Текст книги "Кровь отверженных"

– Господи!

Фрэнку явно стало не по себе. Сара поджала губы.

– Это – все равно, что отрезать мужской половой член.

Фрэнк растерянно переводил взгляд с Джеффри на Сару и обратно.

– Во всяком случае, я готова к собранию.

Сара указала на свой портфель.

– Собрание откладывается.

Джеффри слышал, что его голос звучит жестко, но ничего не мог с этим поделать. Когда он позвонил и попросил Сару прийти пораньше, то не объяснил, почему. Сейчас он сказал:

– Дотти Уивер будет здесь через пятнадцать минут. Я хочу, чтобы она ушла отсюда как можно быстрее.

– Вот как! – удивилась Сара. – Хорошо, тогда я в клинике займусь бумагами. Думаю, вам двух часов хватит?

Он отрицательно покачал головой.

– Я хочу, чтобы ты посидела здесь во время беседы.

Сара осторожно на него посмотрела и произнесла:

– Я ведь не полицейский.

– Зато Лена – полицейский, – сказал он. – Беседу будет проводить она. Я хочу, чтобы ты была здесь, потому что она тебя знает.

Она уперла руку в бедро.

– Лена или Дотти?

Фрэнк кашлянул.

– Я должен сделать несколько звонков, – сказал он, вежливо поклонился Саре и вышел из комнаты.

Когда он ушел, Сара вопросительно глянула на Джеффри.

– Это у тебя что, ночная рубашка? – осведомился он.

– Что?

– Я о том, что на тебе надето, – он указал на платье. – Похоже на ночную рубашку.

Сара смущенно рассмеялась.

– Нет, – сказала она, словно он пошутил.

– Ты могла бы надеть что-нибудь посолиднее, – заметил он и подумал о том, что на ней было накануне.

Вчера это были спортивные штаны и поношенная фут болка. А ноги у нее были волосатее, чем у него.

– Неужели тебе так трудно нормально одеться?

Сара понизила голос. Это бывало, когда она начинала сердиться.

– С какой стати ты говоришь со мной, словно ты моя мама?

Он испытал такой сильный приступ гнева, что сжал губы, боясь сказать лишнее.

– Джефф, – сказала Сара, – что происходит?

Он обошел ее и плотно закрыл дверь.

– Можешь ты оказать мне услугу?

– Услугу?

Она покачала головой, словно он нес чепуху.

– Посидеть здесь во время интервью, – напомнил он. – С Уивер.

Она опустила плечи, и он понял, что такой реакции от него она не ожидала. Попытался придумать, что ей сказать. На ум ничего не пришло.

Она кивнула.

– Я сделаю все, что ты попросишь.

Джеффри стоял в комнате для наблюдений и смотрел сквозь одностороннее стекло. Видел, как Сара утешает Дотти Уивер. Он не мог долго злиться на Сару, потому что Сара не позволила бы ему этого.

Дотти Уивер была крупной женщиной со смуглой кожей. Длинные темно-каштановые волосы уложены на затылке в аккуратный узел. Прическа была старомодной, но ей она шла. Лицо у нее, по мнению Джеффри, было старообразным: человек с такой внешностью выглядит одинаково и в десять, и в сорок лет. Лишний вес, фунтов на двадцать больше, чем следует. На лбу глубокие вертикальные складки. Они придавали ей суровый вид, даже когда она плакала.

Джеффри глянул на Лену. Она стояла подле него со сложенными на груди руками. Лена смотрела на то, что происходит в соседней комнате, с характерным для нее напряженным выражением лица. Они с Джеффри были самыми эмоциональными людьми в отделении, но на них лежала ответственность за выяснение обстоятельств дела. Джеффри знал, что его просьба к Саре – явное проявление эгоизма.

Джеффри повернулся к Лене.

– Я тебя использую.

Она промолчала, что не было удивительно. Шесть месяцев назад она бы бурно отреагировала. Ходила бы по отделению с гордым видом, гордясь тем, что шеф поручил ей провести интервью. Сейчас она просто кивнула.

– Потому, что ты женщина, – пояснил он. – И потому, что недавно сама пострадала.

Она взглянула на него. В ее глазах была пустота, и это поразило его в самое сердце. Десять лет назад, в академии в Мейконе Джеффри видел, как Лена преодолевает полосу препятствий, словно выскочившая из ада летучая мышь. Она была самой миниатюрной студенткой в группе, но она шла к победе усилием воли. Ее целеустремленность и напор привлекли в тот день его внимание. Глядя на нее сейчас, он сомневался, проявит ли нынешняя Лена восхитившие его когда-то черты характера.

Лена снова перевела взгляд на Сару.

– Да, думаю, она меня пожалеет, – произнесла она тусклым голосом.

Джеффри расстроило то, что она, похоже, ничего не чувствует. Он бы даже предпочел видеть ее в гневе. Куда лучше, чем робот, в которого она превратилась.

– Действуй не спеша, – посоветовал он и подал ей папку с делом. – Нам нужно получить как можно больше информации.

– Что-нибудь еще? – спросила она бесцветным голосом, будто они обсуждали погоду.

Джеффри ответил отрицательно, и она вышла, не произнеся ни слова. Он повернулся к зеркалу, дожидаясь, когда Лена войдет в комнату для переговоров. Когда молодая женщина вернулась на работу, Джеффри сказал, что ей нужно пройти курс терапии для преодоления того, что с ней случилось. Насколько ему было известно, Лена этого не сделала. Ему нужно настоять на этом. Только вот как это сделать, Джеффри не знал.

Скрипнула дверь: в переговорную вошла Лена. Она держала руки в карманах легких хлопчатобумажных брюк. Ha ней была фирменная темно-синяя рубашка. Каштановые волосы длиною до плеч аккуратно зачесаны за уши. В тридцать три года она наконец то стала выглядеть взрослой. Лена всегда была привлекательна, но в последние два года она стала женственной, что не укрылось от внимания мужского персонала.

Джеффри отвернулся, смутившись от собственных мыслей. После того что с ней произошло, неэтично смотреть на Лену такими глазами.

– Миссис Уивер? – сказала Лена.

Она протянула руку, и Джеффри съежился, как и Дотти Уивер. Она оба смотрели на открытую ладонь Лены. Шрам был воистину ужасен. Только Сара осталась спокойной.

Лена, смутившись, убрала руку.

– Я – детектив Лена Адамс. Страшно сожалею о вашей потере.

– Благодарю вас, – вымолвила Дотти.

Грубоватый выговор уроженки Среднего Запада резко контрастировал с мягким южным произношением Лены.

Лена уселась за стол против Сары и Дотти, сложила перед собой руки, снова привлекая внимание к своим шрамам. Джеффри почти ожидал, что она снимет туфли и положит на стол ноги.

– Мне очень жаль… – Дотти запнулась и замолчала.

Выдержав паузу, она продолжила:

– Я имею в виду то, что произошло с вами.

Лена кивнула, опустила голову: по-видимому, брала себя в руки. Джеффри научил молодого следователя одной из уловок, применявшихся при допросе, – длинная пауза – лучший помощник копа. Нормальные люди не выдерживают молчания и стараются что-то сказать. Делают это в большинстве случаев неосознанно.

– И ваша сестра… – продолжила Дотти. – Она была чудесным человеком. Я знала ее по научной выставке. Дженни любила точные науки. Она была…

Грудь Лены поднялась и опустилась, но это было ее единственной реакцией.

– Сибил была настоящей учительницей, – сказала Дотти. – Ей нравилось учить детей.

В комнате снова стало тихо. Джеффри посмотрел на Сару. Из конского хвоста выбились пряди темно-рыжих волос и прилипли к шее. Очки, что недавно криво сидели на носу, теперь так же криво торчали на голове. Она смотрела на Лену, как на змею, словно пытаясь понять, ядовитая она или нет.

– Вы хотите, чтобы мы связались с вашим мужем, миссис Уивер? – спросила Лена.

– Дотти, – поправила она. – Я ему уже сообщила.

– Он придет на похороны?

Дотти покрутила на запястье тонкий серебряный браслет и обратилась к Саре:

– Вы ее вскрывали?

Сара открыла рот, чтобы ответить, но Лена ответила за нее.

– Да, мэм, – сказала Лена. – Доктор Линтон провела вскрытие. Я при этом присутствовала. Мы хотели позаботиться о Дженни после ее смерти.

Дотти переводила взгляд с Лены на Сару. Неожиданно склонилась над столом, ссутулилась, словно получила удар в солнечное сплетение, и всхлипнула.

– Она была моим единственным ребенком.

Сара хотела погладить женщину по спине, но Лена остановила ее взглядом. Сама подалась вперед и взяла Дотти за руку:

– Я знаю, что значит терять близкого человека. Знаю.

Дотти сжала руки Лены:

– Мне это известно.

Джеффри затаил дыхание. Он ждал этого момента. Лена нашла подход к женщине.

– Что случилось с ее отцом? – спросила Лена.

– О! – Дотти вынула из сумки платок. – Вы знаете. Мы не ладили с мужем. Он хотел от своей жизни чего-то особенного, а кончил тем, что сбежал с собственной секретаршей.

Она повернулась к Саре:

– Вы знаете, каковы мужчины.

Джеффри почувствовал легкое раздражение, потому что она явно имела в виду его неверность. Вот что значит – жить в маленьком городе.

– Он на ней так и не женился, – сказала Дотти. – На секретарше.

На губах промелькнула торжествующая улыбка.

– Моя лучшая школьная подруга прошла через это, – сказала Лена, перекидывая к Дотти Уивер более прочный мостик. – Ее отец поступил точно так же. Просто в один прекрасный день собрал вещички и ушел, не оглянувшись. С тех пор они его не видели.

– О нет. Сэмюел действовал иначе, – возразила Дотти. – Во всяком случае, поначалу. Он виделся с Дженни раз в месяц, пока не перебрался в Спокейн. Это в Вашингтоне.

Лена кивнула и Дотти продолжила:

– Последний раз он ее видел чуть больше года назад.

– Какова была его реакция на смерть дочери?

– Он плакал, – сказала она, и по ее щекам тоже потекли слезы.

Она повернулась к Саре, возможно, потому, что Сара знала ее дочь:

– Она была такой хорошей. У нее было доброе сердце.

Сара кивнула, но Джеффри видел, что ей неловко от того, как Лена вела беседу.

Дотти высморкалась, и ее слова стали более отчетливыми:

– Она связалась с этой компанией. И Паттерсоном.

– Марк Паттерсон? – спросила Лена, имея в виду подростка, которого Дженни грозилась убить.

– Да, Марк.

– Она с ним встречалась?

Дотти пожала плечами:

– Трудно сказать. У них была компания, и Дженни дружила с его сестрой Лэйси.

– Лэйси? – переспросила Сара, потом поняла, что прервала беседу и кивнула Дотти, чтобы та продолжала.

– После того как муж оставил семью, мы с Дженни были очень близки – скорее подруги, чем мать с дочерью. Она очень помогла мне пережить то, что случилось. Возможно, я слишком ее опекала. Наверное, мне следовало дать ей больше свободы.

Дотти снова помолчала.

– Просто Марк мне казался совершенно безобидным. Летом он у нас стриг траву и делал другую работу по дому – хотел заработать.

Она грустно рассмеялась.

– Я его считала хорошим мальчиком. Думала, что могу ему доверять.

Лена не позволила ей развивать эту тему.

– Когда Дженни подружилась с Лэйси?

– Около года назад. Они вместе ходили в церковь. Я думала, что это хорошо, но эти подростки… Не знаю. Казалось бы, церковь – безопасное место для ребенка, но…

Она покачала головой.

– Я не знала, – сказала она. – Я даже не догадывалась, что она беременна, а уже тем более…

Лена едва заметно кивнула Саре. Джеффри видел, что Сара напряглась, приготовляясь сообщить новость.

– Дотти, я вчера осмотрела Дженни.

Дотти крепко сжала губы и приготовилась слушать.

– Дженни не была беременна, – сказала Лена. – Там, на катке, был не ее ребенок.

Мать в недоумении переводила взгляд с Сары на Лену. Она была слишком потрясена, и ее взгляд выражал открытое недоверие.

– Лена права, – вмешалась Сара. – Она не была беременна, хотя должна заметить, что полгода назад у нее были сексуальные отношения.

Губы Дотти безмолвно шевелились. Она улыбнулась, по-видимому, посчитав, что услышала хорошую новость.

– Значит, она этого не делала? Она не убила ребенка?

– На самом деле мы пока не знаем, что произошло, – ответила Лена.

Она помолчала, разглядывая руки, в этот раз не преднамеренно. Потом снова взглянула на Дотти. Когда заговорила, голос ее звучал очень тихо. Она смотрела на мать, словно Сары не было в комнате.

– Я высказываю лишь свое мнение, мэм, но из всего, что я узнала о вашей дочери, могу сделать вывод, что она не виновата в том, в чем ее обвиняют.

Мать вздохнула с облегчением, потом снова заплакала и прижала к носу платок.

– Она была такой доброй, – сказала она. – Она не могла этого сделать.

И повернулась к Саре за подтверждением.

– Она была такой хорошей девочкой.

Сара снова кивнула, слабо улыбаясь.

– Она говорила, что будет врачом, – сказала Дотти, обращаясь к Саре. – Говорила, что хочет помогать детям, как это делаете вы.

Сара неловко улыбнулась, и Джеффри заметил виноватое выражение ее глаз.

Лена вмешалась в этот разговор:

– Вы говорили о компании Дженни… Она дружила с детьми Паттерсонов?

– Да, с Марком и Лэйси.

– Она ходила с ними в церковь? До последнего времени?

– Восемь месяцев назад перестала ходить, – ответила Дотти. – Не знаю, почему. Сказала, что вообще никуда больше ходить не хочет.

– Стало быть, это началось с января?

– Наверное.

– Сразу после Рождества?

Дотти кивнула.

– А что могло тогда произойти? Может, она на кого-то обиделась? Или поругалась с Марком Паттерсоном?

– Нет, – твердо ответила Дотти. – Через неделю после Рождества церковь устроила поездку. Они отправились кататься на лыжах в Гэтлинбург. Я не хотела, чтобы на праздники она уезжала из дома, но Дженни настаивала. К тому же она порадовала меня хорошими отметками в школе… – Дотти замолчала.

– Итак, дома ее не было неделю?

– Да, но тогда я сама ездила к сестре в Огайо: она тогда плохо себя чувствовала. – Дотти сжала губы. – За два месяца до этого Юнис диагностировали эмфизему. Сейчас ей лучше, но тогда у нее было тяжелое время.

– Значит, Дженни была дома одна?

– Нет, – Дотти решительно покачала головой. – Конечно, нет. Она была у Паттерсонов три или четыре дня, а потом и я вернулась.

– Для нее это было обычно – жить у Паттерсонов?

– Да, – сказала Дотти. – Каждый выходной либо Лэйси была у нас, либо Дженни гостила у Паттерсонов.

– Вы хорошо знаете Паттерсонов?

– Тедди и Грейс? – Она кивнула. – Да, они оба ходят в церковь. Тедди мне не особенно нравится.

Она слегка понизила голос:

– Видно теперь, в кого пошел Марк.

– Вы о чем?

– Он такой… – Дотти запнулась и пожала плечами. – Не знаю. Если вы его увидите, то поймете, что я имею в виду.

– Итак, – подытожила разговор Лена, – в Рождество Дженни ездила за город, несколько дней жила у Паттерсонов, после чего перестала ходить в церковь и общаться с Паттерсонами.

Дотти призадумалась.

– Да, сейчас и сама вижу, что так все и было. А я этой связи не уловила.

– Вы не подозревали дочь в употреблении наркотиков?

– Нет, она всегда это осуждала, – ответила Дотти. – Она даже кофе не пила, а в последнее время отказалась от сахара.

– Чтобы похудеть?

– Она сказала, что делает это ради здоровья. Она хотела очистить тело.

– Очистить, – повторила Лена. – Как думаете, не имеет ли это отношение к церкви?

– В церковь к этому времени она ходить перестала, – напомнила ей Дотти. – Не знаю, почему она так поступила. Однажды мы с ней ехали домой из школы, и она сказала: «Я не стану больше есть сладкого. Я хочу очистить свое тело».

– Вам не показалось это странным?

– В тот момент – нет, – сказала Дотти. – Впрочем, может, и показалось, но в последнее время она вообще вела себя странно. То есть не до такой степени, чтобы это бросалось в глаза, но она, например, перестала пить кока-колу. Когда приходила домой из школы, уделяла больше времени домашней работе. Она словно пыталась быть лучше. Становилась похожей на себя прежнюю.

– То есть до того, как она начала общаться с детьми Паттерсонов?

– Да, пожалуй, что так. – Дотти поджала губы. – Это было очень странно, потому что Лэйси – капитан спортивных болельщиков и очень популярна. С первого дня в школе Лэйси дразнила Дженни.

– За что? – спросила Сара.

– Да просто так, – ответила Дотти. – Дразнила за то, что она, дескать, толстая. А ведь тогда она была нормального сложения, разве только щечки пухлые. Во всяком случае, не такая, как в последнее время.

– Как думаете, Лэйси и Марк когда-нибудь ее били?

Дотти, похоже, удивилась.

– Да нет, что вы! Если бы я узнала, то сразу бы обратилась в полицию.

Она промокнула глаза платком.

– Они просто дразнили ее, вот и все. Никакого физического насилия. А потом, как я и сказала, они подружились.

– Отчего такая перемена? – спросила Лена.

– Не знаю. Это произошло, когда они перешли в старшие классы. К тому моменту Лэйси уже не была капитаном болельщиков, но сохранила командный тон. Вы же знаете подростков. Они любят подражать. Теперь мне кажется, что сахар, возможно, – идея Лэйси.

– Лэйси? – переспросила Лена.

– Да. У нее постоянно рождались идеи, и все должны были им следовать. В какой, например, одежде они должны ходить в школу, куда пойти на уик-энд. По телефону они часами обсуждали эти вопросы.

Лена улыбнулась.

– Мы с сестрой делали то же самое, – сказала она. – Может, здесь что-то связанное с религией? Как вы думаете?

– А что такое? – обеспокоенно спросила Дотти.

– Сахар. Кофе. Что-то в этом от религиозных запретов.

– Вы думаете?… – Дотти запнулась. – Нет, вряд ли здесь дело в религии. Думаю, это влияние Паттерсонов. За плечами Марка были правонарушения – его уличили в кражах.

Дотти медленно покачала головой.

– Я не знала, что делать. Должна ли запретить ей встречаться с ним? Или разрешить проводить с ним все свободное время?

– С юными девушками всегда такая проблема, – согласилась Лена. – Вы все еще ходите в церковь?

– Да, конечно, – закивала Дотти. – Для меня это – большое утешение.

– Вы уже сделали распоряжения? Вероятно, по этому случаю все соберутся на заупокойную молитву?

Дотти вздохнула.

– Не знаю. Я просто…

Она замолчала, высморкалась в платок.

– Думаю, ей нравился проповедник Файн. Он приходил к нам, разговаривал с ней. И Брэд Огивенс – тоже. Церковь поручила ему работу с молодежью.

– Вот как? – спросила Лена.

– Да. Брэд – активный общественник.

– А проповедник Файн приходил к вам, когда Дженни забросила церковь?

– Да, – кивнула Дотти, по-видимому, ей нравилось, что она способна вспомнить нечто важное. – Он пришел после того, как она пропустила две воскресные службы.

– Вы слышали, что она ему сказала?

– Нет, – ответила Дотти. – Они были в кабинете, и я не хотела мешать.

Она продолжила, кое-что припомнив:

– Через неделю после разговора он позвонил по телефону, но она велела сказать, что ее нет. Это, должно быть, была суббота, потому что днем я была дома. Помню, что в тот день ей еще дважды звонили, и она оба раза не подходила к телефону.

– Вам это не показалось странным?

– Тогда – нет, – ответила Дотти. – Кажется, дело было в феврале. Помню, я почувствовала облегчение, когда она больше не захотела встречаться с Марком.

– Она с ним поссорилась?

Дотти пожала плечами.

– Все, что я знаю, это то, что она его возненавидела. Начала с того, что проводила с ним все свободное время, а кончила ненавистью.

– Эта ненависть из разряда тех, когда девушка готова стереть в порошок парня, потому что он не зовет ее погулять?

Дотти откинулась на спинку стула и строго посмотрела на Лену. Кажется, она догадалась, что разговор с ней затеян не для того, чтобы обелить Дженни, а чтобы выявить ее вину.

Лена повторила вопрос.

– Нет, – резко ответила Дотти. – Конечно, нет.

– Вы уверены?

– Примерно в это время его арестовали, – сказала Дотти; видимо, она почувствовала себя увереннее, напомнив о криминальном проступке Марка. – За нападение. Он напал на свою сестру.

Джеффри обругал себя за то, что не проверил это раньше. Снял телефонную трубку и набрал номер Марлы.

– Да? – сказала Марла.

– Принеси мне дело, – вполголоса произнес Джеффри. – Дело Марка Паттерсона.

– Вчерашнего подростка?

– Да.

– Сейчас, – сказала она и повесила трубку.

Когда Джеффри снова взглянул на комнату переговоров, атмосфера там резко изменилась. Дотти Уивер сидела, сердито сжав губы.

– Может, хотите что-нибудь выпить? – спросила ее Лена.

– Нет, спасибо.

– Вы знали, что в прошлом году ваша дочь повредила руку?

Дотти удивилась и спросила у Сары:

– Она что же, обращалась к вам без меня?

– Нет, – ответила Сара.

Она сердилась, но не на Дотти Уивер.

Лена усилила давление.

– Ваша дочь интересовалась культурой Африки или Ближнего Востока?

Дотти непонимающе покачала головой.

– Конечно, нет. А в чем дело? К чему все эти вопросы?

– Дотти, может, сделаем перерыв? – спросила Сара.

Лена, поерзав на стуле, продолжила вопросы.

– У вашей дочери был усталостный перелом в тазовом поясе, миссис Уивер. Вы знали об этом?

Дотти безмолвно пошевелила губами.

– Вероятно, ее изнасиловали, – сказала Лена; сделала паузу и потом ровным голосом добавила: – Грубо изнасиловали.

– Я не… – Дотти повернулась к Саре, а потом снова к Лене. – Я не понимаю.

– А как насчет шрамов на ее руках и ногах? – продолжила Лена. – Почему они появились? Зачем ваша дочь резала себя?

– Резала себя? – поразилась Дотти. – О чем вы говорите?

– На всем ее теле были порезы. Судя по всему, она их сама себе наносила. Как получилось, что вы о них не знали?

– Я не видела ее обнаженной, – сказала Дотти. – И одежду она носила закрытую. Я никогда…

Лена прервала ее.

– Вы знали, что полгода назад она перенесла операцию?

– Операцию? – переспросила Дотти. – Да что вы такое говорите?

– Не операцию, – вмешалась Сара и положила ладонь на руку Дотти. – Дотти, когда я осматривала Дженни…

Лена открыла папку с делом и бросила через стол фотографию, потом еще одну. Со своего места Джеффри не видел, какие это фотографии, но понимал по выражению лица Дотти, на что в данный момент смотрит мать.

– О господи, девочка моя!

Дотти прижала ко рту руку.

– Лена! – воскликнула Сара и прикрыла фотографии.

Попыталась их убрать, но Дотти ее остановила. Они несколько секунд боролись. В результате Сара нехотя уступила.

– Чт-то ж это такое? – заикаясь, спросила Дотти.

Дрожащей рукой она поднесла фотографию к глазам.

Лена казалась довольной. Она повернулась к зеркалу, в сторону Джеффри, и торжествующе вскинула бровь.

Сара положила руку Дотти на плечо.

– Позвольте я возьму это, – она попыталась забрать фотографию.

– О господи, господи, – громко всхлипывала женщина. – Деточка моя. Кто это с тобой сделал?

Сара повернулась к Лене, и Джеффри увидел, как глаза ее полыхнули огнем. Лена пожала плечами, словно говоря: «А чего ты ожидала?»

– О господи, господи… – прошептала Дотти и вдруг замолчала.

Ее тело обмякло, и Сара лишь успела смягчить удар осевшего на пол тела. Дотти потеряла сознание.

Джеффри стоял в коридоре возле комнаты переговоров, разговаривал с Леной.

– Нам нужно немедленно встретиться с Марком Паттерсоном, – сказал он. – Сара сама проведет собрание, посвященное результатам вскрытия.

Лена глянула через плечо. Сара довела Дотти до ее автомобиля, после того как уверилась, что женщина оправилась.

– Марла сейчас даст нам его адрес, – сказал Джеффри. – Возможно, все произошло не без его участия. Надеюсь, что мы застанем дома и его сестру.

Лена кивнула.

– Вы хотите, чтобы я поговорила с сестрой, пока вы допрашиваете Марка?

– Там видно будет, – ответил Джеффри. – Мне бы хотелось встретиться и с этим священником.

В глазах Лены что-то промелькнуло.

– Он из моей церкви, – сказала она. – Вернее, не из моей, но туда ходит Хэнк, и я его иногда сопровождаю.

Она пожала плечами.

– От нечего делать. Я ведь человек не религиозный.

– Да, – согласился Джеффри, удивляясь тому, что она сообщила.

После того, что с ней произошло, она впервые проявила склонность к желанию вести беседу. Он подумал, что участие в расследовании, возможно, пойдет ей на пользу.

– Я собираюсь снять Брэда с дежурства, – сказал Джеффри. – Хочу поговорить с ним о Файне.

– Вы думаете, это Файн виновен в том, что случилось с Дженни?

Джеффри сунул руки в карманы. Он не мог представить себе человека, искалечившего ребенка, однако кто-то ведь это сделал.

– Нам нужно узнать, был ли Файн с детьми в то Рождество.

– Может, я смогу…

Лена умолкла, так как в этот момент громко хлопнула дверь.

Джеффри повернулся. Дверью хлопнула Сара. Уже по одной походке видно было, что она страшно рассержена.

Не дойдя до них десяти футов, она начала кричать:

– Что ты себе позволила? Как ты могла так с ней поступить?

Лена опустила руки. Джеффри заметил, как сжались ее кулаки. Сара подошла к ним вплотную.

Лена отодвинулась и прижалась спиной к стене. Ее руки были по-прежнему сжаты, а голос тверд, когда она произнесла:

– Я делала свою работу.

– Свою работу? – Сара разъяренно посмотрела ей в лицо. Она была на добрые шесть дюймов выше Лены и в полной мере пользовалась преимуществом роста.

– По-твоему, мучить женщину, только что потерявшую своего ребенка, это – работа? А показывать ей фотографии – тоже работа?

У Сары задрожал голос.

– Как ты могла это делать, Лена? Теперь эти фотографии останутся для нее последним воспоминанием о дочери.

– Сара, – попробовал вмешаться Джеффри, но Сара наклонилась и что-то шепнула на ухо Лене.

Он не слышал, что именно, но реакция Лены была мгновенной. Ее плечи опустились, и она напомнила Джеффри котенка, которого схватили за шкирку.

Сара увидела это, и ее лицо отразило чувство вины. Она прижала руку ко рту, словно хотела забрать свои слова обратно.

– Извини, – сказала она Лене. – Я очень сожалею. Лена кашлянула и посмотрела в пол.

– Все в порядке, – сказала она, хотя видно было, что это не так.

Сара, должно быть, сообразила, что загораживает Лене дорогу, и сделала шаг назад.

– Лена, прости, пожалуйста, – сказала она. – Я не имела права говорить этого.

Лена подняла руку, не желая больше ничего слышать. Сделала глубокий вдох и сказала:

– Я подожду тебя в машине.

Эти слова предназначались Джеффри.

– Хорошо, – сказал он Лене, пошарил в кармане и протянул ей ключи, но она не взяла их, а раскрыла ладонь, с тем чтобы он ей их бросил.

– Хорошо, – сказала Лена и зажала ключи в кулаке.

Она не смотрела ни на Джеффри, ни на Сару. Глядя в пол, пошла по коридору. Вид у нее был потерянный. То, что сказала ей Сара, по-видимому, потрясло ее до основания.

Джеффри повернулся к Саре, не понимая, что произошло, и почему.

– Что, черт побери, ты ей сказала?

Сара покачала головой и прикрыла глаза рукой.

– Ох, Джефф, – сказала она. – Зачем я только это сказала?