Текст книги "Мудрость психопатов"

«Вагонеткология»

Джошуа Грин, психолог из Гарвардского университета, провел последние несколько лет, наблюдая за тем, как психопаты продираются через дебри моральных дилемм[18]18
  Из следующих работ вы можете узнать больше об исследованиях Джошуа Грина и поразительном взаимодействии между неврологией и принятием моральных решений: Joshua D. Greene, Brian R. Sommerville, Leigh E. Nystrom, John M. Darley and Jonathan D. Cohen. An fMRI Investigation of Emotional Engagement in Moral Judgment // Science 293, no. 5537 (2001): 2105–2108; Andrea L. Glenn, Adrian Raine and R. A. Schug. The Neural Correlates of Moral Decision-Making in Psychopathy // Molecular Psychiatry 14 (January 2009): 5–6.


[Закрыть], как реагирует их мозг, находясь внутри той или иной этической барокамеры. Он наткнулся на некоторые очень любопытные вещи. Эмпатия не единообразна, а шизофренична. Существуют две разновидности эмпатии: горячая и холодная.

Для начала рассмотрим головоломку (случай 1), которую впервые предложила философ Филиппа Фут[19]19
  Задачу вагонеток в таком виде Филиппа Фут впервые предложила в работе: The Problem of Abortion and the Doctrine of the Double Effect // Virtues and Vices and Other Essays in Moral Philosophy (Berkeley, CA: University of California Press, 1978).


[Закрыть].

Железнодорожная вагонетка несется по рельсам. На ее пути находятся пять человек, которые привязаны к рельсам и не могут освободиться. К счастью, вы можете переключить стрелку, и тогда вагонетка поедет по другому, запасному пути. Но за это надо заплатить – на запасном пути находится один человек, также привязанный к рельсам, который погибнет в этом случае под колесами вагонетки. Должны ли вы переключать стрелку? Большинство из нас не испытывает серьезных затруднений, решая, что делать в этой ситуации. Хотя перспектива переключения стрелки сама по себе не выглядит великолепной, утилитарный вариант – убить одного человека вместо пятерых – кажется наименьшим из зол. Правильно?

А теперь давайте рассмотрим второй случай, предложенный философом Джудит Джарвис Томсон[20]20
  См.: Judith J. Thomson. Killing, Letting Die and the Trolley Problem // The Monist 59 (1976): 204–217.


[Закрыть].

Как и прежде, неуправляемая вагонетка несется по рельсам, к которым привязаны пять человек. Но на этот раз вы стоите на железнодорожном мосту за спиной очень крупного незнакомого вам человека. Единственный способ спасти пятерых – столкнуть незнакомца на железнодорожные пути. Но таким образом вы обрекаете его на верную гибель. Зато его тело остановит вагонетку и спасет пять жизней. Должны ли вы столкнуть незнакомца с моста?

Можно сказать, что в этом случае мы опять сталкиваемся с дилеммой из реальной жизни. Хотя счет жизней остается точно таким же, как в первом случае (пять и одна), эта ситуация заставляет нас задуматься и встревожиться. Но почему?

Джошуа Грин убежден в том, что у него есть ответ. И он имеет отношение к различным климатическим поясам в нашем мозгу.

Он считает, что случай 1 мы можем назвать безличной моральной дилеммой. Она связана с определенными отделами головного мозга, префронтальной корой и задней теменной корой (в частности, передней префронтальной корой, височным полюсом головного мозга и верхней височной бороздой), которые задействованы в нашем объективном переживании холодной эмпатии: в рассуждениях и рациональном мышлении.

Говоря о случае 2, мы могли бы назвать его личной моральной дилеммой, которая стучится в двери эмоционального центра головного мозга – миндалины, отвечающей за горячую эмпатию.

Как и большинство нормальных людей, психопаты достаточно быстро решают, что им делать в случае 1. Они переключают стрелку, вагонетка едет по запасному пути и убивает лишь одного человека вместо пяти. Однако – и в этом суть – в отличие от нормальных людей они так же быстро принимают решение и в случае 2. Психопаты, не моргнув глазом, не задумываясь, сталкивают толстяка с моста, как если бы речь шла о том, чтобы разломить печенье.

Чтобы еще больше все запутать, это различие в поведении отражается, хотя и несколько в ином виде, и в головном мозгу. Паттерны нейронной активности у психопатов и нормальных людей очень похожи, когда речь идет о безличных моральных дилеммах – и резко отличаются друг от друга, как только вещи приобретают более личный характер.

Представьте себе, что я поместил вас в аппарат для проведения функциональной МРТ, а затем предложил вам две эти дилеммы. Что я наблюдал бы, пока вы пробираетесь по злокозненным моральным минным полям? Ну, в тот момент, когда дилемма превращалась бы из безличной в личную, я увидел бы, что ваша миндалина и связанные с ней зоны (медиальная глазнично-лобная кора, например) начали светиться, как автомат для игры в пинбол. Другими словами, в этот момент эмоция бросила бы монетку в щель автомата.

Но у психопата я увидел бы лишь темноту. Изобилующее пещерами нейронное казино было бы заколочено досками и заброшено. А переход через границу от безличного к личному ничем не сопровождался бы.

Это различие между горячей и холодной эмпатией, тип эмпатии, который мы «чувствуем», наблюдая за другими людьми, жесткие эмоциональные исчисления, которые позволяют нам оценивать, холодно и бесстрастно, что мог бы думать другой человек, должно быть сладкой музыкой для ушей таких теоретиков, как Рейд Мелой и Кент Бейли. Конечно, психопаты могли демонстрировать свой дефицит и в первом случае и действовать на основании эмоций. Но когда дело доходит до второго случая, когда речь идет о «понимании», а не о «чувствовании», об абстрактном, неэмоциональном предсказании, а не о самоидентификации, когда надо полагаться на обработку символьной информации, а не на эмоциональный символизм – на тот набор когнитивных навыков, которыми обладают опытные охотники и специалисты по холодному чтению, и не только в естественной среде, но и в человеческом обществе, – то психопаты оказываются в своей собственной лиге.

На одномоторной эмпатии они летают еще лучше, чем на двухмоторной, – что, конечно, является одной из причин того, почему они обладают таким даром убеждения. Если вы знаете, где находятся нужные кнопки, и не обжигаетесь, нажимая на них, то у вас есть все шансы получить джекпот.

Разделение эмпатии на два типа должно звучать сладкой музыкой и для ушей Робина Данбара, которого, когда он не занят изучением материалов о берсерках, иногда можно встретить в комнате для преподавателей в колледже Магдалины. Однажды днем, сидя за чаем с печеньем в алькове, обшитом дубовыми панелями, с видом на монастырь, я рассказывал ему о вагонетках и тех различиях, которые они выявили в функционировании психопатического и нормального мозга. Он нисколько не удивился.

«Викинги хорошо справлялись со своими делами, – отметил он. – Берсерки явно не делали ничего такого, что погубило бы их репутацию людей, с которыми лучше не связываться. Но в этом и состояла их работа. Их роль заключалась в том, чтобы быть более безжалостными, более хладнокровными, более жестокими, чем средний викинг-воин, потому что… это было именно то, чем они и являлись! Они на самом деле были более безжалостными, более хладнокровными, более жестокими, чем средний викинг-воин. Если бы вы стали сканировать мозг берсерка и предложили ему дилемму с вагонеткой, я знаю наверняка, какую реакцию вы получили бы. Точно такую же, как в случае психопатов. Никакой реакции. А толстяк на путях вошел бы в историю!»

Я намазал маслом еще одну лепешку.

«Я думаю, что в каждом обществе нужны определенные индивиды, которые выполняли бы грязную работу, – продолжал Данбар. – Кто-то, кто не боится принимать жесткие решения. Задавать неприятные вопросы. Делать что-то без лишних размышлений. И большую часть времени эти люди, в силу природы своей работы, которую они призваны выполнять, вовсе не обязательно будут хорошими людьми, с которыми вы хотели бы сесть рядом и выпить чашку чая. Хотите сэндвич с огурцом?»

Дэниэл Бартелс из Колумбийского университета и Дэвид Пизарро из Корнельского университета не могли продолжать споры[21]21
  См.: Daniel M. Bartels and David A. Pizarro. The Mismeasure of Morals: Antisocial Personality Traits Predict Utilitarian Responses to Moral Dilemmas // Cognition 121 (1) (2011): 154–161.


[Закрыть] и получили документальные доказательства своей правоты. Исследования показали, что примерно 90 % людей отказались бы столкнуть незнакомца с моста, даже если бы они знали, что, преодолев свою природную нравственную щепетильность, соотношение мертвых к живым составило бы один к пяти. Но остаются 10 %: не такое чистое в моральном отношении меньшинство, которое, если бы ему пришлось столкнуть незнакомого человека с моста, испытывало бы мало сожалений в отношении чужой жизни. Но кто принадлежит к этому беспринципному меньшинству? Кто составляет эти 10 %?

Чтобы выяснить это, Бартелс и Пизарро предложили дилемму с вагонеткой более чем 200 студентам; те должны были оценить по четырехбалльной шкале, насколько они готовы столкнуть толстяка с моста на рельсы – то есть степень своей «утилитарности». Затем наряду с вопросом о вагонетке студенты должны были ответить на серию вопросов, специально разработанных для оценки уровня скрытой психопатии. Эти вопросы включали в себя утверждения типа «Мне нравится смотреть на кулачные бои», «Лучший способ управлять людьми – это говорить им то, что они хотят услышать» (согласен/не согласен по шкале от 1 до 10).

Могут ли быть связаны два этих конструкта – психопатия и утилитаризм? Бартелс и Пизарро не знали ответа, но связь оказалась очевидной. Анализ их данных показал достоверную корреляцию между утилитарным решением проблемы вагонетки (столкнуть незнакомого толстяка с моста на рельсы) и преобладающим психопатическим типом личности. Как и предсказывал Робин Данбар, утилитаризм касался в основном денег, но порождал определенные проблемы, как только выходил за чисто денежные рамки. Джереми Бентама и Джона Стюарта Милла, двух британских философов XIX века, с именами которых связана формулировка теории утилитаризма, в общем, считали хорошими людьми.

Это знаменитое высказывание принадлежит Бентаму: «Величайшее счастье максимального количества людей представляет собой фундамент морали и законодательства».

Однако давайте копнем немного глубже, и мы увидим более сложную, неоднозначную и мрачную картину – картину безжалостного отбора и предательского морального разрушительного потока. Например, создание подобного законодательства, основанного на этой морали, неизбежно приведет к деспотическому подавлению других людей: каким-то группам или начинаниям просто в силу лотереи чисел придется стиснуть зубы и примириться с тем, что их приносят в жертву «высшему благу».

Но у кого хватит характера нажать на спусковой крючок? Бартелс и Пизарро выявили этот паттерн в своей лаборатории. А как насчет повседневной жизни? Может быть, именно здесь пригодятся психопаты?

Темная сторона высадки на Луну

Вопрос о том, что необходимо для достижения успеха в данной конкретной профессии, для доставки товаров или выполнения работы, не так сложен, когда мы переходим к делу. Помимо набора навыков, необходимых для выполнения конкретных обязанностей в юриспруденции, бизнесе и любой другой сфере деятельности, которая приходит вам на ум, есть некоторая совокупность характеристик, необходимых для максимальных свершений.

В 2005 году Белинда Борд и Катарина Фризон из Университета Суррея провели опрос с целью выяснить, что именно рождает лидеров в бизнесе[22]22
  См.: Belinda J. Board and Katarina Frizon. Disordered Personalities at Work // Psychology, Crime and Law 11, no. 1 (2005): 17–32.


[Закрыть]. Исследовательницы хотели знать, какие именно аспекты личности отличают тех, кто летает в бизнес-классе, от тех, кто летает эконом-классом.

Борд и Фризон взяли три группы (менеджеров, пациентов психиатрических больниц и пациентов специальных психиатрических больниц тюремного типа (заключенных) – как тех, которые были психопатами, так и страдающих другими психиатрическими заболеваниями) и сравнили их результаты по данным теста психологического профилирования.

Анализ показал, что большое количество психопатических качеств было в значительной степени присуще менеджерам, чем так называемым преступникам с «отклонениями». Речь идет о таких качествах, как внешнее очарование, эгоцентризм, убедительность, отсутствие эмпатии, независимость и сосредоточенность. Основное различие между группами заключалось в более «антисоциальных» аспектах синдрома: если вернуться к нашей аналогии с ползуном студийного пульта, то у преступников он показывал более высокие значения таких показателей, как правонарушения, физическая агрессия и импульсивность.

Похоже, что другие исследования также согласуются с этим образом студийного пульта: граница между функциональной и дисфункциональной психопатией зависит не только от присутствия психопатических качеств per se, но от их степени выраженности и того, как они комбинируются друг с другом. Мехмет Махмут и его коллеги из Университета Маккуори недавно продемонстрировали[23]23
  См.: Mehmet K. Mahmut, Judi Homewood and Richard J. Stevenson. The Characteristics of Non-Criminals with High Psyhopathy Traits: Are They Similar to Criminal Psychopaths? // Journal of Research in Personality 42, no. 3 (2008): 679–692.


[Закрыть], что паттерны мозговой дисфункции (особенно связанной с глазнично-лобной корой, той областью мозга, которая регулирует включение эмоций в процесс принятия решений), наблюдаемые у криминальных и некриминальных психопатов, имеют размерные, а не дискретные различия. По мнению Махмута, это означает, что данные две группы индивидов не следует считать качественно различными популяциями; скорее они занимают различные положения в одном и том же нейропсихологическом континууме.

Проводя аналогичные (хотя и не столь высокотехнологические) исследования, я попросил первокурсников представить, что они являются менеджерами компании[24]24
  Неопубликованное пилотное исследование.


[Закрыть], занимающейся подбором персонала. «Безжалостный, бесстрашный, аморальный и сосредоточенный, – сказал я им. – Предположим, у вас есть клиент с таким профилем. Как вы думаете, для какой сферы деятельности он подошел бы?»

Их ответы, как мы убедимся далее, оказались на удивление проницательными. Президент компании, разведчик, хирург, политик, военный… Они перечислили все эти профессии. Наряду с серийным убийцей, наемным убийцей и грабителем банков.

«Интеллектуальные способности сами по себе позволяют элегантно прийти к финишу вторым, – говорил мне один успешный президент компании. – Помните, выражение “идти по головам” существует не просто так. Дорога наверх трудна. Но гораздо проще забраться на самый верх, если вы будете использовать окружающих в качестве трамплина. И станет еще проще, если они будут думать, что вы делаете это ради них».

С этим абсолютно согласен Джон Маултон, один из самых успешных венчурных капиталистов в Лондоне[25]25
  См.: Emma Jacobs. 20 Questions: Jon Moulton // Financial Times, 4 February 2010.


[Закрыть]. В своем последнем интервью газете Financial Times он назвал решительность, любопытство и бесчувственность тремя самыми ценными качествами характера. Трудно оспаривать ценность первых двух. Но бесчувственность? Маултон объясняет: «Самое лучшее в бесчувственности то, что она позволяет вам спать, когда другие не могут сомкнуть глаз».

Если идея о том, что психопатические качества оказываются очень кстати в бизнесе, не вызывает такого уж сильного удивления, то как насчет психопатов в космосе? Я отважусь заметить, что идея отправки психопатов в глубины космоса, учитывая их земную репутацию, не кажется столь уж блестящей. Вы понимаете, что психопатические черты могут не войти в список критериев НАСА для отборов астронавтов. Но мне хотелось бы рассказать одну историю, которая является прекрасной иллюстрацией того, какую пользу можно извлечь из неврологических данных, полученных с помощью сканирования головного мозга Робертом Хэером. Историю[26]26
  За эту историю мне хотелось бы поблагодарить Найджела Хэнбеста и леди Хизер Купер.


[Закрыть] о том, как нечеловеческая сосредоточенность и ледяная отстраненность нейрохирурга Джеймса Джерати может иногда определять успех не только на заседаниях совета директоров, в зале суда или в операционной, но и в совершенно ином мире.

Эта история началась так. Двадцатого июля 1969 года, когда Нил Армстронг и его напарник Базз Олдрин кружили над лунной поверхностью, выискивая место для посадки, они вот-вот могли врезаться в нее. Проблемой была геология. Скал оказалось слишком много, а топлива – слишком мало. Скалы и валуны покрывали поверхность Луны, не позволяя безопасно приблизиться к ней. Олдрин наморщил лоб. Смотря одним глазом на измеритель горючего, а другим – на лунный ландшафт, он поставил Армстронгу жесткий ультиматум: посади эту штуку – и притом быстро!

Однако Армстронг явно был более флегматичным. Возможно (кто знает?), у него просто не было времени на непрошеного советчика. Но по мере того, как время истекало, горючее кончалось, а перспектива смерти из-за силы тяжести становилась все более очевидной, он хладнокровно разработал план действий. Он приказал Олдрину пересчитать на секунды оставшееся количество топлива. И начать вслух обратный отсчет.

Олдрин сделал то, что ему сказали.

«Семьдесят… шестьдесят… пятьдесят…»

Пока он считал, Армстронг внимательно изучал раскинувшийся под ними лунный пейзаж.

«Сорок… тридцать… двадцать…»

Однако ландшафт оставался все таким же негостеприимным.

Затем, когда оставалось всего десять секунд, Армстронг увидел счастливый шанс – серебряный равнинный оазис у самого горизонта. Неожиданно и незаметно, как хищник бросается на свою добычу, его мозг сосредоточился на цели. Словно во время тренировочного полета, он направил судно к зоне сброса и выполнил идеальную, описанную в учебниках посадку в единственно возможном на много миль месте. Один гигантский прыжок для человечества. И одна гигантская космологическая путаница.

Взрывотехники – как они работают?

Этот отчет о невероятной безмятежности во время межпланетного полета характеризует жизни на грани возможности, где триумф и крах разделяет размытая и хрупкая граница, которую можно незаметно перейти в любой момент. На этот раз, однако, путь к краху оказался закрыт. И хладнокровие Нила Армстронга перед лицом опасности помогло совершить один из величайших подвигов в истории человечества.

Но в этой истории есть еще кое-что. Позднее выяснилось, что во время посадки сердцебиение Армстронга не усилилось. Он сажал космический корабль на лунную поверхность так же спокойно, как подъезжал бы к бензоколонке. Какие-то странности сердечно-сосудистой системы? Ученые с этим не согласны.

В 1980-х исследователь из Гарвардского университета Стэнли Рэчман обнаружил нечто подобное у взрывотехников[27]27
  Если вас интересует работа Рэчмана, см.: Stanley J. Rachman. Fear and Courage: A Psychological Perspective // Social Research 71, no. 1 (2004): 149–176. Рэчман в своей статье достаточно ясно говорит о том, что взрывотехники не являются психопатами – что подтверждает обсуждаемую точку зрения. Речь идет о том, что уверенность и хладнокровие под давлением являются теми двумя характеристиками, которые роднят психопатов и взрывотехников.


[Закрыть]. Рэчман хотел узнать, что отличает представителей этой чрезвычайно опасной и рискованной профессии от обычных людей. Все взрывотехники являются хорошими специалистами. В противном случае они оказываются мертвыми. Но что такого есть у этих звезд, чего нет у второстепенных светил?

Чтобы выяснить это, Рэчман выбрал несколько опытных взрывотехников – тех, кто проработал в этом качестве десять и более лет, – и разделил их на две группы: кто получал награды за свой труд – и кто не получал. Затем он сравнил сердцебиение взрывотехников во время работы, требовавшей чрезвычайно высокого уровня концентрации.

Рэчман получил поразительные результаты. Хотя ритм сердцебиения у всех взрывотехников не менялся во время работы, нечто невероятное происходило с теми, у кого были награды. Сердце у них начинало биться медленнее. Когда они оказывались в опасной зоне («На стартовой площадке», – как выразился один из них), они входили в состояние холодной и медитативной сосредоточенности: поднимались на высший уровень сознания и становились одним целым с тем устройством, с которым работали.

Далее был проведен более глубокий анализ, который выявил причину этого несоответствия: уверенность в себе. Взрывотехники, имевшие награды, продемонстрировали более высокие показатели в тестах на базовую уверенность в себе, чем их коллеги, не получавшие наград.

Их успех коренился в уверенности.

Стэнли Рэчман знает все о бесстрашной и абсолютно холодной неврологии психопатии. И его открытия явно знаменуют собой прорыв. Он задался вопросом: должны ли мы пристально следить за нашими взрывотехниками? И пришел к однозначному заключению: «…работники, награжденные за мужественное и бесстрашное поведение, лишены психологических аномалий и не склонны к антиобщественному поведению… Большинство описаний психопатии включают в себя такие прилагательные, как “безответственный” или “импульсивный”». А эти прилагательные никак не применимы к субъектам исследований Рэчмана.

Но в свете результатов опроса Белинды Боард и Катарины Фризон, проведенного в 2005 году, которые, как вы помните, показали, что многие психопатические черты присущи в большей мере руководителям бизнеса, нежели преступникам с диагностированной психопатией, выводы Рэчмана заставляют нас задаться вопросом: а что именно мы имеем в виду, когда употребляем слово «психопат»? Рэчман пытается уверить нас, что не все психопаты являются если не полностью дикими, то хотя бы социально одичавшими. На самом деле на основании результатов работы Борд и Фризон можно выдвинуть предположение о том, что именно «антисоциальный» полюс этого расстройства, с элементами импульсивности и безответственности, определяет, будет ли психопат «созидать или разрушать» – в зависимости от того, указывают ли ползуны на пульте его личности на разрушение или успех.

В колеса этих исследований вставляет методологические палки и тот факт, что, как выяснилось, взрывотехники – не единственные, у кого замедляется сердцебиение, когда они приступают к работе. Специалисты по отношениям Нил Джейкобсон и Джон Готман, авторы популярной книги «Когда мужчины бьют женщин» («When Men Batter Women»), отмечали точно такие же паттерны работы сердечно-сосудистой системы у нападающих определенных типов[28]28
  См.: Neil Jacobson and John Gottman. When Men Batter Women: New Insights into Ending Abusive Relationships (New York: Simon & Shuster, 1998).


[Закрыть], которые, как показали исследования, в тот момент, когда избивали своих партнерш, были спокойнее, чем когда они лежали в кресле с закрытыми глазами.

В своей часто цитируемой типологии мужчин, склонных к насилию, Джейкобсон и Готман называют индивидов этого типа «кобрами». «Кобры», в отличие от своей противоположности – «питбулей», атакуют быстро и яростно, полностью сохраняя над собой контроль. Они обладают невероятной способностью точно называть, что и когда они чувствуют. Кроме того, как следует из названия этого типа, они становятся спокойными и сосредоточенными перед тем, как напасть. С другой стороны, «питбули» обладают бóльшим эмоциональным непостоянством и склонны сначала долго терзаться – и лишь потом выходить из себя. Сравнение этих двух типов позволяет выяснить множество интересных вещей.

Таблица 1. Различия между «кобрами» и «питбулями»

«Кобры»: Проявляют жестокость по отношению к окружающим

«Питбули»: Обычно проявляют жестокость только по отношению к партнерше

«Кобры»: Испытывают мало угрызений совести

«Питбули»: Демонстрируют определенный уровень чувства вины

«Кобры»: Мотивом является желание получить немедленное вознаграждение

«Питбули»: Мотивом является страх быть покинутым

«Кобры»: Могут отпустить жертву и идти дальше

«Питбули»: Обсессивны; часто преследуют свою жертву

«Кобры»: Чувствуют свое превосходство

«Питбули»: Принимают на себя роль «жертвы»

«Кобры»: Красноречивы; могут быстро выдумать историю для властных фигур

«Питбули»: Обладают большой эмоциональной подвижностью

«Кобры»: Очаровательны и харизматичны

«Питбули»: Депрессивны и интровертны

«Кобры»: Контроль означает, чтобы им не говорили, что нужно делать

«Питбули»: Контроль означает постоянный мониторинг своего партнера

«Кобры»: Травматический детский опыт; в семье преобладало насилие

«Питбули»: Определенная степень насилия, с которым пришлось столкнуться в семье

«Кобры»: Не поддаются психотерапевтическому вмешательству

«Питбули»: Иногда извлекают пользу из психотерапевтических лечебных программ

Как полагает Рэчман, поразительное бесстрашие взрывотехников может быть следствием мужества. Оно может быть следствием привычки, когда человек постоянно подвергается опасностям. Но существуют отдельные индивиды, обладающие бесстрашием по праву рождения, чья глубинная биология настолько отличается от других людей, что не поддается даже малейшим тревогам как на сознательном, так и на бессознательном уровне.

Я знаю, ибо я тестировал их.