Текст книги "Розыгрыш"

– Надеюсь, мы скоро увидимся, – улыбнулась Элен.

– А мы пока что и не расстаемся, – ответил Зак, не трогаясь с места.

Она облизнула пересохшие губы.

– Сейчас уже очень поздно, тебе надо ехать домой.

То, что Зак сделал дальше, несколько озадачило Элен. Она видела все как в замедленной съемке: он пошарил в кармане, достал ключ и начал отпирать дверь. По крайней мере Элен услышала, как щелкнул замок. Потом он так же медленно отворил перед ней дверь.

– Как это тебе удалось? – зачарованно спросила Элен. Она переводила взгляд с распахнутой двери на Зака, и тут до нее стало доходить.

– Я ведь дома, Элен.

Он стоял так близко, что она чувствовала на щеке его теплое дыхание.

Да, теперь она все поняла. Он привез ее к себе домой. Интересно, зачем?

– Элен, – мягко сказал Зак, глядя на ее губы, – ты так красива сегодня!

– Правда? – вспыхнула Элен. – Ты серьезно так думаешь? – Ее глаза по-кошачьи засветились в темноте.

Тут она решила, что надо немного успокоиться. Она, никогда раньше ни с кем не заигрывавшая, флиртует с собственным мужем. Бывшим мужем! Это шампанское ударило ей в голову. Надо немедленно взять себя в руки, она и так потеряла над собой всякий контроль!

– Зак, отвези меня домой, – попросила она охрипшим от волнения голосом.

Он прижался к ней. Даже через одежду она чувствовала тепло его тела.

– Ты дома, Элен, это твой дом.

Его голос обволакивал ее, взгляд темных, ставших почти бездонными глаз дурманил. Дыхание Элен стало прерывистым, колени задрожали.

– Но… – начала было Элен, но не успела ничего сказать. Зак приник к ней горячими губами.

По ее телу пробежала дрожь. Вот оно, счастье, мелькнуло где-то в подсознании. Она давно забыла, как это прекрасно, когда тебя целуют, страстно прижимая к себе.

Обняв Зака за шею, она растворилась в этом поцелуе, жадно ловя его губы, блуждающие по ее лицу. Он дотронулся до ее груди рукой, такой красивой, тонкой, нежной и в то же время властной, – и у Элен вырвался сладострастный стон.

Она инстинктивно выгнула спину, чтобы теснее прижаться к нему, и вдруг потеряла равновесие и упала, потянув за собой Зака…

Глава 4

Целая дюжина крохотных человечков безостановочно стучала в ее голове огромными молотками.

Она попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом и не желали подниматься.

Наконец ей удалось чуть-чуть разлепить веки, но она тут же смежила их вновь.

Боже, где она находится?

Элен подозрительно огляделась, осторожно двигая головой. Воспоминания о вчерашнем вечере смутно проступили в ее памяти. Она у Зака, она лежит в его постели!

К этой спальне Элен так и не успела привыкнуть – слишком недолгое время она здесь провела – и поэтому с ужасом поняла: да, она в спальне Зака! Элен не забыла эти кремовые обои, тяжелую дубовую мебель и эту огромную кровать.

Совершенно голая лежала она под одеялом. Боже, как она здесь очутилась, кто ее раздел, кто уложил в постель?

И как долго она спала? Она посмотрела на стенные часы напротив. Десять часов. Вечера? Утра? Нет, все-таки, наверное, утра.

Ну да, ведь они вчера отмечали день рождения Эмили, ее помолвку с Грэгом, она эту помолвку не одобряла и все пила – и пила это дурацкое шампанское, чтоб ему пусто было! Все происходившее потом было довольно расплывчатым, но, сделав над собой усилие, она все же вспомнила: Зак сказал, что отвезет ее домой… потом они приехали сюда… потом, кажется, целовались…

А потом что? Что было после поцелуя? Нет, это ей вспомнить не удавалось.

Надо немедленно все восстановить в памяти. Она же сама издевалась над теми, кто говорил, что под влиянием винных паров ничего не помнит, и считала, что таким образом люди хотят уйти от ответственности за свои поступки. Теперь же она на собственном опыте убедилась, что была не права. Ну ничего она не помнит! Все, что случилось после того, как Зак ее поцеловал, точно стерли из памяти.

Какой кошмар, значит, она вчера слишком много выпила! И вот результат – даже не знает, что было между ними этой ночью.

Она села в кровати и закрыла лицо руками. Это ужасно! Просто ужасно!

Надо вспомнить, надо обязательно вспомнить!

Но, как она ни старалась, память отказывала.

Как же она очутилась в постели Зака, да к тому же совершенно голая? Элен посмотрела на подушки, чтобы понять, спал ли Зак рядом, но так и не смогла разобраться: а может, она сама, разметавшись во сне, смяла всю постель. Господи, подумала она, а ведь они так и не спали вместе в этой кровати, когда поженились…

Они могли вообще никогда не встретиться! Светский образ жизни был несвойствен Элен, да и круг их интересов не совпадал. Зак был ведущим хирургом в пользующейся хорошей славой больнице, а она… Она в то время работала помощницей торговца цветами, темпераментного итальянца, не считавшего зазорным, если ему не нравилась ее очередная композиция, просто-напросто запустить ей в голову цветочным горшком. При этом он, неистово жестикулируя, орал, что с него хватит этой дурацкой Англии, что он сыт по горло сыростью и холодными зимами и что сию секунду он отправляется в милую сердцу солнечную Италию. В общем, дороги Зака и Элен вполне могли не пересечься, если бы…

Если бы однажды его мать не позвонила в их магазинчик с просьбой прислать кого-нибудь, чтобы украсить цветами дом, где она жила с внуком и сыном. А в случае, если это будет сделано со вкусом, присылать этого оформителя и дальше.

Когда Элен осторожно припарковывала цветочный фургончик около респектабельного дома Нильсонов, ей и в голову не могло прийти, какое место в ее жизни займет эта семья. Она позвонила у черного хода, и повариха (она же экономка) провела ее в уютную, комфортабельную кухню. Да, этот дом содержался в идеальном порядке.

Сначала Элен думала, что, доставив сюда цветы и разместив их там, где ей скажут или она сочтет нужным, она станет время от времени наведываться в этот дом, чтобы освежить привядшие букеты. У нее такой заказ был не первый, и она знала, что хозяйкам не хотелось или просто было некогда самим заниматься цветами.

Но в тот день Барбара Нильсон пожелала лично познакомиться с Элен, и ее провели на хозяйскую половину. Барбара сразу ей понравилась. Когда-то она была очень красива, но тяжелая болезнь уже наложила свой отпечаток на ее лицо. Тем не менее ее короткие, отливающие серебром волосы были тщательно уложены хорошим парикмахером, а искусный макияж скрывал печать испытываемых ею страданий. Элегантный костюм персикового цвета и блузка в тон ему явно были заказаны в самом дорогом модном магазине.

Барбара говорила с Элен очень благосклонно. Она объяснила, что ей нравится, когда в доме повсюду цветы, что раньше она сама следила за этим, но теперь ей становится все труднее не только ходить по цветочным магазинам, но и составлять букеты.

Постепенно женщины подружились. Элен, разрывающаяся между работой и домом, где ее ожидали отец и маленькая дочка, привязалась к этой пожилой даме, изо всех сил старающейся не гнуться под бременем страшной болезни, ежедневно разрушающей ее организм.

Элен всячески старалась растормошить Барбару. Два-три раза в неделю она звонила ей и под предлогом, что не может сейчас приехать, заставляла ее расставить цветы по вазам. Если же Барбаре было совсем худо, Элен дневала и ночевала подле нее, развлекая легкой болтовней.

После того как ее дела по дому заканчивались, Элен частенько устраивалась в кресле рядышком с Барбарой, чтобы выпить чашечку кофе. Это, с одной стороны, отнимало у нее массу времени («Надо содержать семью и зарабатывать деньги», – повторял ей отец), но, с другой, доставляло удовольствие больной, поджидающей ее с горячим кофейником наготове. И чем чаще Элен приезжала в этот уютный, гостеприимный дом, тем более неохотно она его покидала. Она все время думала о том, как одиноко должна себя чувствовать Барбара, ведь ее сына и внука целыми неделями нет дома.

В разговорах они затрагивали и семейные темы. Барбара взахлеб рассказывала ей о своем сыне, о том, какой он умный и талантливый, и еще о том, как ее невестка разбилась в автомобильной катастрофе и Барбаре пришлось взвалить на себя заботу о пятилетнем внуке, только бы Зак, ее сын, смог продолжать работать.

Элен же поведала ей свою грустную историю о раннем замужестве и о том, что всего в восемнадцать лет она стала вдовой с грудным ребенком на руках. Подробно рассказала о всех тяготах, связанных с ведением хозяйства в одиночку, так как ее мать умерла незадолго до рождения Эмили. Правда, кое о чем она все-таки умолчала. Ей не хотелось говорить о своей короткой совместной жизни с Яном и о том, как он погиб.

Но Барбара обо всем догадывалась. Элен была с ней более откровенна и естественна, чем с родной матерью. А то, что Элен все же предпочитала держать при себе, Барбара додумывала сама. Она понимала, как туго ей приходится и какого труда ей стоит зарабатывать на жизнь.

Наконец наступил день, когда Элен встретилась с Заком…

Она так много слышала о нем, что думала, перед ней предстанет сама добродетель в образе архангела Гавриила. Человек, которого она наконец увидела, ничего общего с архангелом Гавриилом не имел.

Обычно Зак все время проводил в больнице, но тут взял отгул, и Барбара, уверенная, что они понравятся друг другу, решила их познакомить.

Зак уже заранее был настроен к Элен враждебно: его насторожила ее внезапная дружба с матерью.

Он держался с ней холодно, но – в присутствии Барбары – старался быть предельно вежливым. Позже, провожая Элен до двери, он все же высказал ей свои подозрения относительно их такой скоропалительной и несколько неуместной дружбы.

Элен очень расстроилась и, конечно, сделала соответствующие выводы. Понимая, что Барбара ни в чем не виновата, она все же уговорила свою напарницу Марию поработать у Нильсенов. После первого же посещения Мария вернулась недовольная, пробурчала что-то об «этой старой ворчунье» и заявила, что работать у этой «карги» она больше не собирается. Элен же первое общение с Заком настолько выбило из колеи, что ей пришлось отпроситься назавтра с работы, лишь бы снова не увидеться с ним.

Когда же он собственной персоной явился в их магазинчик, первым ее побуждением было убежать подальше и спрятаться.

– Мама переживает, что вы на нее за что-то обиделись, – отчеканил он натянутым тоном, прекрасно сознавая, кто именно ее обидел. – Она очень волнуется. Это отрицательно сказывается на ее самочувствии! – холодно заключил он.

Зак же сам хотел, чтобы Элен держалась подальше от его матери. Так она и сделала. И оказывается, была не права!

Элен возобновила визиты к Барбаре, опять занялась составлением цветочных композиций в доме Нильсонов, однако старалась больше не засиживаться. Барбара терялась в догадках, что же все-таки произошло, почему Элен намеренно отдаляется от нее. А Элен всякий раз, подходя к ее дому, молила Бога, чтобы Зак был на дежурстве.

Наконец отношения между женщинами вошли в обычное русло. Так продолжалось до тех пор, пока однажды ее хозяин-итальянец не ворвался в магазин и не заявил, что прекращает дело и навсегда покидает Англию. Для Элен это был удар, она осталась без работы. Как же ей теперь содержать пятнадцатилетнюю дочь и семидесятипятилетнего отца? Весь день она пребывала будто в полусне, а когда вечером Барбара озабоченно спросила, почему она так бледна, Элен рассказала о своих неприятностях.

Барбара отреагировала незамедлительно: ничего не говоря Элен, она выкупила у итальянца магазин вместе с домом, где он находился, и предложила Элен стать директором.

Элен, конечно, запротестовала, считая, что Барбара не должна была делать это ради нее, но та беззаботно заявила, что как постоянный и самый выгодный клиент имеет исключительное право на приобретение магазина. Если бы Элен была ей безразлична, она, конечно, не стала бы вкладывать деньги в какой-то там цветочный магазин. И Элен это понимала. Она тоже полюбила Барбару, но теперь чувствовала вину перед ней за то, что невольно вовлекла ее в решение своих проблем. Делясь с ней своим горем, она и не думала просить Барбару о помощи, ей просто было необходимо почувствовать рядом плечо друга. Одному Богу известно, что обо всем этом подумает Зак Нильсон. Наверняка решит, что во всем виновата Элен, что она какими-то окольными путями подтолкнула его мать к такой бредовой покупке.

Хорошенько все взвесив, Элен без колебаний отказалась от предложения Барбары под тем предлогом, что не может принять от нее столь щедрый дар, хотя и очень высоко ценит ее поступок и осознает, что та сделала это от чистого сердца.

Придя к такому решению, Элен не учла одно обстоятельство, а именно энергичный характер Барбары, ее упрямство и настойчивость, которые она передала сыну. Правда, у него эти качества сочетались с неприкрытым высокомерием.

Выслушав отказ, Барбара спокойно сообщила, что в таком случае ей придется подыскать другую кандидатуру на место директора, а Элен все равно останется без работы. Упираться дальше было бессмысленно и неблагодарно со стороны Элен, и она согласилась при условии составления контракта о найме.

Два месяца все шло хорошо. И вдруг состояние Барбары резко ухудшилось, рак дал обширнейшие метастазы. Теперь она почти все время проводила в спальне, спускаясь вниз лишь на час-два в день.

Зака очень волновало здоровье матери, буквально таявшей на глазах, и однажды он пришел в магазин и холодным тоном сделал Элен предложение стать его женой, чем несказанно ее изумил.

Ни слова о любви, ни клятв, ни уверений в искренности чувств! Да и откуда им взяться, этим чувствам, ведь они даже не нравились друг Другу. Далее он объяснил, что женитьба на Элен совершенно не входила в его планы, но Барбара страстно желала видеть своего любимого сына мужем Элен, к которой она уже давно относилась как к дочери. Делая ей предложение, он просто хотел исполнить волю умирающей.

Элен ему отказала. Даже ради Барбары она не могла связать свою жизнь с этим надменным гордецом.

Но Зак и не думал отступаться, он очень любил мать и хотел, чтобы последние недели она прожила спокойно и счастливо. Он решил добиться своего, чего бы это ни стоило. Сначала он попытался сыграть на ее чувствах к Барбаре, потом – на ее ответственности за судьбу собственной дочери, предложив оплатить учебу Эмили в колледже, а в дальнейшем и в университете. В конце концов не погнушался даже пойти на шантаж, упомянув о том, что цветочный магазин принадлежит его матери, о чем он только недавно узнал от ее поверенного, который понимал, что конец уже близок и Зака пора ознакомить с состоянием ее дел.

Его отношение к этой ситуации было именно таким, как представляла себе Элен, и он не потрудился это скрыть.

Итак, в случае отказа он дает ей недели две-три, а потом пусть подыскивает себе другую работу. «Можешь убираться на все четыре стороны, хоть к черту на рога!» – явственно слышалось в его ледяном тоне.

Элен оцепенела, пораженная до глубины души таким напором и пренебрежением в выборе средств. Не успела она опомниться, как он уже объявил матери об их помолвке. Счастливое лицо Барбары убедило Элен, что Зак был прав и им действительно следует пожениться.

Правда, ни Элен, ни Зак не подумали о том, как отнесутся к их помолвке остальные члены их семей. Эмили с радостью восприняла весть о том, что у нее появится отец. Грэгори, сын Зака, тоже был рад иметь мачехой Элен, а при мысли, что Эмили станет его сводной сестрой, вообще пришел в восторг – с первой же встречи дети понравились друг другу.

Совсем другого мнения придерживался отец Элен. Он сразу же невзлюбил Зака и не скрывал своей неприязни. Он был категорически против их женитьбы.

Тут вмешалась Барбара и ошарашила всех заявлением, что она настаивает на немедленной свадьбе, а последнюю волю умирающей не исполнить грех. Зак мрачно сообщил, что назначает свадьбу на Пасху, то есть всего через три недели!

Нельзя идти на сделки со своей совестью – какие бы благие намерения ни преследовались, ни к чему хорошему подобные сделки не приведут. Очень скоро Элен в этом убедилась.

Три недели спустя они поженились. На церемонии присутствовали их дети и Барбара; отец Элен демонстративно не пожелал участвовать в этом действе.

Дом, в котором прошло ее детство и где она продолжала жить с отцом и дочерью, их семья снимала в аренду, но за пять лет до знакомства с Барбарой Элен решилась на смелый шаг. Домовладелец предложил ей выкупить закладные, что она и сделала, иначе дом пошел бы с молотка. Переехать в дом Нильсонов отец наотрез отказался, поэтому и после свадьбы Элен продолжала платить по закладным, чтобы отцу было где жить.

Зак предложил ей нанять экономку, и Элен согласилась, чтобы отец не чувствовал себя одиноко в опустевшем доме. Но, несмотря на это или, может быть, из-за этого, старик не упускал случая отпустить в адрес ее «муженька» какую-нибудь колкость, едва Элен перешагивала порог дома с очередным визитом.

По правде говоря, едва ли Зак мог считаться ее мужем. Их брачное свидетельство было, конечно, оформлено по всем правилам, но ночевали они в отдельных спальнях.

В присутствии Барбары он был с Элен нежен и предупредителен, не давая ей ни малейшего основания предположить, что в остальное время ему совершенно наплевать на эту в общем-то чужую ему женщину. Он обожал свою мать и ради нее был готов на все. Элен со страхом думала, что, если Барбара возжелает еще одного внука, Зак пойдет и на это! Но тут уж она ему не уступит!

После их свадьбы Барбара прожила еще около пяти месяцев. Умерла она с присущим ей спокойным достоинством. Эта смерть нанесла трагический удар всей семье, но больше всех страдал Зак. Он, как хирург, прекрасно знал, что трагический конец приближается с каждым днем, но, казалось, не хотел смириться с неизбежностью.

Он старался держать себя в руках, лично занимался организацией похорон, пряча свои чувства под маской холодного спокойствия. Но когда все закончилось, он сразу пошел наверх в гостиную Барбары, где его и нашла Элен. Он стоял на коленях посередине комнаты, заливаясь слезами.

Элен подумала, что теперь он еще больше возненавидит ее, потому что она видела его в минуту слабости. Но просто закрыть дверь и оставить его в таком состоянии она не смогла.

Опустившись на колени рядом с ним, она обняла его и прижала его голову к своей груди. Сперва он слегка сопротивлялся, раздираемый противоречивыми чувствами: гордыней и стремлением поделиться своей болью. Последнее победило, и он разрыдался, содрогаясь от неутешного горя. Элен тоже плакала, она всей душой любила Барбару, а за то время, что прожила с ней под одной крышей, окончательно привязалась к свекрови.

Так прошло несколько минут. Потом Зак поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Мы поступили правильно, да? Глядя на нас, она радовалась и умерла счастливой, да?

Элен думала о том же и поэтому сразу откликнулась:

– Конечно. И она была счастлива. Счастлива!

Зак схватил ее за плечи.

– Ты ведь знаешь, я сделал это для нее, и сделал бы снова, если бы понадобилось!

Да, она знала, она понимала, что он хочет сказать. Раньше она осуждала его за то, что он принудил ее к этому странному супружеству. Но, глядя на них, Барбара так и светилась от счастья, и Элен поняла: им действительно надо было пожениться.

– Элен! – Зак легонько встряхнул ее. Элен взглянула на него с состраданием и теплотой. – Элен! – Из груди его вырвался стон, и он приник к ее губам.

Всем своим существом она ощутила его внезапную страсть, он весь затрепетал, жаркими поцелуями покрывая ее лицо. Элен стала терять контроль над собой.

– Зак, не надо, – задыхаясь прошептала она. – Не здесь!

Вместо ответа он бережно опустил ее на ковер и, не сводя с нее своих темных глаз, дрожащими пальцами расстегнул ее черное траурное платье. Требовательной рукой Зак провел по ее телу, и платье, как по волшебству, очутилось в другом конце комнаты. Элен даже не заметила, как он и сам разделся, обнажив свое великолепное мускулистое тело, матово поблескивающее гладкой кожей. Элен зачарованно смотрела на Зака.

Он прерывисто вздохнул и прижал ее к себе, губы его жадно блуждали по ее шее, потом стали опускаться ниже. Зак, чуть помедлив, провел языком по ее напряженному соску и вдруг жадно всосал его. Жгучее желание огнем опалило Элен, она обвила его шею руками и теснее прижала к себе. Сердце забилось с бешеной скоростью, дыхание перехватило.

– Зак, возьми меня! – простонала она. – Умоляю!

– Нет, дорогая, еще рано… – хрипло прошептал Зак и приник губами ко второй груди, в то же время поглаживая ее живот и бедра и доставляя Элен удовольствие, граничащее с мукой.

Она извивалась в его руках. Казалось, еще секунда, и она умрет от желания.

Зак словно почувствовал это и вдруг одним точным движением вошел в нее.

Этого оказалось достаточно для Элен. Все ее тело пронизала волна спазмов. Никогда в жизни ей еще не было так хорошо.

Она закинула ноги на бедра Зака, прижимаясь к нему еще теснее, и полностью подчинилась его ритму.

Зак взглянул на нее. Щеки Элен пылали, губы жадно искали его поцелуев, глаза сверкали от обжигающей страсти. Он увеличил темп, движения его становились все более и более настойчивыми, подводя Элен к настоящему оргазму. Вдруг в ней что-то взорвалось, и она вскрикнула, заплакала от наслаждения. Сразу вслед за ней, не в силах больше сдерживаться, Зак застонал в упоении. Теперь Элен плакала уже оттого, что доставила ему это счастье.

Все, что произошло между ними, было поистине прекрасно!

Вот уже два года она хранила это ощущение, потому что ни до, ни после того дня между ними ничего не было.

А вчера? Что же случилось вчера ночью?

Элен вздрогнула – дверь без стука отворилась, и в комнату вошел Зак. Она даже не успела прикрыться простыней. Под его насмешливым взглядом она вспыхнула, но быстро взяла себя в руки. Не мог же он, в самом деле, знать, о чем она сейчас вспоминала!

– С добрым утром, – подчеркнуто сухо произнес Зак.

Он поставил на столик возле кровати поднос с чашкой кофе, стаканом апельсинового сока и тостами. Значит, он еще помнит ее вкусы, значит, ее привычки, хотя он почти насильно сделал ее своей женой, не выпали начисто из его памяти.

– С добрым утром, – натягивая на себя простыню, ответила Элен и поморщилась. От запаха пищи у нее закружилась голова. Да, все-таки вчера она выпила лишнего. Перед Заком извиняться ей не хотелось, но Эмили и Грэгу, видимо, придется как-нибудь объяснить свое поведение. И сделать это надо будет сегодня вечером на «втором» празднике Эмили. Господи! Как же ей не хотелось идти на эту вечеринку! От одной мысли о громкой музыке ее начало мутить.

Зак хмыкнул, подошел к окну и резким движением раздвинул шторы. Комнату заполнил солнечный свет.

Он снова повернулся к Элен, напряженно наблюдавшей за ним, и вопросительно поднял бровь.

Все это время ее мучил один вопрос: было или не было? Было ли что-нибудь между ними этой ночью? Держал ли он ее снова в своих объятьях, ласкала ли она его тело, сладкое воспоминание о котором не покидало ее вот уже два года? Да и сейчас, стоило ей только о нем подумать, ее бросало в дрожь.

Зак усмехнулся, словно прочитав ее мысли, подошел к кровати и присел рядом.

– Как спалось?

Элен сглотнула. Как ей спалось? Даже на это она не могла дать ясный ответ, не в состоянии вспомнить, что последовало за поцелуем в дверях его дома.

Он медленно поднял руку и погладил ее по горячей щеке.

– Когда я проснулся утром, ты спала как младенец, – чуть хриплым голосом произнес он.

О Боже, значит, они все-таки спали вместе! Какое-то чутье и что-то в его взгляде подсказывали ей, что они не просто спали этой ночью!

Нет, не может быть! Ведь их близость в день похорон Барбары так четко запечатлелась в памяти Элен! Сейчас же она абсолютно ничего не помнит. Она в смущении отвернулась.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил Зак, проводя пальцем по ее нижней губе.

Беспокоит? Ничего себе, подумала Элен, да она сейчас просто расплачется от отчаянных усилий вспомнить хоть что-нибудь.

Но она не расплакалась.

От его ласки тело Элен напряглось помимо ее воли, соски набухли, к низу живота прихлынула теплая волна желания. Но Элен увернулась от его руки.

– Не надо, Зак, – проговорила она. – Что бы там ни было сегодня ночью, я ничего не помню.

Она думала, Зак рассердится, вспылит, наговорит ей массу неприятных вещей, но вместо всего этого он сел еще ближе, почти касаясь ее бедром. – Может, освежить твою память? – насмешливо спросил он и стал медленно, очень медленно наклоняться к ней.

Сердце Элен вдруг дернулось и забилось где-то в горле, губы, не желающие слушать голос рассудка, раскрылись ему навстречу… Но в последнюю секунду Элен удалось овладеть собой и стряхнуть с себя сладкое воспоминание той близости. Она вышла из оцепенения и откатилась на другой край кровати (туда, где он спал ночью?). Судорожно поискала глазами, что бы накинуть на себя и скрыться в ванной – привести себя в порядок.

Зак неторопливо поднялся с постели, как бы не замечая, что Элен уклонилась от его поцелуя, томно потянулся и лениво направился к огромному, от пола до потолка, гардеробу.

Небрежным жестом он провел рукой по вешалкам, выбрал что-то и бросил на кровать.

– Вот, возьми!

Элен инстинктивно протянула руку и поймала то, что белой птицей летело к ней. От этого жеста простыня соскользнула с ее груди, обнажая розовые соски. Зак оценивающе рассматривал ее.

С вызывающим видом Элен вздернула подбородок. Она уже не девочка, ей тридцать пять, и она уже занималась любовью с этим человеком два года назад, а может, и сегодня ночью. Так что же она, как застенчивый подросток, стесняется предстать перед ним обнаженной! Тем более что Зак явно наслаждался ее нерешительностью.

Хоть бы вспомнить, что было ночью, вернулась она к мучившей ее все утро мысли. Она должна вспомнить.

Элен спокойно откинула простыню, поднялась и стала натягивать белую шелковую рубашку Зака.

Он все еще стоял у раскрытой створки гардероба и следил за каждым ее движением. Элен застегнула пуговицы, под внимательным взглядом Зака ее пальцы слегка дрожали.

Рубашка едва доходила ей до бедер, оставляя открытыми длинные стройные ноги и подчеркивая своей белизной золотистый оттенок ее кожи. Элен намеренно не смотрела в сторону Зака, но чувствовала, что он не сводит с нее горящих глаз.

– Я позвонил твоему отцу и успокоил его, что ты цела и невредима, тихим голосом сообщил Зак.

Голова ее дернулась будто от удара – она обернулась. Боже праведный, отец! Ни сегодня утром, ни вчера вечером она ни разу о нем не вспомнила. В висках снова застучало, и она болезненно поморщилась.

– Голова болит? Сейчас принесу таблетки, – суховато сказал Зак и вышел в ванную комнату, прилегающую к спальне.

Конечно, болит, и в основном от тебя! – раздраженно подумала Элен, слушая, как он возится в поисках нужного лекарства. Значит, отцу теперь известно, где она провела ночь. А ведь она могла что-нибудь насочинять например, что заночевала у Эмили и просто забыла позвонить ему и предупредить, чтобы он не волновался. Дурацкий звонок Зака все испортил. Конечно, смешно до сих пор отчитываться за каждый свой шаг, но она прожила с отцом так долго, что это просто вошло в привычку. И, кстати, еще не бывало, чтобы она не ночевала дома!

Вошел Зак с таблетками и стаканом воды. Она послушно приняла лекарство.

Выглядит она, должно быть, просто ужасно, вчерашнюю косметику так и не смыла, волосы наверняка сбились…

– Ты чудесно выглядишь, – раздался над ней мягкий голос Зака.

Элен вздрогнула. Он читает ее мысли! Что-то промелькнуло в ее памяти, что-то связанное со вчерашним вечером… Он уже говорил это вчера, или ей кажется?

Нет, оборвала она себя, надо сосредоточиться на сегодняшнем дне.

Она протянула Заку стакан. Немного помолчав, устало спросила:

– Когда ты звонил отцу?

Он вздернул бровь и пожал плечами.

– Ночью. Ты бы не хотела, чтобы он волновался, не так ли? – насмешливо уточнил Зак, подчеркивая своим тоном, что ему самому волнение ее отца было глубоко безразлично.

Так… У отца оставалась целая ночь на обдумывание случившегося. Элен заранее знала, какими словами он ее встретит. Он, всю жизнь прослуживший в Королевском воздушном флоте, не повышая тона, мог учинить кому угодно жуткий разнос. Отличная будет концовка для этой ночи!

Зак, следивший за выражением ее лица, произнес:

– Ты уже достаточно взрослая, Элен, тебе незачем оправдываться.

Когда дело касалось ее отца, возраст не имел значения. Просто Элен стремилась сохранить мирные отношения. К тому же ему надо было регулярно принимать сердечные препараты, а если она ему не напоминала, он иногда о них забывал.

Она заторопилась.

– Мне пора домой, Зак. Надо одеться… – Элен стала собирать разбросанные по всей спальне вещи.

Она поспешно подняла с пола голубое платье, лифчик, трусики и темные колготки, стараясь не думать, каким образом все это оказалось разбросанным вокруг кровати.

Прижав одежду к груди, она выпрямилась и тут только почувствовала, что Зак подошел к ней вплотную, пока она металась по спальне. Он стоял так близко, что волосы на ее висках шевелились от его горячего дыхания. Элен ойкнула и метнулась к ванной.

Уже в дверях услышала его голос:

– После этой ночи, дорогая, о разводе не может быть и речи!