Текст книги "Вымирающие виды"

14

– …Как видите, Фэйт, очень важно, что одно сочетается с другим, а третье является неотъемлемой частью целого. Тогда все маленькие пташки могут лететь домой. Именно так устроен мир. – Доктор Аррелъо широко ей улыбнулся. – Уверен, вы все понимаете.

– Нет, я ничего не понимаю! – Фэйт силилась уследить за ходом мысли своего научного руководителя. Но чем дольше Аррелъо объяснял аспирантке, почему он решил поддержать планы корпорации «Къю», тем меньше смысла она во всех этих объяснениях находила. Почему она не могла понять? Ей очень этого хотелось…

Внезапно какая-то птичка влетела в окно и уселась на стол доктора Аррелъо. Этого прелестного попугайчика Фэйт ещё нира зу в жизни не видела. Представитель какого-то незнакомого ей вида. Помахивая разноцветными крылышками, попугайчик сперва чирикнул, а затем обратился к ней знакомым голосом:

– Все в порядке, Фэйт. Тебе и не надо ничего понимать. Ты просто должна знать, кому можно доверять, а кому нет.

– Гейл? – Сердце Фэйт бешено заколотилось: она узнала голос старшей сестры. Присмотревшись повнимательнее, она поняла, что глазами маленькой пташки на неё и правда смотрит Гейл. – Это действительно ты?

Попугайчик испустил мелодичный, щебечущий смешок.

– Конечно это я, милочка! Ведь ты же знала, что я никогда не оставлю тебя в одиночестве. Вот почему я вернулась. Теперь мы снова сможем быть вместе. Жить единой семьёй.

– Ах, Гейл! – В горле стоял комок, и Фэйт едва могла говорить. – Я так по тебе скучала…

– Фэйт, – строго заговорил доктор Аррелъо. – Ваша сестра права. Вы должны решить, кому можно доверять, иначе все будет потеряно.

– Не слушай его, детка! – Внезапно в комнату с горящим злобным взором ворвался Оскар. – Он тебе лжёт. Такие типы всегда лгут. Как ты можешь быть такой глупой? Он наверняка обманом заставил тебя поверить в то, что птичка тоже может говорить.

– Нет, Оскар! – Теперь, когда Гейл вернулась, все вдруг обрело идеальный смысл. И Фэйт совершенно точно знала, как примирить взгляды Оскара с взглядами доктора Аррелъо, чтобы все были счастливы. – Пожалуйста, ты только меня послушай…

– Время слушать уже прошло. – Оскар подступил ещё ближе. Его чёрные глаза совсем сузились. – Настала пора действовать.

В мгновение ока его тощие конечности слились друг с другом… и на месте своего приятеля Фэйт вдруг увидела большую тигровую змею. Прежде чем Фэйт успела что-либо предпринять, змея скользнула на стол и погрузила свои страшные зубы в птичку-Гейл, Маленькое существо, слабо щебеча, немного подёргалось, а затем застыло в неподвижности.

Фэйт попыталась было вскрикнуть, когда змея повернула к ней бусинки своих глаз, но горло девушки свело судорогой…

– Фэйт! Проснись, детка!

Открыв глаза, девушка неуверенно воззрилась на Оскара, который сидел в гостиничном номере на краю кровати, тряся её за плечо.

– Ох-х… что случилось? – выдохнула она, пока остатки кошмарного сна развеивались подобно туману.

– Проснись, – повторил Оскар. – Уже довольно поздно. Я только что приготовил нам кофе. Кроме того, там на столе лежит записка. Адресованная тебе. Посмотри-ка, по-моему, это срочно.

Фэйт с трудом села на кровати, сонно потирая глаза и прикидывая, а может, она все ещё спит и видит сон. Кто мог оставить для неё здесь записку?

– От Тамми, что ли? – спросила Фэйт, почувствовав внезапную тревогу: уж не случилось ли чего с какой-нибудь змеёй.

– Вот, сама посмотри.

Оскар протянул ей записку. Зевая, Фэйт подалась вперёд и взяла листок у него из рук.

Увидев, что коротенькая записка набросана на фирменном бланке гостиницы, Фэйт окончательно пробудилась. Почерк был твёрдым, разборчивым… и очень знакомым.

Дорогая Фэйт!

Я получил Ваше послание. И теперь хотел бы как можно скорее с Вами поговорить. Вы были одной из самых многообещающих учениц, каких я только имел радость знать. Надеюсь, мы все уладим.

Пожалуйста, если сможете, приходите сегодня к десяти утра в мой гостиничный номер. У меня как раз будет несколько свободных часов, и мы сможем как следует все обсудить. Я предупредил охрану – они Вас пропустят. С надеждой жду встречи.

Искренне Ваш, Л. Аррелъо

Какое-то время Фэйт потрясённо разглядывала подпись. На секунду все это показалось ей каким-то загадочным розыгрышем. Но нет. Это был не розыгрыш. Фэйт доста точно часто видела почерк Аррельо и ни секунды не сомневалась в том, что он сам написал эту записку. Поднеся листок бумаги поближе к лицу, чтобы получше его осмотреть, она ясно почувствовала знакомый запах лосьона после бритья.

Так что записка была настоящей. Но о каком послании говорил профессор? Фэйт ему ничего не отправляла…

Внезапно заметив, что Оскар смущённо улыбается, Фэйт с подозрением на него посмотрела.

– В чем дело, дорогой?

– В каком смысле? – игриво отозвался он. Фэйт нахмурилась и, отбросив покрывало, свесила ноги на пол.

– Послушай, у нас нет времени на всякие игры, – сказала она. – Лучше честно расскажи мне, что ты знаешь об этой записке. И почему вид у тебя сейчас как у кошки, которая только что слопала канарейку.

Оскар поднял руки в примирительном жесте.

– Ладно, ладно, ты меня поймала, – беспечно сказал он. – Я… в общем, допустим, что это я оставил Аррельо записку у него в отеле.

– Допустим?

– Ну ладно, я её оставил, – признал Оскар. – Вернее, я позвонил в отель и продиктовал текст дежурному администратору, чтобы почерк меня не выдал. Я хотел, чтобы Аррельо подумал, будто записка действительно от тебя.

Фэйт приложила ладонь ко лбу. Она все ещё не очень хорошо соображала спросонья, а потому ей сложно было следить за рассказом Оскара.

– Но зачем? – спросила Фэйт. – И что ты там такое продиктовал?

Оскар пожал плечами, уронив руку ей на колено.

– Понимаешь, я вроде как почувствовал себя виноватым, – сказал он. – Я ведь так на тебя давил. Но я знал, что ты типа по-прежнему обожаешь этого ублю… в смысле, доктора Аррельо. В общем, с моей стороны было неправильно пытаться настраивать тебя против него и все такое прочее.

– Правда? – осторожно поинтересовалась Фэйт, дожидаясь концовки. Быть может, она все ещё спала и видела сон? Иначе выходило, что она до сих пор совершенно не знала Оскара.

– Правда, – со смешком заверил её тот, слегка сжимая её колено. – Не стоит, детка, так удивляться. Я собираюсь сделать всё, что смогу, чтобы ты с ним помирилась. Если ты этого хочешь, значит, этого хочу и я. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– И поэтому ты послал Аррельо подложную записку, якобы я хочу с ним поговорить… – медленно произнесла Фэйт, по-прежнему отчаянно стараясь сосредоточиться на том, что говорил ей Оскар.

Теперь, когда до неё начало потихоньку доходить, что случилось, проделка Оскара вызвала у неё лёгкую неловкость. Сама Фэйт определённо не стала бы посылать Аррельо подобную записку. И её сильно смущало, вправе ли Оскар был это делать – особенно тайком от неё. До чего же он всё-таки импульсивный… А что, если бы Оскар вместо этого решил передать профессору какую-нибудь оскорбительную записку, которая навеки разрушила бы их отношения с Аррельо?

«Но ведь он этого не сделал», – напомнила себе Фэйт, чувствуя, как её тревога постепенно начинает сменяться благодарностью. Каким бы удивительным это ни казалось. но Оскар сумел-таки преодолеть свою враждебность к Аррельо – и все только ради того, чтобы его любимая была счастлива. Вне зависимости от того, как поступила бы в данном случае она сама, этот жест не мог не тронуть Фэйт. Давненько уже она не сталкивалась с такой бескорыстной заботой. Да…

«Кажется, я по-настоящему нужна Оскару», – взволнованно подумала Фэйт. До чего же приятно было сознавать, что она в этом огромном мире не одинока.

15

До чего же приятно было немного побыть в одиночестве. Фэйт пробиралась через джунгли. Хотя с момента катастрофы прошло всего лишь немногим более суток, она уже начинала постепенно уставать от вынужденной жизни на виду у целой толпы незнакомцев. Хотя в основном люди тут подобрались очень даже милые. Честно говоря, Фэйт и сама удивлялась, как она уже успела с некоторыми из них сблизиться. Сайд, Клэр, Херли, Локе… Вообще-то, она привыкла проводить большую часть времени либо в одиночестве, либо в компании одного-двух тщательно выбранных людей. Ребёнком Фэйт частенько задумывалась о том, что с ней не так, раз она совершенно не любит шумные вечеринки или другие людные сборища. Однако с возрастом Фэйт поняла, что она просто так устроена – вроде змеи, которые предпочитают одинокое существование. Поэтому, проведя целые сутки в обществе товарищей по несчастью, Фэйт испытала настоятельную потребность какое-то время побыть подальше от всех них.

В особенности от Джорджа.

Припомнив его слова, Фэйт невольно прикусила губу. Быть может, она опять слишком остро отреагировала? Гейл всегда говорила, что её сестрёнка чувствительна как канарейка в угольной шахте – видит резкую критику там, где никто даже не намеревался…

Кряк!

Очнувшись от размышлений, Фэйт резко остановилась и насторожённо огляделась. Шум донёсся откуда-то сверху и слева, хотя в густом сплетении лиан над головой ничего движущегося она не различала. Фэйт так спешила убраться подальше от песчаного берега, что почти позабыла про свой недавний страх остаться одной в джунглях. Однако теперь этот страх возвращался. Сердце девушки забилось быстрее, а ладони вдруг стали липкими от пота. Как далеко она теперь оказалась от берега?

Сделав ещё несколько шагов вперёд, Фэйт затаила дыхание и прислушалась. И тут волосы у неё буквально встали торчком: Фэйт ясно почувствовала, что за ней наблюдают. Тогда она попыталась убедить себя в том, что это сущая глупость. Она уже оказалась на приличном удалении от лагеря, так что вряд ли кто-то из её товарищей по несчастью мог сюда за ней последовать. И все же Фэйт пошла чуть быстрее, стремительно водя глазами из стороны в сторону. Джунгли, как обычно, были полны всякого движения – маленькие коричневые птички перепрыгивали с ветки на ветку, радостно щебеча; лёгкий ветерок шевелил листву целой рощицы приземистых пальм неподалёку; впереди, махнув длинным, похожим на кнут хвостиком, мгновенно исчезла из вида ящерка.

Этой сцене полагалось быть умилительной: настоящая идиллия. Фэйт всегда обожала оставаться наедине с природой, особенно в таком прекрасном месте. Однако, как девушка ни старалась убедить себя в том, что все идёт замечательно, что-то в этом месте казалось ей подозрительным. Возможно, здесь действительно было небез опасно. Возможно, ей следовало прямо сейчас направиться назад к берегу и…

Внезапная игра красок впереди мигом вывела Фэйт из задумчивости. Она негромко охнула, пытаясь сфокусироваться на небольшом пятне красного и бирюзового, бледно-зеленого и темно-коричневого. Затем шагнула вперёд и попала в солнечный луч такой интенсивности, что он почти её ослепил. Неуверенно ковыляя дальше, Фэйт отчаянно заморгала, пытаясь уследить за движениями птицы по замусоренной листвой земле: яркое существо перепрыгивало из одной лужицы пятнистой тени в другую. Если только ей удастся как следует рассмотреть птичку, то она, по крайней мере, узнает…

Тут нога Фэйт опустилась на сухой прутик, и резкий хруст эхом разнёсся по джунглям. Взмахнув разноцветными крыльями, птица пустилась в полет – только длинный хвост энергично мелькал вверх-вниз – и наконец исчезла среди деревьев.

– Постой! – воскликнула Фэйт, резко переходя на бег. Она понеслась в ту сторону, куда полетела птица, боясь, что та опять от неё улизнула. Однако, обогнув участок обна жившейся горной породы, Фэйт ещё раз успела увидеть бирюзовые пёрышки возле хвоста – как раз за секунду до того, как птица снова скрылась в тени.

Глядя прямо перед собой, Фэйт побежала дальше. Пока она проносилась мимо небольшой бамбуковой рощицы, её прерывистое дыхание словно бы вошло в некую гармонию с шелестом узких сухих листьев. Выбежав с другой стороны рощицы, Фэйт оказалась под сплетением тяжёлых лиан, свисающих с древнего дерева. Она обогнула его и остановилась, тяжело дыша и оглядывая окрестности, надеясь отыскать загадочного попугая.

Впереди, в кустах, что-то такое замелькало. Фэйт едва успела заметить птицу, как та опять снялась с места и быстро полетела вперёд совсем низко над землёй. Девушка снова бросилась в погоню, перепрыгивая через камни и бревна, стараясь так наклонять голову, чтобы ветки деревьев и кустарников не хлестали её по лицу. Влажный воздух был почти недвижен, и Фэйт почувствовала, как от выступившего на лбу пота защипало глаза. Она то выбегала на залитые ярким солнечным светом поляны, то снова оказыва лась в густой тени, отчего у неё уже началось лёгкое головокружение, но сбавить ход Фэйт не осмеливалась. Ни в коем случае нельзя было опять потерять из вида ту птицу.

Когда она уже почти совсем выбилась из сил, попугай вдруг решил резко сменить курс. Теперь он полетел вниз по залитому солнцем склону оврага, усеянному огромнейшими валунами. Фэйт поспешила следом, стараясь удерживать равновесие на неверной каменистой почве. В тот самый момент, когда девушке уже стало казаться, что она окончательно потеряла из виду свою цель, она вдруг увидела птицу прямо перед собой. Попугай восседал на длинной прямой ветке в тени большого дерева.

Наконец-то! Фэйт с предельной осторожностью стала пробираться вперёд. Сердце билось где-то у неё в глотке. Все, что от Фэйт теперь требовалось, это не шуметь. Тогда она получит ответы на все так интересующие её вопросы. Если бы только ей удалось совершенно точно опознать попугая, убедиться в том, что прямо перед ней на ветке сидит настоящий, живой образчик Pserho-tus pulcherrimus, тогда все беды, случивши еся за последние несколько дней, показались бы ей не такой уж и катастрофой. Не зря ведь говорят, что нет худа без добра…

Отчаянно щурясь, Фэйт осторожно направлялась к птице. Яркая лимонно-жёлтая грудка попугая, казалось, буквально сияла в мутной тени, однако из-за резкого контраста света и тьмы глаза Фэйт с трудом различали другие детали. Надо подобраться ещё поближе…

Но на следующем шаге камень выскользнул у неё из-под ноги, и Фэйт тяжело рухнула на колени. Мелкая галька и камешки покрупнее с шумом понеслись вниз по склону оврага. Испуганная птица мигом вспорхнула с ветки и понеслась прочь из оврага, опять исчезая в джунглях.

– Нет! – разочарованно воскликнула Фэйт, слыша, как её слова гулко разносятся по окрестностям. – Вернись…

Как можно скорее выбравшись из оврага, девушка трусцой побежала по джунглям, преследуя исчезнувшую птицу. И поскольку нигде никаких признаков попугая не наблюдалось, Фэйт выбрала первое попавшееся направление. Стараясь двигаться как можно быстрее в плотном подлеске, она тщетно осматривала верхушки деревьев. И только в третий или в четвёртый раз споткнувшись о корень дерева и чуть было не рухнув ничком, Фэйт поняла, что придётся, увы, сдаться. Загадочная птица бесследно исчезла.

Разочарованно вздыхая и чувствуя, как пальцы ноги буквально пульсируют болью от резкого удара о корень, Фэйт огляделась… и вдруг поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, где она оказалась. Возбуждение от погони быстро сменилось откровенным страхом. Она заблудилась в джуншях.

По-прежнему озираясь по сторонам, Фэйт попыталась унять панику. Она уже не впервые заблудилась в дикой местности. Все, что от неё теперь требовалось, это, сохраняя спокойствие, пройти назад тем же путём, которым она сюда забрела. Однако следы Фэйт тянулись всего несколько метров, после чего начисто терялись в глубоком слое мёртвой листвы, что устилала джунгли. Её окружал целый лес высоких, странного вида деревьев с гладкими стволами и огромнейшими комьями болтающихся в воздухе корней. Подлесок здесь был весьма скудным, что начис то лишало Фэйт возможности проследить свой путь по сломанным ветвям и другим подобным признакам. Подняв голову, девушка поняла, что сквозь плотный древесный полог даже не видно солнца. Фэйт окончательно потеряла представление о том, в какую сторону ей следует пойти, чтобы вернуться к песчаному берегу.

Пытаясь всё-таки выбрать хоть какое-то направление, она некоторое время бесцельно бродила по округе. Влажный воздух словно бы дышал вместе с ней, заставляя Фэйт ощущать панику и клаустрофобию. Ну разве можно быть такой рассеянной идиоткой? Вообще-то столь импульсивное и беспечное поведение было ей совершенно несвойственно. И все же догнать загадочную птицу показалось Фэйт в тот момент важнее всего на свете. На какое-то время Фэйт позабыла все свои страхи и тревоги, все проблемы, накопившиеся за последние несколько дней. И чем все закончилось? Она ведь даже не сумела догнать того попугая. И все стало ещё хуже, чем было раньше. Вот, пожалуйста, расплата за импульсивные действия. И что, скажите на милость, ей делать теперь?

Несколько минут спустя Фэйт остановилась на поляне, пытаясь отбиться от подступающей паники. Она огляделась, приказывая себе сохранять спокойствие и не терять голову: наверняка из этого затруднительного положения можно найти какой-то выход. Поляну окружали массивные кривоватые деревья. Их густая листва закрывала солнце и бросала мрачную тень на все вокруг. Тут и там виднелись лианы, похожие на длинные безжизненные пальцы. Землю покрывал едва ли не метровой толщины ковёр бледно-зеленой травы, которая слегка покачивалась, когда по поляне проносился лёгкий ветерок.

Но действительно ли трава колыхалась под ветерком? Ладони Фэйт сделались совсем липкими, когда она вдруг заметила, что это движение ограничивалось лишь одним участком поляны. Тонкие травинки покачивались там, как будто их расталкивала в стороны большая, незримая змея, неуклонно подползавшая к Фэйт.

Сделав шаг назад, девушка нервно огляделась по сторонам. И тут вдруг начат покачиваться ещё один участок травы на поляне. Затем третий. И четвёртый.

Фэйт лихорадочно развернулась по кругу. Внезапная паника сдавила её горло. Стало трудно дышать. Движение было повсюду. Она оказалась окружена! В джунглях вокруг поляны вдруг воцарилось какое-то странное затишье, и теперь Фэйт ясно расслышала слабое шуршание множества чешуйчатых брюшек, скользящих по земле.

Даже посреди этого средоточия растущего страха какая-то маленькая частичка разума восставала против всего происходящего. Змеи… ведь это были всего лишь змеи. И, стоя в центре этого всеобщего их движения, Фэйт отчаянно старалась убедить себя в том, что сейчас паниковать просто глупо. Она ведь обожала змей. И понимала их. Наконец, она посвятила им всю свою жизнь.

Однако все эти соображения никак не изменили того простого факта, что сейчас впервые в жизни Фэйт вдруг поняла, что смертельно боится змей…

Где-то у неё над головой вдруг крикнула птица. Фэйт вздрогнула и подняла глаза. Никаких признаков птицы она там не усмотрела, но зато заметила, что совсем рядом над ней нависает сплетение толстой, похожей на пальцы лианы.

Затем глаза Фэйт опять метнулись вниз. Незримые змеи были теперь уже буквально в паре метров от неё, быстро подползая со всех сторон.

Резко подпрыгнув, Фэйт крепко ухватилась за лиану, выдёргивая ноги из высокой травы. Подтягиваясь повыше, она не осмеливалась смотреть вниз. Мышцы её возмущённо ныли. Перебирая руками и хрипло дыша, Фэйт всё-таки сумела подтянуться наверх. Когда она обвила ногами лиану, взбираться дальше стало уже гораздо легче. Фэйт не останавливалась, пока не добралась до надёжного убежища – девушка забралась на крепкую ветку дерева метрах в шести-семи над землёй. Затем она заскользила по ветви и вскоре уже коснулась грубой коры ствола. Грудь Фэйт отчаянно вздымалась, и девушка старалась восстановить дыхание.

Когда Фэйт наконец снова взглянула на поляну, трава там была совершенно недвижна.

16

Сидя в неподвижности на самом краешке кровати, Фэйт разглядывала записку от Аррельо. Её терзали самые противоречивые чувства, и она не была уверена, как ей лучше поступить в данной ситуации.

– Ну так что? – с лёгким нетерпением в голосе поинтересовался Оскар. – Ты пойдёшь на встречу? Или как?

– Даже не знаю. Пожалуй, лучше бы подождать, пока мы не вернёмся домой. Тогда профессор будет не так занят…

– Не валяй дурочку, – немедленно возразил Оскар, выхватывая у Фэйт записку и помахивая бумажкой прямо у неё перед носом. – Он же хочет с тобой увидеться. Даже время специально выделил. Будет откровенной бестактностью не пойти.

– Да. – Фэйт даже об этом не подумала. – Пожалуй, ты прав. Теперь уже поздно отменять встречу… О господи! Я даже не знаю, в каком отеле он остановился! Как же я туда пойду?..

– Успокойся, – перебил её Оскар, прежде чем Фэйт успела удариться в откровенную панику. – Ведь я же ему позвонил. Ты что, забыла? Я совершенно точно знаю, где Аррельо остановился. И я тебя туда отведу. Только лучше поторопись и одевайся! У нас не так много времени.

Бросив быстрый взгляд на тумбочку у кровати, Фэйт поняла, что он прав. Она проспала дольше, чем ей казалось. Было уже без малого девять утра.

Выскочив из постели, Фэйт принялась рыться в ящиках платяного шкафа, по которым она распихала свою одежду. Какое счастье, что она захватила в Сидней самую свою нарядную твидовую юбку и бледно-зеленую блузку, которая казалась пошитой из натурального шелка.

– Я сейчас, – сказала Фэйт Оскару, скрываясь в ванной.

Вода в гостиничном душе мгновенно стала горячей – в отличие от воды в древней ванне их общежития или в тесной душевой кабинке в квартире Оскара. Фэйт долго стояла под струями горячей воды, позволяя им вымывать из её головы смутные остатки сна. Однако даже после этого записка и предстоящая встреча с Аррельо не стали казаться ей более реальными. Однако у Фэйт просто не было времени об этом тревожиться.

Когда она вышла из-под душа, то сразу же услышала доносящееся из комнаты басовитое бормотание. На секунду Фэйт подумала, что Оскар включил телевизор, но затем услышала его смех и поняла, что он разговаривает по телефону.

Лениво подумав, что он, наверное, позвонил Тамми или ещё кому-нибудь из их компании, Фэйт быстро вытерлась и выхватила свою зубную щётку из беспорядочной кучи туалетных принадлежностей Оскара, сваленных на прлке. Она уже начинала думать о том, что всерьёз его недооценивала. Фэйт никак не ожидала от своего друга такого поступка. Ну и ну! С полным ртом зубной пасты она улыбнулась себе в зеркале: вот интересно, ведь именно благодаря доктору Аррельо они с Оскаром не только в своё время сошлись, но теперь могут и как никогда сблизиться. Поневоле начнёшь верить в судьбу…

Поначалу голос Оскара казался ей тихим. Но когда Фэйт закончила чистить зубы и выключила воду, то услышала, как его слова становятся все громче, а речь все стремительней. Так Оскар всегда говорил, когда возбуждался, и Фэйт с любовью прислушивалась, не слишком задумываясь, о чём он там болтает.

– …Я же сказал вам, что это сработает. И все уже на мази! – резко сказал Оскар. – Да, дело набирает обороты!

Тут он снова понизил голос, а Фэйт потянулась к одежде, которую оставила на крышке унитаза. Сжав в руках юбку, она вдруг вспомнила, что эту же самую юбку надевала на самую первую встречу с доктором Арре-льо, уже больше года тому назад. От этой мысли в животе у Фэйт что-то нервно сжалось – совсем как в тот день. Неужели они с Аррельо и впрямь могут помириться и опять наладить отношения? Когда Фэйт вспоминала их последний разговор, подобный поворот событий казался ей почти невозможным. Однако благодаря записке он становился не только возможным, но и вполне вероятным…

– Да! – Голос Оскара ясно доносился из комнаты, врываясь в её мысли. – Я же сказал вам, что я к этому готов, и я действительно готов. Не волнуйтесь. Я все проделаю в лучшем виде. Доверьтесь мне. Если честно, то я уже и сам просто не могу ждать.

Теперь Оскар казался почти разгневанным, и Фэйт бросила сочувственный взгляд в сторону двери. Затем его голос опять упал до невнятного бормотания, и, даже подступив вплотную к двери, она не смогла расслышать ни единого слова.

Наконец взгляд Фэйт упал на наручные часы, оставленные на полке. Увидев, сколько уже времени, она мигом позабыла про телефонный разговор Оскара и спешно закончила одеваться. Фэйт так нервничала, что это причиняло ей едва ли не физическую боль, однако девушка старалась подбадривать себя мыслью, что Аррельо сам захотел с ней увидеться. Если сегодня все между ними уладится, значит, она не зря согласилась на эту поездку в Австралию.

И тут Фэйт вдруг вспомнила одну из фраз, которую Аррельо произнёс в своей речи по радио: «Кто ничего не делает, тот в итоге ни на что и не влияет». В этой фразе при желании можно было увидеть оправдание человека, продающего свои убеждения. Хотя на самом деле это скорее была дань реальному потенциалу и силе компромисса. Быть может, даже Оскар в один прекрасный день это поймёт.

– Фэйт? – Раздался стук в дверь ванной комнаты. – Ты там готова, детка? Нам уже пора идти.

– Сейчас. – Быстро пробежав расчёской по влажным волосам, Фэйт бросила последний взгляд в зеркало, а затем поспешила присоединиться к Оскару.

Оскар стоял в узком коридорчике у двери ванной комнаты, нетерпеливо постукивая ногой по полу. Он надел широкополую шляпу, которую Фэйт никогда раньше не видела. На одну его руку была наброшена её голубая нейлоновая ветровка.

– Скорее всего, она мне не понадобится, – сказала Фэйт, кивая на ветровку. – По крайней мере, если сегодня так же тепло, как вчера. А где ты взял эту шляпу?

– Лучше надень, – сказал Оскар, проигнорировав вопрос. – В номере у Аррельо будет работать кондиционер, а у тебя ещё волосы не просохли.

Тронутая его заботой, Фэйт натянула на себя ветровку, хотя у них в номере было очень тепло и влажно. Её по-прежнему удивляло, как вдруг переменился Оскар. И когда они вышли в холл, Фэйт с каким-то новым чувством, удивлённо взглянула на своего приятеля, наслаждаясь его целеустремлённым видом, пока тот несколько раз нажимал на кнопку лифта.

– В чем дело? – осведомился Оскар, заметив её пристальный взгляд.

– Ни в чём, – стыдливо ответила Фэйт. – Просто я немного поражена тем, как достойно ты проявил себя в этой ситуации. Я про ту записку и про все остальное… Это тем более удивительно, если учесть, как ты вообще-то ненавидишь доктора Аррельо.

Оскар пожал плечами и одарил девушку лёгкой улыбкой.

– Знаешь, на самом деле я полон сюрпризов. – И он рассмеялся, обнимая Фэйт и быстро прижимая её к себе. – А если серьёзно, детка, то твоё счастье для меня важнее всего остального. – Отпустив её, Оскар перенёс вес на другую ногу и взглянул на световое табло. – Черт, сколько времени требуется, чтобы дождаться в этом проклятом шестиэтажном здании элементарного лифта.

Фэйт наклонила голову, чтобы спрятать улыбку. А ведь Оскар явно чувствует себя не в своей тарелке. Ещё бы, не так-то просто сделать что-то приятное Аррельо, своему заклятому врагу. Фэйт пообещала себе найти позднее способ отблагодарить своего бескорыстного друга.

– Ну наконец-то! – рявкнул Оскар, когда лифт всё-таки прибыл на их этаж. – Идём, детка. Нам нужно спешить.

Через пятнадцать минут они уже шли по тихому, элегантно обставленному вестибюлю дорогого отеля. Даже в лучшей своей одежде Фэйт чувствовала себя неловко среди всех этих модно одетых мужчин и женщин, которые стояли у конторки консьержа или просматривали журналы в просторной рекреации. Она застегнула на молнию ветровку и нервно огляделась по сторонам.

– Ну как, готова? – спросил Оскар. – Поднимаемся?

Тут Фэйт заметила, что он достал из кармана зеркальные тёмные очки и нацепил их себе на нос.

– Зачем тебе тёмные очки?

Оскар ухмыльнулся и потянул за полу своей шляпы, опуская её ещё ниже.

– Пощади меня, детка, – сказал он. – Да, я хочу тебя поддержать и все такое прочее. Но я совсем не хочу, чтобы кто-то из моих друзей увидел, что я общаюсь с Аррельо. – Тут Оскар громко рассмеялся. Несколько человек с любопытством на него оглянулось.

– Очень забавно. – Фэйт нервно улыбнулась в ответ. – Но послушай – дальше я могу пойти одна. Тебе вовсе не требуется вместе со мной туда подниматься. Так что лучше подожди меня в буфете или где-нибудь ещё…

– Ни за что! – немедленно возразил Оскар. – Я хочу быть с тобой – знаешь, для моральной поддержки. Согласись, я ведь перед тобой в таком долгу за то, что раньше был таким психом. Ну пожалуйста, давай пойдём вместе.

Фэйт заколебалась. Честно говоря, она вовсе не была уверена в том, что ей следует брать Оскара с собой на встречу с Аррельо. Что, если оказавшись лицом к лицу с профессором, он ляпнет тому что-нибудь оскорбительное?

Видя сомнение, отразившееся у неё на лице, Оскар схватил Фэйт за руки и внимательно посмотрел на подругу поверх солнечных очков.

– Я серьёзно, красотка, – сказал он. – Мне хочется доказать тебе, что я на все ради тебя способен. Ведь ты для меня – целый мир.

Фэйт таяла всякий раз, как Оскар называл её красоткой. Да и вдобавок ей не особенно хотелось встречаться с доктором Аррельо наедине.

Так что, сжав в ответ руки Оскара, Фэйт благодарно кивнула.

– Спасибо, – сказала она. – Уже почти десять. Думаю, нам лучше поскорее подняться и со всем этим закончить.