Текст книги "Нефритовая звезда"

Кэтрин КОУЛТЕР
НЕФРИТОВАЯ ЗВЕЗДА

Глава 1

Лахаина, Мауи, 1854 год

Теплый влажный песок имел странный розоватый оттенок голоцентруса, а океанская пучина синела, как голубой каранг.

– Хватит, Джул, так все утро промечтаешь!

Запретное купание доставляло Джулиане Дюпре огромное удовольствие. Она засмеялась, потуже затянула на груди саронг и бросилась за Канолой в бурлящие волны. Течение у берегов Макила-Пойнт было очень сильным, но Джул превосходно плавала, она отдалась на волю волн – они подхватили ее и понесли над бурным потоком.

– Подожди, Канола – крикнула она. – Тут есть стая рыб-попугаев, я обязательно должна их увидеть.

Не дожидаясь ответа, Джул набрала побольше воздуха и нырнула на несколько футов к коралловому рифу. Она не боялась, что глаза опухнут и покраснеют от соленой воды. Ведь там были не только рыбы-попугаи, но и султанки – настоящий праздник. Вынырнув, она подумала: «Папа, если бы ты по-настоящему верил в славу Создателя, ты бы раскрыл глаза на невероятную красоту, окружающую тебя!»

Она невольно усмехнулась и выплюнула соленую воду. Джул воочию представила, как преподобный Этьен Дюпре, скинув с себя черную, мокрую от пота суконную накидку, плескался у берега и выкрикивал названия рыб. Иногда он еще загорал – лежал на спине на пляже, и его желтоватое лицо принимало здоровый смуглый оттенок.

– Джул, что ты там увидела? Угря? – с отвращением спросила Кагала.

Джул без труда подплыла к подруге. Канола лежала на коралловом выступе не правильной формы – что-то вроде узкого волнореза. Коралл был грубым, испещренным мелкими и скользкими углублениями. Джул, крепко держась, уцепилась за выступ, чтобы волна не стащила ее обратно в воду. Места хватало как раз на двоих.

Она достала из кармана саронга два намокших куска хлеба.

– Посмотрим, как проголодались мои друзья. Наверное, даже мурена, которая скользила между моими ногами. – Голос ее звенел от восторга.

Джул накрошила вокруг себя хлеб. Не успела она оглянуться, как целый рой рыб окружил их с Канолой. Джул улыбалась от удовольствия, когда их гладкие тельца дотрагивались до нее.

Канола посмотрела на Джул с такой же нежной улыбкой, с какой смотрела бы на свою родную сестру. Хотя Джул была младше Канолы всего на два года, увлечения ее были еще совсем детскими, но никто из чужеземцев, которых когда-либо знала Канола, не разбирался в рыбах лучше Джул. Она дала подруге поразглагольствовать обо всех видах рыб поглощающих хлеб, и жестом прервала ее.

– Наверное, твой папа снова занялся твоим воспитанием?

Вздохнув, Джул на минуту замолкла.

– Папа есть папа. Человеку не оставляют ни одной земной радости, особенно, – прибавила она с горечью – если это касается женщины.

– Я так и думала… Что, на этот раз он запретил тебе плавать?

Улыбка промелькнула в главах Джул. Она кивнула:

– Три года назад.

Канола была поражена:

– Как же ты умудряешься так долго сохранять это в тайне?

– Мне помогает Томас. Я всегда могу ополоснуться у него. Наверное, папа думает, что я плохо переношу жару и поэтому непрерывно принимаю ванны. Ведь мои волосы постоянно мокрые. А то что у меня глаза покрасневшие, он пока не заметил.

– Джул, тебе девятнадцать лет, ты уже взрослая. А голова у тебя забита одними рыбками, птичками, да цветочками… – Канола примолкла, поймав строгий взгляд подруги. – Вот, например, почему бы тебе не обратить внимание на Джона Бличера? – Канола уже пять лет как была замужем, и у нее было двое детей.

Джул задумчиво посмотрела вдаль. Перед глазами ее простирался бескрайний океан. – Он всегда был мне лишь другом.

– Он и сейчас твой друг, – сухо вставила Канола. – И к тому же не миссионер. Он не стал бы помыкать тобой, как твой отец, и не заставлял бы молиться до беспамятства.

– Лучше бы он обратил внимание на Сару. Она действительно хочет замуж.

– Сара – зануда, – откровенно возразила Канола.

– Но зато она красивая, хрупкая и нежная. А мне всегда твердили, что именно эти качества мужчина больше всего ценит в жене.

– Ты говоришь так, будто сама уродка! Волосы Джул, намокшие и растрепанные, обрамляли ее лицо непослушными локонами.

– Нет, конечно, я не говорю этого, но грации во мне примерно столько же, сколько в окуне.

– Слава Богу, ты не родилась красавицей, а то твой отец вообще бы с тебя глаз не спускал.

– Говоришь, как настоящий друг. – Джул усмехнулась. – Между прочим, он не может без упрека смотреть на меня, будто ждет, что я ему преподнесу какой-нибудь сюрприз. Это все из-за рыжих волос, которые я унаследовала от своей бабушки, безнравственной французской актрисы… Ладно, давай еще немного поплаваем. У меня осталось пятнадцать минут, до того как солнце начнет безжалостно палить мою кожу.

Канола знала, что подруга права насчет солнца. Она проводила глазами Джул, которая плавно вошла в ласковую воду. Кожа под саронгом у нее была настолько же белой, насколько волосы – рыжими. Так что загори она еще немного – и кожа, наверное, сделалась бы пятнистой и болезненной. Канола соскользнула в воду и лениво поплыла за Джул.

* * *

– Капитан, вы только посмотрите!

Джеймсон Уилкс посмотрел туда, куда ему указывал Родни Камбер, и увидел две женственные фигурки, свободно рассекающие воду. Одна явно была местной, но вторая… Даже с такого расстояния он разглядел, какой она была находкой.

Он помолчал в раздумье и резко приказал Камберу:

– Возьми с собой троих людей и спусти шлюпку. Привези их обеих.

– Да, сэр!

– Извините, капитан, но вторая… она явно не из местных, сэр.

– Ничего, Галлен, я и сам вижу. – Боб Галлен был его первым помощником. – Боб, мы ведь все равно не собираемся возвращаться на Мауи?!

Галлену не понравился ход мыслей капитана. Одно дело – продавать в Лахаине проституток или перевозить для продажи китаянок в Сан-Франциско, но совсем другое – похитить белую девчонку. Это настораживало его.

– А что, если она дочь миссионера?

– Тогда наверняка еще и девственница, – ухмыльнулся Уилкс. – Не беспокойся, Боб. Если она замужем или вся в веснушках, что очень вероятно при таком цвете волос, я тут же отправлю ее назад в океан. Посмотрим.

– Мне это не нравится, – сказал Боб Галлен.

* * *

Джеймсон Уилкс понял, что женщины почувствовали опасность. Он услышал, как вскрикнула одна из них. Девушки развернулись и поплыли обратно к берегу. Его люди опередят их, он это знал.

– Канола, быстрее! – Джул дышала ей в плечо. Но Канола неважно плавала и стала отставать.

Джул сбавила темп и схватила подругу за руку.

– Плыви, Джул, оставь меня!

– Ни за что! – Джул захлебывалась соленой водой, страшные, дикие мысли крутились в ее мозгу. Она видела неподалеку вельбот и не обращала на него особого внимания, пока не услышала криков Канолы. А потом увидела лодку, плывущую к ним.

Она сжала руку Канолы, изо всех сил таща ее за собой, но тщетно.

Лодка с людьми загородила солнце.

– Давайте, крошки! – услышала она ликующий мужской голос.

– Ныряй, Канола!

Однако Канола была намного тяжелее и не такой гибкой. Джул в отчаянии смотрела, как один из людей схватил Канолу за длинные черные волосы и втащил в лодку. Джул не долго думая глубоко нырнула. Она должна добраться до берега и помочь Каноле! Только эта мысль вертелась в голове, пока она изо всех сил гребла под водой. «Я должна позвать на помощь!» Когда у нее перехватило дыхание, она вынырнула и увидела прямо перед собой ухмыляющееся лицо, преградившее ей путь к берегу.

– Ну хватит, малышка, – сказал Родни.

Он и еще один моряк схватили ее, заломили руки за спину. Джул стала молча вырываться, но не могла справиться с крепкими моряками. Как и Канолу, они втащили ее в лодку и бросили на дно.

– Ты только взгляни на ее мордашку, Нэд, – радовался Родни. – Ни единой веснушки на прелестном личике. Капитан непременно будет доволен.

Джеймсон Уилкс был в восторге. Он проследил, как девушек втащили по трапу на борт. Местная не привлекла его внимания, но он так и впился взглядом в чертовку с огненными волосами. Уилксу не верилось в такую удачу. Даже распущенные густые волосы, закрывавшие лицо и спину Джул, не могли скрыть ее красоту. Это была высокая, стройная, длинноногая девушка. Как и Родни, он тут же заметил, что на ее прекрасной белоснежной коже не было ни одной веснушки, а под тонким саронгом угадывалась красивая грудь.

Джул подвели к высокому, хорошо одетому мужчине. Ей вдруг пришло в голову, что он немного походил на ее отца. Только лицо этого человека было смуглым и обветренным за многие годы, проведенные на корабле; отец же всегда защищался зонтом от жгучего солнца.

– Дорогая моя, – он слегка поклонился, – добро пожаловать на борт «Морского покрова».

– Кто вы и зачем притащили нас сюда? – выпалила Джул.

– Дорогая, перво-наперво у меня к тебе всего лишь один вопрос: ты еще девственница?

Джул уставилась на него в полном недоумении.

– Ясно, – глаза его загорелись, – теперь пойдем, и я отвечу на все твои вопросы.

– Канола… – Джул задохнулась, – она моя подруга, она должна…

Джеймсон остановился и медленно оглянулся.

– У меня на ее счет почти нет сомнений, но давай проверим.

Он подошел к гордо стоявшей Каноле и одним резким движением сорвал с нее саронг. Канола бросилась на него, пытаясь расцарапать лицо, но три моряка схватили ее.

– Видишь, моя дорогая, все именно так, как я и ожидал, – удовлетворенно подтвердил Джеймсон.

У нее растяжки на животе, следы от родов. Она и мизинца твоего не стоит. К тому же, как и большинство местных, слишком толстая. Нет, к сожалению, она не представляет ценности. Ладно, идем.

Джул пронзительно вскрикнула, сопротивляясь, но силы были явно не равны. Джеймсон Уилкс потащил ее к люку. Внизу виднелась дверь каюты. Она услышала, что Канола зовет ее, а потом раздались пронзительные, душераздирающие крики.

– Ты должна благодарить меня за то, что я защищаю тебя от своих людей, – сказал Джеймсон Уилкс. – Дорогая, лучше тебе этого не видеть.

Но она увидела. Канола лежала на палубе на спине, мужчины держали ее за руки и за ноги, а один из моряков стаскивал с себя брюки. Джул все поняла. Она не была наивной, да и любой житель Лахаины понял бы, даже если его отцом был бы священник.

– Нет! – яростно завопила она, и ее острые ноготки вонзились в щеки Джеймсона Уилкса. На секунду она вырвалась от него и бросилась обратно к палубе.

Джул, как фурия, подлетела к кричащей Каноле, изрытая грязные ругательства, которые слышала от пьяных моряков в Лахаине. Мужчина обернулся, и ей стало мерзко и чуть не стошнило от вида его волосатого жирного живота.

Джеймсон Уилкс догнал ее и оттащил назад.

– Хочешь посмотреть? Прости, что лишаю тебя такого удовольствия, но я должен оберегать тебя. – Он поволок ее к люку и вниз, к каюте.

Он не сомневался, что его люди изнасилуют местную девчонку, и знал, что такое зрелище потрясет это прелестное создание, а этого он не хотел.

– Канола!.. – задыхалась Джул. – Остановите их! Не дайте им надругаться над ней.

– Клянусь тебе, с ней все будет в порядке.

– Она моя подруга, – кричала Джул, все еще сопротивляясь. – Остановите их!

– Капитан, она вырвалась!

Джеймсон Уилкс не понял, кто именно из его людей кричал.

– Вот видишь, твоя подруга спаслась. Сейчас она уже плывет к берегу.

– Она не доберется! – кричала Джул, пытаясь вырваться из его сильных объятий. – Мы слишком далеко от берега!

Джеймсон Уилкс не выдержал.

– Хватит! – проревел он. – Я пошлю людей, чтобы они помогли ей. Только перестань сопротивляться!

Но переполненная ужасом и яростью, Джул извивалась и крутилась в его руках и в конце концов смогла вывернуться и ударить его кулаком в челюсть.

Уилкс отшатнулся: злость захлестнула его. Он крепко схватил Джул и ударил ее по лицу. Джул упала как подкошенная.

* * *

Она почувствовала пульсирующую боль в челюсти еще до того, как открыла глаза. От этой боли Джул на мгновение забыла, что произошло, но тут же память вернулась к ней. Переведя дыхание и резко дернувшись вверх, она поняла, что на ней ничего нет, кроме тонкой простыни. Джул натянула ее до подбородка.

– Ладно, успокойся. Я не думал, что ударю тебя так сильно. Челюсть не сломана. Я не совсем дурак.

– Канола, моя подруга… – прошептала она.

– В безопасности, – спокойно подхватил Джеймсон. – Мои люди вытащили ее из воды до того, как она успела утонуть, и… доставили на берег. Тебе больше нечего о ней беспокоиться.

– Я вам не верю. Он пожал плечами:

– Не хочешь – не верь. Но зачем мне врать, дорогая моя? – Конечно, местная сука утонула, но его люди действительно пытались спасти ее, правда, совсем не для того, чтобы доставить на берег.

– Кто вы? – Оцепенев от ужаса, Джул уставилась на человека, развалившегося на стуле напротив нее.

– Капитан Джеймсон Уилкс к вашим услугам, мадам. А вы кто?

– Джулиана Дюпре. Моего отца зовут Этьен Дюпре, он священник в Лахаине. Сейчас же возвратите меня на берег, сэр! – в бешенстве вскричала она. Простыня соскользнула с плеч, и Джул быстро натянула ее обратно.

– Ты очень уязвима, Джулиана, ты должна это понять… Кстати, очень хорошее имя. Оно тебе идет. – Он приблизился, пристально вглядываясь в ее глаза. – Знаешь, ты подходишь мне, очень подходишь.

Джул молча смотрела на него. Она слышала про страшных людей на китобойных судах: отец не жалел громких слов и проклятий, говоря о них, рассказывая в красках об их жестокости и развращенности. И вот она столкнулась лицом к лицу с одним из таких, более того – лежит в его постели абсолютно нагая. Это не укладывалось в голове.

– Она мертва, – прошептала Джул.

– Нет, – терпеливо сказал капитан. – Я же сказал, с твоей подругой уже все в порядке. Подумай-ка лучше о себе самой, дорогая.

– Я не понимаю, – пробормотала она, недоверчиво качая головой, – зачем вы сделали это, что вам от меня надо?

– Думаю, Джулиана, что в твоих невинных глазах я настоящий зверь. Но не беспокойся: прежде всего я деловой человек. – «Все-то она понимает, – думал он, рассматривая ее. – И прекрасно знает, зачем нужна мне».

– Вы свинья, – сказала Джул.

Он засмеялся, но она видела, какими колючими и холодными оставались его глаза. Такими же ледяными были зимние дожди в Торонто – месте, которое она почти забыла.

– Мой отец убьет вас.

– Твой отец? Очень забавно, что ты так уверена в этом. Твой отец – педант, жалкий педант, который ни на что больше не способен, кроме как превращать аборигенов в таких же педантов. Ведь это нелепо, что многие туземцы, принявшие религию, одеваются теперь как английские и американские леди и джентльмены? Полнейший абсурд! Но вернемся к твоему драгоценному отцу. Наверное, вся твоя семья будет оплакивать тебя. Они решат, что их дочь утонула, так что для них ты будешь мертва.

Джул закрыла глаза. Слова ее похитителя, брошенные нечаянно, ошеломили ее. Было ясно, что он соврал насчет Канолы: она была мертва. Иначе на берегу узнали бы, где находится Джул.

– Джулиана, а ты не хочешь поинтересоваться, что я собираюсь сделать с тобой? И куда тебя везу?

Она почувствовала, что ее мутит, и медленно отвернулась от него. Он даже не понял, что проговорился.

– Не хочу, ничего не хочу знать, – ответила она безучастно.

Впервые Джеймсон забеспокоился. Лицо девушки было мертвенно-бледным. Он встал, но на этот раз решил не подходить к ней.

– Джулиана, отдохни немного, а потом мы продолжим разговор. Советую тебе не выходить из каюты. Ты же видела, что мои люди не отличаются вежливостью и деликатностью.

Он шагнул к двери и, перед тем как выйти, еще раз обернулся и посмотрел через плечо: Джул не шелохнулась. Капитан нахмурился. Но когда услышал, как девушка разразилась рыданиями, тотчас успокоился.

«Превосходно, – думал он, выходя из каюты. – Она оправится от потрясения, никуда не денется». У него оставалось две недели до приезда в Сан-Франциско. Он жадно представлял себе, сколько денег она может принести ему… Неожиданно он почувствовал жгучую боль в животе. Последнее время боли участились, особенно когда он был зол или расстроен или когда с нетерпением ожидал чего-то, как сейчас. Он шел от каюты, гладя себя по животу и пытаясь отвлечься от нестерпимой боли.

Глава 2

Сан-Франциско, Калифорния, 1854 год

– Перестань, Вилли. Ради Бога, я же не собираюсь отрезать тебе руку! Хватит причитать!

– Сент, ужасно больно!

Сент внимательно осмотрел только что зашитую рану на руке Лимпина Вилли и поздравил себя: шов был сделан отлично. Он взял склянку, посмотрел на бледное от ужаса лицо Вилли и заговорил:

– Я никогда не рассказывал тебе об этой жидкости? Смотри, это называется йод, и он гораздо лучше для тебя, чем виски. И гораздо дешевле. Еще в 1811 году его открыл парень по имени Куртуа, но и об этом разные слухи ходят. – Сент крепко держал руку Вилли над тазом и лил йод в рану.

Вилли вопил и вырывался, но Сент был сильнее его раза в три, так что сопротивляться было бесполезно.

Зажав руку Вилли, как в тисках, Сент не отпустил ее, пока не вылил на нее добрую порцию жидкости.

– Знаешь, Вилли, что обозначает слово «йод»? По-гречески «йод» означает «фиалковый». Ты только посмотри на свою руку и убедишься! Видишь, я не только заштопал тебя, но и образумил!

Лимпин Вилли перевел дух и посмотрел на свою багровую руку.

– Фиалковая, говоришь, Сент?

– Женщины будут теперь смотреть на тебя как на цветок.

Лимпин Вилли скривил губы в улыбку, обнажая немногие сохранившиеся зубы.

– Все равно ужасно болит, Сент, но, думаю, жить буду. Спасибо, дружище, я тебе обязан.

– Действительно, ты мне должен… пять долларов. За остальное расплатишься услугами.

– Все что угодно и когда угодно. – Вилли расплатился и собрался уходить.

– Следи, чтобы повязка оставалась чистой, Вилли. И оставь пока свои драки. Смотри, чтобы рана не загрязнилась. На днях загляну к тебе.

Вилли вышел, а Сент еще минуту постоял у двери, уныло качая головой. Лимпин Вилли был из Сиднейских уток – группы австралийских отпетых преступников. Но рядом с Сентом он был совершенно безобиден. Хорошо еще, что у Вилли хватило мозгов прийти к нему сразу после ранения. Сенту страшно было даже подумать о том, что случилось бы с рукой, промедли Вилли хоть пару дней. Он мрачно усмехнулся, представив однорукого вора-карманника.

Сент вышел из своего маленького дома на Клэй-стрит и пошел в сторону Монтгомери-стрит к банку «Сэкстон, Брюэр и К°».

Делани Сэкстон говорил с одним из клерков, но прервал разговор, как только увидел Сента.

– Ты – мой избавитель! Старина Джарвис пытается втянуть меня во что-то страшно подозрительное.

– Можешь послать Джарвиса навестить Лимпина Вилли. Бедный парень на время остался не у дел: заработал глубокую рану, пытаясь обчистить кого-то. Может, теперь научится хоть чуточку шевелить мозгами.

– Но ты ведь залатал его? – спросил Дел. – Уверен, что, если б ты только захотел, Сиднейские утки выбрали бы тебя мэром. Ведь их видимо-невидимо, и все в долгу перед тобой, да?

– Банкиры и доктора похожи. И те, и другие собирают долги, правда, Дел? Кстати, как там Чонси?

– Слава Богу, со времени родов прошло уже достаточно времени, – произнес Делани с довольной улыбкой.

– Дел, береги ее. Маленькой Александре всего три месяца. Ты даешь Чонси хоть немного отдыхать?

Делани Сэкстон сардонически повел бровью:

– Отдыхать? Ты же знаешь, какая у меня ненасытная жена, Сент. Мне даже нечего добавить по этому поводу. – Он стукнул себя кулаком по лбу и встряхнул головой. – Боже ты мой, о чем только не расскажешь своему врачу?! Да ты хуже священника!

Сент громко рассмеялся:

– Ладно, молодой человек, пошли перехватим чего-нибудь. А то ты совсем изможденный.

– Молодой человек?! Да мне столько же лет, сколько тебе.

Дел быстро переговорил со своим партнером Дэном Брюэром, и двое приятелей отправились по Монтгомери-стрит, затянутой легким покрывалом тумана. Было немного холодно, и мужчины не пожалели, что надели под пиджаки жилеты. Впрочем, такая погода обычна для Сан-Франциско в июне. Они пробирались сквозь шумную толпу к любимому ресторану Сента, заведению Пьера.

Они пили пиво, ожидая, когда им принесут знаменитую рыбу Пьера, тушенную в белом вине.

– Интересно, как там дела у Байрони и Брента? – нарушил минутную тишину Сент.

– Ты же знаешь Брента, он не напишет. Просто объявится вдруг через пару месяцев, разбогатевший и довольный. Скорее всего занимается плантацией своего отца. Кажется, она находится в Начизе?

– По крайней мере так мне говорила Байрони. Плантация называется Уэйкхерст. Не представляю, как они вдвоем справляются со всеми рабами. Не думаю, чтоб Байрони нравилась сама идея рабовладения. А Брент уже давно отошел от такой жизни.

– Может быть, они хоть помирятся. Мне бы очень хотелось увидеть их вместе, когда они вернутся. – Дел замолчал на мгновение. – Аира и его любимая сводная сестрица Ирена по-прежнему ведут себя не лучшим образом.

– Дел, ты веришь в Божий суд? – спросил Сент.

– Вообще-то нет. А что?

Сент пожал плечами:

– Мне кажется, Батлеры немного опоздали с этим. Никогда не смирюсь с тем, что Аира был женат на Байрони и ее считают матерью ребенка Ирены.

– Кровосмешение, – с отвращением заметил Дел, – вот чего не понимаю.

Сент промолчал. Он смотрел на огромную тарелку рыбы, которую принесла ему Джекки.

– Мне дали почти вдвое меньше, чем тебе, Сент, – обиженно проронил Дел.

– Чего же ты хочешь, ты же сам почти вдвое меньше меня, и к тому же…

– Знаю. Пьер в долгу перед тобой.

– Верно. Помнишь, как здорово он обжегся пару месяцев назад? Я не взял тогда денег, а беру едой. Стряпня моей хозяйки ни в какое сравнение не идет с его блюдами.

Делани засмеялся и принялся за восхитительную тушеную рыбу. Они говорили об общих знакомых и делились впечатлениями по поводу новых приезжих в Сан-Франциско.

– Слава Богу, в городе появляются все новые и новые семьи, – радовался Сент. – Так, глядишь, через пару лет мы избавимся от дурной репутации. Ни в одном городе я не встречал столько возбужденных мужчин.

– И такого количества счастливых проституток. Сан-Франциско – город, в которым женщины могут нажить себе состояние.

Сент пробурчал что-то такое, чего Дел не понял, но не стал просить разъяснений. Доктор не одобрял проституцию.

– Не хочешь прийти завтра к нам на ужин? – спросил Дел. – Чонси была бы очень рада, и Александра, конечно, тоже.

– Извини, но я уже пообещал…

– А, вдове Браниган.

– Джейн – хороший человек, – спокойно сказал Сент. – К тому же один из ее сыновей слегка простудился.

– Сент, ты не собираешься на ней жениться?

– Вы, женатые, обреченные люди, похоже, не успокоитесь, пока мы, свободные холостяки, не вступим в ваши ряды. – Карие глаза Сента насмешливо светились.

– Зато если бы у тебя была жена, тебе не пришлось бы брать едой.

– Дел, то, что у женщины другое строение тела, вовсе не означает, что она умеет готовить.

Делани засмеялся и выпил остаток пива за здоровье Сента.

* * *

– Джо, ну ты опять как огурец, – сказал Сент, потрепав мальчика по голове. – Джейн, тебе не о чем беспокоиться, с твоим парнем все в порядке, – успокоил он мать мальчика, стоявшую за его спиной.

– Сент, огромное тебе спасибо.

– Я надеялся, что мне станет хуже, – отозвался Джо. – Мама сказала, что, если мне будет плохо, ты расскажешь, почему тебя называют Сент. (Saint (англ.) – святой.)

– Может, и рассказал бы. Но видишь, на этот раз тебе не повезло… Джейн, а чем это так вкусно пахнет?

– Я приготовила рыбу в белом вине. Ты говорил, что любишь.

Сент, который уже на рыбу смотреть не мог, подавил в себе стон и изобразил любезную улыбку.

Было уже около десяти, когда Джо и его старший брат Тайлер наконец-то улеглись спать в спальне наверху. Сент блаженно откинулся в глубоком кресле и сквозь полуприкрытые веки любовался Джейн Браниган. Ему нравились ее черные волосы и шоколадно-карие глаза. Она была довольно пухленькой, но Сент был крупным мужчиной с большими руками. Он представил свои руки на ее пышной груди и бедрах и невольно улыбнулся.

– Знаю, о чем ты думаешь, Сент Моррис! – Джейн наклонилась и слегка коснулась губами его рта. – Ты совершенно не умеешь скрывать свои мысли.

– Наверное, не умею. – Сент усмехнулся, посадил ее к себе на колени и обнял.

Грудь Джейн упиралась ему в грудь, и тело его не замедлило отреагировать.

– Джейн, ты прекрасна, – бормотал Сент и осыпал поцелуями ее лицо, шею.

Она, как всегда, пылко отвечала ему. Пальцы его ласкали ее обнаженную грудь.

– Как хорошо! – шептал Сент, а Джейн все плотнее прижималась к нему.

Они не наслаждались друг другом почти неделю, и Джейн почувствовала, что хочет Сента так же страстно, как он ее. Им так не терпелось остаться вдвоем, что они даже не пошли в спальню Джейн, а расположились прямо на ковре перед камином. Сент гладил, ласкал ее полные бедра, окунаясь в теплое женское тело.

– Джейн, – прошептал он несколько минут спустя, взглянув в лицо охваченной наслаждением любовницы. – Мне так нравится, как ты это делаешь!

Джейн накрыла себя и Сента шерстяным пледом и тихо прижалась к груди доктора.

– Удовольствие растянулось надолго, – сказала она.

– Удовольствие – это мягко сказано, – пробормотал он, слегка покусывая мочку ее уха. – Ладно, Джейн, – продолжал он, ощущая, как ее рука скользит по его груди и мускулистому животу, – в конце концов я просто мужчина.

– Просто мужчина – это действительно мягко сказано, дорогой мой.

Была уже почти полночь, когда они оделись и сели за крохотный кухонный стол пить чай.

Ни одной ночи они еще не провели вместе из-за сыновей Джейн. Иногда, как сейчас, когда его клонило в сон, Сент с нежностью представлял себя в ее объятиях.

– Как там поживает наша девочка? – спросил он, наслаждаясь великолепным чаем и отгоняя от себя грустные мысли.

– Намного лучше. Попросила, чтоб я звала ее Мэри, и я, конечно, так и делаю. Она, естественно, боготворит тебя.

– Замечательно. Но ты довольна тем, как она шьет?

– Конечно. Она толковая девушка и всегда старается угодить. Она пока что сторонится покупателей, но думаю, скоро в ней прибавится уверенности.

– На это понадобится какое-то время, тем более что большинство твоих покупателей – мужчины. Но на тебя ведь теперь работают три женщины?

– Да, и дело процветает. Боже мой, с тех пор как открылся наш магазин в прошлом году, мы сшили уже не меньше двух тысяч рубашек, не говоря уж о бесчисленном количестве фланелевых брюк.

Сент вспомнил, как два месяца назад спас пятнадцатилетнюю Мэри – он никак не мог научиться выговаривать ее китайское имя. Ее хотели продать как проститутку в грязный притон в конце Вашингтон-стрит. Девушку тогда жестоко избили за непокорность, и Сент осмотрел ее, пока она была без сознания. К счастью, она осталась девственницей, но он понимал, что это совершенно не важно. Бедная девочка!.. Он вздохнул, откидываясь на спинку стула. Столько несчастных девушек, столько жертв!

– Не переживай, Сент. – Джейн уловила ход его мыслей. – Ты так много сделал! Просто наш город еще очень молодой и дикий, и в нем такое количество мужчин и…

– И очень многие из них – мерзкие ублюдки!

– Это правда, но ты же знаешь, что все меняется. Ведь ты и многие твои друзья далеко не ублюдки.

– Ничего толком не изменится, пока Сан-Франциско будет городом одиноких мужчин и проституток.

– Все больше семей въезжает в наш город… – Этими словами Джейн напомнила Сенту о его недавнем разговоре с Делом Сэкстоном. На мгновение она потупила взгляд. – Если бы Дэнни был жив…

– Джейн, я понимаю тебя. Твой муж был прекрасным человеком. Он встретил замечательную жену и стал отцом чудесных мальчишек.

– Но ему нужно было больше золота, – сказала она с горечью в голосе. – Если бы ты был тогда в лагере, где он заболел пневмонией, все могло бы быть иначе.

– Я все-таки не волшебник. Ладно, мы что-то заговорили с тобой на грустные темы, а это совсем некстати – посмотри-ка, что ты со мной сделала.

Джейн засмеялась, как и ожидал Сент. Он встал и потянулся. Джейн с восхищением смотрела на него. Она считала его потрясающим мужчиной и даже сейчас чувствовала покалывание в пальцах, вспоминая его гладкое, крепкое тело, мягкие завитки волос на мощной груди и плоский мускулистый живот. Ей здорово повезло, что она в свое время встретила его.

Сент подошел к раковине, и Джейн все не могла налюбоваться им. Ей нравилось, как вились его каштановые волосы, как сосредоточенно сужались карие глаза. Но она знала, что он не влюблен в нее. Им было хорошо вдвоем, и она никогда не смогла бы отплатить ему за все, что он для нее сделал. «Может, когда-нибудь», – думала она.

– Давай, я починю этот чертов насос и пойду домой, – сказал он.

* * *

Сент проснулся в три часа ночи от страшных ударов в дверь. Это был Сезар из публичного дома Мэгги, сообщивший, что какой-то незнакомец избил одну из девушек.

Сент ругался всю дорогу, пока они шли к салуну Брента Хаммонда «Дикая звезда». Вторую половину, большого здания занимал публичный дом Мэгги.

– Черт, Мэгги, – закричал он, врываясь в гостиную. – Как ты это допустила? С кем это случилось?

– С Викторией, – сказала Мэгги. – Человек мертв. Сезар перерезал ему горло. Пойдем.

«Боже!» – в ужасе подумал Сент, глядя на лежавшую под простыней девушку. Веселая, дерзкая Виктория всегда улыбалась ему, но сейчас один глаз ее почернел, верхняя губа была разбита и вспухла; она была бледнее простыни.

– Не двигайся, Виктория, – ласково сказал он, присаживаясь рядом с ней на постель. – Это я, Сент.

Виктория закрыла глаза, закусив нижнюю губу, чтобы не зарыдать. Он только слегка прикоснулся к ней, но боль была нестерпимой.

– Челюсть, твоя цела, – сказал Сент.

Он стянул простыню: на левой груди краснели следы укусов, а на ребрах были страшные кровоподтеки. Он ощупал девушку как можно осторожнее, чувствуя ее напряжение.

– Виктория, попытайся расслабиться. Через минутку я все сделаю. С ребрами все в порядке, правда, пару недель поболят.

Он еще ниже спустил простыню, и у него перехватило дыхание – между ногами у нее запеклась кровь.

– Черт, – тихо пробормотал он. – Мэгги, принеси мне немного горячей воды и чистые тряпки. А ты, Виктория, скажи, что сделал с тобой этот ублюдок.

Виктория вздрогнула и прошептала:

– Сент, он сделал мне больно. «Боже мой, я это прекрасно вижу!»

– Но откуда кровь? Что он сделал?

Он слушал ее срывающийся голос, и гнев переполнял его. Негодяй поранил ее кулаком, разорвал ее.

– Он ненормальный, Сент. Я стала кричать, а он совсем взбесился и сделал мне еще больнее. – Она замолчала и разразилась слезами.

Сент нежно откинул волосы с ее лба, бормоча что-то ласковое, чтобы успокоить, пока Мэгги не принесла горячую воду.

– Виктория, все будет хорошо. Несколько стежков, и ты будешь здорова, обещаю тебе.

Он вдруг вспомнил, как Мэгги как-то спросила его, дразня, почему он не хочет никого из ее девочек. «Я скорее отправлюсь в ад», – ответил он ей тогда и действительно так думал. Сейчас он видел, что Мэгги потрясена: никогда ничего подобного здесь не случалось. Но черт побери, этого не должно случаться никогда!