Текст книги "Соблазняй и властвуй"

Глава 4

Элизабет смотрела на свое отражение в зеркале и пыталась привести мысли в порядок. Самым странным было то, что за последние три недели – с тех пор как начала работать на Андреаса – она сменила стиль одежды с домашнего на деловой, хотя в этом не было никакой необходимости. Она же не работает в офисе, где ее могут увидеть коллеги или важные клиенты. Но ей было некомфортно за своим столом – который стоял рядом со столом Андреаса – в спортивном костюме и кроссовках. Поэтому на третий день Элизабет облачилась в юбку, белую рубашку с коротким рукавом и черные туфли лодочки. Андреас, конечно, ничего не сказал, но в его глазах она заметила тень интереса и любопытства.

Даже Джеймс, который больше всего терпеть не мог людей, гонящихся за модой, обратил внимание на ее необычный вид – он случайно вышел из своей комнаты ровно в тот момент, когда Элизабет, с трудом удерживая равновесие, спускалась по главной лестнице. Он захихикал, притворно удивился, куда же девалась его маленькая помощница, а потом еще некоторое время притворялся, что ее ищет.

Также стоило подумать об удлиненном рабочем дне. Конечно, утро она по-прежнему проводила с Джеймсом, но недавно он все-таки вступил в бридж-клуб вместе с Дот Эванс и еще парой старых друзей, убедивших его, что он мумифицируется, если не выйдет наконец из дому и не вернется к старым привычкам. Они собирались два раза в неделю в пять, и в один из таких дней Элизабет обнаружила, что сидит в офисе вместе с Андреасом, несмотря на свое громкое выступление по поводу нежелания задерживаться в «офисе». Она замечала, что начинает привыкать к его сверхзвуковым скоростям.

Сегодня она пришла ровно в два, постучала в дверь, услышала царственное «входите» и вошла. Ее раздражало, что Андреас всегда оставался классическим авторитарным боссом, вне зависимости от того, во что был одет и как выглядел. Сегодня на нем были брюки цвета хаки и линялая футболка. Увидев выражение ее лица, он сухо рассмеялся:

– Что, мой дресс-код вас не устраивает?

– Вы можете одеваться так, как вам удобно. Вы же начальник.

– Новая рубашка? – Андреас притворился, что это его хоть в малейшей степени интересует. – Неплохой цвет, хотя летние вещи скоро придется отложить. Но все равно, вполне мило. Хотя зеленая мне нравилась больше. – Его забавляло, что Элизабет никак не реагирует на его шутки и подначки. Андреас не привык, чтобы его не замечали, но в случае с женщинами перемена могла быть даже приятной. Отношение Элизабет, во всяком случае, радовало больше, чем ежедневные звонки от Аманды, которая постоянно жаловалась, что он уделяет ей мало времени. – Как дела у Джеймса?

– Прекрасно. – Элизабет улыбнулась. – Он уже может обходиться без костылей, решил построить бассейн. Крытый и не очень большой, но все же. Врач сказал, что плавание полезно для здоровья, а ходить в общественный бассейн он отказывается, потому что там полно микробов.

Андреас откинулся в кресле:

– Я поговорю с ним об этом. Думаю, не будет никаких проблем, кроме разве что некоторого беспорядка из-за строительства.

– Как прошла ваша телефонная конференция?

Элизабет должна была знать наперечет главных клиентов, быть в курсе всех встреч босса, понимать, о ком он говорит, и выяснять все это без какого-либо знака с его стороны.

– Прекрасно. Очень устал. – Он облокотился на стол и потер глаза.

– Вы очень плохо выглядите, – сказала Элизабет. – Во сколько вы вчера легли? Уметь отдыхать – это очень важно.

– Откуда эти интонации заботливой бабушки? – раздраженно произнес Андреас. – Сюсюканье выводит меня из себя. – Вставая, он почувствовал в затылке тупую боль.

– Вряд ли кому-то придет в голову с вами сюсюкаться.

– Ну как же. Вы только что это сделали.

– Я просто констатировала факт. Если вы хотите вогнать себя в гроб, я не в силах вас остановить.

– С чего бы это вы вдруг стали столь разговорчивой?

Элизабет сочла, что лучшим ответом на этот вопрос будет молчание. Андреасу иногда нравилось ее провоцировать, но затевать спор было не в его привычках.

С неприятной усмешкой Андреас разразился серией указаний, разобраться в которых могли бы только самые стойкие.

Элизабет была прекрасным секретарем. Она могла недооценивать свой интеллект, но Андреасу было ясно как день, что она весьма сообразительна и умна. Она схватывала на лету и идеально выполняла свои обязанности.

Но сегодня эта спокойная и компетентная женщина почему-то очень его раздражала. И головная боль все усиливалась, что не способствовало рабочему настрою. К тому времени, как они закончили разбираться с отчетами, он был готов заснуть прямо в кресле.

– Вы в порядке?

Андреас недовольно нахмурился, глядя на встревоженное лицо Элизабет:

– Безусловно, я в полном порядке! Хотите верьте, хотите нет, но за всю свою жизнь я ни разу не болел.

– Повезло вам.

– При чем здесь везение?

– Если мы закончили на сегодня, Андреас, я, пожалуй, поднимусь наверх. Обещала Джеймсу сыграть с ним в шахматы перед ужином.

– Какие увлекательные планы на вечер.

У него завибрировал мобильный, Андреас не глядя нажал кнопку приема, потом сообразил, что звонит Аманда, и отключился. В последнее время она стала совершенно невыносимой.

Он взглянул на Элизабет, которая убиралась на своем столе, очевидно стремясь поскорее выскочить за дверь. Шахматы? В пятницу вечером? С какой планеты вообще эта женщина?

– Я люблю шахматы, – произнесла она, словно прочитав его мысли. – Я играю не очень хорошо, но Джеймс – прекрасный учитель.

Андреас нахмурился, и Элизабет ощутила, как по позвоночнику побежали мурашки, – а все потому, что она не могла угадать его настроение. Он, конечно, сам себе господин, но в некоторых случаях вполне предсказуем. Он много работает, строг к себе и к окружающим – хотя сейчас, очевидно, менее, чем обычно.

– Вам не кажется, что это скучновато? Вы молоды. Возможно, вы и раньше вели не слишком насыщенную событиями жизнь, но все-таки шахматы вечером в пятницу – это перебор.

– Я не люблю клубы, – бросила Элизабет, устремляясь к выходу.

– Это к лучшему – в поселке их все равно нет. Хотя там есть мужчины… или мужчин вы тоже не любите?

Новая одежда разительно преобразила Элизабет. Теперь Андреас несколько раз в день мог наблюдать ее ноги и декольте.

– Полагаю, это был риторический вопрос. – Элизабет вспыхнула. – Вы добились того, что я работаю вашим секретарем, но в мои обязанности не входит отвечать на вопросы о личной жизни.

– Это не вопросы о личной жизни. Я всего лишь пытаюсь вам помочь. Думаю, Джеймс расстроится, если вы его покинете, оттого что вам здесь скучно.

– Не беспокойтесь.

– Знаете что? – протянул Андреас, отъезжая от стола на кресле и вытягивая ноги. – Я всегда подозревал, что вы рассматриваете Джеймса как потенциального мужа.

– Я знаю. Какой смысл говорить об этом, если вы все равно не верите ни единому моему слову?

– Но вашему мистическому приезду в Сомерсет может быть еще одно объяснение. – Он насмехался над Элизабет за то, что она собиралась провести пятницу за шахматной доской, но истинная причина была в том, что его собственные планы отправиться в Лондон поразвлечься уже не казались ему столь привлекательными. Головная боль усиливалась, и перспектива выносить Аманду и ее предсказуемо плохое настроение ему не улыбалась.

– Сейчас мне, я полагаю, следует спросить, что вы имеете в виду?

– Клянусь, несколько недель назад вы не осмелились бы произнести что-то в этом духе! Не нужно ни о чем спрашивать, я готов все рассказать добровольно. Возможно, вы не стремились приехать сюда – вы хотели сбежать оттуда.

– Оттуда? От чего?

– Или от кого? Вы потому так счастливо живете здесь в уединении, что хотите оправиться от несчастной любви?

– Я хочу оправиться от смерти моей матери. И, знаете, пока я за ней ухаживала, у меня не было времени на интрижки.

– А ваш бывший начальник? Так легко влюбиться в кого-то, кто всегда рядом с вами.

– Мне это незнакомо. И в любом случае все это – совершенно не ваше дело.

– Верно. Но я подумал, что нам неплохо бы узнать друг друга чуть получше.

– Думаю, я достаточно вас знаю, большое спасибо, – тихо сообщила Элизабет, чтобы Андреас толком не разобрал слов. Хотя по ее выражению лица он мог догадаться, что она не сказала ничего хорошего.

Но, по крайней мере, словесное фехтование отвлекало его от раскалывающейся головы – работа с бумагами в этом смысле оказалась бесполезной.

– Свою личную помощницу я вожу куда-нибудь раз в месяц.

– Но ее-то вы не заставляли силой на вас работать.

– Только не рассказывайте мне, что вам не нравится, Элизабет. Готовы вы это признать или нет, но я вижу, что вам интересно.

– Не очень-то приятно знать, что вы за мной шпионите и только и ждете, когда я расколюсь.

– Это не ответ.

– Прекратите. Я отправляюсь наверх переодеваться к ужину. Ваши отчеты будут готовы к утру понедельника, чтобы вы сразу смогли ими заняться. Вообще-то, конечно, они будут готовы уже завтра вечером, но вы же, как обычно, отправитесь на выходные в Лондон? – «Потому что вам-то как раз здесь скучно», – мысленно добавила она с горечью.

Андреас встал, и вдруг тупая боль, которая преследовала его уже несколько часов, взорвалась в голове, словно ручная граната. Он как подкошенный рухнул в кресло и уткнулся лбом в стол.

Первые несколько секунд Элизабет вообще не могла понять, что произошло. Когда же она подскочила к нему, Андреас по привычке попытался отмахнуться от нее, твердя, что все в порядке.

– Ничего подобного. Вы же бледны как полотно. Вам нужно лечь.

– Прекратите суетиться.

– Заткнись!

Андреас был так шокирован, что она чуть не засмеялась, но удержалась. Элизабет обхватила его за талию, желая помочь встать.

– Что вы, черт возьми, делаете?

– Собираюсь уложить вас в постель.

Его рука у нее на плече жгла, как утюг. Элизабет впервые в жизни настолько остро ощутила собственное тело. Его рука была всего лишь в дюйме от ее груди, и от осознания этого соски снова напряглись, но Элизабет стиснула зубы и постаралась сосредоточиться на задаче – довести босса до лестницы. Это было не так-то просто, учитывая, что он вообще не желал никакой помощи, и уж тем более от нее.

– Со. Мной. Все. В. Полном. Порядке.

– Похоже, вас лихорадит.

– Исключено. Я же вам говорил, я никогда не болею.

– Лучше попробуйте сказать это вашей голове.

– Ну хорошо, возможно, мне действительно стоит несколько минут полежать.

– Во сколько вы вчера легли?

Они с трудом добрались до конца лестницы. Забота Элизабет, конечно, была ему не нужна, но все же приятно было смотреть, как она расстилает его кровать – плавными и четкими движениями.

– Мне казалось, я уже прослушал проповедь об отдыхе. – Андреас стал снимать рубашку, его руки дрожали.

Элизабет, которая стояла к нему спиной, услышала, как на пол упал ремень, и резко обернулась:

– Вы раздеваетесь!

– Да, я обычно предпочитаю спать раздетым. В штанах и ботинках под одеялом не очень-то удобно. – Он начал расстегивать брюки, не обратив внимания, что Элизабет панически метнулась к двери.

– Я принесу парацетамол! – пробормотала Элизабет, разрываясь между необходимостью скорее отвернуться и желанием получше рассмотреть его длинные ноги и мускулистый торс, открывшийся ее взору.

– Спасибо.

Он обернулся, она моментально перевела взгляд туда, где он и должен был быть с самого начала, – на его лицо, – и напустила на себя озабоченный вид.

Андреас забрался под одеяло, а Элизабет отправилась вниз. По дороге ее задержал Джеймс, который не мог поверить, что его крестник в постели, в шесть тридцать вечера, и вдобавок болен.

– Парень никогда не болел! – прогрохотал он. – Наверное, это что-то серьезное. Вызовите врача. Номер в кухне, в телефонной книжке во втором ящике сверху. Зовут Стивенс, и не дайте ему убедить вас, что для вызова на дом нет необходимости. Хотя нет, постойте, я сам позвоню. Напомню, что его дела резко пошли в гору благодаря моей помощи.

Они вместе направились в кухню. Пока Элизабет искала таблетки, Джеймс позвонил врачу и умудрился превратить обычный случай переутомления в проблему, требующую срочного врачебного вмешательства. Андреаса такой подход вряд ли обрадует. Он не из тех, кому нравится быть слабым, и настолько уверен в своей физической неуязвимости, что Элизабет не удивилась бы, если к ее возвра щению он был полностью одет и готов вернуться к работе.

Он едва взглянул на нее, когда она оставила таблетки и стакан с водой на тумбочке у кровати, замахал рукой, отсылая ее, и перевернулся на другой бок.

– Выпейте таблетки, – произнесла Элизабет.

– Как скажете, мисс медсестра. – Он приподнялся.

– Вам же станет лучше, – строго сказала Элизабет. – Я знаю, вы считаете себя неуязвимым, но, как видите, это не так. Так что пейте.

Она следила за тем, как он потянулся к стакану и выпил обе таблетки разом.

– Джеймс вызвал врача, хотя я и говорила ему, что с вами все будет в порядке.

– Откуда вы знаете, что со мной будет? Вы что, доктор?

– Нет, но…

– Я ужасно себя чувствую.

– Да, но возможно, это просто оттого, что вы слишком много работаете, слишком мало спите и чем-то заразились.

Андреас скептически хмыкнул:

– Думаю, я не просто «чем-то заразился». – Андреас наблюдал, как она мнется у двери. – Я весь горю. Вы сами так сказали.

– Таблетки справятся с температурой.

– Принесите мой ноутбук. Хотя нет, не надо. Впервые в жизни мне не хочется читать отчеты. – Он прикрыл глаза и откинулся на кровати, в то время как Элизабет размышляла, можно ли ей наконец уйти. – Думаю, мне надо что-нибудь поесть, – сказал он, когда она почти выскользнула за дверь. – Не слишком тяжелое. И принесите мобильник – надо отменить несколько встреч в выходные. Я практически на смертном одре и не могу ехать в Лондон в таком состоянии.

Элизабет чуть было не расхохоталась от этого заявления, но сдержалась и спросила его, что именно ему хотелось бы съесть.

– Сообразите сами. И скажите Джеймсу, чтобы держался подальше, – вдруг я заразен.

– То есть, если я это схвачу, все в порядке?

– Вы полдня провели со мной в одной комнате. Если вам суждено было заразиться, то уже поздно бить тревогу. И в любом случае это к лучшему – теперь вы сможете передавать мне важные бумаги, если в том будет нужда.

– Вы шутите, да?

– Конечно, – раздраженно произнес Андреас. – Выполняйте. А я пока подремлю.

На этот раз было совершенно ясно, что она может идти: он просто повернулся к ней спиной и принялся устраиваться поудобнее.

– Андреас ведет себя очень драматично, – сообщила Элизабет Джеймсу после того, как обзвонила клиентов, с которыми у Андреаса были назначены встречи. Она решила приготовить омлет, когда доктор закончит свой бесполезный – с точки зрения Элизабет – осмотр.

– Он никогда не болеет, – повторил Джеймс, устроившись в своем любимом кресле у окна в углу кухни.

– Ничего удивительного. Зараза к заразе не пристает, – едко сказала Элизабет.

– Ты вся горишь, – заметил Джеймс, прищурившись. – Что бы там к нему ни пристало, надеюсь, ты это не подхватила. Иди-ка прими ванну, девочка. Переоденься в нормальную одежду. Даже не могу представить, с какой стати ты решила модно одеваться ради того, чтобы писать отчеты этому щеголю, которому я имею несчастье приходиться крестным отцом.

– Это не модная одежда, – обиженно возразила она. – Я переоденусь. – Элизабет неожиданно поцеловала старика в щеку и выскочила за дверь, в то время как он пытался скрыть, насколько польщен этим внезапным жестом.

– И не забудь шахматы! – крикнул он ей вслед. – Хо тя не удивлюсь, если ты предпочтешь мне этого мачо. Не думай, я знаю, что из меня уже песок сыплется!

Если бы Джеймс только знал, думала Элизабет, принимая душ и переодеваясь в джинсы и длинную хлопковую кофту, насколько незыблемо было его положение в ее сердце. Настолько, что иногда она даже думала, что так никогда и не раскроет ему правды.

Вскоре она поспешила вниз – как раз вовремя для того, чтобы услышать последние слова доктора, который сообщил, что Андреас страдает от приступа обычного гриппа.

– Ну вот, – заключил Джеймс.

– Я же говорила. Не о чем беспокоиться, – произнесла Элизабет, взбивая несколько яиц, наливая их в сковородку и кладя несколько кусочков хлеба в тостер.

– Ты ему потакаешь, – заметил Джеймс со свойственной ему прямотой.

– Просто подчиняюсь указаниям, – важно произнесла Элизабет. – Его величество просил что-нибудь поесть.

– Иди скажи ему, что твой рабочий день уже закончился! Мария сама приготовит.

– Да все уже готово, – сказала Элизабет, с тревогой ощутив, что ей самой хочется отнести еду в спальню Андреаса. – К тому же Мария и так занимается ужином.

Она избегала смотреть на Джеймса, накладывая еду на тарелку, хотя спиной чувствовала его изучающий взгляд. Выходя из кухни, она слышала разглагольствования старика о том, что неплохо бы еще поставить на поднос вазу с цветком – для полноты картины.

Слегка выбитая из колеи, она вошла в спальню Андреаса:

– Ну что же, похоже, что до смертного одра вам далеко. Господи, зачем вы задернули шторы? Темно, как в пещере.

Она приблизилась к окну и раздвинула шторы, впуская вечерний свет.

– А куда делась та скромная, молчаливая девушка, которая тут раньше работала? – простонал Андреас. – И почему на ее место заступила ворчливая карга?

– Я принесла вам поесть, как вы заказывали.

– Как я просил, – поправил Андреас, наблюдая за Элизабет.

В общем-то ему было совершенно не обязательно на нее смотреть. Каким-то непостижимым образом ее силуэт отпечатался в его сознании. Большая грудь, неожиданно для ее не слишком высокого роста. Ее глаза были ярко-зелеными, и она не строила их в попытке привлечь к себе внимание. И волосы… всегда туго затянуты и заколоты, но непослушные пряди то и дело выбиваются, намекая на скрытое богатство. Он задумался, каково было бы вынуть все эти заколки и запустить пальцы в эту густую гриву.

Андреас с усилием сел, чтобы поставить поднос к себе на колени, и похлопал по кровати рядом с собой.

– Мне нехорошо, – произнес он. – Побудьте со мной.

– У вас всего лишь простуда, – ответила Элизабет и присела на самый край постели. – Не стоит волноваться.

– Это больше, чем просто простуда!

– Но ваш аппетит, я смотрю, не пострадал.

– Нужно же поддержать иммунную систему! – Он покосился на нее. – Я думал, вы проявите больше сочувствия. В конце концов, вы же сиделка.

– А я думала, вы не тот человек, который будет так переживать из-за банальной простуды. – Она слегка нервничала из-за того, что оказалась так близко к нему. И из-за того, как он на нее поглядывал, не отвлекаясь от еды. – Вы привыкли выделяться, вот и сейчас, вероятно, решили, что у вас не просто простуда, а какая-то суперпростуда.

– Да вы знаете меня лучше, чем я сам, – промурлыкал он, и Элизабет моментально покраснела и потерялась.

Таблетки уже подействовали, и теперь, лежа в постели с беспомощным видом, Андреас наслаждался вынужденным отдыхом. Когда в последний раз он мог поваляться спокойно, не решая никаких проблем? Не нестись никуда на всех парах, оставляя остальных далеко позади?

– Возможно, вы правы. Я не привык болеть.

– По крайней мере, не стоит раздувать из мухи слона. Все будет хорошо. А теперь я, пожалуй, пойду, а вы постарайтесь поспать.

– Я не хочу спать. На самом деле я бы лучше написал пару писем.

– Вы прикованы к постели. И прекратите думать о работе.

– Будет сделано, – с готовностью ответил Андреас. – А вы сейчас с кровати свалитесь, если не подвинетесь поближе. Не бойтесь, я не кусаюсь.

Он сделал паузу, чтобы дать ей возможность обдумать его предложение, и хищно улыбнулся, заставив Элизабет вздрогнуть. Андреас заметил эту невольную реакцию, и в его темных глазах сверкнуло понимание. Спасаясь от него, она укрылась под маской секретарши, и настолько преуспела, играя роль эффективной и стрессоустойчивой сотрудницы, что эмоции отступили на второй план. И только в такие моменты, когда маска падала, Андреас мог увидеть ее истинные чувства.

Он постепенно приходил к выводу, что ни одна живая душа не знает, что у нее на уме. Как можно быть в одно и то же время столь прямолинейной и столь загадочной? Прагматичной и неуверенной? Умной и талантливой и прозябать в глуши?

Андреас лениво разглядывал Элизабет: она сидит с деревянной спиной, словно кукла, у нее слегка подрагивают пальцы и на шее бьется жилка. Он страстно желал, чтобы она наконец раскрылась, дала хотя бы малейшую зацепку. Наверняка есть какие-то иные, более интересные способы добыть информацию, и Андреас начал изобретать новый план.