Текст книги "Сплетни нашего городка"

– Так что у нас на ужин? – спросил он.

– Мне все равно. Я удовольствуюсь и миской помойных хлопьев, – бросила Крикет, направляясь к книжному шкафу в углу гостиной, чтобы достать старый альбом выпускного класса.

– Я думал поджарить сладкий картофель и, может быть, бросить гамбургер на чугунную сковородку, чтобы не разжигать огонь в печи, – сказал он. – Тебе нужно питаться чем-то более здоровым, а не хлопьями.

– Плевать, – фыркнула она. – Я нарежу помидоры и огурцы, когда закончу с этим. Хочу точно знать, сколько здесь ее фотографий. Я только на одном снимке вместе с хором, не считая портретов выпускников.

– Там должны быть фотографии чирлидеров, – сказал он. – Я помню их выступления еще в ту пору, когда играл в футбол.

Крикет пролистала альбом, отложила его в сторону и вздохнула.

– Вот-вот, это ее потолок. Кто она такая? Подумаешь, чирлидер? Она не была активисткой ученического совета, как и других школьных организаций. Интересно почему. Я помню ее по пятницам в этой симпатичной короткой юбочке и с лентой на конском хвосте. Она совала свой нос во все, что происходило в школе.

– Мне она запомнилась милой девушкой, которая не очень-то вписывалась в тусовку богатых деток, – заметил Рик. – И, сестренка, мне очень жаль, что ты застряла на этой ферме, в то время как тебе хочется чего-то большего, но нам обоим приходится тратить все, что ты зарабатываешь в кафе, а я получаю по ветеранской инвалидности, чтобы держать ее на плаву.

– Я знаю, – вздохнула она. – Ладно, давай готовить ужин и быстрее поедим, чтобы успеть собрать бобы и кукурузу до темноты. Бьюсь об заклад, Дженни Сью сейчас занята маникюром.

– Возможно. Но я не хочу, чтобы ты была одержима ею. Будь собой.

Крикет скинула туфли и поплелась на кухню.

– Вовсе я не одержима. У нее никогда нет времени даже на то, чтобы поздороваться с простым человеком, так что не обвиняй меня в этом.

– Если она такая ужасная, я рад, что ты на нее не похожа, но мне всегда казалось, что она просто немного застенчива. – Он скинул ботинки и присоединился к сестре на кухне.

* * *

Рик никогда не протирал запотевшее зеркало на внутренней стороне двери ванной после душа. Он не хотел видеть шрамы на своем теле, особенно тот длинный и уродливый, что тянулся от бедра до лодыжки. Чудо, что врачам вообще удалось спасти ногу, и за это он был им благодарен, но все равно не хотел на нее смотреть.

Он пошел в рейнджеры сразу после окончания средней школы с намерением сделать военную карьеру. За девять лет службы он участвовал в десятках спецопераций, прежде чем получил тяжелое ранение и был демобилизован два года назад.

Нелегко было возвращаться домой в Блум сломленным и израненным мужчиной. В выпускном классе он был звездным квотербеком в школьной футбольной команде, хотя и не слыл заядлым спортсменом. Сын фермера, не вхожий в круг «избранных», он всегда думал, что вернется с сундуком медалей. Возможно, сестра в своих амбициях недалеко ушла от него.

Он обмотал полотенце вокруг талии и босиком прошел в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь. В этой комнате никаких зеркал – только кровать, тумбочка с лампой, комод, переполненный книжный шкаф и старое деревянное кресло-качалка, завещанное матери его бабушкой.

Он быстро оделся в пижамные штаны и просторную футболку и выбрал книгу из своей библиотеки. Прочитав шесть страниц, он со вздохом отложил книгу в сторону, поднялся и отыскал свой выпускной альбом на верхней полке стенного шкафа, где царил идеальный порядок.

Пролистав альбом, он остановился на странице с фотографиями десятиклассников. Среди них мелькала и Дженни Сью. Фотографии были черно-белыми, но это не мешало разглядеть в ее глазах грусть. Почему она приехала в Блум на автобусе? Это, конечно, не его дело, но он не переставал задаваться вопросом. Наверняка весь город только об этом и судачил.

Ты был немного влюблен в нее, когда учился в старших классах, звучал в голове назойливый голосок.

– И что с того? – произнес он вслух. – Никто никогда об этом не знал. Она была не в моей лиге. Можно подумать, она бы села в мой пикап.

Он растянулся на кровати и сцепил пальцы на затылке. Стало быть, она приехала на день рождения Дилла? Значит, пробудет здесь еще несколько недель – помнится, в прошлом году, просматривая страницы светской хроники в газете, он обратил внимание на то, что дни рождения у них с Диллом практически рядом.

Вероятность того, что их пути пересекутся, была ничтожно мала, но он мог мельком увидеть ее в городе или за чашечкой кофе в кафе – если повезет.

Глава вторая

Во вторник утром Дженни Сью проснулась внезапно, словно от толчка. Она резко села на кровати и непонимающе заморгала, прежде чем сообразила, что находится в своей бывшей спальне, в отчем доме в Блуме, а не в нью-йоркской квартире. Казалось бы, что может быть лучше для нового старта в жизни, но все вокруг выглядело чужим и вызывало странные чувства. А между тем ничего не изменилось ни в доме, ни в ее комнате.

В прошлом году мама и папа провели рождественские каникулы вместе с ней, в Нью-Йорке. Она выкроила немного свободного времени в плотном расписании онлайн-занятий в колледже, так что они сходили на пару бродвейских шоу, а вдвоем с мамой оттянулись на шопинге. Этот визит, похожий на сон, закончился появлением на свет мертворожденной дочери Дженни Сью. Роды случились на пару недель раньше срока.

К горлу подступил ком, и на глаза навернулись слезы, когда она подумала о том дне. Обхватив голову руками, она наклонилась вперед и дала волю слезам, вспоминая, как целый час держала на руках драгоценное маленькое тельце, прежде чем его забрали. В тот день она подумала, что больше никогда не вернется в Блум и не пойдет на безымянную могилу на участке Бейкеров на городском кладбище, потому что не сможет еще раз пережить эту боль. После родов она находилась в глубоком шоке и даже не поняла, почему ее мать была так непреклонна в том, чтобы скрыть правду о своей мертворожденной внучке.

Почему-то вспомнилось, как отец подмигивал молодой женщине на вечеринке, когда ей самой было пятнадцать; и тут же в памяти всплыла похожая сцена, только с участием Перси, за ужином с покупателем бриллиантов в Париже. Она вытерла слезы и села прямо; боль сменилась злостью. Если все мужчины такие же, как ее отец и бывший муж, она бы предпочла остаться одинокой до конца своих дней.

Сидя в постели, терзаемая миллионами мыслей, Дженни Сью задавалась вопросом, правильно ли она поступила, израсходовав часть своего скудного запаса наличности, чтобы вернуться в Блум. Но либо так, либо жить в коробке на улице. Она была вынуждена убраться из квартиры, и, даже если бы удалось оставить себе машину, парковка в гараже в большом городе ей явно не по карману. Конечно, отец вмешался бы и обеспечил ей содержание до тех пор, пока она не найдет работу, но она не могла позволить себе жить в Нью-Йорке. По правде говоря, даже при том что она не собиралась оставаться в Блуме, что-то все время тянуло ее в родной город. Может, если бы она сходила на могилу к своему ребенку, это помогло бы перевернуть черную страницу и двигаться дальше.

Она пошла в ванную и посмотрела на свое отражение в зеркале. Красные от слез глаза, никакого макияжа, и не выглядят ли ее щеки полнее, чем еще несколько месяцев назад?

– Может, папа не хочет брать меня на работу из-за этих лишних десяти фунтов, что болтаются на мне, – саркастически пробормотала она. – Мама будет в бешенстве, если он все-таки даст мне работу. Ее послушать, так я должна стать такой же, как она, и заниматься только собственной красотой, чтобы виснуть на руке у какого-нибудь мужчины на вечеринках. Пробовала, мама. Мне это не понравилось. – Она разговаривала сама с собой, потягиваясь и вращая головой, разминая затекшую шею, а потом умылась холодной водой и вернулась в спальню, чтобы одеться.

Она решила, что позавтракает и побалует себя бездельем до конца дня, но завтра, когда отец вернется домой, каникулы закончатся. Если он откажет ей, она найдет работу где-нибудь в другом месте.

– Доброе утро. – Шарлотта встретила ее в коридоре и сунула в руку стакан с какой-то зеленой мутью. – На, выпей, встречаемся в тренажерном зале. У нас часовое занятие с тренером. Тебе просто необходимо сбросить лишний вес до торжества у Дилла. А то разговоров не оберешься.

Дженни Сью хлебнула зеленой жижи и нахмурилась.

– Не могу пить эту бурду. Ты же знаешь, я ненавижу вкус кале[12]12
  Листовая капуста.


[Закрыть].

– Ты привыкнешь к нему через несколько недель, – авторитетно заявила Шарлотта и поспешила к тренеру.

Дженни Сью отнесла стакан в ванную и вылила содержимое в раковину. Ладно еще зеленый чай, но эту гадость не стали бы пить даже жабы и тараканы. Мама уже была на беговой дорожке, когда она украдкой заглянула в тренажерный зал. Окинув взглядом устрашающие механизмы, она тихонько притворила дверь. К счастью, ни Шарлотта, ни тренер ее не заметили.

Спускаясь по широкой лестнице, она принюхалась, но не уловила никаких аппетитных запахов, даже дуновения свежесваренного кофе. И уж определенно ни намека на бекон или горячее печенье из духовки. Она могла понять отсутствие плотного завтрака в связи с отъездом отца, но не могла же мама отказаться от утренней чашки кофе.

– Привет, Мейбл, я не слишком опоздала к завтраку? – спросила она, добравшись до кухни.

– Милая, я могу приготовить что-нибудь на скорую руку, но, поскольку твой папа уехал, мы не завтракаем. Твоя мама месит в блендере эти мерзкие напитки и перестала пить кофе даже без кофеина. Говорит, что прочитала в статье, будто от него быстрее появляются морщины. – Мейбл сокрушенно покачала головой. – Не мне судить, но даже мусоропровод выплюнет это зеленое дерьмо. Мы с Фрэнком поставили себе кофеварку в гараже и перед началом рабочего дня обязательно выпиваем по чашечке кофе.

– Но я-то пью кофе, – заявила Дженни Сью.

– Разве она не принесла тебе стакан этой жидкой травы? – спросила Мейбл.

– Я только что прочистила ею слив в раковине. Глядя на нее, я подумала, что она справится не хуже любого средства от засоров. Как же отец получает по утрам свои три чашки?

Мейбл глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Фрэнк варит кофе в гараже целый день. Он просто жить не может без кофе, и Дилл по утрам заходит к нам. Думаю, и ты могла бы.

Дженни Сью взяла пустую кружку и направилась в гараж, откуда вернулась, потягивая дымящийся кофе.

– Если маму и тошнит, так это от того зеленого дерьма.

– Скорее всего, но тебе крепко достанется, если она учует запах кофе на лестнице. Как достается бедному старому Диллу, – вздохнула Мейбл. – Но теперь, когда мы одни, скажи мне, что на самом деле привело тебя сюда, дитя мое?

– Пытаюсь уговорить папу взять меня на работу. Перси бросил меня и переехал к своей подружке несколько месяцев назад. Я думала, что наша квартира принадлежит ему на правах собственности, и при разводе получила ее, но оказалось, что она арендованная. Когда чеки на алименты стали отклонять один за другим, мне пришлось опустошить свои сбережения, чтобы доучиться заочно и получить степень в области бизнеса, – ответила она, заканчивая историей о том, как экс-супруг сбежал от федералов, прихватив с собой мешок бриллиантов.

– Мне очень жаль, дорогая, но должна признать, что этот парень с самого начала не внушал мне доверия. Конечно, у него громкое имя и сам он весь такой образцовый, но что-то в нем настораживало. – Мейбл похлопала ее по спине. – Я сразу почувствовала, что ты вернулась домой не только из-за дня рождения отца. Хочешь, подам к твоему кофе яичницу с беконом и хашбраун?[13]13
  Хашбраун – блюдо американской кухни, представляет собой мелко порезанный или тертый картофель, который обжаривается на сковороде, чаще всего в виде небольших оладий или котлет, иногда с добавлением лука.


[Закрыть]

Дженни Сью кивнула.

– Да, мэм, но не нужно меня обслуживать. С тех пор, как он ушел, я сама забочусь о себе. Занимайся своими делами.

– Ладно. – Мейбл закивала, и все три ее подбородка заплясали вместе с головой. – Потом просто поставь грязную посуду в раковину.

– Нет необходимости. Перси контролировал все и вся. Поверь мне, я знаю, как содержать дом в идеальной чистоте. В первый месяц после нашей свадьбы он уволил четырех домработниц и сказал мне, что я должна научиться вести хозяйство так, как нравится ему, или могу возвращаться в свое техасское захолустье. – Дженни Сью открыла дверцу холодильника.

– Почему же ты осталась с таким человеком? – Глаза Мейбл сузились в щелочки.

– А ты как думаешь? Меня с самого рождения готовили к роли трофейной жены. Наведение безукоризненного порядка в доме, по крайней мере, позволяло мне хоть как-то убить время. – Она понизила голос. – По правде говоря, я обрадовалась, когда он сбежал с бриллиантами и другой женщиной. Я была сыта по горло его враньем, и после… – Она остановила себя, чтобы не наболтать лишнего.

– Ты заслуживаешь лучшего обращения, – прорычала Мейбл. – Я сожалею, что все так обернулось, дорогая. Ну, давай, готовь себе хороший завтрак. А мне надо пойти посмотреть, как там справляются с уборкой те две новенькие, которых наняла твоя мама.

– Без тебя здесь бы все остановилось, Мейбл. – Дженни Сью выложила на чугунную сковороду шесть полосок бекона.

– Ох, милая, незаменимых среди нас нет, – ответила Мейбл, покидая кухню.

Больше двух дней, что тянулось ее автобусное путешествие, Дженни Сью жила на фастфуде, так что теперь с нетерпением ожидала вкусного сытного завтрака. Покончив с готовкой, она выставила на стол тарелку с хрустящим беконом, глазуньей из четырех яиц, двумя ломтиками поджаренного хлеба и большим аппетитным хашбрауном, приготовленным из свежего картофеля. Она только успела сесть за стол, как в кухню вошла ее мать.

– Какого черта? – Шарлотта остановилась как вкопанная.

Дженни Сью приготовилась к лекции о калориях и граммах жира.

– Доброе утро, мама. Не хочешь присоединиться ко мне за здоровым завтраком? Знаешь ли, завтрак – самый важный прием пищи за день.

Шарлотта схватила тарелку, вывалила все, что на ней было, в утилизатор отходов и щелкнула выключателем.

– Это жестокая любовь, дорогая. Ты должна привести себя в форму, чтобы мы могли купить тебе приличную одежду. Ты не можешь появляться на людях в этих потрепанных дешевых джинсах и изношенных кроссовках. И я не куплю тебе ни одной вещи, пока ты не вернешься в тот размер, который носила, когда выходила замуж.

Дженни Сью сжала под столом кулаки.

– А что, если я не сброшу лишний вес, и что, если мне нравятся мои потрепанные джинсы?

– Не злись на меня. Это для твоего же блага. Мы должны привести тебя в божеский вид, чтобы ты могла найти другого мужа, – сказала Шарлотта. – Если бы я тебя не любила, то мне было бы плевать, как ты выглядишь.

– Я не хочу другого мужа и уж тем более еще одного толстосума. Я – не ты, мама. Я хочу есть то, что я хочу, и жить своей жизнью, – произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Шарлотта схватила полотенце и вытерла пот с лица.

– Успокойся, дорогая. Конечно, ты хочешь богатого мужа. Просто бесишься из-за того, что я забочусь о тебе. Мы постепенно запустим слух, что Перси потерял все свои деньги и ты с ним развелась. К тому времени, как отшумят рождественские вечеринки, уверена, у тебя на крючке будет еще один достойный претендент. Я позову Мейбл, попрошу ее приготовить белковый омлет с помидорами и свежим шпинатом, если уж тебе так хочется чего-то более сытного. Но больше никакого апельсинового сока. – Она так исступленно погрозила пальцем, что Джени Сью в глазах зарябило. – В нем слишком много углеводов. И забудь про тосты и бисквиты.

– Нет уж, спасибо, – ответила Дженни Сью. – Я сама заново приготовлю себе завтрак на свой вкус.

– Только не в моем доме. – Шарлотта повысила голос.

– Это легко решается, мама. – Дженни Сью отодвинулась на стуле и резко встала.

– Ты не посмеешь уйти. – Голос Шарлотты взвился на несколько октав. – Я стану посмешищем для всего штата, если ты выйдешь на улицу в таком виде. И так уже пошли разговоры о том, что ты приехала в город на автобусе.

– Мне плевать на разговоры. Если перемывают кости мне, значит, дают отдохнуть кому-то другому. Я с удовольствием приготовлю тебе белковый омлет, если хочешь. – Она давно научилась сохранять спокойствие, когда голос ее матери становился пронзительным и скрипучим.

Шарлотта окинула ее свирепым взглядом, и Дженни Сью не сомневалась, что в любой момент по кухне может пронестись ураган, если мать не добьется своего.

– Мне не нужен этот проклятый белковый омлет. Я хочу, чтобы ты была благоразумной и делала, что я говорю. Я – твоя мать. Я знаю, что для тебя лучше, – закричала Шарлотта так громко, что наверняка было слышно даже на чердаке.

– О, в самом деле? Кажется, тебе нравился Перси и ты считала его самой подходящей партией. И посмотри, как все обернулось. – Дженни Сью не собиралась отступать.

– Что с тобой случилось? – Шарлотта схватила чашку и швырнула ее об стену. – Раньше ты меня слушала.

– Да, слушала, и что мне это дало? Я ненавидела чирлидерство, но это было важно для тебя, поэтому я терпела. Я не хотела грандиозной свадьбы и страдала все те месяцы, пока ты ее планировала. Я ненавидела Нью-Йорк, но ты сказала, что я к нему привыкну. Не всегда твои подсказки приносили благо. – Она пошла в кладовку за веником и совком.

– Не вздумай это убирать, – заявила Шарлотта. – Это работа Мейбл.

Дженни Сью пропустила ее слова мимо ушей и смела осколки стекла в совок.

– А оно того стоит, мама?

– Ты о чем? – Шарлотта уперла руки в боки.

– Столько лет закрывать глаза на отцовские интрижки.

– А закрывать глаза на интрижки Перси? – выстрелила в ответ Шарлотта.

– Нет, оно того не стоило, но, выросшая в этом доме, я привыкла думать, что именно так устроена жизнь. Муж погуливает. Жена делает вид, будто ничего не замечает, пока ей достаются красивые безделушки вроде новых тачек и украшений. Я ненавижу все это. – Она жестом обвела вокруг себя. – Я рада, что Перси ушел, и мне самой не пришлось его бросать. Мне стало до тошноты противно быть его женой. – Она взяла свою кружку с кофе.

Шарлотта потрясла пальцем перед носом Дженни Сью.

– Не смей судить меня, девчонка! У меня есть все, чего я хочу от жизни.

– Что ж, прекрасно, если тебя устраивают такие отношения. Но я не хочу еще одного богатого мужа, если это часть пакетной сделки. Я хочу есть то, что я хочу, одеваться так, как я хочу, а роскошный дом или новый «кади» раз в сезон не стоят того, чтобы мириться с изменами мужа или ублюдочным диктатором вроде Перси. – Дженни Сью направилась к двери.

– Ну, удачи тебе, – завопила Шарлотта. – Продолжай в том же духе и купайся в собственной праведности. Когда-нибудь ты узнаешь, что такое жизнь.

Дженни Сью обернулась.

– Принимай меня такой, какая я есть, или не принимай совсем. Отныне это мой девиз.

– Тогда и живи с последствиями своей глупости, а я позабочусь о том, чтобы ты не получила ни цента, пока не образумишься, – пригрозила Шарлотта. – Я точно знаю, что у тебя в кошельке нет и тысячи долларов.

– Ты рылась в моих вещах? – Дженни Сью не верила своим ушам.

– Я называю это защитой собственной дочери, – сказала Шарлотта.

– Я всегда могу устроиться официанткой.

Шарлотта прижала руку ко лбу и тяжело опустилась на кухонный стул.

– Нет, ты меня погубишь. Не знаю, почему Бог не дал мне послушную дочь, мое продолжение, вместо того чтобы подсунуть мне перевоплощенную свекровь.

– Мне очень жаль, что ты не получила то, чего хотела. – Поднимаясь по лестнице, Дженни Сью расслышала, как еще одна чашка ударилась о стену, а потом воцарилась гробовая тишина.

– Жестокая любовь, – пробормотала Дженни Сью. – Что ж, мама, это относится к нам обеим.

Спустя пятнадцать минут она уже была в гараже с сумочкой через плечо и чемоданом в руке. Через три часа ежедневный автобус должен был проехать через Блум по пути в Суитуотер, а затем на Абилин. Она собиралась купить билет до Абилина, провести остаток дня в бюро по трудоустройству, а уж потом решать, что делать дальше. Она надеялась, что найдет какую-нибудь работу – пусть даже официанткой или уборщицей в гостинице, – пока не появится возможность использовать свой диплом в любой сфере бизнеса.

Но для начала она намеревалась потратить несколько долларов на приличный завтрак в кафе. А после этого отправиться на кладбище навестить могилу дочери, чтобы потом сесть в автобус и уже никогда не оглядываться назад.

– Эй, Фрэнк, полагаю, мне можно взять машину? Я оставлю ее на автобусной станции, – сказала она, дойдя до гаража.

Фрэнк, склонившийся над маминым «кадиллаком», медленно выпрямил спину, придерживая рукой поясницу. Он всегда был высоким, худым и долговязым, но сейчас, глядя на него, она вдруг осознала, как сильно он постарел за последние пару лет. Работа на ее мать состарила бы любого. Черт побери, ведь они с Мейбл практически вырастили ее. Морщины глубокими бороздами прорезали его длинное, тонкое лицо, а волосы полностью поседели.

Он удивленно поднял бровь.

– И куда ты направляешься? Мейбл рассказала мне о твоих бедах, дочка. Ты должна остаться здесь, где тебя любят.

– Я не могу так жить, Фрэнк, – призналась она.

– Подожди, пока Дилл вернется домой, милая. Он все уладит между вами. Мама одумается и разрешит тебе есть бекон. – Фрэнк ухмыльнулся. – Не помню, чтобы ты когда-нибудь бунтовала в подростковую пору. Почему вдруг сейчас?

– Дело не в беконе. Я с удовольствием сяду за руль старого грузовика.

Никки зашел в гараж и швырнул в кабину грузовика рабочие перчатки.

– Мне нужно съездить в магазин за удобрениями, так что буду рад подвезти тебя до Блума, но автобус приедет не раньше чем через несколько часов.

– Спасибо тебе. – Дженни Сью забросила чемодан в кузов.

Никки пригладил темные волосы кончиками пальцев. Лицо у него было угловатым, с едва заметной ямочкой на подбородке, а накачанные мускулы свидетельствовали о том, что он выкладывается по полной на своей работе.

– Куда именно ты хочешь поехать, чтобы дожидаться автобуса? – Он распахнул перед ней дверцу кабины, потом уселся за руль, нацепил солнцезащитные очки в круглой оправе и завел мотор.

– «Мейн-стрит кафе», – сказала она. – Ты будешь проезжать мимо по дороге через город.

– Бывал там много раз. Обожаю их завтраки. Лучшие оладьи в Техасе.

– Спасибо за наводку. – Мысль о пропитанных сливочным маслом оладьях, залитых теплым сиропом, почти стерла горький привкус недавней ссоры с матерью.

Старый грузовик с грохотом остановился перед кафе. Никки выпрыгнул из кабины, достал из кузова чемодан Дженни Сью и поставил его на тротуар, пока она вылезала из грузовика. Она подхватила чемодан и направилась к первой открытой кабинке кафе, где поставила его на противоположное сиденье, и взяла в руки меню, втиснутое между бутылкой кетчупа и салфетницей.

– Что вам предложить? О боже, я даже не узнала тебя, Дженни Сью, – воскликнула официантка.

– Здравствуй, Элейн. Я слышала, теперь это заведение принадлежит тебе. Так ведь? – спросила Дженни Сью.

– Верно. Купила его в прошлом году, когда муж погиб в автокатастрофе. Страховая выплата не будет поддерживать меня всю оставшуюся жизнь. Все, чем я раньше занималась, – это убирала дом, стояла у плиты и растила двоих детей. Подумала, что смогу управлять кафе, и вот я здесь. Мама присматривает за моими мальчишками, а Крикет Лоусон осталась работать на полставки.

Дженни Сью заглянула в меню.

– Мне очень жаль, что так случилось с твоим мужем, но хорошо, что ты взяла под контроль собственную жизнь. И какое счастье, что твоя семья тебе помогает.

– Без них я бы не справилась, – согласилась Элейн.

– Пока мы ехали сюда, Никки сказал, что мне нужно взять большой деревенский завтрак, так что я последую его совету и, может, добавлю еще большой стакан молока.

– А кофе?

– Нет, спасибо, только что выпила несколько чашек, – ответила Дженни Сью.

– Тогда я мигом.

Элейн не сильно изменилась с годами. Она училась в той же школе, что и Дженни Сью, только на несколько классов старше, и всегда была очень милой, но как-то не вписывалась в компанию популярных девушек. В ту пору она носила длинные темные волосы, а теперь – короткую стрижку и набрала, наверное, фунтов двадцать[14]14
  Около 9 кг.


[Закрыть], не меньше. Дженни Сью стало интересно, пилит ли мать Эйлен свою дочь за лишний вес.

– Так, так, так! Уже покидаешь нас? А ведь только вчера приехала. – Летти спихнула чемодан и уселась напротив Дженни Сью. Коротышка, такая же круглая, как Мейбл, все с той же экстравагантной ретропрической, Летти как будто застыла в одном возрасте и теперь сошла с картинки из детства Дженни Сью.

– Да, мэм, – ответила Дженни Сью. – Как поживаете, миз Летти?[15]15
  «Миз» – нейтральное обращение к женщинам в Америке, не акцентирующее их семейный статус.


[Закрыть]

– Элейн, мне большую порцию оладий и двойной бекон, – крикнула Летти через весь зал.

– Сделаем, – бодро отозвалась Элейн.

– Так куда же ты едешь? – Летти снова вернулась к Дженни Сью.

– Искать работу, – ответила она.

– А какие у тебя есть навыки и опыт?

Элейн принесла завтрак для Дженни Сью.

– Милли скоро подаст ваш заказ, миз Летти.

– Я не тороплюсь. Дай мне чашку кофе, и я буду счастлива. – Летти отмахнулась от нее легким движением запястья и вновь обратилась к Дженни Сью. – Итак, ты собиралась рассказать мне о своем опыте работы.

Дженни Сью взяла солонку и щедро посолила яичницу.

– У меня нет опыта, но есть диплом в области бизнеса. Единственное, что у меня хорошо получается на сегодняшний день, – это содержать дом в чистоте, собирать средства на благотворительность и организовывать вечеринки.

– Хм. – Летти поджала губы. – Почему у тебя не было домработницы там, в Нью-Йорке?

– Перси никогда не был доволен тем, как они убирались.

– Был? – переспросила Летти.

– Я уже больше года в разводе.

– О, неужели? – Летти склонила голову набок.

– Да, мэм.

– Мы с моей сестрой Надин остались без экономки пару недель назад. Дама, которая у нас работала, убиралась у меня по пятницам, а у Надин по четвергам. Тебе это интересно?

Шарлотту, вероятно, хватил бы инфаркт, если бы Дженни Сью стала прислугой у ее заклятых врагов. Но, в конце концов, это работа, а Дженни Сью научилась содержать дом в такой чистоте, что не придрался бы даже суд небесный.

– Мне было бы интересно, если бы вы подсказали, где можно недорого арендовать квартиру или какой-нибудь дом, – ответила Дженни Сью.

– У меня есть квартира над гаражом. Правда, довольно маленькая, но вполне приличная для одного. Я охотно сдам ее вместе с мебелью. Ты будешь убираться у меня раз в неделю, по пятницам, но в последнюю пятницу месяца – бесплатно. Это будет твоя арендная плата, – сказала Летти.

Дженни Сью могла себе представить, как Шарлотта обрушит на стены все, что попадется под руку, когда одна из суитуотерских красавиц позвонит ей и выложит такую новость. Даже если Дженни Сью и злилась на Шарлотту за то, что та пыталась лепить из нее еще одну из рода Уилшир, она не могла так поступить со своей матерью – или могла? А как еще добиваться независимости?

Дженни Сью взяла пальцами кусочек хрустящего бекона и надкусила, обдумывая предложение, казавшееся заманчивым. Начать с того, что эту работу она знала от и до. К тому же сразу решался и вопрос с жильем. Не пришлось бы обитать в ночлежке или ночевать на скамейке в парке. Но останавливало сознание того, что мать больше никогда не заговорит с ней, а сплетни достигнут такого накала, что не ровен час спалят дотла весь городок Блум.

Элейн принесла оладьи и поставила тарелку перед Летти.

– Прости, что так долго. Отвлеклась на телефонный звонок, поэтому первые оладьи немножко подгорели. Я бы такие не скормила даже охотничьим собакам моих мальчишек.

– Спасибо, – сказала Летти и снова повернулась к Дженни Сью. – Я с ужасом смотрела, как умирает ее муж, но для ее матери это лучшее, что могло произойти. Бедняжка угасала на глазах после смерти отца Элейн. Теперь она присматривает за внуками, и у нее совсем другая жизнь.

Укол зависти пронзил Дженни Сью.

Летти понизила голос.

– Элейн отлично справляется с кафе и с воспитанием мальчишек. – Она выглянула в окно и нахмурилась. – Боже милостивый! А вот и Амос. Иногда мне кажется, что этот человек меня преследует.

Амос ввалился в кафе и подтащил стул к столику Летти и Дженни Сью, не дожидаясь приглашения.

– Эй, Милли, принеси мне блюдо, как у Летти, – крикнул он через пустой зал.

– Непременно. Кофе? – предложила Милли.

– Да, черный, как грех, и крепкий, как Геракл. – Он усмехнулся. – Ну и что обсуждаем, милые дамы?

– Дженни Сью нужна работа, а нам с сестрой нужна уборщица. Она обдумывает мое предложение работать у меня по пятницам, а у Надин по четвергам. Говорит, что знает, как наводить порядок в доме, поскольку ее муж был помешан на чистоте.

– Вот как? Ну, если ты будешь работать у них два дня в неделю, я мог бы предложить тебе три дня в книжном магазине. Я уже слишком стар, чтобы совмещать две работы. Наша маленькая библиотека волонтерская и существует на пожертвования, поэтому я открываю ее во второй половине дня, а по утрам работаю в своем книжном магазине. Если бы нашелся кто-то, кто помогал бы мне три дня в неделю, я бы держал магазин открытым и мог выкроить немного свободного времени для себя. Конечно, это работа на неполный рабочий день и с минимальной зарплатой, но ты сможешь бесплатно читать все книги, какие захочешь.

– Я могу сегодня же переехать в квартиру над гаражом? – спросила Дженни Сью.

– Она пустует и ждет тебя, – сказала Летти. – Но сразу хочу предупредить, что мы с Надин крайне придирчивы. Мы ненавидим пыль и любим, чтобы постельное белье сушилось на свежем воздухе, когда нет дождя.

– Нет проблем. Я возьмусь за обе работы, – сказала Дженни Сью.

Летти побарабанила пальцами по столу.

– Давай-ка прикинем… завтра у нас среда, но это Четвертое июля. Почему бы тебе не переехать сегодня, завтра обустроишься, а на следующий день можешь приступать к работе у Надин?

– Вы же понимаете, что это только временно. Я начну рассылать резюме в поисках работы по специальности и думаю, что к сентябрю или не позднее октября уеду отсюда. Вас обоих это устроит? – спросила Дженни Сью.

Летти разрезала высокую стопку оладий и, подцепив вилкой изрядную порцию, отправила ее в рот.

– Это даст нам больше времени, чтобы найти кого-то постоянного.

– Меня это вполне устраивает. – Амос протянул руку. – Мы договорились?

Дженни Сью заколебалась, снова думая о Шарлотте. У нее не было ни малейшего желания причинить матери боль и страдания, но и не хотелось жить в богадельне или вонючем мотеле, пока она ищет работу. Она медленно потянулась через стол и пожала руку Амосу.

– Я буду там рано утром в понедельник, – сказала она.

– Отлично! – Амос заерзал на стуле, как мальчишка. – Я даже буду угощать тебя обедом в качестве бонуса в те дни, когда ты работаешь у меня.

– За это отдельное спасибо. – Дженни Сью оглядела маленькое кафе. Десять столиков на четверых посередине и десять кабинок вдоль одной стены – не такое уж впечатляющее место, но, если гамбургеры здесь так же хороши, как и завтрак, то к сентябрю она вполне может набрать еще десяток фунтов.