Текст книги "Катание с американских горок"

Глава 12

Я позвонил домой, и Анджела тут же ответила.

– Я еду обратно, буду примерно через двадцать минут. Если те двое у тебя, скажи только: “Пока, Рик!” – и положи трубку.

– Пока, Рик, – ответила она и положила трубку. Я поехал прямо к Бонетто. Парень в черном открыл мне дверь, я тут же ткнул ему в живот ствол моего тридцать восьмого.

– Мне надо поговорить с мистером Бонетто, не крути, где он?

– Он не любит, когда его беспокоят, – невнятно пробормотал он.

– А ты что, любишь, когда из тебя выпускают кишки? Парень болезненно ухмыльнулся:

– Он в гостиной, мистер Холман. А вы не забудете сказать ему про пистолет?

– Сейчас ты развернешься, я приставлю пистолет к твоей спине, и мы так вместе и войдем, – улыбаясь, сказал я.

– Благодарю вас, – пробормотал он, поворачиваясь ко мне спиной.

Бонетто так был поглощен своими картинами, что даже не услышал, как мы вошли в гостиную. Тогда парень в черном легонько кашлянул. Бонетто повернулся, его черные глаза зло сверкнули.

– Надо поговорить, – сказал я, – но ваш человек пытался меня не пустить.

– Все в порядке, Фрэнк, – сказал Бонетто.

– Да, мистер Бонетто.

Парень в черном вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я положил пистолет обратно в кобуру на поясе и чуть улыбнулся Бонетто.

– Я думал, что вы хотели, чтобы я прекратил поиски убийцы Арта Стиллмэна, потому что полагал, что вы сами его убрали, – начал я. – Мне представлялось это вполне понятной причиной.

– И?..

– Вы не убивали его. Частная информация пришла слишком поздно для этого, и Арт был уже мертв, когда вы ее получили. Но вы хотели, чтобы они думали, что это вы убили его. Убили и уничтожили фальшивое признание Саманты Пайк и фотографии, которые были при нем. Что-то вроде предметного урока для Бенни, Саманты и братьев Перини. И если кто-нибудь задумает снова выступить против вас, он вспомнит, что случилось с Артом Стиллмэном.

– Вы хорошо поработали, мистер Холман.

– Дело интересное, – ответил я. – Но если вы не убивали Стиллмэна, значит, Марти и Эрл тоже здесь ни при чем. Так кто же убил его?

– Не хотите ли выпить, мистер Холман? Мой человек сейчас принесет.

– Нет. По крайней мере, не сейчас. Я еще под впечатлением того, что пьянство сделало с Верой. – По выражению его лица я понял, что он не знает, о ком идет речь. – Миссис Хейскелл, – уточнил я.

– Она с вами говорила? – небрежно спросил он. – Я разочарован в ней.

– Мне кажется, вы не исключение.

– Да, вы правы в отношении расследования. Теперь вы знаете, что я не убивал Стиллмэна и не видел его убитым, но соучастие налицо.

– Соучастие? – спросил я, стараясь вызвать его на разговор.

– Как только мне позвонила миссис Хейскелл, мы тут же поехали. Самым логичным способом для Арта умертвить ее было дать ей излишнюю дозу героина. Когда я видел ее предыдущим вечером на приеме у Бенни, было совершенно очевидно, что она не в себе. Лучше всего умереть в собственной постели. Поэтому мы направились прямо в дом в Бель-Эре. Но там никого не было. Мы уехали.

– Вы нашли то фальшивое признание? Он покачал головой:

– Его там не было. Мы были уверены в этом еще до того, как перестали искать. Тогда мы решили – это был ложный шаг, – что Арт отвез ее в какое-то другое место, и поехали искать. Для начала в квартиру, где живет Берни Риз. Конечно, и там Арта не нашли. Он находился в своей машине на одной из дорог в каньоне и уже был мертв.

– А как насчет соучастия? – мягко настаивал я.

– Ну, мистер Холман, – улыбнувшись, сказал он, – можно ли быть таким непонятливым?

– Вы считаете, что это Саманта убила его?

– Совершенно верно. – Он слегка пожал плечами. – Наверное, она догадалась, что он собирается убить ее, и предварила его желание. Потом разыграла потерю памяти. А что еще, черт возьми, ей оставалось делать?

– Она убила Арта в его собственной машине на пустынной дороге в каньоне и потом попросила кого-нибудь подбросить ее до Бель-Эра?

– Я не знаю, как она добралась обратно. Это меня не интересует. А вот кому было нужно, чтобы Арта Стиллмэна убили ночью в воскресенье? Только два человека могли бы хотеть его быстрой смерти, и я один из них, но не убийца.

– Предположим, что это она убила его, – сказал я. – Допустим, что фальшивое признание все еще у нее. Это не тревожит вас?

Он снисходительно улыбнулся:

– Это фальшивое признание имело бы ценность лишь в том случае, если бы Стиллмэну повезло и он убил бы ее в ту ночь. Но он сам оказался убитым, поэтому все это совершенно не представляет никакой ценности. – Он сделал отвлеченный жест рукой. – Думаю, вам не надо продолжать заниматься этим, мистер Холман, вы же не хотите неприятностей. Ваш клиент – менеджер Пайк, ее партнерша-лесбиянка. Она наняла вас, чтобы защитить певицу, а продолжив расследование, вы можете кончить тем, что уничтожите их обеих.

– Может, вы и правы.

– Я уверен в своей правоте. Почему бы вам не сказать мисс Трэйси, что задуманное Стиллмэном осуществил я. Она поверит вам и будет счастлива. Саманта будет счастлива тоже, она перестанет волноваться, вы получите свой гонорар. И все будут довольны.

– Вы правы. Тогда все это кончится.

– Конечно. Не хотите выпить?

– Благодарю, но мне надо сообщить клиенту о счастливом конце и, может быть, позже отпраздновать это событие. Должен признаться, мне стало гораздо легче от сознания того, что Марти и Эрл уже не будут поджидать меня дома.

– Я тоже рад, что все это кончилось. Должен признаться, я почувствовал за последние пару дней большое уважение к вам за вашу хватку.

– До свидания, мистер Бонетто, – вежливо попрощался я.

– До свидания, мистер Холман, – так же вежливо ответил он.

Мы не пожали друг другу руки. Парень в черном костюме ждал меня в холле и проводил до двери.

– Это очень хорошо с вашей стороны, мистер Холман, – сказал он, когда я ступил на крыльцо. – Я имею в виду то, что вы сказали мистеру Бонетто.

– У нас был очень дружеский разговор. Теперь у нас с мистером Бонетто нет никаких причин враждовать.

– Мне действительно очень приятно слышать это. До свидания, мистер Холман.

– До свидания, Фрэнк, – сказал я так, будто мы были старыми приятелями, и прошел к машине.

Хлопнула дверь, и я понял, что он направился доложить о нашем коротком разговоре хозяину. “Ну что же ты, вонючий сукин сын Бонетто!” – зло подумал я. Все так хорошо, и мне не о чем было тревожиться, не считая того, что Марти и Эрл в моем доме ждут моего возвращения, чтобы тихо прикончить меня. И разговор, который мы только что закончили с Бонетто, не заставил его изменить своего решения. Теперь, когда я знал, что он не убийца, Бонетто хотел моей смерти еще больше. Я должен умереть прежде, чем смогу сказать Сэму Хейскеллу и братьям Перини, что у этого железного человека рыльце в пушку.

Когда я ехал домой, то случайно дотронулся рукой до щеки и вспомнил, что меня силой принудили смотреть, как Эрл садистски насиловал Трэйси и как, прежде чем уйти, он намеренно ударил меня по скуле, которая уже до этого была повреждена. Я помню и тот презрительный жест, когда Марти разрядил мой пистолет и бросил его на пол, потому что считал, что мне нужна хоть какая-нибудь защита. Анджела, наверное, была вынуждена сообщить им, что я звонил и сказал, что собираюсь домой. Нет никакой причины, чтобы ей не поверить. Скорее всего, они тихо сидят с ней в гостиной и ждут меня. В прошлый раз, я помнил, они использовали Трэйси в качестве заложницы и не оставили мне другого выбора, как только послушно отдать свой пистолет Марти. Возможно, они попытаются и на этот раз использовать Анджелу в том же качестве, мне было безразлично это: я пришел к выводу, что она не представляет никакой ценности.

Оставив машину на подъездной дороге, я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Быстро обежал дом кругом, тихо открыл заднюю дверь и вошел на кухню. Другая дверь, ведущая в маленький коридор, за которым находилась гостиная, была неплотно прикрыта. Я прокрался и приложил ухо к щели.

– Зачем Холману звонить в собственную дверь, черт побери? – послышался раздраженный голос Марти. – К нему кто-то пришел. Будем сидеть тихо, им надоест ждать, и они уйдут.

– Мне это не нравится, – раздраженно сказал Эрл. – Мы сидим здесь словно пришитые и не знаем, что происходит снаружи.

– Ради Христа! – сказал Марти. – Если ты так уж чертовски нервозен, возьми с собой девчонку, и пусть она ответит пришедшему. Ты должен стоять за дверью, когда она ее откроет. О'кей?

– Соглашайся, куколка, – сказал Эрл. – И набрось на себя платье. У них же глаза, а не рентген.

Анджела ответила так тихо, что я ничего не смог разобрать. Послышались их удаляющиеся шаги. Ладонь на рукоятке пистолета вспотела, пульс забился учащенно. Я досчитал до пяти, открыл дверь и вышел в коридорчик. Прижавшись спиной к стене, я продвигался вдоль нее до самой двери в гостиную. Прошло достаточно времени, чтобы Эрл среагировал на обстановку.

– Эй, Марти! – крикнул он через несколько секунд. – Там никого нет, но проклятый автомобиль Холмана стоит тут, на дорожке!

Досчитав до двух, я быстро вошел в гостиную. Марти уже направился к двери в холл и повернулся ко мне спиной. Я с силой ударил его дулом пистолета в висок. Он грохнулся на пол и отрубился. Я вдруг подумал, не умер ли он, но это было не так уж важно. Я положил в кобуру пистолет, забрал его оружие и, поставив тело на ноги, обхватил левой рукой за грудь.

– Эй, Марти! – На этот раз голос Эрла звучал даже жалобно. – Ты слышал, что я сказал? Оглох, что ли?

Честно говоря, мне не очень хотелось портить собственный дом, но я два раза выстрелил в стену. Полетели куски штукатурки.

– Марти! – Эрл почти рыдал.

– Марти мертв! – крикнул я. – Я только что убил этого подонка. И тебя убью, Эрл, грязный бандит, сукин сын!

– В моих руках девчонка. – Он был в бешенстве. – Я ее прикончу, Холман, если ты ко мне приблизишься.

– Господи, убивай! – прокричал я в ответ. – Кто об этом пожалеет? Там, откуда она пришла, таких шлюх предостаточно.

Неожиданно наступила тишина, она длилась секунд пять.

– О'кей, Эрл, – сказал я. – Я выхожу. Я подтащил оглушенного Марти к двери и встал за ним.

– Вот он я, Эрл! – Повернув Марти, я выставил его в холл.

Прогремели один за другим четыре выстрела, тело Марти конвульсивно вздрогнуло в моих руках.

– Марти? – почти простонал Эрл. – Ради Христа, Марти, зачем тебе надо было разыгрывать все это?

Я вылетел в прихожую. Эрл стоял там, все еще держа в руке опущенный пистолет. За его спиной стояла Анджела, закрыв лицо руками. Я трижды нажал на спусковой крючок, тщательно прицеливаясь. Две первые пули попали ему в грудь и сбили с ног, третья расщепила деревянную панель в двух дюймах от лица Анджелы. И только сейчас я понял, что стрелял из “магнума” Марти.

– Не убивайте меня, Рик! – закричала Анджела. – Пожалуйста, не убивайте меня!

– Не беспокойся, не буду. По крайней мере, намеренно.

Она осторожно убрала руки от лица и посмотрела на меня.

– Я думала, что умру, – сказала она, вся дрожа. – Я так испугалась.

– Иди обратно в гостиную и приготовь что-нибудь выпить для нас обоих.

Она шла съежившись, изо всех сил стараясь на смотреть на тела, лежащие на ее пути. Вынув из кармана носовой платок, я тщательно протер рукоятку пистолета и вставил его в вялую руку Марти, сжал пальцы на рукоятке. Когда я вошел в гостиную, Анджела пролила изрядное количество виски на стойку бара, вместо того чтобы наполнить стаканы. Я отобрал у нее бутылку и приготовил выпивку.

– Ну, что тут было, пока ты ждала моего приезда?

– Ужас! – Она не могла унять дрожь. – Этот Эрл заставил меня все снять с себя и ходить голой и все лапал меня, Рик! – Ее глаза расширились. – Вы убили их обоих! Что мы будем теперь делать?

– Я не убивал никого. Они убили друг друга. – Я взял стакан и подал ей. – Выпей это, но только не слишком быстро. Через пару минут позвони в полицию и расскажи, как все случилось.

– Что сказать?

– Меня здесь не было. Ты позвонила мне, потому что была испугана и подумала, что только я могу тебе помочь. Я ответил, что буду занят до позднего вечера, но ты можешь приехать ко мне домой и ждать меня там. Предупредил, что задняя дверь будет не заперта. Они выследили тебя и тоже вошли в дом. Марти считал, что с тобой надо расправиться силой, но Эрл боялся: если я вернусь и не застану тебя, то могу вызвать полицию. Эти двое начали издеваться над тобой. Наконец Марти сказал Эрлу, что ты полностью в его распоряжении. Когда Эрл дошел до двери, Марти выхватил пистолет и выстрелил в него, но промахнулся. – Я указал на отбитую штукатурку. – Пули попали в стену. Эрл выскочил в холл, а Марти побежал за ним. Ты слышала несколько выстрелов, потом наступила тишина.

Ты набралась храбрости, вышла и увидела, что они оба мертвы.

Она отпила немного виски, держа стакан обеими руками.

– Я поняла, что вы сказали, Рик, – прошептала она. – Но в этом нет смысла. Зачем тогда я звонила вам в первый раз?

– Ты работала у Бенни Ленгэна как девушка по вызову. Но примерно три месяца назад поругалась с ним и ушла. Решила быть независимой девушкой. Но тогда эти двое пришли к тебе. Ты знала, что они работают на Виктора Бонетто, у которого доля в деле Бенни. Они хотели, чтобы ты работала на них. Они тебя били, насиловали, и ты согласилась. Но ты не знала, что Эрл был садистом. Это означало, что, если так будет продолжаться и дальше, он просто убьет тебя. Ты вспомнила, что когда-то слышала мое имя, и позвонила мне.

– Вы хотите, чтобы я сказала им о Бенни? И о Бонетто?

– Анджела, – искренне сказал я. – Обещаю, что все будет в порядке. Когда они кончат допрашивать тебя, приезжай снова сюда. Можешь оставаться здесь сколько захочешь. Я посмотрю за тобой.

Она обдумывала этот вариант, пока допивала свое виски, потом медленно кивнула:

– Думаю, что справлюсь со всем, Рик.

– Конечно справишься. Они станут задавать миллион вопросов, но ты выстоишь. Можешь более подробно рассказать о твоей работе у Бенни. Скажи им, что он подослал к тебе одного из продавцов наркотиков, который работал у Бонетто, и он хотел, чтобы ты предлагала товар клиентам, но ты не пошла на это. Вот почему ты поругалась с Бенни и отказалась работать у него. Скажи им, что того торговца наркотиками звали Арт Стиллмэн. Они за это дадут тебе медаль.

– О'кей, – сказала она упавшим голосом. Я взял пустой стакан из ее рук и снова наполнил его. Потом вымыл и тщательно протер свой стакан, поставив его обратно в шкаф.

– Еще одно, – сказал я. – Не забудь сказать о этой привычке Бенни делать татуировки своим девушкам. И покажи им своего скорпиона. Даже легавые должны иметь какое-то удовольствие!

Глава 13

У меня еще оставались ключи от дома в Бель-Эре. Я вошел в гостиную, и мне показалось, что я и не уходил оттуда. Трэйси все еще сидела среди подушек на софе. Уровень виски в бутылке понизился всего на пару дюймов, поэтому она не была так пьяна, как в прошлый раз.

– Хай, Трэйси.

– Я не ожидала вас так скоро. Я взглянул на часы:

– Уже прошло пять часов.

– Хотите выпить?

– Думаю, что да.

– Я направился к бару.

– Я кое-что разузнал, – сказал я, наливая себе виски. – Это не Бонетто и не его бандиты убили Стиллмэна.

– Разве? – равнодушно ответила она.

– Жена Сэма Хейскелла сообщила ему по секрету кое-что о Стиллмэне. Но к моменту, когда она это сделала, Стиллмэн был уже мертв.

– А я все пытаюсь написать песню, – сказала Трэйси. – Она у меня в голове, но вот никак не вырисовывается. Это похоронная песня. Я запнулась на первых двух строчках:

Когда любовь умерла,

То почему и боль не уходит?

Вы не находите, что это звучит немного банально?

– Когда вы вернулись из Нью-Йорка, Трэйси?

– Утром во вторник, я же вам уже говорила. – Она сделала еще пару глотков. – Моя главная проблема состоит в том, что, даже если я закончу эту печальную песню, ее будет петь кто-то другой, значит, вся моя работа ни к чему.

– Я могу проверить расписание авиалиний, ваш отель в Нью-Йорке. Это займет уйму времени, но все-таки когда-нибудь я все узнаю.

– Я свернула все дела по записям в субботу поздно вечером. Меня там больше ничего не держало, но мне так не хватало моей дорогой Саманты. Поэтому я подумала, что сделаю ей приятный сюрприз, приехав домой пораньше. В аэропорту я взяла такси и приехала сюда около девяти вечера. Его машина была припаркована у дома. У меня возникло грязное подозрение, что Саманта изменяет мне, полагая, что я все еще в Нью-Йорке. Поэтому я потихоньку проникла в дом. В тот момент они были наверху, в ее спальне, но он оставил свой атташе-кейс в холле, на кресле. Меня одолело любопытство. Я, естественно, подумала, что если Саманта изменяет мне, то с какой-то другой женщиной. Поэтому и открыла атташе.

– И нашли там подделанное признание и фотографии?

– В конце было написано, почему она решила покончить с собой. Это был какой-то страшный кошмар. Я поняла, что все это – наглая ложь и кто-то вынудил ее подписать бумагу о том, что она собирается убить себя. – Она сделала еще глоток. – А похоронную песню писать отвратительно, вы знаете это, Рик? Надо выразить чувства, но не впадать в сентиментальность. Разве это легко?

– А что вы сделали потом, Трэйси?

– В ящике бюро лежал пистолет. Я всегда держу его под рукой, потому что боюсь грабителей или каких-нибудь сумасшедших поклонников Саманты. Я взяла его из ящика и поднялась наверх. Они были в спальне Саманты, как я вам говорила. Саманта лежала на постели в таком наркотическом опьянении, что явно не понимала, что происходит вокруг. А этот мужчина стоял возле нее и наполнял шприц. Меня озарило. Он собирался умертвить ее слишком большой дозой, и это было бы логично, потому что все знали, что она наркоманка. Тогда я навела на него пистолет и приказала бросить шприц. Он бросил. Думаю, с ним едва не случился сердечный приступ, когда он услышал мой голос. Я его узнала, это был Арт Стиллмэн, он продавал ей наркотики, когда мы бывали в Лос-Анджелесе. Он сказал, что ей потребовался товар, и он его доставил. Она попросила сделать ей укол, и он был готов к этому, когда я вошла. Я ответила ему, что уже прочитала признание Саманты и ее прощальные слова. – Трэйси со страданием посмотрела на меня поверх стакана. – Может быть, я не права, выбрав жанр похоронной песни? Прощальная песня была бы лучше, как вы думаете?

– А что сказал Стиллмэн?

– Он сказал, что все это просто шутка. Они были на приеме вчера вечером, и все там дурачились. Он еще долго нес какой-то вздор, пока я не приказала ему заткнуться. Я сказала, что он собирался убить Саманту, а теперь я убью его. Он стал просить пощадить его, но это было бесполезно. Я не хотела причинять беспокойство Саманте, поэтому заставила его спуститься сюда. Там я его застрелила. – В ее голосе неожиданно прозвучали нотки изумления. – Это оказалось так чертовски просто, Рик! Я всего только нажала на спуск, и пуля угодила ему в грудь. Он не кричал, не стонал, посмотрел на меня, как будто с удивлением, и упал на пол. Я подошла, убедилась, что он мертв, потом переоделась и оттащила этого подонка в его же автомобиль.

– Переоделись? – спросил я.

– Нужно было что-то попроще: темные свитер, брюки, кроссовки.

– Вы сами вытащили его из дома и уложили в машину?

– Я понимаю, что я костлявая, но жилистая, – самодовольно сказала она. – Потом я поехала по дороге в каньон и оставила его там.

– А как вы добрались обратно?

– Пешком. Я же родом из Лос-Анджелеса. Я знаю все дороги в каньоне как свои пять пальцев. А выйдя на освещенное место, побежала трусцой. Я была одета как раз для этого. Всякий, кто увидел бы меня, подумал, что я одна из тех любителей бега трусцой в Лос-Анджелесе, которые предпочитают заниматься этим вечером, а не утром.

– И еще одно не дает мне покоя, Трэйси. На кой черт вы меня наняли?

– Когда я вернулась назад, наш дом был похож на ту самую посудную лавку, в которой побывал слон. Я поднялась наверх, посмотреть, в порядке ли Саманта. Они сорвали с нее одежду, она лежала на кровати и стонала от боли. – Лицо странно обострилось. – Они что-то делали с ней, Рик. Какие-то ужасные вещи. Но она так и не пришла в сознание. Я так думаю, что Стиллмэн давал ей большие дозы в течение всего уик-энда и она не могла противиться этому. Мне надо было знать, кто это делал, Рик, и с какой целью. Вот почему я наняла вас.

– А что было на другой день?

– Она проспала почти до вечера понедельника. Я дала ей еще одну дозу. Но маленькую. Потом переоделась в ту одежду, в которой прилетела, и сделала вид, что только что появилась. Саманта была в таком состоянии, что поверила. Это чем-то напоминало настоящую амнезию.

– Понимаю. Она говорила, что Стиллмэн держал ее в таком состоянии весь уик-энд, что она чувствовала себя словно на американских горках. Но в этот вечер она начала что-то вспоминать. Эти проблески, вы помните?

– Но она что-то знала, – вздохнула Трэйси. – Вот почему она так ненавидела меня все это время. Подсознательно она чувствовала, что это я убила Стиллмэна, но, конечно, не знала почему.

– А как она теперь?

– А разве я вам не сказала? – Трэйси долго и тупо смотрела на меня. – Примерно час назад я поднималась в ее комнату, чтобы посмотреть, как она. – Ее губы превратились в тонкую полоску. – Она мертва, Рик.

– Мертва?

– Слишком большая доза, как я думаю. Вот ведь какая ирония. Я хочу сказать, что несколько дней назад Стиллмэн пытался умертвить ее именно таким способом, теперь она прибегла к нему сама.

– Вы уверены, что она мертва?

– Господи! Вы считаете, что я не убедилась в этом? Она поставила стакан, поднялась с дивана и неловко прошла через комнату к бюро. Вынула оттуда листки бумаги и передала мне.

– Вам надо прочитать это, – сказала она. – Признание Саманты, написанное Артом Стиллмэном.

– Хорошо, – механически ответил я, забирая у нее бумаги.

– Думаю, мне лучше подняться и посидеть с Самантой. Она никогда не любила темноты.

Трэйси вышла из комнаты, а я принялся читать признание. Стиллмэн проделал большую работу. Он не впутал только Виктора Бонетто, но зато дал описание всех замешанных в деле. Дал подробный список продавцов наркотиков, включая своего приятеля Берни Риза, девушек по вызову Бенни Ленгэна, братьев Перини с их клубами, торговца живым товаром Сэма Хейскелла. Арт Стиллмэн фигурировал там как честолюбец. Он хотел занять место Виктора Бонетто. Угрожая передать это признание и фотографии копам, он собирался прибрать к рукам всю компанию.

Весь текст был напечатан, кроме двух последних строк. Печать поставлена кое-как: чего еще можно было ожидать от расстроенной девушки, к тому же наркоманки. Последняя строка была написана рукой Саманты, большие каракули сбегали в низ листа.

"Все это верно, и вот почему я хочу убить себя”. Далее ее подпись.

Потом еще одна строчка и еще одна подпись.

"По тем же самым причинам, о которых написала моя дорогая Саманта, у меня нет другого выбора, как умереть”. Подпись: “Трэйси Нэш”.

Тело Саманты лежало на кровати. На ней было великолепное платье, сшитое, наверное, для выступлений. Волосы аккуратно уложены, на лицо нанесена косметика. Руки сложены под грудью, глаза закрыты. Я прикоснулся тыльной стороной руки к ее щеке. Кожа была ледяной.

Тело Трэйси лежало на полу возле кровати. Она вставила ствол пистолета в рот и спустила курок. Частички ее мозга были разбросаны по ковру.

Я спустился вниз, не спеша допил свой виски. Никто в целом мире не поверит теперь, что это признание – не правда. Это не пройдет даром для Бонетто и всех, кто с ним. Более того, сейчас показания Анджелы будут выглядеть более правдоподобными. Когда я подумал обо всем этом, то не нашел причин, почему бы мне не быть откровенным с полицией. Конечно, я выглядел довольно глупо, потому что упустил клиента прямо у себя из-под носа, но так бывает. Это дало мне повод не возвращаться домой, где, скорее всего, меня ожидала Анджела. Я сделал то, что должен был сделать, – сходил к Бонетто и миссис Хейскелл, потом вернулся к своему клиенту с информацией, которую раздобыл. Никогда бы не подумал, что Саманта Пайк будет лежать наверху мертвая от передозировки наркотика, а Трэйси поведет себя так странно: даст мне прочитать признание Саманты, а сама поднимется наверх, чтобы покончить с собой. Она успела это сделать, прежде чем я добежал до спальни. Да, теперь у них нет шансов найти, кто убил Арта Стиллмэна. Что ж, даже полиция не все может.

* * *

Было уже около двух, когда капитан Стингер вернулся в офис, где я терпеливо ожидал его.

– Думаю, мне не нужно вас больше задерживать, Холман, – сказал он. – Вы подписали ваши показания и все, что надо?

– И все, что надо, – согласился я.

– Похоже, что у меня впереди еще остаток ночи. – Он энергично потер руки. – Они взяли Бонетто и Ленгэна примерно час назад. Оба орали, что все вранье, что их ложно обвинили. Кажется, Дни уверены, что это сделали вы.

– Я работал на клиента, который так же глубоко погряз в этом дерьме, как и сам Бонетто.

– Все равно победа за вами, хоть вы и ничего не заработали.

– Спасибо за напоминание, – кисло ответил я.

– Нет никого, включая Виктора Бонетто, кто имел бы надежду выкрутиться после такой записки о двойном самоубийстве.

– Согласен. Теперь я могу ехать домой, чтобы навести порядок после той перестрелки, которая, как вы говорите, была там.

– Иногда лучше вообще не вылезать из постели. – Капитан не скрывал улыбки.

– А что случилось с девушкой? Вы сказали, что она в порядке?

– Да, только напугана. Мы отпустили ее пару часов назад.

Я приехал к себе, оставил машину на дорожке и вошел в дом. Если не считать испорченной выстрелом панели, холл выглядел вполне прилично. Как ни странно, на полу не было пятен крови. В гостиной на диване сидела Анджела в своем белом льняном платье, закинув ногу за ногу и положив руку на колени.

– Я вернулась, чтобы немного убраться.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Они сказали, что еще вызовут меня. Что обе они, Саманта и Трэйси, мертвы. Самоубийство. Бонетто и Бенни арестованы.

– А за Сэмом и Перини они придут позже.

– Вы сказали, что если я попросила бы вас, то вы позаботились бы обо мне, Рик. Но теперь, когда они арестовали Бонетто и Бенни, все кончено, верно?

– Абсолютно верно, – согласился я.

– Но есть еще одна вещь, правда, не думаю, что вы в этом виноваты.

– Что еще?

– Помните, вы сказали, чтобы я показала им своего скорпиона? – На ее лице отразилось возмущение. – Так вот я без конца показывала его. Один полицейский заходил в комнату каждые две минуты, и всякий раз мне приходилось спускать трусики.

– Полиция есть полиция, – глубокомысленно заключил я.

– Я устала. Это был такой длинный день, пока вас не было, Рик.

– Ты права, – согласился я.

– Но я не настолько устала, чтобы не заняться с вами любовью – прижаться к вам как можно крепче и не бояться того, что может случиться завтра.

– Я понимаю.

Она вдруг с тревогой взглянула на меня:

– А вы хотите заняться со мной любовью, Рик?

– Я не знаю наверняка, хочу проверить это на вашем скорпионе.

– С удовольствием. – Она встала с дивана, повернулась ко мне спиной и подняла юбку. – Я так и не успела надеть трусики, потому что все время в комнату входили проклятые копы. Пришлось запихнуть их в сумочку.

Я был так поглощен разглядыванием выпуклых половинок ее великолепной попки, что ничего не ответил.

– Так что мой скорпион сказал вам, Рик? – спросила она нетерпеливо.

– Я знаю, что он мне что-то хочет сказать, потому что все время подмигивает мне. Но только в постели я смогу разобрать, что именно.