Текст книги "Тайная песня"

– Роланд, пойми, честь превыше всего… – Он осекся, когда королева что-то прошептала ему на ухо. Его глаза прищурились, а потом заблестели.

Элеонора взглянула на Дарию и ласково спросила:

– Ты сказала ему, моя дорогая? Роланд вскочил на ноги.

– Это уже переходит границы возможного! Ради всего святого, в чем дело?

– Успокойся, Роланд, – произнес король. Дария чуть было не вскочила и не закричала так же громко, как Роланд.

– Ваше величество, если вас интересует, сказала ли я Роланду о своих чувствах, то нет, не сказала. Он бы не захотел услышать от меня такие слова.

– Проклятие, Дария? О чем ты болтаешь? Король наклонился и потрепал Роланда по плечу.

– Ты – воин, столь же неутомимый в постели, как и на поле брани, Роланд, и теперь у тебя будет жена. Смирись с судьбой. Мне кажется, уже пора обзаводиться детьми. Мы с королевой будем крестными, и ты…

– Крестными?.. – Его голос сорвался, и он уставился на Дарию. С ее лица сошли все краски, зрачки были расширены, кулаки сжаты. – Говори, а не то я выволоку тебя отсюда и изобью до полусмерти.

– Роланд!

– Она скажет мне, что происходит! – Но он уже обо всем догадался, и от этого ему стало тошно.

– Дария ждет ребенка, – объявила королева. Роланд не мог до конца постичь смысл этих слов. Ждет ребенка!

– Ради всех святых, чьего ребенка? Дария только покачала головой, но королева уверенно произнесла:

– Естественно, твоего, Роланд!

– Моего? Но это невозможно. Я никогда… – Он снова осекся. Ему все стало ясно. Граф насиловал ее эти два месяца. Господи, она беременна ребенком графа Клэра! Роланд пошатнулся, как от удара. Его захлестнула такая ненависть к этому человеку, что он чуть не задохнулся. Но Дария ничего не сказала, даже не намекнула, черт бы ее побрал! Ему захотелось ударить ее и заорать. Вместо этого он набрал в грудь побольше воздуха и обратился к королю:

– Если позволите, сир, я бы хотел поговорить с Дарией наедине. Я ни о чем не знал. Дария, давай выйдем.

Девушка повиновалась ему и вышла с опущенной головой, бледная как смерть. Королева смотрела, как она покидала шатер, словно шла на казнь.

Король уставился вслед человеку, которого знал без малого шесть лет. Роланд беззаветно трудился с ним на святой земле, постоянно рискуя жизнью, и монарх привык доверять ему.

Он повернулся к жене:

– Что-то не так, Элеонора? Королева выглядела такой же сконфуженной, как и ее супруг.

– Я не сказала Дарии о том, что она беременна, Эдуард, чтобы не смущать ее. Я думала, что она об этом знает. Похоже, она понесла два месяца назад. Странно, что девушка ничего не подозревала. Очевидно, ее не тошнило.

Король поцеловал жену и положил руку на ее округлившийся живот.

– Ты помнишь нашего первенца, Элеонора? Какая-то женщина сказала тебе, что ты на сносях. А тебе было невдомек.

– Ты прав, мой дорогой милорд. Но что теперь будет? Оказывается, никто из них ничего не знал.

– Они поженятся. Оба молодые и здоровые, аристократы, а девушка в него влюблена.

– Она его любит.

Король махнул рукой.

– Роланд не будет противиться. У него нет выбора, а он честный человек. Кроме того, Дария – наследница большого состояния и принесет ему достаточно денег, чтобы купить замок и земли в Корнуолле. Это хорошее решение. Меня беспокоило его будущее. В скором времени я, возможно, возвышу Роланда до уровня его противного брата, графа Блэкхита.

Королеву занимала более романтическая сторона ситуации.

– Девушка любит его больше, чем..', ну, я не могу придумать подходящего сравнения, милорд, пожалуй, она любит Роланда де Турне так же сильно, как я люблю вас, мой супруг.

– Ну что ж, этим все сказано, – улыбнулся король, опускаясь в кресло.

Выйдя наружу, Роланд увидел несколько десятков воинов, окружавших шатер, и понял, что должен сдерживать свой гнев. Он потащил Дарию за собой, несмотря на ее сопротивление, затем остановился и обернулся. С его губ готовы были сорваться проклятия и ругательства, но он овладел собой и произнес:

– Говори, Дария.

– Я не понимаю, как королева… Возможно, она ошибается, потому что меня не тошнит и не… Это, должно быть, очень сложно…

– Нет ничего проще, чем забеременеть!

– Я не знала, поверь! Наверное, ее величество более сведуща в таких вещах, чем я.

Роланд сжал ее руку, и она поморщилась, но не вскрикнула.

– Ну ладно, положим, ты не знала, что беременна. Теперь знаешь. У тебя не было месячных кровей? А груди набухли?

Девушка покачала головой. Роланд станет допытываться до тех пор, пока она не скажет всей правды. Правда… Это единственное, чему он не поверит. Он ведь не помнит ту ночь. Что ей делать?

– Не лги мне – это не поможет. Граф взял твою девственность, прежде чем я спас тебя, верно? Я не сомневался, что так будет. Ребенок его. Почему ты не сказала мне, что он изнасиловал тебя? Почему? Ты ведь знаешь, что я бы все равно спас тебя.

– Граф не изнасиловал меня, – произнесла она глухим и ровным голосом.

Роланд выругался и отшатнулся от нее.

– Будь ты проклята, Дария! – заорал он. – Женщина рождается и живет с ложью на устах, ожидая только мужчину, которого сможет обвести вокруг пальца. И я тоже одурачен. Клянусь всеми святыми, я отвезу тебя к графу Клэру сегодня же! Если он не изнасиловал тебя, значит, ты сама этого хотела. Неудивительно, что ты бросила меня в Рексеме, воспользовалась тем, что я был слишком слаб и беспомощен. – Он потер лоб ладонью. – Неужели я всегда буду в дураках?

– Очевидно, нет.

Роланд повернулся к ней, дрожа от гнева.

– Тебе не надо было убегать со мной во второй раз. Если только ты не хотела, чтобы я наказал графа. Я не понимаю тебя, черт побери! Скажи, зачем ты убежала со мной. Зачем?

Глава 10

– Граф поклялся, что не возьмет меня до свадьбы, и сдержал слово. Полагаю, он очень гордится собой. Это не его ребенок.

Роланд не сводил с нее глаз. Раньше он считал ее искренней и простодушной, как дитя. Но Дария отнюдь не ребенок. Она сама ждет ребенка. Чей он мог быть? Роланд постоянно был с ней, за исключением того времени, когда лежал больной в Рексеме. Если граф изнасиловал ее, почему она это отрицает? Неужели боится, что он станет винить ее за насилие, какое учинил над ней этот шлюхин сын? Когда Роланд спас ее во второй раз, он гнал от себя такие мысли, хотя сомнения разъедали его душу. Но Дария настаивала на том, что граф не овладел ею.

Роланд покачал головой:

– В таком случае кто наградил тебя ребенком?

Дария посмотрела ему прямо в глаза. Больше нельзя было щадить его и скрывать от него правду.

– Ты.

Она вздрогнула, когда Роланд разразился смехом, хотя и ожидала такой реакции. Продолжая смеяться, он сказал:

– Наглая ложь, Дария. Мужчина знает, когда он берет женщину. Это не проходит незамеченным, вроде отрыжки. Когда должен родиться ребенок?

– Поскольку я знаю точный день зачатия, я легко могу подсчитать.

– Когда же это произошло?

– Два месяца назад, в Рексеме.

Он был тогда очень болен и не мог ее защитить.

– Тебя там изнасиловали? Ты вышла одна, и на тебя напал какой-нибудь мужчина? Признайся мне, Дария. Ну, говори.

– Нет, ты не изнасиловал меня.

– Видит Бог, если ты сейчас же не прекратишь сочинять сказки, я тебя поколочу.

– Ты был болен и в бреду видел какую-то женщину, точнее женщин, которых любил на святой земле. Я… ну, я ухаживала за тобой и захотела, чтобы именно ты был моим первым мужчиной.

Роланд уставился на нее, открыв рот.

– Ты хочешь сказать, что я овладел тобой – девственницей – и ничего не помню об этом?

– Ты считал меня Лайлой.

Он отпрянул назад, потрясенный до глубины души.

– Лайла, – обронил он тихо. – Она не более чем бредовое видение. Неужели я так живо представил ее себе и взял тебя вместо нее, сам того не ведая? Абсурд. Ты совсем на нее не похожа.

– Не похожа, – печально вздохнула девушка, отворачиваясь от него. – Ты ее, наверное, сильно любил. И еще там была Сина.

– Сина, – повторил Роланд, как попугай. Нет, это все выдумки Дарии. – Слушай меня, слушай хорошенько. Я ничего не помню, и это правда. Не верю, чтобы женщина благородного происхождения позволила лишить себя невинности до свадьбы… нет, не верю. Ты говоришь, что даже помогала мне овладеть тобой? И сколько же раз я – мужчина в бреду и очевидно, похотливый, как козел, взял тебя?

– Только один раз.

– А, понятно. И в результате вспахивания твоего маленького лона ты теперь с ребенком.

– Да. – Дария уже сама начала сомневаться в том, что все это было.

– Ты что, издеваешься надо мной? Чем я заслужил такое обращение? Почему ты лжешь мне? Я не мог представлять себя в другом месте и с другими женщинами. Лайла и Сина остались в моем прошлом.

Она молча смотрела на него. У девушки не было никаких доказательств, никаких других аргументов. Роланд подумал, что она собирается еще что-то сказать, и отмахнулся от нее.

– Нет, Дария, хватит. Я устал от твоей лжи. А теперь тебе удалось убедить короля и королеву в своей очаровательной невинности. Господи, как я мог быть таким идиотом? По твоей милости я выгляжу в их глазах бессовестным негодяем.

Он посмотрел на Дарию с такой ненавистью, что у нее сжалось сердце. Она ожидала, что он ей не поверит, но, признаться, была удивлена столь неприкрытой враждебностью. Девушка бросилась бежать куда глаза глядят, лишь бы скрыться от этого человека, который считает ее лгуньей.

Внезапно его пальцы сжали ее руку, она вскрикнула и, повернувшись к нему, заколотила кулачками по его груди.

– Отпусти меня! Не все ли тебе равно, что со мной будет?

– Мне не все равно, – произнес он уже спокойно. – Ты знаешь, что нужна своему дяде только невинной. И это очень легко определить, если помнишь.

Она закрыла глаза при воспоминании о том, как граф запустил руку в ее святая святых и щупал, цела ли хрупкая преграда ее девственности.

– Дэймон Лемарк убьет тебя, если ты к нему вернешься в таком виде. Ты теперь для него обуза, Дария. Но ведь это не секрет, не так ли? Оттого ты и выдумываешь все эти небылицы. Стараешься просто спасти себя.

– А что я для тебя значу? Она пожалела о своих словах в тот же миг, как они сорвались с ее уст, и побледнела как полотно. Роланд с раздражением посмотрел на нее.

– Миссия, которую я должен выполнить; собственность, которую должен вернуть законному владельцу. Раньше ты была ценным имуществом, Дария, но теперь совершенно бесполезна.

– Замолчи! – Она зажала уши руками, чтобы не слышать этих жестоких слов. Он стиснул ее запястья.

– Скажи мне правду. Я помогу тебе, клянусь, но ты должна сказать правду!

– Я не лгу. Ты бредил и сначала принял меня за Иоанну, кричал и обвинял в том, что она предала тебя. Потом заговорил на странном языке и назвал меня Лайлой, просил, чтобы я легла на тебя и позволила тебе войти в меня. Ты хотел сосать мои груди и ругал за то, что я была одета.

– И ты поторопилась раздеться, – произнес он с сарказмом. – Иоанна действительно существовала – и я в самом деле мог вспоминать об этой шлюхе, когда метался в бреду. Но не более того, Дария. Невинная девушка не позволила бы мужчине командовать собой, жертвуя своей чистотой.

– Еще ты упоминал о Сине.

Роланд задумался, отказываясь верить. Ну да, он и впрямь мог говорить об этих женщинах. Однако человек, изнуренный лихорадкой, был очень слаб, чтобы заставить девушку отдаться ему.

– Послушай, Роланд, возможно, я поступила глупо, но я лю… я хотела познать тебя. – «Почувствовать объятия твоих рук, узнать вкус твоих поцелуев, навеки запечатлеть в душе», – подумала она и горестно произнесла:

– Если уж мне суждено выйти замуж за Ральфа Колчестера, я хотела иметь хотя бы одну ночь для себя, чтобы помнить о ней всю жизнь.

Теперь он знал все. Дария видела, как гнев исказил его лицо. Он покачал головой. Все это глупость и ложь.

– С чего бы ты отдалась мне, зная, что я принимаю тебя за другую? Повторяю ее имя, вижу перед собой, чувствую, когда вхожу в тебя, думаю, что целую и ласкаю ее, тогда как на самом деле на мои ласки отвечаешь ты? Нет, это абсурд. Ни одна женщина не согласилась бы на такое. А я знал много женщин, Дария. Женщина скорее бы заколола мужчину кинжалом и прокляла его.

– Наверное, ты прав. Не знаю. Мне никто не говорил, как надо вести себя с мужчинами, а собственного опыта у меня нет. – Дария взглянула на него, и ее глаза были такими же печальными, как и голос, когда она тихо добавила:

– Я прислушивалась только к голосу своего сердца. – Она глубоко вздохнула и выпалила:

– Rydwi'n dy garu di, Roland.

Он долго смотрел на нее. Наконец сказал ровным голосом:

– Лживая сука. – Повернулся и ушел, бросив через плечо:

– Уезжай, если хочешь. Я не стану тебя удерживать. Клянусь всеми святыми, мне наплевать, если я никогда больше не увижу твоей физиономии. Возвращайся к своему дяде или, на худой конец, к графу Клэру. Возможно, он не прочь позабавиться с тобой, если не обрюхатил еще Тильду и не забыл и тебя, и твое приданое.

Он заставил себя идти дальше, не оглядываясь на нее. Она не могла любить его, черт бы побрал ее лживый язык! Не могла. Это было ему непонятно. Так же, как и ее дар сразу узнавать его в любом обличье.

Кто научил ее этим валлийским словам? Впрочем, какая разница?

Роланд, должен вернуться к королевской чете и как-то объяснить им все. Убедить их в своей невиновности и при этом не выставить Дарию шлюхой… Он выругался. Что делать?

– Граф Реймерстоун убьет меня, но это полбеды. Хуже того, он убьет и Дарию, причем без малейших колебаний и сожалений.

Эдуард пожал плечами.

– Ты ведь не какой-нибудь простолюдин, Роланд. Твой род столь же древний, как и его, и… Роланд перебил его:

– Вы не понимаете, сир. Этот человек хотел, чтобы Дария вышла замуж за Ральфа Колчестера и только за него, потому что взамен он получил бы земли и приумножил свои владения.

– А граф Клэр похитил ее?

– Да.

– Запутанная история, верно? Похожа на одну из твоих сказок, Роланд, со многими переплетениями и неожиданными поворотами. Только на сей раз именно тебе предстоит придумать хороший конец.

– Вы уверены, что я – отец ребенка? Разве я когда-нибудь лгал вам? Король смутился.

– Нет, но королева считает, что девушка говорит правду. Послушай, Роланд, ты не мог овладеть ею, приняв за другую?

– Это невозможно. Вы сами можете в это поверить, сир?

– Не могу.

– Она также говорит, что забеременела с одного раза. В это я тоже не верю.

Король улыбнулся и заерзал в кресле.

– Отчего же? Такое часто случается, знаю по личному опыту.

Воцарилось неловкое молчание. Эдуард терпеть не мог подобных конфликтов. Он хотел увидеться с графом Клэром лицом к лицу и лишить его власти, а затем отнять у приграничных баронов все их могущество. Он, король Англии, жаждал властвовать и в Уэльсе – построить замки, чтобы утвердить свое влияние, и поставить проклятых валлийцев на колени… а вместо этого старался разрешить проблему, не имевшую очевидного решения. Впрочем…

– Из этого положения, кажется, есть выход. Мы можем держать девушку у нас, пока она не родит. Если ребенок будет похож на тебя, ты женишься на ней. Если будет похож на графа Клэра… по-моему, у него ярко-рыжие волосы, тогда его отцовство будет доказано.

– А что, если ребенок не будет похож ни на одного из нас? Или – вылитая мать? Король тихо выругался.

– Что ты скажешь, Робби? Роберт Барнелл, до сих пор не принимавший участия в разговоре, был явно не в своей тарелке.

– Вы хотите узнать, что думает по этому поводу церковь?

Роланд хмыкнул.

– Говори, Робби.

– Церковь бы сочла, что в данном случае порицанию подлежит именно женщина, независимо от ее социального положения или предполагаемой невинности. Это было бы только ее виной. Она бы заслуживала осуждения, и…

– Прекрати. Достаточно, черт тебя побери! – не выдержал Роланд.

– ..на нее бы смотрели как на шлюху, обманщицу, запятнавшую честь семьи…

– Замолчи, я сказал!

– Но, Роланд, – вмешался король, – ты ведь утверждаешь, что ребенок не твой. Значит, она лжет. Кого ты защищаешь? Робби, что бы порекомендовал Стивен Лангтон?

– Он бы наверняка решил, что она должна быть лишена приданого и отвергнута семьей и всеми, кто раньше верил в ее добродетель.

Роланд казался потрясенным.

– Но тогда она бы умерла вместе с младенцем. Роберт Барнелл пожал плечами.

– Вероятно.

– И церковь полагает, что это нормально, когда двое – женщина и ребенок – гибнут, а мужчина, ответственный за то, что произошло, остается на свободе, и репутация его нисколько не страдает?

– Мужчина слаб плотью, – сказал Барнелл. – А женщина – это то существо, которое использует мужскую слабость во зло.

– Значит, таков завет Господа и его бесконечной справедливости? Мне от этого тошно.

Роланд вскочил на ноги и зашагал по просторному королевскому шатру. Он выругался на четырех языках.

Эдуард наблюдал за Роландом. Он не сомневался, что его друг неравнодушен к девушке. Вслух он произнес:

– Я вижу два возможных выхода из сложившегося положения. Первый: ее возвращают дяде, второй: ее возвращают графу Клэру. Есть ли другие предложения?

Роланд вздохнул:

– Дарии так и так не сносить головы.

– Я спросил вас обоих, есть ли другие предложения? – терпеливо повторил король.

Наступила глубокая тишина. Роланд слышал, как где-то вдалеке смеялся солдат, слышал биение собственного сердца.

Король взглянул на него и понял, что он принял неколебимое решение. Но что, если она все-таки носит чужого ребенка? Он не мог поставить своего друга в безвыходную ситуацию.

Роланд поднял голову и посмотрел на короля.

– Я женюсь на ней.

– Но мне надо сначала повидаться с графом Клэром, – возразил Эдуард, поднимая руку. – Будь благоразумным, Роланд. Я выясню, является ли граф отцом ребенка и что он сделает, если она вернется. Говорят, я неплохо разбираюсь в людях. Позволь мне судить об Эдмонде Клэре. Возможно, он захочет ее принять, и если ребенок, которого она носит, его…

– Дария презирает графа. Даже вы не захотите отдать ее человеку, которого она ненавидит. Он превратит ее жизнь в ад. А когда вы уедете, кто ее защитит?

– Но если девушка заслуживает наказания, если она лжет по причине, которая нам не известна, тогда такое обращение…

– Я женюсь на ней, – повторил Роланд устало. Он выглядел так, словно потерпел поражение.

Монарх отвернулся, чтобы Роланд не заметил написанного на его лице удовлетворения. Он видел, что девушка была не безразлична Роланду. Кроме того, она принесет ему хорошее приданое: король Англии проследит за этим. Мир полон внебрачными детьми. Даже его любимая дочь Филиппа была внебрачным ребенком.

Но какое это имеет значение, когда есть деньги, земля и знатный род. Хорошо, если родится девочка. В таком случае Роланду не придется оставлять свое состояние сыну другого человека.

– Я думаю, – произнес Роланд, словно размышляя вслух, – что граф изнасиловал ее, но ей стыдно в этом признаться. «Но почему она сказала, что это мой ребенок?» – подумал он.

Король промолчал – он был не глуп – и кивнул Роберту Барнеллу.

– Пошлите Эрика к ее величеству и сообщите ей, что мы сыграем свадьбу, как только Дария будет готова.

Роланд мгновение поколебался, точно хотел запротестовать, но сдержался и принялся вновь мерить шагами шатер. Король допил вино.

– Это вино привозят от отчима Грелема де Мортона, – сообщил он, чтобы прервать неловкое молчание. – Оно превосходно. Скоро вы будете соседями. И ты последишь за моей дорогой дочерью Филиппой и ее негодяем-мужем. Да, Фортенбери – негодяй, но девочка хотела его, не желала слышать ни о ком другом. Выскочила за него замуж, и все.

Роланд на минуту забыл о собственных неприятностях.

– Филиппа не знала о том, что она ваша дочь, когда выходила замуж, сир.

– Тем хуже. Кто-нибудь должен был бы знать. Она очень похожа на меня – с этими прекрасными волосами и глазами.

– Де Фортенбери не посрамит вас.

– Все равно я буду держать с ним ухо востро, – пошутил король и стал молча наблюдать за Роландом, расхаживающим по шатру.

Внезапно он остановился, когда вошла королева. Казалось, она чем-то встревожена.

Король быстро встал и подошел к ней. Они о чем-то тихо переговаривались, и Эдуард все больше хмурился. Потом он повернулся к Роланду:

– Дария отказывается выйти за тебя замуж.

– Что? Элеонора сказала:

– Потому что вы считаете ее лгуньей и не более чем имуществом, которое надо вернуть ее дяде за деньги. Она говорит, что скорее уйдет в монастырь.

– Я не думал о такой возможности, – задумчиво протянул король. – Наверное, это наилучший выход, хотя…

Роланд перебил его:

– Вовсе нет! Монастырь лишит ее всякого присутствия духа. – И тут он увидел Дарию в маленькой долине Уэльса. Девушка обхватила себя руками и казалась такой счастливой, что он улыбнулся, глядя, как она танцует. – Нет, Дария не создана для заточения в монастыре. Черт бы побрал эту своенравную неблагодарную шлюху!

– Но, Роланд…

– Я ей покажу! Пусть приведут священника. Где она – в вашем шатре, ваше величество?

– Да, Роланд, она у меня, – сказала Элеонора и замолчала, сжав руку королю.

– Проклятая женщина! – пробормотал Роланд, выходя из шатра без разрешения повелителя. – Она извела меня своей неблагодарностью, ложью и непослушанием. Нет, я побью ее.

– Теперь все будет хорошо, – произнесла Элеонора, улыбнувшись супругу.

Дария сидела одна в шатре королевы на толстом персидском ковре, глядя остановившимся взором на его замысловатый орнамент. Ее руки были прижаты к животу. Позволит ли ей король уйти в монастырь? Позволит ли дядя остаться там? Девушка слышала, что для принятия пострига аристократкой вроде нее требуется много денег – может быть, все ее приданое, ибо она будет невестой Бога. А если дядя откажется отдать деньги? Что ей тогда делать? Все что угодно будет лучше, чем выйти замуж за Ральфа Колчестера или графа Клэра. Кроме того, Дария не хотела умирать, а граф, безусловно, убьет ее, когда узнает, что она ждет ребенка. Девушка подумала о Роланде и потупилась. На глаза навернулись слезы, и бедняжка смахнула их тыльной стороной ладони. Ну что ж, отныне она сама несет ответственность за свою жизнь.

Когда Роланд вошел в шатер, Дария подняла голову и посмотрела ему в глаза. Она ждала, что он придет. Разве не принес он огромную жертву, решив жениться на ней? Но Дария освободит его от необходимости делать то, что ему так ненавистно. Тогда по прошествии лет он будет по крайней мере вспоминать о ней с нежностью. Она не даст Роланду принести себя в жертву собственному благородству. Это было бы с ее стороны бесчестно.

– Здравствуй, Роланд. Что ты хочешь? Ему не понравился ее равнодушный тон и застывший взгляд, а также то, что она сидела на полу, скрестив ноги, с рассыпавшимися по плечам волосами.

Он глубоко вздохнул и произнес, стараясь казаться спокойным:

– Я хочу знать, почему ты сказала королеве такую глупость.

Она вздернула бровь и смотрела на него до тех пор, пока он не опустился возле нее.

– Почему, Дария? – Роланд был совсем рядом, но не дотрагивался до нее.

– Я глубоко религиозна, Роланд. Не веришь? Но это правда. Я не хочу умирать. Ты сам сказал, что мой дядя убьет меня, если я вернусь к нему. А граф Клэр забьет меня и моего неродившегося ребенка до смерти, если король заставит его жениться на мне. Это же понятно. Но я хочу жить – я еще так молода.

– Я предлагаю тебе другой вариант. Выходи за меня замуж. Прямо сейчас.

У нее больно сжалось сердце.

– Этого я тоже не могу, – Ты думаешь, что я лгу? Боишься, что я буду бить тебя?

– Нет.

– Я не убью тебя, даже если таким образом мог бы заполучить твое огромное приданое.

– Знаю.

– Стало быть… – Он зарычал от ярости. – Это твой благородный жест, не правда ли? Освободить беднягу от обязательств, но прежде поставить его на колени, заставить пресмыкаться и умолять, но в конце концов все равно поступить по-своему. Ты презираешь меня? В таком случае ты развратнее этой проклятой суки Иоанны Тенесби! Но я не потерплю этого, Дария! – Роланд еще ни разу в жизни не был так зол. – Клянусь всеми святыми, я отстегаю тебя!

Он рывком поднял ее и опустился в кресло королевы. Положив девушку к себе на колени, Роланд занес руку над ее ягодицами. Она замерла, а потом сделала отчаянное усилие вырваться. «Сильная», – подумал он, замахнувшись во второй раз. Дария не издала ни звука.

– Что, молчишь? Упрямая же ты женщина. Может быть, задрать тебе платье и дать почувствовать мою горячую руку? – И прежде чем она успела ответить, он обнажил нижнюю половину ее тела. Но на сей раз не ударил девушку. Его рука повисла в воздухе. Роланд уставился на ее ягодицы – белые, гладкие и круглые, на длинные стройные ноги. Он судорожно сглотнул, застонал и выругался, чувствуя, как поднимается желание. Потом сбросил ее с колен и поднялся, тяжело дыша, уперев руки в бока.

– Будь ты проклята, Дария. Я бы запомнил тебя, если бы взял, по крайней мере твою аппетитную задницу трудно забыть. Ну, приготовься, упрямица. Ты выйдешь за меня замуж сегодня вечером, прежде чем я успею передумать. Если будешь по-прежнему упираться, я буду бить тебя до тех пор, пока ты не запросишь пощады, так и знай.

С этими словами Роланд пошел к выходу. Там он обернулся и погрозил ей пальцем.

– Я не шучу, Дария. Ты выйдешь за меня замуж и не вздумай перечить.