Текст книги "Волшебный поцелуй"

– Мои дорогие, вы не знакомы с лордом Марзденом? – спросила миссис Винтроп, изящным взмахом руки указав на своего спутника, который тут же выступил вперед и поклонился. – Мы познакомились, когда плыли сюда из Лондона. Погода была отвратительная, болтало ужасно. Лорд Марзден приехал сюда, чтобы присмотреть хороший участок земли, который хотел бы преподнести в качестве свадебного подарка дочери. Миссис Брюстер заверила меня, что хозяин этого дома не будет против, если его светлость обратится к нему за помощью. Насколько я знаю, братья Бирмингем могут помочь ему советом.

Лорд Марзден откашлялся, будто собирался начать долгую речь.

– Я не хотел быть навязчивым, но эти милые дамы так настойчивы. Надеюсь, мистер Бирмингем не будет в обиде на то, что незнакомец злоупотребил его гостеприимством?

Хетти улыбнулась. Эта троица представляла довольно забавное зрелище. Мистер Марзден казался почти бестелесным на фоне двух дородных дам, окружавших его с обеих сторон. Сам он был словно списан с карикатуры, изображающей английского аристократа крови: тощий, с непропорционально длинными руками и вытянутым лицом, он выглядел столь же уныло, сколь и его безукоризненно сшитый фрак.

– Не беспокойтесь, милорд, я уверена, что мой деверь будет рад вашему приходу. Что касается вашей просьбы, то и Джеффри, и мой муж с радостью помогут вам, чем смогут, а пока прошу вас отдохнуть с нами, потанцевать и подкрепиться. Смею заверить, у Джеффри отличный повар.

– Спасибо за то, что даете возможность иностранцу почувствовать здесь себя как дома. Вы очень добры.

– Всегда к вашим услугам, милорд. А теперь, прошу вас, развлекайтесь в свое удовольствие. Можете походить по дому, осмотреться. Поскольку многие гости хотели бы увидеть, как перестроен дом и какие в нем нововведения, комнаты, кроме спальни Рейлин и кабинета Джеффри, оставлены открытыми.

– Вы и ваша семья весьма великодушны, – с поклоном поблагодарил мистер Марзден.

Две его спутницы тут же повели гостя осматривать дом.

– Прежде здесь жили родители Луизы, – мечтательно проговорила Лидия. – Красивый был дом, ни в какое сравнение не идет с тем, какой он сейчас.

– Думаю, вы правы, мадам, – согласился лорд. – Конечно, на фоне жалких домишек, типичных для Каролины, он выглядит величественно, но ничего особенно роскошного я не замечаю.

Миссис Брюстер слегка пала духом: весь ее шляпный салон вместе с крохотной квартиркой были меньше, чем та комната, в которой они находились. Она даже подумала, что после визита к ней этот аристократ, возможно, вовсе перестанет ее замечать.

– Мисс Хетти такая прелесть, наверное, самая красивая у нас в Каролине, за исключением разве что миссис Рейлин, – поспешила она сменить тему.

Лорд вытащил табакерку и насыпал на тыльную сторону ладони немного табаку. Вдохнув табак каждой ноздрей по очереди, он поднял брови и прижал к носу платок.

– Рыжая, как эти подлые трусы ирландцы… Не правда ли, она похожа на ирландку?

Тельма Брюстер на миг лишилась дара речи.

– Я… Да, пожалуй. Помню, кто-то говорил, будто ее мать родом из Ирландии и переехала в Англию после замужества.

Марзден покачался на носках.

– Очень плохо, – протянул он.

Модистка почувствовала неприятный холодок. Если о Хетти он готов говорить свысока, то как же низко стоят в его глазах остальные горожане, в том числе и она, Тельма?

Лидия Винтроп вежливо улыбнулась:

– Вскоре, милорд, вы убедитесь, что здесь титулы и звания не в почете. Большинству горожан все равно, каких кровей ближний – благородных или не очень. Вы-то знаете, что наш штат, хоть и был когда-то под владычеством английской короны, теперь часть независимого государства. Наш народ желал освобождения от власти аристократии достаточно сильно, чтобы идти на смерть за свою свободу.

– Мятежники, янки – все едино, – процедил Марзден.

Миссис Брюстер словно подменили. Человек, на которого она только минуту назад смотрела с благоговением, сразу упал в ее глазах настолько, что, кроме раздражения и гнева, она к нему ничего более не испытывала. Ей даже противно стало поддерживать разговор с этим чванливым себялюбцем. Но перед тем как развернуться и уйти, она предприняла последнюю попытку найти подходящий предмет для разговора.

– Попробуйте что-нибудь, – предложила она, кивнув в сторону ломящихся от яств столов. – Вкуснее, чем здесь, вы ничего не найдете во всей Каролине.

Марзден брезгливо прижал к носу платок:

– Я даже не решусь спрашивать, из чего это все приготовлено. Боюсь, здесь намешали столько разных продуктов, что мой желудок может не выдержать.

– Да уж, хлебного пудинга и пирога с почками вы тут не найдете, – заметила миссис Брюстер. – Ну, как хотите, а я пойду подкреплюсь.

Лидия с радостью согласилась составить ей компанию.

– Ну что, приступим? – улыбаясь, спросила она подругу.

Заметив Джеффри, пробирающегося к ней сквозь толпу приглашенных, Хетти засмеялась, как школьница, и протянула ему руку.

– Я уж и не знала, чем привлечь твое внимание. Когда ты танцевал с Рейлин, мне так и хотелось подойти и самой пригласить тебя на танец, чтобы с тобой пообщаться. Чудесный бал ты устроил, и спасибо за то, что нас пригласил.

Джеффри поднес к губам руку Хетти и, отступив на шаг, смерил ее взглядом:

– Мадам, позвольте сказать вам, что вы выглядите точь-в-точь как наседка в гнезде в ожидании, когда же вылупятся цыплята.

Хетти положила руку на живот:

– Теперь уж не больше месяца осталось ждать.

– Чувствуем себя нормально, принцесса?

– Отлично, – заверила его Хетти и, бросив любящий взгляд на мужа, слегка вздохнула. – Я чувствовала бы себя совсем хорошо, если бы твой брат позволил себе хоть немного расслабиться. Клянусь, он следит за мной так же пристально, как собака за мозговой косточкой.

– Ты должна понять меня, моя сладкая, – сказал Брендон, погладив жену по плечу. – Мужчине простительно волнение, когда его жена вот-вот готова подарить ему очередного ребенка.

– Да брось, ты же знаешь, что пройдет еще не одна неделя до того, как наша дочка увидит свет. По крайней мере по всем приметам я должна родить девочку. Ты, наверное, забыл, как я выглядела, когда носила Бо, – словно фрегат с мощным килем.

Все трое рассмеялись. Впрочем, Джеффри видел, что Брендон чувствует себя не в своей тарелке. То же происходило и три года назад, когда должен был родиться Бо. Несмотря на то что первые роды прошли легко, теперь никто не смог бы поручиться, что на этот раз все пройдет благополучно.

Когда Хетти обратила к мужу свой кроткий взор, Джеффри почувствовал себя третьим лишним на свидании этих двоих. Деликатно отвернувшись, он встретился глазами с Фаррелом, который тоже стал невольным свидетелем этой нежной сцены. Иногда и холостяку приходится завидовать своему женатому другу.

– Джеффри, ты сегодня смотришься франтом, – чуть насмешливо заметил Фаррел.

– А ты, модник, с помощью своего щегольского наряда чуть не отбил у меня жену, – в тон ему ответил Джеффри, смерив друга, которого Бог фигурой тоже не обидел, оценивающим взглядом. Каждый стежок оказался к месту в его безупречном модном костюме, состоящем из плотно облегающих брюк из серого сукна в рубчик, серебристого парчового жилета, белой рубашки, шейного платка и черного пиджака с фалдами, напоминающими ласточкин хвост.

– Ты так думаешь? – с шутливой серьезностью переспросил Фаррел, сдувая невидимые пылинки с рукава. – Приходи ко мне в салон, как будешь свободен, я поучу тебя искусству стильно одеваться. Мой совет тебе наверняка пригодится.

– Я обдумаю твое предложение. Возможно, мне захочется замаскироваться под денди, – с лукавой усмешкой ответил Джеффри.

У Фаррела вытянулось лицо, зато все, кто мог расслышать их диалог, дружно рассмеялись.

– Клянусь, Джеффри, ты умеешь задеть человека за живое, когда тебя снедает ревность.

– Не дуйся, старина, я не хотел тебя обидеть. Клянусь, ты и впрямь выглядишь так же славно, как каролинский персик.

Элизабет взглянула на Фаррела и, встретив его белозубую улыбку, вновь вынуждена была напомнить себе о таящейся в этой улыбке опасности.

– Вы бы не тешили тщеславие нашего общего друга сверх меры, а то у него голова закружиться. Не забывайте, мне с ним еще работать.

– А ведь он и без того о себе не низкого мнения, верно?

Элизабет ответила так, как только она и могла это сделать.

– От меня вы никогда не услышите таких слов, как бы близки к истине они ни были.

– Я думаю, – сказал Фаррел, положив конец критике в свой адрес, – что нам пора показать этому остолопу-хозяину, что он тут не один умеет танцевать вальс. Кроме того, я хочу, чтобы все увидели ваш новый наряд.

– Еще одно твое изобретение? – усмехнулся Джеффри.

– Вот и не угадал. На этот раз Элизабет сама придумала фасон и сшила платье. Милая вещица, не правда ли?

Джеффри галантно поклонился и, выражая свое восхищение, заметил:

– Сегодня вы особенно красивы, мисс. Замечательный наряд. Вы посрамили своего нанимателя.

– Благодарю вас, мистер Бирмингем, – присев в реверансе, ответила Элизабет.

– Джеффри, – поправил ее хозяин дома. – Когда мы не в магазине, я хотел бы, чтобы вы обращались ко мне менее официально.

Элизабет кивнула:

– Как пожелаете, Джеффри.

– Теперь развлекайтесь, друзья мои, а я присоединюсь к вам, как только разыщу жену.

Рейлин кружилась в вальсе с шерифом Рейсом Таунсендом. Шериф при его огромном росте и могучем телосложении был удивительно легок на ногу, и Рейлин рядом с ним казалась тростинкой в своем легком струящемся платье.

На взгляд Джеффри, чем дольше они жили вместе, тем больше менялось его отношение к Рейлин. Если раньше он любил ее тело, то теперь полюбил и душу, что жила в ней. Это чувство было для него новым, и он еще не сумел подобрать к нему словесного определения. Как бы то ни было, ему доставляла удовольствие мысль, что эта женщина с ее телом и душой принадлежит лишь ему одному.

Любуясь женой издали, Джеффри представил ее с животом, округлившимся от того, что внутри нее жил ребенок. Когда-то он в шутку сказал ей, что хотел бы иметь не меньше дюжины ребятишек, а сейчас при мысли о том, что она родит хотя бы одного, у него защемило сердце. Сам не осознавая зачем, он, огибая танцующие пары, поспешил к ней.

Когда он хлопнул шерифа по плечу, тот очень удивился.

– Эй, друг, что это ты тут ищешь? – Ему и в голову не могло прийти, что Джеффри хочет танцевать с собственной женой. – Надо бы тебе пригласить какую-нибудь девчонку.

– Я пришел за своей женой. Пойди-ка поищи свою, пока она не положила глаз на кого-нибудь еще.

– Ну что же. Мне не привыкать, – со сдавленным смешком ответил шериф, бросив взгляд в сторону аппетитной блондинки, наблюдавшей за ним издали. – Думаю, пора научить мою дорогушу танцевать, иначе мне несдобровать. Временами Мэри теряет контроль над собой, когда мне приходит охота потанцевать и я начинаю искать себе партнершу.

Рейлин отыскала взглядом жену Рейса Мэри. Эта красивая женщина куталась в кружевную шаль, из чего можно было заключить, что она ждет ребенка.

Рейлин и Джеффри наслаждались представлением, устроенным шерифом, когда Рейс с большой помпой начал объясняться с женой. Мэри слушала его с видом высокомерного презрения, ясно давая понять, что обижена.

Поклонившись, Джеффри пригласил жену на вальс и тут же получил согласие. Несколько минут они просто молча танцевали, пока Рейлин не решилась спросить:

– Ты хотел мне сказать что-то важное, раз решился украсть меня у партнера?

– А разве я не могу украсть тебя у партнера лишь потому, что хочу танцевать с тобой?

Рейлин быстро взглянула на мужа из-под полуопущенных ресниц, и в этом взгляде удовольствие соперничало с сомнением, но Джеффри лишь усмехнулся. Он был доволен тем, что заставляет жену испытывать некую неуверенность относительно его взглядов и привычек: пусть видит в нем некую загадку – это лучше, чем полагать, что знаешь мужа как свои пять пальцев.

– Рейлин, любовь моя, я не слишком ревнив и, уж конечно, не ревную к друзьям, когда они оказывают тебе…

Рейлин засмеялась, заставив его прервать объяснения. Перебирая тоненькими пальчиками пряди у него на затылке, она сказала:

– Джеффри, мне гораздо больше нравится танцевать с тобой.

Тут музыка заиграла громче, и Джеффри с удвоенной энергией закружил жену в вихре вальса, радуясь жизни и тому, что держит в объятиях эту женщину, что владеет ее телом и душой.

Несколькими минутами позже Рейлин и Джеффри подошли к накрытым столам, и здесь миссис Брюстер представила их лорду Марздену и Лидии Винтроп.

– Какой милый праздник, – вежливо улыбаясь, сказала миссис Винтроп.

– Очень, очень милый, – подхватил лорд Марзден, чем заслужил одобрительную улыбку миссис Брюстер.

Лидия объяснила молодоженам цель визита лорда, и Джеффри обратился к Марздену:

– Вы можете в любое время приехать сюда или найти меня в городе, в офисе моего судовладельческого предприятия. – Джеффри незаметно пожал Рейлин руку, давая понять, что главный его интерес – это она. – Так что всегда к вашим услугам.

– Благодарю за ваше великодушное предложение, сэр. Я буду перед вами в неоплатном долгу, если вы поможете мне завершить мои дела здесь и как можно быстрее вернуться в Англию. Честно говоря, при одной мысли о качке меня бросает в дрожь. Хочется поскорее со всем этим покончить, чтобы уже больше никогда не ступать ногой на палубу корабля.

Все рассмеялись, а миссис Брюстер подумала, что этот лорд не так уж несносен. В конце концов потанцевать с ним она была совсем не прочь.

Присутствовать на балу с женой, а не просто со знакомой женщиной – для Джеффри этот опыт был внове. Он не стеснялся демонстрировать себя в качестве мужа, а Рейлин с удовольствием взяла на себя роль хозяйки дома. Всякий раз, как только выпадала возможность, Джеффри стремился погладить жену по руке или, словно невзначай, коснуться предплечьем ее груди, но и Рейлин не упускала своего шанса, сполна одаривая его маленькими знаками внимания.

Джеффри с радостью воспользовался случаем вернуться в спальню, чтобы поменять рубашку, когда миссис Брюстер неосторожно облила его пуншем; его жена, не дожидаясь приглашения, тут же поспешила за ним наверх, чтобы заменить порвавшийся чулок. Рейлин достала из комода новую пару и, присев на край кушетки, принялась скатывать пришедший в негодность чулок. Джеффри подошел сзади и легонько прикусил ей мочку уха. Рейлин смущенно, словно юная невеста, захихикала. Опустившись перед ней на колени, он стал покрывать поцелуями ее шею и грудь, одновременно смело забравшись рукой под подол. Рейлин затаила дыхание. Еще чуть-чуть, и она издала полувздох-полустон. Тело ее расслабилось, и, когда губы его коснулись ее губ, она ответила на его поцелуй со страстной отзывчивостью.

Джеффри взглянул жене в глаза, чтобы понять, насколько далеко она готова пойти. Нежные, с влажным блеском глаза встретились с горящими страстью зелеными очами, и по спине Рейлин пробежала знакомая дрожь возбуждения. Джеффри обхватил ее вокруг бедер и подвинул на край кушетки, открыв ее для себя, а сам стал торопливо расстегивать брюки.

Оба были поглощены лишь одним чувством, напряжение достигло пика, как вдруг за стеной раздался смех. Дверь в соседнюю спальню отворилась. Туда вошли две дамы и принялись обмениваться впечатлениями от увиденного в доме. Хотя отзывы были в основном весьма лестные, это нежданное вторжение заставило молодоженов затаиться, прижавшись друг к другу – один в другом, и с замиранием сердца ждать, когда дамы уйдут. Перед балом портьеры в апартаментах хозяина дома были задернуты, но двери на веранду оставили открытыми для того, чтобы спальни проветрились, поэтому никто не мог знать заранее, не захочется ли кому-то из любопытства отдернуть портьеру и заглянуть внутрь.

Рейлин дрожащей рукой коснулась груди мужа и, умоляюще посмотрев ему в глаза, пробормотала:

– Позже.

– Ты иди первая, – хрипло пробормотал Джеффри, отступая. – Я немного задержусь, чтобы не шокировать гостей.

Вставая, Рейлин чмокнула его в губы и, бросив восхищенный взгляд вниз, с улыбкой вышла из комнаты.

Глава 8

Как и положено хозяйке бала, Рейлин танцевала со всеми, кто приглашал ее. В перерывах между танцами она беседовала с дамами, стараясь никого не обделить вниманием. Хетти понравилась ей больше всех – эта обаятельная хохотушка всех заражала жизнелюбием. К самой Рейлин многие относились достаточно доброжелательно, но находились и те, кому она была явно неприятна. За любезными улыбками некоторых дам скрывалась угроза. Никто не говорил гадости открыто, но намеки, выразительные паузы, особая расстановка ударений – все шло в ход. Этих дам можно было понять, ведь Рейлин была здесь чужой – иностранкой, сумевшей сорвать солидный куш, удачно заполучив себе в мужья самого Джеффри Бирмингема.

И все же Рейлин не могла не сознавать, что действительно вытянула в жизни счастливый лотерейный билет. Казалось, судьба не предвещала ей ничего хорошего, но она не только пережила мучительное путешествие морем через Атлантику, не только счастливо избежала рабской доли, уготованной для нее Густавом и так называемым дядей, но и стала женой замечательного человека, настоящего джентльмена, красавца, словно явившегося из ее девичьих грез. Джеффри не был похож на бестелесный призрак, это был мужчина из плоти и крови, надежда и опора – в нем она нашла все, чего не хватало ей. Вместе они составляли идеальную пару: в то время как Рейлин казалась слабой и хрупкой, он выглядел сильным и крепким. Кроме того, Джеффри оказался прекрасным хозяином: он умело управлял домом и плантацией, знал, как обращаться со слугами. Супруги во многом дополняли друг друга и, что самое главное, были друг от друга без ума. Единственное, что смущало Рейлин в этой ситуации, – это то, что все складывается уж слишком хорошо.

Рейлин владело странное ощущение, что она попала в сказку. Роскошное убранство зала, залитого светом сотен свечей, свежее дыхание ветерка и густой аромат цветов, который лишь усилил только что прошедший дождь. Ей приходилось все время напоминать себе, что она простая смертная женщина, а не фея на воздушных крыльях.

Рейлин виновато улыбнулась пожилому джентльмену, с которым танцевала, – увлеченная своими мыслями, она не расслышала его слов. Оставалось лишь надеяться, что он не ждет от нее ответа. В настоящую минуту ее занимал лишь один вопрос: когда разойдутся гости и они с Джеффри смогут уединиться в спальне? Приятное тепло разливалось у нее в груди, стоило лишь представить, как Джеффри движется в ней – медленно и ритмично.

Предавшись столь смелой фантазии, Рейлин споткнулась и наступила партнеру на ногу. Лицо его на миг исказила гримаса боли, но он быстро вернул себе привычное выражение снисходительного превосходства и, погладив Рейлин по руке, в ответ на ее извинения лишь сказал:

– Ничего страшного, детка. Не стоит так волноваться.

Рейлин мысленно отругала себя за то, что ведет себя словно безмозглая дурочка. Ей оставалось лишь верить в то, что господин, с которым она танцевала, отнесет ее сбившееся дыхание и румянец на счет чего угодно, но не развратных фантазий.

– Моя дорогая, вам надо отдохнуть, – озабоченно заметил ее кавалер. – Выйдите на воздух, подышите. Вы просто упадете в обморок, если будете продолжать танцевать.

Воспользовавшись этим советом, Рейлин попросила проводить ее с танцевальной площадки на веранду, куда тут же подоспел Джеффри с бокалом шампанского.

– Вот, возьми – тебе сейчас, кажется, это нужнее, чем мне. Кроме того, я, похоже, не смогу сделать и глотка, пока не получу облегчения.

– Какого еще облегчения?

Джеффри улыбнулся, играя ямочками на щеках, а потом, наклонившись к ее уху, шепнул:

– Твоя наивность кажется несколько наигранной, но, если тебе нужен прямой ответ, ты его получишь: я говорю о том облегчении, которое мог бы получить, если бы мы уединились.

Рейлин поглядела на мужа тем лучистым нежным взглядом, каким смотрят только на любимого. Едва ли она смогла бы по собственной воле придать глазам это ласкающее выражение. Просто любоваться мужем вошло у нее в привычку, она не могла бы сосчитать, сколько раз взгляд ее, случайно упав на Джеффри, невольно задерживался на нем несколько долгих секунд.

Они хотела было вернуться в зал, но острая боль вдруг пронзила ее ступню. Нельзя так много танцевать, ее последний партнер прав. Она решила подняться наверх, но вдруг…

– Могу я пригласить вас на танец, мадам, – раздался прямо у нее над ухом приятный мужской голос.

Рейлин обернулась и оказалась лицом к лицу с улыбающимся мистером Ивом.

– Элизабет бросила меня, отправившись танцевать с братом вашего мужа, хочет немного успокоить его нервы. Мне думается, ничего у нее не получится: от подобной травмы впечатлений хватит надолго.

– Я не знала, что вы были женаты, – склонив голову, сказала Рейлин.

– Я никогда не был женат.

– Тогда у вас, должно быть, есть сестры…

– Ни одной, я последний из семерых детей, и все мальчики.

– Боже, ваш отец, должно быть, был горд тем, что у него столько сыновей.

– Конечно, – усмехнулся Фаррел, – даже очень. Но какими бы мы ни были, переживать тяжелые времена нам пришлось всем вместе.

– Знаете, думаю, я бы была права, если бы предупредила всех дам, пришедших ко мне в гости, чтобы не обольщались, ведь ни одну из них вы не найдете достойной собственной персоны.

– Все мне так говорят, – с печальным вздохом пожаловался Фаррел.

– Вам следует быть осторожнее, – со всей серьезностью заявила Рейлин. – Однажды кто-нибудь решит, что вы и впрямь помешаны на собственном совершенстве.

– Только дурак может сделать такую глупость, – презрительно фыркнул Фаррел.

Они сделали еще один круг по залу, прежде чем Рейлин решила задать вопрос, который ее все это время мучил:

– Если вы не были женаты и у вас нет сестер, то откуда вам знать, что испытывает Брендон? Или вы говорили о чем-то другом?

– Я находился в доме Элизабет, когда она родила Джека. Мы были близкими друзьями с ее мужем, и после я привез его тело вдове, чтобы похоронить возле дома. В тот же вечер у нее начались роды. Я чувствовал себя словно рыба на крючке, пока это продолжалось, и вздохнул с облегчением только тогда, когда акушерка вынесла ребенка, чтобы показать мне. Элизабет ни разу не закричала, но по ее стонам я понимал, как ей больно. К тому времени как все кончилось, ноги у меня были как ватные.

– Значит, вы знаете Элизабет уже давно, – заключила Рейлин.

– Я познакомился с ее мужем, Эмори, еще в мою бытность боксером. Мы стали друзьями. Он поехал в Джорджию подработать, а когда вернулся, представил меня невесте, которая приехала к нему в гости со своими родителями. Уже тогда я считал Элизабет самой красивой женщиной, но она была помолвлена с другим. У них на свадьбе я был почетным гостем и в роли лучшего друга подавал кольца. Что потом – долго рассказывать. Еще до того, как Эмори убили, он успел проиграть все их с Элизабет деньги, оставив вдову в безвыходном положении. После смерти мужа она стала работать у меня, и вместе мы довели дело до того состояния, в котором оно теперь находится. Даже сейчас, когда Элизабет зарабатывает не так уж мало, она старается экономить на всем, откладывая деньги для сына, – хочет, чтобы он, начиная самостоятельную жизнь, мог распоряжаться кое-какими средствами.

– Я уверена, Элизабет благодарна вам за то, что вы для нее сделали. Вы доказали, что можете считаться настоящим другом.

Фаррел ничего не ответил. Да и что он мог сказать, когда сам не знал, другом ли приходится Элизабет или значит для нее гораздо больше.

Гости не желали разъезжаться до полуночи, так что ожиданиям Рейлин не дано было сбыться. Стоя возле парадного выхода рядом с мужем, она улыбкой выражала гостям признательность за то, что те почтили их своим посещением. Время от времени она брала мужа под руку, пользуясь случаем прижаться к нему потеснее, опереться на него. День выдался трудный, и Рейлин совсем не была уверена в том, что у нее хватит сил даже раздеться, так хотелось спать.

На небе светил узкий серп месяца, скрывавшийся порой за густой завесой облаков, – узкий луч то пробивался сквозь клубящуюся темную массу, то пропадал совсем. Ветер заставлял поскрипывать застекленные полуоткрытые двери, выходившие на веранду. Как только гости распрощались, слуги бросились закрывать окна и двери, так как ветер усиливался.

Брендон и Хетти уходили в числе последних. Наблюдая за тем, с каким трогательным вниманием опекал старший из Бирмингемов свою жену, Рейлин вдруг подумала о том, насколько повезло ей, что она стала членом столь дружного клана. Еще во время венчания ее приятно удивила трогательная сердечность, с которой к ней отнеслись члены семьи. Ей нравилось, как ведет себя с ней Брендон – вежливо, дружелюбно и просто; что же касается Хетти, она относилась к Рейлин как к сестре.

– Вы были само очарование, моя дорогая, – шепнула Хетти, сердечно обняв хозяйку.

– Спасибо за то, что были рядом, когда я в вас так нуждалась. Некоторым, похоже, страшно обидно, что я стала женой Джеффри.

– Верно, я это тоже заметила. Многие просто не могут смириться с мыслью, что такой завидный жених для них навсегда потерян.

Джеффри крепче обнял жену за плечи.

– Наша торопливая свадьба наделала в городе столько шуму, что сплетникам хватит пищи для разговоров до самого Рождества.

– Поверь моему слову, братец, и не надейся, что для тебя все так быстро кончится.

– Ну да, о нас будут говорить, пока мы не сделаемся седыми и старыми.

– Вот это уже ближе к истине! – Брендон хлопнул младшего брата по спине. – О нас сплетники будут чесать языками, пока мы все не сойдем в могилу, а возможно, и после этого.

– Тоже мне, нашел чем гордиться! Не о вас одних гуляют слухи, – вставила слово Хетти.

– Ты права. Но к счастью, о ребенке, которого ты носишь сейчас, не столько говорят, сколько в свое время о Бо.

– Это потому, – со смехом заметила Хетти, – что Джеффри и Рейлин приняли удар на себя.

Взяв из рук слуги плащ жены, Брендон накинул его Хетти на плечи, осторожно расправил и застегнул крючок под подбородком.

– Прости, – виновато улыбаясь, произнес он, – но я ничего не могу с собой поделать. Потребность заботиться о тебе сильнее меня.

Опустив глаза на округлившийся живот, Хетти вздохнула:

– К тому времени как надо будет рожать, ты и ходить мне не дашь.

Брендон сгреб жену в охапку и, не обращая внимания на протестующий визг, приподнял.

– Зачем же ждать до тех пор? Ты и сейчас легкая как пушинка!

Хетти что-то возразила, но ее слова заглушил смех Брендона. Торопливо попрощавшись, он понес жену вниз, к открытой дверце экипажа, а Джеффри на глазах у Коры и дворецкого схватил Рейлин на руки и отправился с ней в спальню.

– Видно, кто-то в пунш подмешал любовное зелье, – со смешком заметил Кингстон, провожая взглядом молодоженов.

Рейлин чувствовала полное изнеможение, и, когда Джеффри положил ее на кровать, она, со вздохом скинув бальные туфельки, виновато улыбнулась мужу. Слуги уже успели поменять белье, и чистые ароматные льняные простыни манили растянуться на них и уснуть.

– Тебе придется меня раздеть, потому что я сама не смогу, – созналась Рейлин. – А не то придется мне позвать Тиззи.

– Зачем? Я все исполню.

Бесцеремонно перевернув жену на живот, Джеффри принялся расшнуровывать корсет. Как только Рейлин почувствовала, что может освободиться от верхней части платья и атласной рубашки, одетой под него, она не замедлила сделать это сама, а затем, взяв подушку и прижав ее к животу, опустила на нее подбородок и кокетливо склонила голову набок.

– Знаешь, – задумчиво произнесла она, – я, пожалуй, взяла бы тебя в горничные.

Джеффри в ответ лишь шлепнул ее пониже спины.

– Чудовище! – притворяясь рассерженной, воскликнула Рейлин.

– Чудовище, говоришь?

Одним резким движением он стянул с нее мерцающий наряд.

Поскольку Элизабет во время примерки заметила, что панталоны несколько топорщатся под платьем, Рейлин решила ничего не надевать вниз, кроме чулок и отделанной кружевом рубашки. Восторгу Джеффри не было предела. Он медленно провел рукой по шелку, обтянувшему женственные округлые ягодицы. Правая рука его легла на грудь, второй он стал стягивать вниз кружевную атласную рубашку, а затем перевернул жену на спину и стал снимать чулки, после чего, отшвырнув в сторону снятую одежду, лег сверху, сцепив руки у нее за спиной и с улыбкой заглядывая ей в глаза. Рейлин протянула руку к его лицу и с нежностью провела по щеке. Тронутый ее порывом, Джеффри прижал губы к ее ладони. В горле у Рейлин запершило: это слова, которые она не говорила никому, кроме своих родителей, просились наружу. Но тогда, в детстве, произносить их было легко, ибо только сейчас, в этот самый момент, она поняла, что они означают.

Джеффри видел, что жена его очень устала, но не мог отказать себе в удовольствии поласкать ее стройное нагое тело, и Рейлин задохнулась от наслаждения и восторга. Затем рука его скользнула к более интимным местам, и она с готовностью открылась ему навстречу. Глаза ее потемнели от желания. Она смотрела, как Джеффри раздевается, и, когда он повернулся к ней, нагой и дерзкий, каким только может быть мужчина, она встретила его с распростертыми объятиями.

Позже, когда Рейлин засыпала, положив голову мужу на плечо, она прошептала слова, которые Джеффри не мог вполне разобрать. Он приподнял голову, чтобы расслышать лучше, но ответом ему было лишь мерное дыхание.