Текст книги "Спаситель"

– Дрыхнут, – с удовлетворением сказала Миара. – Вот… погань же.

– Кто?

– Та тварь… меня учили защищаться от ментального воздействия… в том числе от него. Но для начала его надо ощутить. И есть… способы… сторожки. На разуме, – она подошла к Тени, который вытянулся на полу у ложа, где спал его сын, и пнула его от души. – Но они рассчитаны на определенную силу… скажем так, считается, что слабый менталист не способен навредить. А это воздействие было очень слабым.

Тень не шелохнулся.

– Эй, – Миара снова его пнула. – Глаза открывай…

Наклонилась.

Хлопнула по одной щеке. По другой. А Миха попытался растрясти мальчишку. Бесполезно. Он щекотал, щипал, хлопал по щекам. Парень и на мгновенье глаз не открыл.

– Погоди, – Миара отступила.

Нахмурилась.

И легла рядом. Попыталась…

– Что ты делаешь?

– Проверяю кое-что… ты постой там, на выходе. И если вдруг… думаю, скоро Вин придет. Скажи, чтоб огнем попробовали. Хотя… сами должны додуматься.

– Миара…

– Я, когда прилегла, провалилась туда. В мир духов. И Винченцо. И может статься, что тварь не просто расслабляет разум… что если она вытягивает их на ту сторону? И тогда…

Миара хищно улыбнулась.

– Всегда хотелось сразиться в честном бою… с кем-нибудь.

А потом и она отключилась. Резко так. Миха ничего не успел сделать, разве что тело чуть подвинул. И подол рубашки поправил, который совсем уж неприлично задрался.

Осмотрелся.

Вздохнул.

Меч в руке не казался сколь бы то ни было серьезным аргументом против существа, напоминавшего туманное облако. Одна надежда, что кварцевание все-таки поможет.

Или ультрафиолет.

Он сел у двери, скрестив ноги, вдохнул, закрыл глаза и попытался мысленно позвать Миару…

Глава 14

Верховный

Путь продолжился, когда белесое небо – а освобожденное от мерцания купола и туманов, то обрело болезненный цвет – расчертила яркая полоса. Будто шрам от огненной плети.

И заныло сердце.

– Вперед, – Ицтли тоже смотрел на небеса. А еще на госпожу. И сомнения отражались на лице его. Он явно сожалел, что позволил ей покинуть город. Ныне он представлялся куда более безопасным, нежели этот выжженный лес. – Госпожа, если вам нужен отдых.

– Нет, – Императрица первой встала на ноги.

И за ней вскочили воины и раб, Акти подал руку Верховному, а с другой стороны, ревниво поглядывая на мальчишку, встал гигант.

Подвели лошадь.

Лошадям тоже нужен отдых. Пусть Ицтли озаботился заводными, но и их не хватит надолго.

– Не о том беспокоишься, – произнесла Маска. – Если мы не доберемся до точки… и если эта точка окажется мертвой, то лошади… лошади, думаю, будут не нужны.

– Я буду беспокоится о том, что в моей власти.

– Лошади?

– Почему бы и нет. По пути могут встречаться поселения. Люди… и лошадей, возможно, получится сменить.

– Ты не особо в это веришь.

Верховный кивнул.

Он и вправду не верил. Лошади… лошади всегда были ценны. Много ценней людей. И ныне… что стало с деревнями на пути? Уцелели ли они вовсе? Или сгорели, как тот лес? Не разбежались ли люди? И не унесли ли с собой то ценное, что имели?

Лошадей.

Верховный вздохнул.

– Ты сможешь защитить нас, если вдруг…

– От падения метеорита?

– Гнева небес.

– Метеорита… сложно сказать на самом деле. Все зависит от конкретной ситуации. И близости нас к центру. Прямое попадание маловероятно… а вот неудачно оказаться рядом с местом падения, мы можем. Чего не хотелось бы. Но надеюсь, нам повезет. В конце концов, процесс только начался. И частота падений статистически должна быть невелика.

Это не успокаивало.

– И все-таки?

– Нет, – подумав, ответила-таки Маска. – Боюсь, что вне города мои способности… весьма ограничены.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что не стал лгать.

– Мне весьма сложно солгать оператору на таком уровне единения.

Сложно – не значит, невозможно.

– Да и зачем? – продолжила Маска.

– Иногда люди лгут…

– Господин, – Акти подъехал ближе. – Господин… я не уверен, но там… там, впереди… нехорошее.

Он сказал и побледнел.

– Что именно «нехорошее»? – уточнил Верховный и, привстав на стременах, попытался разглядеть. Лес редел, здесь уже не чувствовалось следов недавней катастрофы, разве что запах гари еще витал в воздухе, но уже перебивался собственными ароматами леса – горячей смолы, хвои, прелых листьев.

– Н-не знаю, господин, – Акти выдохнул, вдохнул и признался. – Иногда я… чувствую, когда неладно. Но… что именно… сложно. Будто злое что-то… очень. И нехорошее. Неправильное! Как… как будто грязь на белом полотне!

Ясно, желать большего от этого мальчика было глупо. Сказать Ицтли…

– Ты что-нибудь видишь?

– Скорее ощущаю, – отозвалась Маска. – Правда, колебания поля слабые, что вполне допустимо с учетом нашей близости к месту падения. Но что это может быть? Точнее может быть все, что угодно…

Предчувствия.

Тот, кто говорит с богами, должен уметь слышать мир.

– Стоять! – голос Верховного заставил Ицтли обернуться. И он натянул поводья. – Впереди… не знаю, что именно, но лучше подготовиться.

К счастью, уточнять мальчишка не стал.

Кивнул…

А ведь он вряд ли сильно старше Акти. Но воин. И не в том дело, что его с малых лет воспитывали, как воина…

– Может, как раз именно в том.

– Кровь…

– Генетическая предрасположенность к определенному виду деятельности, несомненно, существует, – протянула Маска. – Однако ее влияние можно нивелировать. Скорее тут дело именно в воспитании. Одному внушали, что он воин и не имеет права на слабость, а другому, что он – раб. И не имеет права на силу.

Странно так…

Воины оцепили маленький их отряд. И по знаку Ицтли всадник ушел вперед. А ведь и лошади волнуются. Всхрапывают. И массивный жеребец Ксочитл прижал уши к голове. Он грызет удила, а крупные навыкате глаза его наполняются кровью.

И маг приподнялся, тоже уставился вперед.

В чащу.

– Мертвецы… – сказал он дрогнувшим голосом. – Там… мертвецы.

А следом раздался крик. Сдвоенный. Человека и лошади… раздался и смолк.

– Что за…

– Мертвецы, – маг повторил это так, будто что-то да объясняло. – Нежить… бывает, что мертвецы встают из могил. А иногда живых поражает болезнь. Проклятье? Скверна? И они умирают, чтобы после восстать. И восстают, полные ненависти ко всему живому.

– Убить их как? – Ицтли не слишком впечатлился.

– Сталь бесполезна… огонь и только… живой огонь.

– Ты можешь?

– Нет. Не сейчас. Я много сил потратил.

– Плохо. Тогда… – Ицтли обратил взгляд на лес. Сходить с дороги не хотелось, да и получится ли верхами по бездорожью? Там и ямины, и овраги, в которые лошадь легко угодит.

– Нет, – маг покачал головой. – Мертвецы чуют живых. И пойдут по следу. Они не отличаются умом, но при том неутомимы. И настигнут нас. Рано или поздно… мне нужно время.

– Сколько?

– Час. Или два… восстановить силы.

– Тогда… – Ицтли не договорил, потому как кусты затрещали и на дорогу вышел, точнее вывалился человек. Вернее когда-то, несомненно, это было человеком.

Высоким.

Сильным.

Явно не бедным, ибо при жизни он питался столь хорошо, что успел наесть небольшой живот. Плечи его были мускулисты, а голову украшала коса с яркими алыми лентами. Сейчас он шел медленно, чуть наклонив тело вперед, и поводил головой из стороны в сторону, отчего коса покачивалась и концы её достигали полусогнутых колен.

Кожа мертвеца уже пошла пятнами.

На спине виднелся ожог.

– Назад! – крикнул маг, когда Ицтли занес руку с мечом, желая сразить нежить. – Я не уверен, но порой достаточно царапины, чтобы… стать таким же.

Это подействовало.

Если смерти юный Ицтли не боялся, то вот превращаться в подобное существо он не желал.

Мертвец не спешил нападать. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, чуть покачиваясь и еще больше сгибаясь под тяжестью собственного тела.

– Назад, – повторил маг тише. – Надо возвращаться. В лес. Там… там был огонь. Огня неживые боятся. Если подойти ближе к… к следу небесного огня… насколько возможно. Жар отпугнет их.

– Назад, – Ицтли поднял руку. – Науа, Миль остаетесь со мной…

– Интересное создание, – Маска разглядывал мертвеца с любопытством. – Напрочь противоестетвенное.

И в этом Верховный был с ним согласен.

– В его теле продолжаются биологические процессы, но как-то… ощущение такое, что их поддерживает не само тело, но внешний мир.

Люди отступали.

Пара воинов.

И Ксочитл, которая заставила коня пятится. Жеребец чуть пофыркивал, не спуская с существа взгляда. Он явно был готов взвиться на дыбы, защищая всадниц, но все же оставался послушен.

– Они неправильные…

Из чащи спешил выбраться еще кто-то.

Женщина.

Её голова была расколота, а часть лица обожжена, тогда как вторая половина уцелела. И клочья черной кожи, свисая с головы, закрывали глаза. Как и темные, местами оплавленные волосы. На женщине сохранилось платье, тоже нарядное когда-то.

Она двигалась быстрее.

– Уровень активности выше… кстати, мозг разрушен, но все одно… такое странное ощущение.

– Какое?

– Не мешай, – Маска сказала это довольно резко. И Верховный пожал плечами.

Люди отступали.

Мертвецы… пусть и не спешат нападать, но сколько их там. Верховный оглянулся и увидел застывшее лицо Акти, который не сводил с покойников взгляда.

Белое.

С темными глазами, что почти как провалы.

Губы синюшние. И если так, то и сам он подобен мертвецу. Тут женщина дернулась и изо рта её донеслось шипение. А Верховный понял, что еще немного и она нападет.

Надо предупредить Ицтли, который, как и подобает воину, прикрывал людей.

– Погоди, – удержала Маска. – Придержи коня… а лучше вовсе спешиться…

Верховный съехал с конской спины, чувствуя, что поступает глупо. Но…

Шаг.

И рядом оказывается человек.

Акти?

Белый. Еще более белый. И кажется, его сердце того и гляди, но разорвется от ужаса. Однако он все одно рядом…

Надо будет наградить его.

Потом.

А пока… еще шаг.

– Погоди, малый, не лезь под руку, – гигант тут же, но за другим плечом.

– Люди порой излишне… услужливы, – ворчит Маска. – Впрочем… я попрошу тебя подвинуться. И смотреть.

На что?

– Господин?

Ицтли обеспокоен. А мертвецов становится больше. На дорогу выбираются еще… пара стариков, сцепившиеся друг с другом при жизни и не способные расстаться после смерти. Они не просто держались за руки, они будто срослись, переплелись пальцами, подобно тому, как деревья переплетаются корнями.

Мальчишка в драных штанах с раскроенной головой.

Девушка, почти нагая, окровавленная.

Они выбирались из леса и останавливались. И… да, теперь Верховный видел.

– Я несколько сместил спектр восприятия. Это силовые потоки… – снизошла до пояснения Маска. – Обычно силовое поле более-менее стабильно. Есть участки с меньшей напряженностью, есть – с большей. Часто они соединяются в стабильные потоки – энергетические линии.

Линий не было.

Воздух вокруг… не только воздух, но все вокруг плыло, мешалось, перетекало. Все-то окрасилось в оттенки лилового-синего-зеленого, которые переходили один в другой.

Разве что…

Над мертвецами это, сине-зеленое, сгущалось, сплеталось воедино, образуя нечто плотное и явное.

– Чем их больше, тем выше совокупная энергия, получаемая ими от мира… полагаю, что по одиночке они безопасны, но вот…

Мертвецы выходили.

Больше и больше…

– Надо перенаправить потоки.

– Господин… – Ицтли явно не знал, как поступить.

– Иди. Будь рядом с госпожой. И защити её.

Верховный раскрыл руки.

И отступил, позволяя тому, кто жил в Маске, завладеть телом. Это не больно. И… да, он ровным счетом ничего не ощутил. Разве что пришло понимание.

Надо забрать силу, которую тянули мертвецы.

– Вот так… медленно…

Маска подняла руки, и путаные нити, больше похожие на клочья конского волоса, устремились к ним. Сила… отличалась от золотой.

Эта была холодна.

Неприятна.

Она наполняла Верховного, и возникло ощущение, что он пьет гнилую воду. Бывало, что колодцы начинали болеть, а следом – и скот, и люди. И…

– Вот так… а теперь… просто вычищаем. Мальчик, – последнее слово Маска произнесла вслух. И Акти вздрогнул. – Подойди. Дай руку.

Он подчинился без колебаний. Ладонь разве что потной была. И дрожь Акти не сумел смирить. Но один лишь вдох, и глаза его расширились, но не от ужаса, а…

А затем Верховный ощутил, как поток этой, гнилой силы, потек уже не в него, но в мальчика. И обратно, только уже чистой, будто родниковая вода.

Студеная.

Дарующая жизнь.

Чудесная, ибо нет ничего вкуснее её. И главное, поток этот не заканчивался.

– Интересно… – Маска произнесла это задумчиво. А ближайший мертвец, покачнувшись, упал… после вовсе распластался на земле. За ним другой.

Третий.

И облако истаяло. Из него вырывались клочья темной силы, но она уже развеивалась сама собой. А после облако и вовсе взяло и исчезло.

– Хороший мальчик, – сказала Маска голосом Верховного и не позволила Акти упасть. – Везение – величина иррациональная. И прежде мне казалось, что люди придают ей слишком уж большое внимание, но теперь я верю, что тебе действительно повезло.

Гигант подхватил мальчишку на руки.

– Шаман, – сказал он с немалым уважением.

А Верховный просто не стал спорить.

Глава 15

Ирграм

Идти пришлось долго. Пещера тянулась и тянулась. И создана она была явно искусственно. Слишком уж ровными были стены, слишком гладким – пол. Одинаковые ванны с синей тяжелой водой, к которой Ирграм больше не решался приближаться. Дорожка меж ними.

Иногда встречались иные сооружения, вроде небольшой башенки со ступенями, что вписалась сразу между четырьмя емкостями. Ирграм из интереса поднялся.

Площадка. Небольшой парапет по краю. Пара коробов, правда, пустых. И ступени уже в другую сторону. Для чего бы данная площадка ни предназначалась – а смысл должен был быть, сомнительно, что поставили её тут ради красоты – Ирграм вряд ли сумеет понять.

Впрочем, не очень-то и хотелось.

В какой-то момент пещера изменилась. Бесконечные бассейны с синей жижей остались позади. Пол приподнялся сперва на три ступени, затем еще на три. Своды стали ниже. А затем и вовсе появилась стена.

С проходом.

Узким.

И дверью. К счастью, от нынешней осталось мало, если ту, предыдущую, выброс неизвестной энергии лишь повредил, то нынешняя сохранилась кусками металла, прикипевшего к камню. Ирграм отковырнул пару, убеждаясь, что металл стал хрупким.

Он несколько минут раздумывал, а затем отправил вперед ту часть себя, которая стала рытвенником. Благо, теперь Ирграм научился не только чувствовать, но и непосредственно управлять. А еще использовать способности существа.

Запахи…

Надо же, кто бы мог сказать, что это место полно запахов. Сколь они разнообразны! Камень… металл, пожалуй. От воды, что так и осталась на конечностях рытвенника, пахло землей и кровью, и еще чем-то необъяснимым, но донельзя привлекательным.

Рытвенник не удержался и обнюхал собственные лапы.

Потом дверь и остатки её.

Пожалуй, зря Ирграм игнорировал обоняние. Сказывалась привычка? Та, человеческая, во всем полагаться на глаза? Теперь его возможности куда как шире.

И это хорошо.

Очень.

Рытвенник переступил порог.

Пахло…

Старыми костями, впрочем, от них уцелел лишь силуэт. Забавно, но зрение у твари было близко к человеческому, поэтому черная тень на стене воспринималась вполне однозначно. Как и отпечатки рук. Весьма… подробные.

Ирграм велел рытвеннику их вобрать в себя. Пригодятся. Мало ли, какие еще преграды встретятся на пути. Жаль, что костей не уцелело…

Узкий проход.

Лесенка.

И снова коридор. Интересно, что есть проход и выше, тоже перегороженный дверью, причем эта дверь удар выдержала, хотя на ней и остались темные потеки то ли оплавившегося металла, то ли энергетического следа. Главное, что удар был откуда-то сбоку…

Левый рукав?

Правый?

Рытвенник сел, ожидая указаний. А Ирграм переполз через порог. Он шел медленно, осматривая и ощупывая место, собирая крохи информации. Пока было очевидно, что зал этот был возведен Древними во времена, когда цивилизация их достигла расцвета.

Или вроде того.

И являлся важным объектом.

Здесь имелись наблюдатели… или люди, которые управляли… чем? Процессами. Пока не столь важно, какими именно. Если представить, что это – сродни башне, то сейчас Ирграм находится глубоко в подземелье, там, где хранятся родовые артефакты.

Он слышал о них.

Кто не слышал. Правда… слухи ходили весьма разные. И некоторым было безопаснее не верить. Вообще безопаснее всего было бы вовсе слухи игнорировать, но нереальность этого осознавали и сами маги.

Родовой артефакт…

Нет, скорее некое устройство, внутри которого оказался Ирграм.

Огромное. Стационарное, в отличие от грузовых големов.

Назначение…

Не ясно.

Но вход в него охранялся и весьма серьезно. С той стороны. Только был ли ход единственным?

Ирграм достиг развилки и потрепал рытвенника по голове. Совершенно лишний жест, но в ответ донеслась волна радости.

А если…

Если Древние получали энергию?

Допустим… топили в ваннах рабов? Или приносили их в жертву иным способом? В конце концов, у них могли быть свои, отличные от нынешних, ритуалы. Энергия собиралась в жидкости, а затем отправлялась выше, на нужды Древних.

Тогда ясен и смысл дороги.

По ней доставляли рабов.

И охрана…

Хотя, конечно, маловато… всего-навсего двери, пара человек у них. Рабы – существа ненадежные. Они и так постоянно норовят бунтовать, а зная, что впереди ждет смерть… или имелись способы усмирения?

Скажем, рабов опаивали?

Зельем покорности или иным каким?

Сложно, но… допустимо. Во всяком случае из всех идей, пришедших в голову, эта казалась самой здравой. Правда, куда девались тела…

Хотя, возможно, что эта жидкость их растворяла полностью.

Как бы то ни было, но в какой-то момент установленный ритуал вышел из-под контроля. Рабы ли взбунтовались, случилась ли ошибка иная, не известно. Но нарушение ритуала чревато неконтролируемым выбросом энергии, что, собственно говоря, и произошло.

Налево?

Или все-таки направо?

Или прямо, по ступеням, к тому, что сокрыто за опаленной дверью?

Ирграм думал недолго. Дверь манила, обещая секреты Древних, но и коридоры тоже. В один он отправил рытвенника, во второй заглянул сам, предварительно позволив телу рассыпаться облаком. Двигался он медленно, ощупывая стены, находя в трещинах их и вмятинах следы произошедшей катастрофы. Был ли здесь металл, не известно, ибо даже камень стал хрупким, местами он осыпался сероватым песком, оставляя следы в стене. Благо, поражение было не столь глубоким, чтобы тоннель обрушился под собственной тяжестью.

И тянулся он недолго.

Вывел к пещере. Ирграм даже решил сперва, что пещера та самая, покинутая им, но затем понял – иная. Точь-в-точь повторяющая первую. Когда-то. Но теперь ближайшие к нему емкости были пусты.

Не такие они и глубокие, оказывается.

Тоже интересно. Вода создает иллюзию прозрачности и глубины. А на самом деле здесь и по колено не будет-то.

Бассейны пересекала длинная трещина. Она, выбираясь на скальную породу, ползла, щедро рассыпаясь на более мелкие. И эти, мелкие, в свою очередь дробились.

Ирграм осторожно двинулся вперед. Он не был уверен, что пол выдержит вес его материального тела, но такое, неспешное продвижение, почти не тревожило поврежденный камень.

Еще пара пустых емкостей.

А вот те, дальше, полны, но цвет воды их слишком темный. И сама она кажется неспокойной, то рябью идет, то зыбью. То начинает морщиться, будто желая обрести воплощение. Или…

Мертвеца Ирграм не нашел.

Но мертвец должен был бы быть, иначе откуда взяться пластине? Такой хорошо знакомой, отзывающейся в душе теплом и радостью.

Она лежала на самой кромке очередного бассейна. И содержимое его, темное, почти чернильно-черное, нервничало, перекатывалось, выпуская один пузырь за другим. Пузыри лопались, и тяжелые капли воды падали в емкость.

А вот на берег то создание выбраться не могло.

Интересно.

Очень.

Ирграм вытянул… щупальце? Пожалуй. И существо в бассейне заволоновалось сильнее. Оно явно ощущало чужака, и отвечало пузырями. Пузыри стали появляться и в соседнем бассейне, до того спокойном. Пошла рябью поверхность следующего…

Так, что бы это ни было, оно не способно выбраться, иначе давно захватило бы пластину. Ирграм прижался к полу. Щупальце его коснулось пластины, обвило её.

И ответом стал вой.

Многоголосый.

Обиженный.

Но Ирграм оскалился. Сами виноваты. Могли стараться лучше.

Щупальце сократилось, и пластина оказалась внутри Ирграма. А потом… потом она коснулась второй. И третьей.

Вой стал сильнее.

Теперь он заставлял мелко дрожать камень по-над трещинами. И сами трещины поползли, соединяя бассейны руслами-протоками. Ирграм видел это.

Он видел сразу…

И много?

Много.

То, как срастаются воедино пластины, образуя нечто… странной формы, ломаной, но донельзя правильной. Ощущение было таким, словно некогда разобранная вещь ныне вернула былую целостность. И теперь она тянула силы.

Из Ирграма.

Тянула жадно, много, широким потоком.

Ирграм понял, что не справиться. Впрочем, прежде чем он успел подумать о том, что не справиться, тело его раскололось, отторгая пластины.

Точнее шар…

Не совсем.

Фигура вышла мгоногранной. И нестабильной. Она подрагивала, меняясь, делаясь то меньше, то больше. По граням ползли знаки, и сама она издавала тонкий на грани слышимости нечеловеческого уха звон. Звон причинял боль. И еще перекрывал рев тварей, которые пришли в неистовство.

Что бы ни мешало им сотни лет, теперь это было разрушено.

И темная чернильная вода из одной емкости почти выбралась, чтобы соединиться с такой же жижей из другой емкости. Они тянулись друг к другу.

Они ползли по трещинам и трещинкам, касались, ощупывая…

– Тихо, – Ирграм все же поднял артефакт, стиснув его в руке. – А ну успокоились!

Он выкрикнул это, добавив к голосу волевой импульс, и к удивлению своему был услышан. Он вдруг… ощутил свою власть? Пожалуй. Над существом?

Существами?

Скорее над тем, что могло бы… пожалуй… многогранник – а пластины, до того ровные, причудливо изогнулись, создав новые грани фигуры – стабилизировался. И силу все еще тянул, но извне, при том сам тоже излучал. Впрочем, стоило поместить его внутрь тела – на это Ирграм решился далеко не сразу, как много стало понятней.

То, в бассейнах, не было живым.

Но и не было неживым. Оно содержало энергию и материю. И… выходит, Древние здесь создавали? Кого? Существ? Себя же? Иных? Боевых големов, к примеру? Или нечто принципиально другое? Главное, что эта зала не столько излучала силу, сколько поглощала её… в отличие от первой.

Логично.

Все процессы созидания энергозатратны.

А вещь… вещь являлась чем-то вроде управления? Интересно. Ирграм сосредоточился, пытаясь уловить, если не суть, то хотя бы энергетические потоки. Они были. Одни уходили внутрь, другие – вовне. И главное, что тело спешно подстраивалось, вылепляя… что-то вылепляя.

Не форма важна.

Ирграм замер, глядя, как плоть его соединяется с энергией, как образуется некий общий каркас, сперва хрупкий, простой, словно куб, сложенный из соломинок. Но с каждым мгновеньем прочность его возрастала, как и сложность.

Сперва появились линии-отражения ребер многогранника.

Внутри них возникли другие.

Третьи.

И вся эта структура, раздаваясь в стороны, меж тем сохраняла стабильность.

И связь.

С тем, что находилось в ваннах… а если… если взять память не свою, но тела… или лучше этой вот структуры? Попробовать… изолировать.

Он прополз чуть дальше, выбрав ванну, чье содержимое имело темно-синий цвет и оставалось почти неподвижным. Легкая рябь, что прошла по поверхности, не в счет.

А теперь…

Мысленно?

Или…

Ирграм не без опаски коснулся поверхности. Плотная. Теплая. И теплота именно та, человеческого тела. От прикосновения его внутри зажглись искры. Они множились, плодились, рассыпались, подсвечивая воду. Или раствор?

Правильнее назвать содержимое ванны все же раствором.

Кого…

Что…

Светящийся квадрат, что возник прямо перед лицом Ирграма, едва не заставил его отпрянуть. Но усилием воли Ирграм остался на месте. Квадрат не казался опасным, скорее… да, внутри структуры вспыхнуло его отражение?

И пришло понимание, что это – тоже часть… чего?

Управления.

Письмена Древних, что протянулись рядом, подтвердили догадку.

Любопытно.

А главное, Ирграм не то, чтобы способен перевести написанное, скорее он понимает, о чем речь.

Воссоздать?

По последнему заложенному в памяти образцу?

Почему бы и нет.

Он раздумывал недолго. А затем протянул руку и коснулся уже квадрата. Несколько мгновений не происходило ровным счетом ничего. Ирграм даже решил, что ошибся. Но потом вспомнил, что, возможно, руке не хватает чего-то.

Плотности?

Или силы?

Он направил каплю. И да, квадрат мигнул, исчез, а искр внутри бассейна стало больше. Они суетились, словно рыбки в пруду, точно также сплетаясь в шар, чтобы после рассыпаться.

И снова закружиться.

Ирграм руку убрал.

Огляделся.

Содержимое прочих ванн вело себя на диво прилично. А вот потоки энергии уравновесились, и та, структура внутри, обрела вид… хотя нет, не законченный. Достаточный для минимального функционирования…

Ирграм моргнул.

Но очередной квадрат перед глазами не исчез, как и письмена Древних. Впрочем, несколько раз они менялись, прыгали, пока не преобразовались в некое подобие нормального текста.

«Синхронизация с сознанием завершена».

Это оно о чем?

И с чьим?

Надпись исчезла.

«Достигнут третий уровень кооперации. Повышение невозможно вследствие нестабильности первичной структуры»

И снова не понятно.

Ясно, что с ним пытается взаимодействовать та штука… интересно, как? Ирграм сунул руку внутрь…

«Дестабилизация биологической структуры…»

Надпись налилась красным. И руку Ирграм убрал. Нечего заставлять штуку Древних волноваться. Еще решит сама его стабилизировать.

«Идентификация объекта затруднена».

– Нежить я, – пробормотал Ирграм, не особо рассчитывая, что будет понят. Ему скорее было любопытно, как она отреагирует на голос.

Да и то, что происходило в бассейне, тоже было интересным.

Искры вытянулись, превратившись в длинные светящиеся ленты. А те сплелись новыми узорами. Свет пульсировал в собственном ритме, и это тоже было красиво.

«Термин ненаучен»

– Да неужели… ну и плевать. Ты кто?

«Контролер»

– Ты говоришь на моем языке?

«Процесс идентификации и языкового сопряжения находится в завершающей стадии. Для контакта используется принцип прохождения синаптического сигнала и сходства смысловых образов различных языковых систем по правилам Лагхарца…»

Ничего не понятно.

Кроме того, что его понимают. И сам Ирграм тоже понимает. Что-то. Впрочем, сложно ожидать, что Древние вот так возьмут и раскроют ему все тайны.

«Термин не понятен. Подключение к основным базам отсутствует. Подключение к резервным базом отсутствует. Доступ к резервным копиям отсутствует».

– Столько лет прошло…

«Информация о временном периоде отсутствует».

– Тысяча точно. Или еще больше, тут никто точно не скажет, – Ирграм поймал себя на мысли, что ему, пожалуй, нравится беседовать с… собой?

Или с Древним.

А вода в бассейне темнела.

И светящиеся ленты гасли одна за другой. И что там происходит-то?

«Процесс синтеза вступает во вторую стадию»

И сколько займет-то?

«При данном уровне насыщения энергией – от девяти до двенадцати стандартных часов».

Не так и много.

Ирграм подождет. Интересно, что получится из этого вот… хорошо бы женщина. Красивая… правда, Ирграм не совсем понимал, зачем ему сейчас женщина, тем более красивая, но…

Почему бы и нет.

Пусть будет.

Тело его чуть потеряло форму. И контролер внутри взвыл.

– Успокойся. Это обычный процесс. Не надо стабилизировать, – проворчал Ирграм, растекаясь вдоль ванны. – Я не собираюсь… как ты там сказал? Дематериализоваться?

Слово он повторил медленно и со вкусом. Голосовые связки следовало тренировать. И речь… вдруг и вправду прекрасная женщина.

Хоть поговорить с нею можно будет.

– Корректировка внешности, – произнес в голове его чужой женский голос. – Возможна на предпоследнем этапе. Необходимо точное указание параметров.

Это как?

– Форма черепа, строение лицевой его части. Расстояние меж глаз, ширина носа, величина рта…

– А может, портреты какие есть?

– Есть генетически заложенный профиль с возможностью дальнейшего реконструирования внешности объекта.

– А почему ты теперь говоришь?

– Процесс сопряжения достиг завершающей фазы.

– Ты теперь будешь у меня в голове?

– Физически я пребываю в полости твоего тела, соединившись с его энергетической структурой. Для полного единения требуется включение в биологическую оболочку, однако нынешняя показывает себя нестабильной. В моих силах стабилизировать…

– Нет, – Ирграм и головой покачал. Точнее покачал бы, но в нынешнем облике головы не было. – Не стоит… поверь, в нестабильной оболочке много… интересного.

Он улыбнулся собственным мыслям.

И посмотрел на бассейн, где уже не осталось ни одной искры.

Жаль.

Хотя… быть может, ему повезет? И женщина все же будет красивой… с другой стороны по-прежнему не понятно, что ему с этой женщиной делать-то.

Сожрать?

– Поглощение питательных веществ рациональнее производить из иных, неактивированных ячеек, – тотчас ожил Контролер. – Где не начат процесс синтеза, а потому концентрация питательных веществ выше.

– Не буду я никого жрать… лучше… давай поговорим, что ли? Со мной давно никто не разговаривал.

Со стороны это наверняка выглядело странно, как беседа с самим собой, но…

Смотреть на Ирграма было некому.

Совершенно.