Текст книги "Останься со мной сейчас"

Глава 3

С придорожного куста ежевики упала тяжелая шапка мокрого снега. И больше ни звука. Ни одной птицы не было видно в утреннем бледном небе. Не было слышно ни мычания коровы, ни блеянья овцы. Абсолютная тишина. Как будто вся природа уснула, измученная снежной бурей, пронесшейся ночью по восточному побережью Ирландии. Том посмотрел вниз в долину – изумрудные поля Лохмора исчезли под сверкающим снежным покровом.

Он завел машину и осторожно тронулся с места. Вдалеке уже была видна покрытая снегом соломенная крыша коттеджа «Бабочка» – последней цели его путешествия.

Увязшая в снегу калитка не поддавалась, так что Тому пришлось перелезть через низкую ограду, сложенную из камня, чтобы пасущиеся коровы и овцы не забредали в сад. Ему не повезло, и, спрыгнув с ограды, он по колено утонул в высоком сугробе. Том кое-как добрался до крыльца и постучал в выкрашенную розовой краской дверь.

Внутри не раздалось ни звука. На второй стук тоже никто не откликнулся, и только после третьего дверь распахнулась, и он увидел Сиару, растрепанную со сна, кутающуюся в пушистый желтый халат.

– Том… То есть ваша светлость… Что ты вообще здесь делаешь? – хлопала она все еще сонными глазами, потом посмотрела поверх его плеча и ахнула: – О господи, сколько снега!

Она открыв рот смотрела на утонувшую в снегу долину.

– Я немедленно собираюсь и еду в парк! Я слышала прогноз, что будет снегопад, но кто же мог подумать, что столько навалит! Я бы приехала даже раньше, если бы знала.

– Я здесь не потому.

– Нет? – недоуменно переспросила Сиара. – Тогда почему?

– Ночью из-за снега был обрыв на линии. Во всем Лохморе нет света. Мы включили аварийный генератор…

– Давно? – перебила его встревоженная Сиара. – А как же теплицы?

– Там все в порядке, они тоже подключены к генератору.

Она с облегчением вздохнула и отступила на шаг.

– Заходи скорее, пока мы оба не заледенели.

Входная дверь вела прямо в гостиную. В углу у окна стояла большая разукрашенная елка, на каминной полке были расставлены рождественские открытки, и везде, где только можно, натыканы Санта-Клаусы, ангелы и олени.

Сиара подошла к окну, выглянула в него, опершись на широкий подоконник, и покачала головой.

– Я никогда не видела так много снега. Слава богу, мы укрыли самые теплолюбивые растения.

Том нажал кнопку выключателя – бронзовый светильник под потолком не отреагировал.

Сиара застонала.

– О господи! Так вот почему мой будильник не сработал!

– Ты не единственная. Я обзвонил всех, кого смог, потому что телефонная линия тоже повреждена, хотел убедиться, что все в порядке, – в нескольких домах тоже нет света. Ты – последняя в моем списке, потому что живешь дальше всех.

– Ты обзвонил всех? – Сиара удивленно посмотрела на него. – Как они отреагировали?

Теперь, после ее вопроса, он вспомнил, что люди, которым он звонил, были несколько напуганы.

– Ну… Кажется, они были немного… напряжены. Но почему? В чем проблема?

Под цыплячьим халатом на ней была старомодная байковая ночная сорочка длиной до колена с наивными кружавчиками. Забавная ночнушка, пушистый халатик, растрепанные волосы, кожа, по-утреннему розовая, – Тому захотелось немедленно обнять ее и вдохнуть ее уютный домашний запах.

Он быстро отвернулся.

– Просто твой отец никогда не стал бы обзванивать всю усадьбу, чтобы убедиться, что люди в порядке, – мягко сказала Сиара.

– Ты не права.

Она внимательно посмотрела на него, будто пытаясь прочесть его мысли, потом улыбнулась.

– Во всяком случае, по нему так можно было подумать.

Ее улыбка наполнила остывшую комнату теплом, и это напугало Тома. Он решил сменить тему.

– Что ты будешь делать? Есть кто-нибудь, кто позаботится о тебе, пока электричество не дадут?

– Все в порядке, – ответила Сиара. – Я все равно сегодня уезжаю к маме на Рождество. Сразу после детского праздника, который мы устраиваем в замке. Надеюсь, к моему приезду все починят.

– Дороги замело, их не успеют расчистить до Рождества.

– Не может быть, – ахнула Сиара. – Что, совсем никак нельзя выбраться из Лохмора?

Том кивнул.

– И добраться сюда тоже. Так что мама и сестры приедут только после Рождества.

Сиара растерянно присела на подоконник.

– Какой ужас.

– Да, возможно, ей придется остаться в Бэйнсворте. Это ее первое Рождество без отца, не знаю, как она это перенесет. Надеюсь, они приедут на Новый год. А что ты будешь теперь делать, раз не сможешь поехать в Дублин?

Сиара пожала плечами.

– Понятия не имею. Либби работает на Рождество. Наверное, поеду к ней в замок.

– Я отпустил всю прислугу на праздники. Так что после детского утренника все свободны.

– Так что же, ты останешься там один на целых три дня?

– Не стоит портить праздник куче народу ради одного человека. Им наверняка будет приятнее провести эти дни со своими семьями.

– Но что ты будешь там делать совсем один на Рождество?

Том не мог не рассмеяться ужасу в глазах Сиары.

– Не знаю. Немного поработаю. Приготовлю себе ужин.

– Нет! Так нельзя! На Рождество должно быть весело, и все должны друг друга поздравлять и дарить подарки. Чтобы счастливых воспоминаний хватило на весь год!

Том не хотел признаваться Сиаре, но он был даже немного рад снегопаду. Он всегда считал себя обязанным проводить Рождество с семьей, но все время сбегал при первой возможности, измученный молчанием отца и бесконечными рассказами матери о том, кто еще из его одноклассников женился в прошедшем году. Сестры тоже были ничуть не лучше и навязывали ему всех своих подружек подряд.

Том не говорил никому из них (потому что знал, что его запилят насмерть), но он не хотел больше ходить на свидания и вообще не хотел больше никаких отношений. Его последний роман закончился два года назад. Маки, первая хозяйка Грома, обвинила его в том же, в чем и ее предшественницы, – что он слишком холоден, закрыт и неэмоционален.

– С моей работой у меня совсем не остается времени на себя. Так что я буду только рад немного побыть один, отдохнуть, подумать. Но что насчет тебя?

Сиара посмотрела на него с надеждой.

– Может быть, электричество скоро дадут? Жестоко оставлять людей на Рождество без света.

– Лиам звонил всем службам, но ему сказали, что пока дорога в Лохмор не будет расчищена, они не смогут починить линию.

Сиара сникла.

Том тоже чувствовал себя измотанным после почти бессонной ночи. Он устало опустился на диван перед камином, но тут же снова вскочил, услышав за спиной злобное шипение.

– Что это?

– Бору, веди себя прилично, – прикрикнула Сиара, потом повернулась к Тому: – Извини его, он очень нервно реагирует на новых людей.

Черная-пречерная кошка с ярко-зелеными глазами снова зашипела на гостя, потом по-хозяйски прошлась по дивану, спрыгнула на пол, мимоходом потерлась о ноги Сиары и скрылась в кухне.

Сиара укоризненно покачала головой.

– Боже, это самая вредная кошка в мире, и она совсем меня не слушается!

Она повернулась в сторону кухни, примыкавшей к гостиной, и посмотрела на расписные часы с кукушкой, висевшие над холодильником.

– Мне лучше поторопиться. Шон и остальные садовники вчера уехали на Рождество, так что в поместье осталась только я одна.

– Ты не ответила на мой вопрос – что ты будешь делать, пока не дадут свет? Тебе есть к кому пойти?

Сиара нахмурилась.

– Пока не знаю. У Либби аллергия на кошек, остальные семейные, не хочу вторгаться к ним в Рождество.

– Как насчет твоего друга Винса?

– Только не это! Его Тигр чуть не загрыз Бору.

– Тигр?

– Так зовут его терьера. – Она пожала плечами. – У меня есть дрова, а еще, как и у любой нормальной женщины, у меня столько ароматических свечей, что при них «Улисса» можно написать. Так что мне не нужно никуда ехать, со мной все будет хорошо.

– Но ты не можешь остаться здесь без электричества.

Сиара подняла бровь.

– Люди веками жили без него. Пару дней и я справлюсь.

Том нерешительно смотрел на нее, и на языке у него вертелось предложение, но он не мог на это решиться, да и не хотел. Провести Рождество наедине с Сиарой – это последнее, что ему сейчас нужно. Между ними было слишком много недосказанного, слишком много воспоминаний, незаданных вопросов, неполученных ответов и – да – между ними до сих пор было влечение.

Но он не мог оставить ее здесь одну. Том сделал глубокий вдох.

– Перебирайся в замок.

Сиара открыла рот, но прошло несколько секунд, прежде чем она смогла выговорить:

– Нет… Спасибо, но я не… Я не могу…

Том снял свое пальто и бросил на спинку дивана.

– Твоя машина не проедет по такому снегу. Я подожду, пока ты переоденешься и соберешься.

Она скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Тома.

– Я люблю Рождество и хочу настоящий праздник – подарки под елкой, традиционный ужин, глинтвейн, пудинг, рождественские фильмы…

– Я ничего такого не планировал, – перебил ее Том.

– Именно поэтому я останусь здесь.

– Подумай как следует – в замке много свободных комнат, а самое главное – там ты будешь ближе к парку.

– Это имеет смысл. – Сиара задумалась, потом просияла. – И раз ты распустил остальных слуг, я смогу о тебе позаботиться!

– Опять ты за свое? Обо мне не нужно заботиться…

Не дослушав его, Сиара побежала вверх по лестнице.

– Я переодеваться.

– Мы не договорили!

Но Сиара уже скрылась в спальне.

Том закрыл глаза.

Да, между ними все еще было влечение. Опасное влечение. Поэтому, наверное, зря он пригласил Сиару в замок. Но он не мог бросить ее здесь одну. Так что ближайшие несколько дней ему придется тщательно себя контролировать, чтобы не наделать ничего, о чем они оба потом пожалеют.

Сиара была права, когда сказала, что они должны были остаться друзьями.

Она была первым человеком, которому Том открылся. Это было страшно и прекрасно. Она первая вытащила его из его панциря.

Том годами чувствовал молчаливое неодобрение своих родителей. Он постоянно ощущал, что он – не тот сын, которого они хотели, не отличник, не чемпион и совсем не похож на своего отца-лидера.

Сиара была первым человеком, который поверил в него. А Том подвел ее, и она вычеркнула его из своей жизни. И была права. Но в тот момент ему показалось, что его жизнь померкла навсегда. Ему потребовались годы, чтобы собрать себя по кусочкам. Но здесь, в Лохморе, рядом с ней, он не мог постоянно не думать о том, как могла сложиться их жизнь.

В нише под лестницей стоял старый письменный стол, на котором были расставлены фотографии в рамках. Том взял в руки одну, потом другую…

На некоторых Сиара стояла в окружении людей, которые казались ее коллегами. Она всегда стояла в центре группы и обнимала соседей за плечи. Она выглядела гордой и жизнерадостной. Другие фотографии были из отпуска – она сидела с друзьями на пляже, стояла с лыжами у фуникулера. На одной она выбегала из моря в черном бикини, удерживая рукой развевающиеся на ветру волосы.

Том глубоко вздохнул и поставил фотографию на место.

Он посмотрел на длинный ряд рождественских открыток, стоявших на каминной полке. Наверное, от друзей и коллег. У нее насыщенная жизнь, и Том рад за нее. Но тогда почему ему так паршиво?

Том сегодня утром так и не завтракал, поэтому, увидев тарелку с имбирным печеньем, не удержался и взял одно.

– Прости, я ничего тебе не предложила! Хочешь бутерброд? – вошедшая Сиара сразу бросилась к холодильнику. На ней были черные скинни и рождественский серебристый свитер, украшенный белыми звездочками, и она была изумительно хороша. – Я не могу предложить тебе чаю, но как насчет сока?

Том взял протянутый стакан и сделал глоток.

– Я не видел тебя после рождественского бала. Кстати, ты меня обманула – ты не пошла танцевать с Винсом.

Что-то в его тоне заставило Сиару застыть с пакетом сока в руках.

– Я решила помочь Либби на кухне.

– Зачем? Это не твоя работа.

– Она едва на ногах держалась. Шутка ли – накормить столько народу!

– Почему ты не пошла со мной и Эмбер?

Сиара поняла, что он не отступит. Она аккуратно завинтила крышку и поставила пакет в холодильник.

Может быть, ей все-таки лучше остаться здесь одной? Покончить с прошлым навсегда? Но что-то глубоко внутри нее говорило, что Том заслуживает того, чтобы знать. Особенно после того, как он пригласил ее встретить Рождество в замке.

Сиара привыкла считать, что она не трусиха, и все-таки ее напугала мысль, что она останется здесь совсем одна, в полной темноте, в заснеженном коттедже на отшибе, поэтому она и приняла приглашение. Поэтому и еще потому, что три рождественских дня, проведенные наедине с Томом, увеличивали ее шансы уговорить его не продавать Лохмор.

Но сначала ей нужно признаться ему кое в чем. Она с трудом сглотнула и спросила:

– Твой отец… Вы общались в последнее время?

Лицо Тома застыло, но он с напускной небрежностью пожал плечами.

– Он смирился с тем, кем я стал.

Это прозвучало не очень обнадеживающе, похоже, покойный герцог так и не расстался со своими завышенными ожиданиями.

– Но он оценил твои рестораны? Гордился их успехом?

– Ты же знаешь, у него были высокие стандарты.

Сиара на мгновение прикрыла глаза, потом быстро сказала:

– Я думаю, ты должен кое-что знать. Твой отец и моя мама… – Она остановилась, чтобы глубоко вздохнуть. – Они… встречались, когда были совсем молодыми. Пока твой отец не женился. Они скрывали это… Так же, как мы. Моя мама узнала, только когда прочитала в газете о его помолвке.

Том со стуком поставил стакан на стол.

– Однако!

Почему это его так разозлило?

– Что такое? Ты считаешь, что она была недостаточно хороша для него?

Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– О чем ты? Когда я такое сказал?

Но Сиара уже завелась:

– Моя мама чуть с ума не сошла от горя! Выскочила за отца с досады. Ты сам знаешь, чем кончился этот брак.

– Мне очень жаль, что он с ней так поступил.

Это прозвучало так искренне, что гнев Сиары поутих, и она ровным голосом добавила:

– Я просто подумала, что ты должен знать… Это многое объясняет. Особенно то, почему твой отец был так против меня настроен.

Том невесело усмехнулся.

– И то, почему твой дед учтиво предложил мне держаться от тебя подальше.

– Он говорил с тобой об этом?

Сиара не могла сдержать удивления. Ее дедушка был замкнутым человеком, который держал все в себе. Как и бабушка, он был очень консервативным и с заведомым уважением относился к семье своих хозяев, поэтому никогда не обсуждал их и их поведение. Раз уж он решил заговорить об этом с Томом, значит, был всерьез обеспокоен.

Сиара вдруг почувствовала вину за те волнения, которые доставила своим старикам. Только сейчас, оглядываясь назад, она поняла, в какую ситуацию их поставила: с одной стороны, они хотели проводить как можно больше времени с единственной внучкой, с другой – чувствовали, что подталкивают ее на путь матери.

– Я уважал твоего дедушку. Мне было больно огорчать его.

Сердце Сиары болезненно сжалось: она знала, как Том любил ее деда, и догадывалась, насколько тяжело ему было идти против старика.

– Почему ты не сказал мне?

– По его просьбе. Он сказал мне тогда, что верит в меня, знает, что я поступлю правильно и не причиню тебе боли.

Том умолк и посмотрел ей в глаза. Сиара прикусила губу, лихорадочно схватила полотенце и стала вытирать миску, стоявшую в сушилке еще с прошлого вечера.

– Они старались и маму отговорить от встреч с твоим отцом. Они видели, как она влюблена, и знали, что у них нет будущего. – Сиара открыла посудный шкаф и поставила миску на полку, потом тихо добавила: – Ты же знаешь, первая любовь – это, к сожалению, может ранить. – Увидев выражение его лица, она отвернулась и стала протирать совершенно сухую ложку. – Мама не смогла им простить, что они оказались правы, а заодно и того, что они решили остаться в замке после всей этой истории. Но они были очень преданы твоему деду, а в Ирландии в то время было не так легко найти работу, так что у них не было большого выбора. Мама всегда была против того, чтобы я проводила лето у них в Лохморе. Теперь я понимаю, почему. Они всегда старались держать меня подальше от вас, наверное, боялись повторения истории.

Том молча вымыл свой стакан и поставил на сушилку, потом сказал, не глядя ей в глаза:

– Получается, что моя семья очень виновата перед твоей.

– Мы все совершаем ошибки, – ответила она дрогнувшим голосом.

– Поехали со мной в замок.

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Учитывая, что ты наверняка притащишь с собой эту сумасшедшую кошку, может, и нет… Но должна же моя семья искупать свои грехи. Вот я и начну – приглашу тебя погостить в замке, пока не восстановят линию.

Его голос звучал серьезно, решительно, но в то же время покорно.

Сиара на секунду прикрыла глаза.

– Я не хочу, чтобы мы чувствовали себя… неловко. Если я поеду с тобой, пообещай, что мы не будем говорить о прошлом, а будем просто радоваться празднику?

Том какое-то время обдумывал ее слова, затем, кивнув, сказал:

– Когда я уеду после Нового года, я хотел бы, чтобы мы расстались друзьями.

– Конечно! – она слабо улыбнулась, стараясь подавить охватившее ее разочарование.

Конечно, он был прав.

Она это знала.

Просто ее сердце не хотело смириться с тем, что теперь они всего лишь два старых друга, проводящие Рождество вместе. Но лучше уж так.

– Пойду соберу вещи.

Она уже открыла дверь спальни, когда Том ее окликнул:

– Я не уверен, что Гром хорошо примет Бору.

Сиара хмыкнула. Если уж она согласна торчать все Рождество в замке с Томом, чтобы убедить его не продавать Лохмор, то и Бору придется внести свою лепту – пусть научится быть милой.

– Я уверена, они отлично поладят, – сказала она и со смешком добавила: – И мы тоже.

Глава 4

Том позвонил Оливеру Брауну, управляющему его ресторана в Эдинбурге, и услышал от него, что половину сотрудников свалил грипп.

Оливер кое-как справлялся, наняв временных сотрудников, но ему приходилось тяжко. Своим успехом рестораны «Том» были обязаны не только оригинальному меню, основанному исключительно на местной продукции, но и безупречному качеству каждого блюда и исключительному вниманию, которое оказывалось каждому клиенту.

Слушая отчет Оливера о проблемах, которые возникли как раз в пору рождественского наплыва посетителей, Том в очередной раз подумал, насколько трудно было бы управлять параллельно сетью ресторанов и поместьем. И это была еще одна причина продать Лохмор.

Он услышал, как открылась дверь, и обернулся. В приоткрытую дверь просунулись три детские мордашки. Увидев его, девчушки завизжали и исчезли. Из-за двери раздалось их хихиканье, а потом – знакомый голос.

Он как раз закончил разговор с Оливером, когда Сиара вошла в комнату. Том потрясенно уставился на очаровательную «Мисс Клаус» в коротеньком красном платье с белой опушкой и кокетливом бархатном колпачке.

Сиара заметила его взгляд и рассмеялась.

– Это не моя идея. Это все Либби – в этом году за детский утренник отвечала она и всех нас нарядила вот так.

Вслед за Сиарой в дверь робко зашли три маленькие девочки лет пяти и теперь смотрели на него широко распахнутыми глазами. Все три были одеты в одинаковые платьица из черного бархата с белыми и розовыми кельтскими узорами, вышитыми у них на груди и по краю коротких присборенных юбочек. На ногах у них были черные туфли для танцев, а распущенные волосы повязаны черными бархатными лентами.

– Эти маленькие леди учатся в школе ирландского танца и сегодня выступают на утреннике. Они хотели познакомиться с герцогом, и я пообещала, что мы зайдем поздороваться, – объяснила Сиара этот неожиданный визит.

Том был очень озабочен и расстроен разговором с Оливером, и все же он не смог устоять перед очарованием смущавшихся малышек, уставившихся на него, будто он был восьмым чудом света.

– Привет, девчонки!

Ангелочки опять захихикали.

Сиара подошла к столу, жестом поманив их за собой. Когда они подошли ближе, Том протянул руку и пожал маленькую ладошку каждой из них, говоря:

– Приятно познакомиться, Мисс Ирландская Танцовщица.

– Меня зовут не Мисс Ирландская Танцовщица! – осмелев, заявила черноволосая девочка, которая, скорее всего, была у них заводилой – она первая заглянула в комнату и первая подошла вслед за Сиарой к столу.

– В самом деле? И как тебя зовут?

– Грейс, – ответила девчушка.

– А я – Софи, – сказала ее веснушчатая подруга.

– А я… А я… Я… тоже Грейс! – запинаясь пробормотала третья, застенчиво теребя подол платья.

– Привет, Тоже-Грейс.

Малышка помотала головой, ее светлые кудряшки запрыгали.

– Я не Тоже-Грейс, я просто Грейс!

Том откинулся на спинку кресла и хлопнул себя по лбу.

– Какой же я глупый! Привет, Просто-Грейс!

Девочки наклонились друг к другу и о чем-то шептались, хихикая. Сиара с нежностью посмотрела на смеющихся детей, потом кинула на Тома благодарный взгляд. Звонкий детский смех порхал по мрачной библиотеке, будто солнечные зайчики, и Том неожиданно почувствовал, что ему стало легче дышать. Он посмотрел в сияющие глаза Си-ары и понял, как ему не хватало этого ощущения – что он сумел зажечь в них радость. Как же он прожил без этого двенадцать лет? Сейчас ему казалось, что это была чья-то чужая жизнь.

Но в то же время он был рад, что утром сказал ей, что хотел бы остаться с ней друзьями. Это заявление было своего рода обязательством, которое помешает ему наделать глупостей. Например, поцеловать ее.

Ухватившись ручками за край стола, первая Грейс с интересом разглядывала его.

– Ты принц?

– Нет, я не принц, – рассмеялся Том. – Я герцог.

– Что такое герцог?

– Ну… это вроде двоюродного брата принца.

Грейс с сомнением покачала головой.

– А похож на принца!

– Да, ты как принц в моей книжке про Спящую красавицу, – убежденно подтвердила Софи.

– Ты живешь в замке, – добавила Просто-Грейс. – И ты красивый.

Том улыбнулся малышке, и ее личико залилось румянцем. Но ее подруги смотрели на него недоверчиво и строго, будто пытаясь понять, не обманывает ли он их – вдруг он на самом деле принц? Он посмотрел на Сиару, которая кусала губы, пытаясь сдержать смех. Это же она привела сюда девочек, так могла бы теперь помочь ему!

Сиара наклонилась к девочкам.

– Герцог – это так же круто, как и принц. А наш герцог – еще круче, потому что он очень знаменитый повар, он колдует над котлами, и люди во всем мире мечтают попробовать его зелье. Я думаю, это даже лучше, чем быть принцем, а?

В ее голосе была нескрываемая гордость, и Том был тронут этим. Он получал положительные отзывы от самых авторитетных ресторанных критиков, но почему-то слова Сиары льстили ему в сто раз больше. Он откашлялся, чтобы справиться с комом в горле. Это ведь Сиара первой поддержала его мечту стать шеф-поваром. Она видела, какую радость доставляло ему придумывать новые блюда, какую гордость он испытывал, когда видел, что его еда нравится людям. Она понимала его желание иметь имя, а не только титул, потребность доказать своему отцу, что он может добиться успеха, пусть и не в тех областях, где тот ожидал. И все двенадцать лет, пусть и неосознанно, он каждым своим шагом старался доказать ей, что ее вера была не напрасной. Так что ее похвала была очень важна для него.

Но вообще-то его не должно волновать, что о нем думает Сиара!

Он снова повернулся к девочкам. Слова Сиары их, кажется, впечатлили, и они снова уставились на него с пытливым интересом.

Грейс положила подбородок на свои ладошки и спросила:

– Ты видел королеву?

– Да, много раз.

Все три в унисон ахнули:

– Ух ты…

– А Золушку? – с надеждой спросила Софи.

– Нет, пока я ее не встречал. Но, может быть, когда-нибудь встречу.

– Ты женишься на ней?

Это было хуже, чем интервью для желтой прессы. Том кинул взгляд на Сиару, по ее лицу пробежала тень беспокойства.

– Нас же ждет Санта! – спохватилась она. – Все, попрощайтесь с герцогом.

Но девочки даже не двинулись.

– Принц, пойдешь с нами к Санте?

– Извините, леди, у меня много работы, – неловко ответил Том.

– Пожалуйста, принц, – умоляла Софи.

– Санта хороший. Ты можешь сказать ему, что ты хочешь на Рождество, – добавила Просто-Грейс, и в ее застенчивых глазенках засияло ожидание чуда.

Теперь Том чувствовал себя просто Гринчем, Похитителем Рождества. Да и Сиара подлила масла в огонь:

– Пойдем, принц, там весело. Всего десять минут, а потом ты вернешься к своей работе.

Вздохнув, он встал. Малышки запрыгали и захлопали в ладоши, и, как ни странно, их восторг тронул Тома. Особенно, когда Грейс и Софи взяли его за руки. Их крошечные нежные пальчики, доверчиво ухватившиеся за него, вызвали в нем незнакомое чувство.

Они втроем пошли за Сиарой, которая вела за руку застенчивую Просто-Грейс. По пути им встретился Стивен, нарядившийся, наверняка по требованию Либби, в ярко-красный жилет с вышитыми на нем маленькими зелеными елочками.

Том не удержался:

– Хороший жилет, Стивен.

Стивен мрачно поджал губы, а Том с Сиарой украдкой обменялись озорными взглядами, как делали, когда были подростками.

К его удивлению, Сиара повела их в коридор западного крыла, где у дверей бывшей детской их встретил эльф, одетый в зеленую курточку с красным кантом, узкие зеленые штаны и башмаки с загнутыми носами.

Он наклонился к детям и сказал:

– Здравствуйте, девочки! Санта сейчас слушает желания других детей, но он сказал, что вы можете пока поиграть с игрушками в его мастерской.

Крохи кивнули, эльф растворил перед ними двери, и все ахнули, не исключая Тома и Сиару.

Комнату было не узнать. С потолка свисали гирлянды, в воздухе витал аромат корицы и имбиря, исходивший от огромного, разукрашенного глазурью и цукатами пряничного домика, который стоял на столе посреди комнаты. Вокруг домика чинно сидели старинные куклы, с которыми играли многие поколения семьи Бенсонов. У одной стены стоял верстак, на котором были выставлены все мыслимые игрушки – от зверушек до космонавтов. Рядом стоял стол с разноцветной блестящей упаковочной бумагой и яркими коробочками разного размера.

Но девчушки сразу побежали к четырехэтажному старинному кукольному домику, из-за которого Кити и Фрэн в детстве часто дрались. Теперь, спустя годы, Том смог наконец оценить, насколько красивым и изысканным он был.

Девочки стояли вокруг домика, затаив дыхание. – Там даже посуда на кухне!

– Почему у них такие странные платья и шляпы?

– Ой, посмотри, ребенок в кроватке. И с ним маленький плюшевый мишка! – ахала темноволосая Грейс.

Софи в восторге закричала:

– Там цыплята на картинках!

Том улыбнулся. В кукольном домике висели миниатюрные копии литографий с фазанами, которые висели в настоящей гостиной настоящего замка.

Оставив девочек восторгаться домиком, Том походил по комнате и обнаружил стол с железной дорогой, по которой кругами ездил электрический поезд. Его старый игрушечный поезд! А вокруг стояли старые поезда, которые он унаследовал от отца и деда. Еще там было здание станции двадцатых годов прошлого века, возле него стояли пассажиры в дорожных костюмах того времени; длинное депо, водонапорная башня…

Том радостно рассмеялся, когда на следующем столе обнаружил свою коллекцию игрушечных машин. Наверное, с утра они были расставлены аккуратными рядами, но с тех пор по ним прошлось множество маленьких рук, и все они были перемешаны и перевернуты. Почти сразу он нашел свою любимую – «Ягуар XJ220». С этой игрушки началась его любовь к автомобилям марки «Ягуар», которой он не изменял до сих пор. Он взял машинку в руки – ее вес, очертания, холодок металла – все было таким знакомым. У Тома сжалось сердце. Эта детская и весь замок были убежищем, где он прятался от унижений и неудач своего детства. Следующее поколение Бейнсвортов уже не будет играть здесь.

Сиара подошла и присела рядом, чтобы поближе рассмотреть бегающий поезд. Ее красное бархатное платье было низко вырезано, и Тому были видны изящные ключицы и молочная кожа ее груди. Ему нестерпимо хотелось прижаться к ней губами, вдохнуть ее запах…

Он отвел взгляд, недовольный собой. И ею тоже. Наверняка все это – и хорошенькие девочки в национальных платьях, и старая детская, и его игрушки, и это забавное и сексуальное платье – были частью ее плана.

– Чья это была идея? – спросил он.

Сиара озадаченно посмотрела на него.

– Герцогиня еще несколько лет назад разрешила использовать детскую для мастерской Санта-Клауса. Кажется, это была идея Либби. Дети в восторге! Тебе не нравится?

– Да потому, что…

Прежде чем он успел что-то сказать, у них за спиной раздалось пение. Девочки выбрали себе по кукле и теперь укачивали их и тихим хором пели колыбельную.

Сиара смотрела на них, и в глазах ее заблестели слезы. Том осторожно накрыл ее ладонь своею. Она повернулась к нему и попыталась улыбнуться, но ей не удалось, слезы снова навернулись ей на глаза.

Ему хотелось обнять ее, сказать ей, что он помнит и понимает, но он не мог.

Двери, которые вели в комнату няни, распахнулись, и вошел другой эльф.

– Грейс, Софи и Грейс! Санта с нетерпением ждет вас! – Потом эльф поглядел на Тома и добавил: – И вашу светлость тоже!

Том еле удержался, чтобы не закатить глаза.

Девочки вдруг оробели, застеснялись, и Сиаре с эльфом пришлось долго их уговаривать, чтобы они пошли к Санте.

Комната няни превратилась в грот Санта-Клауса, там стояли огромные часы и сверкающая новогодняя елка, а в центре на красном бархатном троне сидел толстый Санта с красными щеками.

– Да это же Грейс Карни, Софи О’Брайен и Грейс Маккарти! Три лучшие ирландские плясуньи, каких я видел!

Том спрятал улыбку, узнав под белой бородой Лиама Гири.

Три девочки уставились на Санта-Клауса, не понимая, откуда он их знает.

– Грейс Карни, а где же твой брат Джек? – спросил Санта.

Грейс с трагическим видом вздохнула и покачала головой.

– Он внизу, Санта. Он сказал, что к тебе ходят только дети, а он уже не маленький.

– Только дети? – удивился Санта. – Ко мне даже герцог пришел!

Грейс важно закивала, а потом доверительно поделилась с Сантой театральным шепотом:

– Он принц.

Санта пригласил девочек подойти ближе и долго разговаривал с каждой из них, расспрашивал о школе, и об их семьях, и что они хотели бы получить от него в этом году. Потом по команде Санты из гигантской трубы для каждой из них вылетело по большому красиво упакованному подарку. Санта уже собирался попрощаться с ним, когда Софи спросила:

– А как же принц, Санта? Что ты ему подаришь?

– Чего же хочет принц? – низким голосом прогудел Санта.

Не задумываясь ни на минуту, Том ответил:

– Тишины, покоя и двадцатилетнего односолодового.

Санта рассмеялся.

Три ангелочка с удивлением посмотрели на «принца», а Грейс уверенно сказала:

– Я думаю, принц должен встретить Золушку и жениться на ней.

Сиара покачала головой. Кто-то должен объяснить этим девочкам, что сказки – это одно, а реальная жизнь – совсем другое. Она открыла дверь в коридор и позвала девочек:

– Вам пора, балерины! Ваши мамы уже заждались. И мисс Мерфи тоже, наверное, интересуется, где вы.