Текст книги "Катание с американских горок"

– Меня зовут Рик Холман, я вовсе не легавый.

– Какого же черта вы молчали! – воскликнул он, и его лицо прояснилось.

– Легавый сразу лишил бы вас подобного бизнеса, – выдал я как бы между делом. Его лицо снова напряглось.

– Я не пойму, о чем это вы.

– Вы собираетесь позвонить Виктору Бонетто и проверить меня? – как бы невзначай спросил я. Он словно что-то решал.

– И все-таки что вы хотите? – спросил он наконец.

– Эту девчонку, Пайк, – ответил я. – Не можем же мы гоняться за ней по всему городу.

– Ее здесь нет.

– Но она была тут?

В выпученных светло-голубых глазах что-то мелькнуло.

– Она хотела раздобыть дозу, ей больше негде достать.

– Заявилась посреди той проклятой ночи, – с горечью сказал он. – Ломилась в мою дверь так, что разбудила всю округу! Я вынужден был впустить ее, и она пристала ко мне с ножом к горлу! Послушайте! Она была как сумасшедшая, понимаете? У нее началась ломка, она вела себя как дикий зверь. Я дал ей дозу, а она сказала, что ей некуда идти, поэтому я разрешил ей поспать здесь. Но сказал, чтобы утром она убиралась ко всем чертям. Она не ушла до тех пор, пока я не дал ей иглу и наркотик, чтобы она могла продержаться несколько дней. Да, я дал ей это! – Его глаза расширились от ужаса. – У нее наличными с собой было только двадцать баксов, но она сказала, что ей позарез нужно.

– Куда она пошла?

– Она не сказала, а я не стал спрашивать. Я был счастлив, что она вообще убралась.

– А как давно она ушла?

– С пару часов, – ответил он. – Жаль, что больше ничем не могу помочь, Рик.

– Все в порядке. Относительно убийства вашего друга. У вас есть какие-то мысли насчет этого?

– Какие-нибудь наркоманы. – Он явно нервничал. – Никогда не скажешь, какой сумасшедший подонок может подвернуться следующим.

– Судя по тому, как вы говорите, вам надо прекращать это дело и искать другое занятие.

– Ну, приятель! – Он визгливо рассмеялся. – Если я сам сяду на иглу, то не смогу заниматься куплей-продажей.

Глава 10

Я вернулся домой, в Беверли-Хиллз. В гостиной еще сохранились немые свидетельства событий прошлой ночи. Пришлось убрать осколки стекла и вычистить стойку бара. На ковре появились новые пятна – придется сдавать в химчистку. Я сделал себе порцию выпивки – разве я не заслужил этого? – и устроился на диване.

– Хай! – послышался ласковый голос, и меня чуть не хватил удар.

Она стояла в дверях, светясь теплой, дружеской улыбкой. Ее длинные волнистые пшеничные волосы спадали на плечи, огромные голубые глаза, как всегда, хранили выражение святой невинности. Она была совершенно нагая. Кораллового цвета соски украшали ее полные груди, а пушистая хризантема внизу живота была точно такого же пшеничного цвета. Соблазн был так велик, что, только взглянув на нее, я тут же ощутил сильное желание.

– Как вы попали в дом?

– Задняя дверь была не заперта. Вот так же вошел Эрл прошлой ночью, и я не дал себе труда запереть ее, прежде чем уйти с Трэйси Нэш.

– Я воспользовалась вашим душем, – промурлыкала Саманта Пайк. – Надеюсь, вы не станете возражать? Я также постирала свою одежду, потому что она испачкалась, теперь она сохнет. Вот почему на мне ничего нет. Это вас не беспокоит?

– Очень беспокоит, но дело не в этом.

– Не возражаете, если я что-нибудь выпью? – улыбнулась она. – Не вставайте, я сама все сделаю.

Она прошла к бару и, стоя ко мне спиной, готовила себе порцию спиртного. Мне открывался вид на ее восхитительную пухленькую попку с изображенным под левой ягодицей скорпионом. Наконец она повернулась ко мне.

– Я больше не могу этого выносить, – сказала Саманта. – Не хочу жить с этой ужасной лесбиянкой.

– А теперь, когда Арт Стиллмэн мертв, у вас нет и наркотиков.

Она капризно выставила нижнюю губку.

– Нехорошо так говорить, Рик.

– г Но это правда. И вы пошли к Берни Ризу и вытрясли у него какое-то количество и шприц, верно?

– Он был другом Арта.

– Вот это вы помните, – сказал я, – но никак не можете вспомнить ничего из того, что случилось с вами в прошлый уик-энд.

– Вы плохо ко мне относитесь. Я не пришла бы сюда, если бы знала, что вы так будете относиться ко мне, Рик.

– А почему вы сюда пришли?

– Потому что раньше была глупой. Только вы можете помочь мне. Теперь я поняла это.

– Единственное, что может вам помочь, – это ваша память.

Она медленно покачала головой:

– Я все время была так напичкана наркотиками, Рик. Это как на американских горках, когда все вокруг так быстро вертится, что у вас нет никакой возможности что-нибудь увидеть.

– А вы помните, как это все началось?

– В пятницу вечером Трэйси улетела в Нью-Йорк. У меня оказался свободным уик-энд, но я просто не знала, что с ним делать. В субботу утром позвонил Арт Стиллмэн и спросил, как насчет того, чтобы уколоться. Я сначала подумала, что мне больше не надо, но потом решила, что даже Стиллмэн и то лучше, чем сидеть дома и смотреть на эти осточертевшие стены. Я сказала, чтобы он приезжал, потому что собиралась принять обычную утреннюю дозу. Он приехал и сказал, что привез мне кое-что. Я догадываюсь, что он дал мне большую дозу по сравнению с теми, что я принимала раньше. С этого момента я и почувствовала себя словно на американских горках.

– И ничего не можете припомнить?

– Пара проблесков. Но они без всякого смысла.

– Постарайтесь вспомнить, хотя бы приблизительно.

– Кто-то втыкал иглу мне в зад, – начала она. – Было больно. Думаю, это было, когда мне наносили татуировку в виде скорпиона, да?

– А где все это было? Она покачала головой:

– Не знаю, но там были и другие люди, потому что я слышала их разговоры. Там смеялась какая-то девушка, которая сказала, что было бы здорово, если бы такая картинка появилась в каком-нибудь журнале. Или что-то в этом роде. В этом был бы смысл, а?

– Что еще?

– Это было ужасно. – Она отпила еще немного. – Похоже на какой-то кошмар, который вы не можете вспомнить, хотя он прячется где-то в глубине сознания. Вы понимаете? Кто-то мучил меня, и мучил ужасно. И еще кто-то говорил, что я должна запомнить все это. Но я знала, что не смогу, и понимала, что они мне не поверят. А боль становилась все невыносимее, ее помню до сих пор. Но ничего из того, что было потом.

– Вы не узнали голоса?

– Если и узнала, то не запомнила. – Она положила руку между ногами. – Они мучили меня изнутри, чтобы не оставить следов.

– Но вы не можете вспомнить, кто это делал, где, когда?

– Есть еще одна вещь. – Саманту охватила дрожь. – Кто-то стонал. Мужчина. Мне кажется, это был Арт Стиллмэн. Они куда-то тащили его, а он не хотел идти. Он все кричал, что это только шутка!

Зазвонил телефон. Я поднялся с дивана.

– Холман? – послышался женский голос.

– Да, кто это?

– Миссис Хейскелл. Хочу сообщить вам кое-что. Я рассказала мистеру Бонетто о вашем визите. Сэм был слишком испуган, и я подумала: почему вы должны ходить лишь с одной изуродованной половиной физиономии и портить жизнь моему мужу?

– Теперь я вам кое-что скажу. Вера. Вы – четыреста фунтов сучьего мяса.

– Мистер Бонетто поблагодарил меня за звонок. – В ее голосе слышались явные нотки триумфа. – Он сказал, чтобы я больше не беспокоилась. Он сам позаботится обо всем.

Я бросил трубку. Саманта все еще пила коктейль, и в ее ясных голубых глазах не было заметно никакого любопытства.

– Там было еще кое-что, Рик, – сказала она. – Много слепящих вспышек. – Она задумалась, – Я не могу возвращаться к этой лесбиянке, Рик. Она вывернет меня наизнанку миллионами вопросов, на которые я не смогу ответить, и снова начнет кричать на меня. Можно мне остаться у вас на какое-то время? Пока все не уляжется и я не найду себе нового менеджера и все такое? – Она снова выпятила нижнюю губку и медленно облизала ее розовым языком. – У меня беспорядочная половая жизнь, если вы не знаете. А мне хотелось бы быть с настоящим мужчиной, таким, как вы, Рик. Больше не хочу путаться с лесбиянками.

– Это заманчивое предложение. Но сейчас у нас нет времени даже подумать об этом.

Вернувшись к телефону, я набрал номер дома в Бель-Эре. Трэйси ответила на четвертый звонок.

– Это Рик. Мне некогда пускаться в объяснения, но я у себя дома, и Саманта со мной.

– Она в порядке?

– В полном. Я снова был у Сэма Хейскелла этим утром. Мне показалось, он достаточно напуган, чтобы не звонить Бонетто, но его жена сделала это за него.

– Значит, Марти и Эрл могут снова навестить нас? – сказала она упавшим голосом.

– Поэтому не будем ждать, пока они найдут нас. Быстро собирайте сумку и приезжайте сюда. И возьмите какую-то одежду для Саманты. На ней сейчас ничего нет.

– Ничего нет? – Голос Трэйси звучал недоверчиво.

– Она все постирала перед тем, как я приехал.

– И что, ходит голой?

– Угу… – Я никак не мог подобрать слова. – Ну, только пока ее одежда высохнет.

– И вы уже трахнули ее пару раз?

– Нет.

– Она сейчас в порядке?

– Да.

– Она под кайфом, обнаженная и считает, что только вы можете ей помочь? – монотонно сказала Трэйси. – Верно?

– Да, – ответил я, – я не так это понимаю, но…

– Я была права, – сказала она. – Вы трахнули ее. И черт с вами, Рик Холман!

Она бросила трубку. Я тоже медленно положил трубку и понял, что сегодня не мой день. Сначала это была миссис Хейскелл, которая перерезала мне глотку, теперь Трэйси сыграла злую шутку. На моих руках еще одна женская проблема. Когда я повернулся, то увидел, что эта “проблема” наблюдает за мной с довольной улыбкой.

– Она думает, что мы здесь трахаемся, верно?

– Верно, – согласился я.

– Она не приедет сюда. Поэтому нам не стоит больше о ней беспокоиться.

– Надо беспокоиться о Марти и Эрле.

– А кто это?

Я рассказал ей о них и о том, что произошло с Трэйси и мной прошлой ночью. Она стояла и слушала с выражением вежливого интереса.

– И что, Трэйси это понравилось?

– Идите и оденьтесь, – предложил я ей.

– Но все еще сырое.

– Быстрее высохнет на вас.

Она немного подумала, потом пожала плечами и вышла из комнаты. Я не успел допить виски, как Саманта вернулась. Она была одета. Сырая рубашка прилипла к ее телу, к полным грудям. Большие соски набухли и затвердели, должно быть от соприкосновения с влажной тканью. В руках была сумочка.

– Это просто ужасно, – сказала она.

– Но ненадолго.

Я взял ее за локти и подтолкнул к входной двери. Черт с ней, с этой задней дверью, не стоит ее запирать. Я подумал, что нет смысла затруднять Марти и Эрлу задачу проникновения в дом. Мы вышли к машине, я посадил Саманту на переднее сиденье и аккуратно прикрыл дверь. Потом обошел машину и сел рядом с ней.

– Куда мы едем?

– В Бель-Эр. Чтобы забрать Трэйси. А потом я найду для вас безопасное место, пока не кончится весь этот ужас.

– Для Трэйси и меня? Мы опять будем вместе и одни? К чертям! Уж лучше я умру!

– У вас куда больше шансов оказаться мертвой, если вы не поедете.

– А вы педераст, верно? Поэтому я не смогла понравиться вам.

– Вы мне очень понравились, – проворчал я. – Но не было времени, только и всего.

Ехать по Уилшир-бульвару было довольно сложно, и я решил сконцентрироваться.

– Думаю, есть только один способ проверить это, – задумчиво сказала Саманта.

– А теперь вы о чем, черт возьми?

– Старый как мир тест. Вы не знаете? Это очень просто.

Она ловко расстегнула “молнию” на моих брюках, сунула руку внутрь и принялась ласкать мой член. Тут же раздался дикий визг тормозов, потому что я внезапно выехал на параллельную полосу, не просигналив об этом.

– Перестаньте! – зашипел я.

– О, – тихо сказала она. – Я на самом деле привлекаю вас, верно?

Мы были зажаты машинами с обеих сторон, парень позади все еще сигналил. Приходилось держать руль двумя руками и быстро соображать. А как я мог это сделать, черт побери, когда кончик ногтя ее большого пальца ходил вверх-вниз вдоль моего восставшего члена?

– Хотите оральный секс? – спросила она так, будто предлагала мне чашечку кофе.

– Нет! Оставьте его в покое, если не хотите, чтобы мы разбились в лепешку!

– Дешевка!

Ее рука крепко сжала мой член, потом резко потянула его. Тормоза снова заскрипели, когда я возвращался на свою полосу движения. Она осторожно засунула член в брюки и застегнула “молнию”.

– А вы паршивый водитель. Могли только что угробить нас обоих.

Я издал нечленораздельный звук и изловчился посмотреть в зеркало заднего вида. Все, что я мог узреть, – это капот грузовика, который был так близко, будто находился на заднем сиденье моей машины.

К моменту, когда мы подъехали к дому в Бель-Эре, я чувствовал себя так, будто провел за рулем сутки. Саманта вышла из машины с отчужденным выражением лица и прошла на крыльцо. Я воспользовался ключами, которые мне дала Трэйси, чтобы отпереть дверь. Мы нашли ее в гостиной. Она лежала, удобно обложившись подушками, на столике перед ней были аккуратно расставлены бутылки с шотландским виски, стояли ведерко со льдом и уже почти пустой стакан.

– Вы вместе? – сказала Трэйси каменным тоном. – Бьюсь о заклад, уже натрахались до потери пульса.

– Рик рассказал мне, что прошлой ночью тебя трахнули в жопу, – сказала Саманта. – Что, забавно?

– А ты знаешь, почему это случилось? – спокойно спросила Трэйси. – Из-за тебя и твоей гнусной привычки. Видишь лицо Рика? Он заработал это все по той же причине.

– Я сделала ему тест, когда мы ехали сюда, – самодовольно заявила Саманта. – Он не мог остановиться и засунуть мне эту свою штуку. Он так боялся, что те двое придут и испортят ему вторую половину физиономии. Но мы еще сделаем это, мой сладкий? Не надо бояться!

Трэйси отодвинула столик и быстро встала. Ее серые глаза метали молнии, рот перекосился.

– У вас нет времени, – отчеканивая каждый слог, сказал я. – Укладывайте вещи, и мы уезжаем. Найдем тихое место, где вы будете в безопасности, пока я не позабочусь о Бонетто.

– Вы знаете, мне все равно. Все кончено. Я имею в виду Саманту и себя. А что они могут сделать мне хуже того, что случилось прошлой ночью?

– Эти что-нибудь придумают.

– Честно говорю, с меня хватит, – сказала Трэйси. – Я наняла вас, Рик, и вы сделали все, что смогли. Вас втянули в это дело, вы получили травму. И это не ваша вина, что ответ на вопрос не найден. Теперь это не имеет никакого значения. Я опущу чек в почтовый ящик, о'кей?

– Трэйси, – сжимая кулаки, сказал я. – Я не могу этого так оставить.

– Если мы никуда не едем, – сказала Саманта, – я сниму сырую одежду и лягу в теплую постель. О'кей? Хотите пойти со мной, Рик?

– Я сейчас выцарапаю ей глаза, – взвизгнула Трэйси. – Правда, в данный момент ей все равно.

– Есть хорошие доктора, – сказал я. – Может быть…

– Я сама с удовольствием ее вылечу – полным отказом от наркоты, – заявила Трэйси. – Запру ее в комнате, и пусть там помучается. Полное изменение обмена веществ, верно? Агония. Отвратительные реакции организма. И что она сделает, когда все это пройдет? Бросится искать ближайшего доступного торговца этой гадостью, вот что!

Саманта стянула влажную рубашку через голову и бросила ее на пол. Потом расстегнула “молнию” на брюках, спустила их до полу и перешагнула через них.

– Кто это, черт возьми, хочет умереть от пневмонии? – спросила она.

– Ты хочешь умереть от чего угодно, дорогая, – холодно сказала Трэйси. – Ты хочешь этого.

– Так вы не поедете со мной? – разозлился я.

– Мы останемся здесь, – ответила Трэйси. – Теперь не так уж важно, что случится с каждой из нас.

– У нее уже были проблески, – сказал я. – Может быть, будут еще.

– Что вы имеете в виду, какие еще проблески? – презрительно спросила Трэйси.

– Проблески памяти, – ответил я. – Относительно того уик-энда. У нее теперь больше шансов. Может быть, она вспомнит, кто убил Арта Стиллмэна.

– Вы хотите мне что-то сказать? – Трэйси старалась сохранить презрительный оттенок в голосе.

– Я устала, – вдруг закапризничала Саманта. – Думаю, мне пора лечь в кровать.

Она быстро вышла из комнаты, и ее кругленькие ягодицы перекатывались вверх-вниз при каждом шаге.

– Может быть, тот, кто убил Арта Стиллмэна, не верит тому, что Саманта навсегда утратила память?

– Пожалуйста, уходите, Рик. Я и пальцем не пошевельну, если убийца Стиллмэна явится сюда и убьет Саманту. Я не двинусь с места, если он после этого убьет и меня. Я опять ложусь на диван и снова смертельно напьюсь, еще совсем немного – и мне будет все равно.

– Вы только что сказали про желание Саманты умереть, у вас оно, кажется, еще сильнее.

– Хотите знать кое-что? – Она улыбнулась, но улыбка не задела ее глаз. – Если бы только вы были женщиной, мы бы поняли друг друга. Но только в этом случае.

Глава 11

Я поехал в Беверли-Хиллз, с горечью думая о том, неужели и на самом деле я выглядел так глупо? Обойдя дом, я убедился, что он пуст. Спустился на кухню, приготовил поздний ленч. Было уже три часа дня, я проголодался. Закончив трапезу, я прошел в гостиную и поднял телефонную трубку. У меня был только номер телефона, адреса я не знал. Я читал где-то, что аборигены Австралии еще в каменном веке поняли, что они живут на таком континенте, где нет животных, которых можно было бы приручить. И им пришлось заниматься охотой. Они верили, что колдовство сможет помочь им в этом деле. Если как следует постараться, то можно заколдовать стадо антилоп, чтобы оно оказалось в нужное время в нужном месте, а им остается только прийти туда пораньше и ждать с копьями и бумерангами. Сейчас, набирая номер, я прекрасно их понимал. Она ответила немедленно, и это было уже что-то.

– Рик Холман, – сказал я.

– Вы еще живы? – удивилась Анджела Броутон. – Я рада за вас.

– Она начала вспоминать, – сказал я и мысленно перекрестил пальцы.

– Вы ушли прошлой ночью, а я ведь спрашивала, можно ли мне пойти с вами, – холодно сказала Анджела. – Оставили меня с Бенни. Можете представить, в каком настроении он был, когда вы ушли. У меня до сих пор отметины на теле.

– Саманта Пайк, – сказал я. – У нее возвращается память.

– И почему только вас не убили, такого мерзавца!

– Это досадно, потому что некоторые журналы хорошо бы заплатили кое за что…

– Я не понимаю, что за чертовщину вы несете, – сказала она напряженным голосом.

– Собирайтесь и приезжайте ко мне. Я приготовлю для вас лимонный чай и открою коробку печенья-гадания[3]3
  Печенье-гадание – печенье, в каждом из которых запечена бумажка с предсказанием судьбы.


[Закрыть].

– А может быть, мне позвонить Бенни и попросить его позаботиться о вас?

– Бенни ненадежный человек. Мы оба знаем это. Но если хотите, я позвоню Виктору Бонетто и скажу ему, что к Саманте Пайк возвращается память?

– Вы дешевка и сукин сын, Холман. Буду у вас в пределах получаса.

Она приехала через двадцать минут, в белом льняном платье до колен с большими металлическими пуговицами. Энергичная молодая дама – или, может быть, покупательница из большого универмага в центре города? Она выглядела кем угодно, только не проституткой.

– Вы потрясающе выглядите, Анджела, – любезно сказал я, провожая ее в гостиную.

– Я помню, как я выглядела, когда вы в последний раз видели меня. Разложенную на диване, и Бенни на мне!

– Это с каждым может случиться, но должен признать, если кто-нибудь устроил бы состязание по траханью, первый приз получили бы вы.

Она села на диван, скромно положив ногу на ногу.

– Я бы что-нибудь выпила.

– Конечно. Что, например?

– Что угодно, при условии, если это будет чистый алкоголь со льдом.

Я приготовил бурбон со льдом и подал ей стакан.

– А вы сами не пьете?

– Пока нет.

Взгляд ее живых голубых глаз на мгновение задержался на мне.

– Вы ужасно выглядите, – сказала она. – Вы и прошлой ночью выглядели плохо, а сейчас даже хуже. Синяк так потемнел, что у меня внутри все переворачивается, когда я на вас смотрю.

– Виктор Бонетто, – сказал я. – Человек, который всем управляет и всеми владеет. Люди начинают уставать от этого и хотят перемен. Но когда такие типы, как Марти и Эрл, навязывают всем его волю, – это не так просто. Тогда у Арта Стиллмэна возникла идея, и все они признали ее просто гениальной. Они так думали до тех пор, пока не узнали, что он мертв, и сразу же от всего отреклись. Начали утверждать, что ничего не знали. Все они как бы делали одолжение Арту. Так?

– Я не понимаю, о чем вы?

– Саманта Пайк – большое имя в роке. Даже Бонетто не осмелился тронуть ее. Арт Стиллмэн поставлял ей наркотики, он знал, что стоит только дать ей дозу большую, чем обычно, и она будет в полете достаточно продолжительное время. Он ждал удобного случая, и случай не заставил себя ждать, когда ее менеджер уехала в Нью-Йорк на весь уик-энд.

– Если вам самому доставляет удовольствие слушать звучание собственного тупого голоса, то меня увольте от этого.

– Он начал давать ей наркотик утром в субботу, – продолжал я. – Договорился с Сэмом Хейскеллом, что привезет ее на прием к Бенни в субботу вечером. Бонетто был уже там и встретил ее. Через некоторое время после того, как он уехал, Бенни наколол скорпиона у нее на заднице. Но не совсем для своего удовольствия, верно?

– Это только для того, чтобы доказать, что она когда-то была одной из тех девушек, которые работали на Бенни, – сказала она упавшим голосом. – Но вы это и раньше знали.

– Потом кто-то делал фотосъемку, – сказал я. Она кивнула:

– Арт все расписал заранее. Ее предполагаемую биографию. Будто бы она начала работать девушкой по вызову у Виктора Бонетто, а не у Бенни. Потом она все это бросила, стала знаменитой певицей, но Бонетто угрожал ей тем, что откроет ее прошлое, если она не будет постоянно платить ему солидные проценты от гонораров. По версии Арта, ее менеджер была на жалованье у Бонетто и не только подавила ее волю, но и принудила к лесбиянским отношениям. Саманта все подписала той ночью. Она была совершенно вне себя, даже не понимала, что происходит.

– А что было потом?

– Не знаю, – призналась Анджела. – Она уехала от Бенни с Артом где-то рано утром в воскресенье. Дальше, то есть до того момента, как Арт был найден мертвым в своем автомобиле вечером в воскресенье, никто ничего не знает.

– Все были вместе со Стиллмэном? – спросил я. – Бенни, Сэм Хейскелл, братья Перини?

– Да, они собирались обсудить положение дел. Им надоело, что Бонетто первым снимает все сливки.

– Тут что-то не так, – возразил я. – Стиллмэн должен был знать, что Саманта частенько попадает на американские горки и что ее менеджер вернется через пару дней. Бред получается.

Она наморщила носик, и складочки снова собрались на переносице.

– Мне кажется, они тогда все сошли с ума. Но меня это мало волновало. С того момента, когда Бенни разнюхал, что я продаю наркотики клиентам, и лишил меня работы, я просто стала ему немного помогать. Помимо того что мы трахались с ним время от времени, я выполняла те его поручения, которые он не мог доверить Тино. Вот почему я помалкивала.

– Кто-то настучал Бонетто, – сказал я. – Он и позаботился об Арте.

– Но кто? – Она покачала головой. – Они же все были замешаны в этом деле. Вот почему они продолжали выполнять поручения Арта даже после его смерти.

– Братья Перини считают, что она была с Артом, когда его убивали. Вот почему они звонили Трэйси Нэш и хотели узнать, что помнит Саманта. Сэм Хейскелл держался из-за контракта, он из тех, кто перегрызет глотку за пенни. Я так и не понял, зачем был нужен тот звонок.

– Это идея Бенни. Довольно глупый ход в надежде вывести из себя Нэш, и если бы она связалась со мной, то, возможно, проболталась бы об уик-энде.

Меня вдруг как громом поразило. Я понял, на чем Арт Стиллмэн строил свой план.

– Она не должна была остаться в живых, – сказал я. – Она должна была умереть утром в понедельник.

– Кто? – Анджела бросила на меня испуганный взгляд. – Трэйси Нэш?

– Саманта! Стиллмэну очень легко было отправить ее на тот свет, дав ей излишне большую дозу. Потом, когда она бы умерла и во всех газетах появились кричащие заголовки, он послал бы эти фотографии Бонетто вместе с ее признанием. Такого нажима и сам Бонетто не выдержал бы. И тогда дело в шляпе: он отдал бы им на откуп их рэкет, взамен же Стиллмэн не послал бы оригиналы признания и фотографий в полицию.

– Это ужасно! Вы полагаете, они все знали? Я хочу сказать – они знали, что Арт собирается убить несчастную девушку, и ничего не сделали? Я еще могу понять поведение братьев Перини.., но Сэм Хейскелл… Бенни?

– Разумеется, они все знали. Но все это было лишено всякого смысла, пока Саманта жива. Они не станут предпринимать ничего, что было бы лишено хоть какого-нибудь смысла.

– Я просто не знаю, что мне теперь делать, – сказала она упавшим голосом. – Теперь, когда я все знаю, не могу вернуться назад к Бенни. – Она допила виски и протянула мне пустой стакан. – Можно еще, Рик?

Я быстро наполнил стакан.

– Вы были правы, – сказала она. – Кто-то настучал Бонетто, и он убрал Арта прежде, чем тот убил эту девушку, Пайк.

– Бонетто забрал это признание вместе с фотографиями и уничтожил их. Так вот почему он так настойчиво требовал, чтобы я бросил это дело и перестал допытываться, почему убили Стиллмэна.

– Думаю, вы правы, – согласилась она.

– Есть только один способ узнать правду. Я передал ей наполненный стакан, и она тут же сделала глоток.

– Какой именно? – спросила она.

– Мне надо выйти ненадолго.

– Не будете возражать, если я останусь здесь? – вяло спросила она. – Мне надо подумать, что делать, но не хочется идти домой.

– Но у вас могут появиться гости. Анджела невольно вздрогнула:

– Марти и Эрл?

– Скажите им, что Бенни заставил вас войти ко мне в доверие. Они поверят этому, после того как застали нас вместе в прошлый раз. Скажите, что я вышел, но вернусь, – я посмотрел на часы, – не более чем через пару часов.

– Хорошо. – Она сделала еще глоток. – Но не вините меня, если к вашему возвращению я до смерти напьюсь.

Офис был еще открыт, когда я приехал туда. Она сидела за своим рабочим столом, словно отвратительный жирный паук, и очки в блестящей оправе не могли скрыть ненависть в ее глазах.

– А мне казалось, что мистер Бонетто уже убрал вас, Холман, – спокойно сказала она. – Может быть, он решил дать вам немного попотеть? Вам нечего рваться в его кабинет. Сэму не очень хорошо, и я отослала его домой.

– А мне и не нужен Сэм. Я приехал поговорить с вами. Вера, это делает меня похожим на какого-то мазохиста, не так ли?

– Вы не сможете оскорбить меня, Холман. Вы уже мертвы.

– Все они считали, что у Стиллмэна появилась по-настоящему великая идея. Бенни Ленгэн, братья Перини и ваш муж. Что заставило вас не согласиться с ним, Вера?

– Не знаю, о чем вы говорите.

– Вы предупредили Бонетто, и он убрал Арта раньше, чем тот смог убить Саманту Пайк. Вы все время предупреждаете Бонетто. Держу пари, что он думает о вас как о своем друге?

– Я закрываю офис. Вы уйдете, Холман, или я позову копа.

– Я предлагаю вам сделку. Вера. Вы все выкладываете мне, или я сообщаю Сэму, что это вы предупредили Бонетто.

– Он вам не поверит.

– Вы шутите. Он поверит мне, потому что это – квинтэссенция всего. Даже когда они узнали, что Арт убит, они мучились до кровавого пота, стараясь выяснить, кто же из них передал все Бонетто. Когда я скажу Сэму, что это сделали вы, он мне поверит.

Она положила руки на стол, переплетя жирные, как сардельки, пальцы, потом крепко сжала их.

– Хорошо, – наконец уступила она. – Все то воскресенье Сэм был сам не свой, очень подавлен. Он начал пить с раннего вечера, что не в его привычке. Сэм обычно едва прикасался к крепким напиткам, потому что считал, что одного пьяницы в семье вполне достаточно. Я видела, что его что-то тревожит, и спросила, в чем дело. Прошло довольно много времени, прежде чем он напился до такой степени, чтобы все рассказать. Когда Сэм закончил, он уже не мог встать с кресла. Даже напустил в штаны там, где сидел. – Она презрительно фыркнула. – Вся эта затея была безумной. Я хорошо это понимала. Тогда я позвонила мистеру Бонетто и все рассказала, намекнув, что мы думаем, будто эта идея принадлежит Арту Стиллмэну. Мистер Бонетто был мне очень благодарен.

– В какое время вы ему звонили?

– Очень поздно. Точно не припомню. Где-то после полуночи.

– Вы не дурачите меня, Вера?

– Хотите удостовериться, что это именно я все сообщила мистеру Бонетто? – холодно спросила она. – Мало того что я все вам выложила начистоту, вы еще предполагаете, что я соврала вам насчет времени.

– Согласно газетным отчетам, тело Стиллмэна было обнаружено около трех утра в понедельник, и полиция считает, что он был уже мертв по крайней мере четыре часа.

Зрачки ее глаз за линзами непомерно расширились, она отрицательно закачала головой:

– Это невозможно, они ошиблись.

– Следователи не ошибаются в таких вещах.

– А этот ошибся, – решительно возразила она. – Теперь я вспоминаю, что взглянула на часы как раз перед тем, как идти звонить, на них было далеко за полночь. Я еще беспокоилась, что разбужу мистера Бонетто, но это для него не имело значения, когда он понял всю важность сказанного мной.

Я убедился, что она говорит правду. Это объясняет очень многое в действиях Бонетто.

– О'кей, – сказал я. – Я ухожу, можете закрывать свою лавочку, Вера.

– До свидания, Холман. – Она громко фыркнула. – А знаете, интересно было поговорить с мертвецом!