Текст книги "Такой желанный… враг"

Джон с самого начала убеждал его, что втайне они с Джесси наблюдают друг за другом, и теперь, чувствуя горячие струи слез на своих щеках, Алан должен был признаться, что его друг в очередной раз оказался прав.

Он почувствовал, как на его плечо легла тяжелая рука. К ним присоединился Фоукс. И так они, которые плохо уживались друг с другом, соединились вместе в одной скорби. Алан хотел бы знать наверняка, насколько то, что он чувствовал, связано с горем и невыносимостью одиночества. С желанием того, чтобы опустевшее место в его душе было занято чем-то… точнее, кем-то. Он не хотел оставаться один и не хотел забывать о том, как дорог ему был Джон. И нравилось ему это или нет, сейчас ему могла помочь только Джесси. Именно она была готова быть рядом с ним.

– Я не думала, что будет так больно, – прошептала она.

Фоукс отошел, оставляя их наедине. Теплый атлантический бриз подул так сильно, что на мгновение Алану захотелось, чтобы он унес их подальше от этого места.

Алан отвернулся и вытер слезы, прежде чем посмотреть на Джесси.

– Я видела, что ты плачешь, – сказала она тихо и нежно, глядя на него с невероятной теплотой.

Ее темные волосы, нелепо подстриженные в стиле панк, развевались на ветру. По щекам пролегли дорожки расплывшейся туши.

– А я видел, что ты плакала, – попытался разрядить обстановку Алан.

– Похоже, мы плакали вместе. А знаешь что?

– Что? – спросил он, не уверенный, что хочет сейчас разговаривать, боясь раскиснуть еще сильнее.

– Я была бы не прочь проиграть тебе, если бы это вернуло Пэтти и Джона.

Алан всегда уважал Джесси за честность. Она говорила правду даже в те моменты, когда ей было выгоднее соврать. Сначала он считал, что прямота – одна из напускных сторон ее странного имиджа, но потом он понял, что она просто бесстрашна и открыта.

Впервые он увидел уязвимость женщины, которую всегда считал готовой на все. Но сейчас он не хотел об этом думать. Он предпочел бы увидеть в ней врага, жесткого и неумолимого. Но, видимо, Джесси уже никогда не станет в его глазах прежней.

– Я тоже, – признался он.

– Что же тут произошло? Я знаю, что в них врезались и машина Пэтти въехала в дерево. Но почему водитель ехал по подобной дороге с такой бешеной скоростью?

– Потому что он идиот. – Внутри Алана все кипело от ярости. Но это сейчас им явно не поможет. – Надеюсь, я никогда не встречусь с этим парнем.

– Я тоже. Не думаю, что будет возможно посмотреть в глаза человека, виновного в том, что… Это уже слишком, да?

– Знаю, – ответил он, когда Джесси посмотрела на него. Ему показалось будто она видит его насквозь.

Боже, как Алану это не нравилось! Он совсем не хотел, чтобы Джесси увидела его настоящего.

Она начала смеяться, а Алан посмотрел на нее с настороженностью.

Она покачала головой:

– Прости. Я просто подумала, что мы наконец во всем соглашаемся друг с другом. Пэтти бы сейчас сказала мне: «Ну, я же тебе говорила!» – если бы была жива.

– И Джон тоже, – признался Алан.

Он не смог бы сосчитать, сколько раз его друг просил его присмотреться к Джесси. Перестать ссориться с лучшей подругой Пэтти и позволить ей вой ти в узкий круг его доверия.

– Почему мы не сделали этого раньше? – спросила она. – Почему не послушали их до их смерти? Они были нашими лучшими друзьями. Они просто хотели, чтобы мы перестали ссориться, но мы настаивали на том, что мы – заклятые враги.

– Мы стали врагами, потому что у нас много схожего и мы выросли в ненависти к семьям друг друга. Мы оба любим выигрывать и терпеть не можем, когда другие замечают наши слабости, – отозвался он.

Джесси скрестила руки на груди, затем вздохнула и опустила их, глядя на Алана.

– Не хочу этого признавать, но в твоих словах есть истина.

Алан почувствовал, как внутри его лопнула какая-то туго натянутая струна.

– Я был прав? – спросил он. Он был уверен, что на эти слова Джесси Чендлер никогда не ответит положительно.

– Не зазнавайся уж слишком, – сказала она, обхватывая себя за талию и направляясь обратно к машине. – Я почти уверена, что больше подобной слабости я не проявлю.

Впервые с того момента, когда он узнал о гибели друга, Алан что-то почувствовал. Он очень хотел надеяться, что это было лишь сексуальное влечение, потому что он страстно желал Джесси. Или это общее горе, объединившее их. Но правду было признать куда труднее.

Она нравилась ему. Ему нравилось быть с ней. И честно говоря, он был не против того, чтобы появившееся чувство разрасталось все больше и больше.

Глава 5

Джесси сидела рядом с Аланом в адвокатской конторе, пытаясь побороть очередной шок.

Реджи Блит оказался высоким стройным чернокожим за пятьдесят лет. Его висков слегка коснулась седина, а его серьезный взгляд говорил о том, что большую часть времени он проводит на работе в ущерб семье. Джесси понравился его офис, в котором ощущалась атмосфера старых добрых времен, царивших на юге Америки. Его стены украшали черно-белые фотографии из первых голливудских фильмов.

Джесси чувствовала себя очень неуверенно. Она не знала, как пережить эту встречу и как вести себя с Аланом. Наверное, с первым справиться было легче.

Реджи прочитал завещание Пэтти и Джона и ознакомил их с условиями воспитания Ханы. Джесси все смотрела на Алана, вспоминая момент, когда они остановились на месте катастрофы и плакали в объятиях друг друга. Он просто предложил ей утешение, что было так человечно, что представления Джесси об Алане перевернулись с ног на голову.

Более того, этот момент перевернул и ее представления о себе самой.

– Я не понимаю. Это вообще законно? – спросил Алан.

– Это очень необычно – просить о совместном опекунстве людей, которые даже не женаты, но это не противоречит закону, – сказал Реджи.

– Почему они так поступили? – спросила Джесси. До нее постепенно доходила новость: Пэтти и Джон просили их с Аланом о совместном опекунстве, хотя они знали, что те даже не нравятся друг ругу.

– Подозреваю, что они не собирались умирать в раннем возрасте, – мрачно заметил Реджи. – В то же время они предусмотрели такую возможность. Они хотели бы, чтобы у Ханы были и приемная мать, и приемный отец.

– Понятно. А где Хана сейчас? – спросил Алан.

– Ее уже забрали органы опеки. Мы не смогли больше задерживать няню. Но Хану отдадут вам, как только наша встреча подойдет к концу, – произнес Реджи, глядя на часы.

– И это все? Мы сможем взять ее в Лос-Анджелес? – спросила Джесси.

– Нет. Предстоит суд, на котором вам придется доказывать, что вы способны на совместное опекунство. И только потом вам разрешат покинуть Калифорнию. Пэтти и Джон уже оплатили мои услуги на этот случай. Если только вы не откажетесь от моих услуг и не обратитесь к своему адвокату.

– А если кто-то из нас не согласится быть опекуном? – спросил Алан.

– А это может случиться? – спросил Реджи, глядя сначала на Алана, а потом на Джесси.

Алан ничего не сказал. Джесси была в панике. Она не знала ничего о том, как растить детей. Для себя она уже давно решила, что не хочет заводить ребенка. Но это была последняя просьба Пэтти, и она не могла подвести лучшую подругу.

– Можем мы обсудить кое-что наедине? – спросила Джесси.

– Конечно. Можете остаться в моем офисе, – кивнул адвокат.

Когда дверь за ним закрылась, она повернулась к Алану.

Он стоял у окна. За его спиной светило яркое солнце, поэтому Джесси было непросто прочитать выражение его лица. Сейчас он не был похож на того Алана, который был терпелив и нежен. Он больше походил на Алана, который привык к тому, что весь мир вращается вокруг него и его желаний.

И Джесси это не понравилось. Какой же он на самом деле? Она хотела, чтобы он был… кем-то, кем она его даже не представляла. Может быть, просто дать ему немного времени? Они опять в одной ситуации. Алан так же шокирован тем, что им придется вместе растить маленькую девочку, как и она.

Станет ли он на ее сторону и поможет, или ей придется справляться со всем одной?

– Ты не хочешь быть опекуном? – глухо спросила она.

– Конечно хочу. Речь идет о дочери Джона, а он был мне ближе родного брата. Я только озвучил вариант на случай, если ты боялась об этом спросить, – сказал он.

– Ты ведь не серьезно? Я ничего не стесняюсь. Ты это знаешь. Тогда зачем весь этот спектакль?

Алан подошел к ней вплотную. И Джесси увидела на его лице совсем новое, открытое выражение. Он не пытался очаровывать ее, не пытался запудрить ей мозги.

– Я никогда не избегаю обязательств, – ответил он. – Джон и Пэтти имели свои причины для того, чтобы назначить опекунами нас обоих. Я не знаю почему, но уже начинаю догадываться. Я только не в курсе, догадываешься ли ты.

– Догадываюсь, – призналась она. – Но правда ли это?

– Мы этого не узнаем, пока не получим Хану и не вернемся на Западное побережье.

– Я согласна. У меня нет права говорить «нет», – сказала Джесси.

– У меня тоже.

Атмосфера в комнате сгущалась. И Джесси это не нравилось. Ей нужно было время, чтобы осознать тот факт, что с Аланом они теперь связаны на всю жизнь.

– И что мы теперь будем делать? – спросила она. – С практической точки зрения. Я живу в Малибу.

– А я в Беверли-Хиллз.

– Ну, мы сможем передавать ее друг другу на работе, – предложила Джесси. – Я не очень знакома с корпоративной политикой «Плейтон геймс», но в «Инфинити геймс» у нас есть ясли, где за Ханой будут присматривать в рабочие часы. А ночи мы можем поделить поровну.

– Мне нравится твой план, но у нас должен быть запасной план на случай, если это не сработает, – сказал Алан.

Она посмотрела на него с недовольством:

– Я не собираюсь уступать свое рабочее место, если ты об этом. Я уже говорила тебе, что у меня есть новые идеи.

– Я просто говорю о запасных вариантах. Я всегда все предусматриваю.

Джесси покачала головой. У нее еще столько всего, о чем надо подумать. Хана, ее будущее, необходимость видеть Алана каждый день. Это все огромная ответственность. Но она справится.

– Значит, решено, – подвела итог Джесси.

– Да. Пойду позову Реджи.

Она откинулась на спинку удобного кожаного кресла и попыталась расслабиться. Но это ей не удалось. Пэтти удивила ее. Джесси провела руками по коротким волосам, понимая, что начинает привыкать к тому, что ее лучшей подруги уже нет. Хотя легче ей от этого не становилось. Просто плакать больше не хотелось.

Она никогда не привыкнет к тому, что не может контролировать слезы. Иногда она плакала от злости. Но ту скорбь, которую она испытывала сейчас, видимо, нельзя было выплеснуть иначе.

Хлопнула дверь, и на пороге появились Алан и Реджи. Алан был немного выше адвоката, поэтому слегка склонял голову, когда разговаривал с ним. Они уже смотрелись так, словно знакомы долгие годы. Так типично для Алана.

– Алан сообщил мне отличную новость: вы готовы к совместному опекунству. Вы даже не представляете, как рады были бы Пэтти и Джон. Они были абсолютно уверены в том, что в случае их смерти опекунство должно достаться их лучшим друзьям, – сказал Реджи.

– Мы действительно считаем себя обязанными исполнить их последнюю волю.

– Отлично. Мне нужно, чтобы вы подписали некоторые документы. И потом мы поедем к Хане. Государственные служащие собираются поговорить с вами обоими и задать кое-какие вопросы, чтобы отдать вам ее на время. Мне уже позвонил судья и назначил дату слушания.

– Как вы думаете, на сколько затянется процесс? – спросил Алан. – Мне… нам обоим следует вернуться в Лос-Анджелес как можно скорее.

– Не думаю, что это надолго. Возможно, на неделю или на десять дней.

По мнению Джесси, неделю было слишком долго. Черт, даже перелет с Аланом ей показался длиной в жизнь. Конечно, она понимала, что спешить здесь нельзя.

Но жить на Хаттерасе с мужчиной, который оказался ее ахиллесовой пятой, не очень-то ей нравится. И еще надо думать о будущем. Когда она была одна, потеря работы в «Плейтон инфинити геймс» не была для нее настолько критична. Но теперь она будет примером для Ханы…

Черт, Джесси придется многое поменять в своей жизни, пересмотреть приоритеты, потому что теперь она не одна, а с Ханой.

А это значило – ей придется научиться уживаться с Аланом Маккиннеем, который нравился ей все больше. И в первую очередь не оказаться в его постели.

Когда Реджи подвез их к дому, где временно находилась Хана, Джесси обрадовалась, что они сразу приехали на Хаттерас. Снаружи дом выглядел симпатично, но внутри ребенка окружали совершенно чужие люди.

– Привет, я Ди. А это мой муж Майк. Мы – владельцы небольшого ресторана на Хаттерас, и мы хорошо знали Пэтти и Джона.

– Это Алан Маккинней и Джесси Чендлер, будущие опекуны Ханы, – представил их Реджи.

– Я схожу за ней, – сказала Ди, а Майк провел их в гостиную.

Джесси была слишком взволнована, чтобы вникать в разговор. Ее всю трясло, потому что она совершенно не знала, как обращаться с детьми. Она никогда не держала на руках своих племянников, потому что боялась уронить их или что-нибудь им сломать. И Хану она держала всего пять минут за всю ее жизнь.

– А вот и она, – проворковала Ди, возвращаясь с заспанной Ханой.

Джесси подошла и протянула руки, а Ди передала ей ребенка. Ей стало страшно, но лишь на мгновение, пока на нее не посмотрели глаза Пэтти.

«Ведь это дочь моей лучшей подруги», – подумала Джесси. Она прижала ее к себе и с ужасом поняла, что сейчас заплачет. Она попыталась отвернуться, но тут подошел Алан. Он не сказал ни слова. Он просто обнял ее и посмотрел через плечо Джесси на ребенка.

И снова Джесси почувствовала спокойствие. Она не одна. Что бы ни было между ними раньше, теперь это уже не имеет значения.

– Похоже, инстинкты не обманули Пэтти и Джона, – произнес Реджи. – вы будете замечательными опекунами маленькой девочки.

– Сделаем все возможное, – сказал Алан, глядя Джесси прямо в глаза.

Словно давал обещание ей.

И Джесси вдруг почувствовала уверенность в том, что вместе они обязательно справятся. Только неизвестно, как ее сестры и его кузены отреагируют на эту новость.

Она представила себе многозначительный взгляд Дарта Лезет-во-все, когда он узнает, что еще один из его братьев тесно связан с одной из Чендлеров.

– Мы справимся, – кивнула Джесси.

– Справимся, – подтвердил Алан. – Мы умеем справляться с теми обязательствами, которые берем на себя.

Алан плеснул себе немного скотча и вытянулся на шезлонге, глядя, как солнце заходит над Памлико-Саунд. Сегодня он давал слишком много обещаний, о выполнении которых теперь следовало подумать. Но сейчас, сидя на террасе старого дома Джона, он чувствовал, как его покидает бешеный ритм жизни мегаполиса. Океан был невероятно спокоен, и было так хорошо сидеть здесь и не думать о последних трагических двадцати четырех часах. Сегодняшний день казался бесконечным, и Алан был готов к его завершению.

Они закончили с организацией похорон. В конечном итоге было решено провести одну церемонию на двоих. Джесси проявила свои лучшие менеджерские качества.

Увидев эту ее сторону, Алан понял, почему она считается таким эффективным работником. Он видел отчеты собеседований с работниками «Инфинити геймс», которые в один голос говорили о том, что ее действия всегда приносили успех.

Алан потер шею. Еще ненависть Келла… Неуже ли он так сильно ненавидит представителей семейства Чендлер? Вначале и сам Алан испытывал не меньше злости, чем его старший кузен, но теперь он посмотрел на них другими глазами. Особенно на Джесси. Они такие же люди, как и Монтроузы.

Люди, уставшие от долгой борьбы.

Джесси предложила искупать Хану после ужина, и он позволил ей сделать это. Алан знал, что Джесси очень устала, пожалуй, ему стоило повести себя более по-джентльменски, но он пока не был готов заниматься ребенком.

Алан решил отправить сообщение своему кузену Деку, который недавно стал отцом. Правда, Дек познакомился со своим малышом, когда тот уже успел немного подрасти, но для Алана подобная ситуация как раз была как нельзя кстати. Ему нужна информация, и очень быстро. Так он привык решать все вопросы.

Хана успела расплакаться и срыгнуть ему на рубашку. Ему не удалось поменять ей подгузник. Надо срочно что-то делать. Он не мог проиграть. Не сейчас.

Айфон Алана уже зарядился. И он написал сообщение: «Срочно помоги. Что делать с ребенком?»

Мобильник сразу завибрировал.

– Маккинней слушает.

– Какая прелесть. Великий Алан Маккинней не знает, что делать, – усмехнулся Дек.

– Сомневаюсь, что ты сразу сообразил, что делать с Диджеем.

– Ты прав. Не сразу. Попросить совет у Кэрри?

– Нет! Только посмей! Я просто хочу знать, как ты справился с Диджеем при первой встрече.

– Я боялся ему что-нибудь сломать. Поэтому держался от него на некотором расстоянии. Но потом я потихоньку начал проводить с ним все больше времени и понял две вещи: не важно, что ты говоришь, если говоришь спокойным голосом, и никто не умеет обращаться с детьми. Даже Кэрри, хотя она будет это отрицать.

– Ну уж спасибо. Хана совсем малышка, Дек. Я ничего не знаю о маленьких девочках. Ведь мы были все мальчиками…

Дек рассмеялся:

– Зато ты легко находишь общий язык с женщинами.

– Это совсем другое. Я не могу быть с ней очаровательным и делать то, чего от меня ожидают женщины. Я должен быть…

– Самим собой, – закончил Дек. – С Диджеем это работает. Я не могу позволить себе быть ненастоящим. С детьми это не проходит. Хана – ребенок, для нее жизнь так же нова, как для тебя ситуация с ней. Ты это скоро поймешь.

– Очень на это надеюсь. Я уже загрузил пару книг о детях в свою электронную книгу. Но хотел поговорить с кем-то, кто уже через это прошел.

– Это все, на что я способен, в остальном надо спрашивать Кэрри, – сказал Дек.

– Лучше не надо. Она расскажет своей сестре.

– Как вообще ситуация?

Алан не знал, что ответить кузену. Правда состояла в том, что сейчас Джесси раздражала его больше, чем два дня назад. Она словно приворожила его. Он не переставая думал о ее нежной коже и о головокружительном запахе ее духов.

Наконец он произнес:

– Хорошо. Мы оба очень стараемся. Похороны состоятся через четыре дня. Вы прилетите? Я вышлю за вами самолет.

– Да. Спасибо. Уверен, Кэрри и Эмма захотят присутствовать. Келл не хочет лететь с ними. Более того, он сказал, что, скорее всего, не полетит.

– Я волнуюсь за него. Он слишком сильно ненавидит Чендлеров, – покачал головой Алан.

– Я тоже. Но мы ничего не можем поделать. Не хочешь сходить на футбольный матч со мной на следующей неделе? Кэрри не может: она работает.

Алан улыбнулся. Они сошлись с Деком после того, как он вернулся из Австралии и обзавелся семьей.

– С удовольствием. До скорого, дружище.

– До скорого, – отозвался Дек, вешая трубку.

Алан пробежался по строчкам первой же книжки, которую он загрузил, и наконец начал расслабляться. Через некоторое время он плеснул себе еще скотча и пошел искать Джесси.

Он все еще не был уверен, что их план по раздельно-совместному воспитанию ребенка сработает. И хотя Хана была совсем маленькой, пожалуй, две головы все же лучше, чем одна.

Алан задумался. Может, предложить, чтобы он съехались? Для Ханы это будет менее травматично, да и им самим так будет легче. Но он не знал, хватит ли ему самообладания для того, чтобы находиться с Джесси в одном доме. Мысли о том, что она будет спать в гостиной, будили в нем ряд эмоций, которые он испытывать не хотел.

Внезапно он услышал тихое пение. Подойдя ближе, он понял, что Джесси поет песню Пинк Хане, одевая ее.

«Ну, это, конечно, не Брамс», – подумал он, останавливаясь у двери в детскую. Но похоже, Хане это нравилось. Она хлопала в ладоши и смотрела на Джесси.

Закончив песню, Джесси сказала:

– Это песня Пинк. Мы с твоей мамой были на ее концерте восемь раз. У нас были такие же короткие волосы, как у Пинк. И твоя мама…

Внезапно голос Джесси оборвался, она накло нилась к Хане, взяла ее на руки и прислонилась щекой к ее затылку. Алан попятился назад. В этот момент он должен был оставить их наедине друг с другом.

И он понял, что она пела именно ту песню, которую должна была услышать Хана. Это было общее воспоминание, которое объединяло Пэтти и Джесси. Именно из-за этого их друзья назначили опекунами их. Потому что они не позволят дочери погибших друзей забыть своих настоящих родителей.

Но этот же момент в очередной раз доказал, что Алан не сможет жить вместе с Джесси. Чем чаще он будет видеть в ней настоящую женщину, а не панкующую своевольную девицу, тем сложнее ему будет наблюдать за тем, как Келл ее увольняет.

А он знал: его кузен непременно это сделает. Более того, он воспользуется данной ситуацией, чтобы завершить начатое. А если Алан будет участвовать в этом – увольнять женщину, которая ему нравится, которую он уважает и о которой он даже начинает заботиться, – он потеряет уважение к самому себе.