Текст книги "Катание с американских горок"

Глава 6

Клуб был пуст, главный зал выглядел как комната дешевого похоронного бюро. Уставший уборщик объяснил мне, как отыскать офис, я прошел через занавешенную дверь, потом двинулся по полутемному длинному коридору и наконец отыскал его. Вошел, даже не дав себе труда постучать.

Майк Перини заканчивал свой ленч. Это можно было понять по банке пива в его руке и недоеденному сандвичу. Он поднял на меня глаза и медленно ухмыльнулся:

– А вот и наш суперсыщик. О'кей, гений, так кто же убил Арта Стиллмэна?

– Виктор Бонетто не связался с вами еще?

– Нет, – с осторожностью ответил он.

– Тогда ждите.

Дверь отворилась, вошел Луис Перини. Он бросил на меня ледяной взгляд, потом посмотрел на брата:

– Что нужно здесь этой жопе?

– Он хочет узнать, не связывался ли с нами еще Виктор Бонетто, – ответил Майк.

– Для чего, черт возьми?

– Он скажет вам, чтобы вы все забыли. Все насчет Арта Стиллмэна и Саманты Пайк.

Они многозначительно посмотрели друг на друга. У Майка сузились глаза, и он принялся нервно теребить усы. Луис тоже прищурился и потянулся рукой к своим ковбойским усам. Если кто-то больше всех и походил на героев старых-старых фильмов, то это были братья Перини, подумал я.

– У вас есть какие-то способы давления на Бонетто? – спросил меня Луис довольно резко.

– Ты с ума сошел! – сказал Майк. – Кто хоть когда-нибудь мог давить на Бонетто?

– Так почему же этот может распоряжаться его делами?

– Я говорил с ним, – объяснил я. – Рассказал ему о своих проблемах, в которых фигурируют и братья Перини. Он сказал, что Арт Стиллмэн грязный мелкий торговец наркотиками, о котором не стоит беспокоиться, мне надо обо всем забыть и посоветовать моему клиенту сделать то же самое. Я не должен беспокоиться и о братьях Перини, так он сказал. Одно его слово, и они тоже забудут об Арте Стиллмэне.

– Виктор Бонетто? – недоуменно спросил Майк. Они посмотрели друг на друга, потом на меня.

– Если Бонетто сказал, что что-то должно случиться, это случается, – сказал Луис. – А что заставляет вас говорить нам об этом, Холман?

– Мой клиент смотрит на это иначе. Она хочет знать, что произошло в тот уик-энд. Загадкой остается происшествие с Артом Стиллмэном.

– Да он псих! – заорал Луис.

– У него опилки, а не мозги, – согласился Майк. – Никто не пойдет против Виктора Бонетто.

– Расскажите мне о Бонетто, – попросил я.

– Он великий человек. – Сколько уважения было в голосе Майка! – По-настоящему великий. Он сделал так, что Бенни Ленгэн выглядел ничтожеством.

– Бенни Ленгэн и есть ничтожество, – сказал я. – Подонок, который содержит рэкет и девочек по вызову и вкладывает деньги в такое же паршивое стриптиз-шоу, как и у вас.

– Смотрите, чтобы Бенни не услышал этого, – угрожающе сказал Луис, – Особенно если рядом Тино.

– Тино – гнусный тип, – ответил я. Они снова посмотрели друг на друга. Это становилось утомительно.

– Сэм Хейскелл – напуганный старик с плохим сердцем, который поставляет бесталанный товар для вашего стриптиза. Арт Стиллмэн, Бенни Ленгэн и Тино – я уже говорил вам о них. А вы оба – мелкие воришки, которые научились тупо произносить слова. Так почему это я должен думать, что Бонетто какой-то другой?

– Придержи язык, Холман! – рявкнул Майк.

– Это наш клуб, помните. – Луис вытащил из заднего кармана брюк пистолет и направил его на меня. – Я уже говорил вам, что мы можем пристрелить вас прямо тут и никому не будет до этого дела.

Меня беспокоили Виктор Бонетто, Эрл со своими блестящими глазами, но мягко говорящий Марти беспокоил еще больше. А вот Тино совсем не беспокоил, равно как и братья Перини. Я вырвал пистолет из рук Луиса и, держа его за ствол, рукояткой резко ударил его меж глаз. Он, спотыкаясь, попятился назад и осел на пол.

– Смотрите, Холман. – Голос Майка дрожал. – Мы не хотим здесь насилия.

Я направил ствол прямо на него.

– Теперь скажите мне, почему Бонетто не хочет, чтобы кто-то поднимал волну насчет Стиллмэна?

– О Боже! – простонал Луис, все еще сидя на полу и держась обеими руками за голову. – Мне кажется, вы разбили мне череп пополам!

– Вам нечего об этом беспокоиться, – заверил я его. – Внутри абсолютно пусто.

Майк Перини взял недоеденный сандвич и неотрывно смотрел на него, будто ожидая, что он превратится в хрустальный шар.

– Я не знаю, почему Бонетто интересуется Стиллмэном, не вижу в этом никакого смысла, совсем никакого.

– О'кей, – сказал я. – Тогда скажите мне, почему это братья Перини так интересуются Стиллмэном?

– У нас были кое-какие взаимные интересы, – промямлил Майк. – Арт часто использовал наш клуб. Его люди всегда знали, где и в какое время можно найти его. Арт знал, что у нас в клубе он в безопасности. Естественно, он нам платил. Какие-то проценты, понимаете? Это не были большие деньги, но все-таки какая-то помощь. Поэтому, когда кто-то его убил, мы лишились приработка. Может, убийца рассчитывает вторгнуться на нашу территорию, верно?

Юный Джеймс Кегин[1]1
  Кегин, Джеймс (1899 – 1986) – известный американский киноактер, лауреат премии “Оскар”.


[Закрыть] сформулировал бы все это намного лучше, подумал я. Эти же россказни звучали слишком глупо, чтобы быть правдой. Проведи я здесь остаток дня, единственная вещь, которой я смог бы научиться, – это цедить слова, произнося их уголком рта, как они. Я сунул пистолет в карман и направился к двери. Когда я проходил мимо, Луис Перини посмотрел на меня.

– Могу я получить свой пистолет обратно, мистер Холман? – очень вежливо спросил он.

– Нет, – отрезал я. Он чуть улыбнулся:

– Может быть, вы положите его в почтовый ящик, а? Идя к выходу, я встретил блондинку. У нее были яркие волосы цвета фальшивого золота, серое лицо и очень усталые глаза. Она была в ярко-голубой блузке и брючках из золотой парчи, таких узких, что казалось, они вот-вот треснут на ее заднице.

– Эй! – Она остановилась передо мной. – Вы не знаете, эти подонки Перини сейчас у себя в офисе?

– Я только что от них.

– Я доберусь до этого дерьма! – Она провела ребром ладони по горлу. – Я прижму их вместе с их ласковым агентом Хейскеллом!

– Я сказал бы, что у вас родилась неплохая идея.

– И если они не прибавят мне полсотни баксов в неделю, то могут свернуть этот проклятый контракт в трубочку и засунуть в свои узкие жопы.

– Мне кажется, вы выбрали подходящее время для разговора с братьями. – Я вынул пистолет Луиса из кармана и передал ей.

Она с опасением взяла его у меня.

– А это еще зачем, черт побери?

– Вы войдете в офис, направите на них пистолет и потребуете дополнительно пятьдесят баксов в неделю, иначе пообещайте снести им головы.

– А это настоящий пистолет?

– Настоящий, – заверил я ее. – Но все еще на предохранителе. Вот почему я был такой смелый и выхватил его у Луиса.

Я сел в машину, проехал несколько кварталов, потом остановился, чтобы наскоро перекусить. Когда я снова сел в машину, то подумал: чего это ради я так спешу? Насколько мне известно, мне некуда ехать и нечего делать. Я поехал домой. Мне захотелось искупаться, я надел плавки и направился к своему бассейну на заднем дворике. Фильтр и хлоратор работали исправно, можно было смело нырять. Я не спеша плавал, испытывая блаженство, пока не устал, потом растянулся возле бассейна и заснул. Когда я проснулся, было уже около пяти часов. Между лопатками и на спине кожа горела. Я вошел в дом, принял душ и приготовил себе порцию выпивки. Послав ее ко всем чертям, поднял телефонную трубку, набрал номер Бонетто и сказал человеку со скучным голосом, который мне ответил, кто я такой. Голос Бонетто раздался через несколько секунд:

– Хорошо, что вы позвонили, мистер Холман.

– Я говорил со своим клиентом.

– И?..

– Она по-прежнему хочет знать, что произошло с Самантой Пайк во время уик-энда.

– Значит, она желает, чтобы вы раскрыли связи между Пайк и Стиллмэном?

– Думаю, вы правы.

Последовало короткое молчание, которое длилось, может быть, секунд пять. Кажется, напряги я слух, узнал бы, что он думает.

– И вы намереваетесь выполнить это поручение?

– У меня и так мало клиентов, а скоро их совсем не будет.

– Я понимаю ваши проблемы, мистер Холман. А деньги не могли бы что-нибудь изменить?

– Нет, – ответил я.

– Только один звонок братьям Перини, и проблема будет решена. Вы никак не можете заставить ее менеджера изменить мнение?

– Она совершенно непреклонна.

– А есть какой-нибудь способ изменить ваше мнение, мистер Холман?

– Боюсь, что нет.

– Вот это жаль. – Он вздохнул. – Благодарю вас за звонок, мистер Холман.

Он положил трубку, и я услышал легкий щелчок. Я сделал то же самое и спустился на три марша лестницы вниз, где у меня была спальня и ванная. В верхнем ящике бюро лежал пистолет 38-го калибра в кобуре, я надел ее на пояс под куртку. Потом вернулся в гостиную, где меня ожидала уже приготовленная выпивка. Теперь наступало веселое время, я ожидал визита Эрла, Марти, а может быть, и обоих сразу. Я не спеша пил виски и думал, как хорошо было бы отдохнуть. Отлично было бы оказаться в Мехико, а в Европе и того лучше. Где угодно, только подальше от Лос-Анджелеса. Примерно через пятнадцать минут позвонили в дверь. Мне показалось, что они еще не могли доехать до моего дома, но кто знает, может быть, у них уже завелись реактивные автомобили? Я открыл дверь со всеми предосторожностями, держа руку на рукоятке моего тридцать восьмого.

– Хай! – Анджела Броутон нерешительно улыбалась мне. – Я рада, что вы все еще живы и все такое. Сожалею, что сбежала от вас прошлой ночью, но я очень нервничала, думая, что Эрл вернется сюда один, вы понимаете?

– Так, значит, у вас нет другого вызова? И вам не придется выкидывать ваши штучки за еще одну пару сотен баксов, не так ли?

– Так они вам все сказали. – Она медленно кивнула. – Я так и знала.

– А почему бы вам не войти? Она прошла в гостиную, я начал готовить для нее спиртное. Анджела была в синей хлопчатобумажной рубашке и такой же мини-юбке. Когда она положила ногу на ногу, передо мной открылся чудный вид ее округлых бедер, покрытых загаром цвета меда.

– Я больше не делаю эти штучки за пару сотен баксов, – сказала она, когда я подал ей бокал. – Я покончила с этим шесть месяцев назад.

– После того, как Бенни Ленгэн вышвырнул вас из своего дома?

– У меня не было никакого выбора, пришлось кончить со всем этим. Когда вы работаете как девушка Бенни, то попытка стать свободным охотником грозит тем, что тебе испортят лицо.

– Поэтому вы и стали делать карьеру певицы?

– Верно. – Она осторожно отпила коктейль.

– Анджела… – сказал я. – Для такой паршивой лгуньи, как вы, есть только одно имя.

– Мне кажется, это скорее мое разыгравшееся воображение, – холодно ответила она. – То, что я пою, я это имела в виду.

– Бенни никогда не выбрасывал вас из своего дома, потому что, прежде всего, вы никогда у него не жили. Вы работали на него. А может быть, и сейчас все еще работаете?

– Я кончила все это шесть месяцев назад. Это была идея Бенни. Да ладно, черт с ним! Почему я не могу, в конце концов, сказать об этом? – Она сделала еще глоток. – Бенни не любил людей, которые меняли свои занятия. Если ты проститутка, то и оставайся проституткой и не лезь не в свое дело.

– В какое, например?

– Ну, продать немного наркотиков клиентам, которые по виду не прочь воспользоваться ими. Я ошиблась в отношении одного парня, и он настучал Бенни.

– Вы продавали наркотики для Арта Стиллмэна?

– Да. Это стало проблемой для Бенни, когда он узнал. Думаю, он был в доле с Артом. Но потом все же понял, что это слишком опасно для него. И для меня тоже опасно совмещать два ремесла. Он был почти добр ко мне, когда говорил об этом. Он сказал, что не верит, будто я перестану предлагать наркотики клиенту, хотя моя прямая обязанность – это только как следует удовлетворить его. Поэтому я больше не могу у него работать.

– Но вы все-таки продолжали ходить на эти приемы?

– Своеобразный способ слежки. Когда я у него в доме, он чувствует себя в безопасности, потому что может все время держать меня в поле зрения.

– И вы продолжали торговать наркотиками для Стиллмэна?

– Многие наркоманы считают более безопасным покупать зелье у девушек.

– А ваш телефонный звонок Трэйси Нэш? – спросил я. – Он был запланирован?

– Это была идея Арта. Он не стал мне объяснять детали, только сказал, что это важно.

– Но в то время, когда вы звонили, вы знали, что он уже мертв?

– Я догадывалась, что это было моим последним поручением. Кроме того, Саманта Пайк напакостила мне на последнем приеме у Бенни, и я подумала, что любая неприятность, которую я ей доставлю, будет для меня настоящим удовольствием!

– А что вы делали после того, как был убит Стиллмэн?

– Большей частью говорила с вами. Мы славно потрахались прошлой ночью, даже несмотря на то, что нас прервали. Хотите еще, прямо сейчас, Рик?

– Нет, – откровенно признался я. Она посмотрела на меня поверх стакана:

– А я так надеялась.

– Кто убил Арта Стиллмэна?

– Не знаю, – устало ответила она. – Я все думала об этом, пока мои мозги чуть не расплавились. Арт был не в своей тарелке весь тот уик-энд. Все крутился, как навозная муха. Но так и не сказал, в чем дело.

– Виктор Бонетто советует мне забыть это дело. А вот мой клиент этого не хочет.

– Саманта Пайк?

– Нет, ее менеджер Трэйси Нэш.

– Эти два типа, которые приперлись прошлой ночью, они люди Виктора Бонетто, верно?

– Верно.

Она осторожно поставила стакан.

– Было очень приятно снова увидеть вас, Рик, в целости и сохранности. Думаю, мне пора идти.

– Вы боитесь?

– Вы чертовски правы, я на самом деле боюсь! – с жаром сказала она. – Не хочу и на десять ярдов приближаться к этому извращенцу с диким взглядом!

– Мне казалось, мы могли бы поехать куда-нибудь пообедать.

– А потом вернуться сюда и начать трахаться, а они будут вежливо стоять рядом и ждать, пока мы кончим. А потом они вас убьют, а о том, что сделают со мной, даже страшно подумать.

– Так это Эрл напугал вас?

– Да, он напугал меня, но второй, который тихий, напугал еще больше.

Она встала с дивана и пошла к двери. Я проводил ее в холл.

– Как хорошо было познакомиться с вами, Рик, в самом деле.

Глава 7

Может быть, прошел час, прежде чем снова послышался звонок. Открывал я на этот раз с еще большими предосторожностями.

– Ну хорошо, – сказала Трэйси Нэш, проходя мимо меня в прихожую. – Так что же случилось такого важного, черт побери?

– Вот вы мне и скажите.

На ней были те же расклешенные брюки и блейзер. Лицо выражало недовольство, но, как я понимал, это было ее естественным состоянием.

– Не кормите меня дерьмом, Холман! Судя по вашему тону, когда вы говорили по телефону, земля сдвинулась со своей оси или стряслось что-то похуже. Поэтому я все бросила и примчалась сюда, как вы просили.

– Как давно я звонил вам?

Она посмотрела на меня так, будто я вдруг лишился разума.

– Около двадцати минут назад. Только не говорите мне, что вы уже забыли об этом.

– Я вообще не звонил вам.

Осторожно прикрыв входную дверь, я подхватил ее под локоть, чтобы провести в гостиную. Она отшатнулась от меня, будто мое прикосновение оскверняет ее.

– Это какая-то глупая шутка, мистер Холман?

– Я никогда не звонил вам, – повторил я. – Значит, звонил кто-то другой, работая под мой голос. А как он звучал по телефону?

– Очень возбужденно. И немного приглушенно. Даже трудно было разобрать, что вы говорили. – Она посмотрела на меня чуть расширенными глазами. – Это правда, что вы не звонили? Тогда зачем же это понадобилось, черт возьми?

– Чтобы мы оказались вдвоем в одном месте, причем в наиболее уязвимом.

– Зачем?

– Наверняка не знаю, но думаю, не для нашей пользы.

– С трудом понимаю вас, Холман. – Она уселась в кресло. – Но может быть, все эти ваши выдумки только для того, чтобы произвести на меня впечатление, учитывая, что ваше расследование ничего не дало.

– Час назад я сказал Бонетто, что вы пожелали, чтобы я продолжал работу. Ему это очень не понравилось. Может быть, идея со звонком исходит от него?

– Бонетто? – с презрением повторила она. – Кто такой этот Бонетто, что вы делаете в штаны всякий раз, когда произносите его имя?

– Пока не знаю. Но мне не нравится его компания.

– Те двое, которые застали вас в этом доме прошлой ночью? – Она ухмыльнулась. – Вы выбрали не правильную профессию, Холман! Вам бы быть сутенером при одной из этих девочек по вызову у Ленгэна!

Снова раздался звонок. Мы стояли и внимательно смотрели друг на друга.

– Еще один дешевый трюк? – спросила она. – Чего вы хотите, Холман? Чтобы я авансом удвоила ваш гонорар?

– Оставайтесь лучше здесь.

Спускаясь в прихожую, я вытащил пистолет из кобуры на поясе. Звонок затрещал снова, но я уже взял себя в руки и резко распахнул дверь. Передо мной на крыльце стоял Марти, вытянув перед собой руки, в которых не было пистолета.

– А вы не выглядите нервозным, – сказал он. – Я этому на самом деле рад, Холман. Не выношу, когда нервные парни наставляют на меня пистолет.

– Что вам нужно?

– Всего-навсего немного поболтать. Мистер Бонетто считает, что надо сделать еще одну попытку. Есть пара мелочей, о которых он забыл упомянуть в телефонном разговоре.

– Каких же?

– Подождите минутку, услышите, – сказал он небрежно, – вы все сейчас узнаете.

Буквально через пару секунд раздался отчаянный крик, также внезапно затихший.

– Это ваш клиент, – объяснил он. – Эрл вошел в дом с другой стороны. – Он говорил словно извиняясь. – Я понимаю, что это старый прием, но он хорошо работает.

– О'кей, – сказал я. – Выходит, Эрл взял моего клиента, а я прихватил вас.

– Если вы меня убьете, для Эрла это все равно. Может быть, он даже обрадуется этому! А потом прикончит вашего клиента.

– Почему бы нам в таком случае во всем не разобраться? – спросил я.

– Вы же видели Эрла. Что, по-вашему, я валяю дурака?

Он был прав. Эрл психопат. И для него не будет никакой разницы, если я убью его партнера. Он все сделает в точности так, как сказал Марти.

– Почему бы нам не войти? – сказал Марти. – Но сначала отдайте мне ваш пистолет, Холман. Если он будет при вас, когда мы войдем в комнату, он тут же убьет ее.

– А может быть, мне надо убить вас тут же, а уж потом начать свои игры с Эрлом?

– Убейте меня, и вы убьете своего клиента. Опять раздался душераздирающий крик из гостиной, и Марти коротко улыбнулся:

– Вам надо поскорее соображать, а то будет слишком поздно. Этот Эрл, он в самом деле нетерпелив. Я с неохотой вытащил пистолет, и он забрал его.

– Тридцать восьмой, – сказал он, взвесив его в руке. – Вам бы надо пользоваться “матнумом”, Холман. Если уж вы попали в кого-то из “магнума” – это конец. Пойдемте же.

Я зашагал в гостиную, он следовал сзади. Там нас ожидал Эрл, его светлые волосы были аккуратно причесаны, глаза горели от удовольствия. В правой руке он держал пистолет, направленный на меня, а в левой – нож. Трэйси Нэш была прижата спиной к стойке бара, нож он приставил к ее горлу. Ее глаза были расширены от страха, тело окаменело. – Рассчитанным по силе ударом рукоятки пистолета по затылку меня бросили на колени. Я подождал, пока комната перестала качаться, и начал подниматься на ноги. Это было большой ошибкой. Марти ударил меня носком ботинка в копчик, и я растянулся на полу во весь рост.

– Вставай! – прорычал он. Я с трудом поднялся на ноги.

– А теперь садись! – И он кивнул в сторону кресла. Я осторожно опустился в кресло; казалось, что копчик теперь существует отдельно от позвоночника. Марти взял полную бутылку виски, подошел к креслу и бросил ее мне. Я неловко поймал ее обеими руками.

– Молодец, Холмам, – сказал он, обходя кресло и становясь у меня за спиной. – Теперь держи ее крепко обеими руками. Не дай тебе Бог опустить хоть одну руку, а то будет вот что. – Он больно стукнул меня рукояткой пистолета по голове. – Только посильнее. Понял?

Если бы я послал его куда подальше, то получил бы еще один удар по голове, возможно куда более сильный. Сейчас не время казаться смелым и поздно быть хитрым.

– Понял, – ответил я сквозь сжатые зубы.

– О'кей, Эрл, – сказал он добродушно, – все в твоем распоряжении.

– Я хотел бы, чтобы здесь была та, которую мы видели прошлой ночью. Эта чертовски тощая и маленькая!

– Ты все вспоминаешь ту, вчерашнюю. Но за ту тебе бы пришлось платить.

– А эта как бы не треснула пополам, – сказал Эрл мрачным голосом. – Но я все-таки попробую, а?

– Давай начинай, приятель, – подзадоривал Марти. Эрл сунул пистолет в карман, потом отошел на пару шагов от Трэйси. Когда он убрал нож, у нее по шее побежала небольшая струйка крови.

– Раздевайся, – сказал он.

Трэйси все еще стояла, словно окаменевшая. Эрл, с отвращением фыркнув, залепил ей пощечину. Ее голова дернулась, и она отчаянно зарыдала.

– Раздевайся, или я сорву все с тебя! – заорал Эрл. Мы трое смотрели, как она раздевалась. Я от злости все сильнее сжимал руками проклятую бутылку, так что слышал биение собственного пульса. Раздетая Трэйси выглядела необыкновенно беззащитной. Ее маленькие груди торчали в разные стороны, маленькие соски сморщились. Плоский живот напрягся, пышная черная хризантема на лобке представлялась совершенно не связанной с остальным телом. Эрл лениво потрогал большим пальцем ее левый сосок.

– Какой он маленький, – сказал он. – А мне нравится, когда грудь большая и есть за что подержаться!

Он расстегнул “молнию” на брюках, и все увидели его сморщенный член.

– Ну-ка, давай возбуди меня, сучка! Становись на колени и начинай работать!

– Да она лесбиянка, – тихо сказал Марти за моей спиной. – Тебе нечего с ней делать, Эрл!

Эрл воткнул нож в стойку бара в двух дюймах от Трэйси. Потом, запустив пальцы в ее волосы, силой заставил опуститься на колени перед ним. Освободив правую руку, взял нож и приставил к ее затылку.

– Поработай языком, – сказал он, – или я начну резать тебя на куски, ты, паршивая дрянь!

Казалось, они застыли в такой нелепо-постыдной позе. Вдруг Эрл отодвинулся назад с выражением брезгливости.

– Она даже не может возбудить меня, – с горечью сказал он. – Хочешь ты попробовать, Марти?

– Она лесбиянка, – ответил Марти. – К тому же до смерти напуганная. Но ты-то современный мужчина, Эрл. Почему ты не представишь себе, будто она маленький мальчик по имени Трэйси, который никак не дождется, чтобы ты сделал ему это самое.

– Эй! – Эрл с трудом перевел дыхание. – У тебя возникают блестящие идеи!

Он поднял Трэйси на ноги, схватив за волосы, повернул к себе спиной и положил на стойку бара так, что ее ноги болтались на два дюйма от пола. Она оказалась совершенно в беспомощном состоянии. Эрл пошлепал ее по тугой попке и ухмыльнулся.

– О'кей, сынок, – сказал он. – Ты зря боялся, это совсем не больно.

– Нет! – задергалась Трэйси. – Нет!

Он шагнул вперед и прижался к ней. Одна его рука скользнула вниз, в промежность, он слегка замялся.

– О'кей, сынок, – хрипло выдавил он. – Сейчас! Он сделал конвульсивное движение телом, у Трэйси вырвался жуткий крик. Я бросил бутылку и попытался вскочить с кресла. Но мне это не удалось. Что-то ударило меня по голове со страшной силой, мне показалось, что взорвался весь мир.

Словно во сне я слышал слабые стоны, потом прозвучал мужской рык, исполненный триумфа. Я открыл глаза, но тут же снова закрыл их, словно от вспышки ослепительного света. Чья-то рука схватила мое правое ухо и вывернула его так, что я заорал.

– Ты пропустил самое интересное, Холман, – сказал Марти, отпуская мое ухо. – Эрл так раскачал бар, что чуть не сломал его!

Я снова открыл глаза, на этот раз медленно и осторожно. Эрл отворачивался от бара, застегивая “молнию” на брюках. По его роже гуляла глупая улыбка, глаза горели сумасшедшим светом.

– Мне кажется, я ему дал куда больше, чем он ожидал, – самодовольно сказал этот идиот.

Тело Трэйси сползло вниз, ее ноги коснулись пола. Она повернулась лицом ко мне и рухнула на колени. Я поймал ее взгляд, полный жуткого осуждения, потом глаза ее закатились, и она упала лицом вниз.

– Обморок, – сказал Эрл. – Как считаешь, я излишне потрудился над ней? Или над ним? Как там?

– Это экстаз. – Марти фыркнул. – Теперь она еще не раз захочет того же самого.

Эрл взял нож, подошел к Трэйси, нагнулся и сделал несколько надрезов. Она тихо застонала, но не двинулась.

– Я не хотел бы, чтобы она забыла, кто посвятил ее, – сказал Эрл, выпрямляясь.

Когда кровь проступила на порезах, стало видно, что он вырезал начальную букву своего имени на левой ягодице Трэйси. Эрл медленно подошел ко мне и аккуратно вытер кровь о лацкан моей куртки.

– А что делать с этим? – спросил он.

– Думаю, я уже достаточно поработал над его головой, – сказал Марти. – Нам же не нужен идиот, который забудет сделанное ему предупреждение?

– Дай-ка мне пистолет, – сказал Эрл.

– Только не убивай его.

– Останется живым, – ухмыльнулся Эрл. Марти передал ему пистолет, и он ударил меня стволом по скуле. По той самой, по которой стукнул меня Тино в прошлую ночь. Пронзительная боль заставила меня закусить нижнюю губу.

– О'кей. Теперь оба предупреждены, – доложил Марти. – Мистер Бонетто сказал, что он хотел быть добрым по отношению к вам, но вы сами во всем виноваты. Это будет отличным уроком, чтобы вы и думать забыли о Стиллмэне. Если не послушаетесь, то в следующий раз сделаем с вами такое, что сегодняшнее вам покажется раем.

Они пошли к двери, Марти разрядил мой пистолет и бросил его на пол.

– Мне не хотелось бы оставлять вас без всякой защиты, – серьезно сказал он.

– Любой ничтожный муравей теперь может войти и сделать с ним все, что захочет. – Эрл отрывисто засмеялся. – А хочешь знать еще кое-что, Холман? В следующий раз я буду иметь тебя!

Я слышал, как за ними захлопнулась выходная дверь, и подошел к лежащей на полу Трэйси. Как только я опустился на колени возле нее, она повернулась на спину и посмотрела на меня.

– Не прикасайтесь ко мне, – прошипела она.

– Он порезал вас. Неглубоко, но кровь идет.

– Я хочу умереть, – монотонным голосом сказала она. – Хочу умереть тут же!

Я подошел к бару и наполнил два стакана чистым бренди. Когда я обернулся, она была занята тем, что собирала разбросанную по полу одежду.

– Хотите выпить?

– Где у вас ванная? – резко спросила она.

– Вниз по лестнице и направо.

Она шла спотыкаясь, наклонясь вперед, казалось, что каждое движение причиняет ей страдание. За три глотка я осушил стакан, но вспыхнувшее в желудке пламя не сняло боль в скуле, к тому же мое самолюбие было ранено гораздо более серьезно. Я нагнулся, поднял бутылку виски и со всего размаху ударил ею о стойку бара. Да, грохот раздался ужасный. Бар – это всего лишь бар, а совсем не голова Марти или рожа Эрла.

Прошло достаточно времени, в гостиную вернулась Трэйси, полностью одетая. Она шла все еще пошатываясь, но уже не горбилась, как прежде. Увидев меня, она остановилась и посмотрела расширившимися глазами.

– Ваше лицо, – сказала она. – Вам что-то надо сделать с ним.

– Это потерпит.

Потом она посмотрела на осколки стекла в луже виски.

– От этого вам стало немного лучше? – Ее голос звучал достаточно мягко.

– Нет, – откровенно признался я.

– Вот теперь я хочу выпить.

Я подал ей стакан бренди, она отпила немного.

– А как там порезы?

– Все будет в порядке. Он резал не так глубоко, чтобы оставались рубцы. По крайней мере, мне так кажется.

– Вам надо обратиться к врачу.

– И как я объясню это? – Она засмеялась так странно, словно закаркала ворона. – Я понимаю, – сказала она, перестав издавать странные звуки, – как я могу смеяться, если надо мной надругались? Я стояла под душем более двадцати минут, стараясь отмыться, и поняла, что уже никогда не стану чистой. Да, для такой женщины, как я, более полного унижения быть не может. Но в то же время, если я выдержала такое жестокое унижение, что более гнусного может со мной случиться?

– Трэйси Нэш, вы просто героиня.

– Да, вот еще что. Вы не должны переживать по этому поводу, так как ничем не могли помочь мне. И потом, вы предупреждали меня насчет Бонетто, я вас не послушала.

– Вы наняли меня и стали моим клиентом. Значит, я должен защищать вас.

– Вы пытались. Никто не мог бы сделать больше. – Она осторожно дотронулась пальцами до моего лица, я вздрогнул от боли. – Вы получили рану, стараясь помочь мне, Рик.

– Оставим их в покое, но ненадолго.

– Вы думаете, я сошла с ума, потому что не хочу прерывать наш контракт? Даже после всего случившегося.

– Думаю, что вы сумасшедшая. Пойду уложу сумку и отвезу вас домой.

– Если только согласитесь остановиться по пути у врача. А зачем укладывать сумку?

– Я останусь у вас.

– Это звучит так романтично. – Трэйси улыбнулась. – Просто жаль, что я не в вашем вкусе.