Текст книги "Смешанная пара"

– Нет! – всхлипнула Алекс. – Во всем виноват Эйс Делани.

– Но почему ты решила исповедаться именно ему, черт подери! – в сердцах воскликнула Мелисса, не в силах более сдерживать свое любопытство. – Эйса никак не назовешь советчиком и утешителем.

– Не знаю, – промямлила Алекс, – это получилось как-то непроизвольно. Сначала Элла, его теннисная протеже, расшевелила во мне воспоминания, я начала сама с собой разговаривать вслух о детстве. Эйс оказался рядом и дал мне успокоительное. Я выпила две таблетки и уснула, а он в это время улетел в Англию, даже не предупредив меня. Какое свинство! – с горечью добавила она.

– Видно, ты задела его за живое, – задумчиво произнесла Мелисса. – Между прочим, где он сейчас?

– У черта в пекле! – воскликнула Алекс. – Вернулся в Лос-Анджелес, насколько мне известно. Надеюсь, что никогда больше его не увижу!

ГЛАВА 14

Эйс прилетел в Лос-Анджелес вскоре после полудня, разумеется, по местному времени. Он почувствовал себя настолько разбитым и усталым, что не испытывал никакого желания заниматься какими-либо проблемами, накопившимися в его отсутствие.

Элла не пошла в школу и постоянно торчала в его доме, с нетерпением ожидая возвращения своего благодетеля. Ее мучили опасения, что все ее радужные мечты рассеются столь же неожиданно и стремительно, как исчез он сам.

Здесь же вертелся и Джонни Дансер, сходивший с ума от беспокойства: босс телестудии оборвал телефон и, похоже, потерял терпение. Из-за Эйса под угрозой оказался весь сериал «Загородный клуб», и теперь виновник рисковал огромной неустойкой за срыв съемок. Джонни искал утешения в бутылке бренди из запасов Эйса и к моменту его возвращения впал в агрессивность, усугубленную невменяемостью.

– Где тебя черти носили? – набросился на хозяина дома он, едва лишь тот вошел. Эйс покосился на почти пустую бутылку, вскинул бровь и не соизволил ответить, задетый нахальным тоном Джонни. Оглядевшись, он заметил на корте Эллу, тренирующуюся без прежнего энтузиазма, и громко позвал ее:

– Элла! Подойди-ка сюда!

Она тотчас же примчалась на террасу и первым делом спросила:

– Ты отвезешь меня в теннисную школу?

– Он поедет со мной на телестудию! – вмешался Джонни.

– А ну, заткнитесь немедленно, оба! – рявкнул на них Эйс. – Я никуда не поеду, пока не отосплюсь. Понятно? Элла, расскажи подробно, что тогда происходило с Алекс! Ты ей что-нибудь говорила?

– Ну, я стала смотреть видеокассеты, как мне и было велено. – Девушка выразительно посмотрела на него, тщательно подбирая слова, поскольку не была уверена, что нервный припадок у гостьи наставника случился не из-за нее. – И Алекс заметила, что в ее время школьницам такое дерьмо смотреть запрещали.

– А что именно было на кассете? – перебил ее Эйс.

– Кажется, программа об изнасиловании дочерей отцами, – покраснела Элла: ей впервые довелось обсуждать такую тему с мужчинами. – Разные девочки рассказывали, как с ними такое случилось.

– Они упоминали исключительно отцов или же других родственников тоже? Может быть, дедушек? – уточнил Эйс.

– Нет, в том отрывке, который видела я, разговор шел исключительно о развратных папашах, – ответила Элла. – Ну, и об их дочерях тоже.

– Понятно. И что же случилось с Алекс?

– У нее крыша поехала! – пожала плечами Элла.

– Вот в это я готов поверить! – съязвил Джонни. – Я сразу сказал тебе: не пытайся в ней разобраться, она психопатка.

– Заткнись! – крикнул Эйс. – И вообще, проваливай!

– А как же съемки? – вытаращился на него Джонни.

– Мне сейчас не до них! – передернул Эйс плечами.

– Но когда же ты освободишься? Что сказать режиссеру? – не унимался Джонни. – Он интересуется, когда ты придешь.

– Приду в студию, как только появится настроение. Ясно? – обжег его взглядом Эйс: навязчивость приятеля бесила его.

– О'кей, только не говори потом, что это я виноват, если на тебя подадут в суд! – пожал плечами Джонни.

– А мне плевать! Это мой последний сериал. Кино меня утомило, – заявил Эйс.

– Ты шутишь! Они ведь платят тебе уйму денег! – изумился Джонни.

– Мне своих хватит, и еще другим останется, – ухмыльнулся Эйс. – Кстати, Джонни, разве тебе выгодно играть вторые роли? Так ты не сделаешь карьеру, пора из прихвостней выбиваться в герои! Наверняка на тебя скорее обратят внимание, если я уйду совсем.

– А тебе пора наконец начать уважать других людей! – раздраженно огрызнулся Джонни, задетый за живое. – Нельзя плевать на всех от скуки. Вряд ли это сойдет тебе с рук!

– Ты в этом уверен? – вскинул брови Эйс.

– С тобой сейчас бесполезно разговаривать, – вздохнул Джонни, запуская пятерню в шевелюру. – Ты не в том настроении. Когда успокоишься – позвони. Договорились?

Эйс кивнул, и Джонни понуро поплелся к своему дому, уныло размышляя о том, что вскоре ему, вероятно, придется с этим домом расстаться. Если сериал «Загородный клуб» зарубят, ему нечем будет платить взносы за купленные в рассрочку особняк, черный лакированный «порше» и еще многое другое. И виной тому – Эйс!

– Чертов ублюдок! – в сердцах выругался Джонни. – Чтобы он провалился вместе со своей англичанкой!

Все неприятности начались именно с того момента, когда в Лондоне они с Эйсом случайно познакомились с Алекс Кейн, точнее, наткнулись на нее, в буквальном смысле этого слова. Лучше бы он не помогал ей подняться из лужи! Если бы она не подсунула в чемодан Эйса героин, он бы не познакомился с Эллой и наверняка окончательно отошел бы от тенниса. А теперь он вновь зажегся прежней страстью и утратил интерес к кино.

Когда фигура Джонни исчезла из виду, Эйс переключился на Эллу. Она с тревогой следила за ним настороженными карими глазами.

– Если я чем-то расстроила Алекс, приношу свои извинения! – выпалила девушка.

– Не волнуйся, глупышка, – устало улыбнулся Эйс. – Ее обидел я, ты здесь совершенно ни при чем. – Он зевнул и потер глаза. – Скажи Раулю, чтобы он отвез тебя домой. И еще: учись скрывать эмоции, соперница на корте не должна ничего читать на твоем лице. Нужно терпеть боль молча и с улыбкой, если не хочешь потерпеть поражение, – строго добавил он, заметив, что ее физиономия вытянулась от огорчения.

– Хорошо, я учту, – кивнула Элла, вновь расплывшись в улыбке: еще бы, он всего лишь дал ей совет, он ее не бросил!

– Собирай вещи в дорогу, – сказал Эйс. – Завтра я отвезу вас с мамой в теннисную школу.

– Ура! Я тебя обожаю! – Она обняла его и чмокнула в щеку. Он по-отечески похлопал ее по спине и оттолкнул.

– Благодарю за щенячьи нежности, это очень мило с твоей стороны, детка! Но впредь рекомендую не повторять их ни с кем: тебя могут неверно понять. Поняла? Да и меня во избежание кривотолков не нужно обнимать на людях. А сейчас живо выметайся отсюда! Я хочу спать! – Эйс шутливо нахмурился.

Девочка помахала на прощание ему рукой из машины, Рауль включил мотор и тронул грузовичок с места. А Эйс устало побрел в свою спальню, по пути заглянув в комнату для гостей. Мария прибралась в ней, и теперь комната выглядела так, словно никакой Алекс Кейн здесь не было и в помине.

Эйс не путешествовал вдоль живописного побережья Калифорнии целую вечность, и поездка в Санта-Барбару доставила ему удовольствие. А для Линды и Эллы этот красочный маршрут стал подлинным праздником: ничего прекраснее они в жизни не видели. Наблюдая за их счастливыми лицами, Эйс пожалел, что устроил Алекс Кейн экскурсию в трущобы Лос-Анджелеса, а не в калифорнийский рай.

Элла болтала без умолку обо всем на свете, восхищенная увиденным. Она чувствовала, что такое замечательное начало обещает ей чудесную новую жизнь. Линда тоже смягчилась и поверила в счастливую судьбу девочки. Впрочем, и в ее жизни назревали перемены, она намеревалась подыскать в Санта-Барбаре работу, где-нибудь неподалеку от школы тенниса, чтобы не разлучаться надолго с Эллой.

Для самой Эллы теннисная академия была единственным шансом выбраться из нужды. Она заметно оробела, когда Эйс представил ее Хэлу Ренуику, ее будущему тренеру, и потом с восторгом осматривала спортивные сооружения – корты, гимнастические залы, комнаты отдыха и спальни в общежитии. Узнав, что девочки и мальчики проживают раздельно, Линда вздохнула с заметным облегчением.

Хэл поручил одной из девочек познакомить новенькую с другими учениками, и Элла ушла, даже не попрощавшись с Линдой. Заметив, что женщина огорчилась, Хэл сказал:

– Вы тоже можете пожить у нас, если желаете! Оставайтесь хотя бы на ночь, так вам легче будет смириться с мыслью о расставании с Эллой. Свободная постель у нас найдется.

– Я вам очень признательна, – обрадовалась Линда. – И вам, конечно, тоже! – обернулась она к Эйсу, окончательно уверовав, что здесь девочке будет лучше и спокойнее, чем в Лос-Анджелесе.

– Она когда-нибудь вернет мне все сторицею, – ответил Эйс, только что расставшийся с чеком на внушительную сумму. Он собирался в обратный путь, отныне заботу об Элле взял на себя Хэл.

– Джек и Лайза все еще в Сан-Франциско? – спросил он у Хэла.

– Они сейчас живут на вилле Мелиссы в долине Напа, – ответил тот.

– У тебя есть номер их телефона?

– Да. – Хэл неохотно сообщил Эйсу нужные сведения, мысленно извинившись перед сестрой за свой поступок.

Эйс попрощался с Линдой, пообещал как-нибудь навестить ее вскоре и, сев в машину, помчался на север, в направлении Сан-Франциско, по магистрали, на ходу набирая на мобильном аппарате номер телефона в вилле «Розарий».

– Джек? Ты занят? – спросил он.

– Ах, это ты! – зевнул Джек. – Я спал.

– Как отдыхается? У вас, насколько я понимаю, второй медовый месяц?

– Все прекрасно. Только Китти по ночам часто не дает нам сомкнуть глаза своим криком. Голосом ее Бог не обидел, – ответил Джек.

– Лайза отпустит тебя со мной хотя бы на один вечер?

– Извини, старик, но сегодня моя очередь быть дома. Лайза хочет немного развлечься со школьными подругами. Заезжай сюда, если хочешь.

Эйс поморщился: в его планы не входило быть нянькой у малышки. Однако он сказал:

– О'кей. Все равно я уже совсем близко от вас. Объясни, как быстрее добраться до виллы.

Джек пригласил старого друга в гости, не уведомив супругу, и опасался, что та рассердится. Но Лайза встретила эту новость с доброй улыбкой. Она вполне успокоилась за время их пребывания в Калифорнии и была в отличном настроении перед встречей с бывшими одноклассницами. Да и в постели они наконец-то снова начали ладить, как это было до рождения ребенка.

– Только не напивайся и не подпускай Эйса к малышке! – наказала ему Лайза перед уходом.

Эйс, естественно, и не стремился просиживать весь вечер у кровати ребенка, он чувствовал себя гораздо комфортнее в гостиной, с бокалом виски в руке.

– Ты не разговаривал на днях с Розой или с сестрой? – спросил он, как бы между прочим, у Джека.

– Мелисса позвонила мне, как только с Филипом Кейном случился приступ. Как я понял, Алекс в то время гостила еще у тебя? – невозмутимо отреагировал Джек. Эти двое сумасбродов, рассудил он, должны были или поубивать друг друга, или улечься в кровать. От соприкосновения столь наэлектризованных особей противоположного пола возникает разряд, способный повергнуть в шок неосторожного человека, приблизившегося к ним.

– Угу, – кивнул Эйс с невозмутимой физиономией.

– Ты сопроводил ее до Лондона? Или отправил домой одну?

Эйс насторожила такая настойчивость.

– А разве Мелисса тебе ничего не рассказала? – спросил в свою очередь он, гадая, известна ли Джеку подноготная случившегося. Если Мелисса не предупредила брата, то почему она так поступила? Хотела защитить Алекс? Или Филипа? Так или иначе, он решил посвятить Джека в суть дела, умолчав о том, что переспал с Алекс: интуиция подсказывала ему, что она наверняка предпочла бы сохранить этот факт в секрете, да и самого его это вполне устраивало.

– Бедняжка, – задумчиво произнес Джек, выслушав рассказ Эйса. – И Филипа мне тоже жаль…

– А мне нет, – фыркнул Эйс. – Я совершенно не уверен, что он ни в чем не виноват!

– Но почему же? – прищурился Джек. – Просто тебе легче так успокаивать свою совесть! Уж если кто-то очутился из-за тебя на больничной койке, то пусть это будет лучше извращенец, чем добропорядочный человек. Я угадал? И вообще, какого дьявола тебя вдруг понесло в Англию?

– Я несу ответственность за безопасность своей крестницы или нет? – с важным видом парировал Эйс. – Меня толкнуло на этот шаг беспокойство о Китти.

Джек ему не поверил. Вполне достаточно было бы позвонить ему на виллу. Нет, Китти здесь ни при чем! Эйс темнит, подумал он и, присмотревшись к гостю, заметил, что тот явно подавлен и переутомлен: под глазами залегли темные круги, резче обозначились морщинки. Маловероятно, что причиной тому усталость после авиаперелета.

– Похоже, вы с Алекс успели стать больше чем друзьями, пока она гостила у тебя, – решил он закинуть удочку. – Иначе трудно объяснить ее внезапную исповедь: после неприязни, которую вы испытывали друг к другу, такая откровенность вызывает недоумение.

– Ты заблуждаешься! – поспешно заверил его Эйс. – Она спала в комнате для гостей. Между прочим, первой из всех женщин, побывавших в моем доме! – Он с трудом вымучил улыбку. – Ее огорчила бесцеремонность Джонни на вечеринке, с которой тот пытался уложить ее в постель. Это разбудило в ней воспоминания о потрясении, перенесенном в детстве. Ну, а видеопленка, которую смотрела Элла, завершила дело.

Джек промолчал, решив не спрашивать, как такая видеозапись очутилась в гостиной Эйса. К тому же тот чересчур упорно подчеркивал свою антипатию к англичанке. Но серьезный недуг Филипа Кейна явно должен «заморозить» наметившееся потепление отношений между Алекс и Эйсом. В противном случае их обоих замучили бы угрызения совести. Рассудив таким образом, Джек предпочел сменить тему.

– Налей себе еще! – предложил он задушевным тоном.

Детский крик вскоре оповестил их, что Китти проснулась и хочет есть. Джек сходил за дочерью и на руках принес ее вниз, чтобы покормить из бутылочки. Насытившись, девочка перестала плакать и потянулась крохотной ручонкой к лицу счастливого папаши. Наконец она обратила внимание и на крестного, обернувшись на его голос, и описалась.

– Она улыбнулась мне, – обрадовался Эйс.

– Она улыбается всем без исключения, – сказал Джек, прижимая дочку к плечу и вытирая ей попку.

– У тебя ловко получается!

– Приходится всему учиться, старина! Если желаешь, можешь и ты попробовать подержать ее!

– Я не умею обращаться с младенцами, – развел руками Эйс, отстраняясь от мокрых пеленок.

– Я тоже не умел, пока она не появилась на свет, – Джек усмехнулся.

– Долго еще вы здесь пробудете?

– Пару недель, возможно – месяц. На работу мне нужно вернуться только в апреле, к началу турниров в Берлине, Риме и Париже. А ты не собираешься съездить на Открытый чемпионат Франции?

– Вряд ли! Я занят на съемках телесериала «Загородный клуб». Впрочем, меня, возможно, уже отстранили от участия в нем. А вот в Уимблдон я обязательно слетаю, – ответил Эйс невозмутимым тоном, хотя на душе у него кошки скребли.

До чемпионата в Уимблдоне оставалось три месяца, и он надеялся, что к тому времени Филип Кейн поправится. Если бедняга не виноват, придется перед ним извиняться – чертовски неприятное дело! Что же касается отношений с Алекс… У нее имелись все основания возненавидеть его, но это поправимо. Не исключено, что со временем она сменит гнев на милость, осознав, что он наломал дров сгоряча, не разобравшись в ситуации. Так или иначе, но он обязательно прилетит в Англию на две недельки…

С наступлением июня профессиональные теннисисты покинули европейские корты с глиняным покрытием, на которых состязались в мае, и перебрались в Англию, на травяные площадки, где им предстояло размяться перед самым крупным и престижным чемпионатом – Уимблдонским турниром.

Мелисса впервые в жизни не испытывала радости в связи с этим знаменательным событием. И тому имелись веские причины: во-первых, она не участвовала в любимом чемпионате, а во-вторых, ее слава первой ракетки среди женщин уже увяла. Скверное настроение усугублялось и тем, что к началу соревнований она не получила компенсации за вынужденное бездействие: роды должны были начаться несколько позже. Так что матчи на кортах, где она когда-то стала чемпионкой среди женщин, Мелисса была обречена созерцать с экрана телевизора, будучи на сносях.

Последний месяц беременности она переносила с огромным трудом, постоянно ощущая дискомфорт – ей стало неудобно и сидеть, и лежать, и ходить, это претило ее живой натуре. К тому же она терзалась одним тайным недугом – боязнью последствий так называемого синдрома войны в Персидском заливе. Ник участвовал в этой боевой операции и, как и все остальные, принимал специальные медикаменты для нейтрализации отравляющих веществ, которые могли бы применить иракцы. Явных последствий он не испытывал, но Мелисса была настолько напугана сообщениями газет о рождении у ветеранов этой войны неполноценных детей, что не могла избавиться от страха. Разумеется, она не решалась высказывать свои опасения вслух, боясь накликать беду, но от этого ей не становилось легче.

Их новый дом, именуемый «Девять вязов», был полностью обставлен мебелью и подготовлен к приему хозяев. Этот элегантный особняк, построенный в стиле георгианской эпохи, полюбился и Нику, и Мелиссе не только сам по себе, но и тем, что был окружен чудесными лужайками и цветниками и находился на краю селения, расположенного всего в пяти милях от Беллвуда. Да и до Лондона оттуда было удобно добираться.

Конечно, новый дом уступал размерами и внушительностью Беллвуду, но обещал стать уютным гнездышком, поэтому им и не терпелось переселиться в него. До рождения ребенка они решили пожить в лондонской квартире в Челси – отчасти потому, что рядом с ней имелась больница, но в основном из-за желания въехать в новый дом всей семьей.

Как будто сговорившись со всеми прочими напастями, терзавшими Мелиссу, на юг Англии обрушилась редкая жара. Открытие чемпионата она смотрела по телевизору. Пусть эти тощие стервы – ее бывшие соперницы – суетятся там без нее, изнемогая от пекла!

Ник отправился в свою контору, Роза – за покупками по магазинам, выполняя поручения беременной дочери, поэтому внезапное появление Алекс внесло в одинокое времяпрепровождение Мелиссы приятное разнообразие. Филип Кейн выписался из больницы и теперь находился дома, под наблюдением сиделки. Ежедневно к нему наведывался опытный врач-физиотерапевт, но больной капризничал и нервничал, как и предчувствовала Алекс.

– Жаль, что Розы нет дома, – сказала она, усевшись напротив Мелиссы в гостиной с бокалом прохладительного напитка в руке. В комнате было свежо и приятно, несмотря на жару на улице: работал кондиционер. Мелисса заверила гостью, что мать скоро вернется из города.

– Что-нибудь случилось? – спросила на всякий случай она.

– Нет, просто я хотела узнать у нее, собирается ли она проведать сегодня папу, – пожала плечами Алекс.

– Разве она не делает этого ежедневно? – спросила Мелисса, чувствуя, что не это истинная причина появления Алекс: та держалась напряженно и нервно.

– Да, разумеется! Но, возможно, она поедет посидеть с Китти, если Джек и Лайза уйдут на стадион, – ответила Алекс.

Она опасалась, что Роза вообще перестанет приходить к ним с отцом: было похоже, что ею движут сочувствие и долг, а не любовь.

В минувшие месяцы Алекс отчаянно цеплялась за семейство Фаррелл, с усмешкой вспоминая порой свое отношение к этим людям на Рождество, когда Филип и Роза объявили о своей помолвке. Эйс был прав, она должна была бы радоваться тому, что ее приняли в эту семью. И конечно же, Эйс являлся связующим звеном между ними…

Он не выходил у нее из головы; как ни старалась она забыть его, стоило только ей взглянуть на отца в кресле-каталке, как ее охватывала слепая ненависть. Ведь именно из-за выходки американца отца разбил паралич! Но порой Алекс страстно хотелось ощутить нежное прикосновение пальцев Эйса. Он являлся ей во снах, всегда наполненных эротикой, отчего по утрам она просыпалась разбитой и неудовлетворенной…

Вскоре после его отъезда из Лондона Алекс стала встречаться, с благоволения Филипа, с Грэмом Питерсом. Филип видел в нем своего преемника и был бы счастлив, если бы молодой человек стал и его зятем.

Алекс была с ним знакома многие годы и теперь, после обретения, с помощью Эйса, уверенности в себе, умышленно пошла к Грэму домой после одной веселой вечеринки. Увы, едва лишь он позволил себе нечто большее, чем поцелуй, как в сердце Алекс возродились ужас и отвращение. Сославшись на усталость и недомогание, она уехала домой.

На вторую попытку у нее уже не хватило духа. И хотя Грэм по-прежнему частенько бывал у них в доме и несколько раз приглашал Алекс поужинать, она все сильнее утверждалась в мысли, что Эйс Делани единственный мужчина, способный удовлетворить ее в постели. Этот подонок не вылечил ее до конца, а лишь оживил в ней страсть, но только в отношении него – и никого более. Каков мерзавец!

Зазвонил телефон, и Мелисса взяла трубку.

– Алло! Привет, Кэти! Какие новости?

Алекс подошла к окну, не желая мешать разговору старых подруг, и погрузилась в воспоминания. Со времени приступа, поразившего ее отца, и внезапного болезненного прозрения ее самой, произошло множество событий. Она прошла курс лечения у специалиста и не страдала более от неприятных мыслей о прошлом. Верная слову, которое она дала себе в трудный момент, Алекс пожертвовала значительные суммы денег на благотворительные цели и даже стала опекуном десятка сирот из стран третьего мира – оплачивала их образование и лечение. У нее хранилось в отдельном ларце множество фотографий улыбающихся детей с разным цветом кожи, над которыми она взяла шефство при посредничестве специальных фондов. Ребятишки в письмах рассказывали ей о своих успехах, присылали рисунки.

Что же до преступников, похитивших ее в детстве с целью выкупа, то один из них умер в заключении, а двое других отбыли свой срок, но вскоре снова нарушили закон и поплатились за это очередным лишением свободы. Алекс не желала знать имена этих людей, мысленно похоронив их за решеткой.

Некоторое время ее сопровождали двое парней из агентства Ника: он угадал, что Алекс терзается страхом нового похищения, и обеспечивал ей надежную охрану на весь срок лечения у психотерапевта. С уходом болезни ушли и страхи, и она стала ходить повсюду одна, уже ничего не опасаясь.

Она наняла частного сыщика, чтобы тот навел справки относительно Магды. Детектив выяснил, что ее бывшая няня вышла замуж за военного, служившего в Германии, и уехала с ним в Штаты. Алекс написала ей письмо, пригласила в Англию. Приглашение бывшая няня отклонила, но переписка между ними продолжалась. У Магды родилось двое детей, ее не мучили кошмары, она была счастлива в браке. Алекс не теряла надежды встретиться с ней.

– Извини, – сказала Мелисса, закончив разговор по телефону. – Это Кэти Оливер, она когда-то давно меня тренировала. Сейчас другая ее ученица участвует в Уимблдонском турнире.

Тут она заметила, что Алекс не слышит ее, погруженная в раздумья. В ее внешнем облике многое изменилось. Прическа, одежда, выражение лица – все говорило о том, что на смену вызывающему стилю пришла иная, скромная и сдержанная манера одеваться и вести себя. Сейчас на ней была свободная юбка по щиколотку и длинный свитер.

– Тебе не жарко? – спросила Мелисса, когда Алекс наконец вернулась из размышлений к действительности.

– Нет, – резко повернулась к ней Алекс. На мгновение свитер плотно обтянул всю ее фигуру, и стало видно, как набухли ее груди и округлился животик.

– Да ты беременна! – ахнула Мелисса. Гостья раскрыла было рот, но поняла, что отрицать очевидное бесполезно. Она надеялась еще немного сохранить свою тайну, хотя бы до тех пор, пока Эйс не вернется с Уимблдонского турнира в Лос-Анджелес. Как она это потом объяснит, она еще не придумала.

– Да, но только никому не говори, заклинаю!

– Ладно, только и ты учти, что долго скрывать беременность невозможно. Ты была у врача? Когда ожидаются роды?

– В начале февраля, – солгала Алекс. Она не хотела, чтобы Эйс знал, что ребенок – от него.

– Не может быть! По-моему, значительно раньше, – недоверчиво покачала головой Мелисса.

– Возможно, в конце января, – стояла на своем Алекс. – Доктор лучше знает, он не мог ошибиться.

– Это верно.

Алекс была хрупкого телосложения, видимо, этим и объяснялось то, что полнота так бросалась в глаза. Спросить, кто отец ребенка, Мелисса не решилась.

– Вообще говоря, я не уверена, что мне нужно рожать…

– Ах, вот как! – Мелисса нахмурилась и поежилась, вспомнив о своем аборте. – Хочешь совет?

– Да, пожалуй, – потупилась Алекс, пожалев, что бестактно напомнила об обстоятельствах, толкнувших когда-то Мелиссу на опрометчивый поступок. – Роза рассказывала мне, что ты потом сильно переживала…

– Это и для тебя не пройдет без последствий, дорогая! Ты никогда не избавишься от чувства вины, учти это!

– Неужели ты до сих пор вспоминаешь об ошибке молодости?

– Представь себе, именно теперь я особенно остро чувствую свою вину! Газеты раструбили о моем аборте на весь свет, и рано или поздно мне придется объяснить этому малышу, – она погладила живот, – почему я лишила его братика или сестренки.

– Да, верно, – задумчиво произнесла Алекс, – но у тебя имелась веская причина: нужно было выбирать между ребенком и спортивной карьерой. Я же вполне могу воспитать ребенка самостоятельно. Пожалуй, я боюсь ответственности…

– А кто отец? – наконец решилась спросить Мелисса. – Разве он откажет тебе в помощи? Это не Грэм?

– Нет, – покачала Алекс головой, но видимо, слишком энергично: Мелисса вскинула бровь и прищурилась, взглянув на собеседницу с нескрываемым интересом. Алекс закусила губу. – Отца я практически не знаю, – наконец вымолвила она. – Я была с ним один раз и не собираюсь говорить ему, что забеременела. Во-первых, это вряд ли его обрадует, а во-вторых… Ах, все так сложно!

– Понимаю, – кивнула Мелисса, хотя ровным счетом ничего не поняла. Скорее всего, этот мужчина женат, решила она, или же связан прочными обязательствами с другой женщиной. – А твой отец? Ведь он тоже может оказать помощь!

При одной мысли о Филипе в инвалидном кресле Алекс изменилась в лице.

– Вижу, что дела плохи, – вздохнула Мелисса. – Но рано или поздно он все равно узнает. Тебе, конечно, виднее, но мне кажется, что он обрадуется внуку. Мой отец боготворит Китти, он говорит, что быть дедом гораздо приятнее, чем отцом, масса удовольствия и никакой ответственности!

– По-моему, мой отец не такой, – с сомнением произнесла Алекс.

– Ты говоришь так, потому что не замужем? Он разозлится, если ты откажешься назвать фамилию отца ребенка? – не унималась Мелисса.

Алекс подумала, что скорее всего произойдет как раз наоборот: Филип разъярится, узнав, что папаша – Эйс. От этой забавной мысли ее чуть было не разобрал истерический смех.

– Я не перенесу всех этих сцен! – ответила она, потупившись. – Пожалуй, мне лучше куда-нибудь уехать на некоторое время.

– Можешь пожить на моей вилле в Калифорнии, если хочешь! Там очень тихо и спокойно. Я частенько уединялась там, когда нуждалась в отдыхе от назойливых репортеров или после турнира. И тебя там вряд ли кто-то отыщет, – воскликнула Мелисса.

– Звучит заманчиво, – оживилась Алекс. – Я подумаю над твоим предложением.

Калифорния, разумеется, настоящий земной рай, размышляла она. К тому же до Лос-Анджелеса от виллы Мелиссы – многие сотни миль, так что вряд ли она случайно столкнется там с Эйсом.

Ее размышления прервал настойчивый зуммер домофона: кто-то без приглашения явился в гости.

Алекс вскочила и выбежала в коридор.

– Кто там? – спросила она.

– Привет, крошка! – послышался знакомый до боли голос. – Твой мерзавец-муж дома?

Боже, это же Эйс! Он принял ее за Мелиссу. Как ни странно, ей стало обидно, что он не узнал ее голос, и сердце кольнула ревность к Мелиссе. Это уж совсем глупо – ревновать к женщине на девятом месяце беременности!

Автоматически нажав на кнопку, она впустила его в дом и приоткрыла входную дверь в квартиру.

– Там Эйс! – крикнула она Мелиссе будничным голосом, лихорадочно соображая, что делать. Путь к отступлению отрезан, да и гордость приказывала ей не суетиться.

– Черт подери! Только его нам и не хватало! Я ужасно выгляжу, – простонала Мелисса, не замечая растерянности гостьи: хотя она и любила Ника, непродолжительное увлечение Эйсом в юности до сих пор не оставило ее в покое. Ей не хотелось предстать перед бывшим любовником в том виде, в котором она сейчас пребывала.

Но он уже вошел в дом и поднимался по лестнице. Раздался стук в дверь, она распахнулась…

– Привет! Я… – Эйс застыл на месте с раскрытым ртом, увидев Алекс, переминающуюся с ноги на ногу в коридоре. Однако он взял себя в руки быстрее, чем пришла в себя она, и с безразличным видом спросил: – Как здоровье отца?

Джек Фаррелл убедил его, что Филип Кейн не повинен в грязных поступках, и теперь Эйс чувствовал себя виноватым – и перед ним, и перед Алекс, и перед Розой.

– В инвалидном кресле, благодаря тебе!

– Джек сказал, что он поправляется…

– Да, но крайне медленно!

– Я сожалею о своем поступке!

Эйс внимательно посмотрел на Алекс: при всей ее злости, она не производила впечатления подавленного человека. Коротко подстриженные волосы шли ей, хотя длинные и нравились ему больше. Он вспомнил, как они обвивали их сомкнувшиеся тела, источая нежный запах духов, и понял, что она подстриглась в пику ему: значит, она его не забыла! Он взял ее за руку и сказал, поглаживая пальцы:

– Короткие волосы, но слишком длинные ногти… Тебе, несомненно, требуются дополнительные уроки хорошего тона.

Алекс покраснела при слове «уроки»: да как он смеет! Она вырвала руку и поспешно прошла в гостиную. Эйс последовал за ней и с улыбкой протянул хозяйке квартиры сверток.

– Это подарок от моей подопечной – Эллы Кортес. Она обожает тебя и уговорила меня передать тебе это на память.

– Как это мило с ее стороны! – Мелисса разорвала упаковочную бумагу и достала плюшевого мишку – точно таких же они с Ником десятками дарили больным и беспризорным детям.

– Она участвует в Уимблдонском турнире? – спросила Мелисса, отложив в сторону подарок.

– Пока еще нет, но она делает успехи: Хэл много работает с ней. Безусловно, она талантлива и далеко пойдет в теннисе, – уверенно воскликнул Эйс.

– Я напишу ей письмо, – сказала Мелисса. – Ну, чем ты занимался в последнее время? Рассказывай! Я хочу знать все в подробностях. Но учти – если они окажутся чересчур сногсшибательными, у меня могут начаться схватки.

– Только не при мне, – Эйс попятился к двери. – Ты это серьезно?