Текст книги "Сладкая неудача"

– До свидания, Софи.

В глубине души она жалела, что была с ним так сурова. Ведь разве она не думала о нем все время, разве не мечтала, чтобы все у них было как прежде? Но умом она понимала, что это уже невозможно, и не хотела, чтобы ее сердце было опять разбито.

– До свидания, Гаррет.

Он посмотрел на Софи долгим взглядом.

– Я буду заглядывать к тебе иногда, чтобы узнать, поступают ли сообщения. Соф, но если мы никогда не наберем сотню, – тихо добавил он, – пожалуйста, знай, что я всегда тебя любил. Пусть я был трусом и шутом, но мои чувства к тебе никогда не менялись.

Софи не позволила себе заплакать после его ухода.

– Мои тоже, – прошептала она, когда за ним закрылась дверь.

Глава 5

Ты никогда не будешь по-настоящему счастливой. Как это грустно.

После ухода Гаррета Софи стала уговаривать Эвалинн ехать домой – к мужу. Но та не желала ничего слушать.

– Ты ведь не платишь мне за то, что я здесь, – отстаивала она свое право остаться в кафе. – Я решила провести этот день с тобой, и мы будем вместе, пока не вернемся в Гиг-Харбор и не выйдем из автобуса.

– Я не поеду домой на автобусе, – пробормотала Софи.

– Неужели? – засмеялась Эвалинн, решив, что подруга шутит.

– Я серьезно, Эв. Так что езжай одна.

– Это почему же? Боишься, что в автобусе к тебе пристанет очередной субъект приятной наружности?

Софи нахмурилась – они столько лет дружны… Эвалинн должна и сама догадаться.

– Сегодня вечером мне нужно еще кое-что сделать.

– Ох, конечно!.. Прости, Соф… Кладбище, да? – Лицо Софи окаменело, она промолчала в ответ. – Может быть, мне пойти с тобой? Можно?

Софи слабо улыбнулась.

– Ты уже и так много для меня сделала. Правда. Но тут я сама, одна. А тебе пора под крылышко Джастина.

Эвалинн кивнула, обняла свою названую сестру, как бы говоря – все будет хорошо. Но сама думала: «Когда же у тебя все будет хорошо? Пора тебе расстаться с прошлым и смотреть вперед». И Эвалинн думала так не оттого, что не понимала Софи. Как и Софи, она не понаслышке знала, что такое трагедия. Ее мать получила тюремный срок, и воспитывали ее другие люди. Но по каким-то причинам, которых Эвалинн не вполне понимала, душевные раны у Софи были глубже, чем у нее, – вероятно, влияло предательство Гаррета, усиливая ощущение безнадежности и потери.

Эвалинн разжала объятия.

– Ты уверена? Подумай. А Джастин будет даже доволен, если я приеду домой позже и не буду мешать ему смотреть вечерний футбол.

– Нет-нет, я пойду одна.

Когда в пять часов пришел ее вечерний помощник, Рэнди, рыжеволосый студент колледжа, Софи была как выжатый лимон. Физически день этот был не тяжелее любого другого, но эмоционально она его еле выдержала. Обычно она еще немного задерживалась после прихода Рэнди и кое-что готовила для следующего дня, но сентябрьское солнце уже клонилось к закату, и время стало критическим фактором.

Остановив первое же свободное такси, Софи поехала на север, в Сиэтл. Она не могла заставить себя бывать на кладбище больше одного раза в год, но дорогу за эти годы выучила наизусть. Она подсказывала таксисту, как ехать, но тот проявлял недовольство и клялся, что довезет ее и без ее помощи.

Как и обычно, на I-5 творился кошмар. Когда такси затормозило на Аврора-авеню возле кладбища «Эвергрин Уошелли», солнце висело совсем низко над горизонтом. Софи расплатилась и быстро вошла в ворота, надеясь дойти до могилы, пока не стемнело.

Она шла по главной аллее, дугой сворачивающей на восток. Аллея раздваивалась возле знаменитого памятника солдатам Первой мировой под названием «Пехотинец» – заляпанный грязью американский солдат, вернувшийся с поля боя, улыбается. Улыбается тому, что остался жив. От фигуры солдата она пошла на север по левой дороге, огибающей сразу несколько пологих холмов, где росли высокие кедры.

– Вон там, возле забора, – прошептала она, взглядом определив расстояние, какое ей осталось пройти по холму. Вокруг никого не было, но, разговаривая с собой, она таким способом успокаивала свои нервы.

Ускорив шаг, Софи свернула с дороги и последний отрезок пути поднималась вверх по тропе, обходя деревья, кусты и могилы. На самом верху выстроились в ряд березы. Теперь ничто не закрывало от нее могилу родителей недалеко от места, где она стояла сейчас. Внезапно Софи застыла. Там, куда она шла, на траве, спиной к ней, сидел какой-то мужчина.

Надо же. На всем кладбище ей попался только один человек, и где – у могилы ее родителей! Как-то странно все это. По спине ее пробежал холодок. Скоро начнет темнеть… Что это за человек? Тихонько повернувшись, она решила незаметно уйти, но тут человек окликнул ее:

– Алло! Постойте! Я ухожу. – Голос говорившего был странно певуч. Что-то необычайное.

Софи повернулась, разглядывая незнакомца.

Парень был невысокий, широкоплечий, в темных очках, защищавших его глаза от пронзительных лучей вечернего солнца. Улыбаясь, он двинулся к ней – какой-то странной, подпрыгивающей походкой.

– Да-да, правда, – продолжал он. – Я тут все закончил.

Софи стояла и смотрела на него. Он был моложе, чем она, лет двадцати. В другой ситуации она бы перепугалась, но что-то в его поведении говорило ей, что бояться она не должна. Когда он приблизился, она заметила, что его голова несколько великовата в пропорции к телу, а лицо совсем круглое. Ей хотелось увидеть его глаза, но они были спрятаны за зеркальными стеклами. Софи нервно сглотнула.

– Вы нашли то, что искали? – неуверенно спросила она, когда он подошел к ней совсем близко.

Он заулыбался, но не остановился и даже не замедлил шаг.

– Я просто проходил мимо, – сообщил он как ни в чем не бывало. – Надо было поправить могилу отца. – Парень улыбнулся еще шире, сунул руки глубже в карманы и пошел своей дорогой.

Софи еще какое-то время с любопытством смотрела вслед незнакомцу. Ее впечатлил его неожиданно высокий голос – смягченная шепелявость, звучавшая как мелодия. Но тут в поле ее зрения попало светлое пятно, зашевелившееся у подножья пригорка, – кто-то снизу махал ей рукой.

– Софи! Подожди!

Конечно. Кто бы еще это мог быть! Софи спокойно наблюдала, как Эви, тоже в темных очках, торопливо прошла мимо странного парня и быстрым шагом теперь поднималась к ней.

– По-моему, я недвусмысленно сказала тебе, что хочу здесь побыть одна, – встретила ее Софи легким укором.

– Правда? – Эвалинн удивленно округлила глаза.

– Не прикидывайся дурочкой. Что за манера, в самом-то деле!

– Ладно, ладно, не буду, не заводись… Но тут какая загвоздка! Джастин знал, что я вернусь поздно, и позвал приятелей посмотреть вместе футбол. Понимаешь теперь? Мне-то что с ними делать? Быть пятым колесом в телеге?.. Так что поймала тачку – и вот я тут. – Она замолчала и лишь смотрела, как на лице подруги меняются стадии неудовольствия от легкого недоумения до насмешки с оттенком неодобрения. – Зато теперь тебе не придется платить за такси на обратном пути. – И с озорной улыбкой добавила: – Можешь заплатить мне.

Сдавленный смешок, невольно вырвавшийся у Софи, помог ей выровнять настроение.

– Ни за что в жизни. Но я с радостью куплю нам по дороге что-нибудь вкусное. Я умираю с голоду и готова утопить свои горести в большом шоколадном шейке и тарелке луковых колец во фритюре.

Эвалинн с облегчением улыбнулась.

– Заманчивое предложение. Ну, пошли же к родителям…

И они пошли в дальний конец участка к простому надгробному камню у изгороди, где ветви простер старый кедр. Там обрели последний покой Томас и Сесилия Джонс. Надпись на камне гласила:

Супруг и отец

Супруга и мать

Они очень любили свою дочь и друг друга.

Эвалинн молча вздохнула. Потом окинула взглядом соседние могилы.

– Твоя бабушка тоже где-нибудь здесь?

– Нет. Она всегда хотела, чтобы ее похоронили рядом с ее мужем – моим дедом – где-то в другом месте в нашем штате. Кажется, в Камасе. Я никогда там не была.

Эвалинн кивнула.

– Знаешь что? Я поброжу тут где-то поблизости, а ты побудь покуда одна. Пока не стемнело… – И она повернулась, чтобы уйти.

– Нет, не надо, – махнув рукой, задержала ее Софи. – Веришь или нет, но я буду здесь недолго.

Эвалинн с любопытством наблюдала за действиями Софи. Вот она вытащила из сумочки маленькую коробку шоколада, взяла из нее маленький трюфель и аккуратно положила его на могильный камень между именами родителей. Затем достала из сумочки маленькую полоску бумаги и булавку. Встала на колени и осторожно пришпилила бумажку в середину трюфеля.

И напоследок Софи сделала еще одну вещь – смутившую Эвалинн. Возле угла надгробного камня лежал плоский и гладкий небольшой камешек. Ясно было, что здесь он лежит не случайно – агат, местами почти прозрачный, местами матовый, но с яркими серебристыми и вишневыми крапинками. Софи посмотрела на него, полюбовалась и положила в сумочку.

– Пошли! – сказала она, поднимаясь с коленей.

– Что? – удивилась Эвалинн. – И это все?

– Я же сказала тебе, что я быстро. Теперь все.

Софи повернулась и хотела уже уходить.

Эвалинн не тронулась с места.

– Соф, сегодня двадцатая годовщина. Неужели ты не хочешь, ну… сказать им что-нибудь? Или хотя бы побыть возле них немножко подольше?

– Зачем?

– Видишь ли… – Впервые за несколько минут голос Эви зазвучал не извиняющимся шепотом, а чуть громче. – Так положено… ведь это твои родители!

– Все в порядке, Эв. Я сделала то, ради чего сюда ехала. Я привезла им мой ежегодный дар.

Эвалинн не сразу ответила. Было видно, что она в смятении и пытается разобраться в своих эмоциях.

– Шоколад?.. Ты оставляешь здесь каждый год… шоколад?

Софи кивнула.

Эвалинн перевела взгляд на могильный камень:

– А что там за бумажка на трюфеле? Ты тоже оставляешь ее каждый год?

Софи отрицательно повела головой.

– Я добавила ее в этом году. После… – Она замолчала и на секунду прикусила губу. – После истории с Гарретом я решила, что мои жизненные перспективы будут немного другими. В записке я просто написала обо всем, что я чувствую. Не хочу говорить это вслух.

Эви улыбнулась.

– Вот и правильно. А что ты там написала? Секрет?

Софи пожала плечами.

– Прочти, если хочешь… Никакого секрета. Тут любой может ее прочесть.

Эвалинн опустилась на колени. В исчезающем солнечном свете ей было нелегко разобрать слова, написанные мелкими буквами, тем более в темных очках. Конечно, легче было бы взять трюфель в руки и поднести к лицу, но она не хотела разрушать то, что Софи так старательно сооружала. Она встала на четвереньки, наклонилась пониже и, сдвинув очки на лоб, прищурилась и прочитала вслух:

– «В ближайшем будущем ты воспользуешься удобным шансом и выиграешь». – Не меняя позы, она ахнула и посмотрела на довольно улыбающуюся Софи. – София Мария Джонс! Ты приехала сюда, чтобы побыть у могилы родителей. А при чем тут эта дурацкая бумажка с каким-то нелепейшим предсказанием?

Софи чуть помедлила, словно решая, отвечать ей на вопрос или нет.

– Вообще-то… она не моя, – вымолвила она чуть погодя. – Такой сиропчик – это не мой стиль. Вчера после работы я зашла в «Панда экспресс». В печенье оказалось два предсказания. Второе гласило: «Шанс стучится к себе. Ты ответишь?» Приятное, правда? Но я выбрала то, которое ты сейчас прочитала.

Эвалинн выпрямилась и отряхнула колени.

– Ох, никак я тебя не пойму! Мне все равно, где ты взяла эту бумажку. Ты, ты, ты волнуешь меня! Вот ты сказала, что хочешь выразить родителям то, что чувствуешь. Но как это предсказание хотя бы отдаленно выражает твои чувства к родителям?

– Я сказала, что это выражает то, что я чувствую. Но я не сказала, что это то, что я чувствую по отношению к моим родителям.

– Но ты же пришла к родителям, и свои чувства к ним ты решила выразить в письменной форме, чтобы не произносить вслух. Это я понимаю. Но в этой записке на трюфеле… Поясни, что это значит…

Софи поглядела вокруг и прищурилась, скользнув взглядом по красному диску заходящего солнца.

– Ну, подумай сама. Сегодня прекрасная погода, солнечно и тепло. А что будет завтра? Думаю, пойдет дождь, будет ветрено, бумажка намокнет и пропадет… А трюфель? Голодная белка или енот сожрут его уже сегодня к утру. Так что бумажка с гаданием и кусочек шоколада – просто маленькие напоминания – моим родителям, мне, любому… – что мечты и надежды рано или поздно исчезнут. – Она посмотрела на могильный камень и молча прочла еще раз надпись на нем. – Это история моей жизни. Все мимолетно.

Эвалинн смотрела на нее и молчала.

Какое-то время Софи избегала встречаться с ней взглядом, глядела себе под ноги и медленно растирала ладонями плечи. Наконец подняла глаза. На лице Эвалинн читалась тревога. И озадаченность. Пожалуй, даже чуточку разочарования.

– Вот почему я хотела приехать сюда одна, – нарушила молчание Софи. – Я знала, Эв, что тебе будет трудно все это понять. Я уверена, что теперь ты уж точно считаешь меня ненормальной.

Эвалинн по-прежнему не проронила ни слова.

– Послушай, – продолжала Софи. – Я знаю, что на моем месте ты скорее всего поступила бы как-нибудь по-другому, но мне помогает вот так… Так что прими все как есть. Ладно?

Эвалинн хотелось подойти к ней и хорошенько ее встряхнуть, чтобы она образумилась. Еще она хотела взять за шиворот Гаррета Блэка и заставить его заплатить за то, что он разбил сердце Софи. Но Эвалинн знала, что не сделает ни того ни другого. Она просто кивнула и заставила себя улыбнуться.

– Да, Софи, ладно. Я приму все как есть.

И они стали молча спускаться с холма. Они не заметили одинокой фигуры за стволом старого кедра. Они не слышали, как хрустнула ветка, когда мужчина вышел из своего укрытия и остановился над могилой Томаса и Сесилии Джонс.

Постояв, он наклонился и положил возле угла надгробного камня маленький круглый камешек. Затем взял трюфель, вытащил из него булавку с полоской бумаги, сунул конфету в рот и спокойно скрылся в тени деревьев.

Глава 6

Это любовь или жалость? Постарайся не думать об этом.

Прошло пять дней и одиннадцать часов. Завибрировав на ночном столике, мобильный телефон вырвал Софи из очередной беспокойной ночи. Она то и дело выныривала из зыбкого сна, не в силах уснуть крепко и по-настоящему отдохнуть. Вглядевшись в дисплей мобильного – 6:26 утра, – она прочла имя звонившего и заколебалась, отвечать на звонок или нет.

– Сегодня у меня выходной, – простонала она в трубку, скрепя сердце нажав на кнопку «ответить». – Ты чудовище! Зачем ты звонишь мне в такую рань?

– Так получилось, – весело прощебетала ей Эвалинн. – И вообще, хватит спать, ты и так красивая, и тебе не нужен для поддержания обаяния продолжительный сон. – Она перешла на венгерский акцент знаменитой актрисы Жа Жа Габор, который успешно усовершенствовала еще в старших классах. – Ты великолепна, дорогая, просто великолепна.

Софи зависла в сомнениях.

– Спасибо, конечно, но ты все-таки неисправимо ужасная. К тому же сейчас еще слишком рано для утренней лести. – Она замолчала и потерла глаза. – Итак, что вы хотите, миссис Мейсон-Мэк?

– Во-первых, чтобы ты больше никогда не называла меня вот так. При слове «миссис» я кажусь себе старухой. Во-вторых, мы с Джастином скоро уезжаем, но перед этим я хотела сообщить тебе, чтобы ты купила сегодня воскресный номер «Таймс». Тебе будет интересно увидеть, что напечатано на одной из страниц.

– А что напечатано там на одной из страниц? – сонно спросила Софи, вяло стараясь стряхнуть с себя паутину сна.

– Ты хочешь, чтобы я испортила тебе сюрприз, или предпочтешь немножечко подождать и увидеть все своими глазами?

– Эв. Ты звонишь мне ни свет ни заря. Скажи мне, что ты там откопала, чтобы я могла еще немного поспать.

Эвалинн захихикала.

– Честно тебе говорю, Соф, ты посмеешься. Ну, если не посмеешься, то… только обещай мне, что ты купишь для себя номер газеты. Ради потомков.

– Потомков? Не смеши меня.

– Обещаешь? – еще раз спросила Эвалинн, бурля от восторга.

– Эви Мэк, выкладывай же наконец, или я выключу телефон.

– Хорошо, ладно. Вот тут. Пара слов. Готова?

– Эвалинн!

– Хорошо, хорошо! Ну дай мне тебя помучить. Это так приятно… Не лишай меня удовольствия. Вот здесь. «Розыск. Требуется. Счастье». – Она произнесла эти слова медленно и отчетливо, артикулируя каждый слог.

Последовало долгое молчание. Затем Софи осознала все и застонала.

– Он в самом деле дал объявление?

– Угу.

– Я была абсолютно уверена, что он просто отмахнется от моего предложения. Ведь у него нет никаких шансов получить сто откликов.

– Вероятно, он думает иначе.

Снова стон.

– Как ты это обнаружила?

– Совершенно случайно. Купила газету, чтобы посмотреть, не продается ли гараж где-нибудь поблизости от родителей Джастина. Джастин тащит меня сегодня к ним в Эверетт, а я знаю, что его мать любит выискивать всякие выгодные сделки, вот и решила к ней подольститься.

Джастин на том конце связи неуверенным тоном принялся убеждать Эвалинн, что его мама души в ней не чает.

– Она терпеть не может меня! – скороговоркой прошептала Эвалинн в трубку и продолжала обычным голосом: – В общем, я просматривала объявления, и вот это мне сразу так и бросилось в глаза. Напечатано крупным шрифтом. И жирным.

– Пожалуйста, скажи мне, что он не называет там моего имени.

– Нет. Ни имени, ни номера телефона. Только твой почтовый адрес в Такоме. Да, и в конце маленькое примечание, что женщинам отзываться не нужно, ибо ты горячая леди, ждущая своего мистера То-что-надо.

– Заткнись лучше, а?

– Постой, я ошиблась. На самом деле тут написано: «Ворчливая одинокая женщина без всякого чувства юмора. Цепляется за отчаяние и несчастье».

Софи не смогла удержать в себе громкий зевок.

– Стоп. Я уже сказала тебе, что для лести еще слишком ранний час.

– Ладно, мне все равно пора убегать. Джастин дергает меня за рукав. Говорит, что если мы сейчас же не выйдем из дома, то торчать нам в городе в пробке на Сихокс.

– Здорово. Что ж, Эв, спасибо, что разбудила меня ради такой замечательной новости, – бесстрастно уронила Софи. – Ты настоящий друг.

– О, все понятно. Льстить еще рано, а вот для сарказма самое время.

– У меня это лучше всего получается.

– Чао, Соф!

Софи отложила мобильник, натянула на голову одеяло, ворочалась-ворочалась, даже сунула голову под подушку, но так и не смогла заснуть. Встала, зашлепала в ванную. Залезла в горячую ванну и сидела там, пока кожа не побагровела. Потом, натянув на себя рубашку и самые удобные джинсы, она положила на плечо зонтик и отправилась гулять под утренним солнцем.

За углом недалеко от ее дома был маленький рынок, но по воскресеньям он открывался в девять. Софи перешла на другую сторону дороги и прошла вдоль залива до следующего перекрестка. В полумиле оттуда, в торговом центре на склоне крутого холма, можно было купить газету в автоматах. Она заплатила доллар и пятьдесят центов и вот уже листала «Сиэтл таймс».

Нужный раздел и страницу она нашла быстро и стала искать глазами короткое объявление, напечатанное жирным шрифтом.

Увидев его в середине колонки, прямо под предложением бесплатных котят, Софи фыркнула. Она заставляла себя нахмуриться, но не сумела; в уголках ее губ играла улыбка, когда она читала, а потом перечитывала короткое объявление.

Розыск: требуется счастье

Пожалуйста, помогите мне найти

То, что я потеряла.

Предложения направляйте по адресу:

PO Box 3297, TACOMA, WA

98402 (Только прочное счастье, пожалуйста.

Ничего мимолетного.)

– Гаррет Блэк, – проговорила она вслух и покачала головой, хотя ее губы все еще пытались сделать выбор между недовольной гримасой и веселой улыбкой. – Зря надеешься. В этом мире все мимолетно.

Часть II
Начало

Глава 7

Ты скоро упадешь в объятья любви. Осторожно: когда люди падают, они обычно что-нибудь ломают.

Октябрь 2007

– Нет, это невозможно, – простонал Гаррет в трубку. – Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

На другом конце связи, в своем доме в Сиэтле, Оливия Де-Маттио говорила с ним легкомысленно, словно школьница. Де-Маттио она стала в браке – во втором браке, первый распался, едва начавшись. Хотя Оливии нравилась ее новая фамилия, имени своего она никогда не любила – возможно, поэтому ее так никто и не называл. Ее супруг Кен Де-Маттио, с которым она прожила шестнадцать лет, экономист из «Майкрософт», иногда называл ее Лив. Либо Сладкая моя, Помадка или, чаще всего, Сладкая Булочка. Друзья в полиции обычно звали ее Ливи, если не были в патруле, а тогда она отзывалась на «Диспетчер». Ее мать, которая и дала ей имя Оливия, звала ее Олив, и это была мука для подрастающей девочки. «Моя дочка Олив, – говорила мать своим подругам, – такая маленькая озорница! Ни на кого не похожая. Своеобразная. Как овощной салат, который она любит».

Гаррет никогда не называл Оливию каким-то из этих имен. Для него она была просто мама.

– Гаррет, не упирайся. Не делай вид, что тебе это неинтересно.

Гаррет ответил не сразу, подождал немного.

– Все это ужасно походит на телешоу «Свидание с незнакомкой», а ты знаешь, я терпеть его не могу.

– Почему? Потому что она не знает, кто ты? Пффф. Даже если бы это было так – а это не так, – но если бы было, то «слепое свидание» все-таки лучше, чем ничего, верно? – Оливия помолчала. – И кто знает, может быть, вы оба в конце концов найдете что-то, о чем пока не подозреваете. Во всяком случае, мы уже знаем, что у вас очень много общего.

– Невероятно. Ты перескакиваешь от «слепого свидания» к… чему? К предположению, что в женщине, которую я никогда не видел, я найду что-то такое, чего мне не хватает?

– Так ты не хочешь воспользоваться такой возможностью? – наседала Оливия.

Гаррет отстранил руку с телефоном от уха и сказал старшей сиделке, что сейчас придет.

– Ладно, – неохотно сказал он в трубку, когда сиделка ушла. – Я пойду. Но ты не надейся, что из этого что-то получится. Я иду из чистого любопытства. Одно свидание, и все.

– Как скажешь, Гаррет.

– Хорошо. Договорились. И вот еще что: Софи знает что-нибудь обо мне?

– Только то, что я рассказывала на работе Эллен, то есть немного.

– Ты можешь рассказать мне что-то о ней?

Оливия задумалась.

– Мне как-то ничего не приходит в голову, кроме того, что ты уже знаешь. Впрочем, сегодня я видела фотографии.

– И что?

Оливия фыркнула.

– Ничего. Подожди и увидишь сам. – Потом нерешительно спросила: – Но, Гаррет?..

– Что?

– Постарайся понять, что у нее внутри.

Он понимал, что значат эти слова. Еще в юности, когда речь заходила о девочках, мать никогда не упускала случая, чтобы сказать ему, что «настоящие жемчужины среди женского пола часто скрываются за далеким от совершенства экстерьером». Сама Оливия никогда не могла претендовать на титул королевы красоты, и Гаррет не сомневался, что мать считала себя вот такой неявленной жемчужиной.

– Не беспокойся, – пообещал он. – Я буду с ней галантным, как бы она ни выглядела.

Он знал, что последует за небольшой паузой.

– Ты хороший мальчик, Гаррет.

– Ма, я уже не мальчик.

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Эй, мне пора бежать. Ты можешь прислать мне электронное письмо с деталями этой встречи?

– Нет. Она в эту пятницу, в семь часов. Это нетрудно запомнить и без письма. Но она не захотела, чтобы ты заехал за ней, так что мне нужно, чтобы ты сообщил мне, где ты хотел бы с ней встретиться. Я передам это Эллен.

– О-о. Хмммм… ну, недалеко отсюда есть KFC, маленький, но фантастически привлекательный…

– Гаррет!

– Ладно. Как насчет «Спейс Нидл»? Я заходил туда, чтобы полюбоваться видом на залив, но слышал, что там еще и превосходный ресторан.

– Думаю, неплохой выбор. Зарезервируй столик, а я сообщу Эллен, что ты встретишься с Софи в семь часов в салоне сувениров.

Он посмотрел на часы и отметил, что его очередной пациент ждет его уже пять минут.

– Как я ее узнаю?

Оливия засмеялась.

– Просто поищи скрытую жемчужину среди одиноких женщин. Не ошибешься.

Гаррет тяжело вздохнул.

– Только один раз, – напомнил он матери.

– Гаррет, поговорим об этом потом.

Телефон отключился.

Пятница настала намного быстрее, чем хотелось Гаррету Блэку. Раза два у него было сильное искушение позвонить матери и сказать, что он заболел и лежит в постели. Но он опасался, что она направит к нему одну из своих подруг-детективов и все закончится сущим адом.

В четверть седьмого он неохотно вышел из своего офиса в Такоме и без пяти семь нашел пустое парковочное место на Четвертой авеню в нескольких кварталах от «Спейс Нидл». Паркометр проглотил хрустящую десятидолларовую бумажку, и он прошел пешком оставшуюся четверть мили до самого узнаваемого места Сиэтла – «Спейс Нидл», «Космической иглы». Эта башня высотой 605 футов была построена в 1962 году для Всемирной выставки, а высоко-высоко на ней была оборудована обзорная площадка, похожая на НЛО.

В цоколе башни возле салона сувениров он еще раз взглянул на часы и увидел, что опаздывает на две минуты. В магазине бродили люди, разглядывали сувениры, но несколько женщин, которые как-то подходили под сложившийся в его голове образ «неявленной жемчужины», были либо с мужьями, либо с детьми. Одна из женщин, с маленьким мальчиком, улыбнулась ему, поймав его взгляд, и он улыбнулся в ответ, потом тихонько засмеялся. Он и прежде приходил на свидания с женщинами, у которых был ребенок, и ничего не имел против этого, но мысль, чтобы она могла притащить ребенка на первое свидание, как-то не укладывалась в его голове.

Продолжая поиски Софи Джонс, Гаррет сделал два круга по магазину, но так и не обнаружил ее.

– Ненавижу свидания с незнакомками, – пробормотал он.

Когда он проходил в третий раз мимо южного лифта, кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, Гаррет оказался лицом к лицу с весьма яркой женщиной. Он уже заметил ее во время предыдущих кругов, но старательно отводил взгляд, из страха, что она может подумать, будто он пялится на нее. На ней были слаксы и свитер с треугольным вырезом. Светлые волосы падали на плечи густыми волнистыми локонами, губы очаровательно улыбались, а на щеках от улыбки обозначились ямочки; глаза тоже смеялись и сверкали яркой голубизной.

– У вас такой растерянный вид… – сказала она.

– О-о, – пробормотал он. – Нет. Просто я… Я ищу… Должен встретиться с девушкой… леди… женщиной. – Идиот, мысленно обругал он себя.

Ее улыбка сделалась лучезарнее.

– Может быть, я вам помогу?

Да, подумал он.

– Нет. Все в порядке. Я уверен, она рано или поздно придет. Надеюсь, скоро, у нас зарезервирован столик в ресторане, и через минуту можно туда идти.

– Как она выглядит? – спросила блондинка.

– Если б я знал… Как ни нелепо это звучит, у нас «слепое свидание»…

Она понимающе покивала.

– Да, звучит нелепо.

– Но еще нелепее то, что все это организовала моя мама.

– Ох!

– Увы!

Стройная блондинка кивнула на дородную женщину с каштановыми волосами, которая в это время вошла в магазин.

– По-моему, приятная женщина. Вероятно, это она.

Гаррет пожал плечами.

– Возможно.

– Тогда почему вы не идете знакомиться?

Он снова пожал плечами, потом подошел к женщине и спросил, не она ли Софи Джонс. Та кокетливо откинула со лба волосы, шагнула к нему, коснулась его руки и сказала, что она может стать Софи Джонс, если он хочет. Гаррет воспринял это как отрицание и вернулся к блондинке, которая изо всех сил пыталась сдержать смех.

– Не она?

– Увы, нет.

Блондинка закусила губу и стала крутить на палец прядку волос.

– Знаете что, – сказала она через пару секунд. – Пойдите к администратору и попросите вызвать ее. Так вы сбережете силы и найдете друг друга.

Он взглянул на часы.

– Отлично! Спасибо вам за совет. Самое время идти в ресторан.

Администратор сидела чуть в стороне, возле лифта. Блондинка сопроводила Гаррета до ее столика.

– Я могу дать объявление и вызвать кого-то сюда? – спросил он у молодой леди.

– Конечно. Потерялись? – спросила она. – Надеюсь, не ваши дети. – Она перевела взгляд с Гаррета на его спутницу, потом снова на него.

– О… нет… мы не… – забормотал Гаррет, взглянув на блондинку. – Я ищу одного человека. Она мне просто помогает.

– Я поняла вас, – сказала администратор. – Как имя?

– Софи Джонс.

– Благодарю. Минуточку. – Девушка поправила жилетку с вышитой на ней надписью «Спейс Нидл», наклонилась к маленькому микрофону, затем нажала на кнопку и объявила: – Софи Джонс, просьба подойти к администратору. Софи Джонс, пожалуйста, подойдите к администратору. Вас ждет знакомый.

Люди замедляли шаг, прислушивались к объявлению, потом продолжали свои дела.

Блондинка хихикнула, хихиканье быстро переросло в смешок, и вот она уже откровенно смеется.

Девушка-администратор и Гаррет удивленно глядели на нее.

– Я… ой… простите! – с трудом проговорила она среди приступов смеха и протянула Гаррету руку. – Я… Софи Джонс.

Лицо Гаррета отразило крайнее замешательство.

– Но вы… то есть… вы… Софи? – Она абсолютно не соответствовала тому образу скрытой жемчужины, который он представлял себе. Она была лучше.

Она кивнула, еще смеясь.

– Я сообразила, что это вы – то есть тот, с кем я встречаюсь, – когда тронула вас за плечо. Но вы не сказали, кого ищете, и я просто вам подыграла. – Она успокоилась было, но прыснула, не удержавшись от нового приступа хохота. – Так что прошу прощения за маленький розыгрыш. И спасибо. Давно я так не смеялась.

– Я рад, что дал вам такую возможность. – Гаррет все еще не пришел в себя от изумления – такая женщина пришла к нему на свидание! Ему вспомнился совет матери постараться понять, что у Софи внутри, и внезапно совет показался ему более чем разумным. Ведь когда общаешься с такой привлекательной женщиной, как Софи, легко увлечься одной только внешностью.

Софи и Гаррет опаздывали и поэтому вскочили в первый попавшийся лифт и поднялись в ресторан, находившийся прямо под обзорной площадкой. Как только раздвинулись створки, их встретил официант, его звали Андре.

– Осторожнее, – предупредил Андре, когда они вошли в круглый зал ресторана. – Тут движется пол. – Он отвел их к черному гранитному столику у окна. По дороге Андре объяснил, каким образом ресторан непрерывно двигается по кругу и совершает полный оборот примерно за час. Благодаря этому посетители могут наслаждаться всеми видами окружающего ландшафта. Сообщив еще несколько фактов и цифр об истории и назначении «Иглы», Андре вручил каждому из них меню. Он рекомендовал им попробовать аляскинского лосося и котлетки из мяса дандженесского краба из северо-западной части Тихого океана и ушел за напитками.

Когда они сделали заказы – ни один из них не выбрал ни лосося, ни краба, – Софи достала из сумочки ручку и нацарапала несколько слов по краю розового пакетика заменителя сахара, который она взяла из маленькой корзинки, стоявшей в центре стола. Закончив писать, она положила пакет на подоконник рядом с собой.

– Зачем вы это сделали? – удивился Гаррет.

– Сувенир, – пояснила она. – Здесь такая традиция. Я написала наши имена и сегодняшнее число, плюс откуда мы. Все гости ресторана увидят это на окне, когда проедут мимо, а некоторые из них добавят шутки ради свои имена. Кто-то, возможно, даже напишет нам послание. Так что через тридцать или сорок минут, когда мы совершим полный круг, я получу маленький сувенир о нашем визите сюда. – Она помолчала. – А вы не хотите сделать то же самое?