Текст книги "Лунная школа"

– Кэйлик?.. – этот, со шрамами, был удивлен не меньше меня.

Мы остановились. Метаморф с такой силой сжал мой локоть, что я всерьез испугалась, как бы руку не сломал.

– Не ожидал, брат? – ухмыльнулся парень.

Их взгляды столкнулись. Повеяло холодом. Похоже, братья не слишком-то ладят.

– Как ты?.. Днем… – Удивление мешало говорить связно.

– Так же, как и ты, – сообщил Кэйлик и попытался самоуверенно улыбнуться, но тут же поморщился от боли. Нарывы вокруг рта никуда не делись. – Эта малышка проявила меня.

И указал взглядом в мою сторону.

Ой… Я вся обомлела от ужаса. Как же так? Я отдала почти весь свой дар? И ради кого! Ради совершенно незнакомого метаморфа? Еще и противного к тому же.

Получается, я теперь почти не проявитель. Но… как тогда Орлгорд со шрамами меня раскусил?

– Хватит врать! – вспылил тот, который притащил меня к дому с синими розами. – Эта девчонка – сильный проявитель. До сих пор. В ней бы ничего не осталось, если бы все было так, как ты говоришь.

Кэйлик, похоже, не мог похвастаться обширными знаниями о проявителях, поэтому просто пожал плечами. А потом спустился к нам… ко мне. Осторожным движением убрал за ухо белокурую прядь, ободряюще улыбнулся и взял за руку. От изумления я даже реветь перестала. В следующее мгновение наши запястья окутало сияние цвета лунного камня с золотистыми проблесками.

– Убедился, Шален? – Голос Кэйлика зазвучал вкрадчиво. – Эта девочка моя, будь она хоть пять раз проявительница. Руки убрал!

Но старший брат медлил. Его полыхающий ненавистью взгляд испепелял младшего и опять возвращался ко мне. И так раз за разом.

– Все равно она…

– Моя, – с нажимом повторил младший и указал на волдыри на лице. – Отпусти ее, она заразная. Или будем из-за нее биться?

Несколько секунд показались вечностью. Я боялась даже вздохнуть. И угораздило же!

Шален выругался сквозь зубы, резко пихнул меня брату и скрылся в доме.

Кэйлик поймал, удержал, не дал упасть.

Как раз в этот момент вокруг дома стали оживать синие розы. Они поднимались из травы с закрытыми еще бутонами, тянулись вверх. В воздухе поплыл тонкий прохладный аромат. Душа замерла от красоты происходящего. Я думала, таких не бывает, а они… прекрасны.

– Налюбовалась? – Кэйлик отстранился и развернул меня лицом к себе. – А теперь идем отсюда, пока мать не пришла в себя.

Он уверенно потащил меня прочь от дома.

Первое время двигалась по инерции, без единой мысли в голове. Потом пришли усталость, дрожь после пережитого и боль в коленке. Я стала отставать, и спутнику пришлось замедлить шаг.

Дорога была знакома. Мы шли к Лунной школе.

– Если опять начнешь реветь, я тебя стукну, – пригрозил Кэйлик.

– Спасибо, – прошептала я почти беззвучно.

Но он услышал.

– И тебе.

– Я не нарочно, – почему-то начала оправдываться.

– Знаю.

Больше слов не нашла. Предполагалось, что он меня ненавидит, а он спас, защитил и ведет в школу. И при этом он все еще самоуверенный Орлгорд, который жутко раздражает. Я ему тоже не особо нравлюсь. Ну и как это все понимать?

Взошла луна, стали появляться метаморфы. Чудеса, которые творятся по ночам в этой части Блэкдорна, стали уже привычными, больше не пугали и не удивляли. Я даже по сторонам не особо глазела, смотрела строго себе под ноги и почти ни о чем не думала. Поэтому, когда Кэйлик вновь заговорил, оступилась и только благодаря его поддержке не упала.

– До занятий еще есть часа три. Может, зайдем куда-нибудь?

– Зачем? – Опыт общения с Орлгордами заставил насторожиться.

– Неплохо бы перекусить и взглянуть поближе на твою ссадину, – пожал широкими плечами парень. – И поговорить.

Доля здравого смысла в его предложении была, но мне просто до безумия хотелось забиться в какой-нибудь тихий темный угол и немного прийти в себя.

– Не думаю, что…

– Трусишь? – Сапфировые глаза насмешливо заблестели.

– Вот еще! – тут же фыркнула я.

Подумать, что говорю, не успела. Рядом с ним хотелось быть колючей.

– Тогда идем. – И, не обращая внимания на возмущенное сопение, Кэйлик потащил меня в ту самую кофейню, где мы как-то были с отцом.

Столик, правда, выбрал другой, подальше от больших окон, в самом темном углу. Сделал заказ, и пока официантка несла кофе и пирожок с вишней для меня и омлет для него, успел смотаться в аптеку. Оттуда вернулся с обеззараживающим раствором и какой-то мазью. Вооружившись лекарствами, он чуть повернул меня и опустился на корточки, чтобы обработать коленку. Старую ссадину, которую я привезла еще с другой половины города, тоже, конечно, заметил и не смог удержать свое драгоценное мнение при себе.

– Аккуратнее надо ходить.

Обычно я спокойная, даже тихая, но тут почему-то разобрала злость.

– Я учту, но желательно, чтобы всякие на голову двинутые метаморфы ко мне лап не тянули.

– Договорились, я об этом позабочусь, – невозмутимо согласился он и щедро брызнул на ранку антисептиком.

– Ай! Жжется же… – Я взвыла. И, отдышавшись, вернулась к главному: – Я не это имела в виду. Твоя помощь не требуется.

Кэйлик сосредоточенно вытирал салфеткой мою ногу, промокал остатки лекарства и осторожно убирал оставшиеся соринки. Иногда его пальцы касались кожи и… меня словно молниями пронзало. Он не мог этого не заметить!

– Серьезно? – Наконец он поднял на меня сапфировые глаза. – Ну-ка, прикинем… Беззащитная проявительница с сильным даром в городе, кишащем метаморфами. Да один только мой брат чего стоит! Он же повернут на таких, как ты.

– Я заметила, – буркнула враждебно.

На поверку это была жалкая попытка скрыть страх.

Закончив промывать ссадину, Кэйлик щедро нанес пахнущую травами мазь. И на щеку тоже, хоть я и пыталась увернуться.

– Наблюдательная моя, – хмыкнул он. – Теперь рассказывай, как дошла до жизни такой. И постарайся сделать это убедительно, чтобы я поверил, что ты не шпионка.

И он уселся за столик напротив меня, подпер подбородок кулаком и приготовился слушать.

Похожую на правду ложь с ходу придумать я не смогла, так что выложила все, как есть. Про замужество мамы, подслушанный разговор, укол, как очнулась в доме у бабушки и неожиданно для самой себя стала студенткой Лунной школы. Он слушал спокойно, не перебивал, и лишь округлившиеся сапфировые глаза выдавали изумление.

Когда я закончила, молчали несколько минут.

За это время нам принесли еду. Я придвинула к себе кофе и осторожно сковырнула ложечкой немного взбитых сливок, политых карамелью.

– Сам не знаю, почему я тебе верю, – пробормотал Кэйлик.

– Может, потому что я говорю правду? – сделала первый осторожный глоток и блаженно зажмурилась.

Аромат кофе успокоил, унял дрожь, горячие бока кружки согрели ладони. Я даже на слабую улыбку сподобилась.

– Не исключено. – Орлгорд тряхнул головой, словно стремился отогнать оцепенение. – Со своими я разберусь, но на всякий случай будь осторожна. Не ходи по улицам одна. Если куда-то надо, зови меня.

Надо. В противоположную часть Блэкдорна. Интересно, если бы я сказала это вслух, он бы согласился меня проводить?

По глазам вижу, что нет. Смотрит, как на собственность. Ценное приобретение. Будто в лотерею выиграл. Понять его чувства я могла, но заботиться решила все-таки в первую очередь о себе.

– Все метаморфы так ненавидят проявителей? – Вместо всяких глупостей я решила немного разведать обстановку.

– Ненависть – это не то слово, – отозвался Кэйлик, уплетая омлет. – Если попадешься, тебя попытаются использовать. Возможно, обменять. Или еще как-то. Тут много вариантов. Но моя семья таких, как ты, действительно ненавидит.

Час от часу не легче.

Но раз уж мы все равно вместе едим и разговор поддерживать надо, я решила дать волю любопытству.

– Почему?

– Видела моего брата?

Воспоминания о жутких кривых шрамах заставили содрогнуться.

– Это проявители сделали?

– Побочный эффект лунной магии. И испортившийся характер тоже, – но видя, что я все равно не понимаю, он расщедрился на нормальные объяснения: – Его невеста была из ваших. Разразился жутчайший скандал, но Орлгорды в этой части города всегда имели огромное влияние. Мать пригрозила, что лишит всех недовольных средств к существованию, и те угомонились. Заключили помолвку. А через три месяца Сапфиру убили.

– Проявители?

– Нет, наши, из воинствующих. Нашелся один ненормальный. – Кэйлик скривился и потер лицо ладонью, но стереть воспоминания было нельзя. – Лунная магия, будь она проклята! Шален попытался закрыть Сафи собой, но заклинание – это не метательный дротик. Не получилось. Она умерла у него на руках. А мой брат стал уродом и озлобился.

История была захватывающей и очень печальной. К моменту, когда Орлгорд-младший замолк, я уже не держала зла на наследника их семейства. Даже обиды не осталось. Он пережил такое…

Видя мое настроение, он чуть подался вперед и с проказливой улыбкой сковырнул немного взбитых сливок.

– Вкусно…

– Особенно с омлетом, – не улыбнуться в ответ не получилось.

– Вайрис, не жадничай!

Оставшееся время болтали о ерунде, подначивали друг друга, даже смеялись. Я успокоилась, расслабилась и неожиданно для себя обнаружила, что его глаза по цвету точь-в-точь как камни на моем скарабее. Два крупных синих сапфира. Красиво. А все равно самоуверенный и немного резковатый парень раздражал. Не выношу людей, которые считают, что все на свете существует исключительно ради их удобства. К метаморфам это тоже относится.

Мы уже подходили к школе, когда Кэйлик опять заговорил о серьезном.

– Кто еще знает? – о чем, объяснять не требовалось.

– Бабушка и Норстон. – В мыслях он постепенно становился для меня «папой», но произнести это слово вслух было страшно.

– И все? Точно? – он пристально всмотрелся в меня.

– С чего вдруг такая забота? – рядом с ним я не чувствовала себя в безопасности и пыталась выстроить между нами стену.

– Ты меня проявила.

Как будто это что-то значит!

– Нечаянно получилось, так что ты мне ничего не должен.

Метаморф рассмеялся так громко и издевательски, что на нас прохожие коситься стали.

– Вайрис, расслабься, я не о тебе пекусь. Ты, конечно, хорошенькая, но кругом таких полно, и намного менее строптивых. В данном случае меня заботит исключительно собственная шкура.

– В качестве благодарности мог бы быть вежливым со мной. – Похоже, у него потрясающий талант выводить из себя.

– Постараюсь, – с серьезным видом пообещал Кэйлик и тут же начал исполнять обещание – галантно распахнул передо мной калитку и пропустил вперед.

Школьная территория была абсолютно безопасна, и я ускорила шаг, стремясь избавиться от неприятного общества. Не вышло. Он догнал и поймал за руку.

– Ну что еще?!

– Мы теперь связаны, – понизив голос, просветил меня этот кошмар многоликий. – Одна Луна знает, насколько крепко. В любом случае, я не могу позволить себе тебя потерять.

Мгновения моей растерянности ему хватило, чтобы слегка погладить по щеке, прощаясь, и унестись по своим делам.

– Увидимся!

– Защити меня, Луна! – простонала я горестно и пошла вспоминать, где меня поселили.

В комнате нашлась порядком издергавшаяся сестра.

– Шалисса! – Она тут же подлетела ко мне светлым облаком и принялась метать глазами молнии. – С ума сошла, так пугать?! Я не знала, что думать! Где ты была?

Знаю, я должна, нет, просто обязана была соврать. Чтобы не выдать себя, чтобы оградить ее. Но я устала до смерти, от постоянных недоговоренностей было мерзко, а до первого занятия оставался еще час. Поэтому…

– К стене ходила. – Я ответила чистую правду.

– Зачем? – Арабель непонимающе моргнула.

– Белька, ты тайны хранить умеешь? – спросила я строго. – Чтобы от всех. Ни одной живой душе говорить нельзя.

Несколько секунд метаморфа задумчиво покусывала нижнюю губу, потом неуверенно кивнула.

– Хорошо, я постараюсь, – и добавила тверже: – Я обещаю!

Второй раз за день пришлось пересказывать свою историю. Я понизила голос до полушепота, боясь, как бы не услышал кто-нибудь посторонний. Одинаковые кулоны на наших шеях светились. Такие носили все адепты луны, это что-то вроде амулета, личного талисмана и накопителя силы. Я пока не очень в этом разобралась, знала только, что он помогает направить капризную лунную магию в нужное русло. Хотя результат ее применения всегда остается непредсказуемым.

Но интуиция твердила: если кто и захочет, ничего лишнего не услышит.

Реакция Арабель была в точности такой же, как у Кэйлика, – она потеряла дар речи и широко распахнула глаза. Иногда раздавались восторженные вздохи и тихие возгласы. Когда же я замолчала, сестра придвинулась ближе и крепко обняла меня. Так, что дышать стало трудно. Откуда только силы взялись!

– Бедная моя, – шептала она, поглаживая меня по волосам. – Сколько же ты натерпелась…

Из глаз брызнули слезы. Понимание и немного участия – это как раз то, чего мне так не хватало в последние дни, несмотря на любовь и заботу новой семьи.

– Мне во что бы то ни стало надо попасть на другую сторону, – судорожно всхлипнув, подвела итог сказанному я.

– Придумаем что-нибудь, – заверила художница.

Глава 6

В Лунной школе изучали всего три предмета: метаморфозы, лунную магию и магию искусств. А если кто-то уже сейчас задался целью шпионить вне города, создавать драгоценности и артефакты или выбрал другую сферу для себя, следовало параллельно записаться в одну из школ, которые учредили и контролировали Орлгорды. Но, как сказала мне по секрету Арабель, это кабала на всю жизнь, от их влияния потом не избавишься.

Впрочем, я и так не желала иметь ничего общего с влиятельным семейством.

Первый курс состоял из тридцати одного метаморфа. Независимо от сданного или проваленного экзамена вводные занятия имели право посещать все, кто в этом году получил сертификат о среднем образовании. Просто чтобы иметь минимальные представления о лунной магии. Они все и записались. Плюс еще я. Через полгода нас ждала повторная проверка способностей и квалификация, там-то и станет ясно, кто и чему будет учиться дальше, а кто пойдет искать призвание в другом месте.

– Преподаватель по магии искусств такой… – прошептала Арабель, когда мы готовились к первому занятию. – Такой… Ты себе не представляешь! Я его видела сегодня в коридоре. И если он не позволит мне заниматься в группе все пять лет, я просто умру!

– Увижу, – кивнула я сияющей восторгом сестре.

Леди Мариам не зря отметила ее талант, когда мы только прибыли. Я здесь всего сутки, но уже успела понять, что на похвалы госпожа ректор чрезвычайно скупа. Так что кому-кому, а Арабель за свое место переживать нет необходимости.

Стекла в окнах опять пропали, мы купались в потоках бледного света.

Началось все с короткого вступления в исполнении ректора. Мариам недвусмысленно напомнила, мол, пятый курс насчитывает всего четверых, убедилась, что все поняли, что их ждет, и, пожелав удачи, удалилась. Пошла инспектировать старшие курсы.

Следующие два занятия прошли ровно. Сегодня почти никакой информации не давалось, преподаватели вкратце обрисовали программу, рассказали, в какой форме будут проходить занятия, и надиктовали список учебников и прочего необходимого в работе. В общем, ничего особенного.

А вот перед вводной лекцией по магии искусств, которую Арабель ждала с фанатичным блеском в глазах, произошло кое-что невероятное.

Преподаватель явился раньше на несколько минут и, кивнув нам, склонился над столом в поисках чего-то важного. Бель затаила дыхание. Я тоже, хоть и была холодна к музыке, танцам и рисованию, изумленно застыла.

Этого просто не может быть!

Потому что не может. Все, точка.

Но тем не менее…

Сначала в облике вошедшего мужчины проскользнуло что-то знакомое. Худощавое сложение, невысокий рост, манера двигаться, волосы, крупными колечками спускающиеся почти до плеч. Я наморщила лоб и на секунду подвисла… а потом пришло узнавание. В прошлую нашу встречу он старался казаться степенным и одновременно немного развязным, был одет иначе, и волосы имели пшеничный цвет, а не белоснежный. Но я все равно узнала! Его и Крейстона я узнаю в любом виде и состоянии.

– Айзек… – шевельнулись губы.

– Господин Айзек Адерс, – дрожа от восторга, пролепетала моя сестренка.

А еще негодяй и подлец!

Держу пари, среди проявителей фамилия у него другая.

Момент сладкой мести настал пару минут спустя, когда началось занятие. Айзек поприветствовал нас, обвел взглядом круглую студию… и нашел меня. Осекся на середине фразы. На красивом лице одно за другим сменялись отражения чувств: сомнение, недоумение, досада, недовольство. Не знаю, какой бесенок в меня вселился, но я смело посмотрела ему прямо в глаза и холодно улыбнулась.

Вряд ли в нем взыграла совесть, скорее это был страх разоблачения, но эффект мне понравился. Он сбивался, запинался, потел, нервно расхаживал по студии. В общем, чувствовал себя крайне неуютно. А я смотрела на него в упор и искренне надеялась, что в моих глазах отражаются все чувства, которые одна маленькая полукровка испытала за последние дни. Жаль, я не эмпат и не могу поделиться ими по-настоящему. Это было бы справедливо.

– Шали, ты в порядке? – заметила мое странное поведение Бель.

– В комнате расскажу.

Действительно, не шептать же ей при всех, что ее любимый преподаватель, оказывается, полукровка с полностью проявившейся наследственностью с обеих сторон.

Вводная лекция по магии искусств многих разочаровала. Айзек бродил между нашими столами, мольбертами и музыкальными инструментами, постоянно на что-нибудь натыкался, вещал что-то невнятное. В конце концов он сам понял, что нормального занятия не получается, и распустил нас.

Арабель долго копалась, запихивая в сумку все, что притащила с собой, чтобы покорить любимого преподавателя, так что мы выходили одними из последних. И я совершенно не удивилась, когда услышала просьбу:

– Шалисса, будь добра, задержись.

Оставаться с ним наедине не хотелось, но если бы я проигнорировала пожелание преподавателя и просто ушла, это было бы подозрительно. Ладно Арабель, но остальные… Пришлось разворачиваться и идти к Айзеку.

– Он знает твое имя! – лепетала сестренка, семеня следом.

Взгляд серых с зеленью глаз преподавателя бесстрастно скользнул по ней, после чего Айзек уточнил:

– Одна.

Бель едва не расплакалась, но все же безропотно подчинилась.

– Какая неожиданная встреча, не правда ли? – прошипела я, когда за ней закрылась дверь.

– Я смотрю, ты неплохо устроилась в новой семье, – отметил Айзек, нервно теребя трясущимися пальцами папку с документами.

– Могло быть хуже. – С этим трудно было не согласиться.

Помолчали, разглядывая друг друга… Двуличный тип явно был растерян и лихорадочно пытался придумать, как сгладить ситуацию. Но на мой взгляд, подобное было невозможно.

– Просил же Адарину сильно не светиться! – в конце концов гневно прошипел он.

Меня опять разобрало зло.

– Если бы в ту ночь вы с Крейстоном дали мне хоть слово сказать, я бы попросила вас не делать этого. Как думаете, был шанс, что вы бы меня послушали? – Разумеется, нет, и Айзек отвел взгляд. Я же продолжала шипеть, медленно приближаясь к его столу: – И вот теперь пытаюсь найти хотя бы одну причину не сдать вас прямо сейчас…

Пойти к Мариам и сообщить, что у нее под носом завелся наполовину проявитель и шпион из «Скарабея», действительно хотелось. Сердце требовало отмщения.

– Помочь? – вкрадчиво предложил он.

– Только троньте, я на всю школу заору! – предупредила вполне серьезно.

Взгляд, которым он смерил меня, был немного насмешливым. Похоже, ему удалось вернуть уверенность.

– Ты выдашь меня, я сделаю то же самое с тобой, – спокойно сообщил Айзек и указал на стул по другую сторону стола. – А теперь, раз уж мы обменялись любезностями, садись, поговорим.

Чувства были весьма противоречивые, и все же я заняла предложенное место.

– Как мама? – Пожалуй, это единственное, что меня на самом деле волновало.

– Правильный вопрос, – в серых с зеленью глазах на миг появился угрожающий блеск. – Не волнуйся, дома все в порядке. Крейстон сказал, что подвернулся случай пристроить тебя к одному из проявителей во время мелкого и совершенно безопасного задания, это что-то вроде стажировки. У нас так иногда делают, даже с первокурсниками, так что Элли поверила, и они с Клер безумно тобой гордятся.

Причин не было, но мне стало немного легче. Хотя бы она не сходит с ума от неизвестности.

Опять же все правдоподобно: я за городом, а значит, даже позвонить не могу.

– А что будет, когда я так и не вернусь? – Голос заметно дрогнул.

Но господина Адерса этот вопрос здорово позабавил.

– Кто сказал, что ты не вернешься? – отсмеявшись, спросил он. – Ты – самая многообещающая первокурсница «Скарабея». Крейстон такими не разбрасывается.

М-да. А я-то думала, эти двое меня уже ничем не удивят…

– А… – облечь мысли в слова так сразу не получилось, и я запнулась, потрясенно глядя на него.

– Ты здесь на год, вряд ли дольше. – Айзек выдал еще немного информации. – Воспринимай это как необычные каникулы. А теперь иди, и чтоб никому ни слова. Позже поговорим. Я не был готов к тому, что наша встреча произойдет так скоро.

Из студии я выпала в состоянии легкой прострации. Единственным желанием было постучаться головой о какую-нибудь твердую поверхность. Во что я на этот раз влезла? Даже на первый взгляд ситуация казалась странной. Похоже, у скарабеев на меня свои планы, и бабушку Адарину они просто использовали. Интересно, она хоть догадывается? А может, это я себя накручиваю?

Арабель ждала возле двери.

– Ну что? – Она тут же подскочила ко мне. – Что он сказал? Ты талантливая, да?

Мотнув головой, я схватила ее за руку и увлекла в жилое крыло.

– Пойдем отсюда.

Было немного жаль низвергать с пьедестала ее идеал, но раз уж я начала говорить правду, решила делиться всем. Поэтому, как только мы отгородились от внешнего мира запертой дверью, я честно рассказала сестре, кем на самом деле оказался ее обожаемый препод.

Арабель сильно расстроилась. Она прикусила губу и некоторое время часто моргала, пытаясь справиться со слезами, и все-таки смогла не расплакаться.

– Собираешься сказать бабушке? – почти ровно спросила она.

– Когда будет что-то конкретное. – Решение было принято в эту же минуту. – И Норстону тоже. Пока у меня есть только заявление Айзека, которое может оказаться пустыми словами.

По осуждающему взгляду поняла – не одобряет.

– А… если не успеешь? – Бель испуганно вцепилась в мою руку.

– Ты расскажешь. – Я попыталась ей ободряюще улыбнуться. – Сейчас важнее другое: как-то же он стену проходит! Или выходит из города у скарабеев, огибает его и проходит местный пункт въезда? Как там у вас вообще все устроено?

Сестренка задумалась, привычно покусывая пухлую нижнюю губу, но не прошло и минуты, как уверенно покачала головой:

– Нет, вряд ли. У нас всего одни ворота, и они охраняются так, что комар незамеченным не пролетит, – принялась рассуждать она. – Но даже если как-то просочится мимо охраны, выйти все равно не получится. Понимаешь, Орлгорды здесь правят не только потому, что главные богатства сосредоточены в их руках и они, по сути, содержат город. У них есть кристаллы, которые служат ключами. Без этих штук ворота не откроешь.

Разумно, учитывая, что метаморфам покидать город крайне нежелательно.

– Так может, у него тоже кристалл? – предположила я.

– Вряд ли, – тут же сморщила нос Арабель. – Это было бы уже слишком, тебе не кажется?

Лично я ничему не удивлюсь, но ей виднее, она свою половину Блэкдорна знает лучше.

– Тайный ход в стене, по-твоему, не слишком?

– Других вариантов все равно нет.

До самого утра обсуждали то непонятное, что творилось у нас под боком. Идеальным выходом было бы пойти к Мариам и рассказать ей все, но кто знает, как она воспримет мое происхождение… Одно дело – полукровка от метаморфа и человека, совсем другое – родство с проявителем. Опасно, страшно, да и бабушку подставлять не хотелось. Она, конечно, натворила дел, но ведь не хотела ничего дурного. И если бы не это все, мы бы с ней так никогда и не встретились. И с отцом тоже.

Оставалось только ждать, как поведет себя Айзек. Я уже поняла, что меня каким-то образом используют. Но как именно? Хотят добраться до наследства Вайрисов? Предположение казалось разумным, но не очень правдоподобным. А других идей просто не было.

В итоге решили потихоньку присматривать за преподом по магии искусств и попробовать разузнать что-то о возможном проходе в стене.

Это до того, как Бель исчезла.

Когда же город опустел, я не стала по обыкновению ложиться спать. Вместо этого отправилась разыскивать комнату Кэйлика. Пусть Бель говорит что угодно, но я хочу быть точно уверена, что у Айзека нет ключа. Только так я смогу полностью сосредоточиться на поиске тайного хода.

Отыскать нужный коридор помогла электронная карта. При всех я старалась не пользоваться мо-буком, все же он немного отличался от местных устройств и мог вызвать вопросы, да и толку от него без сети было мало. Но днем, когда город затихал, подчинялась привычке.

Пятикурсников осталось мало, и Мариам выделила каждому собственную комнату. Все равно эта часть жилого крыла была предназначена для старшего курса, никого другого она селить сюда не хотела, чтобы не отдавать мелких им на растерзание, а свободных комнат было с избытком. У нас тоже, наверное, они скоро появятся, пока же девочки жили парами, а парни по трое. Впрочем, мне с Арабель было комфортно, и менять ничего не хотелось.

Еще вдруг подумалось, что о Бэт я за это время почти не вспоминала. А вот по сестренке скучать буду, если все-таки вернусь домой и потеряю с ней связь. И по бабушке. И даже по Норстону.

Понятия не имею, как я собиралась вычислить, в какой именно комнате живет Кэйлик, но мне повезло. Он нашелся в коридоре. Стоял у окна, в свете солнечных лучей, щурился, морщил нос и выглядел неприлично счастливым. Да уж, много ли метаморфу надо…

– Прости, что отвлекаю тебя от принятия солнечных ванн, но ты мне нужен.

Голос у меня был тихий, но каблуки наверняка стучали, а все равно парень вздрогнул.

– Никак не могу привыкнуть, – пробормотал он, будто бы извиняясь, и повернулся ко мне.

Свет падал таким образом, что казалось, словно от него исходит золотистое сияние.

– Это, наверное, тяжело? – Я сделала несмелый шаг к нему, но на второй не решилась.

Противоречивые чувства сплелись в пульсирующий клубок. Метаморфов, всех без исключения, было жаль. Особенно родных, но и остальных тоже. Поэтому я была даже рада, что все так получилось, но одновременно испытывала и досаду… Лучше бы я проявила Арабель или бабушку, а не совершенно чужого парня!

Хотя если бы могла, не задумываясь, проявила бы весь город.

Подумаешь, много лет назад Орлгорды и Вольстенгарды запутались в своих отношениях! Это было давно, и не факт, что правда. Почему мы сейчас должны страдать из-за событий давно минувших лет?

– Шутишь? – усмехнулся Кэйлик. – Это невероятно! Солнце такое яркое, днем светло, и все вокруг живое… Только странно как-то в совершенно пустом городе.

– Мне тоже в первые дни было жутковато, – призналась со смущенной улыбкой.

– Знаешь, Орлгорды обычно не говорят таких слов… но спасибо тебе, – по тому, как застыло его лицо, превратившись в бездушную маску, я поняла, что благодарить он действительно не привык.

А зачем, если ты и так можешь взять, что захочешь, никто и слова поперек не скажет?

Но я – не все, и смолчать не смогла.

– Понимаешь сам, если бы я выбирала, это бы точно был не ты. Так что не стоит благодарностей.

Знаю, грубо. Но некоторым только на пользу.

– Не нравлюсь? – нахохлился Орлгорд.

Помнится, с неделю назад тот же вопрос с точно таким же видом задал мне Джарс.

– Я тебя совсем не знаю, – отозвалась я и чуть повела плечами.

– Разве это важно? Я – Орлгорд. К сожалению, младший, но…

– Как раз это вообще не имеет значения.

Он шокированно замер. Похоже, я первая, на кого древняя фамилия не произвела должного впечатления. Несколько мгновений мы играли в гляделки. Потом я вспомнила, зачем искала его.

– Можешь рассказать про выход из города и кристаллы?

В синих глазах тут же засверкали льдинки.

– Сбежать не получится, – припечатал Кэйлик.

– Даже в мыслях не было, – заверила его я. – Просто пытаюсь сориентироваться, узнать об этом месте немного больше. Не хочешь рассказывать, ну и ладно, на выходных у отца спрошу!

Внимательный взгляд глубоких синих глаз медленно заскользил по мне, от макушки к серебристым босоножкам на каблуке. Сначала показалось, что Кэйлик раздумывает, но смотрел он все более изучающе и откровенно. От такого внимания тут же нахлынуло смущение.

Прикинув мысленно, как выгляжу, я незаметно выдохнула. Насыщенно синий костюм из свободных штанов с разрезами и топа с серебристой вышивкой был мне к лицу. И в то же время выглядел достаточно просто. Не казалось, что я стремилась кого-то очаровать. Облик дополняли почти отсутствующий макияж и немного растрепавшийся пучок на затылке.

Но Кэйлик, кажется, остался доволен осмотром.

– Если согласишься прогуляться со мной, проведу обзорную экскурсию, – наконец решил он.

Я медленно кивнула. Общество этого сноба совершенно не вдохновляло, но информация была нужна, и получить ее из первых уст было чрезвычайно соблазнительно.

Иллюзий насчет моего согласия Орлгорд не питал, о чем ясно дала понять горьковатая улыбка на его губах. Но он подал мне руку, и мы пошли к выходу из школы.

По дороге болтали о разном. Первым делом, конечно, этот хитрец попытался заговорить меня, предложил показать место намного более интересное, чем городские ворота, и чуть не увел в сторону. Я вовремя опомнилась и настояла на своем. Он немного подулся, потом снова завязался непринужденный разговор.

Общих тем нашлось много. Нам нравились одни и те же книги и фильмы, мы оба не любили танцевать и шумные сборища, предпочитали одиночество. Я не удержалась и призналась, что в их части города чувствую себя куда больше своей, чем там, за стеной. Еще сказала, что здесь очень красиво. И луна иногда кажется просто громадной. Кэйлику это понравилось.

До городской черты идти пришлось долго, и я успела возненавидеть каблуки. Перед кем выделываюсь, спрашивается?

Пока шли, не встретили никого, и это породило очередной вопрос:

– Много нас тут таких? – Кому знать, если не ему, он тут всю жизнь прожил, к тому же входит в семью Орлгордов, хоть и не является наследником.

– Которые не пропадают? – уточнил парень и, когда я кивнула, ответил: – Я, ты, мой брат и твой отец.

– А полукровки, чтобы от метаморфа и проявителя, кроме меня, есть? – с самым невинным видом задала следующий вопрос.

– В этом смысле ты уникальна, – ухмыльнулся мой информатор. – Но есть пара десятков от метаморфов и людей.

Значит, про Айзека он не знает. Надо запомнить.

А в следующую секунду от построения коварных планов меня отвлек голос спутника.