Текст книги "Место под названием «Свобода»"

Глава двенадцатая

Лиззи спустилась по лестнице в отделанном мехом плаще, который был настолько ей велик, что она обернула его вокруг себя дважды, но полы все равно волочились по полу. Она ощущала настоятельную необходимость какое-то время провести на свежем воздухе.

Атмосферу дома пронизывало напряжение. Роберт и Джей ненавидели друг друга. Мама злилась на Лиззи. Сэр Джордж гневался на Джея, как очевидна была и враждебность, возникшая между ним и Алисией. За ужином все они с трудом скрывали нервозность.

Когда она пересекала холл, откуда-то из глубокой тени возникла фигура Роберта. Она остановилась и посмотрела на него.

– Ты – сучка! – не сдержался он.

Для любой светской леди это стало бы серьезным оскорблением, но Лиззи было не так-то легко оскорбить всего лишь на словах, и, если уж судить начистоту, у Роберта была причина до крайности разозлиться на нее.

– Вы должны теперь относиться ко мне как брат к сестре, – сказала она примирительно.

Но он схватил ее за руку и с силой сжал.

– Как ты могла предпочесть мне этого маленького, ничтожного, но вечно умничающего ублюдка?

– Я поняла, что влюбилась в него, – объяснила она. – Отпустите мою руку.

Но он лишь сильнее сжал пальцы. Лицо потемнело от ярости.

– Вот что я тебе скажу, – продолжал он. – Пусть я не стану твоим мужем, мне все равно достанется поместье Хай Глен.

– Нет, не достанется, – возразила она. – После замужества Хай Глен перейдет в собственность моего супруга.

– Поживем – увидим.

Он теперь причинял ей серьезную боль.

– Отпустите мою руку, или я закричу, – с угрозой в голосе предупредила она.

Роберт с неохотой подчинился.

– Ты будешь жалеть о своем поступке до конца дней своих, – сказал он и вышел из холла.

Лиззи переступила через порог входной двери дома, плотнее закутавшись в меховой плащ. Облака почти рассеялись, на небосводе стала видна луна, и ей легко было прокладывать себе путь сначала по подъездной дорожке, а затем по склону в сторону берега реки.

Она не испытывала ни малейших угрызений совести по поводу своего обращения с Робертом. Он никогда не любил ее. Испытывай он хотя бы какие-то чувства к ней, он бы опечалился, но вот как раз печаль полностью отсутствовала среди его эмоций. Вместо того чтобы горевать об утрате невесты, он всего лишь окрысился на брата за то, что Джей опередил и превзошел его.

И все равно встреча с Робертом в холле потрясла ее. В нем отчетливо проявлялась унаследованная от отца безжалостная решимость и мстительность. Разумеется, он не сможет отнять у нее Хай Глен. Но на что он будет готов пойти, оставалось лишь гадать.

Впрочем, ей пора было выбросить из головы все мысли об этом человеке. Она получила то, чего пожелала: Джея вместо Роберта. Теперь ей уже гораздо больше нравились мысли о том, как устроить свадьбу и обустроить для них с Джеем новые жилые помещения. Ей не терпелось скорее поселиться вместе с ним, спать в одной постели, чтобы, просыпаясь каждое утро, видеть его голову на соседней подушке.

Ее поочередно охватывали то приятное волнение, то опаска. Она знала Джея на протяжении почти всего своего детства, но с тех пор, как он стал взрослым мужчиной, провела подле него всего несколько дней. Ей словно предстояло совершить прыжок в темноту. Но потом она подумала: а разве не любое замужество подобно погружению в темноту? Невозможно по-настоящему узнать мужчину, пока не проживешь с ним определенное время.

Мама расстроилась очень сильно. В мечтах она видела Лиззи замужем за богачом, что положило бы конец многим годам, проведенным в бедности. Но ей пришлось смириться с совсем другими мечтами, которые вынашивала ее дочь.

Денежные вопросы не слишком беспокоили Лиззи. Сэр Джордж должен в конце концов дать Джею хоть что-нибудь, но даже если не даст, они смогут жить в особняке Хай Глен. Некоторые шотландские землевладельцы вырубали свои леса с охотничьими угодьями и сдавали участки в аренду фермерам-овцеводам. Джей и Лиззи могли попытаться тоже для начала сделать это, чтобы заработать немного денег.

Что бы ни случилось, а скучать они не станут. В Джее ей особенно нравилась его склонность к приключениям. Он был готов скакать галопом через чащу леса, показать ей угольную шахту, отправиться в далекие колонии.

Интересно, думала она, случится ли это когда-нибудь? Джей все еще надеялся получить в собственность плантацию на Барбадосе. Идея уехать за границу волновала Лиззи почти так же, как сама по себе перспектива замужества. Жизнь в колониях описывали как легкую и свободную, лишенную чопорных формальностей, которые так раздражали ее в британском обществе. Она вообразила, как навсегда расстанется с нижними юбками, вечерними платьями, острижет волосы коротко и будет проводить весь день в седле с мушкетом на плече.

Были ли у Джея недостатки? Мама считала его тщеславным и самовлюбленным, но Лиззи еще не встречала мужчин, не наделенных этими чертами характера. Поначалу он показался ей слабовольным, поскольку не выступил более решительно против брата и отца, но сейчас она считала, что ошибалась в нем. Сделав ей предложение, он бросил смелый вызов им обоим.

Лиззи дошла до берега реки. Это не был обычный горный ручеек, какие часто встречались в округе. Глубокая, в тридцать ярдов шириной, она стремительно несла свои воды вдоль долины. Лунный свет искрился, отражаясь от покрытой рябью поверхности, осколками серебра, как разбросанными кусочками мозаики.

На холодном воздухе было порой больно дышать, но мех помогал ее телу удерживать тепло. Лиззи прислонилась к мощному стволу старой сосны и наслаждалась видом бурного бега речной воды. Бросив взгляд через русло, она заметила какое-то движение на противоположном берегу.

Нечто шевелилось не прямо напротив нее, а чуть выше по течению. Сначала она решила, что это олень, – они часто приходили к водопою по ночам. На человека фигура не походила, имея слишком крупную голову. Но затем она разглядела мужчину с узлом, привязанным поверх головы. Мгновением позже все стало ясно. Он подошел к самой кромке берега, с хрустом ломая ступнями тонкий слой льда, и соскользнул в воду.

В узле он, должно быть, держал свою одежду. Но кому могло взбрести в голову переплывать реку посреди ночи в самый разгар зимы? Она догадалась: это Макэш, избегавший столкновения с охранником на мосту. Лиззи невольно поежилась в своем утепленном плаще, стоило ей представить, насколько холодна сейчас вода в реке. Трудно было поверить, что человек мог проплыть через нее и остаться в живых.

Ей лучше было бы удалиться, поняла она. Оставшись на месте и наблюдая, как обнаженный мужчина пересекает реку, она только рисковала нажить неприятности на свою голову. Однако любопытство возобладало и она осталась в полной неподвижности, видя, как его голова достаточно быстро перемещается наискось через русло. Разумеется, это сила течения заставляла его плыть по диагонали, но при этом он удерживал достаточно высокий темп. Только по-настоящему сильный мужчина был способен на такое. Он достигнет берега примерно в двадцати или тридцати ярдах от места, где притаилась Лиззи.

Но когда он уже преодолел половину русла, удача, как показалось, отвернулась от него, и все грозило обернуться катастрофой. Лиззи разглядела крупный темный предмет, стремительно несшийся прямо на него по поверхности воды, и поняла, что это ствол поваленного дерева. Он не замечал опасности, пока не произошло столкновения. Тяжелый ствол ударил его по голове, руки запутались в ветках. Лиззи охнула, заметив, как человек скрылся под водой. Она пристально вглядывалась, ища глазами таинственного мужчину: она до сих пор не могла быть уверена, что это именно Макэш. Обрубок дерева подплыл ближе к ней, но пловца она по-прежнему не видела.

– Умоляю, только не утони, – прошептала она.

Ствол уже миновал ее, а мужчина не появлялся на поверхности. Лиззи подумала, не броситься ли ей за помощью, но она находилась в доброй четверти мили от замка. Ко времени ее возвращения мужчина уже окажется далеко внизу по течению – живой или мертвый. Или все-таки стоит попытаться? Пока она в нерешительности топталась у своей сосны, голова мужчины показалась над водой в ярде позади старого ствола.

Каким-то чудом даже тюк с одеждой удержался на нем. Но вот плыть уверенным и размеренным темпом он оказался уже не в состоянии, а буквально боролся за жизнь, размахивая руками, толкаясь ногами, вздымая тучу брызг, тяжело и хрипло дыша, постоянно откашливаясь и сплевывая воду. Лиззи спустилась к краю берега. Ледяная вода моментально пропитала ее шелковые туфли, и ноги сразу же замерзли.

– Сюда! – позвала она. – Я вытащу вас!

Казалось, он не слышал ее голоса, а продолжал барахтаться, словно, почти захлебнувшись, не мог думать ни о чем, кроме восстановления дыхания. Затем, как ей показалось, он усилием воли заставил себя успокоиться и огляделся, чтобы понять, где очутился. Лиззи выкрикнула еще раз:

– Сюда! Позвольте мне помочь вам!

От неожиданности он закашлялся, снова сбил дыхание, и его голова ушла под воду, хотя сразу же появилась опять, и он поплыл в ее сторону с трудом, медленно, но теперь в правильном направлении.

Лиззи встала на колени в заледеневшую грязь, не боясь испачкать своего шелкового платья и мехового плаща. Ею владел страх, но, как только он оказался рядом, она протянула ему руку. Сначала он беспомощно искал опоры, и ей самой пришлось ухватить его за кисть и подтащить ближе к себе. Затем она поймала обе его руки и потянула. Он вывалился на край берега, буквально рухнув на него, хотя ноги все еще оставались в воде. Она отпустила его руки, а затем подхватила под плечи. Погрузив свои изящные вечерние туфли глубоко в грязь, снова изо всех сил потянула. Он тоже толкался вперед руками и ногами, и, наконец, все его тело оказалось на берегу.

Лиззи неотрывно смотрела на него, лежавшего теперь перед ней голым, мокрым и полумертвым, как некое морское чудище, случайно пойманное незадачливым рыбаком. Ее первоначальная догадка подтвердилась. Мужчиной, которому она спасла жизнь, был Малакай Макэш.

Она могла лишь изумленно покачивать головой. Что же это за человек такой? За последние два дня он сумел выжить во время взрыва газа в шахте, перенес жуткую пытку, но у него хватило все же выносливости и смелости, чтобы переплыть ледяную воду реки и сбежать. Такие, как он, никогда не сдаются, подумала Лиззи.

Он перекатился на спину, дыша отрывисто и дрожа всем телом. Унять эту неудержимую дрожь не мог даже он. Железный ошейник пропал. Интересно, как он сумел от него избавиться. Его мокрая кожа в лунном свете отливала тусклым серебром. Лиззи впервые видела перед собой совершенно обнаженного мужчину, и, несмотря на все опасения за его жизнь, она завороженно разглядывала его член – сморщенную кожаную трубочку, лежавшую на густой поросли темных курчавых волос в развилке между его мускулистыми бедрами.

Если он пролежит так долго, сообразила она, то попросту умрет от переохлаждения. Лиззи склонилась над ним и развязала намокший узел тюка, привязанного к голове. Потом приложила ладонь к его плечу. От него исходил почти могильный холод.

– Вставайте! – решительно распорядилась она.

Но он даже не пошевелился. Она принялась трясти его, ощущая округлые бугры мускулов под кожей.

– Немедленно поднимайтесь, если не хотите умереть!

Лиззи снова ухватила Мака под руки, но без малейшего старания с его стороны не могла сдвинуть с места ни на дюйм. Казалось, он был тяжелее обломка скалы.

– Мак, умоляю вас, не умирайте! – В ее голосе отчетливо прозвучало нечто близкое к рыданию.

Через некоторое время он все-таки начал двигаться. Сначала очень медленно поднялся на четвереньки, а затем ухватился за ее руку. Она помогла ему встать на ноги.

– Слава богу, – пробормотала Лиззи.

Он тяжело оперся на нее, но она ухитрилась удержать его в вертикальном положении, а не упасть с ним вместе.

Ей любым способом необходимо было согреть его. Она распахнула плащ и прижала его тело к своему. Ее груди ощутили ужасающий холод, исходивший от его плоти, даже сквозь шелк платья. Он и сам отчаянно жался к ней. Его широкий и жесткий торс буквально высасывал из нее тепло. Так случилось, что они обнимались уже во второй раз, и она снова ощутила необъяснимую близость между ними, словно между двумя любовниками.

Но он не мог окончательно согреться, оставаясь мокрым. Вставала новая задача: обсушить его. Ей потребовался кусок ткани, любой тряпки, годившейся вместо полотенца. На ней были надеты несколько льняных нижних юбок. Одной из них она могла с легкостью пожертвовать.

– Вы сможете теперь удержаться на ногах самостоятельно? – спросила она.

Между приступами кашля он утвердительно кивнул. Лиззи отпустила его и задрала подол своего платья. Несмотря на его жалкое состояние, он наблюдал за ней, пока она поспешно снимала с себя нижнюю юбку. Потом начала растирать ей все его тело.

Протерла лицо, прошлась по волосам. Повернула другой стороной и принялась сушить его широченную спину и плотный, узкий таз. Склонилась, чтобы заняться ногами. Затем распрямилась, снова развернула, добравшись до его груди, и оказалась глубоко потрясенной, заметив, что его пенис принял иное положение, выставившись вверх.

Ей полагалось вроде бы ощутить ужас и отвращение, но ее не посетило ничего похожего на подобные чувства. Напротив, в ней взыграло новое любопытство. Причем она испытала глупейшую и совершенно неуместную в такой момент гордость от своей способности оказать на мужчину подобное воздействие. И еще: у нее самой где-то ниже живота возникла странная, но приятная резь. От смущения она глубоко сглотнула. Это не было тем радостным возбуждением, охватившим ее, когда она целовалась с Джеем. Ведь они с Маком вовсе не ласкали друг друга, не раздразнивали похотливые желания. Внезапно ею овладел страх, что Макэш толкнет ее наземь, сорвет остатки одежды и силком возьмет. Но еще страшнее оказалось понимание: какая-та часть ее существа даже хотела, чтобы он именно так с ней и поступил.

Понятно, что все ее опасения не имели под собой никаких оснований.

– Прошу прощения, – извиняющимся тоном промямлил он.

Отвернулся, склонился над своим узлом и достал пару насквозь промокших бриджей. Отжав их, насколько это было возможно, натянул брюки на себя, и пульс Лиззи сразу начал возвращаться к норме.

Когда же он принялся выжимать воду из рубашки, Лиззи поняла, что если он наденет сейчас мокрые вещи, то уже к началу дня подхватит смертельное воспаление легких. Но не мог же он оставаться нагишом!

– Позвольте мне принести вам какую-нибудь сухую одежду из замка, – сказала она.

– Не надо, – отозвался он. – Там захотят узнать, зачем вам это понадобилось.

– Я могу незаметно проникнуть в дом и выбраться из него. У меня остались мужские вещи, которые я использовала для спуска в шахту.

Он помотал головой.

– Мне нельзя здесь задерживаться. Как только пойду, сразу станет теплее.

И он начал отжимать воду из клетчатого одеяла.

Охваченная порывом, она сняла с себя плащ. Поскольку ей он был очень велик, то Макэшу пришелся в самый раз. Вещь стоила дорого, и она, вероятно, уже никогда не сможет позволить себе купить нечто подобное, но так она действительно спасала его жизнь. Пока она и думать не желала о необходимости объяснить матери пропажу плаща.

– Наденьте это, а одеяло прихватите с собой. У вас позже может появиться возможность как следует высушить его.

И не дожидаясь реакции Мака, набросила отделанный роскошным мехом плащ на его плечи. Он недолго колебался, но затем с благодарностью закутался в него. Даже для столь крупного мужчины плаща хватило, чтобы полностью укрыть его тело.

Лиззи сама принялась рыться в тюке и извлекла из него мужские башмаки. Он отдал ей все еще мокрое одеяло, и она запихнула его внутрь. И неожиданно нащупала железный ошейник. Не удержавшись, достала его, чтобы рассмотреть. Металл оказался переломлен, а сам ошейник сильно погнули, когда снимали его.

– Как вам это удалось? – спросила она.

Он натягивал на ноги башмаки.

– Взломал дверь кузницы при шахте и пустил в ход инструменты Таггарта.

Он не смог бы сделать этого один, подумала она. Наверняка ему помогла сестра.

– Зачем же вы взяли его с собой?

Он внезапно перестал дрожать от холода, а его глаза яростно сверкнули.

– Чтобы никогда не забыть о нем, – с горечью ответил он. – Никогда!

Лиззи положила ошейник на прежнее место, а потом ее пальцы уперлись в обложку книги, уложенной на самое дно тюка.

– Что это за книжка? – спросила она.

– «Робинзон Крузо».

– Мой любимый роман!

Мак забрал у нее свой багаж. Он был готов тронуться в путь.

Она вовремя вспомнила, как Джей убедил сэра Джорджа дать Макэшу уйти.

– Егеря не станут преследовать вас, – поспешила сообщить она.

Он с недоверием пристально посмотрел на нее. Но сквозь скептицизм в его взгляде сквозила и надежда.

– Откуда вы знаете?

– Сэр Джордж решил, что от вас слишком много неприятностей и ему будет лучше избавиться от вас. Охранника на мосту он оставил нарочно, чтобы шахтеры не подумали, будто он разрешил вам бежать. Но сэр Джордж уверен, что вы сумеете удрать, а он даже не попытается вас вернуть.

Выражение облегчения отчетливо проступило на изможденном лице.

– Стало быть, я могу не опасаться людей шерифа, – констатировал Мак. – И на том спасибо, господи!

Лиззи снаружи замерзала, оставшись без плаща, но внутри ощущала необычайное тепло.

– Идите очень быстро и ни в коем случае не останавливайтесь для отдыха, – посоветовала она. – Если остановитесь до наступления дня, все еще можете умереть от переохлаждения.

Интересно, размышляла она, куда он направится и чему посвятит теперь свою новую жизнь.

Он кивнул и протянул ей руку. Она пожала ее на прощание, но, к ее величайшему удивлению, он поднял ее пальцы к своим побелевшим губам и поцеловал. Затем пошел прочь.

– Удачи вам, – тихо произнесла ему вслед Лиззи.

* * *

Башмаки Мака хрустели по льду замерзших на дороге луж, когда он быстро двигался при лунном свете вдоль долины, но его тело быстро согрелось под меховым плащом Лиззи Хэллим. Помимо его шагов, не доносилось больше никаких звуков. Только шумела протекавшая рядом река. Зато в душе у него непрерывно звучала торжествующая песнь свободы.

По мере удаления от замка он начал осознавать занятную и даже отчасти забавную сторону своей случайной встречи с мисс Хэллим. Только вообразить себе ее в расшитом узорами платье, в отделанных шелком туфельках и с прической, над которой, должно быть, две служанки трудились не менее часа! А потом появляется он. Переплывает реку обнаженный, как новорожденный младенец. Какой шок она должна была пережить, увидев его!

В прошлое воскресенье в церкви она вела себя как типичная надменная шотландская аристократка, никого вокруг себя не замечавшая, самодовольная и заносчивая. Однако же ей хватило духа принять вызов Мака и спуститься в шахту. А сегодня она спасла его жизнь, можно сказать, дважды. Сначала помогла выбраться из воды, а затем отдала теплый и сухой плащ, без которого ему пришлось бы туго. Поистине необыкновенная молодая женщина! Прижалась своим телом к нему, чтобы согреть, стояла перед ним на коленях, обтирая своей же нижней юбкой. Найдется во всей Шотландии вторая такая же леди, готовая столько сделать для простого шахтера? Он вспомнил, как она упала ему в объятия во время посещения шахты. К нему вернулось ощущение прикосновения к ее груди – мягкой, округлой и неожиданно крупной. Приходилось только сожалеть при мысли, что он может больше никогда не встретиться с ней. Хотя в глубине души надеялся. Она вполне была способна тоже сбежать из этого унылого захолустья. Ее любовь к приключениям проявлялась слишком очевидно, и ей наверняка хотелось открыть для себя новые, самые широкие горизонты.

Семейка оленей, грызущих травку рядом с дорогой под покровом темноты, шарахнулась в сторону при его приближении, мелькнув призрачными тенями, и он снова оказался в полном одиночестве. Им владела крайняя усталость. «Вращение барабана» отняло у него даже больше сил, чем он ощутил первоначально. Казалось, человеческое тело не способно оправиться от такого испытания менее чем за два дня. Пересечь реку было бы сравнительно легко, если бы не столкновение с плывущим деревом, ставшее для него еще одним источником переутомления. Голова до сих пор болела там, куда пришелся удар ствола.

К счастью, нынешней ночью ему не нужно было идти слишком далеко. Он доберется только до Крейги – еще одной шахтерской деревни в шести милях ниже вдоль долины. Там ему предоставит убежище брат матери – дядя Эб – и позволит отдохнуть до завтра. Он будет спать спокойно, зная теперь, что Джеймиссоны не намереваются отправлять за ним погоню.

Утром он набьет желудок овсянкой с ветчиной и отправится в Эдинбург. А оттуда отплывет с первым же кораблем, на который его возьмут матросом, причем не важно куда – любая точка земного шара от Ньюкасла до Пекина вполне ему подойдет.

Мак сам готов был посмеяться над овладевшей им бравадой. Ведь прежде он никогда не бывал дальше рыночного городка Коутс всего в двадцати милях от Хьюка – ему даже в Эдинбург не доводилось попадать, – но все равно уверил себя, что охотно изберет самые экзотические места, словно знал их как свои пять пальцев.

Но постепенно, пока он двигался по избитой колее дороги, им овладели уже более серьезные мысли о предстоявшем путешествии. Он покидал тот единственный дом, который был у него в жизни, место, где он родился, где умерли его родители. Он оставлял Эстер, свою сестру, подругу и верную союзницу, хотя надеялся уже скоро найти способ тоже дать ей возможность выбраться из Хьюка. Он бросал Энни, кузину, научившую его не только целоваться, но и играть на своем теле, как на музыкальном инструменте.

Но он же всегда знал, что однажды это произойдет. Сколько себя помнил, мечтал о побеге. Завидовал торговцу Дейви Пэтчу, стремясь обрести хотя бы такую свободу, какой пользовался тот. Теперь он обрел ее.

Да, обрел. И его переполняла безграничная радость, когда он думал о том, что ему удалось совершить. Он сумел выбраться на волю.

Мак не знал, что сулит ему завтрашний день. Его могли ожидать бедность, страдания, опасности. Но только не еще один день в шахте, не новый день рабского труда, не очередной день в качестве личной собственности сэра Джорджа Джеймиссона. Уже завтра он сам станет хозяином своей судьбы.

У поворота дороги он оглянулся. Ему все еще был виден отсюда подсвеченный луной замок Джеймиссонов с подобием бастионов вдоль крыши. «Я никогда больше не брошу на него даже взгляда», – сказал он себе. Эта мысль настолько развеселила его, что он начал танцевать прямо посреди проселочной дороги, насвистывая мотив и двигаясь вприпрыжку по кругу.

Но затем остановился, тихо рассмеялся и снова пошел вдоль долины.