Текст книги "Ослепление"

Брент уведомил полицию, а Кен поставил возле их дома часового, который охранял их целую неделю, но нигде не было замечено ни малейших признаков его присутствия. Никто их местных лавочников или жителей соседних квартир не встречал мужчину, подходящего по описанию к Ральфу, но все обещали дать о нем знать в случае чего.

И все же семя сомнения было брошено. Андреа снова оказалась во власти страха. Она боялась оставить Стиви хотя бы на минуту. Боялась открывать дверь. Она даже едва решилась отправиться к родителям Брента на традиционный воскресный обед. Затворнический образ жизни распространялся и на Стиви из опасений перед возможностью невольно привести Ральфа прямо сюда, где теперь живет мальчик.

– Так не может продолжаться, – убеждал ее Брент. – Так ты только навредишь – и физически, и духовно – и себе, и Стиви. Ты не можешь до конца дней своих удалиться от мира, словно отшельник, и не имеешь права запирать Стиви в этих четырех стенах, как зверя в клетке. Ему необходимо бегать, прыгать и все такое, чтобы иметь возможность растратить его неуемную энергию.

– Ему необходимо оставаться в безопасности, – упрямо возражала Андреа.

– Ему необходимо оставаться нормальным ребенком, – настаивал Брент, – и иметь нормальную мать, которая рассуждает здраво, вместо того чтобы запугивать его снова, ведь он только что начал приходить в себя! Ради всего святого, Андреа! Что с тобой стряслось? Куда исчезла та стойкая леди, которая очаровала меня при первой же встрече? Андреа, которая не побоялась бы плюнуть в глаза самому дьяволу? Которая не щадя живота своего, не говоря уже о всем прочем, добывала королевский выкуп ради маленького ребенка и сметала любого, вставшего у нее на пути? Та храбрая охотница, которая гоняла Ральфа по десятку штатов?

– Все это было до того, как я вернула Стиви. Я не хочу рисковать, не хочу потерять его во второй раз. Хватит с меня одного.

– Ну как я могу уговорить тебя выйти из добровольного заключения? – воскликнул Брент, отчаянно ероша волосы, словно от этого мысли быстрее шевелились у него в мозгу. – Как мне вернуть мою прежнюю женушку?

– Поймай Ральфа Маттона, – сказала она, поднимая на него утомленные, покрасневшие от бессонницы глаза. – Поймай его раз и навсегда.

Через две недели, лежа в постели, Брент и Андреа занимались уточнением их нового плана по поимке Ральфа.

– Давай-ка еще раз пройдемся по деталям, чтобы быть совершенно уверенными, что мы ничего не упустили, – предложил Брент. – Сообщение о нас и нашем предстоящем отъезде должно появиться в сегодняшних газетах, так что у Ральфа будет вдоволь времени, чтобы добраться сюда, даже если он должен будет приехать на поезде. Гости получили приглашения, и все подготовлено к завтрашнему торжественному обеду: еда, питье и костюмы для людей Кена, который приказал им изображать слуг и официантов. Стиви для безопасности отправлен к Бобу и Каро. Выкуп упакован должным образом, так что мы в одно мгновенье можем подсунуть его Ральфу в момент задержания. Я бы сказал, что буду рад наконец избавиться от украденных вещей, дорогая. Итак, мы подготовлены как нельзя лучше.

– Я очень на это надеюсь, – с чувством подтвердила Андреа. Конечно, идея превосходная, и я сразу поверила в нее. Но чем дальше думаю о подробностях ее воплощения в жизнь, тем больше начинаю сомневаться, что мы действительно сумели предусмотреть все.

– Не могу себе представить, что именно мы могли упустить, – возразил Брент. – Ну разве что я не послал Ральфу специальное приглашение на завтрашний обед.

– Если бы я только знала, где он скрывается, я бы именно так и поступила, – мрачно сказала Андреа. – Что, если Ральфа больше и духу нет в Нью-Йорке? Ведь полиция уверена, что он удрал из города и вернулся в Вашингтон. Вдруг они правы?

– Вот именно поэтому мы и поместили объявления во все газеты, которые выходят и там, и здесь, – напомнил Брент, – чтобы заманить его обратно, если он уехал. Ральф слишком алчен, чтобы устоять перед искушением подобраться к таким деньгам. Вспомни хотя бы его вторжение в наш номер в отеле в Филадельфии – наверняка он надеялся, что сможет найти там свой выкуп. Если Ральф и решил бы вернуться в Вашингтон, это произошло бы лишь при одном условии – там была бы ты, вместе со Стиви и с выкупом.

– Ох, Брент! – воскликнула Андреа с новой вспышкой страха в глазах. – Я так рада, что Мэдди сейчас с нами, в Нью-Йорке! У меня в глазах темнеет при одной только мысли о том, что могло бы случиться, вернись она домой, а Ральфу взбредет в голову вытянуть из нее сведения о нашей новой квартире! Ему хватило бы наглости захватить ее в заложницы, чтобы только выманить у нас деньги!

– Я тоже думал о такой возможности – и это еще одна причина, по которой нам во что бы то ни стало надо поймать Ральфа. Да и мы недолго протянем, живя постоянно на вершине вулкана. Определенно, мы предприняли лучший шаг, который возможен в нашем положении: заманили его в тщательно подготовленную ловушку.

– А что, если Ральф не читает газет? Что, если твоя хваленая ловушка не сработает?

– Тогда нам надо будет придумать что-то еще. Однако я нутром чувствую, что Ральф уже заглотнул наживку. Ведь не зря же мы переплатили, чтобы наше объявление пошло на первых полосах и крупным шрифтом – даже прежде, чем некрологи. И в этом объяснении дана вся информация, которая необходима, чтобы должным образом подействовать на Ральфа.

Андреа схватила с пола возле кровати утренний выпуск газеты и в который уже раз принялась перечитывать ее, хотя вполне могла бы пересказать объявление наизусть. Там содержалась информация об их с Брентом вступлении в брак, а также фотография их со Стиви возле дверей их квартиры. Не была упущена даже такая мелочь, как номер их дома, четко проработанный на заднем плане снимка: это было сделано специально для Ральфа, хотя он не мог об этом знать. В самой заметке упоминалось о чудном виде из их окон на Центральный парк. Если только Ральф захочет их разыскать, у него будет более чем достаточно данных.

Кроме того, в статье писалось:

«Новобрачные намерены отправиться в восхитительное свадебное путешествие в Европу, а перед этим дают праздничный банкет у себя дома. Все желающие их поздравить и пожелать счастливого пути могут попрощаться с ними в субботу вечером. Нам сообщили, что кроме близких друзей и членов семьи в списке приглашенных имеется ряд весьма громких имен, и даже, по слухам, господин президент Грант с супругой намерены почтить своим присутствием этот вечер, чтобы поздравить молодых. Похоже, что нашему мистеру Синклеру с его молодой супругой удалось оседлать колесо Фортуны, и когда молодая пара через несколько месяцев вернется домой, они будут приняты в высших кругах нашего общества».

– Если исходить из предположения, что Ральф читал статью, то он должен понять, что ему надо поторопиться, – принялся рассуждать Брент. – Если он все еще надеется наложить лапы на наши денежки, он должен поспешить, пока мы не покинули страну. Кроме того, он, скорее всего, подумает, что мы имеем при себе кругленькую сумму, которую возьмем с собою в путешествие. Он сейчас похож на взбесившуюся от алчности крысу. По-моему, если бы даже он знал, что все это подстроено с целью заманить его в ловушку, он все равно попытался бы напасть.

– А что, если он явится сегодня ночью, вместо того чтобы дожидаться завтрашнего вечера? – дрожа, спросила Андреа. – Все наши планы основаны на предстоящем праздничном обеде, на том, что Ральф появится в тот момент, когда мы будем заняты с гостями, или сразу после приема, чтобы успеть перехватить нас до того, как мы отправимся в свадебное путешествие.

– На этот случай Кен уже расставил своих людей: они повсюду – вокруг дома, напротив подъезда в парке, у заднего хода, на аллее, ведущей в город. Они даже сняли на эти два дня пустую квартиру на четвертом этаже и будут наблюдать из ее окон и с крыши здания – сегодня ночью и весь завтрашний день. И если Ральф сунется сюда сегодня, завтрашнее сборище станет великолепным праздником по случаю его поимки.

– Да, по крайней мере нам не надо будет больше опасаться за Стиви. Напомни мне, чтобы я обязательно поблагодарила Боба и Каро – так мило с их стороны взять на это время Стиви к себе. Ему будет хорошо с Липп и Робби под присмотром няни.

– Насколько я понимаю, они были только рады нам помочь. И, возможно, это поможет Стиви побыстрее избавиться от хулиганских замашек. Мне кажется, мы его распустили так, что он медленно, но верно превращается в маленького каннибала.

– А меня удивило, как легко Стиви согласился. Я была уверена, что он устроит истерику, если я не поеду с ним.

– Ну, он стал теперь ужасно храбрым, ведь его защищает кроличья лапка, – улыбнулся Брент. – Нет больше кошмаров, нет истерик и попыток спрятаться при виде незнакомца. Я заметил, что он гораздо меньше стал сосать пальчик и даже оставляет в одиночестве любезную его сердцу овечку на то время, пока спит ночью и после полудня. Я горжусь им.

ГЛАВА 28

Андреа вошла в столовую и окинула ее критическим взором. Благодаря стараниям новой горничной, все в ней сверкало и блестело. Покрытый белоснежной скатертью стол, за которым свободно могло разместиться не меньше сорока человек, был уставлен китайским фарфором, хрустальными бокалами и серебряными приборами, тускло поблескивавшими в мягком свете висевшей над столом роскошной люстры. Боковые столики были уставлены легкими винами и закусками. С кухни доносились чудесные ароматы: там новый повар заканчивал последние приготовления к обеду. Все было наготове, разве что кроме ее собственного желудка, который чуть не выворачивался наизнанку.

– Нервничаешь, дорогая? – поинтересовался Брент, подходя сзади и обнимая ее за талию так, чтобы не испортить прически.

– Да, – резко кивнула она. – Теперь, когда все вот-вот случится, я уж и не знаю, то ли хочу, чтобы Ральф клюнул на удочку, то ли нет. Кажется, Кен уже должен был быть здесь? – осведомилась она, нетерпеливо теребя лунный камень на шее.

– Он вот-вот приедет, Андреа. Не трусь. Просто он не хочет давать повод для подозрений, явившись прежде всех остальных гостей. Скажи спасибо и за то, что его люди занимают свои посты и будут наблюдать за всеми прибывающими гостями.

– А сколько всего человек он собирается прислать? – нахмурилась Андреа. – Кажется, мы договорились о пяти агентах внутри: один возле дверей, принимает одежду, один помогает на кухне и трое обслуживают сидящих за столом.

– Совершенно верно, – подтвердил Брент. – А почему ты спрашиваешь? Разве они еще не появились?

– Появились, но их оказалось гораздо больше. Вместо пяти явилось шестеро, а теперь по моему подсчету их и вовсе семь, причем подоспевший последним кажется мне весьма странным малым, хотя и не могу толком сказать почему. Может быть, это из-за того, что он один носит очки, или просто его ливрея слегка отличается от других.

– Посчитай, что лишних две пары рук и глаз не будут лишними, и положись на судьбу, – пожал плечами Брент.

– Постараюсь, – пообещала она с виноватой улыбкой.

Наконец начали прибывать гости, и Андреа постаралась скрыть свои треволнения под улыбкой гостеприимства. Мэдди, как всегда, войдя в ее положение, постаралась приехать в числе первых. Кен явился следом за ней, но прежде чем Андреа успела перемолвиться с ним хоть парой слов, ей пришлось отвлечься, чтобы приветствовать других гостей.

Боб и Каро с первых же слов поспешили успокоить Андреа, что Стиви прекрасно проводит время у них в доме, играя со своими сестренкой и братишкой. Затем появились Арни с Шейлой, и Андреа подивилась, как это Шейле хватает смелости разъезжать по гостям – ведь она всего несколько недель назад разрешилась вторым ребенком. Боже, если что-то пойдет не так, надо постараться не подвергать опасности эту даму в столь уязвимом состоянии.

Она попыталась поделиться частью своих тревог с прибывшей через несколько минут свекровью.

– Как вы полагаете, миссис Синклер, Шейле не вредно в ее состоянии вести такую активную жизнь?

– Окажись я на ее месте, – отвечала Грейс, осуждающе приподняв одну бровь, – я бы постаралась отсидеться дома, но она уверяет, что доктор находит ее самочувствие отличным и разрешил вернуться к обычному распорядку жизни еще неделю или даже две назад. Похоже, со временем медицинские нормы меняются. А ты можешь звать меня матушка Синклер, как это делают мои старшие невестки, – добавила она с таким торжественным видом, словно оказывала Андреа немыслимое благодеяние.

– Если вы не возражаете, я бы предпочла звать вас Грейс, – дипломатично отклонила Андреа столь великую честь. – Это просто чудесное имя, в нем удивительным образом сочетаются уравновешенность и стиль, и оно как нельзя лучше подходит вам.

– Поступай как знаешь, – резко отвечала Грейс, хотя Андреа успела отметить в ее тоне нотку теплоты. На сем леди развернулась и проследовала прочь, дав мужу знак сопровождать ее.

– Отлично сыграно, Андреа, – шепнул Роберт Синклер с лукавым подмигиванием, улучив минуту, чтобы задержаться и чмокнуть невестку в щечку. – Осу лучше угощать сиропом, а не уксусом. Только не переборщи с сахаром, а то увязнешь сама.

– Благодарю, мистер Синклер, – улыбнулась Андреа. – Я обязательно постараюсь.

– Папа, – поправил он с таким знакомым золотистым блеском в глазах. – Зови меня просто папа.

Следя за тем, как он пристроился в хвост своей половине, Андреа лишь покачала головой, дивясь, как такого добродушного джентльмена угораздило жениться на такой высокомерной особе. Как раз в этот момент мимо прошел официант с подносом, уставленным прохладительными напитками, и она потянулась, чтобы взять и себе бокал. Только тут Андреа отметила, что напитки нес именно тот малый, про которого она собралась поподробнее расспросить Кена. И она еще раз внимательно окинула взглядом «слугу», неловко манипулировавшего подносом в густой толпе.

Но что, что же в его облике так ее насторожило? Может, его ливрея, вся в складках, явно подобранная не по росту, в отличие от остальных подставных слуг? И его усы, казавшиеся какими-то чересчур встопорщенными и не подходившие по оттенку к рыжей растительности на голове? Нет, что-то несомненно отличало…

С обреченным вздохом она постаралась выкинуть его из головы. Она обязана встречать гостей, присматривать за обедом – да мало ли у нее обязанностей?! Определенно, ей и так хватает хлопот.

Когда прибыли все приглашенные, а ничего непредвиденного так и не произошло, Андреа слегка расслабилась. Она мило общалась с гостями, вела светские беседы со множеством новых лиц, которых Брент то и дело представлял ей: его коллеги – адвокаты, их семейный доктор, двое судей со своими супругами. Большинство из них восхищались ее красотой, спрашивали Брента, где он разыскал такую невесту, интересовались, как Андреа понравился Нью-Йорк, и приглашали стать членом различных клубов и обществ.

Она направлялась к кухне, чтобы узнать, можно ли уже начинать накрывать на стол, как вдруг примеченный ранее слуга со странными усами преградил ей дорогу.

– Ах, извините, – машинально произнесла она. Попытавшись обойти его сбоку, Андреа застыла вдруг на месте, так как что-то твердое и круглое, как раз диаметром с пистолетное дуло, уперлось ей в бок. Она с испугом подняла глаза на типа в ливрее, и неожиданно до нее дошло, что за мутными стеклами очков она видит такие знакомые ей медвежьи глазки.

– Верно, верно, сестричка, – тихонько пробасил он. – Ты видишь доброго старого Ральфа, и он заглянул на минутку, чтоб тоже поздравить молодых, э?

Богатенькую, сладенькую парочку, которая собралась прошвырнуться в Европу за мои деньжата. Ну ты уж прости, да придется нам с тобой прогуляться по своим делишкам, девка. Дуй-ка вверх по лестнице к себе в спаленку – ты ведь наверняка припрятала там то, что мне задолжала. И если будешь умненькой да тихонькой, ровно мышка, мы и разойдемся полюбовно, сестричка.

Он сильно ткнул дулом пистолета ей в ребра.

– Ну, теперь давай, давай, топай ножками потихоньку да полегоньку – глядишь, добрый Ральф и не тронет тебя.

Андреа потом всю жизнь не переставала удивляться, как ей удалось проделать весь путь до лестницы в спальню с невозмутимым выражением лица, как никто из гостей не смог различить под этой маской смертельный ужас. Нет, она прошла через толпу гостей на удивление легко, хотя сердце у нее готово было выскочить из груди. Вот она подошла к самой лестнице, и, как назло, ей не встретился по пути ни Кен, ни Брент. И Андреа начала подниматься, еле передвигая ноги, а Ральф вплотную следовал за нею – она могла даже чувствовать на затылке его горячее дыхание.

Добравшись до верхней площадки, она было подумала, что смогла бы, наверное, столкнуть сейчас Ральфа вниз, если постарается, но он вцепился ей в локоть и упер пистолет в спину.

– И не пытайся, девка, не то свалимся отсель вместе, и я тебя с собой прихвачу, не сумлевайся. И сыграешь ты прямиком в ящик, так что придется твоему муженьку завтра не на пароход катиться, а гробик покупать.

Оказавшись в коридоре верхнего этажа, он пихнул ее в сторону дверей в их спальню, проявляя полное знание расположения комнат в квартире.

– Я уж поднимался сюда надысь, – пояснил он. – Пошарил малость, да ни хрена не нашел. Но оно ничего, ведь теперь ты сама достанешь их для меня.

Он втолкнул ее в комнату и захлопнул за собою дверь ударом ноги. Андреа горестно оглядела тот бедлам, который он успел устроить в ее обожаемой спальне. Одежда валялась в беспорядке на полу. Ящики туалетного столика были выдвинуты, их содержимое также рассыпали по полу. Подушки были вспороты, и повсюду разлетелась их набивка. Все до боли напоминало ту картину, которую они недавно увидели в своем номере в отеле.

– Напомни мне в случае чего, чтобы я никогда не нанимала тебя в качестве домашнего слуги, Ральф, – язвительно сказала она. – Ты явно ничего не смыслишь в этом деле.

– Кончай треп, выкладывай денежки, – рявкнул он. – Быстро!

– А почему ты решил, что я держу их именно здесь? – храбро принялась она спорить. – Может, они спрятаны где-то внизу, или вообще положены в сейф в банке?

– Тебе же лучше, чтобы они были здеся, не то придется нам с тобой дружненько посидеть и подождать, пока твой мужик мне их не приволокет.

Не зная, что еще возразить, и к тому же надеясь, что, раз уж ему в руки попадет выкуп с подложенными драгоценностями, его можно будет разыскать еще раз, Андреа двинулась к кровати. Отвинтив большой блестящий декоративный шар на спинке кровати, она извлекла из его внутренности завязанный узлом платок.

– Вот, – сказала она, протягивая узелок ему. – Забери это и убирайся.

Медвежьи глазки загорелись от жадности. Он весь потянулся за вожделенным богатством и даже позабыл про пистолет, дуло которого на секунду опустилось. В эту самую секунду Мэдди и заглянула в спальню, видимо в поисках Андреа. Она мгновенно оценила обстановку, и, прежде чем Ральф успел сообразить, что к чему, рванулась было обратно, чтобы поднять тревогу.

Застигнутый врасплох между двумя противницами, но догадавшись, что прежде всего нельзя позволить старушке поднять шум, Ральф направил было пистолет в ее сторону, тем самым давая Андреа возможность воспользоваться имевшимся у нее под рукой оружием. Раздался визг Мэдди, которому тут же принялся вторить Ральф: тяжелый металлический шар, который изо всех сил бросила Андреа, выбил у него из рук пистолет. Оружие упало на пол и отлетело под кровать – судя по грохоту, от удара он выстрелил в самом дальнем углу. Содержимое матраца фонтаном взлетело вверх и закружилось в воздухе тысячами белоснежных хлопьев.

Казалось, что все это произошло в один миг.

Ральф ринулся за пистолетом, его очки свалились, а голова наполовину скрылась под кроватью. Андреа тут же вскочила ему на спину, царапаясь и визжа, словно обозленная шимпанзе. Она вцепилась было бандиту в волосы, но свалилась по инерции с рыжим париком в руках. Мэдди ринулась ей на помощь, схватила Ральфа за ноги и попыталась оттащить от кровати. Вся троица с дикими воплями возилась на полу, когда в спальню ворвался Брент, а следом за ним Кен и его агенты.

– Андреа!

– У него пистолет! Он упал под кровать! Не дай ему до него добраться!!!

Как только мужчинам удалось оттащить от бандита разъяренных женщин, Ральф оказался в мгновение ока распластан на полу с заломленными за спину руками. Когда Кен наклонился, чтобы надеть негодяю наручники, он заметил узелок, который алчный Ральф так и не выпустил из рук.

– Это то самое? – спросил он, искоса взглянув на Андреа.

Она нервно кивнула.

– Ну, неужели нам наконец повезло! – нарочито громко воскликнул Кен с торжествующей улыбкой. Обращаясь к своей команде, он продолжал: – Обратите внимание, господа. Я отобрал этот узел у нашего подозреваемого, и мне кажется, что в нем спрятаны украденные ценности. Итак, вы все призываетесь в свидетели.

Невозмутимо усевшись Ральфу на спину, он неторопливо развязал платок и выставил на всеобщее обозрение его содержимое. Вперемежку с золотыми монетами там засверкали своими гранями чудесные драгоценности.

– Здесь есть вещи, которые принадлежат вам? – осведомился он у Андреа.

– Только деньги, – отвечала она так, как они ранее условились. – Остальное, должно быть, похищено у кого-то еще.

– Ты лживая сука! – взревел Ральф, пытаясь приподняться, чтобы заглянуть ей в лицо.

Брент наклонился и схватил Ральфа за волосы, а потом сильно рванул его голову вверх.

– Ты только что посмел оскорбить мою жену, раскрыв свою поганую пасть! Я не забуду этого, когда мы повстречаемся в суде, – он впечатал Ральфа подбородком в пол. – Кстати, ты знаешь, что я адвокат? И знаком почти со всеми судьями в нашем штате, так что могу пообещать тебе максимальный срок по приговору. Скорее всего, тебе придется провести за решеткой весь остаток своей проклятой жизни!

Итак, песенка Ральфа была спета, и Андреа с Брен-том покинули спальню. Кен как раз конвоировал закованного в наручники бандита прочь из дому, когда прибыл не кто иной, как сам президент Грант в сопровождении супруги. Мэдди поспешила просветить дорогих Лисса и Джулию насчет поразительных событий, имевших место на этом обеде. Услышав, что Андреа и Мэдди подвергались опасности, президент был потрясен. Кен, со своей стороны, сообщил, что скорее всего Ральф и есть тот вашингтонский рецидивист – а на деле простой уличный бродяга и воришка, – кравший где только придется, в том числе и у лиц вашингтонского высшего света. Похищенные ценности обнаружены при нем в момент ареста. Если господину президенту с супругой будет угодно взглянуть, возможно, они смогут опознать какие-то из драгоценностей. И конечно, Джулии было достаточно одного взгляда, чтобы узнать ожерелье, украденное у Люсиль Хаф-фман.

Естественно, с этого момента Ральфа можно было считать конченым человеком. Фигурально выражаясь, его арестовали, допросили и приговорили прямо здесь, в доме адвоката Брента Синклера, на глазах у множества свидетелей. И хотя во время допроса он, конечно, пытался оправдываться, никто из присутствующих ни на минуту не поверил еще диким выкрикам о том, что это Андреа украла все драгоценности. А так как по ходу дела всем стало известно про похищение Стиви и требование Ральфом выкупа, тем более неубедительными выглядели его попытки переложить вину за кражи на Андреа.

Андреа же наконец вздохнула свободно: наконец-то украденные ценности вернутся к своим хозяевам (а уж как были рады этому Брент с Кеном, и описать невозможно). Полиция даже умудрилась конфисковать то немногое, что в самом начале их «сотрудничества» Ральф успел сплавить перекупщику. Последний согласился давать в суде показания только против Ральфа с тем, чтобы на него не заводили уголовное дело.

Итак, после окончания следствия Ральфу предъявили обвинение в вымогательстве и воровстве, не говоря уж про убийство сотрудника агентства Пинкертона, совершенное в Вашингтоне. После того, как был опубликован портрет агента и обещание вознаграждения за помощь следствию, нашелся свидетель, который опознал Ральфа в качестве убийцы. Суд присяжных, прислушавшись к мнению судьи, губернатора штата и – главным образом – господина президента, признал Ральфа виновным и приговорил к смерти через повешение.

И только Андреа испытала нечто вроде жалости по отношению к получившему по заслугам негодяю, да и то из-за Стиви.

– Что мы скажем мальчику, когда он спросит нас про своего родного отца? Как мы соберемся с духом сказать ему, что человек, произведший его на свет, чья кровь течет у Стиви в жилах, оказался таким злодеем, что покусился на жизнь другого человека и за это нашел свой конец на виселице?

– Я и сам не знаю, Андреа, – признался Брент. – Мне кажется, что, когда мы подойдем к этому мосту, мы найдем способ перейти через него. Возможно, он и вовсе не захочет ничего спрашивать, а до той поры мы просто должны любить его и заботиться о нем, учить его быть добрым и честным, то есть прямой противоположностью тому, чем был его родной отец. И наши уроки будут тем убедительнее, что мы постоянно будем рассказывать ему про его мать, и как она, умирая, поручила его тебе, веря в то, что ты не пожалеешь и жизни ради Стиви. И если у него достанет мудрости, то он поймет, что кровь Лилли, да и твоя, несущая свет и любовь, должна пересилить в нем любое зло, которое ему было суждено унаследовать от Ральфа.

Наступил канун Рождества. Елку уже украсили, и над камином не забыли повесить чулки. Стиви еле-еле удалось отправить спать, и в его чулок опустили тщательно приготовленные подарки. Брент и Андреа уже успели обменяться подарками. Он преподнес ей декоративный аквариум – один из тех, что так восхитили ее на выставке: над ним помещалась увитая цветами арка, под которой висела клетка для канарейки.

– Ах, мой дорогой! – засмеялась Андреа. – Я просто в восторге, но полна сомнений по поводу, того, какой переполох начнется в нашем доме, когда здесь окажутся рыбки и канарейки. По меньшей мере интересно, как на это прореагируют котенок и Стиви.

Она подарила мужу элегантный смокинг: лично выбрав для него роскошный парчовый материал, Андреа своими руками сшила его на швейной машинке.

– Он бесподобен, – заявил Брент. – Но где же твой, душа моя? Тебе обязательно надо сшить еще один, для пары, и с кармашком для спичек, – добавил он, решив поддразнить Андреа воспоминанием о той ночи в отеле, когда они делили на двоих и сигареты, и зарождавшуюся любовь.

В данный момент Брент был занят тем, что собирал по частям игрушечную железную дорогу для Стиви. Он купил ее, несмотря на замечание Андреа, что мальчик еще мал, чтобы понимать толк в подобных игрушках. В конце концов Бренту с некоторым смущением пришлось признать, что он и сам не прочь поиграть этим сокровищем и получить от него по крайней мере не меньшее удовольствие, чем Стиви.

Андреа на какое-то время удалилась, оставив его за кропотливым занятием. Он и не знал, что она уже успела вернуться в гостиную, пока не услышал странное позвякивание. Поскольку голова Брента находилась под елкой, где он прокладывал трассу железнодорожного пути, ему пришлось вначале раздвинуть пушистый духовитый полог, чтобы разглядеть источник металлического звона.

Рот у бедняги открылся, да так и не закрылся. От неожиданности он резко вздернул голову вверх, отчего пребольно стукнулся о ствол елки, которая лишь каким-то чудом не свалилась на него вместе со всеми украшениями. Брент же мог только молча таращиться на Андреа, не в силах пошевелиться.

Под полупрозрачным покрывалом, скрывавшим нижнюю часть ее лица, угадывалась лукавая улыбка, кривившая губы. А фиалковые глаза сияли смехом и задором. Она чуть-чуть соблазнительно качнула бедрами, и мониста, украшавшие нечто напоминавшее верхнюю часть платья, методично зазвенели. С ними перекликались мониста, свисавшие с золоченого пояса – обязательной части одеяния обитательниц гарема на Востоке. Невероятных размеров аметист, неизвестно как укрепленный на самом пупке, загадочно сиял в мягком свете свечей.

Совершенно невозмутимая перед изумленным взором Брента, Андреа подняла руки и принялась выгибаться и кружиться самым чарующим образом. Ее стройные бедра так и ходили взад и вперед, беседуя с Брентом на языке, который был древним, как мир. Свои колдовские движения она умудрялась сопровождать ритмическим перестуком каблучков, которому вторил нежный звон бубенчиков, укрепленных на пальцах рук.

Загипнотизированный ни разу доселе не виданным им зрелищем, Брент на карачках выбрался из-под елки и уселся тут же на полу, не спуская с нее загоревшихся золотистым пламенем глаз.

Она стала танцевать чуть-чуть ближе, бессовестным образом дразня его и уклоняясь при малейшей попытке схватить ее. О, она весьма искусно играла роль соблазнительницы, играла так эротично, что он вот-вот мог потерять терпение.

Его тело с мгновенной готовностью ответило на ее немые призывы. Да и как можно было не рассчитывать на подобный ответ, когда она так откровенно и легко предлагала себя, свое прекрасное, зовущее к любви тело.

Он постарался взять себя в руки и дождаться момента, когда она рискнет приблизиться настолько, чтобы он смог схватить этого мотылька, бесстрашно танцующего возле самого пламени. И вот наконец он совершил бросок – стремительно, словно тигр, прыгающий из засады на неосторожную газель.

Андреа упала в его объятия, счастливо смеясь, и в ее глазах пылал тот же огонь, который она зажгла в нем.

– Забери меня в свою берлогу и владей мной, – прошептала она голосом, вздрагивавшим от рвущегося наружу желания.

– Я хочу тебя здесь. Сейчас. Сию минуту, – хрипло отвечал он, срывая с ее лица покрывало и припадая к ней в поцелуе.

Их порыв был так неистов, словно они впервые занимались любовью. Они буквально сгорали от возбуждения. Разрядка была быстрой и такой же неистовой, как та вспышка страсти, которая положила ей начало.

– Женщина, ты не устаешь поражать меня, – промурлыкал он, словно огромный, сытый кот. – Где тебе удалось достать такое неприличное одеяние, и кто научил тебя таким возбуждающим танцам?

– Мэдди прислала мне платье, и ноты, и еще несколько фотографий, сопровождаемых подробнейшими инструкциями, – с улыбкой пояснила Андреа. – Мне пришлось упражняться не один день, чтобы приготовить тебе достойный сюрприз.

– Просто чудо, что я не помер на месте от удара, когда тебя увидел. Или не помер потом, во время танца, не в силах преодолеть то дикое желание, которое ты во мне разбудила.

– Так это бурчало у тебя в животе?

– И прегромко. Во мне проснулся первобытный, дикий самец.