на коже появятся волдыри, зудящие выпуклые пузырьки с покраснениями вокруг. (К теме диагностики пищевой аллергии мы еще вернемся.)

Кожный прик-тест на аллергию стал очень популярен в начале XX века, отчасти потому, что никаких других методов диагностики еще не существовало. А после выявления аллергии многие врачи прибегали к десенсибилизации. Они вкалывали пациенту мизерное количество экстракта аллергена, постепенно увеличивая дозу до полной десенсибилизации иммунитета (как в случае с 13-летним мальчиком, лечившимся у Шофилда). Белок, который когда-то был врагом, вдруг становился безобидным другом.

Но, к сожалению, это не решало всех проблем аллергиков. Кожные прик-тесты имели и имеют один большой недостаток: очень часто они дают ложноположительный ответ. Примерно 50 % тестов врут: они показывают, что человек страдает аллергией на продукт, хотя на самом деле это не так. Причина может быть в неисправности теста, непрофессиональных действиях лаборанта или низком качестве наносимого на кожу экстракта. В некоторых случая происходит обратное, и тест не замечает наличия опасной пищевой аллергии (на сегодняшний день ложноотрицательный ответ при проведении прик-тестов – это большая редкость).

Проблемы с прик-тестами заставили клиницистов задуматься: а что, если пищевая аллергия работает не так, как, скажем, аллергия на пыльцу или укусы пчел? Они связали большое количество ложных ответов с тем, что механизмы заболевания отличаются от механизмов других видов аллергии. Тесты врали, предположили они, потому что иммунная система реагирует на пищу не так, как на другие аллергены. Время покажет, что этот вывод был ошибочным. Но на тот момент врачи заключили, что десенсибилизация здесь неприменима. Они стали именовать себя пищевыми аллергологами, таким образом, формируя отдельное направление внутри аллергологии.

Они были не так уж неправы, когда поставили под сомнение эффективность десенсибилизации. В 1921 году годовалый ребенок дважды чуть не умер во время аллергологического теста на яйца. В последующие годы также было зафиксировано несколько случаев смертей на фоне лечения. В итоге аллергологи пришли к выводу, что так лечить пищевую аллергию нельзя.

В 1920-х годах появился альтернативный метод диагностики и лечения пищевой аллергии – элиминационная (исключающая) диета. Ее создателем является аллерголог из Калифорнии Альберт Роу. Он впервые описал свой метод в 1926 году, а в 1941 году опубликовал отдельную книгу. Суть диеты понятна из названия: из рациона исключают все потенциальные аллергены, а затем с перерывом в несколько дней снова вводят их по одному. Это позволяет выявить аллерген – виновник заболевания; если иммунная система реагирует на продукт после его повторного введения в рацион, значит, именно он является причиной всех бед. Однако такая диета может оказаться изнурительной, поэтому Роу разрабатывал для своих пациентов интенсивный план питания. Если учесть, что список потенциальных аллергенов огромен, а вводить их в рацион необходимо с перерывом в несколько дней, то диагностика аллергии путем исключения могла затянуться на годы. Роу писал, что пациенту необходимо было проявить «мудрость и понимание». Когда в ходе постепенного введения продуктов удавалось выявить аллерген-виновник, вердикт всегда звучал одинаково: избегание. То есть человеку следовало навсегда отказаться от «опасной» пищи. По мнению аллергологов того времени, это был лучший, если не единственный, способ лечения заболевания – любой ценой держаться от продукта подальше.

В начале 1930-х годов ситуация в мире аллергологии сильно обострилась. Традиционные аллергологи выступили против исключения как метода диагностики заболевания. Они знали, что прик-тесты часто ошибаются, и все равно считали их золотым стандартом. «Если пищевую аллергию нельзя выявить кожной пробой, значит, никакой аллергии нет», – утверждали они. Им также не нравился тот факт, что элиминационная диета подразумевала активное участие пациента, и они ставили под сомнение достоверность сделанных на ее основе выводов. В 1950-х годах появилось мнение, что пищевая аллергия может иметь психосоматическую природу, т. е. быть плодом воображения. В таком случае лучшим лечением являлось общение с психиатром. Как раз в это время несколько известных пищевых аллергологов приняли противоположную позицию. Они заявили, что пищевая аллергия не только существует, она – причина многих других проблем со здоровьем. В итоге пищевой аллергией стали объяснять все, что не могла объяснить медицина.

А затем возник раскол. В 1960-х годах аллергологи широкого профиля отказались признать пищевую аллергологию отдельным направлением отрасли. Врачи, которые некогда пытались отыскать способ лечения данного заболевания, переключили свое внимание на научные области, признанные их коллегами. Те, кто остался верен пищевой аллергологии, практически лишились поддержки и с трудом могли продолжать исследования. Отсутствие единого мнения и отрицание важности исследований в области пищевой аллергии надолго затормозили прогресс.

В конце 90-х гг. XX века 1,1 % американцев страдали аллергией на арахис – это более трех миллионов человек!

В конце 1980-х годов наступил всплеск заболеваемости аллергией на арахис с большим количеством летальных исходов. В докладе 1989 года, в котором сообщалось о семи случаях летальных исходов от аллергии на арахис в мире, заболевание называли «возможно, самой распространенной причиной смерти от пищевой анафилаксии в США». В 1990 году в журнале British Medical Journal были опубликованы отрывки из научных статей, подчеркивающих опасность заболевания. «Аллергия на арахис – это самый страшный вид аллергии, с которым приходится иметь дело педиатрам», – было написано в докладе 1992 года. «Из всех потенциальных аллергенных продуктов арахис – самый опасный». На фоне роста заболеваемости и количества летальных исходов активизировались средства массовой информации. «Аллергия на арахис заставляет людей быть всегда начеку» – под таким заголовком в 1995 году вышел журнал Wall Street Journal. Согласно данным за 1999 год 1,1 % американцев (это три миллиона человек) страдали аллергией на арахис.

Уровень заболеваемости рос, а рекомендации медиков звучали так же, как и несколько десятков лет назад: избегайте аллергена любой ценой. Ситуацию с пищевой аллергологией в те годы можно охарактеризовать словами из басни: «А воз и ныне там». В 1976 году во влиятельном журнале American Family Physician вышла статья, где прямым текстом было написано: «Единственный способ лечения – это избегание.

Десенсибилизация не работает». С 1930-х годов, когда Роу впервые заговорил об элиминационной диете как методе диагностики, ничего не изменилось. Почти за сорок лет медики не смогли придумать ничего нового.