Текст книги "Игла и нить"

За исключением периодических заклинаний в исполнении Эффи, с иными проявлениями магии Анне сталкиваться пока не приходилось. Поэтому девочка была одновременно взволнована и напугана, когда, открыв как-то утром свой шкафчик, обнаружила там яблоко. После уроков, пройдя безлюдными коридорами к лестнице, Анна спустилась в полуподвальный этаж и подошла к бывшей швейной мастерской.

Как только она открыла дверь, на нее тут же набросилась Роуэн.

– Непостижимая пятерка, Ковен дочерей Авалона или Ведьмы-шельмы? – спросила она.

– Что? – Анна не поняла ни слова из того, что сказала Роуэн.

– Нам нужно придумать имя для нашего ковена! Какое тебе нравится больше всего?

– Ты произнесла их так быстро, что я ни одного не запомнила.

– Не нужно нам никакое имя, – вмешалась Мэнди. – Это же не питомец какой-нибудь.

– Своенравные сестры? – продолжала Роуэн. – Анна, подключайся к мозговому штурму.

– Мм… штурм… шторм… сестры… орден длинных… Мне нравится Ведьмы-шельмы, – наконец сдалась она.

Внезапно дверь в мастерскую с грохотом распахнулась, и все подпрыгнули.

– Эффи, прекрати так делать! – закричала на нее Роуэн.

Эффи успела переодеться, и теперь на ней был обтягивающий черный топ, заправленный в черные джинсы с поясом. Она отстригла себе челку и нарисовала золотые точки под глазами. Анна вдруг поняла, что всякий раз Эффи выглядела немного по-другому; наблюдать за ней было все равно что смотреть на рябь на воде.

– Мы уходим, – сказала она. – Нам необходимо выйти на открытый воздух. Нам необходимо почувствовать связь с чем-то бо́льшим.

– Великие связыватели? – предложила Роуэн.

– О чем это она? – Эффи пришла в замешательство.

– Имя для нашего ковена, – пояснила Анна.

– Имя нам не помешает, но только не такое, – решила Эффи.

Следуя за Эффи по извилистым коридорам школы, в одном из них они встретили Аттиса. Чем выше они поднимались, тем, казалось, меньше становились коридоры, как бронхиолы огромного изношенного легкого.

– Куда мы направляемся? – с опаской спросила Мэнди.

– Наверх, – просто ответила Эффи.

Они поднялись по узкой винтовой лестнице, где было так темно, что Анна почти ничего не видела. Лестница заканчивалась тупиком. Аттис достал свой белый ключ и принялся возиться с чем-то на потолке. Оказалось, что там есть люк, крышка которого почти тут же открылась.

– Полезная вещь этот ключик, не находишь? – шепнула Роуэн Анне на ухо.

Аттис исчез в открывшемся люке. Анна поднялась наверх вслед за ним, и ее встретил холодный, пронизывающий ветер. Затем Аттис подал ей руку, чтобы помочь преодолеть последние дюймы. В самом конце он притянул ее к себе, и Анна оказалась лицом к лицу с Аттисом и небесным куполом. Попасть из тесных школьных коридоров на самый верх здания было сродни переходу в другой мир, чьи башенки вырастали на фоне горного пейзажа из крыш, словно миниатюрные сказочные замки. Молодые люди оказались на небольшой площадке, окруженной кованым забором. Анна подошла к краю и увидела лежащую перед ней как на ладони огромную территорию их школы.

– Безлунная, беззвездная ночь… чернее черного, – задумчиво произнес Аттис, подходя к краю крыши и вставая рядом с Анной.

Анна посмотрела вверх и поняла, что это было правдой: на небе не было ни луны, ни звезд – ничего, что могло бы хоть как-то смягчить пейзаж, простирающийся перед их взорами. Темнота была полной. Широкие лужайки внизу превратились в глухие темные пятна, тени на деревьях сливались воедино, освещенные фонарями тропинки казались будто рассеченными этой темнотой, а дороги – будто покрытыми черным лаком.

Следом за Анной на площадку поднялась Роуэн. С радостным смехом она раскинула руки, словно птица.

– Я готова взлететь хоть сейчас. – Ветер трепал ее волосы, запутывая их еще больше.

– Тогда лети над стенами замка. – Эффи кивнула в сторону окружающего их кованого ограждения с пиками, за которыми простиралось огромное открытое пространство школьной крыши.

Забор не был особенно высоким, а пики – острыми, но все же, казалось, они готовы были пронзить насквозь любого, кто бы по неосторожности свалился прямо на них.

– Я не смогу перелезть через эту ограду! – запротестовала Мэнди. – У меня очень слабые руки. Я не могу даже вылезти из бассейна без посторонней помощи или нести пакеты с продуктами слишком долго.

Эффи закатила глаза:

– Ты можешь встать вон там, на самом углу крыши, и вот этот крепкий молодой парень подхватит тебя внизу. – Она кивнула в сторону Аттиса.

– Я вешу почти на тридцать фунтов больше, чем все вы, вместе взятые. – Роуэн с сомнением посмотрела на ограду.

– Может, нам следует называться шайкой зайчишек-трусишек? – спросила Эффи, в то время как Аттис с невероятной легкостью перемахнул через ограждение.

– Я люблю аллитерации, но, кажется, у этого имени не совсем верная… – начала было Роуэн.

– Ну же! Анна, помоги мне, – перебила ее Эффи.

Анна переплела свои руки с руками Эффи, чтобы Роуэн смогла на них опереться. Кое-как забравшись на верх ограды, Роуэн спрыгнула оттуда прямо на Аттиса. Молодому человеку потребовалось некоторое время, чтобы высвободиться из ее объятий.

Мэнди с неохотой подошла к ограждению. Ей удалось забраться на верх ограды, но спрыгнуть оттуда она никак не решалась и все цеплялась за стену.

– А теперь мне надо просто спрыгнуть вниз? – спросила она с опаской.

– Да, просто спрыгнуть. Я тебя поймаю, – заверил ее Аттис.

– Просто спрыгнуть? – уточнила Миранда.

– Да прыгай уже.

– Если она сейчас же не спрыгнет сама, я ей помогу, – пробормотала Эффи.

Тихонько пискнув, Мэнди упала Аттису на руки, дергая ногами во все стороны. Как только она встала на ноги, то тут же выбежала на пустое пространство крыши, словно пугливый олень, исчезающий в темноте.

– Теперь ты, – велела Эффи Анне. – Я уже делала это прежде.

Она сцепила пальцы рук, и Анна, легко оттолкнувшись от них, тут же взлетела на верх ограды.

Аттис поднял руки вверх, готовый ее поймать, и Анна спрыгнула вниз. Молодой человек уверенно обхватил ее за талию – его объятия были теплыми и крепкими.

– Ты в порядке? – спросил он, наклонив голову, чтобы перехватить ее взгляд.

– Да, спасибо, – ответила Анна, все еще чувствуя его руки на своей талии.

– Эй! – крикнула Эффи, стоя на верху ограды.

Аттис отпустил Анну и подставил Эффи свою спину; девушка запрыгнула на нее, и они поскакали по крыше, резвясь, словно маленькие дети. Остальные уже бегали по открытому пространству крыши, будто обезумев от свободы, они улюлюкали и кричали, то появляясь из темноты, то вновь исчезая в ней.

– Сюда! – наконец крикнула им Эффи.

– Куда?

– В самый центр!

Анна пробралась сквозь тьму к центру крыши, где уже собрались все остальные. Какое-то время они сидели молча, пытаясь восстановить дыхание.

– Наша магия усиливается ночью, и сегодняшняя ночь идеальна для колдовства, – объявила Эффи, выдержав театральную паузу. – Подобная темень продержится три ночи подряд. Кажется, что луна сегодня не светит вовсе, однако она по-прежнему висит над нами – Темная луна. Ее невидимый лик взирает на нас сверху вниз. Чувствуете?

Они подняли голову к небу, позволяя тишине и таинственности этой ночи окутать их целиком.

– Я чувствую… как камешек впился мне прямо в задницу, – посетовала Роуэн.

Анна громко фыркнула.

Эффи наградила их обеих суровым взглядом и продолжила:

– Луна – правительница планетарных языков. Солнце знает нашу правду, но луна знает нашу ложь, или наоборот? – Она улыбнулась. Остальные девушки переглянулись – в их взглядах читались беспокойство и страх. – Когда мир лишен лунного света, все тайное становится явным. Ибо у всех нас есть темная сторона.

Золотые точки под нижними веками заблестели, подсвечивая глаза, похожие на озерца тьмы и восторга. Эффи любила играть в игры. Анна поймала взгляд Аттиса. Она не могла точно разобрать в темноте, что именно выражало его лицо в тот момент – любопытство или беспокойство?

– Итак, вы готовы поделиться своими самыми сокровенными, самыми темными секретами? – спросила Эффи.

Анна, разумеется, была не настолько интересной, чтобы иметь какие-то сокровенные, темные тайны, хотя и провела всю жизнь, скрывая свои мысли, пряча их в свою нанта-бэг, пытаясь сохранить хотя бы остатки того, кем она на самом деле являлась. И теперь ее просили поделиться всем этим с группой людей, которых Анна едва знала. Эта мысль отчаянно ее пугала. А вдруг, если она раскроется перед ними, остальные поймут, что внутри ее никого и ничего нет? И Анна навсегда исчезнет в темноте этой ночи.

Эффи достала из сумки маленькую серебряную баночку.

– Спасибо тебе за них, Роуэн. А всем остальным я представляю ягоды гвири.

Эффи протянула ладонь, на которой, по-видимому, лежало что-то очень маленькое. Но что конкретно, Анна не смогла различить в темноте.

– Без проблем, – ответила Роуэн. – Они также известны как лунные слезы или материнское зеркало. Эти ягоды очень редки, их чрезвычайно трудно вырастить, но, конечно, моей маме это удалось. Она потратила пять лет на их изучение и еще пять – на то, чтобы эти чертовы штуки дали ростки. Однако в конечном итоге она своего добилась. Кустарник цветет у нас последние несколько лет и уже достиг добрых четырех футов в высоту – до максимальной высоты ему не хватает буквально пары…

– Роуэн, – одернула ее Эффи.

– Ах да, простите. Все это не имеет никакого отношения к делу.

– А что это вообще такое? – полюбопытствовала Мэнди.

– Странное маленькое растеньице, – продолжила Роуэн. – Оно растет на хорошо увлажненной плодородной почве и питается… секретами. Их нужно ему периодически скармливать.

– Невероятно. – Казалось, Аттис был искренне очарован увиденным.

– О да. Мама годами нашептывала ему секреты; большие или маленькие – ему любые сгодятся. Остальные члены нашей семьи тоже помогали, а когда приходили гости, мама просила и их поделиться с растением своими тайнами. Дядя Арчи клялся всеми богами, что ему нечего рассказать этому кусту, но мама все равно отправила беднягу в сад, хотя его инвалидное кресло плохо ездит по неровной поверхности.

– Секреты, должно быть, обладают собственной магической энергией, их переходным состоянием растение и питается. – Казалось, Аттис разговаривал сам с собой, а не с кем бы то ни было еще.

– Как только вы скормите ему достаточное количество секретов, на кусте начнут созревать ягоды. Поразительные создания. Они невидимы при дневном свете, но ночью, если присмотреться, их можно разглядеть. Особенно для этого подходят такие безлунные ночи, как сегодняшняя.

Анна снова посмотрела на руку Эффи. Теперь она наконец смогла разглядеть то, что лежало на ее ладони: несколько маленьких белых ягод, похожих на изящные стеклянные бусинки. Их почти не было видно, однако они становились более заметными, когда Эффи шевелила рукой – раскрывались в движении, как поверхность темного озера.

– И они, в общем-то, съедобны, но их не едят, потому что… – начала было Роуэн, но Эффи ее перебила.

– Когда сок их по губам твоим несется, тайна с языка непременно сорвется, – с улыбкой процитировала Эффи. – По крайней мере, так говорят. Это очень мощная магия. И если попытаться сопротивляться силе ягод и солгать, твой рот станет черным.

– И что в этом такого? – удивилась Мэнди. – От ежевики рот тоже становится черным.

– Да, но черноту от ягод гвири невозможно отмыть. Твой язык, десны и зубы останутся черными навсегда. Правда, считается, что их пачкают не ягоды, а сокрытая тайна, – пояснила Эффи.

– А точнее, тайна Темной луны, – поправила ее Роуэн.

– То есть? – Эффи казалась заинтригованной.

– Так говорится в легенде о ягодах гвири. У каждого растения есть своя легенда, – ответила Роуэн.

– Эту легенду я не знаю. Расскажи ее нам, – попросил Аттис.

– Я не в курсе, как звучит официальная версия, но моя бабушка Поп рассказывала ее так. После того как Великая Пряха прикрутила солнце и луну к небу, они стали жить там вдвоем и были неразлучны днем и ночью. Конечно, будучи едва ли не самыми блистательными существами на свете, они вскоре влюбились друг в друга. Солнце любовно освещало луну, и она сияла ответной любовью. Однако шли века, и солнце стало требовать от луны слишком многого; оно слишком ярко освещало ее и хотело знать о своей любимой все. В конце концов солнце разозлилось и потребовало от луны раскрыть все ее секреты. Луна же знала, что это невозможно, но солнце так сильно ее достало – боюсь, что бабушка формулировала это несколько иначе, но тем не менее, – оно так сильно ее достало, что луна скрылась от него в ночной тьме.

Солнце в отчаянии принялось разыскивать свою любимую и в конце концов нашло ее своим светом, но луна уже так сильно отдалилась от него, что затерялась во тьме. Солнце просило ее вернуться, но было слишком поздно; луна знала, что не сможет вернуться. Все, что солнцу оставалось делать, – это освещать ее своим светом издалека. И хотя луна позволяла возлюбленному видеть свое лицо, бо́льшая ее часть была скрыта от него. А на три дня в месяц она пряталась от него целиком. Темная луна. В эти темные ночи луна горько плачет. И говорят, там, где упали ее слезы, вырастают прекрасные и яркие, как луна, ягоды гвири – чьи тайны темны, как сама Темная луна.

История мягко погрузилась в тишину, усиливая волшебство, витавшее в воздухе.

– Хорошая легенда, – наконец сказал Аттис.

– А мне кажется, что она очень грустная, – отозвалась Мэнди.

Анна же посчитала легенду очень красивой.

– Ничего она не грустная, – ответила Эффи. – В результате ее у нас есть ягоды гвири, и настала пора испытать на себе их эффект. – С коротким смешком девушка сильнее вытянула руку; трепеща и нервно хихикая, остальные ребята подались вперед, и каждый взял себе по ягоде. – Кто будет первым? Эне, мене, раба, бу, заколдую-закляну, ветра вздох, лягушки квак, сизых уточек косяк… – Произнося считалочку, Эффи по очереди показывала на каждого из участников пальцем.

В итоге выбор пал на Мэнди.

– Уверена, ты все подстроила, – запротестовала Мэнди. – Я не хочу быть первой.

– Наверняка худшее, что ты сделала в своей жизни, – это вернула книгу в библиотеку на день позже положенного срока, – усмехнулась Эффи. – А теперь ешь ягоду.

Мэнди зажмурилась и положила ягоду в рот. После нескольких отрывистых движений челюстью с ее губ сорвались слова:

– Я не верю в Бога. – Мэнди в ужасе зажала рот руками и широко распахнула глаза, будто пытаясь проглотить сказанные слова. Но было слишком поздно. – Это даже не правда! Это не может быть секретом, если это неправда!

– Некоторые секреты являются секретами для нас самих, – мягко попыталась успокоить ее Роуэн.

– Но я верю в Бога! Может быть, моя версия Бога просто слегка отличается от версии родителей. Или от той версии, которой меня учили. Но я верю… в Него… во что-то… – Сидя с открытым ртом, Мэнди пыталась подобрать слова, которые могли бы придать ее тайне должные форму и очертания. – Кто-нибудь, пожалуйста, съешьте свою ягоду, чтобы я была не единственной, чья жизнь теперь кончена.

– Хорошо, тогда давайте теперь я. – Роуэн положила ягоду в рот. – Я занимаюсь шоплифтингом, – объявила она. – Самое смешное, что я краду вещи, которые не могу носить. Я краду одежду, которая мне не подходит, – летние платьица, сексуальные брюки, укороченные топы, которые я бы в жизни не надела. – Она с облегчением выдохнула. – Ух ты, как хорошо выговориться. Я испытывала гигантское чувство вины из-за того дизайнерского пиджака, что украла в прошлом месяце. Мне он точно мал, поэтому если кому-нибудь нужен дизайнерский пиджак… Кстати, вау, ягоды просто обалденные на вкус.

– Магазинные кражи. – Эффи подняла бровь. – Неожиданно.

– Ой, да ладно, – ответила Роуэн. – Классический синдром недостатка внимания. Я хотела бы иметь секреты получше, но я такая, какая есть.

– Теперь моя очередь, – сказала Анна, желая побыстрее с этим покончить.

Она посмотрела на ягоду в своей руке – крошечную темную луну во вселенной ее ладони. Вся ее жизнь была тайной, а точнее – тайной, разбитой на сотни крошечных стеклянных осколков-секретов.

Анна постаралась очистить разум от мыслей и положила ягоду в рот.

Девочка не столько почувствовала вкус, сколько испытала странное ощущение, будто ягода затягивает ее в свои глубины. Сок из ягоды тек по ее языку, словно вода, внезапно хлынувшая из гейзера. Вкус его отдавал загадками, дверными проемами, чем-то сладким и бесконечным.

– У меня не получается колдовать, – произнесла Анна, хотя ей показалось, что ни язык, ни губы при этом не пошевелились.

Сердце девочки на секунду перестало биться. Я только что сказала это вслух?

Для Анны подобное признание стало полной неожиданностью. Она полагала, что ее темным секретом будет нечто связанное со смертью родителей или с жизнью под одной крышей с тетей. Это даже не было секретом, это был антисекрет, недостаток, черная дыра ее жизни. Она чувствовала себя более уязвимой, чем когда-либо. Девочка опустила голову, радуясь, что вокруг царила почти непроглядная тьма.

– Анна… – осторожно начала Роуэн. – Ты ведь ведьма, у тебя все получится, просто ты еще учишься.

От доброты в ее голосе Анна почувствовала себя только хуже.

– Что ты имеешь в виду под «не получается колдовать»? – Тон Эффи был немного резким, будто она прощупывала почву.

– Я пытаюсь. – Слова давались Анне нелегко. – Кажется, когда я была моложе, у меня получалось. Но потом магия во мне будто начала увядать… Тетя почти не позволяет мне колдовать, поэтому причиной моих неудач может быть недостаток практики, но когда я пытаюсь… ничего не получается.

– Магические способности не могут просто так испариться, – возразила Роуэн. – Вероятно, это какой-то психологический блок.

– Может быть, – отрешенно ответила Анна.

Что бы я выбрала – встретиться взглядом с четырьмя парами глаз, что смотрят на меня сейчас, или терпеть притеснения Дарси и ее осуждающий взгляд? Определенно второе. Я бы ни за что не согласилась на первое.

– Моя очередь. – Аттис бросил ягоду в рот, прежде чем кто-либо из девушек успел понять, что происходит.

Пока он жевал, на лице его застыло выражение полного удовлетворения. Затем молодой человек сказал:

– Я не волшебник.

Повисла тишина.

– А кто же ты тогда? Может, поделишься с нами? – наконец спросила Роуэн.

– Джентльмены о таких вещах не рассказывают, – лукаво ответил Аттис.

– Я думала, мы делимся друг с другом всеми нашими секретами?

– Что веселого в том, чтобы раскрывать все свои секреты зараз? – Молодой человек сделал особое ударение на слове «все».

Его слова повисли в центре круга, как яркий след от фейерверка в темном небе: секундное озарение, которое, не успев появиться, тут же исчезло. Так кто же он? Аттис, безусловно, обладал магическими способностями и вообще выглядел во всех отношениях нормальным человеком, пусть и более красивым, чем большинство парней. Анна посмотрела на него, и Аттис игриво улыбнулся ей в ответ. Для него все это лишь игра.

– Ты же не какой-нибудь там демон или что-то в этом духе? – мрачно спросила Мэнди.

Аттис какое-то время размышлял над вопросом.

– Нет, – наконец сказал он. – Я на восемьдесят пять процентов уверен, что я не демон.

Мэнди с опаской посмотрела на молодого человека.

– Я все равно стану молиться перед сном за твою душу, – пообещала она.

– Если ты станешь думать обо мне, лежа в постели, я буду только рад.

Мэнди чуть не задохнулась от его наглости и собственного смущения.

– Разве не весело? – хмыкнув, спросила Эффи. – Теперь, когда Аттис всех вас основательно потряс, настала моя очередь.

Она подождала, пока все взгляды устремятся на нее, затем, аккуратно взяв ягоду пальцами, положила ее в рот. На полных губах Эффи выступил сок.

– Я не способна любить, – внезапно призналась она. Присущее ее лицу выражение триумфа на секунду дрогнуло, но Эффи почти тут же громко рассмеялась. – Это как-то глупо, ведь это даже не секрет.

Анна видела по ее глазам, что Эффи чувствовала себя столь же беззащитной, как и Анна несколькими минутами раньше. Роуэн с Мэнди нервно хихикнули. Аттис посмотрел на Эффи с выражением снисходительного изумления.

– Что с того? Это правда. – Эффи пожала плечами. – Я не умею любить. Не секрет, а сплошное разочарование. Вот бы ягод у нас было побольше – еще хотя бы штучки три. Можно было бы откопать настоящие скелеты в шкафу.

– Я смогла умыкнуть только пять, иначе мама бы заметила, – виновато ответила Роуэн. – Она знает все, что растет в ее саду, вплоть до самого последнего сорняка.

Начало накрапывать. Несмелые капли дождя словно разрывали темноту на куски.

– Все, что я могу сказать, – нарушив повисшую на крыше тишину, начала Эффи, – так это то, что нам как группе хорошо бы обзавестись секретами получше. Давайте сейчас дадим клятву – Темной луне и более темным тайнам.

– Клянемся Темной луне и более темным тайнам, – хором повторили остальные.

– Это, кстати, могло бы стать неплохим названием для нашего ковена. – Возбуждение Эффи вновь возросло. – Ковен Темной луны.

– Звучит неплохо, – согласилась Роуэн.

– Тогда мы будем ковеном Темной луны. Мы имеем дело с тем, что не познать при свете дня, и исполняем вынесенный нами приговор в ночи.

Эффи поднялась, запрокинула голову и приоткрыла рот навстречу каплям дождя. Аттис тоже поднялся и обнял ее сзади, как если бы это было самой естественной в мире реакцией на ее слова.

Пора было возвращаться в школу. Вновь очутиться в коридорах с низкими потолками и узкими стенами было крайне неприятно. Теперь они казались еще меньше по сравнению с открытым пространством крыши и той свободой, что ребята там ощутили. Они забрали свои вещи из швейной мастерской и направились к выходу из школы, болтая по дороге о пустяках, стараясь не обращать внимания на неловкость, повисшую в воздухе. Тайны Темной луны, которые, по идее, должны были сблизить их, казалось, только воздвигли между ними очередную стену молчания.

Прежде чем расстаться, Эффи притянула к себе Анну и отвела ее в сторону.

– Нам нужно поговорить о твоей магии, – прошептала она. – И как можно скорее.

Анна кивнула, не в силах смотреть Эффи в глаза. Девочка отправилась на вокзал, чтобы оттуда поехать к себе домой. Она вновь осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Скоро все закончится, Анна это знала. Все это время она лишь обманывала себя. Как я могу быть членом магического ковена, если у меня не получается колдовать?

Стоя в поезде, Анна внезапно обнаружила появившуюся рядом с собой словно из ниоткуда тень. Девочка резко повернулась и увидела склонившегося над ней Аттиса.

– Какого черта ты тут делаешь? – испуганно спросила она.

– Разве тебе не говорили, что существуют определенные правила дорожного этикета? – мягко спросил он.

– Разве тебе не говорили, что не следует пугать девушек в безлюдных вагонах?

– Ах, так вот в чем была моя ошибка, – сказал молодой человек, щелкнув пальцами.

– Повторюсь. Что ты здесь делаешь? Ты следишь за мной? – Анне было не до шуток.

– Я просто размышлял над тем, что ты сказала. – Аттис присел на ближайшее сиденье. – Покорите новые вершины. Посетите Перу.

– Я такого не говорила. – Девочка слегка растерялась.

– О нет, я просто читал рекламное объявление. – И он указал на рекламный плакат над их головами.

Анна не смогла сдержать улыбки. Она села рядом с Аттисом.

– Я размышлял над тем, что тебе кажется, будто у тебя не получается колдовать, – сказал он.

– Мне не кажется: у меня действительно не получается. То, что произошло тогда с Роуэн… – начала Анна и тут же запнулась.

– Ты считаешь себя ответственной за случившееся, не так ли?

– Я действительно ответственна. Почему ты спрашиваешь? С таким же успехом я могла бы спросить о твоем маленьком секрете. Кто ты, если не волшебник?

– Это сейчас не важно; мы говорим о тебе.

– Удачно выкрутился, – парировала Анна, а затем сделала глубокий вдох и сокрушенно сказала: – Слушай, не думаю, что ты можешь мне помочь.

Тихонько взвизгнув, поезд подъехал к станции и остановился. Анна вышла из вагона. Аттис последовал за ней.

– Ты можешь вспомнить то время, когда у тебя получалось колдовать? – поинтересовался он.

Анна вновь глубоко вздохнула.

– Не уверена, – честно ответила она. – Мне кажется, сразу после того, как мне исполнилось семь, у меня еще что-то получалось, но потом все прекратилось.

– Тогда же у тебя начались эти кровотечения из носа?

Анна была удивлена тем, что Аттис их заметил.

– Наверное, – нерешительно ответила она.

– А какие-нибудь другие симптомы у тебя были?

– Слушай, это было так давно… – Анна попыталась вспомнить. – Может быть, мои волосы. Прежде они были рыжевато-золотыми, а теперь стали такими.

С этими словами девочка поднесла к глазам прядку своих волос. В тусклом свете станционного фонаря волосы выглядели еще более бледными и какими-то безжизненными. Анна шагнула в темноту улицы.

– Ты как-то сказала, что вечно голодна, это правда? Есть еще что-то, что тебя беспокоит? – не унимался Аттис.

– Да, я вечно хочу есть. И еще, мне кажется, я плохо сплю. Раньше у меня нередко случались жуткие приступы головной боли. Я тогда была на домашнем обучении, но когда пошла в школу, они прекратились.

Аттис остановил ее, обнял за плечи и повернул лицом к себе. Он долго изучал ее лицо, пока Анне не стало совсем неловко. Она прекрасно знала, как выглядит со стороны: прозрачная кожа, тусклые глаза – печальное зрелище, иными словами. Цвет кожи Аттиса на фоне ее бледности казался ярко-медовым. На переносице его прямого носа Анна заметила россыпь мелких веснушек. Внезапно молодой человек приложил два пальца к ее шее – они были настолько горячими, что казалось, оставят там след, словно тавро. Анна подалась назад.

– Твой пульс чрезвычайно слабый, – нахмурившись, констатировал Аттис.

– Спасибо. Тебе бы хотелось выявить и другие симптомы? Выпадение волос? Неприятный запах изо рта? Пятна на теле, как у прокаженного?

– У тебя на теле есть пятна, как у прокаженного?

– Нет, конечно! К чему все эти вопросы, Аттис? Ты просишь предоставить полный отчет о здоровье у всех, с кем пытаешься подружиться?

– А мы с тобой пытаемся подружиться?

Анне не понравился тон, с которым он задал свой вопрос. В нем явно слышалась издевка.

– Не знаю. – Девочка пожала плечами. – У меня на этот счет есть свои собственные критерии. – (Аттис рассмеялся.) – Ладно. Мы почти пришли. Я живу на этой улице. И лучше тебе не подходить близко к моему дому. Тетя тебе голову оторвет.

– Мне показалось, мы с ней прекрасно поладили.

– Ты покинул наш дом живым, а это уже что-то. – Казалось, что со времени первой встречи Анны с Аттисом и Эффи минула целая вечность.

– Я обязан проводить тебя до двери, – настаивал Аттис. – Безлунная ночь и все такое.

– Уверяю, на сотню миль вокруг нет никого опаснее тебя. – С этими словами Анна ткнула в него пальцем.

Аттис выставил вперед руки, пытаясь изобразить испуг, а затем широко улыбнулся и сказал:

– Возможно, ты права. Тогда я провожу тебя до двери взглядом, пойдет?

– Звучит как-то жутковато.

– В этом весь я. Спокойной ночи, Анна.

Девочка направилась к своему дому. В какой-то момент она обернулась и помахала рукой, но заметила лишь силуэт, мелькнувший в свете уличного фонаря и тут же исчезнувший в темноте.

Кто же ты такой, Аттис Локерби?