Текст книги "Наследник епископа"

«Меара должна стать патриархатом под руководством епископа Креоды.»

«Под руководством Креоды,» – повторил Морган, обмениваясь взглядами с изумленными Келсоном и Дунканом. – «А Лорис?»

«Он, конечно же, снова станет Примасом Гвинедда.»

«Этого не будет пока я живу и дышу,» – еле слышно пробормотал Келсон. – «Скажите, Неван, кому присягнул епископ Креода – Лорису или Брейдену?»

«Архиепископу Лорису, Ваше Величество.»

«Есть еще епископы, поступившие так же?»

Неван кивнул в знак согласия.

«Сколько?»

Неван несколько секунд. – «Шестеро, Ваше Величество.»

«Шестеро, не считая Вас и Креоды?»

«Да, Ваше Величество.»

«Думаю, что Вы знаете кто они?»

«Да, Ваше Величество.»

«Назовите их.»

«Бел…» – команда повиноваться была хорошо установлена в разуме пленника, но Неван остановился на полуслове, пытаясь сопротивляться. Морган нетерпеливо сжал контроль над разумом, лишая Невана способности сопротивляться.

«Назовите остальных епископов, Неван,» – сказал он негромко. – «У нас мало времени.»

Глаза закрылись, но губы разомкнулись снова.

«Белден, епископ Кашиенский; Лахлан, епископ Баллимарский; и четыре странствующих епископа: Мир де Кирни, Калдер Шил, Джильберт Десмонд и Реймер де Валенс.»

«Плюс к этому он посвятит Джудаеля, и у него будет отдельная церковная иерархия!» – пробормотал Дункан. – «Он чертовски дерзок.»

«Его дерзость беспокоит меня гораздо меньше чем то, что его действия успешны,» – мрачно сказал Келсон. – «Он думает, что у него большое преимущество, поскольку я не могу ничего сделать до весны. Ладно, может статься, он сделал роковую ошибку. Стража!»

***

Королевский Совет поначалу решил, что король делает роковую ошибку.

«Это самое настоящее безумие, Сир,» – сказал Эван, сидевший за столом Совета через несколько человек от короля. – «В это время года нельзя даже надеяться на успешное начало кампании! Господи, ведь сейчас декабрь!»

«Именно поэтому я собираюсь начать ее сейчас,» – ответил Келсон. – «Они не ждут меня. Ратаркин хорошо укреплен, но я не думаю, что все население уже полностью признало власть Лориса. В лучшем случае он контролирует епископский гарнизон и формально имеет власть над городом. Появление королевских войск, особенно в декабре, когда, по его мнению, я не могу ничего сделать, может переломить ситуацию.»

«А, может, он вообще отправился не в Ратаркин,» – предположил Сайр де Трейхем, сидевший напротив Эвана. – «Если его поддерживает Меарская Претендентка, то он мог направиться прямо в Лаас.»

Келсон покачал головой. – «Нет, Неван сказал Ратаркин. Лорис должен уладить дела с епископами прежде, чем займется светскими делами. А в Ратаркине находится мой епископ, которого я поклялся защищать.»

«И, если Лорис действительно направился в Ратаркин, то у него в заложниках находится Ваш друг, Сир,» – заметил архиепископ Брейден. – «Это не повлияло на Ваше решение?»

«Я обязан защищать их обоих, архиепископ,» – ответил Келсон. – «Кроме того, нельзя позволить Лорису создать себе дополнительную опору. Я не думаю, что мне надо объяснять Вам, да и всем остальным, кто такой Лорис.»

«Мне это все равно не нравится, Сир,» – сказал Арилан, который уже дал понять, что ему не нравится метод допроса Невана. – «Лорис умен…»

«Даже если у него в Ратаркине есть полный гарнизон, в чем я сомневаюсь,» – перебил его Келсон, – «у него недостаточно сил, чтобы вывести их за городские стены и победить армию, которую я собираюсь привести туда. Если бы он стягивал туда силы, то мы бы узнали об этом. Даже в Лаасе, насколько мы знаем, находится только обычная замковая стража. В худшем случае никто не сможет одержать победы, и мы вернемся домой.»

«Я бы подумал о худшем, Сир,» – вздохнул Кардиель, – «но будь что будет. Может быть, Вы правы. Я буду молиться, чтобы Вы оказались правы. Но, допустим, Вы ошиблись? Если Вас захватят или убьют…»

«Если Вам станет от этого легче, архиепископ, то я хочу заверить Вас, что мой дядя останется здесь в качестве регента,» – ответил Келсон. – «Если со мной что-нибудь случится, он станет королем, и него есть три сына, чтобы наследовать ему .»

«У Вас должны быть свои сыновья, чтобы наследовать Вам ,» – раздраженно проворчал Эван, – «прежде, чем Вы займетесь столь рискованным предприятием.»

Келсон усмехнулся, почти довольный старым спором.

«Эван, разве мне не нужна жена для этого?» – колко заметил он.

«Значит, парень, останься пока дома и женись !» – ответил Эван. – «Проведи зиму в постели с хорошенькой королевой, и наплоди наследников, а не тащись в снегах, воюя с мятежным архиепископом и Бог знает с чем еще! Весной будет достаточно времени, чтобы начать войну.»

Усмехаясь, Келсон подал Дункану знак взяться за перо и пергамент и покачал головой.

«Я хотел бы остаться дома, Эван. Ничто не порадовало бы меня больше этого. Но сейчас мне нужны ваши дружины, Найджел… и именно потому что сейчас зима я вынужден просить вас выделить мне войска, чтобы увеличить мой отряд. Я хочу иметь сотню рыцарей, легко вооруженных для маневренности и скорости, и минимум вспомогательных отрядов. Я возьму с собой, конечно, Моргана, Джодрелла и Трейхема; остальные тем временем пусть готовятся к массированному наступлению весной, если к тому времени все не решится. Дункан, поскольку Вы – герцог Кассанский, я бы хотел взять вас с собой, но ваши услуги могут понадобиться Найджелу здесь, Ремуте.»

Он не сказал , что Дункан, будучи Дерини, будет заодно использоваться для связи со столицей, но, казалось, Арилан понял это.

«Не надо ли Вам взять с собой епископа, который представлял бы законную церковную власть, Сир?» – спросил он, подводя к тому, что этим епископом должен быть он.

«Пока что этот вопрос должен решаться светской властью, Ваше Преосвященство,» – ответил Морган за короля прежде, чем Келсон нашел причину, чтобы не брать с собой Арилана. – «Если только Его Величество не хочет рискнуть одним из лояльных ему епископов…»

Он поглядел на Келсона, готовый отступить, в случае если у короля найдутся какие-то причины для того, чтобы включить Арилана в состав экспедиции, но, к его облегчению, Келсон покачал головой.

«В этом нет необходимости. Если в Ратаркине правит кто-то помимо Истелина, присягнувшего мне, вопрос выходит за рамки церковной юрисдикции. Так, у кого-нибудь есть возражения, которые еще не высказывались?»

Возражений ни у кого не было.

«Тогда я предлагаю всем приступить к необходимым приготовлениям. Я подозреваю, что здесь, в Ремуте, у Лориса есть агенты, поэтому я хочу отправиться сегодня вечером, под покровом темноты, прежде чем кто-либо сможет предупредить Лориса. Морган, начинайте действовать.»

Когда он поднялся и направился к большим двустворчатым дверям зала Совета, остальные встали и поклонились, а Морган, прежде чем последовать за королем, обменялся с Дунканом взглядами облегчения.

Глава 10

Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время.

Амос 5:13

Два дня спустя, когда Келсон и его войско под ледяным дождем ехали к Ратаркину, Меарская Претендентка вместе с мужем и детьми въехали в город. С самого рассвета шел снег, отпугивавший случайных путешественников, поэтому ее прибытие через почти пустынные ворота осталось почти незамеченным. Только стража у ворот епископского дворца узнала цвета старой Меары и приветствовала ее, когда она поехала мимо них.

Она принимала их приветствия как должное, она ехала как королева. Леди Кайтрина Королевна Меарская никогда не была красивой женщиной, и годы были немилосердны к ней. Но в свой шестьдесят один год она была неотразима в своем холодном самообладании, которое иногда происходит из ожидания власти и безграничной веры в то, что любой ущерб, причиненный кому бы то ни было, рано или поздно будет возмещен. Белая лошадь, на которой она ехала, была небольшой, но, когда барон Трурилльский подал ей руку, чтобы помочь ей спуститься на заснеженный двор, макушка безукоризненно причесанной головы Кайтрины еле доставала до крупа лошади. Когда он поцеловал ее руку, она приняла это приветствие подобно королеве, получающей присягу, вежливо, но отстраненно, ожидая, пока спешится ее свита.

«Добро пожаловать в Ратаркин, Ваше Высочество,» – пробормотал барон Трурилльский. – «О, наверное, я должен приветствовать Вас как Ваше Величество. Я – Брайс, барон Трурилльский, ваш скромный слуга. Вас ждут внутри.»

Она удостоила его краткой улыбки, похлопывая кнутовищем по своей затянутой в перчатку руке, и кивнула выскочившему из-за ее спины бородатому человеку, одетому в клетчатый костюм жителя Приграничья. У него был прост лицом и волосат, но крепок и здоров, и его дорогие кожаные штаны для верховой езды, в который он каким-то образом умудрился запихнуть свои мускулистые ноги, чуть не трещал по швам.

«Мой муж, лорд Сикард Мак-Ардри,» – сказал она, представляя остальных. – «А это – мои дети: Принц Ител, Принц Лльювелл и Принцесса Сидана.»

У Брайса отпала челюсть, когда эти трое подошли ближе, поскольку помимо того, что они оказались гораздо моложе, чем Брайс ожидал, отпрыски Кайтрины были поразительно красивы. Он не мог понять, откуда взялся их аристократический облик – ни Кайтрину, ни Сикарда нельзя было назвать красивыми даже во времена их молодости – но казалось, что эта пара смогла произвести на свет трех самых миловидных отпрысков Брайс когда-либо видел. Двое мальчишек были только чуть моложе короля Келсона и ничуть не уступали ему в осанке и благородстве черт лица; а молодая принцесса… Брайсу пришлось напомнить себе, что он был довольно удачно женат, и эта девушка в любом случае не пара ему. Невысокая, но стройная, с кудрявыми каштановыми волосами, выбившимися из-под капюшона ее дорожного костюма, Сидана казалась воплощением всех мечтаний Брайса о женщине, а ее темные глаза казались принадлежащим существу из другого мира: опытные, но в то же время невинные, мудрые, но наивные. Она вежливо наклонила головку в его направлении, заметив его интерес к ней, но не выказала снисходительности, так часто выражаемой в сходных обстоятельствах другими девочками ее положения. Ее поступок позволил ему стряхнуть с себя ее чары прежде, чем зашел слишком далеко в своих мечтах.

«А-а, Вы нашли мою дочь привлекательной, мой дорогой барон?» – услышал он голос Сикарда, на лице лорда отразилось легкое веселье, когда он протянул руку в приветствии.

Брайс посмотрел в глаза отцу девочки и выпалил то, что думал.

«Поверьте, милорд, она действительно изящна. Я даже представить себе не мог. Она окажет большую честь человеку, которому повезет завоевать ее руку.»

«О да,» – несколько нетерпеливо сказала Кайтрина, – «и она достойна не всякого лорда, в чем Вы, как я думаю, уже убедились.» – Она взяла старшего сына под руку и посмотрела на дверь. – «Но, может, мы пойдем внутрь? Слуги позаботятся о лошадях и багаже. С тех пор как мы последний раз грелись и перекусывали прошло уже несколько часов.»

Чуть позже смущенный Брайс проводил венценосных гостей в приемные апартаменты епископа и, после обмена любезностями и легких закусок, заговорщики – и королевской крови, и принадлежащие к духовенству – приступили к серьезному обсуждению. Сидана извинилась и ушла, чтобы отдохнуть вместе со своей свитой, но оба ее брата остались, сидя по обе стороны от родителей и надеясь принять участие в обсуждении свежих новостей.

«Мне не нравятся эти новости о герцоге Кассанском,» – угрюмо сказала Кайтрина, когда Лорис взял стул и сел напротив нее между Креодой и Брайсом. – «Когда Мак-Лейн умрет, Кассан должен принадлежать Ителу. Иначе епископ Мак-Лейн может оставить Кассан Церкви.»

«И Кирни тоже,» – добавил Ител, сидевший по правую руку от матери. На мгновение темные глаза мальчика напомнили Брайсу стервятника.

Аккуратно отпив из кубка подогретое вино, Креода покачал головой.

«Не Церкви, Выше Высочество. Короне. Мак-Лейн – человек короля. Мы пытались устранить его, но….»

Кайтрина пожала плечами. – «Как я слышала, плохо пытались. Он смог присутствовать на мессе уже на следующий день.»

«Этот сатана, Морган, пришел ему на помощь,» – проворчал Лорис. – «Он использовал свое колдовство Дерини, чтобы исцелить его.»

«Это было уже потом,» – сказал Сикард, пренебрежительно махнув рукой. – «Говорят, что Мак-Лейн сам отразил нападение. Вы что, послали ребенка, чтобы он выполнил работу мужчины?»

На лице Лориса промелькнул гнев, но он сдержался.

«Парень был молод, да, но он провел немало времени у Мак-Лейна. Он знал, что делает. И взрослому человеку было бы не так просто получить доступ к Мак-Лейну. Мак-Лейн был ранен…»

«Без какой-либо пользы для нас, как мне кажется…»

«Лорд Сикард, зелье, нанесенное на лезвие, должно было привести любого, в ком течет кровь Дерини, в беспомощное состояние,» – терпеливо объяснил Лорис. – «А для священника, который не может убить, когда можно обойтись без убийства, это должно было бы оказаться смертельным.»

«Это уже неважно,» – пробормотала Кайтрина, поигрывая кубком. – «Рана не оказалась смертельной, так что нам придется устранить Мак-Лейна как-то иначе. Однако, сначала надо решить вопрос о моем племяннике.» – Она любяще улыбнулась Джудаелю, и он улыбнулся в ответ. – “Когда Вы будете готовы посвятить его в епископы, Лорис?»

Лорис склонил голову. – «Завтра, если Вы пожелаете, Ваше Высочество. Прискорбно, что епископ Истелин продолжает сопротивляться неизбежному, но епископ Креода и несколько других считают честью помочь мне в этом.»

«Вы говорили об этом в своем письме,» – ответила Кайтрина, глядя на своего мужа. – “Однако, Вы сказали также, что в Вашей темнице находится Хозяин Транши. Не потрудитесь ли объяснить это?»

Моргая от неожиданности, Лорис посмотрел на них обоих, мужа и жену, потом на Креоду, который смог только пожать плечами.

«Я, как Вам, Ваше Высочество, несомненно известно, высадился возле Транши,» – сказал Лорис осторожно. – “Парень возглавлял отряд, который пытался перехватить меня. Лорд Брайс взял его в заложники, чтобы обеспечить наше продвижение, а потом мы оставили его здесь, поскольку поддержка Транши может оказаться ценной в будущем. Парень молод, и его можно перетянуть на нашу сторону. Если Вы так не думаете, то еще не поздно убить его.»

«Убить его?» – задыхаясь, сказал Сикард, привстав со своего места.

Когда Лорис отшатнулся от неожиданности, а Брайс и Креода собрались вмешаться, Кайтрина схватила мужа за руку.

«Спокойнее, Сикард. Он явно не знает. Пожалуйста, милорды, успокойтесь.»

Когда все сели обратно, Кайтрина вновь обратилась к Лорису, нежно поглаживая руку мужа.

«В горячке вашего бегства, архиепископ, вы, видимо, забыли о клане моего мужа,» – сказала она осторожно. – “Молодой Хозяин Транши – племянник моего мужа. Лорд Сикард не разговаривал со своим братом, отцом парня, в течение многих лет, но Вы должны понять, что родственные узы крайне важны для народа Приграничья. То, что Сикард и Колей были в ссоре, не умаляет его привязанности к его единственному племяннику.»

Лорис улыбнулся и расслабился, кивнув в знак понимания. – “Ах, тогда у нас с вами нет никаких проблем, миледи, поскольку молодой Дугал неплохо себя чувствует и ждет встречи с Вами. Вы хотели бы видеть его? «

«Сейчас же,» – пробормотал Сикард.

«И я хочу заверить Вас, что он содержится под стражей без какого-либо ущерба для его чести. Сейчас он соседствует с епископом Истелином, который ухаживал за ранами, которые он получил при захвате. Ничего серьезного, ручаюсь Вам. Пойдемте. Я отведу вас к нему.»

***

Дугал Мак-Ардри осторожно потянулся, потом передвинул пешку на шахматной доске, стоявшей между ним и Истелином, и поглядел на епископа, чтобы увидеть его реакцию. Истелин поднял бровь и, глубоко задумавшись, прижал палец, на котором сверкало епископское кольцо, к губам, изучая тактическую ситуацию.

Прошло уже больше недели с того дня, когда Дугал был захвачен в плен, и его раны заживали с той стремительностью. Которая свойственна молодым и здоровым парням. Его голова еще немного побаливала, когда он двигался слишком быстро или слишком долго бодрствовал, но боль в ребрах ослабела и только иногда давала о себе знать. Ему уже не было больно, когда он дышал. В последние день или два он даже стал понемногу делать упражнения, чтобы постепенно вернуться в форму.

Он согнул свою правую руку и сжал кулак, чувствуя прибавление сил, потом вдруг напрягся и посмотрел вверх, услышав звук шагов, приближающихся к двери. Истелин покорно поджал губы и встал, когда дверь открылась, подав Дугалу знак встать. Дугал повиновался, поскольку сопротивляться захватившим его не имело никакого смысла.

«К Вам посетители, лорд Дугал,» – сказал Лорис, входя в дверь после того, как стражники отошли в сторону. – “Я заверил их, что с Вами обращались со уважением, соответствующим Вашему положению.»

Когда Дугал бросил взгляд на вошедших следом за Лорисом, он похолодел. Он не знал, кто была довольно просто выглядящая женщина, но он мог предположить это по ее спутникам. Даже если бы человек, стоявший рядом с ней, не носил на плечах клетчатого пледа цветов клана Мак-Ардри, Дугал все равно бы безошибочно узнал бы родственную кровь. Это мог быть только его дядя, Сикард Мак-Ардри, а женщина – Претендентка Кайтрина.

«Сородич,» – пробормотал Дугал нейтрально на случай своей ошибки, склоняя голову в вежливом поклоне.

Когда мужчина радостно усмехнулся, в его густых усах и бороде сверкнули белые зубы.

«Так сын моего брата стал мужчиной, а? Мы слышали, что Вы задали перцу эскорту Его Преосвященства.»

Дугал опять просто склонил свою голову. – «Я просто выполнял свои обязанности перед отцом, сэр. Как его наследник я не мог сделать ничего другого.»

Женщина подняла бровь и поглядела на своего мужа, явно довольная его ответом.

«Парень хорошо говорит, Сикард, и кажется, знает, как держать язык за зубами. Может быть, его кровь подскажет ему его новые обязанности. Вы не представите мне моего племянника?»

Сикард слегка поклонился ей и знаком подозвал Дугала поближе. Дугал медленно подошел, уже догадываясь, зачем они разыскивали его.

«С удовольствием, моя Леди,» – пробормотал Сикард, – «я хочу представить Вам сына моего брата. Лорд Дугал Мак-Ардри: наследник графства Транши и клана Мак-Ардри. Дугал, это – Ее Королевское Высочество Принцесса Кайтрина Меарская. Если Вы мудрее своего отца, то, я надеюсь, что Вы присягнете ей как своей будущей госпоже. Транша когда-то была частью старой Меары и, если судьба будет благосклонна, станет ей снова.»

Дугал похолодел, осознав значение сказанного, но он и не ожидал ничего другого. Вспомнив о своих надеждах, он придал своему лицу как можно более удивленное и наивное выражение и, взяв протянутую руку Кайтрины, поцеловал ее пальцы в знак вежливого приветствия. Он чувствовал, что Истелин, стоявший у него за спиной, неодобряюще напрягся.

«Я польщен знакомством с Вами, Леди,» – сказал он, застенчиво обращая на нее свой серьезный взгляд. – “Когда я рос, я часто сожалел о том, что ссора моего отца со своим братом отняла у меня дядю, тетю и кузенов. Я надеюсь, что Вы не будете держать на меня зла из-за той ссоры.»

«Мудрый парень,» – ответила она, обнимая его за плечи, чтобы формально поцеловать его в обе щеки. – “Мы поговорим об этом подробнее завтра, после посвящения Вашего кузена Джудаеля, если Вы будете вести себя как воспитанный парень, которым Вы кажетесь,» – Она отодвинулась, чтобы поглядеть на Истелина, который встретил ее взгляд с каменным выражением лица, затем кивнула Лорису.

«Архиепископ, Я желаю, чтобы лорду Дугалу было обеспечено почетное место на завтрашней церемонии. Он – член нашей семьи. Я желаю, чтобы с ним обращались соответственно.»

Лорис поклонился. – “Если лорд Дугал даст слово, что он не будет вмешиваться в происходящее, то я уверен, что мы все устроим, Ваше Высочество.»

«Ну, Дугал?» – Она многозначительно поглядела на него. – “Мы можем верить, что Вы будете вести себя как приличествует Вашей крови?»

Опустившись на одно колено, Дугал склонил голову и пробормотал свое согласие. Если это была вся присяга, которую от него требовали, он мог дать ее с чистой совестью, поскольку и его кровь, и его честь связывали его, прежде всего, с королем. И, получив их доверие, он мог бы найти способ бежать и предупредить Келсона.

«Тогда клянись на святом распятии,» – сказал Лорис, протягивая Дугалу свой нагрудный крест, чтобы тот его поцеловал. – «Нет, лучше клянись на распятии Истелина, чтобы ты не мог как-нибудь воспользоваться тем, что это распятие ношу я. Истелин, подойди.»

Когда Лорис щелкнул пальцами в сторону Истелина и протянул руку, Дугал поначалу подумал, что епископ может отказаться, Истелин, казалось, совершенно не одобрял происходящее, поскольку это казалось ему предательством со стороны Дугала. Но приказ Лориса не оставлял места для неповиновения. Отказ означал бы, что распятие отберут силой. Расстегнув цепочку распятия, Истелин отвернул глаза и протянул распятие Лорису. Лорис поглядел на стоящего на колене Дугала и усложнил дело.

«Я думаю, что епископ Истелин тоже должен принять присягу,» – сказал он негромко, хватая Истелина за запястье и перемещая руку с зажатым в ней распятием на уровень глаз Дугала. – “Клади руку на этот святой символ и присягай Истелину, молодой Дугал. И знай, что, если ты нарушишь эту клятву, твоя душа будет вечно гореть в аду за этот грех!»

У Дугала заныло в груди от дурного предчувствия, но, кладя ладонь на крест в руке Истелина, он уже принял решение: он подчиняется, прежде всего, Богу и королю, и это подчинение стоит выше любой присяги, данной по принуждению.

«Поклянитесь, что Вы не будете тому, что будет происходить завтра,» – мягко сказал Истелин, когда Лорис нетерпеливо сжал его руку.

Слова были в точности теми, как требовала Кайтрина, и Дугал, положив руку на распятие, подумал, что он может поклясться в этом с чистой совестью. Похоже, Истелин тоже увидел, что такая формулировка оставляет место для толкований. Но прежде, чем Дугал успел склониться, чтобы поцеловать распятие в знак подтверждения, Лорис сжал своей свободной рукой ладонь Дугала с распятием и сдавил ее, безжалостно вдавливая крест в его плоть.

«Клянись также, что ты не попытаешься сбежать,» – потребовал Лорис. – “Обещай, и с тобой будут обходиться в соответствии с твоим рангом.»

«Клянусь,» – выдавил Дугал, подняв испуганные глаза на мятежного архиепископа.

«Говори слова присяги,» – настаивал Лорис.

Дугал внутренне содрогнулся, но у него не было другого выбора кроме как повиноваться.

«Я обещаю, что не буду пытаться бежать,» – сказал он твердо.

«И что я не буду делать ничего, чтобы помешать церемонии…» – продолжил Лорис.

«И что я не буду делать ничего, чтобы помешать церемонии…» – повторил Дугал.

«И да поможет мне Бог…»

«И да поможет мне Бог…»

«И пусть моя душа горит в аду, если я нарушу эту присягу… Говори!» – приказал Лорис.

Похолодев, несмотря на всю свою решимость, Дугал поднял по-настоящему испуганные глаза на Кайтрину, но женщина только улыбнулась и кивнула.

«И… и пусть моя душа горит в аду, если я нарушу эту присягу,» – сумел выдавить он.

«Теперь целуй распятие,» – сказал Лорис, отпуская руку.

Дугал слепо повиновался, мысленно добавив свою горячую молитву, чтобы Бог простил ему принесение клятвы, которую он не собирался соблюдать. Вставая, он покачнулся от напряжения сил, которого потребовала у него эта клятва, но Кайтрина выглядела довольной, и даже Лорис казался удовлетворенным. Когда Истелин вновь одел распятие себе на шею, его лицо не выражало ничего, и он с вызовом встретил взгляд Лориса, когда архиепископ, а следом за ним и Претендентка, переместили свое внимание на него вместо Дугала.

«А как насчет Вас, епископ?» – мягко сказала Кайтрина. – “Я не столь наивна, чтобы думать, что Вы согласитесь так же легко как мой молодой племянник, но Вы будете присутствовать на завтрашнем посвящении Джудаеля. Будут ли обходиться с Вами соответственно Вашей должности зависит от Вас.»

Истелин медленно нагнул голову. – “Я не буду участвовать в этом, леди. Я не признаю власти этого человека, чей побег Вы, видимо, организовали… Вы, по всей видимости, глупы, если считаете, что король ничего не предпримет, пока Вы захватываете власть над его землями.»

«Меара принадлежит мне, а не Келсону,» – ответила Кайтрина.

«Это – часть Гвинедда, и была законным образом присоединена к нему несколько поколений назад,» – сказал Истелин упрямо. – “Если Вы приняли сторону этого священника-отступника, Вы изменили Вашему законному Государю.»

«История рассудит, измена ли это,» – парировал Лорис, – «история решит так же, было ли твое решение мудрым. У тебя есть ночь, чтобы передумать. Ты будешь присутствовать на завтрашнем посвящении отца Джудаеля, даже если тебя придется притащить туда и привязать, бессознательного, к твоему креслу. И не думай, что это – пустая угроза. Это может быть сделано, и так будет.»

«Значит, ты действительно обеспокоен законностью того, что делаешь, не так ли, Лорис?» – Истелин пристально посмотрел на Кайтрину. – “Миледи, я прошу Вас подумать еще раз о том, что Вы собираетесь сделать. Еще не остановить то, что Вы начали и просить короля о помиловании. Лорис – беглец, и с ним все ясно, но Вы пока не совершали серьезных преступлений.»

Разгневанный Лорис замахнулся, чтобы ударить его, но Сикард, по быстрому сигналу Кайтрины, схватил его за руку.

«Мы учтем Вам совет, епископ,» – вкрадчиво сказала Кайтрина, – «поскольку мы надеемся, что Вы учтете наш. Архиепископ Лорис, я думаю, нам надо кое-что обсудить наедине.» – Когда Сикард открыл дверь, она поглядела на молчаливого и наивно выглядящего Дугала. – “Племянник, если Вам дорога жизнь этого глупого священника, Вам стоит попытаться убедить его в ошибочности занятой им позиции. Вечером Вы будете обедать с нами и расскажете, чего Вам удалось добиться.»

Она повернулась и вышла вслед за Сикардом, не обращая внимания на поспешный поклон удивленного Дугала. Лорис долго и злобно смотрел на Истелина, потом на Дугала, и вышел. Дугал тихо выдохнул, как только лязгнули закрываемые по ту сторону двери засовы, и встревоженно глядя на Истелина.

«Это моя тетя Кайтрина,» – пробормотал он.

Истелин посмотрел на него, не скрывая своего отвращения, и отвернулся, направившись к окну, возле которого он упал на колени и положил голову на сложенные руки. Через мгновение Дугал опустился на колени рядом с ним.

«Пожалуйста, не сердитесь на меня, Ваше Преосвященство» – прошептал он, желая, чтобы епископ поднял голову. – “Вы ведь не думаете, что я на самом деле собираюсь как-нибудь помогать Лорису, не так ли?»

Шепот Истелина был еле слышен из-под его сложенных рук.

«Вы принесли клятву, Дугал… страшную клятву. Вы имеете в виду, что хотите стать клятвоотступником?»

«Я… у меня не было выбора.»

Истелин холодно посмотрел на него. – “У Вас был выбор: Вы могли выбрать то же, что и я. А Вы дали ему свое обещание .»

Дугал страдальчески сглотнул. От сердцебиения у него снова заболели ребра.

«Я присягнул королю,» – пробормотал он. – “И даже если это будет стоить мне моей души, я буду хранить свою клятву… ему.» – Он осторожно слоил руки, переплетя пальцы, и прижал их к подбородку.

«Но я не могу сбежать, чтобы предупредить его, если меня будут тщательно охранять,» – продолжил он еле слышно. – “Может быть, я все равно не смогу сбежать… но я должен, по крайней мере, попытаться. И если я собираюсь бежать, я должен сделать все, чтобы мой побег был успешным.»

«Даже ценой нарушения вашей клятвы на святом распятии?» – спросил Истелин.

«Любой ценой,» – прошептал Дугал.

***

Он, однако, не смог убедить Истелина, что самым мудрым будет притвориться, что он готов сотрудничать с врагами. Он продолжал свои попытки, пока за ним не пришел слуга, чтобы проводить его к обеду, но епископ остался на прежней позиции: даже притворное сотрудничество столь же вредно как фактическая капитуляция перед врагом. Истелин остался непоколебим.

«Но они сказали, что Вы все равно будете там, Ваше Преосвященство, даже если им придется привязать к креслу Ваше мертвое тело!» – сказал в конце концов Дугал. – “Вы не сможете помочь королю, если будете мертвы!»

«Может быть. Но я умру, зная, что я остался предан моей должности и Богу. Лорис никогда не получит такого удовольствия.»

Следуя за слугой в большой зал епископского дворца, Дугал размышлял над словами Истелина, и немного упал духом, но, сев за стол, он старался держаться свободно. Его посадили за дальний конец длинного стола, приставив к нему солдата, которому было поручено следить за ним и обслуживать его, и Дугал знал, что многие другие следят, не сделает ли он что-то не так.

Все более осознавая насколько опасную игру он затеял, он оставался спокойным и старался в присутствии меарского двора выглядеть наивным и испуганным. Никто, казалось, не помнил, что он был воспитан при куда более высоком дворе в Ремуте, но если бы кто-нибудь вспомнил об этом, то Дугал собирался сделать вид, что он вспоминает о том времени как напрасно потраченному им как человеком из Приграничья. Он действительно не был при дворе в течение нескольких лет, так что ему не пришлось прилагать больших усилий, чтобы вести себя в более простых манерах Приграничья, принятых в замке его отца: быть громким и шумным, с хорошим аппетитом и более свободный в поведении, чем он позволил бы себе в Ремуте.

Когда он вошел в роль, придерживаться ее было просто. Вскоре он был представлен кузенам, Ителу и Лльювеллу, которые были примерно его возраста, и потрясающе красивой Сидане.

«Я не думаю, что в Транше ты видел много женщин, которые могли бы сравниться с этой,» – гордо сказал принц Ител, наливая своей сестре еще одну кружку эля. – “Когда мы закончим наше дело, Меара станет центром цивилизации, вот увидишь.»

Он был достаточно пьян, чтобы по ошибке принять нервный смешок Дугала за восхищение. Сидана тоже присоединилась к веселью.

Только Лльювелл держался в сторонке, украдкой поглядывая на Дугала, когда ему казалось, что Дугал этого не видит, и о чем-то размышлял над своим кубком. Дугал всеми силами старался завоевать их доверие, заговаривал с молчаливым Лльювеллом, с притворным восхищением слушал рассказы принцев об их военных успехах, и в конце концов присоединился к добродушным подтруниваниям братьев над Сиданой. К концу обеда он стал для них почти своим.

Одним из детей, но не одним из мужчин. Когда подали более крепкое вино, и женщины удалились, пьяный Сикард подтащил свой стул поближе к Дугалу и начал расспрашивать его о старом Колее, намекая, что рано или поздно Колей умрет, и тогда Меара будет лучшим выбором для Дугала.