Текст книги "Босое лето"

Глава 3

По вторникам вывозили мусор, но поскольку на тот день выпал праздник, мусоровоз следовало ожидать только в среду. И все же Джейми была полна решимости избавиться от всего, что напоминало о Конраде. Разве что сохранила единственную фотографию Грейси с ее отцом в комнате дочери. Пусть даже Конрад и сукин сын, он все равно оставался ее отцом.

Может, всему виной гены? В свое время ее мать бросилась в отношения как в омут с головой, и в результате на свет появилась Джейми.

Она зачесала назад черные волосы и уложила их в узел на затылке, пришпилив огромным зажимом, потом вытащила два мешка на обочину и вернулась за третьим, уже с бытовым мусором за неделю. Теперь все было готово к завтрашнему приезду мусорщика и, главное, убрано из ее дома.

Ее бабушка предлагала отдать его вещи в благотворительный фонд, но Джейми была суеверна. Ей совсем не хотелось, чтобы другой мужчина напялил на себя рубашку или даже носки Конрада и почувствовал желание стать мошенником.

Мусоровоз загрохотал по улице еще до того, как она успела дойти до крыльца маленького домика с тремя спальнями, который они с Конрадом купили через неделю после свадьбы. Они планировали как минимум двоих детей – мальчика и девочку, как хотел Конрад. После скромной однокомнатной квартиры она чувствовала себя так, словно купила особняк, когда только переехала сюда. Теперь этот дом казался слишком тесным, потому что во всех углах таились воспоминания, и черт возьми, каждое из них подпитывало ее раскаленный докрасна гнев.

Она собиралась продать дом и переехать в квартиру. С жалованьем учителя, ей было не под силу оплачивать ипотеку, налоги и страховку, помимо всех других счетов. Он, может, и ублюдок, но все же каждый месяц давал деньги на ипотеку.

– Если только я не продам бунгало и не вложу эти деньги в дом. – Она села на крыльцо, уперлась локтями в колени и подперла руками подбородок. – Это наследство Грейси, поскольку она – старшая среди его кровных родственников. Как ее опекун я могла бы продать бунгало и выплатить большую часть кредита за этот дом. Я составлю завещание, оставляя ей собственность, что я и так бы сделала.

– С кем это ты разговариваешь, мамочка? – Грейси плюхнулась рядом с ней. От девочки слегка пахло корицей после французских гренок, съеденных на завтрак. Она сильно вспотела, напрыгавшись со скакалкой на заднем дворе.

Если что и могло облегчить муки Джейми в тот день, так это любовь к Грейси. Она крепко прижала дочь к себе.

– Я разговаривала сама с собой, пыталась решить, что нам делать дальше. Ты бы хотела пожить в бунгало несколько недель?

Грейси вскочила и захлопала в ладоши, и хвостик черных волос на затылке радостно запрыгал вместе с ней.

– Да, да, да! Мы будем плавать и ходить в палатку с мороженым у магазина, и мы останемся там на фестиваль? А папа поделится со мной сладкой ватой… – Грейси осеклась, и слезы наполнили ее глаза. – Папы там не будет, да? Ты думаешь, он на небесах, как сказал проповедник?

Джейми усадила ее к себе на колени и уткнулась лицом в волосы Грейси.

– Это одному Богу известно.

– Может быть, мама Рита знает. Она разговаривает с Богом.

– Тебе придется спросить у нее. – Джейми улыбнулась.

Грейси вывернулась из объятий матери.

– А мы можем поехать в бунгало сегодня?

– Сначала нам нужно уладить кое-какие дела, и к тому же сегодня вечером мы идем смотреть фейерверк с мамой Ритой. Как насчет этих выходных? Ты успеешь собрать свои игрушки и решишь, какие наряды Барби возьмет с собой. – Джейми снова улыбнулась.

Конечно, бунгало тоже навеяло бы воспоминания, но они проводили там не так уж много времени – по неделе каждое лето. И это место куда лучше подходило для того, чтобы привести мысли и чувства в порядок, вместо того чтобы торчать все лето в доме. Да и Грейси любила бывать на озере.

– Кажется, я оставила там одну из своих Барби, когда мы ездили туда в прошлый раз. Наверняка ей очень одиноко. – Грейси вздохнула. – Я буду скучать по папе. Мы никогда не жили там без него.

– Я знаю, милая, но мы хорошо проведем время, и ты сможешь запустить несколько воздушных шаров, когда мы соберемся уезжать. Они поднимутся прямо в небо, и он, возможно, даже увидит их. – Джейми поборола желание скрестить за спиной пальцы.

– Хорошо. – Грейси кивнула с серьезным видом. – Я пока начну паковать Барби и их одежду. Им понадобятся купальники, и мне придется взять с собой Обнимашку, иначе я не смогу заснуть. – Она исчезла в доме размытым пятном, оставляя за собой звук хлопнувшей сетчатой двери.

Черный солидный автомобиль замедлил ход, проезжая мимо дома, а затем сдал назад и въехал на подъездную дорожку. Она прикрыла глаза от солнца ладонью, надеясь, что ей не привезли еще одну плохую новость. Из машины вышел тот детектив с похорон, одергивая края джинсов поверх ковбойских сапог, и, приветственно приподняв шляпу, направился к ней. Высокий, темноволосый, он бросил победную улыбку в ее сторону и вальяжно прислонился к столбу крыльца.

– Миссис Джейми Стил?

– Да, это я, – сказала она.

– Можно мне войти и задать вам несколько вопросов?

– Нет, но вы можете присесть со мной на крыльце и спрашивать о чем угодно.

Шляпа и одежда могли бы выдать в нем невинного ковбоя, но ее в течение семи лет водил за нос профи. Детектив Вэйлон едва ли производил впечатление любителя сыска, даже с такой обезоруживающей улыбкой и невозможно сексуальными глазами.

– Жарища, да? – Он сел на верхнюю ступеньку и откинулся назад, приваливаясь спиной к столбу.

– Я никогда не ожидала снега в июле, – сказала она. – Давайте ближе к делу. Что вы хотите знать?

Он вытащил блокнот и ручку.

– Вы ведь школьная учительница, не так ли? – Она кивнула. –   Вы сейчас здорово злитесь?

– Не то чтобы это ваше дело, но, черт возьми, да, я в бешенстве. Как только что выяснилось, мой муж – многоженец и у него еще как минимум две жены. Или вы нашли больше?

– Пока нет, но я продолжаю расследование. – Вэйлон улыбнулся.

С таким же успехом можешь запихнуть в карман эту ухмылку, потому что она не поможет тебе завоевать благосклонность при моем дворе.

– Тогда почему вы здесь?

– Я хочу знать, где вы были в день убийства, с раннего утра до трех часов пополудни, – сказал он.

– А почему только до трех? Почему не до полуночи?

Он оторвал взгляд от блокнота.

– Он умер ровно в три часа дня в цветочном магазине.

– И кому же были посланы те цветы? Сюда их точно не доставляли, – усмехнулась Джейми.

– Следствие продолжается, так что я не могу вам этого сказать.

Очередная волна ярости захлестнула Джейми. Конрад никогда не посылал ей цветы, ни разу. Еще в самом начале их романа он принес ей букет полевых цветов в кувшине, а на первую годовщину свадьбы появился с коробкой шоколадных конфет, которую купил на послерождественской распродаже за полцены. В то время она находила это сентиментальным. Теперь, когда она знала, что он покупал цветы у дорогого флориста, это казалось ужасной дешевкой.

– Неужели этот сукин сын тратил деньги на цветы для тех двух потаскух? Он никогда ни черта не присылал ни мне, ни Грейси, – раскипятилась Джейми.

Детектив занес ручку над блокнотом.

– Я же сказал, что не могу ответить на эти вопросы. Но будет лучше, если вы расскажете мне, где провели тот день.

– В четверг я провела утро с моей бабушкой. Мы поехали на фермерский рынок и купили овощей. В полдень остановились у закусочной с бургерами рядом с «Десото», а потом вернулись домой, разложили покупки, приготовили вафли на ужин, и я услышала об убийстве по телевизору в тот вечер. Со мной весь день были бабушка и Грейси. Неужели вы думаете, что это я убила его?

У детектива что, проблемы с психикой? Если бы Джейми убила Конрада, она бы стояла на крыше того цветочного магазина и кричала об этом на весь мир. Она не из тех женщин, что бегут и прячутся, и мистер детектив мог бы записать это в своем маленьком блокноте.

– Мы проверяем все версии. Скажите правду. Вы узнали о других женщинах до или после того, как он был убит?

– Если бы я знала о двух других женах, в четверг он бы уже не покупал цветы, потому что был бы мертв. А теперь позвольте мне спросить вас кое о чем. У него есть бунгало на берегу озера Кемп. Поскольку Грейси – старшая из его ныне живущих кровных родственников, разве она не унаследует это?

Он вернул блокнот и ручку в карман рубашки и поднялся.

– Я не занимаюсь вопросами собственности. Вам придется поговорить с адвокатом, если вы хотите побороться за наследство с его первой женой.

– Эта высокомерная стерва ни за что не получит бунгало, раз у него есть ребенок, – сказала Джейми.

– Она – его законная жена, если только кто-нибудь не объявится из более далекого прошлого, до ее замужества, но адвокат должен помочь вам решить вопрос с недвижимостью. – Он уже собрался уходить, но обернулся на полпути. – Не уезжайте из города. У меня появятся новые вопросы по мере того, как будет продвигаться расследование.

– Я ни в чем не виновата, и в эти выходные мы уезжаем в бунгало. Оно принадлежит Грейси, и никто его у нее не отнимет, – заявила Джейми.

* * *

Аманда расслышала, как скрипнула дверь ее крошечной однокомнатной квартиры, и, даже не открывая глаз, догадалась, что заехала тетушка – опять. С кухни донеслась какая-то возня – тетя Элли выкладывала продукты в холодильник, пополняя запасы того, что привезла за последние три дня. Почти все так и осталось нетронутым.

Аманда крепче прижала к груди свадебную фотографию и свернулась калачиком на диване. Она не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. Не могла спать в постели, еще хранившей тепло его тела. Она едва могла смотреть на колыбельку с детским мобилем в виде милого самолетика. Конрад был мертв, а те две ужасные женщины говорили о нем неправду. Может, он и был женат на них, но развелся задолго до того, как познакомился с ней. И та маленькая девочка совсем не похожа на него, так что она не могла быть его дочерью.

Конрад любил ее всем сердцем и обязательно сказал бы ей, если бы у него были другие дети. Он всегда с таким волнением говорил о своем первом ребенке от нее. Она нахмурилась. Или он говорил о первом сыне? Она не могла вспомнить, но все равно, он бы сказал.

Она приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на фотографию, и тут же снова зажмурилась, потому что рана в сердце становилась все больше. Она поклялась себе, что в ее жизни никогда не будет другого мужчины. Она отдала Конраду всю свою любовь, и он забрал эту любовь с собой на небеса.

– Ты бы лучше открыла глаза, – сказала тетя Элли. – Это продолжается слишком уж долго. Сегодня ты примешь душ, переоденешься и покинешь эту квартиру. Мы едем в магазин, и тебе придется приступить к работе. У тебя было три дня после похорон, достаточно, чтобы предаться скорби.

– Я не могу, – захныкала Аманда.

– Сможешь, или я сама затащу тебя в ванную и поставлю под душ. То, что ты делаешь – нехорошо для ребенка, – произнесла тетя Элли настолько убедительно, что Аманда открыла глаза и села на диване.

– Я так любила его, – сказала она с глубоким вздохом.

– Думаю, он умел влюблять в себя женщин. – Тетя Элли указала в сторону ванной. – Иди. Я буду ждать тебя здесь. Сделай макияж и приоденься. Не хватало еще, чтобы ты появилась в магазине, похожая на какашку.

На то, чтобы принять душ, одеться и накраситься, замаскировав круги под глазами, ушло около часа, но когда она закончила, тетя Элли одобрительно кивнула.

– А теперь поешь, – сказала она. – Я приготовила яичницу с беконом и гренки. Твоя тарелка в микроволновке. Кофе в кофейнике. У тебя пятнадцать минут, так что не спорь со мной.

Аманда хотела вспомнить бунтарскую юность, послать тетушку ко всем чертям и снова проваляться весь день на диване, свернувшись калачиком в обнимку с фотографией.

Но она обещала Иисусу, когда принимала его в свое сердце, что оставит в прошлом дикарские привычки, и до сих пор держала слово. К тому же Конрад не раз говорил о том, как он любит ее доброту и нежность, и верил, что она станет прекрасной матерью для их сына. Она не могла подвести его, даже если это означало, что придется запихивать в себя еду со вкусом опилок.

– Я хочу со следующих выходных уйти в декретный отпуск, – сказала она.

– Я не возражаю, но ты не будешь отсиживаться в этой каморке, где задернуты шторы и выключен свет, – заявила тетя Элли.

– Я поеду в бунгало. Конрад сказал, что оставляет его мне, и я могу проводить время на солнечной террасе с видом на озеро. Мы все равно собирались поехать туда на следующей неделе. Думаю, что смогу найти там покой. Может быть, даже поживу там подольше, – сказала Аманда.

– Разумно, – одобрила тетя Элли. – Но за неделю до родов ты должна вернуться домой. Твой доктор ждет тебя здесь.

– И я не буду пропускать осмотры. – Она положила руку на округлый живот. – Я позабочусь о нашем парнишке. Это самое малое, что я могу сделать для Конрада.

* * *

Вэйлон прибыл в Уичито-Фолс аккурат в полдень, поэтому остановился у пиццерии с рекламой шведского стола «ешь не хочу» и пообедал. Этим утром он выяснил, что флорист не имел ни малейшего представления о том, для кого Конрад покупал в тот день дюжину желтых роз. Он не успел подписать подарочную открытку, прежде чем его убили. Он как раз расплачивался за розы, которые держал в руках, когда двое мужчин в масках ворвались в дверь и застрелили его.

Мистер Драммонд, флорист, позволил Вэйлону посмотреть историю покупок Конрада. В течение последних трех месяцев тот покупал желтые розы раз в неделю, по четвергам. В прошлом году он обычно покупал цветы в первых числах месяца, и ассортимент варьировался от ромашек до орхидей. Хозяин магазина помогал слишком охотно, и это наводило на мысль, что, возможно, он скрывал нечто важное. Вэйлон сделал себе пометку позвонить ему позже или заглянуть в магазин через неделю или около того. Может, флорист удалил из реестра парочку заказов, оберегая кого-то?

Вэйлону в свое время не удалось сделать счастливой и одну жену. Как, черт возьми, Конрад ухитрялся держать на крючке сразу троих и при этом покупать цветы другим женщинам? Наверняка он где-то прятал записную книжку или календарь. Вэйлон сделал себе пометку еще раз пройтись по вещдокам, найденным в его фургоне. Парень определенно умен, так что вряд ли держал свои записи в доме одной из жен. Единственным безопасным местом для тайника оставался фургон с тем грузом одежды, что он возил на продажу по всему штату. Если он ничего не найдет в ящиках с вещдоками, тогда разнесет фургон на куски.

После полудня он удачно припарковался на последнем свободном пятачке перед бутиком Элли. Ковбойскую шляпу и солнечные очки он оставил в машине, но приклеил на лицо широкую улыбку, когда открыл дверь.

– Фу, ну и жарища. Как же хорошо у вас тут, прохладно. – Он заметил даму с двумя маленькими девочками, рассматривающими детскую одежду в одной части магазина, и пожилую женщину, которая перебирала вешалки в другом углу.

– Чем я могу вам помочь? – спросила женщина. Это она сидела рядом с Амандой на похоронах. – Мне знакомо ваше лицо. Мы уже встречались?

– Да, мэм, верно. На похоронах Конрада Стила. Я – детектив Вэйлон Крамер. – Он показал ей удостоверение. – Я пришел поговорить с Амандой, если она свободна.

Женщина сложила руки на груди.

– Она занята.

Аманда вышла из-за угла и обогнула кронштейн с вешалками.

– Я здесь, и у меня имеются вопросы к вам, детектив. Прошу за мной, в кабинет. – Они проследовали мимо прилавка с кассой и вошли в небольшую комнату, где Аманда указала ему на старый деревянный стул с прямой спинкой. – Присаживайтесь, пожалуйста. Не хотите ли чего-нибудь прохладительного или чашечку кофе? Могу предложить и то, и другое.

– Хорошо бы холодненького. – Вэйлон сел на стул, оказавшийся еще более неудобным, чем диван в роскошном кабинете Кейт.

Аманда достала из маленького холодильника бутылку «Пепси-Колы» и открутила крышку, прежде чем вручить ему. – Вы выяснили, кто убил моего Конрада?

– Пока нет.

– Тогда почему вы здесь? – удивилась она.

– Мне нужен подробный отчет о том, где вы находились в течение всего дня в четверг, – сказал он.

– Боже мой! Я его не убивала. Я бы не… я не смогла бы… я люблю его. – Драматическим жестом она прижала руку ко лбу. – Я бы никогда… – из глаз полились слезы, – не убила отца моего ребенка. – Она потянулась за салфеткой и промокнула лицо. – И если вы сделаете свою работу, то обнаружите, что он развелся с теми двумя женщинами.

– Мы изучаем этот вопрос с момента убийства. Выходит так, что записи обо всех трех заключенных браках существуют, а вот о разводах – ничего. Не могли бы вы просто рассказать мне, где вы находились в четверг?

Она показала на свой живот:

– У кого-то из тех людей в масках, что стреляли в моего Конрада, был такой живот?

– Нет, – ответил он.

– Хорошо, тогда вычеркните меня из списка подозреваемых. Да и как я могла? Десятки людей, побывавших в этом магазине в четверг, подтвердят, что я никуда не отлучалась. Мы открылись в девять и работали до пяти вечера. У нас была распродажа накануне Дня независимости. Кроме того, отсюда до Далласа три часа езды. Я бы ни за что не смогла обернуться туда и обратно так, чтобы никто не заметил моего отсутствия.

– Вы можете сказать мне, кто мог желать его смерти? – Конрад достал свой блокнот.

– Вероятно, одна из тех двоих, что сожгли документы о разводе, – сказала она.

В ее голосе было столько яда, что Вэйлон с трудом поборол желание перекреститься:

– Вы думаете, они могли сговориться убить его, когда узнали, что он – многоженец?

– Он не многоженец. – Ее голос прозвучал так пронзительно, что от этого визга могло треснуть стекло. – Они что-то сделали с бумагами. Я – его единственная жена. Та богатая сучка могла нанять кого-нибудь для убийства, сама бы она не стала мараться. Другая выглядит достаточно подлой и злобной, так что вполне могла и сама убить, как она и сказала. Это ваша работа – найти документы о разводе, чтобы моего ребенка не считали незаконнорожденным. – Она погрозила ему указательным пальцем.

– Моя работа, мэм, заключается в том, чтобы найти убийцу, – уточнил Вэйлон. – У меня появятся еще вопросы позже, так что не покидайте пределы штата. Мне понадобится номер телефона, по которому я смогу с вами связаться.

Она вручила ему визитную карточку с номером своего мобильного телефона:

– Когда выясните, кто это сделал, я хочу быть первой, кто узнает об этом.

– Спасибо, что нашли время поговорить со мной, и за угощение тоже спасибо. – Он встал и протянул ей руку.

– Вы ведь найдете этих мерзавцев, правда?

– Надеюсь. В скором времени я ухожу в отставку и не хочу оставлять после себя нераскрытые дела. – Он улыбнулся.

– И вы сообщите мне?

Он кивнул.

– Даю вам слово.

Он расскажет им все, когда закроет дело. Первой – Кейт, законной жене, потом, спускаясь по цепочке, дойдет и до Аманды. После той истерики на похоронах он ожидал увидеть ее все такой же зареванной и скулящей. Не исключено, что перед ним разыгрывали спектакль и они вместе решили убить неверного мужа. Если так, то он увидит их всех за решеткой еще до того, как навсегда покинет полицейский участок.

Глава 4

За четырнадцать лет бунгало почти не изменилось. Стоявшие рядком пять разномастных кресел-качалок поджидали ее на просторном переднем крыльце. Крайнее кресло с более широкими подлокотниками выглядело повыше остальных, и Кейт узнала в нем свою любимую качалку времен их медового месяца. Завернувшись в уютный плед, Кейт выходила на крыльцо с чашечкой утреннего кофе. Вслушивалась в тихий плеск волн, накатывающих на берег.

Высокие каблуки ее туфель утопали в мягкой зеленой траве, пока она тащила к дому два чемодана. Она подняла их на крыльцо и устроилась в кресле-качалке. Никаких эмоций. Ни покоя, ни воспоминаний. Лишь горячий ветер, как тогда, в день похорон, обдувал лицо, отчего под носом появлялись капельки пота. Она резко поднялась с кресла и отыскала запасной ключ, спрятанный под цветочным горшком в углу.

Двадцать девять ступеней от террасы на заднем дворе вели прямо к лодочному сараю, где раньше хранился понтон. Несколько лет назад Конрад похвастался ей, что использовал его в одном из своих проектов, так что теперь сарай пустовал. Кейт открыла входную дверь и вкатила внутрь чемоданы. Она ожидала, что ее встретит затхлый запах нежилого дома. Но в воздухе разливался душистый аромат, как будто ароматический свечи или сухой цветочной смеси. Неужели кто-то побывал здесь недавно? Кейт оставила чемоданы у порога и направилась прямиком к термостату, понижая температуру с семидесяти восьми до семидесяти градусов[6]6
  78 °F = 25,5 °C; 70 °F = 21 °C.


[Закрыть]. А потом опустилась на диван и прикрыла глаза тыльной стороной ладони.

Возможно, ей не стоило приезжать сюда. Она могла уехать в любую точку мира на несколько недель, и это бунгало – последнее место, где ей следовало бы оказаться. Но после того, как мать предложила ей на время сменить обстановку, все, что она могла представить себе – это тихое счастье, которое когда-то испытывала, сидя в кресле-качалке на крыльце. Да и потом действительно нужно было утрясти все юридические вопросы, прежде чем мать уйдет на пенсию.

С бревенчатыми стенами и декором в духе «вестерн» внутри дом выглядел таким же деревенским, как и снаружи. Входная дверь открывалась прямо в парадную гостиную, отделенную аркой от кухни в стиле кантри. Панорамный вид на озеро расстилался за раздвижными стеклянными дверями, которые вели на широкую солнечную террасу, где Кейт каждый вечер в течение целой недели любовалась изумительными техасскими закатами.

Короче, она была здесь и не собиралась никуда уезжать, поэтому все, что оставалось, это распаковать вещи. Она покатила свой багаж по коридору к хозяйской спальне, но никак не могла заставить себя войти в комнату. Она знала, что у него были другие женщины, но привозил ли он их сюда? Занимался ли с ними сексом на ее свадебной постели? Ни за что на свете она не смогла бы заснуть в этой комнате. Психотерапевт назвал бы любовью-ненавистью то, что она испытывала, когда стояла, как будто ее приклеили к полу, возле собственной спальни. Она любила его. Он обманывал ее. Она ненавидела его. Все эти чувства наконец прорвались и свернулись тугим комком в груди. Но они не принесли того счастливого умиротворения, которого она так ждала.

Она прошла через холл в другую спальню, где заметила мохнатую лапку, торчавшую из-под кровати. Потрясенная, она первым делом хотела бежать, пока до нее не дошло, что это не мышь, а плюшевая зверушка. Она пересекла комнату и, приподняв край покрывала, обнаружила под кроватью игрушечного зайчика размером с ладонь и куклу Барби в купальном костюме. Черные волосы выглядели изрядно потрепанными – похоже, куклу частенько купали. Без сомнения, Конрад привозил сюда свою дочь и ее мать.

Кейт направилась во вторую гостевую комнату. Судя по слою пыли на комоде, уже много лет сюда никто не захаживал. Очевидно, жена с маленькой девочкой вытирала пыль и убиралась только в той части дома, которой они пользовались.

Что делает эту комнату идеальной.

Она поставила портфель на край комода, вывезла чемоданы на середину комнаты, потом вернулась к машине и забрала оттуда сумку с ноутбуком и принтер-факс. Все это она отнесла в комнату и сложила на полу рядом с комодом. Двуспальная кровать с раздельным латунным изголовьем, с обеих сторон обрамленная тумбочками и лампами в форме подков, комод с шестью ящиками и зеркалом над ним, довольно вместительный пустой шкаф ожидали новую хозяйку. В углу приткнулось кресло-качалка, обитое золотистым бархатом. Оно выглядело удобным и довольно потертым, как если бы в прошлом служило кому-то излюбленным местом отдыха.

– Зато здесь нет плохой ауры, – пробормотала она.

Эта комната с ее деревенским очарованием сразу пришлась ей по душе. Кейт сняла с кровати покрывало, простыни и одеяло отнесла в подсобку и запихнула их как можно глубже в барабан стиральной машины. На полках она отыскала тряпку для пыли, чистящее средство и вернулась в комнату. Когда она вытирала пыль, ей показалось, что скрипнули петли входной двери, но она приписала эти звуки стиральной машине и продолжила уборку своей спальни. Она приехала в бунгало, сбежав ото всех, и никто даже не знал, что она здесь.

– Эй? – взвизгнул тонкий голосок.

Кейт вышла из комнаты. В коридоре, шагах в пяти от нее, стояла Аманда с широко распахнутыми глазами.

Аманда вздернула подбородок и сердито посмотрела на нее:

– Что ты здесь делаешь?

– Этот дом принадлежит мне. Что здесь делаешь ты? – спросила Кейт.

Прежде чем Аманда успела ответить, раздался другой голос:

– Кто здесь? Ну-ка, выходи.

Кейт узнала жену номер два – Джейми, не так ли? Аманда обернулась так быстро, как только позволял ее большой живот, и протопала в гостиную, а следом за ней и Кейт.

– Убирайтесь отсюда! Вы обе, убирайтесь отсюда! Это мое бунгало! – крикнула Аманда, размахивая руками вокруг себя. – Конрад сказал, когда привез меня сюда в наш медовый месяц, что завещает это место мне. Так что выметайтесь из моего собственного дома и больше сюда ни ногой.

Джейми обошла стоявшие посреди комнаты чемоданы.

– И то же самое он обещал мне и Грейси. Так что можешь сама убираться отсюда. Я остаюсь здесь до конца лета, и никто из вас ни черта с этим не сделает.

– Просто для вашего сведения: я – первая жена, и эта собственность принадлежит мне, если иное не оговорено в завещании. Пока что ни в Форт-Уэрте, ни в соседних округах никакого завещания не зарегистрировано, – сказала Кейт.

– Он мертв… – Аманда поморщилась от этих слов, – … всего девять дней. Дайте время, и завещание отыщется, как и свидетельства о разводе с вами обеими, и как только это произойдет, вы обе покинете мой дом.

Джейми сложила руки на груди:

– А если это мой дом, тогда вы обе уберетесь отсюда. Сколько времени потребуется, чтобы это выяснить? – Она нахмурилась, повернувшись к Кейт.

– Понятия не имею, – ответила Кейт. – А с чего бы кому-то из вас вообще хотелось остаться здесь?

– Конрад привез меня сюда в декабре прошлого года в наш медовый месяц. Мы встретили новый год здесь, на этой террасе, откуда наблюдали за фейерверком на озере, – ответила Аманда.

Джейми насупилась еще сильнее:

– И полагаю, он сказал, что будет привозить тебя сюда на неделю каждое лето?

Аманда кивнула:

– Мы должны были приехать завтра, а теперь… – она шмыгнула носом, – мне придется просто представить, что он здесь, со мной.

Грейси потянула мать за подол рубашки:

– Мамочка, а они что, будут жить с нами?

– Похоже на то, потому что мы никуда не уезжаем. – Джейми схватилась за ручки двух чемоданов и покатила их по коридору.

Кейт крепко обхватила себя руками, но это не помогло. Кровь все еще стыла в жилах. Конрад оказался мошенником. Он шел одним и тем же маршрутом, начиная с нее. Или нет? Может, существовала еще одна жена, даже постарше Кейт?

Неделя в одном доме с этими женщинами была далеко не тем раем, о котором она мечтала, но и речи не могло быть о том, чтобы сдаться без боя. Хотелось ей того или нет, но она действительно была законной женой Конрада на момент его смерти. Она уже заплатила за его похороны и наверняка потратит кучу денег, чтобы разобраться со всем этим дерьмом, так что собиралась остаться здесь.

Аманда еще выше вскинула голову.

– Я буду жить в хозяйской спальне.

– Мне она и не нужна, – сказала Джейми. – Мы с Грейси в любом случае собирались занять ее комнату.

Кейт пожала плечами и повернулась, чтобы уйти. Ее высокие каблуки застучали по деревянному полу, как выстрелы из пневматического пистолета. Ковбойские сапоги Джейми отдавались эхом дробовика, пока она топала по коридору. Шлепанцы Аманды, рванувшей к хозяйской спальне, оставляли за собой шлейф, созвучный пощечинам.

Прежде чем Кейт успела закрыть свою дверь, хлопнули две другие двери. Она рухнула в кресло-качалку и закрыла глаза. Очевидно, Аманда скинула шлепанцы, потому что Кейт слышала, как босые ноги меряют шагами комнату. Джейми вещала за закрытой дверью своей комнаты, и хотя Кейт не понимала ни слова из ее испанской трескотни, чувствовалось, что женщина на грани срыва.

Я останусь здесь, пока все не разрешится – не только с бунгало, но и с расследованием. Я не вернусь, пока все не убедятся в том, что не я виновна в смерти Конрада.

Резкий стук заставил ее принять вертикальное положение. Она выглянула в коридор, пытаясь распознать, то ли шумит стиральная машина, то ли стучатся в дверь. Вторая очередь ударов убедила ее в том, что кто-то стоит у порога.

Она направилась к двери, задаваясь вопросом, не явилась ли жена номер четыре. Если так, то ей чертовски не повезло, разве что она захочет спать на диване или на террасе, потому что в бунгало для новобрачных свободных мест не осталось.

Кейт обнаружила, что на крыльце стоит Вэйлон Крамер в ковбойской шляпе, сдвинутой на затылок, так что она могла видеть его глаза и улыбку счастливого Чеширского кота.

– Миз Стил, – сказал он.

– Как вы меня нашли? – спросила она.

– Все очень просто. Я позвонил в офис, и ваша мать подсказала мне, где вас искать. Она так же, как и я, жаждет решить эту проблему. Правильно ли я понимаю, что все три жены собираются провести время вместе в этом доме? Вы уверены, что никогда не встречались ни с одной из этих женщин до похорон?

– Думаю, совместного проживания не избежать. И я совершенно уверена, что не встречалась ни с кем из них раньше.

– Вы все планировали собраться здесь в одно и то же время?

– Черт возьми, нет, – огрызнулась она. Он усмехнулся. Она сложила руки на груди. –   И что тут смешного?

– Ругательство, исходящее от вас – такой чопорной и правильной.

– Не думаю, что вы вправе арестовать меня за сквернословие в собственных владениях?

– Нет, мэм. Но я начинаю думать, что, возможно, вы трое все-таки узнали об остальных женах и спланировали идеальное убийство. Все получили алиби, но у одной из вас имелись деньги на это предприятие, и я готов поспорить, что таким человеком были вы. Так и знайте, дорогуша, я доведу это дело до конца, – ответил он.

– Вы проделали весь этот путь из Далласа только для того, чтобы сказать мне это? – спросила она.

– Нет, у меня небольшое ранчо в Мабелль, так что я был тут неподалеку. Но на случай, если вы готовы сделать признание, я захватил с собой диктофон. – Он похлопал себя по карману рубашки.

– Мне не в чем признаваться, и чтобы вы знали, я понятия не имела о том, что эти двое собираются приехать сюда. Если у вас больше нет вопросов, прошу прощения, мне нужно распаковать вещи.

– Когда дело дойдет до суда, вы пожалеете о том, что отказались от чистосердечного признания. Возможно, мы могли бы договориться насчет отмены смертного приговора, если вы не заставите нас тратить человеко-часы и ресурсы. Присяжные могут даже сжалиться над вами, когда услышат, что за негодяй был этот Конрад Стил.