Текст книги "Наследник епископа"

Застыв, Келсон поглядел на ложе, возвышавшееся над ними, хоть он не мог видеть лежащего на нем.

«Колей умирает?»

«Я очень серьезно сомневаюсь, что он переживет зиму,» – спокойно сказал Дугал. – «Он выглядит сильным, но его сердце… ладно, давай скажем откровенно – если бы он был лошадью, я прикончил бы его несколько месяцев назад. И…у него еще нелады с мозгом. После того как у него почти отнялись ноги, он какое-то время совсем не мог говорить, правда, через несколько месяцев речь к нему вернулась.»

«Мне действительно жаль.»

«Мне тоже.» – Дугал тяжело вздохнул. – «К сожалению, от этого ничего не изменится. Я сомневаюсь, что даже ваши целители-Дерини могут что-то сделать для него. Самое меньшее, что я могу сделать – это быть здесь когда он умрет. Конечно, если он на самом деле переживет зиму, у меня возникнет другая проблема. Придет весна и мое место будет вместе с тобой, ведя отряды Мак-Ардри.»

«Но об этом мы подумаем потом, если это произойдет,» – закончил он. – «И обо всем остальном – тоже, согласен?»

Беспомощно пожав плечами, Келсон поднялся и помог Дугалу встать на ноги.

«Как пожелаешь. Несмотря на то, что я хотел бы видеть тебя при дворе в течение зимы, я, конечно, не могу игнорировать причины, требующие твоего пребывания здесь. Я не думаю, что случившееся только что потребует каких-то срочных действий. То, что происходит сейчас у тебя в голове, продлится еще какое-то время, и не думаю, что какие-то изменения произойдут раньше чем весной, когда мы сможем узнать больше.»

Он и Дугал молча вернулись к окну, и Келсон, приоткрыв окно, глядел на море, глубоко дыша соленым воздухом, а Дугал стоял рядом с ним.

«В общем-то, вряд ли что-то случится до весны,» – продолжил король через несколько секунд. – «Подумай сам. Уже назревают штормы. Через месяц дожди увеличат время, необходимое для пересечения этой территории, вдвое, а через два это время увеличится еще вдвое из-за снега. Даже ваш кузен Ител, несмотря на то, что он хочет мой трон, не сможет при таких условиях вести за собой более или менее боеспособную армию. Нет, у нас есть целая зима, чтобы разобраться с этим. Могут быть некоторые мелкие местные беспорядки, но никакой серьезной угрозы не возникнет еще, по меньшей мере, пять месяцев.»

Угрюмый Дугал оглянулся на комнату позади них, на большое ложе, скрытое в тени, и человека, шумно храпящего под мехами.

«Брат, если где-то возникнет угроза, я приду туда,» – сказал он негромко, подняв правую руку, ладонь которой пересекал слабозаметный шрам.

Этот жест потряс Келсона больше чем все происшедшее этой ночью, а случилось немало. Он задумчиво поднял свою правую руку и совместил слабый шрам на своей ладони со шрамом на руке Дугала. Воспоминания о том времени, когда эти шрамы возникли хлынули на него, как будто они оба снова стояли рядом со священным колодцем на вершине холма рядом с Кандор Ри. Келсону было десять, а Дугалу почти девять.

«Ты уверен, что действительно хочешь?» – спросил Дугал, когда они вымыли свои грязные руки в воде из колодца. – «У нас считается, что присяга сильна так же как клятва на крови. И что скажет твой отец?»

«Меня не волнует, что оно скажет после того как это сделано,» – ответил Келсон. – «Он ведь не в силах изменить это, так ведь?»

«Нет. Никто не сможет изменить это, пока один из нас не умрет.»

«Тогда нам нечего волноваться,» – сказал Келсон с усмешкой, – «потому что мы собираемся жить вечно, правда?» – Он помолчал мгновенье. – «Ты не знаешь, это очень больно?»

Казалось, что Дугал позеленел под своими веснушками.

«Я не знаю,» – сказал он. – «Мой брат Майкл побратался кровью со своим другом Фальком, когда они были моложе чем мы, и он рассказывал, что это было ужасно больно, но я думаю, что Майкл иногда сгущает краски, чтобы попугать меня.» – Он сглотнул. – «В конце концов, это ведь просто небольшой порез. Если мы собираемся стать рыцарями, мы должны научиться не бояться ран, не так ли?»

«Я не боюсь,» – парировал Келсон, вручая Дугалу свой кинжал, оправленный серебром. – «Вот. Давай!»

На самом деле, он очень боялся, как и Дугал, но он позволил себе даже вздрогнуть, когда неопытная рука Дугала чиркнула лезвием по его плоти. Зачарованный, Келсон держал себя под запястье и смотрел как кровь скапливается в его ладони, оторвав свой взгляд только когда Дугал вложил рукоятку кинжала в его окровавленные пальцы. Рукоятка была увенчана бледно-водянистым аметистом, и он помнил как он потемнел от окрасившей его крови, когда он провел лезвием по ладони Дугала, разрезая ее так же как была разрезана его собственная.

«Повторяй за мной,» – шептал Дугал, прижав свою окровавленную руку к руке Келсона и связывая их носовым платком. -»Признаю тебя своим братом, по крови и по жизни.»

«Признаю тебя своим братом, по крови и по жизни,» – повторил Келсон.

«И пусть все четыре ветра будут свидетелями,» – добавил Дугал.

«И пусть все четыре ветра будут свидетелями,» – согласился Келсон.

«Что, пока я дышу, на стороне моего брата будут и моя жизнь, и моя честь….»

Слегка улыбнувшись, Келсон хлопнул своей свободной рукой по их связанным рукам и кивнул.

«Я жду тебя весной, брат,» – сказал он спокойно, не желая портить настроение. – «Выполняй зимой свой сыновний долг и охраняй для меня мир в Транше, а как только очистятся перевалы – приезжай в Кулди.»

«Я так и сделаю, мой господин,» – прошептал Дугал. -»И Боже сохрани нас обоих.»

Глава 6

Они задумали свергнуть его с высоты, прибегли ко лжи – устами благословляют, а в сердце своем клянут.

Псаломы 62:4 (61:5)

Рано утром следующего дня епископы, съехавшиеся в Кулди, по особой просьбе Архиепископа Ремутского собрались на закрытое собрание Поскольку Дункан отсутствовал, секретарем заседания был назначен Истелин. И он же был удивлен больше всех, когда Кардиель предложил его на должность епископа Меары.

К облегчению Кардиеля и Арилана, поддержка кандидатуры Истелина быстро росла. Когда в поддержку изумленного Истелина смущенно выступил Архиепископ Брейден, который знал Истелина лучше кого бы то ни было еще, вряд ли бы в зале нашелся прелат, на поддержавший активно выдвижение Истелина, поскольку это назначение являло собой изящное решение проблемы с Меарой. К полудню, когда епископы собрались на мессу, архиепископ Брейден объявил с кафедры окончательное решение. За некоторым исключением, новость была воспринята с облегчением и общим одобрением.

Одним из тех, кто не одобрил выбор епископов, был Джудаель Меарский, хотя внешне он воспринял новость с одобрением и послушанием. Вскоре после мессы он осторожно постучал в дверь своего наставника, Креоды Кэрберийского. Секретарь епископа немедленно впустил его.

«Вы могли бы предупредить меня,» – сказал он, когда секретарь проводил его к Креоде.

Вздохнув, Креода знаком пригласил Джудаеля сесть напротив своего кресла и тем же знаком приказывая священнику-секретарю остаться. Джудаель сел. Это был моложаво выглядящий человек, державший спину неестественно прямо, с преждевременно поседевшими волосами, ярко контрастирующими его черному церковному облачению. Его бледные глаза цвета морской волны осуждающе глядели на Креоду, а руки, теребившие кольцо на правой руке, выдавали его волнение.

«Так бывает,» – промолвил Креода. – «Если это может послужить Вам утешением, то могу сказать Вам, что Вы вели себя именно так как должны были. Кардиель выскочил со своими рекомендациями нам сегодня рано утром. Я никак не мог предупредить Вас до мессы. Мне жаль.»

«Мне тоже.» – Джудаель взволнованно потеребил свое кольцо еще мгновение, затем уставился на огонь в камине. Серебряный перстень на его руке больше подходил лорду чем священнику.

«Что потом?» – спросил Джудаель. – «Это конец? Король утвердит назначение Истелина?»

«Мой ответ на все три вопроса – не знаю,» – ответил Креода. – «Истелин пользуется покровительством короля уже несколько лет, так что я сомневаюсь, что со стороны Его Величества будет какие-то возражения. Это, однако, не означает что все кончено.»

«Нет?»

Креода, щелкнув пальцами, подозвал секретаря и протянул руку за сложенным пергаментом, незамедлительно поданным секретарем. Джудаель подался вперед с надеждой, но Креода помедлил, разворачивая послание.

«Это прибыло вчера поздно вечером,» – сказал епископ, держа послание на вытянутой руке и пробегая текст глазами прежде чем передать послание Джудаелю. – «Суть этого в том, что наш брат в обители Святого Иво готов поддержать Вас и ждет провожатого, который сопроводит его на пути к свободе.»

«Чего стоит эта поддержка теперь, когда епископом Меары стал кто-то другой?» – горько сказал Джудаель, просмотрев написанное мелким почерком письмо.

«Она будет настолько полезна насколько будет нужно,» – ответил Креода. – «По меньшей мере, он может объединить церковные фракции для воссоединения Старой Меары.»

«Вы в самом деле думаете, что он все еще так влиятелен?»

«Он может удивить Вас,» – возразил Креода. – «Некоторый считали его фанатиком, но я всегда знал его как прямого и благочестивого человека. То, как с ним поступил король, потрясло многих, в том числе и меня. В конце концов, он был избранным нами примасом.»

«И фанатиком,» – напомнил Джудаель своему настоятелю, отдавая послание священнику, стоявшему у него за спиной. – «Вы сами признали это.»

Креода пожал сутулыми плечами и улыбнулся тонкой, самодовольной улыбкой. – «Пожалуйста, Отец, поверьте, что у меня есть некоторый здравый смысл. То, что кто-то говорит о нашем бывшем предстоятеле как о благочестивом человеке, вовсе не означает, что он собирается снова стать примасом.»

«Не собирается быть примасом?» – Джудаель посмотрел на епископа в изумлении. – «Но я думал…»

«Не надо думать, отец,» – мягко ответил Креода. – «Оставьте размышления мне. Под угрозой не только Ваше место епископа Меары, но и кое-что еще. Чем меньше Вы знаете, тем лучше. «

«Но…»

«Говорят, что король может заставить человека говорить правду, святой отец,» – продолжал Креода. – «И только Господь знает, на какие безбожные вещи способны его приятели-Дерини. Но никто не может рассказать о том, чего не знает, так ведь? Я молчу, чтобы защитить и Вас, и себя, сын мой.»

Лицо Джудаеля стало белее его седых волос, и он сложил руки на груди, стараясь подавить дрожь.

«Боже, вы правы! Вчера вечером генерал Морган остановил меня на пути из часовни. Я не мог избежать встречи с ним. Он хотел знать, знаю ли я что-нибудь о попытке убийства Мак-Лейна.»

«Попытка убийства?»

«И Вы не стояли за этим?»

«Конечно нет! Что случилось?»

Джудаель выглядел смущенным, когда он покачал головой. – «Я точно не знаю. По-видимому, какой-то парень напал на него с ножом. Правда, это было не слишком серьезно. Мак-Лейн был на мессе сегодня. Я видел, как он стоял рядом с Морганом.»

«Значит…» – Креода несколько мгновений смотрел в никуда, потом покачал головой. – «Неважно. Нас это не касается. Кто угодно может хотеть убить священника-Дерини.»

«Или герцога-Дерини,» – добавил Джудаель. – «Он тоже Дерини, не забывайте. Моя тетя и мои кузены не стали бы возражать.»

Креода выглядел озадаченным, и Джудаель продолжил несколько презрительно.

«Вы, наверное, забыли, Ваше Преосвященство? Отсутствие значения для церкви не означает, что его нет вообще. У Дункана Мак-Лейна, как герцога Кассанского и графа Кирнийского, нет прямых наследников. Когда он умрет, его земли, по строгим правилам наследования, должны перейти к Ителу… но король не позволит этого.»

«А, значит, Морган чувствовал, что Вас мог быть повод,» – выдохнул Креода. – «Который у Вас на самом деле был. Именно поэтому он хотел допросить Вас. Разве Вас не радует, что Вам не было известно ничего, что Вы могли бы рассказать ему?»

«Я расскажу Вам. Он хотел знать, когда я последний раз получал известия от тети. И он хотел знать, как мое возвышение к месту епископа Меары может помочь делу восстановления меарской независимости.»

«Это вряд ли является секретом,» – сухо сказал Креода. – «Ладно, хорошо. Мы должны принять во внимание, что в будущем он будет еще осторожнее, что просто подтверждает мое предчувствие, что Вы должны знать как можно меньше о наших остальных планах, пока они не осуществлены. Вы согласны?»

«Мне кажется, что у меня нет выбора.»

«Да, у Вас его нет. Поэтому я пока советую Вам дожидаться своего времени, поддерживая Истелина… и держаться подальше от Моргана и остальных Дерини. Их чересчур много вокруг.»

Джудаель склонил свою голову в знак согласия.

«Хорошо. Я думаю, что Вам было бы лучше вернуться теперь к себе,» – продолжил Креода. – «И оставаться там сколько сможете. Никто не увидит в этом ничего странного, если Вы останетесь наедине с собой в течение нескольких дней. Я слышал, что король ожидается назад завтра или послезавтра, и я думаю, что вскоре после этого куча народу отправится в Ратаркин для введения Истелина в должность. Я надеюсь, что вскоре после этого мы будем готовы.»

«Я покоряюсь Вашему решению, Ваше Преосвященство,» – прошептал Джудаель, опускаясь на колени, чтобы поцеловать перед уходом кольцо епископа и получить его благословение.

Когда Джудаель ушел, Креода посмотрел на своего секретаря.

«Посыльный от Горони все еще ждет в соседней комнате?» – спросил он.

«Да, Ваше Превосходительство.»

«Очень хорошо. Тогда попросите, чтобы он вошел, и принесите ваши чернила и пергамент. Нам надо кое-что сделать.»

***

Два дня спустя король вернулся в Кулди. Делегация епископов встретила его у городских стен и со всеми положенными почестями проводила к зданию капитула, где ему был официально представлен Истелин как избранный епископ Меары. По нескольким дорогам были посланы гонцы, чтобы перехватить короля и проинформировать его о решении епископов, так что Келсон смог высказать свое королевское одобрение сразу. Вечером он ужинал с Истелином и несколькими приближенными, затем, уединившись с Морганом и почти выздоровевшим Дунканом, чтобы выслушать подробности произошедшего за время отсутствия Келсона. На следующее утро король со свитой выехал в Ратаркин, чтобы принять участие в церемонии введения Истелина в должность, которая должна была состояться на следующий день.

Однако, в эту ночь, пока король и двор отдыхали в Ратаркине, а новый епископ вместе с несколькими братьями молился в часовне монастыря поблизости, по тихим коридорам другого монастыря на морском побережье на далеком северо-востоке шел человек в монашеской рясе. Пленник обители Святого Иво нетерпеливо мерил шагами свою келью, прислушиваясь к раздававшемуся по другую сторону двери звуку подбираемых к замку ключей и опасаясь при каждом скрипе или щелчке, что этот звук может поднять тревогу. Лицо, встретившее его, когда дверь, наконец, распахнулась, было лицом монаха, который исповедовал его несколькими днями ранее, проповедника Джеробома, которого он ждал, как ему было сказано. Джеробом склонил голову, чтобы получить благословение Лориса, затем знаком приказал тому снять сандалии. Их босые ноги ступали бесшумно, пока они спускались по винтовой лестнице башни.

Это было час между всенощной и заутреней, когда вся обитель спала. Только в этот час они могли надеяться, что, идя по коридорам обители, они никого не встретят. Когда они огибали лестницу, ведущую к дортуару, Лорис старался даже не дышать. Пройдя лестницу, он смог вздохнуть, но их путь превратился в лабиринт незнакомых поворотов и переходов. Он понятия не имел, где они находились.

Еще одна лестница вывела их в пологий коридор, потом – в туннель, высеченный в камне, а потом – в выходящую к морю пещеру, из которой пришлось спускаться по утесу на веревке в ожидавшую лодку. Когда лодка вышла из бухты и направилась через вздымающиеся волны, Лориса кидало из стороны в сторону, и он непрерывно молился до тех пор, пока из тумана не показалось судно, почти незаметное в темноте. Когда Лорис стал взбираться на борт, капитан втянул его за волосы наверх и дал беззвучный сигнал команде выгребать.

«Да благословит Господь Ваше Преосвященство на Вашем пути,» – глухо сказала расплывчатая тень, опускаясь на колени, чтобы схватить вновь пришедшего за руку и поцеловать ее.

«Горони?» – прошептал Лорис, поднимая человека, чтобы рассмотреть, а затем обнять его. – «Горони, Горони, я боялся никогда не увидеть Вас снова и никогда не оказаться на свободе! О, я очень доволен такой услугой!»

Довольно улыбаясь, Горони отодвинулся, чтобы склонить голову в благодарности. – «У меня были могущественные союзники, мой господин. Но, боюсь, они недостаточно могущественны, чтобы помешать Вашим врагам попытаться осложнить выполнение нашей задачи. Лорд Джудаель не был избран епископом Меары. Завтра утром в Ратаркине, в присутствии короля и большинства придворных, Брейден и Кардиель введут Генри Истелина в должность.»

«Истелин? Проклятье!» – Ударив кулаком по ладони, Лорис пошел к носу судна. Когда судно вышло из-за утесов, ветер посвежел, и парус, поднятый командой, зашелестел и захлопал, ловя ветер.

«Вы знаете, как это случилось?» – спросил Лорис, когда ему удалось подавить свой гнев.

Горони пожал плечами. – «Без подробностей, Ваше Преосвященство, но все считают, что к этому приложил руку Дерини Мак-Лейн. Кстати, должен Вас огорчить – наше покушение оказалось неудачным. Мак-Лейн еще жив и на Пасху будет сам посвящен в епископы, чтобы прислуживать Кардиелю.»

«Эта гадюка в епископате!» – Лорис неистово ударил по поручню. – «Что насчет нашего агента? Он заговорил?»

«Очевидно нет. Мак-Лейн убил его во время нападения. К счастью, даже Дерини не могут заставить мертвых говорить – особенно с мерашой в теле.»

«А, значит, парень сумел ранить его.»

«Да, но недостаточно глубоко, чтобы нанести какой-то серьезный вред: просто чиркнул по ладони, насколько я слышал. Похоже, Морган смог исцелить его, правда, из-за мераши, не сразу. Мак-Лейн смог появиться на мессе на следующий день, и не выказывал никаких признаков ранения.»

«Проклятый еретик-Дерини! И он собирается стать епископом!» – Он шумно выдохнул, затем, уже более мягко, поглядел на Горони.

«А как это может изменить наши планы, друг мой? Вы сотворили достаточно чудес, чтобы просто вытащить меня из Святого Иво, но мы никак не сможем попасть в Ратаркин вовремя, чтобы предотвратить возведение Истелина в должность.»

«Вы правы, мой господин. Однако, когда мы сможем добраться до Ратаркина, король и его двор будут по пути назад в Ремут. Всю зиму нового епископа Меары будет охранять только его гарнизон, а большинство из него присягнуло на повиновение Епископу Кулдскому или самому Джудаелю.»

«Правда?» – выдохнул Лорис.

«Да, и даже больше, мой господин,» – ответил Горони, улыбаясь. – «И Епископ Креода не считает, что все должно кончиться с Вашим освобождением. Он предлагает помочь Вам сместить Истелина и посвятить Джудаеля вместо него. Если все пойдет как следует, то король не узнает про это в течение нескольких недель, а снег сделает практически невозможными любые попытки предпринять что-либо до весны. К тому времени Вы и Принцесса Кайтрина должны стать твердыми союзниками.»

Переварив информацию, Лорис кивнул. – «Креода тоже неплохо послужил мне. У нас есть третий епископ, чтобы законность посвящения Джудаеля была неоспоримой?»

«Мы надеемся… м-м-м… „убедить“ Истелина помочь нам,» – осторожно сказал Горони. – «Его помощь помогла бы нам завоевать доверие городских роялистов, и, может быть, облегчить наше положение зимой. Если это не получится, Мир Кирни и несколько других странствующих епископов будут в пределах досягаемости из Ратаркина. Как только город будет под контролем, у Вас не будет недостатка в епископах, чтобы реализовать Ваши планы.»

«Сколько?» – спросил Лорис.

«Пока, наверное, семь, не считая Джудаеля и Вас. У троих из них есть свои епархии.» – Горони помолчал. – «Я должен добавить, что никто из них не знает, что, помимо Креоды и Джудаеля, Вы тоже принимаете в этом участие, хотя дело освобождения Меары связывает их всех. Однако, я думаю, что их будет легко убедить поддержать Вас, как только они узнают, что Вы собираетесь защищать Принцессу Кайтрину.»

Лорис тихонько фыркнул, затем, прежде чем посмотреть на Горони, оглянулся вокруг. – « Горони, Вы что, в самом деле думаете, что она меня волнует хоть на йоту? Я хочу вернуть свою епархию… и хочу получить Дерини, отобравшего ее у меня. Я ужасно хочу этого.»

«Я думаю, что Вы сможете получить что хотите, мой господин,» – Горони улыбнулся. – «Вы увидите, что эти епископы гораздо более послушные, чем их предшественники… а начав с объединения Меары, ничто не помешает Вам посвятить дополнительных епископов, которые будут поступать так, как Вы им скажете. Меара может быть только первым шагом.

«Ах, Горони, Вы хорошо все понимаете, не так ли ?» – тихо сказал Лорис с одобрением в голосе. – «Обещаю Вам, что я не забуду этого.» – Он поглядел на пустынное море перед ними и вздохнул. – «Когда мы будем на берегу? Я хочу побыстрее заняться делом.»

«Завтра на рассвете. Оттуда – два или три дня пути до Ратаркина. Сопротивления не ожидается. Почему бы Вам не отдохнуть, милорд?»

«Спасибо. Я думаю, что мне действительно надо отдохнуть. Я могу даже поспать теперь.»

***

В обители Святого Иво, напротив, никто не спал, а аббат впервые за тридцать лет задержал начало службы. Старый монах, стоящий на коленях перед аббатом и братьями, торопливо собранными в пустой келье Лориса, дрожал и почти рыдал, его голос был еле слышен, несмотря на то, что аббат уже освободил всех находящихся в келье от правила ордена разговаривать во время службы только шепотом.

«Я не могу это объяснить, Отец Аббат. Он просто исчез. Он попросил разрешения посетить Вечерню, чтобы послушать как проповедует брат Джеробом, и сам я запер его дверь, когда он вернулся. Вот ключ.» – Не поднимая глаз, он протянул его обеими руками. – «Я готов поклясться на любых святых реликвиях, что ключ всегда был у меня.»

Другой монах вышел вперед и опустился на колени около обезумевшего человека.

«Это правда, Отец Аббат. Ключ был у брата Венчеслава, когда он вернулся от сопровождения отца Лориса обратно в его келью. Он и я молились в часовне Богородицы до вечерней трапезы. Мы оба наблюдали за отцом Лорисом, прежде чем уйти, но он, казалось, спал, а он частенько пропускал утренние службы. Мы не могли проверить на месте ли он до тех пор, пока не пришли будить его на молитву.»

Растрепанный и взъерошенный аббат в сутане, торопливо наброшенной на ночную рубашку, устало опустился на табурет и вздохнул.

«Значит, он может отсутствовать уже многие часы,» – прошептал он. – «Как это могло случиться? Брат Венчеслав, поверь, я не считаю тебя виноватым, но, может быть, был второй ключ?»

Монах, изучавший замок при свете свечи, которую держал другой монах, еле слышно воскликнул от досады и, покачав головой, поглядел на аббата.

«Отец аббат, я сомневаюсь, что был еще один ключ. На замке явные следы вмешательства, может, это был один из мастеровых, бывших у нас недавно,» – он помолчал несколько секунд. – «Или какой-то незнакомец. Я не думаю, что кто-то допрашивал брата Джеробома?»

Аббат несчастно покачал головой. – «К несчастью, мне сказали, что брат Джеробом тоже отсутствует. Увы, мне кажется, что он не был добрым проповедником. То, что мы не распознали его, не вина членов нашего Ордена, но факт остается фактом: заключенный, переданный под наш присмотр, сбежал. Мы не справились со своими обязанностями.»

Когда он вздохнул еще раз, собравшиеся братья виновато опустили головы.

«Ну, все, что мы можем сделать – это сообщить королю, и король должен знать об этом, хотя у мое сердце обливается кровью от позора.»

«Мы все опозорены, отец аббат,» – прошептал один из монахов.

«Да, да.» – Аббат покачал головой и вздохнул в третий раз. – «Ищите в последний раз, братья мои. Может, мы найдем, что-то, что объяснит нам как это произошло. Я тем временем напишу письмо королю. Брат смотритель, мне будет нужен посыльный, который на рассвете отправится в Ремут. Позаботьтесь об этом.»

«Хорошо, отец Аббат. «

***

В тот же день, праздник Святого Андрея, во время полуденной мессы Преподобный Генри Истелин Ремутский был официально объявлен Епископом Меарским и ему были вручены символы его должности. Возведенный на престол в соборе Святого Уриеля и Всех Ангелов, окруженный архиепископами и братьями-прелатами, он, в присутствии короля Келсона, он принял присягу верности и повиновения всех присутствующих священников Меары, самым элегантным и подобострастным из которых был Джудаель. Король был первым, кто попросил нового епископа о благословении, поскольку он вспомнил о лояльности Истелина во время Торентской кампании, и он и его близкие приближенные встали на колени, склонив головы, когда произносились слова, испытанные временем. Вечером же в епископском дворце было торжество.

Местные казались достаточно довольными их новым прелатом, но только для того, чтобы обеспечить себе мирную зиму. Келсон оставил Истелину отряд из двадцати человек из собственного отряда; Кардиель выделил примерно столько же из епископской стражи. Они должны были увеличить гарнизон, оставшийся со времени умершего епископа Карстена, и который был уже увеличен с помощью епископа Креоды. Сам Креода решил остаться в Ратаркине на несколько недель, чтобы помочь Истелину спокойно принять власть. Это был жест доброй воли, который ни у кого не вызвал подозрений.

Но ухудшающаяся погода не позволила королю задержаться надолго. Поскольку Истелин уверенно чувствовал себя на своей новой должности, Келсон был должен возвратиться в Ремут, чтобы продолжить управление остальной части своего королевства. В течение наступающей долгой зимы могли возникнуть какие-нибудь неприятности, но король чувствовал, что его новый епископ более или менее сносно защищен. Покидая следующим утром городские стены Ратаркина, он был весел, и он, и его свита были в хорошем настроении, несмотря на моросящий дождь. Несколько епископов, прибывших из Кулди на церемонию, решили ехать вместе с королем, пока не настало время возвращаться в их владения, так что поездка была почти торжественной. Поскольку кавалькада отправилась на юг, чтобы пройти горные перевалы возле Култейна прежде чем плохая погода вынудит ехать более длинным путем, ни люди, ни Дерини, сопровождавшие короля даже не помышляли ни о заговоре, готовящемся в городе, который они только что оставили, ни о другом заговоре, затеваемом в нескольких днях пути к северу.