Текст книги "Пока смерть не соединит нас"

Глава 11

– Это не доказательство, – отрезал Вертоли. – Скелет какой-то там косули не может считаться убедительным доказательством.

– Но животное убито в тот день, когда сорвался Пьер! – возразила Серван. – И нашли его вблизи места падения… Следовательно, можно предположить…

– Предположить? Именно это слово я и подыскивал! Можно только предположить…

Молодая женщина вздохнула, тем самым выразив свою досаду.

– Результаты вскрытия показывают, что причиной смерти Кристиани является именно падение. Нет ни следов насилия, ни борьбы… Да и мы не выявили на теле никаких повреждений иного рода.

– Но возможно, ему угрожали, и он упал, когда попытался бежать!

– Возможно, возможно… Согласен, Брайтенбах! – капитулировал шеф. – Я доложу прокурору, и мы проведем расследование по делу о браконьерах. Внимательно отнесемся к каждой версии. Но, по-моему, речь идет всего лишь о несчастном случае…

– Спасибо, старший аджюдан.

Прежде чем направиться к двери, Серван наградила его признательным взглядом.

– Кстати, Брайтенбах! Похороны Кристиани состоятся завтра.

– Да… Могу я пойти туда?

– Мы все пойдем.

* * *

В управлении парка царило молчание. Жюльен Мансони машинально поворачивал ложечку в чашке с остывшим кофе, Седрик вертел в руках ручку. Батист казался невозмутимым, как обычно, но легкое подрагивание губ выдавало его нервозность.

Венсан только что изложил свою версию гибели Пьера и ждал вердикта людей в сером.

– Меня смущает один момент, – внезапно произнес юный Седрик. – Если Пьер засек браконьеров, почему он не предупредил нас по рации? В таких случаях именно так и поступают.

– Я тоже так считаю, – присоединил свой зычный голос Батист. – Против этих мерзавцев мы никогда не действуем в одиночку.

– А мне кажется, что его версия вполне резонна, – промолвил Жюльен. – Я не верю в совпадения!

– Возможно, рация испортилась, – добавил Лапаз.

– Он говорил со мной за час до… до того, как упасть, – произнес Седрик. – До падения его рация работала нормально.

– Как бы то ни было, Пьер вряд ли стал бы в одиночку преследовать браконьеров, – упорствовал Батист.

– А если он случайно на них наткнулся, не заметил, как они подошли? – предположил Жюльен. – Возможно, у него не было времени сообщить нам…

– Ну, возможно, – сдался Батист.

– Возможно, – эхом откликнулся Седрик.

Сомнение медленно заволакивало комнату и мозг Венсана. Совершенно очевидно, если бы Пьер обнаружил браконьеров, он бы предупредил своих коллег. Замечание юного Седрика более чем уместно. Трудно поверить, что он столкнулся с ними нос к носу где-нибудь на повороте тропы: любой смотритель видит на километры вокруг. Пьер не отступал от правил: в этих горах он считался лучшим смотрителем.

Тем не менее несчастный случай по-прежнему казался Венсану маловероятным.

– Во всяком случае, жандармерия начинает расследование, – сообщил он.

– Ты ходил к Вертоли? – удивился Жюльен Мансони.

– Нет, это Серван, она только что позвонила мне.

– Серван? – повторил Седрик. – Говорят, ты ей нравишься…

– Я помог ей, когда она попала в аварию. С тех пор она меня ценит!

– Оно и видно, – насмешливо улыбаясь, произнес Батист. – Все женщины тебя ценят! У тебя, случаем, нет в запасе какой-нибудь малышки, чтобы меня познакомить?

После смерти Пьера никто из этих людей ни разу не улыбнулся, не пошутил. Но пришла пора преодолеть боль.

– По-прежнему холостяк? – предположил проводник.

– По-прежнему… Как бы то ни было, мне гораздо лучше одному!

– Ну, ты скажешь! – усмехнулся Седрик. – Признайся лучше, что ни одна девица не может тебя вынести! Тебя и твои замашки старого холостяка!

– Что ты об этом знаешь, маленький болван? – отвечал Батист, разглаживая усы. – Ты еще был сперматозоидом, когда я уже знал о женщинах все!

Делать вид.

Что улыбаешься, даже смеешься. Как можно глубже спрятать свое горе, свое смятение.

Команда потеряла опору. Равновесие. Но работа продолжается, завтра над вершинами снова взойдет солнце, и каждый продолжит идти своим путем. С прежней страстью, с прежней решимостью.

А также с болью, упрятанной в секретный ящичек. Болью, с которой каждый справляется по-своему.

* * *

Сегодня, в восемнадцатый день июня, солнце не удостоило людей своим появлением. Словно отказывалось смотреть, как Пьера провожают в его последнее жилище. Народу было много – разумеется, семья, Венсан и смотрители-инспектора парка. А также немало жителей долины из соседних деревень.

Венсан, сдерживая слезы, поддерживал Надю в выпавшем на ее долю тяжком испытании. Растерянные дети прижимались к обнявшим их бабушке и деду.

Андре Лавесьер, мэр Кольмара, произнес прощальное слово о том, кто всегда был его заклятым врагом. А после смерти превратился в замечательного человека, в достойного политического противника.

Смерть обладает странными свойствами…

В самой глубине церкви рядом с Мишель Альбертини стояла Серван; едва слышным голосом Мишель не преминула высказать свое возмущение:

– Гнусный лицемер!

Серван с удивлением посмотрела на нее.

– Лавесьер терпеть его не мог! – объяснила Мишель. – А сейчас говорит о нем так, словно они были закадычными друзьями. А ведь несколько дней назад они чуть не подрались, выходя из здания муниципалитета!

– Это точно? – шепотом спросила Серван.

– Еще как! Мне показалось, что они сейчас поубивают друг друга!

Серван не стала дальше расспрашивать и сосредоточилась на речи первого лица в городе. Потом настал черед Венсана: отец Жозеф попросил его отдать последний долг другу. Надя тоже хотела его услышать, и он не смог отказаться. Кто, кроме тебя, может лучше рассказать о нем?

Он медленно встал за маленький пюпитр и, окинув взором церковь, убедился, что она полна народу. Несколько секунд он, замерев, стоял перед микрофоном, не отрывая глаз от гроба.

Истинная мука, момент, весь ужас которого будет долго преследовать его.

Столько всего надо сказать. А ему очень трудно говорить.

В свинцовой тишине он прочистил горло.

Сколько лицемерия… Пугающего лицемерия…

И он начал, представив себе, что разговаривает с другом. Воображая, что Пьер его слышит. И слышит только он один.

– Пьер, ты не любил, когда говорили о тебе… Ты был скромен. Ты был… другом, о котором можно только мечтать… И я имел счастье быть твоим другом. И даже больше чем другом. Тебя будет не хватать многим из нас… Мне тебя будет ужасно не хватать… Я… я не привык говорить речи, но я бы хотел найти слова для… для тебя. Воздать должное твоей смелости, твоей честности… Твоей обязательности, твоей преданности справедливому делу, великому… Но главное, и прежде всего твоей доброжелательности, той любви и дружбе, которые ты умел дарить тем, кому выпала удача жить рядом с тобой. Я… я знаю, что твое отсутствие еще долго будет причинять нам боль… очень долго. В сущности, всегда. Но я также знаю, что ты ушел так, как и хотел. Ты умер на руках у гор, как мы с тобой хотели…

Он умолк, нахлынувшие чувства душили его. Он поискал глаза Нади, чтобы зачерпнуть в них мужества. Но увидел только слезы.

– И сегодня горы рыдают…

* * *

Повернувшись спиной к дому, Венсан сидел перед пустотой, наедине с густым туманом, ковром накрывшим долину.

Сегодня вечером горы продолжали рыдать.

Рядом спал Галилей, положив морду ему на ногу, молчаливый товарищ, верный и все понимающий. Венсан непроизвольно гладил его жесткую шерсть: тепло, исходившее от собаки, успокаивало его.

Потому что он боялся. Очень боялся.

Боялся одиночества, навалившегося на него после смерти Пьера.

Один на один с самим собой, один на один с лицом Мириам.

Два сильнейших потрясения, удар за ударом.

Первый поставил его на колени. Второй швырнул его на землю.

Внезапно он ощутил желание последовать за ними. Подняться на вершину и броситься в пустоту. Ту пустоту, что окружала его. И всегда притягивала.

Вдруг Галилей навострил уши, а потом завилял хвостом.

– Добрый вечер, Венсан… – услышал Венсан, но даже не повернулся. – Я могу присесть? – спросил знакомый голос.

Венсан не ответил.

Серван присела в метре от него:

– Хотите, чтобы я ушла?

Продолжая тупо смотреть в пустоту, он отрицательно покачал головой.

– Я… Мне надо с вами поговорить, – продолжала девушка. – Только что, в церкви…

– Не сейчас.

– Но это…

– Пожалуйста, Серван, помолчите.

Она вглядывалась в его лицо, пытаясь поймать его взгляд. Но он, словно завороженный, не отводил глаз от долины.

– Посмотрите, – приказал он.

Она подчинилась и поверх облаков различила солнце, трепещущее на вершинах.

Закат, только совсем не такой, как всегда.

– Это все, что у меня есть, – произнес он. – Все, что мне осталось…

Невысказанные чувства.

Она очутилась внутри его мира. Внутри его горя.

– Значит, у вас осталось еще много всего, – наконец промолвила она.

Глава 12

– Я не знала, что Пьер был муниципальным советником, – произнесла Серван, откусывая кусочек тартинки.

– Вы же не были с ним знакомы, – заметил Венсан.

Еще один его ответ в духе законов логики!

Накануне она пробыла у него очень долго, отодвигая момент, когда ей придется попрощаться, оставить его один на один с мучительным одиночеством. Хотя, возможно, это был страх перед собственным одиночеством, которого она побаивалась.

Когда она наконец решилась уехать, ее машина не заводилась. Сел аккумулятор. Венсан поставил его заряжаться на всю ночь, но отказался проводить Серван до Кольмара. И она второй раз провела ночь в Анколи. Но теперь на третьем этаже, в настоящей, очень комфортной спальне.

А утром Венсан наконец захотел выслушать то, о чем она собиралась ему рассказать, а именно о яростной перепалке между Пьером и мэром Кольмара.

– Потрясающее варенье! Вы сами сварили?

– Нет, Надя…

При простом упоминании этого имени по комнате словно пронесся холодный ветерок.

– Почему Пьер и мэр чуть не подрались на прошлой неделе? – продолжала Серван.

– Я ничего об этом не знаю, – ответил Венсан.

– Как вы считаете, эта ссора может быть как-то связана с его гибелью?

– Нет, не думаю. Они не выносили друг друга, но так, чтобы… Наверняка у них возникли разногласия по поводу каких-либо муниципальных дел, и они на выходе никак не могли их уладить.

Серван допила кофе и бросила взгляд на часы.

– Вы свободны сегодня утром? – спросил он.

– Работаю, и мне уже пора… Но я еще должна кое-что вам сказать. Вчера, на похоронах, я познакомилась с Гислен, женой Жюльена Мансони.

– И что же?

– А то… Это довольно деликатный вопрос… На самом деле я уже видела эту женщину в Сент-Андре.

– Это нормально, она там работает.

– Да, но… Она была не одна…

– Что вы хотите мне сказать? – раздраженно спросил Венсан.

– Она была с Пьером. Они были вместе, оба.

Такое заявление повергло его в шок. Ему показалось, что он плохо понял. Не расслышал.

– Вместе? Что значит – вместе?

– Вместе. Однозначно. Как любовники.

Несколько секунд проводник молчал, ошеломленный подобным сообщением.

– А вы уверены?

– Совершенно уверена. В то время я еще не была знакома с его женой. И подумала, что это Надя. Но это оказалась Гислен Мансони. Совершенно точно. Они явно были любовниками. Сомнений быть не может… Но похоже, вы этого не знали.

– Нет, не знал. Должен сказать, я совершенно обескуражен… Мне казалось, что Пьер… Что он рассказывал мне обо всем.

– Есть вещи, о которых не говорят даже лучшему другу… Прежде всего лучшему другу! Тем более что, насколько я поняла, вы довольно близки с Надей…

– Она жена моего давнего друга, это нормально, разве нет?

– Да, разумеется. Возможно, поэтому Пьер никогда не осмеливался сказать вам, что он и Гислен…

– Согласен.

– Мне пора, – произнесла она, вставая. – Шеф меня точно уроет!

– Спасибо, что заехали.

Они направились к двери; Серван наклонилась, чтобы погладить Галилея, изо всех сил старавшегося ее удержать.

– Как вы считаете, Жюльен Мансони в курсе отношений своей жены с Пьером?

– О нет! – с горькой улыбкой уверенно произнес Венсан. – Разумеется, нет!

– А если он недавно узнал о них?

– Вы хотите сказать, что подозреваете Жюльена?

– Вы же знаете: ревнивый муж, убивающий соперника, – классический сюжет…

Венсан покачал головой. Ничего подобного он даже вообразить не мог.

– Возможно, следует провести более глубокое расследование, – предположила Серван. – При такой информации браконьеры перестают быть единственными подозреваемыми… Конечно, если мы по-прежнему предполагаем, что произошло убийство.

– Не говорите об этом Вертоли, – попросил Венсан. – Не хочу, чтобы слухи облетели всю долину… Для Нади, да и для Жюльена это станет настоящей катастрофой. Пьер бы этого не хотел.

Немного подумав, Серван улыбнулась в ответ:

– Согласна. Пусть шеф сосредоточится на браконьерах. А мы будем разрабатывать другой след…

– Хотите вести параллельное расследование?

– Почему бы и нет?

– Вы практически не знали Пьера… Зачем это вам?

– А разве это не моя работа?

Он кивнул в знак согласия.

– Я вам позвоню! – крикнула она.

«Мазда» растаяла в первых лучах утреннего солнца, начавшего сбрасывать с себя покровы тумана. Какое-то время Венсан стоял на пороге, потрясенный услышанной им новостью. Оставшись один на один со своими вопросами и сомнениями, он вернулся в дом.

Нет, он уже не один. Появилась девушка с бледным лицом и синими глазами, взгляд которых ему трудно выдержать, но которых ему уже не хватает.

* * *

Дверь открыл Адриан; выражение его детского лица утратило частичку своей беззаботности.

– Привет, приятель! – поздоровался Венсан, подхватывая его на руки. – Мама дома?

– На кухне…

Проводник опустил Адриана и двинулся по узкому коридору. Надя готовила обед; дом наполнялся соблазнительным ароматом жареной курицы. Она вытерла руки о фартук, повязанный вокруг талии, и постаралась улыбнуться:

– Добрый вечер, Венсан… Рада, что зашел навестить нас.

– Я тебя умоляю… Это нормально.

Потом Надя повернулась к сыну:

– Адриан, если хочешь, можешь пойти поиграть в сад. К ужину я тебя позову… Согласен?

Мальчик схватил курточку и исчез с быстротой молнии.

– А как Эмелин? – с тревогой поинтересовался Венсан. – Она ходит в школу?

– Еще нет. Она начнет учиться с понедельника. Она у себя в комнате. Сейчас я позову ее.

– Не надо. Я потом сам к ней поднимусь.

– Поужинаешь с нами? Дети будут рады…

– Согласен… Помочь тебе?

– Нет, спасибо… Налей себе стаканчик.

Венсан сел на старый деревянный стул и стал сосредоточенно наблюдать, как Надя хлопочет у плиты.

Усталое лицо, темные круги под глазами. Морщины на лбу.

Она закурила сигарету. Оперлась о столешницу рядом с приоткрытым окном, через которое она могла видеть сына.

– Как ты, держишься? – спросил Венсан.

– У меня нет выбора. Теперь у них, кроме меня, никого нет.

Разумеется.

– Ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня. Если тебе что-нибудь нужно, не важно что…

– Я знаю, Венсан. Знаю… Скорее, дети могут в тебе нуждаться. Ты мог бы… твое присутствие может им помочь привыкнуть к отсутствию Пьера… Они любят тебя, и потом, у них скоро возникнет потребность в мужских…

Она разрыдалась, и сердце Венсана разорвалось пополам. Поколебавшись, он подошел к ней. Осторожным движением погладил по голове, потом обнял.

– Извини меня!

– Не надо извиняться, Надя. Поплачь, тебе станет легче… Поплачь…

Она позволила горю выплеснуться наружу, дала волю слезам, потому что рядом был мужчина, готовый защитить ее. Ей понадобилось много времени, чтобы прийти в себя; Венсан осушал ей слезы, бережно вытирая ее лицо.

Они были так взволнованы, так близки друг другу.

– Пора накрывать на стол, – произнесла она. – Ты пойдешь повидаться с Эмелин?

– Сейчас иду.

Он медленно поднялся по деревянной лестнице, собираясь с духом для встречи с новым горем, новой скорбью. Впрочем, в конечном счете он ради этого и пришел.

Дверь оказалась заперта, он назвался и терпеливо ждал в коридоре. Услышав шум задвигаемого ящика, он догадался, что она что-то прячет. Эмелин явно только что плакала: об этом говорили ее покрасневшие глаза. Венсан нежно обнял девочку:

– Как дела, малышка? Могу я войти?

– Да, конечно…

В личной вселенной Эмелин царил непривычный беспорядок. Словно кто-то обыскивал комнату от пола до потолка.

– У меня не хватило времени все разложить по местам, – объяснила она, усаживаясь на кровать.

– Это не важно!

Он сел рядом с ней, взял брошенный на подушке роман. «Малыш и река» Анри Боско.

– Я читал его в детстве! – с вымученной улыбкой произнес он.

С тех пор как Пьера не стало, все было вымученным, и улыбки, и слова.

– И тебе понравилось? – небрежно спросила девочка.

– Да… А тебе?

– Ну… Его задали читать в школе.

Школа. Еще неделю назад она была для нее самым важным делом. А теперь она всего лишь часть разбитой жизни.

Эмелин сидела тихо, уставившись на свои босые ноги, свешивавшиеся с кровати. Венсан обнял ее за плечи и притянул к себе. И она сразу заплакала, тихо и бесшумно. Словно ждала сигнала. Выплеснуть наружу все, что накипело.

– Это моя вина! – неожиданно произнесла она, вцепившись в борта кровати.

– Ты о чем? В чем твоя вина?

– Папа… Он умер из-за меня!

Венсан вздрогнул. Такого он не ожидал.

– Что ты говоришь? – промолвил он, еще крепче прижимая ее к себе. – Это неправильно, дорогая! Ты здесь совершенно ни при чем! Почему ты так решила?

– Потому что знаю!

Этого только не хватало, подумал проводник.

Ему надо вызвать ее на откровенность, она должна освободиться от своих тяжких подозрений.

– Объясни мне…

– Он не упал, – проговорила она не своим от боли голосом. – Он сам себя убил… Он хотел умереть…

– Да нет же, нет!

– Я знаю, он не мог упасть… Это не несчастный случай.

В этом он с ней согласен, но он не намеревается делиться своими подозрениями с девчонкой.

– Откуда ты взяла, что это самоубийство? – продолжал расспрашивать он.

– Это из-за меня! Я должна была сказать ему, что я знала!

Венсан, безуспешно пытаясь уследить за ходом мыслей Эмелин, легонько отодвинул от себя девочку, желая поймать ее взгляд. Опустившись перед ней на корточки, он взял ее руки в свои.

– Эмелин, я хочу, чтобы ты мне все объяснила, – тихо проговорил он. – Ты же знаешь, что можешь сказать мне все, разве нет?

– Только не говори маме, слышишь?

– Согласен, малышка! Обещаю.

– Клянешься?

– Клянусь, Эмелин. Все останется между нами.

Девочка, похоже, ему поверила, но слова по-прежнему не шли у нее с языка. Какой ужасный секрет скрывает ее страдающая душа?

– Так что же случилось с твоим отцом?

– Я их видела…

Венсан не сразу понял смысл ее закодированного послания. Но внезапно вспомнил слова Серван.

Только бы речь шла не об этом!

– Кого ты видела?

– Папу и…

Она закрыла глаза, и крупная слеза скатилась по ее щеке.

– И Гис…

– Гислен? – шепотом произнес Венсан.

Она кивнула, и теперь глаза закрыл Венсан. В эту минуту он был очень зол на Пьера. Даже готов его возненавидеть.

– Как ты могла их видеть?

– Ты знал о них?

Она пошла в наступление.

– Я узнал об этом сегодня утром, – признался он.

– Сегодня утром?

– Да. И клянусь тебе, раньше я этого не знал… Пьер никогда не говорил мне…

Похоже, ей стало легче, когда она поверила, что он не предатель.

– Когда ты их видела?

– Две недели назад, – объяснила она. – В среду утром… Я ехала из коллежа в маршрутке из Анно. Все наши преподы отсутствовали, и у нас не было занятий. Я позвонила маме, и она сказала, чтобы я возвращалась домой… Я вышла в Сент-Андре, потому что хотела купить маме подарок… Это же было накануне ее дня рождения! И я отправилась на рынок покупать подарок. Потом я хотела снова сесть в автобус, но следующего надо было ждать почти час… Тогда я пошла гулять по деревне. Проходя за школой, я увидела папину машину рядом с машиной Гислен. Сначала я растерялась… Но тут я увидела, как они выходят из здания, и… они поцеловались…

Она опустила голову, и Венсан ласково потрепал ее по щеке, побуждая продолжить исповедь:

– А потом что ты сделала?

– Сначала я ничего не сказала… Вечером папа заметил, что я на него сержусь, и пришел ко мне в комнату… Но я ничего не сказала…

– А потом?

– В последнюю пятницу… Я осталась дома, потому что заболела ангиной. Это обнаружилось утром, когда мама повезла Адриана в школу… Папа накричал на меня за плохо выученный урок… Тогда я ему сказала, что знаю все о нем и Гислен и непременно скажу маме!

Снова рыдания. Венсан дождался, пока пройдет первый шквал:

– И что случилось потом? Что он тебе сказал?

– Он мне сказал, что с этой историей покончено, но я думаю, что он меня обманул! Еще он мне сказал, что, если я проговорюсь, ему придется уйти из дома, потому что мама потребует развода!

– Вы сумели поговорить об этом только вдвоем?

– Я была слишком зла! Я больше не хотела с ним разговаривать! Он сказал мне, что если я расскажу маме, все будет кончено… Потом он уехал на работу. И больше не вернулся… Я знаю, он умер потому, что был уверен, что я все расскажу маме… но я ничего не сказала! А теперь он мертв!

– Успокойся, моя маленькая. Его смерть не была самоубийством, я в этом уверен… Понимаешь, он совершил ошибку, но он был мужественным человеком и ни за что не бросил бы вас просто так… Он непременно вернулся бы, не побоялся ответственности… Это несчастный случай, Эмелин. Ужасный несчастный случай… И ты ни в коем случае не должна чувствовать себя виноватой в чем-либо… Договорились?

Похоже, его аргументы девочку не убедили. На ее измученном лице читалось чувство вины вместе с глубокой скорбью, которую и без того тяжело переносить. Венсан попытался представить, что она должна была испытывать как после смерти Пьера, так и за несколько дней до нее. И порадовался, что наконец-то она сумела выговориться.

– Я хорошо знал твоего отца, – произнес он. – И уверен, что он не покончил с собой. Дорогая моя, это всего лишь совпадение. Страшное совпадение… Ты ни в чем не виновата, я точно знаю… Ты нужна матери и брату, вам вместе придется пережить это испытание. И тебе надо быть особенно сильной. Скажи себе, что, несмотря на свой проступок, отец очень любил вас. Больше всех… Он часто мне это говорил… Вы значили для него гораздо больше, чем все остальные.

– Тогда почему он был с женой Жюльена?

Трудный вопрос. Она еще слишком мала, чтобы разбираться в замысловатых извивах человеческой природы. Она должна продолжать верить в вечную и совершенную любовь. В те волшебные сказки, которые она все еще читает украдкой.

– Знаешь, я уверен, что он любил только твою маму…

– Неужели? А почему тогда он спал с Гислен?

Находить ответ все труднее и труднее. Венсан сел рядом с девочкой, подыскивая подходящие слова:

– Это было… приключение без будущего. Возможно, ему потребовалось что-то испытать… пойти на риск.

Она явно не понимала, что он хочет ей сказать.

– Мы еще поговорим об этом, если захочешь… Но ты должна знать, что ты не виновата в том, что случилось с твоим отцом. Это самое главное. И важно, чтобы ты продолжала любить его, несмотря ни на что… Несмотря на то, что ты знаешь.

В коридоре раздались шаги, и Эмелин быстро вытерла слезы. Прежде чем войти, Надя постучала, а потом объявила, что ужин готов.

– Мы идем, – с улыбкой произнес Венсан. – Идем…